Глава 15.

Саунд-трек от автора:


текст песни jimi hendrix - Hey Joe


текст песни Placebo - Protege-moi


текст песни Sade - No ordinary love


текст песни cake - the distance


текст песни Limp Bizkit - Behind blue eyes

«Мне тебя не хватает настолько, что я отстраняюсь сам от себя», - Акт 1, Сцена 2, романтическая драма «Эрнани», Виктор Мари Гюго.

EPOV.

Я держал телефон у своего уха, прекрасно понимая, что если не выслушаю ее сейчас, то она обязательно появится у моей двери, чтобы высказать мне лично свое недовольство.

- Я оставила тебя в покое, потому что ты именно этого и хотел. Но ничего не изменит тот факт, что ты – мой брат. Ты чуть не убил Эммета своим уходом. Ты знал об этом?

- Мои попытки узнать, что такое беспокойство - всегда были провальными.

- Бог ты мой, Эдвард, - завопила она, - Неужели ты настолько черств? Он любит тебя, хотя я даже не знаю, почему. Как ты думаешь, почему он появился у тебя сразу же, как только узнал, что ты вернулся в город? Почему ты вернулся?

- Не твое дело, Роуз.

- Да как бы там ни было, Эдвард. Ты переполнен своим же собственным дерьмом настолько, что это пугает. Если ты обидишь Эммета снова, я собственноручно порву тебя на кусочки.

- Можешь попробовать, - улыбнулся я. Я уже и забыл, как забавно провоцировать Роуз. Я даже представил ее, оскалившуюся с телефонной трубкой в руке. Послышался какой-то удушливый странный звук, и я надеялся, что это ее мысли, которые она так тщательно старалась не озвучить.

К сожалению, звонок был оборван.

Стоя посреди кухни, я мысленно пробежался по всему, что она мне наговорила. Она явно звонила с намерением узнать, почему я вернулся и как долго здесь задержусь. Даже, если бы я был откровенен сам с собой, я не смог бы точно назвать причину своего возвращения.

Это словно сила гравитационного поля, притягивающая мою дикую траекторию на ближайшую орбиту. Я блуждал так долго, лишающая жизни тьма моей исчезающей человечности, просачиваясь, формировала лед и камни моего существования.

И как выпущенная из оружия пуля, внезапно останавливается на своей разрушительной траектории, я точно так же был сбит с курса каким-то мощнейшим магнитом, и задавался вопросом, сменю ли я свой заданный курс.

Мой телефон зажужжал, вытягивая меня из размышлений. Я посмотрел на него, увидев сообщение от Беллы.

Ты дома?

Я быстро напечатал ответ. Это создание, смертная девушка, очень быстро становилась для меня чем-то бо́льшим, чем просто средством насыщения и удовлетворения. Я обладал ею, вкусил ее плоть, ее кровь, ее секс, и все еще хотел большего.

Я ждал ответа, но ничего не пришло.

Я направился в кабинет у лестницы. После легкой перепалки с Роуз мне нужно было отвлечься. Я развернулся и направился через холл к фортепиано. Я только хотел присесть, как услышал любопытный шум. Это был звук продвижения через снег.

Я подошел к окну и увидел Беллу, медленно продвигающуюся сквозь сугробы через улицу. Снега выпало много, поэтому она была очень тепло одета. Обычно люди не дарили мне своего внимания, особенно в такой усердно – регулярной манере, как Белла. Такое ощущение, что она совсем не осознавала той опасности, которой она подвержена в моей компании.

Она уже была у моего порога, я услышал ее раньше, чем она постучала в дверь. Я широко распахнул дверь на ее мягкий стук.

Вот чего я не ожидал, так это маленького снежка, который она швырнула прямо мне в грудь. Он попал точно в цель, оставляя заснеженный след на моем свитере.

Сбитый с толку, я поднял на нее глаза. Я не привык к такого рода взаимоотношениям.

Она застыла, в глазах читался немой вопрос, она гадала, не пересекла ли черту.

- Тебе лучше бежать, Белла.

Ее сосредоточенность разбила задорная улыбка, и она захихикала. Мелодичный звук ее смеха колыхнул вибрацией окружающий нас воздух. Снегопад начался с новой силой, а она со всех ног побежала прочь по глубоким сугробам. Я наблюдал, как она обогнула дом, оглянувшись один раз через плечо, чтобы увидеть, как далеко я от нее.

Несмотря на то, что для нее это было всего лишь игрой, мой внутренний хищник радостно рыкнул, осчастливленный тем, что ему есть с кем поиграть. Я позволил ей бежать, дал приличную фору, чтобы сделать игру интереснее. Закрыв за собой дверь, я медленно вышел за ней.

Я шел по ее следам.

Она была уже довольно далеко, обогнув дом, она побежала к деревьям. Я молился, чтобы она решилась уйти в лес.

И она меня не разочаровала.

BPOV.

Мне на самом деле надо бросать курить. В смысле, у меня нет проблем со здоровьем, и я много занимаюсь физическими нагрузками: кикбоксинг и все такое… Но, черт, я могла бы бегать быстрее, что помогло бы сейчас. Может быть, я брошу после Рождества.

Что-то типа обещания себе на Новый Год.

