Paint it Black by Nathan Hinojosa (Flamenco Version) - YouTube 

Аномалия Инкуба. Глава 9. Мефистофель.

«В момент сомнений, я умоляю: Погоди! Если ты так справедлив, то надень на меня кандалы!»

Трагедия «ФАУСТ», Иоганн Вольфганг Гёте.

BPOV.

Воскресенье прошло тихо, но вот понедельник в театре, был шумным, и полным разных дел. Это означало, что придется идти на собрание с Джеймсом и всем остальным начальством. Рождество – загруженный сезон, а наш театр, был знаменит своими неординарными Рождественскими постановками. В этом году, у нас была запланирована очень темная версия «Спящей красавицы».

Репетиции этого спектакля уже начались, декорации приготовлены и оформлены на сцене, в ожидании Рождественского наплыва зрителей. В тихом промежутке, между «Инферно» и новым спектаклем, театр принимал у себя небольшие выступления местных актеров, что позволяло получать постоянных доход, даже в промежутках между собственными постановками.

Я наблюдала за тем, как Йорки и Ньютон проверяли по сценарию смену освещения, во время определенных сцен и реплик, переговариваясь через гарнитуру, когда в моем кармане завибрировал мобильник.

Я вытащила его, и увидела входящее сообщение от Эдварда.

«Белла, мне жаль расстраивать тебя, но я не смогу встретиться с тобой в «Bauhause». Но все же, я бы хотел увидеть тебя в субботу, если ты будешь не против составить мне компанию».

Я скривила губы. Интересно, почему он не сможет? Мне ужасно хотелось спросить об этом, но если бы он хотел, чтобы я это знала, он бы сам рассказал.

«Суббота меня устраивает, но я работаю. Не хочешь встретить меня со стороны служебного входа, в 21:30?»

Я отправила сообщение и прикусила губу, в ожидании его быстрого ответа.

«Я встречу тебя в 21:30. Э.»

Он ответил мне так быстро, что где-то, глубоко внутри у меня, все сжалось, и короткий острый вдох скользнул в мои легкие. Я почти увидела его перед собой – вот он сидит, нахмурив брови в сосредоточенности, его пальцы быстро порхают над кнопками, печатая сообщение, челюсть сжата, в темных глазах сосредоточенность и размышления.

Вздох.

Белла Свон, ты только что вздохнула?

Я сгримасничала своему подсознанию, и велела ей отвалить. У меня был такой момент…

EPOV.

Я положил телефон обратно в карман, удовлетворенный решенным вопросом.

Мне надо было «поесть» этим вечером, все отработанно до автоматизма.

Трахни. Выпей. Исчезни.

Я подзадержался с этим, поэтому был расстроен и слегка дезориентирован, что усугубляло мой характер. Секс был агрессивнее, грубее, жестче. Впервые за долгое время, я чувствовал отвращение не только ко всему этому, но и к самому себе.

Восхищение от наблюдения за финальными аккордами оргазма, от громких и ярких мыслей, обычно, очаровывало меня. Это было похоже на наркотик, и мне постоянно требовалась новая доза. Однако, последний раз, был весьма скучным. Навязчивые мысли и чужие запахи -раздражали. И не было - ни волнения, ни восхищения, ни удовлетворения.

Чистое отвращение.

Я наполнил воздухом свои бесполезные легкие, и даже сейчас, мой опьяненный разум, надеялся почувствовать, хотя бы, тонкий намек на ее запах. И, как лабораторная крыска, я получил вознаграждение за старания – я почувствовал коробку, что стояла в комнате на втором этаже, которая, до сих пор, хранила ее неповторимый аромат.

Во мне сражалось два желания: открывать, познавать и ощущать - ее чувственность, и желание чистого наслаждения ее теплой ароматной кровью, стекающей с моего языка, прямо в горло. Я зарычал, осознавая противоречивость, сражающихся во мне желаний.

Мне надо срочно выйти из этого дома. Здесь… я был так близко к ней…

Я схватил свои солнечные очки и пальто, одеваясь на ходу. Ключи от машины лежали на месте, и я проскользнул в гараж.

Усевшись в автомобиль, я открыл дверь гаража и быстро выехал. Не зная, куда направляюсь, я выехал в город. И прежде, чем мой мозг успел осознать, я был у дверей Элис. Припарковавшись, я вышел, а она открыла мне дверь без всяких вопросов.

