Глава 14. Трагедия Мириам.

«Чего я желаю, так это быть от него свободной: чего я желаю – чтобы он перестал дышать, чего я желаю – чтобы он увидел смерть его Каркаса» Акт 1, Сцена 1, «Трагедия Мириам», Элизабет Кэри.

Саунд-трек к главе от автора:


текст песни Britney Spears - Unusual You


текст песни Неизвестный исполнитель/Cristy Moore - Black is the color


текст песни Qeen - save me


текст песни Alanis Morissette - you oughta know


текст песни Martha Wainwright - Bloody mother fucking asshole


текст песни Sarah McLachlan - Good Enough

BPOV.

Говорят, что не стоит курить в постели; в связи с большим риском возникновения пожара. Говорят, что это очень опасно.

Держу пари, что они никогда не проводили ночь с вампиром, который просто жаждет постоянно наблюдать ваши оргазмы.

Ага. Ну и кого теперь волнует курение?

Должно быть, Эдвард ушел, когда я уснула, потому что проснувшись, я обнаружила, что постель пуста. В доме царила полная тишина, и я подумала, что он ушел.

Мои сигареты и зажигалка лежали на прикроватной тумбочке вместе с пепельницей. Я старалась не рассыпать пепел на белоснежное покрывало.

Сон. Я очень хорошо спала, что для меня было полной неожиданностью. Это как неожиданный подарок на Рождество, который ты нашел забытым под елкой. Банальный простой крепкий сон был у меня так давно! Я просто не могла поверить в то, что закрыла глаза и открыла их уже после того, как взошло солнце! Это была уже вторая такая ночь!

Я вздохнула, затушила окурок в пепельнице и спихнула с себя покрывало. Прохладный утренний воздух пробрал до дрожи. На улице зимнее утро, обещающее моросящий дождь. Такой противный, мелкий, проникающий сквозь одежду и любые укрытия дождь…

Обнаженная, я выскользнула из постели и достала нижнее белье из комода. В гардеробной я нашла голубую футболку с длинным рукавом и темно-синие джинсы. Отправившись в ванную, я приняла душ, почистила зубы и просушила полотенцем мокрые волосы. Зеркало запотело, так что я протерла его рукой, чтобы увидеть свое отражение. В лице девушки, взглянувшей на меня из зеркала, было что-то новое.

Кажется, что линия, очерчивающая ее губы, стала мягче, а взгляд уже не казался таким утомленным.

Это хорошо? Хотела ли я потерять в себе этот «острый край», которым я обросла для защиты?

Я побрела обратно в гардеробную. Пальцы легко пробежались по вешалкам с одеждой. Утреннее солнце освещало часть гардеробной, так что мне не надо было включать электрическое освещение. Мягкими шагами я продвигалась вглубь гардеробной. Зайдя в неосвещенное пространство, куда не доставал свет из спальни, я посмотрела на одежду, которую не носила больше двух лет. В углу стоял большой белый пакет с вещами, которые я планировала сжечь, но все никак не решалась.

Я присела, пытаясь найти мои любимые тапочки. Они были огромными, черными и пушистыми – их подарила мне Джесс на Рождество. Они всегда очень радовали меня, и она сказала, что знала наверняка, что они мне понравятся.

Наклонившись в самый темный угол, сквозь блеклую темноту я увидела туманную тень… В самом дальнем углу, вдоль стены стоял футляр с моей гитарой.

Я вытянула его и щелкнула замками. Зажимы застежек слегка подпрыгнули, они всегда норовили защемить мои пальцы, если я не буду осторожной. Всегда их ненавидела.

Я осторожно открыла крышку и посмотрела на гитару. Она лежала, словно труп в шкатулке. Черный глянец отражал тусклый свет, пробивавшийся в дальний угол темной гардеробной. Я почтительно коснулась красного бархата и медленно вытянула гитару себе на колени, почувствовав себя матерью, качающей умершее дитя.

Я слегка коснулась струн и заиграла легкую мелодию.

Цепляя струны, пальцы ожили, и это ощущалось так правильно. Я помнила тот день, когда впервые увидела свою гитару. Это был мой пятнадцатый день рождения. Чарли купил ее для меня, что нас очень сильно связало…

- Боже мой, папа!