Я добралась до деревьев и взглянула назад в последний раз. То, как он двигался, как смотрел на меня, заставляло легкую дрожь страха рассыпаться мурашками по телу. Его сосредоточенность во взгляде – он просчитывал, анализировал каждое мое движение.

Возникло ощущение, что он охотится на меня.

EPOV.

Я слышал ее дыхание, чувствовал аромат ее напряжения, он был с легкой примесью страха.

Хорошо.

Мои инстинкты оживились, словно хищная кошка, потягиваясь, пробуждаясь. Мне хотелось раздеться, чтобы ничто не сдерживало меня. Я стянул с себя свитер и зашагал к лесу. Я снова попробовал воздух, хотя в этом не было необходимости. Я уже точно знал ее месторасположение. Я снял ботинки: у моих босых ног будет лучше сцепление со снегом. На мне остались только темно-серые брюки.

Теперь я мог ускориться, не сдерживаемый человеческими условностями.

BPOV.

Ярко-белые сугробы на деревьях рисовали абсолютно одинаковый пейзаж со всех сторон. Мой географический кретинизм сейчас процветал, как никогда, и я задумалась, не заблудилась ли я. Бесконечно серое небо, бесконечно падающий снег, бесконечно искристые снежинки покрывали мои волосы, словно маленькие перышки.

Я все еще пыталась пробираться дальше сквозь глубокие сугробы, опасаясь оглядываться назад. Я ждала, что он вот-вот поймает меня в любой момент. От этой мысли по всему телу разбежалась волнами дрожь восхищения.

Но позади не было ни единого звука преследования, и паранойя окружающих звуков свела меня к нервозности.

Я продолжала убеждать себя, что это – Эдвард. Почему-то я была убеждена, что он не причинит мне зла.

В детстве у меня постоянно были кошмары, в которых меня кто-то преследовал. Каждый раз я просыпалась в холодном поту. Я ненавидела это ощущение, что какое-то зло преследует меня, охотится за мной и ловит.

Это напомнило мне слова моей тетушки Мэри. Мама ухаживала за ней, когда я была еще ребенком, и всегда брала меня с собой. Она недолюбливала моего отца и никогда не стеснялась говорить моей маме все, что думает.

Тетушка Мэри подняла тогда свой взгляд от пряжи и спиц на меня. Ее руки подрагивали от ревматизма, толстые очки делали ее голубые глаза почти что мультяшными, а ее седые волосы парили ореолом вокруг головы. Сморщив губы, она смерила маму убийственным взглядом:

- Протягивая руку дьяволу, следует ожидать ожог.

EPOV.

Я застыл, когда она остановилась и спряталась за деревом.

И снова, я бы отдал многое только за то, что бы знать, о чем она думает.

Но это бы подпортило нашу игру. Временами, тишина ее разума делала ее неотразимой. Мне приходилось прилагать больше усилий, больше думать и анализировать вместо того, чтобы просто прочесть ее мысли. Мне приходилось предугадывать, что она будет делать, и куда может пойти.

Наконец она снова побежала. Я мог сказать, что она устала – дыхание было тяжелым, и я почувствовал испарину на ее коже под одеждой.

Я был уже достаточно близко к ней, и с каждым шагом сокращал это расстояние. Я прислушивался к ее шагам, к мягкой пульсации крови по венам. Яд моментально затопил мой рот, а напряженная эрекция натянула ткань моих брюк.

Я присел, затаившись в ожидании.

Она продолжала идти, корректируя свое направление, и я решил перехватить инициативу. В один легкий стремительный рывок я прыгнул прямо на нее. Она закричала, и в этот момент из моей груди вырвался рык победившего хищника.

BPOV.

Он был таким тихим, я вообще не слышала, как он подобрался ко мне. Я закричала, когда неожиданно его руки и ноги обернулись вокруг меня. Я готова была поклясться, что почувствовала, как его зубы царапнули мою шею. Я закрыла глаза, когда от странного, нахлынувшего ощущения от его насыщения моей кровью, мои колени ослабли, а тело запульсировало.

Упав, мы кубарем покатились по сугробам, и абсолютно инстинктивно я попыталась высвободиться из его захвата. Но его сокрушающая сила не оставляла ни единого шанса в борьбе за контроль над ситуацией. Его губы были так близко к моим ушам, и я отчетливо слышала низкое угрожающее рычание. Я была напугана и ужасно возбуждена в один и тот же момент. Я чувствовала, как мои затвердевшие соски неприятно терлись о ткань лифчика.

Я была сбита с толку, во мне боролись два непреодолимых желания: желание его тела и желание самосохранения.

***

EPOV.

Мы кувыркались в снегу, остановившись с небольшим скольжением. Мне надо было насытиться ею, вкусить, потому что мой внутренний зверь требовал этого. Ее шея была такой теплой, само ее естество текло по моему языку. Я хотел смаковать ее всю, медленно на этот раз, поэтому быстро заживил рану, внимательно дозируя яд.

Мы продолжили скатываться по небольшому склону, я принял на себя основной удар о землю, но перевернулся на нее, прижимаясь. Усевшись на ее бедрах, я склонился над ней, злорадно усмехаясь. Глаза Беллы распахнулись от страха, ее грудь поднималась в попытке вместить больше кислорода. С нее слетела шапка, а черные волосы шелковыми прядями рассыпались по снежному покрывалу.