Пропуская меня внутрь, она приподняла одну бровь, а затем, прищурившись, въелась в меня взглядом своих янтарных глаз. Ее неестественная красота, плохо сочеталась с несносностью въедливой феи.

Чувствуешь себя слегка растерянным, братишка?

Я прочистил горло и переступил через порог. Она отвернулась и провела меня в гостиную.

- Тебе лучше знать, - я присел на свое привычное место на диване, а она - напротив меня, как героиня какого-нибудь кино. Ей, только сигареты не хватало - для полного образа. Ее темные, взъерошенные волосы, торчали ежиком в разные стороны, что так сильно контрастировало с ее тонкими чертами лица.

- Что ж, выкладывай, что у тебя там, на уме. Я обещаю не углубляться, - сказала она, и ее разум потемнел. Я даже засомневался, кому от этого будет больше пользы.

- Я разговаривал с Маркусом.

Она, кажется, была удивлена. Она молчала, ожидая от меня продолжения.

- Ему кажется, что я нашел свою самую великую ценность.

Ее ответом, была только вздернутая бровка.

- Он считает, что я нашел свою «поющую кровь» и… даже больше.

Элис посмотрела на меня. Ее лицо и разум ничего не выражали, но потом она впустила меня, и я увидел самого себя вчерашним вечером – злой и неудовлетворенный. Она фыркнула, потом, не удержавшись, засмеялась, обнажая идеальные, острые как бритва, зубы. Ее звонкие переливы колокольчика, заполнили все пространство гостиной. Она попыталась взять себя в руки, когда я одарил ее тяжелым взглядом.

- Эдвард, только ты. Ты такой засранец! Я всегда верила, что судьба преподнесет тебе урок. И вот, она уже держит тебя за яйца.

Она громко хлопнула в ладоши, продолжая смеяться:

- О, это слишком идеально! Не могу дождаться, чтобы рассказать Джасперу. Эдвард встретил свою половинку, и отказывается ее убивать. Какое клише, Эдвард! Правда, ты просто король драмы! И самое драгоценное, что ты ни капли не изменился!

Я закатил глаза, и она прекрасно знала, что зацепила меня.

- Я имею в виду, ты вырвался из под контроля и опеки Карлайла и Эсми, сколько лет назад? Потом ты появляешься здесь, в надежде на что? На понимание? На поддержку? – она вздохнула. – Тебе больше 100 лет, уже время - немного примириться с собой.

- Совершенно верно, дорогая сестренка. Я достаточно взрослый, чтобы делать собственный выбор, и принимать собственные решения и не выглядеть, как малыш, которому нужна забота и опека, - я смотрел ей прямо в глаза, и мы пытались переглядеть друг друга.

Она причудливо улыбнулась мне, и ее взгляд потеплел:

- Предполагаю, у тебя есть цель. Но ты – член нашей семьи, нашего клана. Даже, если ты станешь кочевником, в тебе все равно, будет частичка нас!

Я ничего не ответил на это, и пространство вокруг нас, заполнила тишина.

Она уселась на диван и очень сладко улыбнулась:

- Так вы хорошо поболтали с Эмметом?

Я мысленно рыкнул – я был так близко к цели, и мне все обломали. Я быстро поднялся, намереваясь уйти.

Она тут же оказалась рядом, схватив меня за руку.

- Не уходи, Эдвард. Я не буду тебя донимать. Позволь мне помочь, - ее глаза, такие не похожие на мои, умоляли.

Я развернулся и пошел к двери, и тихо открыл и закрыл ее за собой. Мысли Элис догнали меня:

Ты можешь хранить в себе это вечно, Эдвард.

Я дошел до машины и сел в нее. Было огромное желание - пнуть руль со всей силы, но ущерб моей машине, лишь усугубит мой гнев. Я вытащил телефон, и пролистал список контактов в поисках номера, который я не набирал уже десятилетие. Я нажал на вызов, и прислонил телефон к уху.

Мне ответили после третьего гудка.

- Эдвард.

- Кайус. Нью-Йорк?

- Да. Когда мне ждать тебя?

- Завтра.

- Может, ты воспользуешься сегодня нашим частным самолетом?

- Сегодня.

- Отлично!

