Дождь идет темным, тяжелым потоком. С неба резкие яркие полосы молний направляются к земле. День уже давно истек, уступив место ночи. Мурашки бегут по моей коже от холода, выдуваемого через кондиционер в машине. Или, может быть, от постоянного потока эмоций, что перегружают мою нервную систему. В любом случае мое тело дрожит. Я прислоняю голову к прохладному окну. Мои пальцы прослеживают путь дождевых капель, стекающих по стеклу по заданному созданным нашей поездкой ветром направлению. 
Ни слезинки не роняю. За нас обоих это делает небо, источающее потоки дождя. На фестивале я держался так долго, как только мог, после ухода Маккензи. Она не вернулась. Никто, даже ее родители, не знал, куда она ушла. Многие пытались до нее дозвониться, но она не ответила. И я был вынужден терпеть все тревожные взгляды, что бросали на меня окружающие меня люди. Не будь все это таким грустным, я бы рассмеялся. Можно подумать, кто-то умер. 
- Ты уверен, что с ним все в порядке? - Джаред интересуется у Гэвина. Как будто я не знаю, что они говорят обо мне. Я мысленно закатываю глаза, но от комментариев воздерживаюсь. 
Я передал ключи Гэвину, чтобы он отвез нас обратно в отель. Он подумал, что я шучу, но я поперся на заднее сиденье и ему пришлось признать, что я очень серьезен. Вождение выглядит мало привлекательным для меня в данный момент. Сейчас бы лежать и ни о чем не думать. Поскорее бы вернуться в отель и утонуть в своих мыслях, и, может быть, в бутылке рома. 
Выпить. Вот что мне нужно. Что-то, чтобы убить боль. Кто бы остается трезвым в данной ситуации? Я же не Маккензи. Зачем оставаться трезвым для себя? Окружающая действительность кажется намного лучше, если ты пьян. Вопрос в том, как мне избавиться от этих двух негодяев и где мне раздобыть бутылку? После всего того, что произошло, это единственное, что поможет мне пережить эту ночь. 
Рядом со мной на сиденье валяется мой сотовый телефон. Никто, ни Гэвин, ни уж тем более Джаред, не знает, что я сделал единственную невообразимо трудную для меня вещь: я отправил Маккензи прощальное смс. Текст этой смс будет преследовать меня, наверное, до конца моей жизни. 
Если уж она смогла расстаться со мной, то и я смогу. Это единственное, чем я утешаюсь. 
Мой самый большой страх воплощается в жизнь. Маккензи ушла и никакая правда или любовь с моей стороны не вернут ее. Она взрослая девочка, ну а мне стоит научиться жить с этим. Я сделал свою лучшую попытку в жизни, но, видимо, лучшая попытка не оказалась действительно хорошей. И я не собираюсь умолять ее принять меня. Если она хочет уйти, что ж, пусть уходит, это ее право. Я бросался просить прощения в погоню за ней один раз и она отвергла меня. Отвергла так отвергла. Попрощаться навсегда - это мой единственный выход. 
Она мне не отвечает, поэтому я воспринимаю ее молчание за ответ. Она позволяет мне уйти. 
- Я не знаю, - нотки беспокойства в голосе моего брата с головой выдают его. 
- В конце концов, может, не такая уж и хорошая идея пришла нам в головы. 
Да ты просто гений! Да с чего ты взял? А... видимо, с того, что Маккензи снова оставила меня. 
- Но ты же утверждал, что она готова к примирению? - нажимает Гэвин. 
Джаред снимает шляпу и запускает пятерню в свои растрепанные волосы. 
- Но так и было, Гэвин! Все, о чем она могла говорить в последнее время, так это как она соскучилась по нему и хотела его увидеть. Я не понимаю. Я помню время, когда она была с Нэйтом. Она почти угробила тогда свою жизнь. В этом нет никакого смысла. 
Конечно, она зависла на Нэйте. Он не был таким идиотом, чтобы обрюхатить ее лучшую подругу. Я был большим дураком, что поверил, что мы можем преодолеть наше прошлое. Что наша любовь преодолеет все преграды. 