Я хотел ее, каждым вообразимым способом, жадно, и мой монстр был со мной согласен.

Я легко раскромсал на ней кофту на кусочки. Она пыталась слабо сопротивляться, но ее сила была настолько ничтожна, что ее можно было сравнить с легким бризом, поглаживающим мои щеки. Дальше я переключился на многочисленнее слои одетого на ней белья. Они рвались в моих руках, словно бумага. Хруст разрываемой ткани весьма соответствовал низкому рычанию, рвущемуся из моей груди наружу.

Я поддел одним пальцем соединение между чашечек ее лифчика и легким скольжением ногтя рассек его, обнажая ее восхитительную сливочную кожу, мерцающую в рассеянном дневном свете. Снег все еще падал, окружая нас. Я внимательно проследил, как несколько замороженных идеальных кристалликов упали на ее кожу и моментально растаяли.

Ее темно розовые идеальные соски напряглись, я наклонился, чтобы втянуть один из них в рот, а другой нежно перекатывал, зажав между пальцами.

Он что-то говорила мне, но оглушенный своим безумным желанием обладать ею, я не разобрал ее слов.

Она умоляла меня, но страх все еще читался в ее глазах. Ее тихие вскрикивания – сладкая песня для моего восхищенного монстра.

Я посмотрел в ее шоколадные глаза, зрачки чуть расширены от испуга. Я помнил, как они сильно расширялись от несколько других вещей.

Я остановился и взглянул на обрывки ее одежды в своих руках.

Она дрожала подо мной.

Я закрыл глаза, пытаясь вернуть себе контроль. Я бесцельно сделал глубокий бессмысленный вдох в попытке вернуть себе хоть немного человечности.

Открыв глаза, я взглянул на нее и оценил ущерб, нанесенный ей моими же руками. Я сглотнул яд, чувствуя нестерпимое отвращение к самому себе. Ее аромат по-прежнему обжигал горло, и я отчаянно пытался игнорировать звук пульсирующей толчками ее сладкой крови в артерии на шее.

Я нежно очертил кончиком пальца ее скулу. Ее губы раскраснелись и напоминали сейчас ягоды малины.

Склонившись, я коснулся ее спелых летних ягод своей морозной колкостью. Поцелуй был моей епитимией (П.п.: епитимия – наказание, нравственно-исправительная мера). Ее мягкие сочные губы прощали меня. Я предложил ей всего себя, это то, что я никогда прежде никому не предлагал, никому вообще. Я прикрыл глаза от удовольствия, когда она нежно втянула в рот мою нижнюю губу. Моя рука накрыла одну ее грудь, слегка сжимая ее в порыве страсти. Она слегка вскинула бедра и раздвинула их шире, так, чтобы я удобнее разместился между ними.

Я скользнул носом по ее безупречной коже, а она выгнулась мне навстречу, предлагая себя. Я прижал свои бедра к ней сильнее, она хныкнула в ответ и прижалась еще ближе. Я нашел губами ее сосок и втянул его в рот. Вкус ее кожи был таким притягательным, и, не удержавшись, я скользнул языком по ней. Она отчаянно пыталась высвободить свои руки из перчаток. Как только шерсть упала на белый снег, ее пальчики тут же оказались в моих волосах, рассеянно перебирая их и потягивая. Я играл губами с ее сладеньким сосочком, а ее ногти впивались в кожу моей головы. Я ласкал языком и дразнил зубами, внимательно дозируя касание острых краев.

Я переключился на другую грудь, она снова изогнулась подо мной от наслаждения и снова потянула меня за волосы. Ее руки переместились, поглаживали мою спину, горячая кожа ее ладоней нежно коснулась моих лопаток. Я застонал ей в грудь, а она всхлипнула от этого звука, коснувшегося ее чувствительной кожи.

Я чуть приподнялся и слегка подул на влажную кожу, где только что были мои губы. Ее нежный сосок напрягся сильнее, а по груди побежали мурашки. Она невероятно привлекательна, и ее чувственность расцветает только для меня одного. Ее грудь окрасил великолепный румянец. Я легко пробежался ладонью по ее ребрам, а она задрожала на эти прикосновения.

Прокладывая дорожку из поцелуев от ее груди до живота, я слегка сполз вниз по ее телу и, прикусив легонько пупочек, поднял на нее глаза, чтобы увидеть, как она слегка подпрыгнула от моего игривого укуса.

Я взглянул ей в глаза, когда достиг пояса ее джинсов. Она смотрела на меня любопытным, возбужденным взглядом. Ее губы слегка приоткрылись и она сделала глубокий вдох, выдыхая легкие клубочки пара.

Мои пальцы молниеносно расправились с пуговкой и молнией на ее джинсах, и я осторожно потянул их вниз, осознавая, что под ними еще один слой одежды. Она приподняла бедра так, что я легко стащил с нее все вместе. Она резко вдохнула, когда ее кожи коснулся поток холодного воздуха, прикусив губу, стараясь не показать, как ей на самом деле холодно. Я снял с нее ботинки, носки и оставшиеся мелочи от разорванной одежды. Она лежала на снегу, обнаженная, как падший ангел. Ее разорванный теплый свитер под ее спиной выглядел, словно истерзанные крылья.

