Глава 4

- Ты, должно быть, шутишь, - орет Оливия в ярости.
К счастью для меня, неделя пролетела мгновенно. В преддверии поездки я был сильно занят. Я был настолько занят, что забыл про Оливию, для полноты картины я и не сказал ей ничего по поводу моей поездки на выходные. В этом не было нужды. У нас не в настолько близкие отношения.
- И тебе привет, - говорю я, пока она протискивается мимо меня в мою квартиру.
Я отхожу назад, позволяя ей войти, хотя меня раздирает прямо противоположное желание. Хочется вытолкнуть ее обратно и захлопнуть дверь перед ее носом.
- В последний раз, когда я проверял свой ежедневник, в нем не была записана встреча с тобой.
- И какой у тебя план? Выкинуть меня?
- Эта мысль приходила мне в голову.
- Прости, что?
Мои губы дергаются в слабом подобии улыбки.
- Для тебя нет оправдания.
Вглядываясь мне в лицо, она упирает руки в бока, прищурившись. Оливия всегда была красивой, с претензией на великолепность. Она высока и очень стройна. Ее фигуру портит только чуть выдающийся животик, который она всячески подчеркивает. Ее темно-коричневые волосы собраны в хвост на макушке, а из черных глаз сыпятся искры. В ней есть все, что отталкивает меня. По ее позе и ярко-желтому сарафану можно принять ее за резинового утенка.
- Неважно, - фыркает она. - И когда же ты собирался поведать мне об этой небольшой экскурсии, что вы запланировали?
- Понятия не имею, о чем ты говоришь, - все отрицать - это лучшая защита человека.
Я закрываю за ней дверь и прохожу мимо нее в гостиную, удивляясь, почему пропустил через первые ворота.
- Не играй со мной в эти игры, Дрю, - черт, она меня раскусила. - Я знаю об этой поездке с Гэвином и Джаредом.
- Ну что ж, - я пожимаю плечами. - Тем лучше для тебя. Это все равно не объясняет твоего визита ко мне.
- Это более чем объясняет причину моего поступка. Я хочу знать, черт возьми, когда ты собирался сказать мне о своей поездке?
Я оборачиваюсь, разозленный, и направляюсь к ней. Я чувствую, как гнев разгорается на моем лице.
- Сейчас. Я говорю тебе об этом сейчас, - я иронизирую. - Я уезжаю со своим братом и другом в путешествие, и тут ничего не поделаешь.
- Друг. - она скривляеься. - Это шутка, - она выпрямляется во весь свой рост, оказавшись почти на одном уровне со мной. - Кроме того, что ты сошел с ума, ты еще и поглупел? Я беременна. Ты - отец, и в любой момент можешь понадобиться мне.
- И это также не дает тебе права распоряжаться моей жизнью. Я холостяк, и могу уходить и приходить когда захочу. Мне не нужно твое разрешение.
- Тогда скажи мне в лицо, почему нет?
- Сказать в твое лицо что?
Стоя с ней нос к носу, я ничего не чувствую к этой женщине. Одно время я считал ее другом, но она изменилась. И это не очень-то маленькие изменения. Это было так как будто в один день ее подменили. Из веселого, интересного человека она превратилась в холодную, расчетливую стерву.
- Что ты один. У тебя всегда найдется возможность напомнить мне, что мы больше не вместе.
Мой рот сжимается в узкую щелочку, а зубы скрипят. Я сжимаю кулаки, пытаясь контролировать свой гнев.
- Это потому, что ты не можешь понять этого своей головой.
- Ты показал совершенно ясно, что ты чувствуешь, но это ведь не значит, что ты не передумаешь.
Я взмахиваю руками в воздухе.
- Я сдаюсь. Разговаривать с тобой все равно что с кирпичной стеной. А теперь, если это все, чего ты хотела, будь добра покинуть мой дом. Мне нужно упаковать вещи. Я уезжаю завтра. Да, и когда будешь уходить, убедись, что дверь за тобой закрылась.
Оливия ахает, ее глаза расширяются. Ее руки вмиг оказываются на выпирающем животе, и нежно его поглаживают.
- Как ты смеешь так разговаривать с матерью твоего будущего ребенка?
- Это еще неизвестно, - я хватаюсь за железные перила лестнице и бросаюсь вверх. Я должен упаковать чемодан, а она отнимает слишком много времени.
- Господи, ты не один раз напомнил мне про тест на отцовство. Мы говорили об этом уже. Это может быть опасно для ребенка, - вопит она.