Его усы смешно скривились, когда он улыбнулся, а в уголках темно карих глаз появились лучики- морщинки:

- Тебе нравится?

- Папа! Это так классно!

Он хихикнул, когда я попыталась впервые извлечь из нее музыку. Я с энтузиазмом щипала струны, а он каждый раз вздрагивал от звуков.

- Дай-ка ее твоему старику, пока ты не порвала все струны. Я покажу тебе парочку аккордов.

Он очень осторожно забрал у меня гитару, сосредоточился и свел вместе брови. Мои глаза округлились, когда его руки начали нежно перебирать струны, и полилась сладкая музыка.

- Что? Ты играешь на гитаре? Чарли Свон, шеф полиции, играет на гитаре?

Он поднял на меня глаза и улыбнулся:

- Эй! К твоему сведению, я был клевым парнем много лет назад. Как ты думаешь, почему твоя мама без памяти влюбилась в меня?

Я сморщила нос:

- Ммм.. эээ?

Он засмеялся и положил гитару на колени.

- Давай, пап! Сыграй что-нибудь еще!

- Твоя бабушка научила меня этой песне…

Гитара послушно тянула грустные ноты под его ловкими пальцами, а его голос гармонично вторил аккордам. Я смотрела на отца, который превратился в кого-то, кого я точно еще не знала.

Черный – истинный цвет волос моей любви…

Эта песня была самой первой, которую я сыграла Джейку на своей гитаре.

Он тогда сказал, что ему очень понравилось.

Но, Джейк много чего говорил…

Его губы словно лепестки роз…

Бриллиант на моем пальце сверкал в искусственном освещении, словно острый осколок стекла. Мы обручились через две недели. Я ковырялась в тарелке, пока Джейк быстро и шумно поглощал содержимое своей. Он взял себе еще один кусок хлеба и продолжил беседу:

- Детка, будет намного лучше, если ты заставишь их работать. Деньги – не самоцель.

Я подтолкнула зеленую горошинку и картофельному пюре и наколола вилкой. Тонкая кожица легко прорвалась под натиском острого зубца столового прибора.

- Я имею в виду, что с деньгами все в порядке. Но можно сделать еще больше.

Я вздрогнула, каждое слово хлестало меня словно плеть. Я очень хотела разозлиться, наорать и разодрать его в клочья.

Но не могла. Не с Джейком. Он любил меня, и никогда бы нее причинил мне вреда. Он ведь хотел сделать, как было бы лучше для меня. Для меня.

У него самая сладкая улыбка, и самые нежные прикосновения…

Мое тело находилось в странном оцепенении, но в это же время оживало. Я открыла глаза, и мне показалось, что я смотрю на все события через толщу воды. Было тяжело, я была тяжелой, меня придавило.

В горле большой комок, а в груди болезненная пульсация. Я слышала его дыхание у самого уха, его пыхтящий оргазм, потом он отстранился, вышел и скатился с меня на постель.

Слеза скользнула с уголка глаза, через висок, прямо к моему уху.

Я не могла пошевелиться.

Не могла говорить.

Он распластался на простыни и натянул на себя покрывало, шелест дорогого постельного белья странным шепотом разносился по темной комнате.

Перевернувшись на свою сторону, он стянул с меня почти все покрывало.

Тишина убивала меня, я пыталась найти потолок, чтобы хоть как-то сориентироваться. Все вращалось вокруг с такой скоростью, тем не менее, в комнате было тихо, за исключением моего грохочущего сердца и его тихого сопения.

Я медленно выбралась из кровати. Он быстро уснул, так что даже не заметил моего ухода. Посредине комнаты я споткнулась о кучу одежды на полу.

Мое свадебное платье.

И я готова целовать землю, на которой он стоит…

Выходные в «День труда». Последние летние праздники. Бассейны наслаждаются последними вечеринками, мангалы – последними углями, и к нам возвращается учеба…

Я проводила в театре очень много времени, зарабатывая повышение. Джейк купил мне небольшую квартирку в городе, чтобы я могла не ездить домой каждый вечер.

Как предусмотрительно.

Для него.