Гэвин глядит на меня через плечо. Я остаюсь недвижим. Мои глаза пристально наблюдают за струйками воды, сбегающими по стеклу. Каждая капля начинается наполненной водой, но, когда скорость ветра соприкасается с ними, они становятся просто жалкими тенями себя прежних. Многим это нравится, как я чувствую. 
- Может, произошло что-то такое, о чем мы не знаем. Дрю славится своим молчанием. 
Да. Обвинить меня в том, что она ушла - замечательная мысль. Как будто я контролирую ее действия. 
- Возможно, - заминается Джаред. - я просто не знаю, что и думать. 
Эти двое тут же замолкают. оставляя только шум мотора и звуки дождя, заполняющие эту странную тишину. 
- Гэв? - начинает Джаред. 
- Хм? 
- Ключ от шкафчика в твоей комнате все еще у тебя? 
О, да! Мой старый добрый друг алкоголь. Ну теперь давайте заберем мое утешение куда подальше. Неужели она действительно думают, что захоти я напиться, они бы могут остановить меня? 
- Да, у меня. Но он ему не нужен, - отвечает Гэвин. 
- Ты уверен? 
Глубокий вздох вырывается у моего брата. 
- Нет. 
Джаред поворачивает голову, глядя в окно. Ни один из них не произносит ни слова, пока мы не добираемся до отеля. 
Гэвин паркует машину рядом с отелем и выключает зажигание. Молодая пара идет к отелю перед бампером автомобиля. Мужская рука обвивается вокруг плеча женщины. Она прижимает голову к его груди, позволяя ему вести ее. Наблюдения за этой парой окончательно ломают меня. Весь мой контроль разлетается на миллион кусочков. Каждый нерв в моем теле наэлектризован от ярости и отчаяния. Вся эта поездка оказывается пустой тратой времени. Я приперся сюда за тридевять земель, а что в итоге? Она снова кидает меня. 
Я изо всех сил стараюсь дышать. Крыша автомобиля давит на меня, как будто она свод пещеры. Нос мой раздувается от каждого вздоха. Я чувствовую, как пульсируют жилки на шее и лбу. 
- Черт! - кричу я, стараясь справиться со своими чувствами, бросаю машину с распахнутой дверцей и выскакиваю из нее. 
- Дрю? - Гэвин пытается отстегнуть ремень безопасности. Он выскакивает почти следом за мной. - Дрю?! - зовёт он. - Поговори с нами, младший брат. 
Дождь превращается всего лишь в морось. Я наклоняю голову назад, позволяя каплям влаги растекаться по своей коже. Я чувствую себя лучше, только промок. Тело ноет от желания выпить. Я почти ощущаю вкус рома на языке и в горле, как будто я уже сделал глоток этой живительной влаги, позволяя разогревать свои внутренности. Мне срочно нужно опалить язык, чтобы заглушить ярость и боль. 
- Здесь не о чем говорить, - рычу я. 
- Ерунда, - Джаред следом выскакивает из машины. - Ты держал все в тайне эти выходные, потому что нуждался в уединении, и мы с твоим братом подыгрывали тебе. Но это просто смешно. Так что произошло? 
Я роняю голову на скрещенные руки, опершись на крышу машины над дверным проемом. 
- Вы хотите знать, что произошло? Так я расскажу вам, - я глубоко вздыхаю. - Маккензи дала мне отставку. Она отказалась от меня два месяца назад, когда я так нуждался в ее поддержке, и сегодня она сделала то же самое. Вот что случилось! 
- Дрю, это далеко не так. Поверь мне. Она просто расстроена, - говорит Джаред, захлопывая дверцу машины. - Дай ей время, тогда вы двое сможете поговорить. 
Я хлопаю дверь, оглянувшись на Джареда. 
- Время? - ору я. - Я давал ей время. Я устал давать ей время. Она вполне ясно озвучила свою позицию по этому вопросу, и я не собираюсь и дальше преследовать ее, - тошнотворная улыбка кривит мои губы. 
- Ты должен быть счастлив, - сплёвываю я. - Ведь сейчас ты можешь вмешаться и спасти день. Этого ведь ты хотел, не так ли? Быть для нее героем? 
Джаред шагает вперед, сжав челюсти. 
- Эту реплику я спущу на тормозах, потому что ты расстроен. 