Еще один ее довод. Она клянется, что ребенок мой. И я склонен ей поверить. Насколько я знаю, она была верна мне, как и ее намерения были довольно целеустремленными, но я дал обещание своему отцу провести тест на отцовство. А с моим опытом в области семейного права я склонен согласиться, что это уместный ход.
Я вхожу в спальню и охаю при виде разбросанных вещей. Моя кровать превратилась в полигон разбросанных вещей. Обычно я не обращаю внимания, во что я одет, но теперь особый повод, и я должен продумать свой гардероб до мелочей.
- Ты слушаешь меня, Дрю? - кричит Оливия с лестницы.
Оливия врывается в мою спальню совершенно измотанная. Ее лицо покраснело, а челюсти сжаты в тонкую линию. Я закатываю глаза и начинаю подбирать себе одежду.
- Что ты хочешь, Оливия? Я думаю, что высказался предельно ясно. Ничего не изменится для тебя. Если тебе нечего больше добавить, я прошу тебя уйти.
- Куда ты поедешь? - спрашивает она.
Какая-то часть меня испытывает настоящее облегчение от того, что ей неизвестно, куда я направляюсь. Моя будущая невестка Морган могла слить ей информацию о моем пункте назначения. Моя будущая невестка единственная, кто может это сделать.
- Не твое дело.
- А что, если ты понадобишься мне?
Она берет футболку с кровати и протягивает ее мне. Я хотел взять эту рубашку с собой, но теперь раздумывал. Неодобрительно глянув на нее, я вырываю рубашку из ее рук и аккуратно складываю в чемодан.
- Позвонишь на мой телефон в офисе. Итан будет более чем счастлив передать мне твое послание.
- Это полный бред! Я имею право знать, где ты находишься.
- С чего бы это? Кто дал тебе это право? – спрашиваю я, бросая мой Чак Тэйлор в сумку.
Оливия кидается к сумке, выхватывает ботинок и кидает его, целясь мне в голову.
- Я - мать твоего ребенка. Вот что дает мне это право.
Слава Богу, она оказывается плохим стрелком. Ботинок всего лишь просвистел мимо моего уха. Я шагаю к ней, мой пульс ускоряется, самообладание вновь покидает меня. Было ошибкой пропустить ее в мой дом. Я знал это в тот момент, когда открывал ворота. Но какая альтернатива у меня есть? Она не была нормальным, обычным человеком, она всего лишь копила свои обиды. Нет, она заявилась без предупреждения и начала свою войну. И это далеко не первый раз, когда она поступает подобным образом.
Несколько месяцев назад она вот также заявилась без предупреждения. В прошлый раз Маккензи звонила мне. Она была очень расстроена. Прежде, чем я успел выяснить причины расстройства Маккензи, она услышала голос Оливии и сделала совершенно ложные выводы. Ей понадобилось выпустить пар, и она не придумала ничего лучше, чем ночью поплавать в заливе. Это плаванье стоило ей здоровья, поскольку жуткая простуда свалила ее с ног. Я до сих пор виню себя. Я бы лучше послал Оливию подальше в тот вечер и позаботился бы о девушке, которая так необходима мне.
Я поднимаю ботинок с пола и кладу его в сумку снова.
- Никогда больше не смей что-нибудь кидать в меня, - ору я.
Карие глаза Оливии полыхают от злости. Она прижимает нижнюю губу к носу, подходит к кровати и хватает мой чемодан.
- Не смей, - предупреждаю я ее.
- А что ты сделаешь? Ударишь меня? Иди же, ударь меня.
Я в ужасе отступил.
- Что, блять, с тобой?
- Ты! - орет она, сбрасывая мой чемодан с кровати. - Черт возьми, Дрю! Я беременна, и ты затрахал меня уже со своим ребенком!
- Да что ты говоришь! - требую я. - Я не ходил на каждый прием к врачу? Я не обеспечивал все твои капризы материально, даже если ты до сих пор не удосужилась пройти тест на отцовство? - самообладание испаряется. Я могу чувствовать, как пульс колотится в висках. Я видел моего отца в моменты гнева много раз, чтобы не понимать, что за этим последует. Мои брови сходятся в глубокую линию, а жилка бешено пульсирует на шее. - Ах, я не бросил все в своей жизни, чтобы быть только с тобой и с ребенком? Я сделал все это и буду продолжать делать. Но, Оливия, это не дает тебе права врываться в мой дом и вести себя, как ненормальная стерва.