Тогда для него существовали только тренировки, плюс несколько скандальных драк на играх перед сезоном. И вот. Его наконец-то оценили, как ценного игрока.

Он стал абсолютным любимцем городка.

У нас были кое-какие проблемы позже. Но я не обращала внимания, потому что работа отнимала все мои силы и время. Его, казалось, осчастливила покупка квартиры. Он был не таким расстроенным, и не таким злым.

Он казался счастливее.

Довольным жизнью.

Я решила сделать ему сюрприз на этих выходных. У него должен быть свободный день перед началом сезона. Он будет в нашем доме в Форксе. Я четыре часа провела за рулем, впервые ощущая, что с нетерпением жду встречи с ним.

Я повернула на подъездную дорожку и припарковалась позади его красного "Ламборджини”. Домик был словно карамельный, как из моей детской фантазии. С резным белым заборчиком и красными розами в саду.

Я заезжала в магазин за продуктами к ужину, поэтому открыла багажник и вытянула из моего голубого "Вольво” кучу пакетов. Мой ржавый автомобиль пах стариной, и я его обожала, поэтому даже не рассматривала мысли избавляться от него. Конечно, он смотрелся очень странно рядом с сияющей игрушкой Джейка, но у моей старушки был большой опыт, как любил говорить мой отец.

Входная дверь была не заперта, но это было вполне нормально для таких маленьких городков, как наш. Войдя в дом, я услышала шум льющейся в душе воды. Я улыбнулась, подумав, что Джейк, должно быть, только что пришел. Я отложила продукты в сторону, вытащив только стейки, чтобы подготовить их для барбекю.

Я вышла на веранду и разожгла огромный гриль. Джейк купил его в прошлом году, и я могу поклясться, что он просто огроменный. Я могу запросто поместиться внутри него, закрыть крышку и еще останется место для индейки.

Он, конечно, был слишком огромным для нас двоих. Но, кажется, он очень радовал Джейка.

Из дома раздался какой-то странный шум, и я вернулась внутрь, чтобы узнать, в чем дело.

- Джейк? – зазвенел в тишине дома мой голос. Желудок скрутило, ощущение, что что-то не так, нарастало.

Вода в душе все еще лилась.

Я медленно поднялась по лестнице, едва не наступая на свои мешковатые джинсы.

- Джейк? – я постучала в дверь.

Я слышала чье-то дыхание и стук капель воды о душевую кабину.

Повернув ручку, я открыла дверь. Пар мгновенно окутал меня, в ванной было очень туманно, но все мгновенно рассеялось, как только поток свежего воздуха ворвался в открытую мною дверь. Мои глаза сфокусировались на душевой кабине.

Я моргнула, не вполне уверенная в том, что хочу осознавать, что я действительно вижу.

Сердце громким стуком зашлось прямо в моих ушах, в горле, во рту. Я мгновенно вспотела и замерзла в ту же секунду. Время, казалось, сильно замедлилось. Каждая секунда проползала очень медленно, словно царапала ногтем по стеклу. Меня затрясло, и я рассыпалась на мелкие кусочки.

Мой муж, его обнаженное потрясающее тело во всей красе; мокрый, вода тонкими струйками катилась по его соблазнительным скульптурным мышцам, по его татуировке с этнической символикой на широком бицепсе; крепкие мышцы играли рельефом при каждом движении.

И блондинка, изогнув спину, опирающаяся руками перед собой на стекло душевой кабины. Звук сталкивающихся тел, их ускоренного дыхания и ее стоны желания гудели в моих ушах. Он рычал почти как зверь.

Я не могла пошевелиться. Я хотела развернуться и убежать, но не могла.

А потом, во мне что-то сорвалось. Где-то глубоко внутри меня что-то проснулось.

Я засмеялась, громко. Большой мыльный пузырь лопнул и меня прорвало.

Я взяла в руки небольшую стеклянную скульптуру, которую нам на новоселье подарила кузина Джейка – Эмили. Она была достаточно тяжелой, и я всегда думала, что это – пресс-папье. Я не знала, куда ее определить, поэтому какими-то путями она прижилась в ванной, как декоративный элемент на раковине.

Я отошла на шаг и с размаху швырнула ее прямо в стеклянную дверь душевой кабины, наблюдая, как она пробила в стекле огромную дырень.