Темное, какое-то извращенное хихиканье поднимается из глубины меня. 
- Правда. Ты ведь знаешь, что хочешь рассчитаться со мной со времен нашей встречи. Не думаешь же ты, что я никогда не замечал твоих сжатых кулаков, стоило мне зайти на твою территорию. Ты хочешь ее и ненавидишь меня за то, что я ее получил. 
- Дрю! Прекрати ты это, - Гэвин быстро подошел к задней части машины, готовый раскидать нас в разные стороны, если потребуется. 
Лицом к лицу с Джаредом мы застываем напротив друг друга. 
- Держись подальше от всего этого, Гэвин, - информирую я моего брата, засучивая рукава рубашки и собираясь надрать задницу этому дебилу. 
Визг шин заставляет мои кулаки повременить со знакомством с челюстью Джареда. Все трое поворачиваются и обнаруживают серебристый Приус, следующий через автостоянку прямым курсом к нам. Если бы я не был так зол, я бы рассмеялся. Кто бы мог подумать, что шины Приуса могут издавать такие звуки?! Из всего этого я могу подумать, что он едет вопреки законам физики. 
Автомобиль влетает на соседнее место. Нам с Джаредом приходится потесниться. Водитель так бьет по тормозам, что машина замирает на месте. Едва только она останавливается, Маккензи вылетает из машины, громыхнув дверцей. 
Маккензи последняя, кого я ожидал увидеть сегодня вечером. Но вопреки всему она стоит здесь, облитая призрачным лунным светом. Ее гнев прорывается наружу и некогда счастливое лицо прорезают гримасы ярости. Исчез восхитительный наряд, в котором она была на фестивале. Его место заменяют джинсовые шортики и белая майка. В руке она что-то крепко сжимает. Что, я не могу разглядеть. 
Она поочередно оглядывает нас, потом снова Гэвина и Джареда. Поставив руки на бедра, говорит: 
- Гэвин, Джаред, немедленно уйдите отсюда. Идите в отель. 
Джаред шагает вперед с вытянутыми руками: 
- Маккензи, подожди. Ты расстроена. Сначала успокойся. 
Маккензи тычет указательным пальцем в грудь Джареда: 
- Не смей говорить мне успокоиться. Это касается только меня и Дрю. Иди внутрь. 
Я стою там, разинув рот от изумления. Это женщина не моя Маккензи. Женщина, которую я знаю, всегда старается сохранять спокойствие. Эта же скорее напоминает фурию, злобную, дикую и вышедшую из-под контроля. Яд попадает ей на язык, огонь расцветает в глазах. Короче говоря, она в бешенстве. 
Подожди-ка! С чего это ей злиться? Единственным, кто имеет право злиться, это я. Она ведь оставляет меня снова. Мой гнев прорывается наружу, сильнее и гораздо яростнее, чем раньше. У нее нет повода реагировать подобным образом. Это правда, что я причинил ей боль беременностью Оливии, но ведь это не я оставляю ее. Я приложил массу усилий, посылая ей эти чертовы вазы с цветами, да еще и прилетел сюда, как последний дурак, в надежде на примирение. И она имела наглость разозлиться на меня? Не в этот раз. Сегодня я этого не потерплю! 
Гэвин отступает назад, хватая Джареда за руку: 
- Да ладно, Джаред. Давай оставим их одних, - сколько иронии скользит в его голосе. 
Джаред мнется. Я кладу руку на его плечо, сильно сжимая: 
- Иди наверх с Гэвином. Я справлюсь с этим. 
Джаред склоняет голову, плотно сжав брови: 
- Если мы вам понадобимся... 
- Так теперь вы друзья, - Маккензи права: всего несколько минут назад я порывался выбить дерьмо из Джареда. А теперь он предлагает свою помощь. 
- Я знаю, - заверяю я его. 
Джаред напяливает шляпу и поверачивается к Маккензи. 
- То же касается и тебя, - повторяет он. 
- Да иди уже! - кричит она, кивая в сторону отеля. Джаред вздыхает и отправляется следом за Гэвином. 