Тишина в ответ на мои слова становится оглушающей, и злой мудак внутри меня только сильнее сжимает кулаки.
- Финансовая помощь, - говорит она. - Да, это все, что ты даешь мне. Но пока ты еще не позволил жить в твоем доме вместе с тобой. Ты даже не приготовил комнату для ребенка.
Я в отчаянии всплескиваю руками.
- Ты хочешь устроить в моем доме детский сад? Отлично! Я займусь этим, когда приеду, если это позволит мне наконец-то отвязаться от тебя.
- Отвязаться от меня? Хрен тебе, Дрю! Мне не нужны твои подачки!
- Да я ни хрена тогда не понимаю! - ору я. - Какого хрена ты тогда хочешь?
- Где твое сострадание?
- Я показываю тебе сострадание каждый чертов день. Я не знаю, что еще я могу сделать, чтобы ты наконец была счастлива.
- Ты обращаешься со мной, как будто я инвестиция. Я знаю, на что это похоже, когда действительно о ком-то заботятся, а ты относишься ко мне... Я не желаю начинать, чтобы выразить твое отношение. Ты когда-то любил меня. И после того, как ребенок родится, ты снова полюбишь меня.
Направив палец ей в лицо, я подчеркнул еще раз.
- Я никогда не любил тебя! Я не люблю тебя сейчас! И я никогда не полюблю тебя в будущем!
Оливия подходит, хватает меня за плечи и прижимается к моим губам. Я пытаюсь оттолкнуть ее, но ее губы врезались в мои. Меня накрывает тошнота, когда она языком пытается проникнуть в мой рот. Я рвусь прочь, оставляя между нами, как можно большее расстояние. Моя рука взлетает к губам, инстинктивно оттирая ее вкус с губ. Нет слов, чтобы передать степень отвращения к ней в этот момент.
- Ты не можешь заявить мне, что ничего не чувствовал тогда! - она рыдает, тушь черными потеками размазывается по лицу. - Ты чувствовал Это! Я знаю, ты чувствовал!
- Я ничего не чувствовал! - сплевываю я. - Никогда не делай этого больше!
- Дрю, пожалуйста.
- Пожалуйста что? Я повторюсь. Мне надоело ходить вокруг да около с тобой. Позволь мне сказать тебе еще раз как можно четче, чтобы до тебя наконец дошло. Мы. Не. Пара. Мы никогда ею не станем. Теперь до тебя дошло?
- Хорошо. Но ты можешь хотя бы отнестись ко мне к матери твоего ребенка, а не как к финансовой ответственности.
- После того, как ты пройдешь тест на отцовство!
- Относись ко мне, как к человеку!
Разочарованный, я сцепил пальцы за головой.
- Я не могу выиграть без потерь здесь, - я направляюсь к французским дверям, распахиваю их и выхожу на балкон. Теплый ветерок с залива врывается в мою комнату, согревая приятным теплом и без того разгоряченную кожу. Дождь уже закончился днем раньше, оставив воздух жарким и душным. Я вздываю, глядя на берег. Мягкие волны накатывают на пляж. Безоблачное небо напоминает мне, что дождь закончился до прихода луны, чтобы скрасить ночь.
- Чего же ты хочешь от меня? - спрашиваю я.
- Я хочу, чтобы обращался со мной, как будто ты заботишься обо мне. Не прикасался ко мне. Ты будешь разговаривать со мной, если я заставлю тебя. Если бы я не знала лучше, я бы подумала, что ты ненавидишь меня и ребенка!
Повернувшись спиной к Оливии, я опускаю голову и вздыхаю. Не то, чтобы я не признавал этого, но о ней я забочусь только из-за ребенка. Она мое проклятие. Я не доверяю ей, и уж конечно, не люблю. У нас общего только и есть, что ребенок и Маккензи, и на мой взгляд, все должно так и остаться. Но то, что я не чувствую связи с ребенком, рвет мне душу в клочья. Какая сволочь не чувствует связи со своим ребенком? Я люблю ребенка. Я не хочу ничего из того, что происходит, но у меня нет никакого желания оставаться рядом с Оливией каждый раз, как ее тошнит. И я слишком хорошо знаю это чувство тоски. Время и расстояние не убило моей памяти. Алкоголь только отупляет мой мозг. Как я ни пытаюсь найти выход, единственно верным кажется мне убить эту связь с Оливией. - Я не ненавижу ребенка.
- Но ты ненавидишь меня.