- Какого черта?

Истошный вопль Джейка не остановил меня.

Я вышла в спальню и увидела их разбросанную по всей комнате одежду. Простыни, которые я выбирала для нашей кровати и так надеялась зачать на них наших детей, лежали тяжелым спутанным клубком сверху.

А ее маленькие черные стринги, валяющиеся на моей стороне кровати, застлали мои глаза алой пеленой.

Я спустилась в холл и достала большие ножницы.

- Белла!

Я была слепа, я не видела его, только сплошная алая пелена.

Я поднялась обратно в комнату, и принялась с едкой жестокостью втыкать ножницы в дорогой матрас. Спирали стонали, выгибались, а я продолжала безжалостно потрошить его.

Пара смуглых рук схватила меня за запястья и попыталась остановить. Я повернулась к нему, ярость бушевала во мне с сокрушительной силой. Его тело было мокрым и скользило.

- Прекрати это к черту, Белла, прямо сейчас! - ревел он на меня.

Мне было наплевать. Я прикусила губу и почувствовала вкус крови. Мы боролись, ножницы в моей руке были в опасной близости то к нему, то ко мне. В итоге, он скрутил мои запястья, послышался легкий хруст, и мои руки высвободились. Его движение усилилось с инерцией, и ножницы воткнулись прямо мне в щеку.

Я вскрикнула, закрывая лицо руками.

- Боже, Белла, ты в порядке?

Я посмотрела на него, и мне ужасно захотелось выколоть ему глаза.

-Ты больше не имеешь права спрашивать, в порядке ли я! Никогда! Мы должны были быть друзьями! Ты был моим мужем! Моим чертовым мужем! Моим! И кто ты теперь? - в приступе задыхалась я, пристально глядя на него. На нем было только полотенце, и в этот момент мне ужасно захотелось пнуть его по яйцам.

- Детка, погоди.

Мои глаза распахнулись в гневе:

- Ты не смеешь больше называть меня так! «Нас» больше нет! «Мы» закончились. Я даже не знаю тебя!

Моя щека ныла от боли, и я задумалась, придется ли мне накладывать швы. И в тот момент, в комнату зашла блондинка, ее грудь появилась раньше нее самой. На ней было одно из моих полотенец, одно из моих ярко-красных полотенец. Блондинистые волосы были собраны на макушке, но с них немного капала вода.

Она взглянула на меня с презрением, ее глаза задержались на моей порезанной щеке.

Я подлетела к ней:

- Сука, убирайся вон из моего дома, или я сама выброшу твою костлявую, фальшивую, продажную задницу отсюда!

Я сделала выпад в ее сторону, и она отвратительно завизжала. Схватив ее за волосы, я выдрала одну из накладных прядей.

Она рванула к лестнице, и я бы придала ей ускорения, столкнув ее оттуда, если бы не две сильных руки, схватившие меня за пояс.

- Отвали от меня, я вырву из нее все ее ненатуральное дерьмо!

Он втянул меня, брыкающуюся, обратно в спальню.

Мое сердце грохотало так, что мне казалось, оно сейчас взорвется в моей груди. Я повернулась к нему, сжав кулаки.

За все те случаи, когда он заставлял меня чувствовать себя ничтожной!

Я замахнулась на него и промазала.

За все те случаи, когда он смеялся надо мной!

На этот раз я вцепилась в его волосы, и мне удалось вырваться из его рук.

Он купил для меня эту чертову квартиру. Он купил ее, чтобы он мог спокойно развлекаться у меня за спиной.

Я услышала, как хрустнули мои суставы, когда мой кулак попал ему в челюсть. Он орал на меня, но я ничего не слышала.

За все те случаи, когда он не поддерживал меня и заставлял чувствовать себя нелюбимой, неадекватной, а я отдавала ему всю себя…

Я замахнулась открытой ладонью и залепила ему звонкую пощечину. Боль на ладони показалась такой удовлетворяющей.

За все те случаи, когда я говорила ему, что люблю, а он не отвечал мне взаимностью!

Я попыталась пнуть его по яйцам, но он успел отскочить в сторону, и мое колено попало ему в бедро.