Он оборвал связь первым. Было в Кайусе что-то такое, что всегда вызывало во мне дрожь, всегда. Я ухмыльнулся этой мысли. Даже, когда мой наставник оставил меня, Кайус всегда хотел быть рядом.

Кайус - был членом управляющего клана Вольтури, того же самого, к которому принадлежал и Маркус. Кайус был менее эмоционален, более прагматичен и расчетлив. Но я предполагаю, что он и должен быть таким, будучи одним из трех членов монархии, кто не обладает никаким особенным даром. Его возраст, обеспечивал ему влиятельность, количество сотен лет его существования на Земле - достаточно впечатляющи.

Когда я взбунтовался и покинул свой клан, мне пришлось кочевать… голодный, злой, и застрявший между двух миров. Свет и тьма, нападение и защита, добро и зло. Когда я увидел свое отражение, в зеркале туалета какой-то попутной заправки, на меня смотрели глаза… с последним золотистым упоминанием «их» стиля жизни… не мои собственные… это были глаза моего отца…

Я ненавидел его… и себя самого тоже.

Я морил себя голодом, не желая следовать по пути своего отца, но не был уверен, что смогу следовать чистым инстинктам своего личного, внутреннего монстра. Я отчаянно пытался доказать ему, что могу жить в ладу с самим собой, питаясь тем, что было основным для нашей природы.

В этот момент и нашел меня Кайус. Я был очень слаб, насколько вообще мог быть слаб представитель нашего вида. Я был изможден, смертельно голоден. Глаза были, совсем черными, и почти запавшими, на мертвенно-бледном лице.

Он же, был в своем сияющем великолепии: глаза цвета спелого граната, мерцающая, искрящаяся кожа, блестящие волосы, собранные сзади, безукоризненно сидящая, идеально выглаженная одежда, в сравнении, с моим рваным тряпьем.

Он решил накормить меня. Он привел мне девушку, молоденькую студентку. Ее разум, был затуманен алкоголем, а ее тело, было молодым и здоровым. Она была, тем предложением, которое я принял с благодарностью. Ее темный, насыщенный, тягучий «эликсир жизни» стекал по языку прямо в горло, воскрешая мои бездействующие внутренности. Я был мертв. Я оживал.

Я был жаден. Моя ненасытность убила ее. Ее смерть, легла на меня тяжким грузом, позор разрывал меня изнутри. Кайус только рассмеялся, когда я вытирал ее кровь со своего подбородка.

Не сражайся со своей природой, Эдвард!

Я отвернулся, когда он подошел ко мне ближе.

Они все – скот: тупые, неблагодарные, эгоистичные.

Я оставался с ним, медленно восстанавливая свои силы и здоровье, но ненависть, которую я ощущал, убивала последние крохи моей гуманности.

Как-то вечером, он застал меня, склонившимся над телом, вытягивающим из него последние капли жизни.  

Пойдем, позволь мне показать тебе кое-что.

Его разум показал мне картинку темной комнаты, озаряющейся вспышками света. Он потянул меня за руку, скидывая труп с моих колен.

Но сначала, тебе надо переодеться. Ты не можешь выйти в этом рванье, которое ты носишь.

Он привел меня в свою квартиру. Это был темный, холодный чердак. У дальней стены - стояла кровать, и был камин. Над камином, висел телевизор. И это место выглядело бы холодно, если бы не алый цвет стен.

Он бросил мне чистую одежду, и сказал, что будет ждать меня на улице. Потом вышел, закрыв за собой дверь. Я быстро переоделся, выкинув свою старую одежду. Брюки дорогого покроя, сидели на бедрах безупречно, а свежая белоснежная рубашка, мучительно ласково, касалась кожи.

Я вышел к нему на улицу, но его разум был непривычно молчалив. Он повел меня вниз, по аллеям и темным улицам. В конце концов, мы остановились у ночного клуба, внутри которого, неистово гремели басы. Кайус свободно прошел фейс-контроль, и я проследовал за ним.

Внутри, была легкая давка хрупких людских тел… Если бы он не покормил меня заранее, то я бы похоронил остатки своей гуманности, именно здесь, я убил бы десятков пять, не меньше. Тепло их тел касалось меня, и оно притягивало… Мне хотелось быть ближе, чтобы вкусить, чтобы насытиться.

Мысли, кружили водоворотом в моей голове, и я закрыл глаза, чтобы приглушить их.