Я жадно опустил взгляд на ее киску… Это просто произведение искусства! Я коснулся пальцами ее складочек, и ее бросило в дрожь. Я медленно скользнул ими в нее, она была такой влажной и горячей, обжигающе горячей, словно ад в сравнении с моим холодным телом.

Она вздрогнула, когда я покружил пальцами по ее клитору, и я сделал это снова, чтобы насладиться реакцией ее тела на мои прикосновения. Потрясающая дрожь предвкушения прошла волной через все ее тело, ее зубки высвободили из захвата ее нижнюю губу, когда она издала потрясающе сладкий звук, похожий на воркование голубя.

Я наклонился и коснулся губами ее складочек, ее вкус и аромат просто сводили меня с ума. Я только что попробовал ее крови, а вкус ее возбуждения был, словно афродизиак, перед которым я просто не мог устоять.

Я нежно раскрыл ее пальцами, и мой язык принялся дразнить и ласкать… Ее стоны растревожили окружающий нас молчаливый лес.

Мой рот полностью накрыл ее возбужденную, чувствительную плоть, мой язык выписывал быстрые пируэты, а она от нахлынувших ощущения сжала в кулаки попавшийся в ладони снег. Я наблюдал, как ее прекрасное личико окрасил алый румянец, а она попыталась выскользнуть из моего захвата. Но я крепко держал ее, ускоряя вращения языком.

Она произнесла мое имя, словно в молитве, а я прислушивался, как бешено толкает кровь по венам ее сердечко. Ее вкус стал насыщенней, и я знал, что она близка к оргазму. Я скользнул в нее одним пальцем, и она резко вдохнула.

Я остановился.

- Не останавливайся!

Я вытянул палец и добавил к нему второй. Она громко вскрикнула, когда они оба скользнули в нее. Я ускорил движения пальцами и губами одновременно, доводя ее до безумства. Ее крики стали громче и неистовей.

Она резко напряглась подо мной, закрыла глаза и сорвалась в обжигающий и искрящийся оргазм. Мой член был уже до умопомрачения тверд, и я буквально сражался с животной жаждой оказаться в ней.

Я сражался… И проиграл…

Я быстро расстегнул пуговицу на своих брюках и освободил стальную эрекцию. Скользнув по одному ее бедру ладонью, я приподнял ее ногу и закинул себе на талию. Она вдохнула, распахнула глаза, когда я толкнулся в ее обжигающую киску.

- О, мой Б…

Я уткнулся лицом в ее шею и пробормотал прямо в кожу:

- Эдвард.

Ее дыхание сорвалось, когда я толкнулся в нее глубже. Я замер, прислушиваясь к ее ускоряющемуся сердцебиению, а потом снова начал двигаться, шепча ей на ухо все, что я хотел бы сделать с ней, с ее телом, с ее киской.

Я хотел большего, и я ускорил фрикции, словно я бежал большую дистанцию, пытаясь справиться с двумя неуемными желаниями – желанием ее тела и желанием ее крови.

Она обхватила меня руками и прижималась ко мне, словно была сделана исключительно под мое тело. Я ускорил темп и мои бедра с громким хлопком встречались с ее, когда она подавала их навстречу. Ее ноги крепко обхватывали мое тело на талии, а ногти царапали спину.

Я закрыл глаза, когда волна за волной на меня обрушился сокрушительный оргазм, и держался за нее, а мои руки крепко прижимали ее маленькое тело. Я старался быть внимательным к ее хрупкости. Она сорвалась следом за мной, ее ноги толкнули меня в нее глубже, а руки крепко окутали мою шею.

Мы лежали в такой позе какое-то время, и мне совсем не хотелось двигаться. Ее аромат обжигал горло, и я переключил внимание на ее сердечный ритм, слушая, как он постепенно выравнивается. Я чувствовал, как снежинки медленно опускаются на мою спину, а ее пальчики нежно перебирают локоны на моей голове.

Этот крошечный человечек, маленький смертный, завладел большей частью меня. Интересно, сколько маленьких кусочков остались исключительно в моем собственном владении?

***

BPOV.

Нереально. Чертовски нереально.

Если бы кто-нибудь пять лет назад сказал мне, что я буду лежать посреди сугробов, сверкая послеогразменным наслаждением под потрясающе красивым телом мрачного сексуального вампира, я бы поинтересовалась, что за дрянь они курили и где достали.

Но сейчас, когда мои ягодицы уже начинали неметь от соприкосновения с холодным снегом, а его тело по-прежнему накрывает мое и он все еще остается внутри, я даже не хотела шевелиться. Я почувствовала, будто вся моя жизнь вела меня именно к этому моменту, к Эдварду, к тому, какие ощущения и эмоции он дарит мне. Даже в ту секунду, когда меня посетила мимолетная мысль, что я могу умереть, я бы никогда не отказалась от него. Я позабыла напрочь обо всем том дерьме, что случилось со мной из-за Джейка.

Мне просто теперь было на все наплевать. Как будто мой мозг постоянно напрягался, пытаясь взять контроль над ситуацией, а теперь я просто освободилась от всего этого. Отпустила.