Он пытался схватить меня за руки, но я продолжала вырываться, царапаться и брыкаться.

- Я ненавижу тебя! Я ненавижу тебя! Я ненавижу тебя! Я ненавижу тебя! – единственная фраза вертелась в моей голове, я даже не осознавала, что произношу ее вслух.

Это прекратилось, когда его рука звонко шлепнула меня по щеке, и я упала на пол. Инстинктивно я прижала ладонь к полыхающему месту удара, я была уверена, что останется синяк.

- Ты ненормальная! – он посмотрел на меня сверху вниз, а затем отошел, оставив меня на полу. Он собрал ее вещи и вышел из комнаты. Я услышала звук его шлепающих босых ног по ступенькам.

Послышался их приглушенный разговор, а затем громко хлопнула входная дверь.

Я стояла посередине спальни, пытаясь отдышаться. Кровь струилась вниз по моей щеке, а грудь вздымалась от тяжелого дыхания, которое было очень громким. Я чувствовала, что меня пробивала дрожь.

У меня почти не было выбора. Чем больше я стояла там, тем больше мне хотелось спалить весь дом ко всем чертям. Воздух был тяжелым, и становилось все труднее дышать.

Мне надо было выбраться на улицу. Мне надо к черту выбраться отсюда, пока я не сделала, действительно, что-нибудь сумасшедшее. Мой разум вел меня куда-то… я не была уверена в его адекватности…

Я спустилась по лестнице и зашла на кухню. Дневной солнечный свет заглядывал через занавески, которые я сшила сама для маленького окна. Порез на щеке ныл, и я поняла, что его щипало от моих слез. Зло смахнув их, я схватила ключи и телефон со стола, где оставила их, и вышла за дверь.

Набрав номер, я ждала соединения.

- Джесс? Это Белла. Можно мне у тебя остановиться?

- Беллз, что ты имеешь в виду, ты разводишься с Джейком? - с недоверием в голосе спросил отец.

Я вздохнула, растерев лицо ладонями. Этот телефонный звонок был самым трудным в моей жизни, и я была слишком трусливой, чтобы разговаривать с ним лично.

- У нас ничего не получается, пап. Мы слишком разные.

По крайней мере, я другая. Теперь я видела, каким на самом деле был Джейк. Я чувствовала себя сломанной. Другой, и я никогда не смогу себя вернуть в прежнее состояние.

Я чертовски ненавидела себя.

На этот раз вздохнул он, и я могу поклясться, что услышала, как он потер свое лицо рукой, его ладонь поскребла щетину.

- Почему, Белла? Что изменилось? Вы двое были идеальной парой.

А были ли мы такими на самом деле? Когда-нибудь? Это все было фальшью? Может Джейк всего лишь делал это, как и все остальное? Просто приобрел себе жену? Мой отец любил Джейка, его отца Билли. Они были почти как братья. Когда Джейк просил моей руки, казалось, что два сказочных королевства объединятся в одно.

Мой мазохистский мозг снова воспроизвел события в ванной. Картинки наивысшего качества, подкрепленные усиленным звуковым сопровождением.

Мое тело задрожало.

- Пап. Джейк теперь хочет от меня нечто другое.

Преуменьшение года.

- Белла. Я очень не хочу, чтобы вы разводились. Не горячись. Может быть, вы оба поспешили с решением.

- Нет, пап. Мы уже составили заявление и подали его. Осталось только подписать кое-что.

- Я так разочарован, Беллз, - тяжело вздохнул он в трубку, - Не могу сказать, что я сильно удивлен.

- Извини?

- Ну, ты постоянно пропадаешь в своем чертовом театре. И ты проводишь времени все больше в своей квартире в Сиэтле, чем здесь с мужем.

Я со всей силы сжала телефонную трубку, собираясь просто раздавить ее:

- Пап, этот чертов театр – моя карьера. И ты не можешь осуждать меня за это! Ни черта не можешь!

- Может быть, ты уже и взрослая, но я все еще твой отец. Как ты смеешь говорить со мной таким тоном?

- Прекрасно, пап! Просто превосходно! Может быть, ты еще и сторону Джейка примешь? Но я не удивлюсь! Леди и джентльмены, Чарли Свон. Чертов отец года!