Я поднял нос и сделал хищный, глубокий вдох. Я наслаждался витающими ароматами тел, как человек наслаждается запахами из кухни, когда готовят еду: что-то жарят, варят или тушат.

Мы сели в самой дальней, темной, круглой кабинке клуба. И минут через пять, нас уже окружали женщины. Их одежда, почти ничего не скрывала, их запах - вызывал слюноотделение.

Они все, были совершенно разные: две блондинки, одна брюнетка и одна темнокожая красавица, с экзотическими чертами лица.

Кайус о чем-то с ними болтал, а они, очевидно, заискивали перед ним, побаиваясь приближаться ко мне.

Он выразительно посмотрел на меня:

Расслабься, Эдвард. Ты распугаешь их.

Несмотря на то, что я идеально видел в темноте, мерцающее освещение, делало движения -рваными. И создавалось впечатление, что девушки двигаются вокруг нас, как гиены над свежей добычей.

Девушка с экзотическими, миндалевидными глазами, села рядом с Кайусом. Он повернулся к ней и поцеловал… хищно, дико, жадно. Я почувствовал себя лишним. Оторвавшись от нее, он повернулся к блондинке справа, и поцеловал ее. Ее руки скользнули в его волосы, а он нежно ласкал пальцами ее подбородок. Я увидел, как эта блондинка опустилась под стол, а Кайус уже целовал другую. Мой острый слух, уловил сквозь оглушающую музыку, характерный звук застежки-молнии.

Кайус, склонившись, нежно покусывал шею красавицы, свободной рукой лаская ее грудь.

Рядом со мной присела девушка, я взглянул на нее.

Бог ты мой, он просто великолепен!

Я вздохнул. Скукота… Все та же реакция на неестественную красоту.

Ее глаза на секунду затуманились, и она, склонившись, прошептала мне на ухо:

- Я хочу тебя!

Ее рука заскользила вверх, по моему бедру к члену, который давно был тверд от эротичных звуков, видов и запахов, окружающих нас.

Ее горячая ручка, скользнула под резинку моих боксеров, и я зашипел, почувствовав ее ладонь, крепко обхватившую основание моего члена.

Она прикрыла глаза в удовольствии, придвигаясь ближе ко мне. Ее язычок, невесомо коснулся моей нижней губы, когда она, слегка сжала ладонью мою идеальную эрекцию.

Мне просто необходимо ощутить тебя во мне.

Краем глаза, я увидел, как сверкнул в темноте нож Кайуса, и тут же, мои рецепторы уловили острый запах свежей крови.

Низкое рычание рвалось из моей груди, но этот звук, заглушался громкой музыкой в клубе. Кайус пил из шеи девушки, а она изгибалась дугой под ним, помогая ему. Откинула голову так, чтобы обеспечить ему легкий доступ к своей шее. Он слегка облизал ее рану, позволяя яду заживить порез, когда закончил.

Он слизал с ножа капли крови, и протянул его мне. Из под стола, вытирая губы, появилась девушка.

Все вокруг нас, казалось, заряжено какой-то темной энергетикой. Девушка, сжимающая мой член, целовала мое горло, запустив свободную руку в мои волосы, царапая ногтями кожу головы.

Она немного передвинулась, освобождая мой член от одежды, прежде чем оседлать меня. Ее юбка, поползла вверх по бедрам. Я выдохнул на нее, она возбужденно вздохнула и опустилась на мой член. Ее пульс, отдавался звоном в мою сумасшедшую эрекцию.

Прикусив губу, она начала двигаться. Резкий, устойчивый ритм и ее возбужденные стоны. Она объезжала меня. Бедра двигались четко и жестко. Горячая, влажная, жаждущая.. Ее мысли, отчаянно сосредоточены на удовольствии. Она набирала темп.

Нож, Эдвард. Используй нож.

Могу ли я? Смогу ли я оставить ее в живых? Я сжал рукоятку в ладони. Ее шея была так близко, кровь так звонко отстукивала сердечный ритм, гипнотизируя меня своим зовом, пока девушка двигалась все быстрее и быстрее. Ее мысли обжигали дикостью, оглушая мой разум.

Трахни меня, да! Боже, да! Вот так, да! Да!

Она мягко вскрикнула, кончая на мне. Мысли рассыпались и затуманились.