И это ощущалось потрясающе!

Он пришел в себя и пошевелился, а я прижалась сильнее к его груди, закрывая глаза от наслаждения, ощущая как моя кожа соприкасается с его. Я очень не хотела, чтобы он отодвигался. Его губы нежно касались поцелуями моей шеи, подбородка и добрались до губ.

Его алые глаза встретились с моими и он прошептал мне прямо в губы:

- Несмотря на то, что мне вообще не хочется сейчас двигаться, думаю, что гипотермия – не товарищ нашим… забавам. Нам стоит пойти в дом.

- Хорошо, - согласилась я.

Он помог мне одеться, мое тело ощущалось, как переваренная паста. Когда он одел на меня ботинки и помог застегнуть джинсы, я натянула на грудь кофту и покраснела. Я снова была осторожна с ним, а неуютная тишина натянула пространство между нами.

Он аккуратно поднял пальцем мой подбородок. Когда мои глаза встретились с его, легкая улыбка коснулась его губ, слегка заворачивая их в уголках. И я тут же растаяла.

-Я бы сказал, что мне жаль за это, - он указал взглядом на разорванную шерстяную вещицу, - Но это не так. Я куплю тебе новую, если хочешь. Кажется, у меня новая дурная привычка – рвать на тебе одежду.

Я почувствовала, что покраснела еще сильнее под его пристальным взглядом.

- Это…эммм.. ну, в общем, все нормально. Я сама могу купить новую кофту.

- Хорошо.

Мы медленно зашагали обратно к дому. Его обнаженная грудь просто соблазняла мои глаза. Я чуть не упала, потому что не смотрела, куда иду.

Его руки вовремя подхватили меня, а глаза внимательно изучили. Я снова покраснела, понимая, что он поймал меня за разглядыванием его тела.

- Будет быстрее, если ты позволишь мне тебя понести.

И не дожидаясь моего согласия, он подхватил меня на руки. Мы снова двигались, но слишком быстро, так что я закрыла глаза, отвернувшись от вида пролетающих мимо деревьев.

Мы остановились у двери моего дома, он умело отворил дверь, все так же аккуратно держа меня на руках, и занес в дом. Я услышала сигнал телефона о полученном сообщении на кухне.

Кажется, Эдвард вообще не хотел отпускать меня, он пронес меня через холл и поднялся вместе со мной по ступенькам на второй этаж. Я услышала, как ритмично постукивают мои зубы. Я замерзла. Мне было холодно везде. Эдвард посмотрел на меня обеспокоенным взглядом.

Его ноги касались ступеней, и я снова заморгала, когда скорость его движения стала непривычно быстрой. Он направился прямиков в ванную в конце коридора. Зайдя внутрь, он поставил меня на ноги и стал снова стягивать с меня одежду. Рассеянного света из окошка в ванной вполне хватало, чтобы не пришлось включать электрическое освещение.

Он стянул с меня ботинки, джинсы и леггинсы. Мои трусики были в кармане пуловера вместе с разорванным лифчиком. Я скинула с себя остатки кофты, чтобы хоть чем-то помочь ему. Мои пальцы раскраснелись и тряслись. Пока я стягивала пуловер, он повернул кран, чтобы наполнить большую джакузи. Наполняясь горячей водой, ванная парила. Здесь было достаточно места, чтобы играть в бейсбол. Помню, что именно эта характеристика была указана в брошюре, когда я покупала дом.

Это был первый раз, когда я использовала ванную.

- Залезай, Белла, - его теплый, обволакивающий голос коснулся моего замерзшего сознания. Я попыталась заставить свое тело выполнить команду, но это было сложно, и очень, очень холодно. Его брови сошлись на переносице, и он подошел ко мне. Его холодные пальцы коснулись моей обнаженной кожи. Он поднял меня и посадил в ванную.

Я зашипела, почувствовав, как горячая вода сотней иголок впивается в мое замерзшее тело. Это было больно.

Я едва смогла заметить звук упавшей на пол одежды и шум воды, включенной им снова.

Вода мягко хлюпнула по ванной, когда он присоединился ко мне. Он сел напротив меня, наблюдая за тем, как трясется мое замороженное тело, пытаясь привыкнуть к смене температур.

Спустя несколько минут я оттаяла, и мои зубы перестали стучать друг об друга. Я почувствовала, что все мои мышцы расслаблялись, а глаза, наконец-то смогли сфокусироваться на его бледном лице напротив.

- Лучше?

Я кивнула.

- Хорошо.

Я внимательно осмотрела его. Он сидел напротив, слегка согнув колени и положив на них запястья. Легкие волосы на груди были приглажены водой, четкий рельеф скульптурно высеченных мышц груди манил мои руки прикоснуться к нему… Мои пальцы автоматически согнулись от предвкушения… Я подвинулась ближе к нему, надеясь, что не нарушаю его личного пространства.

Моя рука, ведомая желанием, вытянулась, чтобы коснуться жесткой линии его угловатого подбородка, но на полпути я отдернула ее.

Его глаза следили за моими движениями и сузились, когда я отдернула руку назад.

- Что?

- Можно мне… - я облизнула нервно губы, - Можно мне коснуться тебя?