Как только они скрываются из виду, Маккензи влепляет мне пощечину. Треск от удара ее руки по моему лицу разносится по всей округе. Звучит как раскат грома. Странная дрожь пробегает вдоль позвоночника, когда ее ладонь соприкасается с моим лицом. Никогда еще столько эмоций разом не захлестывали меня. Злость на нее переплелась с обидой и яростью. Я ненавижу эти чувства и ее за то, что она заставляет меня испытывать их. Между тем уйти сейчас однозначно означает перестать дышать.Ее тело исторгает волны гнева. Мои глаза пробегаются по всей ее фигуре, останавливаясь на кулаке. В нем было что-то, но из-за темноты я не видел, что именно. 
- Какого черта с тобой случилось? - орет она. 
Я отшатываюсь и прижимаю руку к лицу. Ощущение жгучей боли, распространяющееся по моему лицу: я уверен, что на щеке остался отпечаток ее кулака. Я растираю щеку ладонью, медленно подвигав челюстью в разные стороны. 
- Со мной что не так? Это что, блять, случилось с тобой? 
Молнии прорезают почерневшее небо. Огромные капли дождя устремляются вниз, к земле. Маккензи моргает несколько раз, пытаясь сбросить капли воды с ресниц. В другое время я бы смог расценить ситуацию как очень эротичную. Ведь намокшая одежда Маккензи плотно облепляет ее тело. Особенно мокрая футболка. Но сейчас я так не могу сказать. 
- Всё потому что ты, тупой ублюдок, - вновь орет она, бросая мне темный предмет. Я едва успеваю перехватить его, бросившись в сторону. - Забери его! Он мне не нужен, - мой взгляд падает на предмет, мгновенно распознав черную бархатную коробочку из-под ожерелья из ее тумбочки. 
Я смотрю на коробку с тревогой. 
- Отлично, - отвечаю я, пихая ее в карман. - Это все, чего ты хочешь? 
Маккензи вытирает воду с глаз. 
- Да! Это все. 
Она могла бы ударить меня снова. Мне стало бы легче. Потому что боль, которую причиняют три таких коротких маленьких слова оказывается непереносимой. Я хочу крикнуть ей, чтобы она снова вдарила мне, для облегчения моей боли, но не произношу ни слова. Потому что все между нами становится кончено. 
В этот момент я счастлив, что дождь скрывает слезы, стекающие по моему лицу, которые я не могу уже контролировать. 
- Ладно, - отзываюсь я. 
- Ладно, - повторяет она. 
Я потираю рукой лицо, стирая воду с глаз. Боль никуда не уходит, но эта боль - ничто, по сравнению с агонией моего разбившегося сердца. Вот и настает время отпустить все. Я выпячиваю грудь так прямо, как будто кол застрял в моей спине, и произношу два таких коротких слова, которые рушат мой мир: 
- Прощай, Маккензи! 
Вкус горечи разливается по моему языку. Не успеваю я произнести эти слова, как мне тут же хочется взять их обратно. Но что сделано, то сделано. Ничего уже не вернуть. Я поворачиваюсь и направляюсь к тротуару, двигаясь по направлению к отелю. 
- Так это все? Все, что ты хочешь мне сказать после отправки того поросячьего сообщения? Прощай? 
Я останавливаюсь и стою к ней спиной. Нет сил сейчас смотреть ей в лицо. Не сейчас, когда я внутри разваливаюсь на части. Я пожимаю одним плечом: 
- А ты что-то еще хотела услышать? 
Она фыркает: 
- Ничего. Уже ничего. 
Я поднимаюсь на тротуар. Каждый шаг дается мне с трудом. Такое чувство, что моя обувь весит центнер. 
- Да знаешь, что. Просто уходи. Это у тебя лучше всего получается, - заявляет она. 
Я останавливаюсь как вкопанный, застыв на месте. Вся боль, которую она причиняет, гнев, что отказывается утихать, глубокое отчаяние от чувства неимоверного одиночества вдали от нее выливается в приступ неконтролируемой ярости. Я поворачиваюсь на пятке, вдавив каблук в асфальт. Отталкиваясь от тротуара, я подхожу к ней, сокращая расстояние между нами. Наклонившись вперед, я показываю ей свое истинное лицо в данную минуту. Глядя ей в глаза, я хочу ненавидеть ее. Я должен возненавидеть ее, но, глядя в ее глаза так близко, любовь затапливает меня. Но все же гнев сейчас более сильная эмоция, испытываемая мной: 
- Да как ты смеешь? - выплевываю я. - Я никогда не убегал от нас, Маккензи Эванс! Никогда! Ты, единственная, кто это сделал. Ты боишься любить меня. Ну а я устал бегать за тобой. Я не могу так больше! Ты хочешь вычеркнуть меня из своей жизни, ну, так пожалуйста. 