- Именно поэтому Джейк и разводится с тобой! Твой грязный развязанный рот!

- Ох, папа. Да если бы ты знал… Я развожусь с ним. Я. Потому что он не может держать свой член при себе!

- Как ты можешь обвинять его, когда тебя никогда нет рядом?

- Ты что, смеешься надо мной? Ты действительно так считаешь? Да ты в своем уме?

- Если бы твоя мать видела тебя…

- Только не приплетай маму сюда! Тебе должно быть стыдно, папа! Да пошел ты! Все… мы закончили на этом, папа… Я мертва для тебя! Да я мертва для тебя уже давно, просто теперь тебе не придется симулировать, что у тебя есть дочь.

Я повесила трубку. Я была ужасно зла. Меня трясло крупной дрожью.

- Ты в порядке?

Я посмотрела на Джесс. Она только что пришла с работы, бросив сумку на диван.

Я закусила губу, отчаянно пытаясь сдержать наворачивающиеся слезы.

- Боже, Белла. Чарли?

Я кивнула и не смогла сдержать тихий всхлип.

Лицо Джесс тут же стало серьезным. Она быстро шагнула ко мне и крепко обняла.

Я не была настроена на объятия, особенно в эти дни. Но это была Джесс. Она единственная, кто заботился обо мне. Гоняла меня на работу, кормила, водила меня в магазины, заставляла выходить из дома, и не давала мне замкнуться в себе.

Но больше всего, она занимала меня настолько, что не давала мне плакать в одиночестве.

Я моргнула, мои пальцы рассеянно перебирали струны.

Солнце было почти в зените, и солнечный свет осветил почти всю гардеробную.

Я поднялась с пола, взяла с собой гитару, вышла в спальню и подошла к окну. Вся улица была завалена девственно чистым, свежевыпавшим снегом. Солнце обрамляли пушистые тучки.

Боже, потрясающая погода!

Была в этом всем какая-то потрясающая новизна, заставившая меня стать легкомысленной. Я почувствовала себя возбужденной, как будто только что выиграла снежный день в счастливую лотерею. Я просто не смогу выехать с подъездной дорожки.

Я завизжала от восторга и побежала вниз, неся с собой гитару.

Я позвонила в театр и оставила голосовое сообщение, что меня не будет, и написала смски Йорки и Майку.

Открыв дверь, я насладилась свежестью морозного воздуха и улыбнулась улыбкой от уха до уха. Снега навалило по самое крыльцо. Слава Богу, что я вчера запаслась продуктами.

Я посмотрела через улицу, и мне стало интересно, дома ли Эдвард.

Интересно, а вампиры лепят снеговиков?

Я вернулась в дом, закрыв за собой дверь. Выудив из кармана телефон, я отправила Эдварду сообщение:

Ты дома?

Я пялилась в телефон, ожидая быстрый ответ.

Да. А что?

Я взбежала вверх по ступенькам и стянула с себя джинсы. Натянула леггинсы, а потом снова одела джинсы.

Напялив на себя как можно больше слоев одежды, я, наконец, завершила его толстым теплым свитером. Я нашла свои самые толстые ботинки, но очень долго не могла найти шапку и перчатки. Собрав волосы резинкой, я, наконец, натянула на себя найденную шапку.

Сбежав вниз по ступенькам, чуть не навернувшись на последней, я побежала на выход. Выпрыгнув в сугроб перед крыльцом, я поняла, что намокну по пояс, пока доберусь до дома напротив, но меня это мало волновало. Подбрасывая, загребающийся снег, я направлялась прямиком к двери Эдварда.

Я стукнула один раз и отошла. Я знала, что не смогу его опередить, но все же надеялась на маленькое преимущество в виде первого старта.

Он открыл дверь, и его алые глаза встретились с моими. Я все так же теряла способность дышать от его красоты, а мое тело тут же отреагировало на его непосредственную близость.

И прежде, чем он успел что-либо произнести, я размахнулась и залепила снежок прямо ему в грудь.

Он опустил взгляд на свой припорошенный снегом свитер, а потом поднял глаза на меня, сжав челюсть.

- Тебе лучше бежать, Белла!

Источник: http://robsten.ru/forum/19-811-23