И вместо ответа, он сам дотянулся до моей руки. Его пальцы обернулись вокруг моего предплечья, а кончиком большого пальца он нежно погладил венки на внутренней стороне моего запястья.

Он поднял мою руку к своему лицу и положил мои пальцы на свою щеку.

- Касайся меня, Белла. Где пожелаешь.

Я закрыла глаза, ощущая, как сказанные им слова медленно проскальзывают в мой разум, отзываются эхом по всему моему телу. И я не хотела сейчас ничего, кроме как делать то, что он разрешил. Открыв глаза, я встретила его ожидающий взгляд.

Я скользнула рукой по его гладкой щеке к подбородку, по его резкой угловатой челюсти, которая так привлекала меня. Моя рука двинулась выше, ногти царапнули волос на виске, прошлись по краю линии роста волос, затем спустились к бровям. Я пересела поближе к нему, он же остался неподвижен, отдавая себя в мои изучающие его руки.

Кончиком пальца я провела линию по его носу, и он прикрыл глаза. Его длинные ресницы коснулись щек. Я снова скользнула ближе к нему, усевшись на колени между его ног. Вода снова колыхнулась между нами. Я коснулась его губ, они были идеальны, и я облизнула свои, вспомнив ощущения его губ на мне.

Я подпрыгнула, когда он внезапно открыл глаза, а его зубы сомкнулись на моем пальце.

Его язык нежно поигрывал моим плененным пальцем, я наблюдала, загипнотизированная. Вода всколыхнулась, когда он поднял руку и снова обернул пальцы вокруг моего предплечья, освобождая мой палец из захвата его острых зубов. Он поцеловал участок ладони между большим и указательным пальцами, и я почувствовала, как вспыхнула моя кожа, а грудь потяжелела. Я прекрасно знала насколько мое тело скрыто под водой, но тот жар не имел к температуре воды никакого отношения.

Он целовал мое запястье, а потом переключился на чувствительное местечко на сгибе локтя, слегка прикусывая кожу.

Моя свободная рука коснулась его ключицы, он на мгновения остановился и поднял на меня глаза, когда мои пальцы очертили грудь, где таилось его молчаливое сердце. Я должна бы этого безумно испугаться. Я должна бы…

Но не испугалась.

Я скользнула ладонью по его грудным мышцам, легкие волосы на его груди очаровывали меня. Я положила ладонь на его грудь, а мой большой палец очертил его сосок. Он лизнул внутреннюю сторону моей руки в этот же момент, и мы оба застонали от ощущений в унисон.

Я спустилась ниже – рельефный пресс так и манил к нему прикоснуться. Мои пальцы поочередно очертили каждый совершенный кубик на его животе. Я наблюдала за тем, как моя рука медленно движется под водой по его идеальному телу. Кончиком ногтя я царапнула полоску волос, идущих от пупка к его идеальной эрекции, указывающей точно на меня.

Помню, в колледже я рассматривала фотографии статуи Давида Микелянжело. Он был прекрасен, но все его черты, как общепризнанные клише красоты. В учебнике, на следующей странице была изображена статуя, от которой я просто не могла отвести взгляда. Это была статуя умирающего Ахиллеса. Он сидел, идеальное скульптурное изваяние мужской красоты, но он был уязвим в своем совершенстве, что делало его осязаемым.

Эдвард, сидящий в ванной, выглядел странно уязвимым, почти человеком. Если бы не его ярко алые глаза, как полыхающее пламя, я бы сказала, что так и есть. Но эти глаза, они знали меня, знали меня такой, какой прежде никто не знал. Я снова наблюдала за тем, как он целует мою руку, а затем он подтянул меня ближе к себе.

И какое бы влияние он не оказывал на меня: хорошее или плохое, он изменил меня. И остальное для меня не важно.

Я подвинулась к нему, и вода снова всколыхнулась между нами.

Его губы накрыли мои, и он поцеловал меня… глубоко… Я склонила голову, и его язык ласкал мой до тех пор, пока я не прижалась к нему всем телом, нуждаясь в большем.

Его пальцы коснулись моего клитора, и я резко вдохнула прямо у его губ.

- Я не могу сопротивляться тебе.

Его руки опустились на мои бедра, он приподнял меня над собой, мои руки ухватились за его плечи. Он скользнул в меня головкой члена, и я захныкала от ощущений, когда он наполнил меня полностью.

Я покачивалась на его бедрах, приподнимая себя и медленно опускаясь. Мы оба снова застонали, он клацнул зубами.

Пол моей ванной комнаты превращался в озеро, пока я объезжала его. Он входил в меня все глубже и глубже с каждым проникновением, снова и снова. Вода с громким всплеском выливалась на пол. Его руки обхватили мои бедра, он установил свой собственный ритм, ведя меня за собой.

Он снова нашел пальцем мой возбужденно-чувствительный клитор, и, коснувшись его несколько раз, обрушил на меня неимоверный оргазм. Я упала ему на грудь, тяжело дыша. А он, следуя за мной, дико прорычал мне прямо в ухо.

Мы лежали неподвижно какое-то время, пока моя кожа не стала сморщиваться, размокая в едва теплой воде, но мне было на все наплевать.