Она прижимает ладонь ко рту: 
- Я оставила тебя? - переспрашивает она. - Так ты думаешь, это я виновата? 
Я провожу рукой вокруг, показывая на огромный пустырь, находящийся в Амарилло, штат Техас: 
- Мы здесь, не так ли? И это явно не Флорида. 
- Скажи мне кое-что, Дрю, - едва слышно шепчет она. 
- Что? - рычу я, ударяя руками по бедрам. 
Её большие голубые глаза поднимаются, чтобы встретиться со мной взглядом. Буря вокруг нас такой же, что бушует сейчас в ее глазах. 
- Ответь мне на один вопрос: зачем ты вообще сюда приехал? 
- Я думал, это и так очевидно. Я приехал, чтобы вернуть тебя назад. 
Она качает головой. 
- Другими словами, ты не мог допустить и мысли о потере. Великий Эндрю Вайз не может проиграть! 
Я делаю шаг назад, слишком ошеломленный ее отповедью. Так вот каким она видит меня. Мне становится дурно. 
- Я...хм...вау! - вздронув, я запускаю пятерню в свою и без того растрепанную шевелюру. - Так вот во что ты в действительности веришь? Что ты какой-то приз для меня? 
- А разве нет? 
- Абсолютное нет, - мой ответ следует быстро и точно. 
- Во что же я должна верить, Энди? Ты обвиняешь меня в попытке бегства, когда ты сам бросаешь меня. 
- Извини, что ты сказала? - но это невозможно. Я никогда не бросал ее. Она это всё, в чем я нуждаюсь. Что заставляет её думать, что я оставил ее? Я закрываю глаза, пытаясь осмыслить ее слова. - Когда это я оставил тебя? - она качает головой, как если бы я поглупел настолько, чтобы перестать понимать происходящее. 
- Так скажи мне, Маккензи? - прошу я. - Когда это я оставил тебя? - в моем голосе прорывается злость. 
Маккензи прикусывает нижнюю губу, покачивая головой терпеливо. 
- Это больше не имеет значения. 
- Но это важно для меня. 
Маккензи вонзает пальцы во влажные волосы, отодвигая их с лица. 
- Ты помнишь тот вечер, когда Лив рассказала нам о ребенке? Ты оставил меня там, Энди, одну. Я была вынуждена утешать ее, пока она горевала посреди ресторана. Мне приходилось выслушивать ее, когда весь мой мир рушился вокруг меня. Но я делала это для тебя. Потом в течение целой недели я пыталась дозвониться до тебя и отправляла тебе сообщения. Я подумала, что тебе нужно время и свободное пространство, но, когда ты назвал меня Лив, я поняла, что ты прощаешься со мной. Пришлось отправить тебе прощальное смс. Лишь оно заставило тебя ко мне примчаться. 
Как это ни странно, я могу ее понять. Мне ведь понадобилось написать ей прощальное смс, чтобы она пришла ко мне сегодня. Я не знаю, что на это ответить. Ничего нельзя возразить. Извинений недостаточно. Все это время я думал, что она оставила меня, потому что залетела Оливия. Но мне ни единого разу не пришло в голову, что мои действия она расценит как попытка оставить ее. Чего она не понимает, так это то, что я никогда ее не оставлю. Из-за новости о ребенке я вернулся к своим старым привычкам. Как мне заставить ее понять последствия от новости Оливии? Она ведь не просто разрушила мои планы на Маккензи, она еще и отправила меня обратно в пучину отчаяния, из которой я с таким трудом карабкался столько лет. 
- Все не так, как ты думаешь, - отвечаю я. 