Я вздыхаю. Я ничего не могу сказать на это. Я ничего не чувствую к ней из того, что она хочет. Соленый ветерок обдувает мое лицо. я закрываю глаза, привалившись к двери.
- Ты ненавидишь меня, - повторяет она. Мои глаза раскрываются, и я оглядываюсь. Плечи Оливии поникли. Она вытирает черные потоки, которые размазались по ее угловатому лицу. Какая-то часть моего сердца разрывается при виде ее слез. Я не такой уж бесчувственный ублюдок, чтобы не переживать при виде ее слез. Даже слез той, что разрушила мою жизнь.
- Вот почему ты продолжаешь твердить об этом проклятом тесте на отцовство!
Переступив через порог и ворох одежды, я усаживаюсь на пол, опершись спиной о кровать.
- Это не потому, что я ненавижу тебя, - оттолкнув груду одежды, я хлопаю по полу, предлагая присесть рядом с собой. Оливия в конце концов присаживается. Я складываю руки на ее крошечном животе и говорю:
- Это из-за моей работы. Ты должна понять. Я каждый день такое вижу. Я все лишь пытаюсь защитить нас обоих.
- Но тест может быть опасным для ребенка!
- Морган сказала мне, что тест не является инвазивным. И ты достаточно хорошо себя чувствуешь, так что это не повредит ребенку.
- Почему ты просто не можешь поверить, что я говорю правду? Я настолько ужасна, что ты хочешь избавиться от меня? Даже лучшая подруга бросила меня в такой ситуации, - сопит Оливия, вытирая глаза.
Наклонившись вперед, я размещаю голову на коленях, опираясь на мои руки. Не только от нее одной Маккензи отказалась. Это правда, что я хочу вернуть Микки обратно, это все, о чем я могу думать, но мне очень тяжело. Так же тяжело, как и Оливии. Может быть, даже больше.
- Это не так.
Звуки залива заполняют тишину между нами. Я наклоняю голову, поймав взгляд Оливии, смотрящей вдаль.
- Тогда что?
Я сглатываю слюну.
- Ты разговаривала с моими родителями по поводу свадьбы, так что это не должно стать для тебя сюрпризом. Мой отец также будет требовать тест на отцовство.
- Твой отец?
- У нас есть определенная репутация, которую мы стараемся поддерживать. Ты знаешь, что мужчины семейства Вайзов не должны ее испортить. Хотя мы очень много шутим на тему поведения каждого члена семьи в прошлом.
- Но какое отношение развод имеет к нам?
- Речь идет о репутации, Оливия. Как ты думаешь, что мой отец представляет себе, видя меня холостого, но у которого есть женщина, носящая его ребенка?
- Ты взрослый человек, - говорит Оливия.
- Да, с семьей с положением и деньгами. Мой отец - традиционалист. Возраст не имеет значения. Все должно быть правильно.
- Ты говоришь так, как герой одной из глупых книг Кенз, которые она всегда читала.
Я хмыкаю, кивая.
- Да. Мой отец все еще живет в каменном веке, но, как я уже сказал, тест нужен не только ему. Я тоже хочу, чтобы ты сделала тест, по крайней мере для меня тест станет доказательством того, что я был настолько глуп, чтобы спать с кем-то, когда любил совершенно другую.
Оливия открывает рот и щелкает зубами. Минуту она подбирается к вопросу.
- А если я сделаю этот тест, ты станешь относиться ко мне как к кому-то важному? - спрашивает она наконец.
Я выпрямляюсь, заняв позицию лицом к ней. Это очень тяжело для меня, пообещать ей такое.
- Я обещаю.
- Хорошо. Мы проведем этот тест, когда ты вернешься из Бостона.
- Спасибо, - выдыхаю я с облегчением.
Небольшая улыбка появляется на губах Оливии.
- Ну а теперь позволь мне помочь тебе уложить вещи. Я не могу смириться с мыслью, что ты возьмешь половину этого дерьма с собой в Лас-Вегас, что носишь здесь.
- Что заставляет тебя думать, что я поеду в Вегас?
Она пожала плечами.
- Это единственное логическое объяснение. Где же еще отдыхать юристу? - Оливия встает, поднимая мой чемодан с пола.
- Я помогу тебе, - говорю я, пытаясь помочь ей. Иногда незнание - это блаженство. И я могу позволить ей оставаться в неведении так долго, как это необходимо.

Переводчик: Люба А. 
Редактор: Анастасия Т.

Материал предоставлен исключительно в целях ознакомления и не преследует коммерческой выгоды.