Я просто хотела быть с ним настолько долго, насколько он позволит мне.

***

BPOV.

Вечер премьеры.

Сигареты на комоде.

Принимаю душ.

Курю обнаженная.

Заплетаю волосы.

Одеваюсь.

Я почти натянула свои ботинки, когда мой телефон завибрировал, оповещая о новом сообщении.

Белла! Йорки сильно болен, никто другой не знает очередность смены освещения.

Вот дерьмо! Только не на премьерный вечер! Это как дурная примета. Ну, по крайней мере, Майк воспринимал ситуацию именно так. Я практически слышала его учащенное дыхание.

Истеричка!

Я набрала его номер, пока он еще не успел упасть в обморок.

- Майк…

- Боже, Белла! Что же нам теперь делать?

- Майк…

- Йорки все отметил в плане, но Питер сейчас вместе с Шарлоттой и ребенком, он не может приехать. Джеймс все еще в больнице, и никто не знает, когда он придет в себя…

- Майк, заткнись уже наконец! Я сама займусь освещением.

- Но ты..

- Майк, ради всего святого, соберись! Мне нужно, чтобы ты вытащил из задницы застрявшие там трусы и стал собранным. Ты займешься закулисьем, а я позабочусь обо всем остальном.

- Хорошо, - фыркнул он. Могу поклясться, что это звучало, как сдерживаемый всхлип, - Хорошо, ты права. Я начну тут все улаживать.

***

К тому времени, как я приехала в театр, Майк уже взял все под свой контроль. Вот почему я не могу пнуть его под зад, даже несмотря на то, что он может в «хороший день» легко вывести меня из себя, он все-таки очень хорошо справляется со своей работой.

Я коротко переговорила с ним по делу, надеясь, что не доведу его снова до паники, когда уйду из закулисья. Он смотрел на меня таким «мама-не-бросай-меня-одного» взглядом.

- Где Маркус? – спросила я его.

- Где-то в одном или другом крыле.

Я кивнула, окидывая взглядом пространство в поисках его высокой фигуры.

- Так, предпремьерный сбор на сцене через десять минут. Можешь собрать всех здесь?

- Будет сделано, Белла, - он улыбнулся и опустил микрофон своей гарнитуры вниз.

Я повернулась и увидела Маркуса, неподвижно стоящего за одной из кулис. Его взгляд встретился с моим. Небольшая красная надпись «ВЫХОД» освещала его фигуру красным светом, и в этом освещении он выглядел ужасающе. На какое-то мгновение мне показалось, что у него красные глаза, но я прервала поток этих мыслей. Я слишком много общаюсь с Эдвардом и видела много странных вещей.

Рот Эдварда на моей шее.

Пальцы Эдварда, скользящие по моему телу.

Звук его грудного рычания, когда он кончает во мне.

- Белла? С тобой все в порядке? – низкий голос Маркуса вытянул меня из задумчивости.

- Эээ… да, - сбивчиво пробормотала я и попыталась вернуться на грешную землю, - Я в порядке. Мне кажется, что Майк может и не удержать здесь все.

Губы Маркуса изогнулись в подобии улыбки.

- Присмотри здесь за всем для меня? Хорошо?

Он кивнул, и в этот же момент я чихнула.

- Ой, извини. Должно быть здесь слишком пыльно, - я почувствовала, что покраснела. Почему-то я всегда стеснялась чихать. Джейк всегда смеялся надо мной, когда я чихала. Он говорил, что это очень смешно, потому что я готовилась к чиху, словно я сейчас издам децибелы звука. Но на самом деле издавала писклявый, тихий чих котенка.

Я развернулась и быстрым шагом направилась в раздевалку, где схватила свою гарнитуру с наушниками и планшет. Тоскливая комната была непривычно тихой, и я осталась там на несколько минут, чтобы успокоиться. Я не могла до сих пор поверить в то, что сейчас «рулю» всем происходящим. Это было странно. Мне нравилось работать в команде за сценой, это мое место, но управлять целиком всем коллективом – это просто сводило меня с ума.

Думаю, что Джеймса это бы сильно разозлило, если бы он узнал, что я заняла его место, но это лишь придало мне сил.

Я снова чихнула.

Да что за фигня творится?

Майк собрал всех на сцене, и весь коллектив стоял уже там в ожидании.

Я вышла ко всем, становясь рядом с Майком и Анджелой, которая приветливо улыбалась мне.

- Народ, я понимаю, что в таких условиях мы работаем очень редко, но у нас снова премьера. Я не собираюсь петь дифирамбы или нести всякую подобную чушь, или напоминать вам то, что вы и так знаете. Я знаю, что сегодняшняя премьера несколько отличается от всех предыдущих, но мы – отличная команда, и каждый из вас знает свое дело, так что давайте забудем сегодня про наши суеверия и покажем людям хорошее шоу. А потом, как всегда, вечеринка у Нью… - я снова чихнула.

Черт побери, да что за фигня?

Я прочистила горло:

- Извините. Вечеринка у Ньютона после. Давайте сделаем все на "отлично”!

Мы совершили пару командных обрядов, но кажется, все выглядели достаточно счастливыми, никто не зевал.