- Нет? Тогда ты почему смылся сегодня утром? Ведь ты пообещал мне остаться. И тут я обнаруживаю, что тебя и след простыл. Это ведь не Джеки открыла мне, что я так боялась сегодняшнего утра. Это было ее знакомство с нами. И тут - Бац! - декламирует она. - Я знала, что будет большой ошибкой спать с тобой прошлой ночью. Но я не знала, насколько. Просто, я подумала, если мы проведем время вместе, мы все выясним. Это была откровенная глупость с моей стороны. 
Она двигается к дверце автомобиля, положив руку на ручку: 
- Возможно, ты и прав. Все мы когда-нибудь причиняем друг другу боль. Наверное, мы просто не подходим друг другу. 
- Ты неправильно думаешь, - тупо повторяю я снова. 
Есть несколько вещей, о которых я знаю и в которых полностью уверен в этой жизни. Первое: правда всегда тяжела. Второе, ложь неизменно выплывает наружу. И третье, как бы быстро человек не убегал от своего прошлого, оно все равно настигает. Мое прошлое, наконец, настигло меня. 
- Я собираюсь уйти, Дрю. Безопасного тебе полета до Бостона, - она протягивает руку. 
Мое сердце застревает где-то в горле. Горе мое такое огромное, что может целиком затопить меня. 
- Ты не понимаешь. Я ушел не от тебя. Я ушел от нее. Мне пришлось уйти от нее, - слезы градом текут из глаз. Это как раз тот момент, которого я ожидал с таким ужасом. Я ведь знал, что он неизбежно настанет. Но я никак не ожидал, что он будет таким. 
Маккензи наклоняет голову вбок. Решимость уйти от меня ясно читается на ее лице: 
- Уйти от кого? От Оливии? 
Я прикрываю лицо руками. Рыдания прорываются из груди. Я ненавижу плакать, но держаться больше нет сил. 
Маккензи берется за мои запястья, отстраняя руки подальше от лица: 
- Что ты скрываешь от меня, Энди? 
Слова вырываются прежде, чем я успеваю их обдумать. 
- Я не тот, кем ты меня считаешь. Я сделал кое-что ужасное в своей жизни, и, боюсь, если ты узнаешь об этом, ты меня возненавидишь. 
Маккензи несколько раз моргает в замешательстве. 
- Да что ты натворил? 
Дрожащие нотки сквозят в моем голосе, пока я говорю: 
- Я убил свою дочь. 
Всполошившись, Маккензи выпускает мои руки и отходит от меня. 
- Ты - что? - переспрашивает она. Страх заменяет злость в ее глазах. Впервые она видит перед собой меня, реального, монстра, каким я являюсь. - Ты ведь ничем не навредил Оливии? О, Боже. Я знаю, что ты не очень обрадовался беременности Оливии, но никогда не думала... 
Я хватаю Маккензи за руку. Она делает судорожные, безуспешные попытки освободиться. 
- Нет. С Оливией и ее ребенком все в порядке. Я говорю о другом. 
Маккензи расслабляется и прекращает безуспешные попытки вырваться. 
- Ох. Ну, тогда ладно. Хотя не понимаю, о чем ты говоришь, - ее замешательство отчетливо сквозит в голосе. 
Я глубоко вздыхаю и отпускаю ее. 
- Не можем ли мы зайти внутрь? Это довольно долгая история и я хочу рассказать ее тебе наедине. 
Она оглядывается вокруг и видит детей, выходящих из клуба "Пятница". Мои страдальческие глаза встречаются с ее. Я вижу, как она обдумывает сказанные мною слова. Миллион мыслей сразу проходят через ее голову. Мне думается, что она сомневается ослышалась ли она, когда я говорил о ребенке. Нужно все же закончить разговор. 
Пока мы ссорились и выясняли отношения, дождь заканчивается. Теперь под порывами ветра только капельки влаги падают с листвы деревьев. Мы молча стоим в прохладной ночи, пока Маккензи принимает решение, дать ли мне еще один шанс. Это не займет много времени. Она осторожно прижимает пальцы к уголкам моих глаз. Что бы она не собиралась найти в них, я уверен: она находит это. Она выпускает мое лицо и говорит: 
- Ладно. Пойдем внутрь. 

Переводчик: Люба А. 
Редактор: Анастасия Т.

Материал предоставлен исключительно в целях ознакомления и не преследует коммерческой выгоды.