Я направилась вверх по закрученной лестнице, которая вела в осветительскую. Было жутко темно, я была совсем одна и пришлось аккуратно подниматься маленькими шажочками. Мои шаги по металлу звучали жутко, и я вытащила из кармана свой специальный фонарик, чтобы осветить себе путь. Откуда-то доносился такой странный звук шепота, от которого на моей спине волосы встали дыбом. Возникло ощущение, что кто-то наблюдает за мной.

Я потрясла слегка головой, чтобы прогнать это, и наконец-то добралась до последней ступеньки. Забравшись в осветительскую, я попыталась разобраться сразу с рабочей панелью. Она была просто огромная, с бесчисленным количеством наборов, переключателей и кнопок. Все части панели были подсоединены к ноутбуку, в котором была специальная программа, заведующая определенной последовательностью работы осветительного оборудования. Каждая группа освещения, ламп, прожекторов и софитов создавали определенное, соответствующее настроение для каждой отдельной сцены.

Я села в кресло, через небольшое окно было видно, как заполняется зрительный зал. Я закрыла окошко и дверь в осветительскую. Вообще-то здесь нельзя курить, но это никогда не останавливало Йорки. Здесь всегда пахло сигаретным дымом, и я знала, что где-то здесь припрятана пепельница.

Я прикурила и откинулась на спинку кресла, наблюдая за тем, как люди рассаживаются по местам.

Здесь было холодно, я даже начала подмерзать.

Я включила свой микрофон.

- Майк, как у тебя там дела?

- Все окей, Белла. Все готово.

- Отлично. Эй, не мог бы ты проверить, не включен ли здесь в осветительской кондиционер. А то я отморожу здесь свою задницу.

- Конечно, Белла. Я взял тебе кофе, пришлю тебе его с кем-нибудь из ребят.

- Да воздаст тебе Господь крепкого здоровья, Майк, - я снова чихнула в микрофон.

Он захихикал:

- Будь здорова и ты, Белла.

Я снова убедилась, что компьютер включен и программа готова, и мигнула светом в зрительном зале, оповещая, что спектакль скоро начнется. В дверь постучали, и я окликнула через плечо:

- Заходите!

Это был Бен. Он принес мне кофе, Я поблагодарила его, и он ушел вниз, закрыв за собой дверь.

Было так удивительно – видеть сцену с такой высоты. Я смотрела спектакль с наслаждением, несмотря на то, что мне нужно было отвлекаться, чтобы вовремя следить за сменой освещения. В основном, спектакль был готическим и темным. И мне понравилось, что мы выбрали именно Спящую красавицу для Рождественской постановки.

Софиты и лампы загорались и гасли вовремя, и я прислушивалась к тихим переговорам Майка по микрофону за кулисами. Ему было довольно легко управлять всеми, так что все шло гладко.

Компьютерная программа делала почти всю работу сама, я только следила за соответствием сцены и порядком включения освещения.

Обычно в осветительской было ужасно жарко, но сегодня я здесь просто замерзала. Я натянула длинные рукава футболки до самых ладоней, потому что мои пальцы были уже практически ледяными.

Голос Майка отвлек меня:

- Белла, ты там в порядке? Я слышу, как твои зубы стучат прямо в микрофон.

- Я в порядке, но здесь очень холодно. Ты уверен, что кондиционер не включен?

- Да, но я могу проверить еще раз.

На пару минут он затих, проверяя панель управления за сценой.

- Нет, не включен. Хочешь, я кого-нибудь пошлю принести тебе твою куртку?

- Нет, все нормально. Осветительные приборы все-таки должны здесь все нагреть.

Ко второму акту я чувствовала себя просто ужасно, и начала подозревать, что заболела. Это должно быть - последствия снежных игрищ с Эдвардом.

Отлично, я просто мечтала заболеть! Майка разобьет нервный припадок.

Наконец-то спектакль закончился, я едва додержалась до конца. Мне так хотелось пойти домой и забраться в постельку.

Я спустилась вниз по лестнице. Слава Богу, я сегодня на "Мустанге”, а не на байке. На улице все еще лежал снег. Я столкнулась с Майком.

- Слушай, мне надо кое-чем заняться дома, так что я сегодня не приду. Убедись, что ребята повеселятся за меня. Ты сегодня отлично справился!

Он улыбнулся мне:

- Хорошо, Белла, прослежу. Ты такая бледная. С тобой все в порядке?

Я кивнула и слегка улыбнулась:

- Да, я в норме. Просто устала.

Я прикурила сигарету, как только вышла на улицу, и направилась к своей машине.

Закрыв дверь, я воткнула ключи в замок зажигания и включила на полную обогреватель. Прогрев машину, я сдала назад и вырулила на заснеженное шоссе.

К тому моменту, когда я выключила зажигание в гараже, меня уже сильно лихорадило, и мне очень хотелось поменять свои тесные джинсы на домашние штаны и толстовку. Я прошла в дом и кое-как поднялась по лестнице. Лихорадка почти сбивала с ног. Собрав последние силы, я переоделась в теплую пижаму, вытянула телефон из кармана джинсов и заползла на кровать под одеяло. Свернувшись под ним калачиком, я натянула на себя капюшон толстовки и посильнее закуталась в одеяло.

Источник: http://robsten.ru/forum/19-811-23