Она положила голову мне на плечо, пытаясь прийти в себя. Она задыхалась, запах ее тела, ее крови и ее возбуждения, наполнил мои легкие. Я поднял нож, не в силах больше отвергать тот фрукт, что она сама предлагала мне.

Я нашел пульсирующую артерию на ее шее, и быстро сделал небольшой разрез. Кровь свободно потекла из раны, и я припал к ней губами. Это было похоже на теплый дождь, успокаивающий и питающий землю.

Я был, все еще внутри нее, когда пил ее кровь. Она вздрогнула, и, пробубнив мне что-то в шею, снова сорвалась в оргазм, сжимаясь вокруг меня.

Я дал ей то, что имел. Я кончил вместе с ней. Ее кровь, сильнее хлынула из раны.

Я сделал точно так же, как Кайус, заживляя порез на её шее, небольшим количеством яда.

Насытившись, я откинулся на спинку мягкого дивана.

Я приподнял ее с себя, и посадил рядом. Он тут же встала и, пошатываясь, ушла. Я поправил свою одежду, и взглянул на Кайуса. Он жестом показал, что нам пора уходить.

Я округлил глаза, когда он встал.

Пойдем, Эдвард.

Я поднялся и последовал за ним, потому, что мне есть, чему поучиться.

EPOV.

Я нашел его квартиру без труда. Все осталось, как прежде. Все те же, алые стены, черная мебель и даже книги, казалось, были не тронуты с того момента, когда я здесь был в последний раз.

Запах человеческого тела, крови и возбуждения, витал в воздухе. Кайус, лежал обнаженный на кровати, окруженный спящими, голыми женщинами. Он, натянул льняную, белую простынь и довольно облизнулся.

Глаза, горели гранатово-алым огнем, поблескивая хищными искорками.

И чем я обязан твоему визиту, молодой Эдвард?

Я отвлеченно посмотрел в окно, на серое пасмурное небо. Несколько солнечных лучей, пробившихся из - под плотного занавеса, тут же, скрылись под массивной, серой тучей.

- Я не уверен.

Он молчал, ожидая моего продолжения.

Я решил зайти с другой стороны.

- Я разговаривал с Маркусом.

Он фыркнул.

Маркус - глупец. Он остался на нашем уровне с Аро, только потому, что он – тот, кто он есть. Какой ерундой он засрал тебе мозг?

- Il mio cantante.

Это привлекло его внимание. Его разум быстро заработал, просматривая варианты, различные доклады о неуловимой, невероятной «поющей крови». Такая кровь описывалась, как райское наслаждение, если такое вообще для нас возможно.

Это точно?

Я помотал головой:

- Нет, но Маркус говорит, что эта связь – самая сильная, что он когда-либо видел. Вообще.
Самый точный способ проверить - это прослушать песню тому, кому она предназначена, нота за кровавой нотой…

Кайус, никогда не верил в поющую кровь, как и в доклады о ней. Обычно.

Ерунда! Если она в твоей крови, ты - будь в ее. Насыщайся ею и иди вперед. Они – еда, Эдвард. Наш хлеб насущный, а не мифические создания. Мы стоим на ступень выше, Эдвард.

Я посмотрел на него, его глаза горели злостью. Одна из женщин начала просыпаться, ее сердцебиение ускорилось.

Я, наверное, выпила лишнего.

Она села на постели, рассматривая простыни и спящих рядом женщин. Ее ярко-рыжие волосы, огненным пламенем, окружали ее бледные хрупкие плечи. Она учащенно задышала, и посмотрела на Кайуса. Его золотистые локоны, свободно лежали на плечах.

Она заметила цвет его глаз, и ее мысли, сбились от страха в непонятный вихрь рваных домыслов. Пульс подскочил.

Я сплю. Мне это только снится. Снится. Снится. Это – сон.

- Это – сон, - озвучила она последнее.

- Боюсь, что это – не сон, любимая, - промурлыкал он.

Он протянул руку, схватил ее за шею, взглянул на меня и засмеялся.

Вот видишь, Эдвард. Они – бессмысленны. Игрушки, для наших утех.

Я посмотрел на него, изогнув губы в фирменной ухмылке, и вышел. Я напрягся, ощутив дежавю, когда услышал его мысль:

Ты можешь хранить в себе это вечно, Эдвард!

Я вышел, и спустился улицей ниже. Придя в себя на аллее, я до сих пор, видел перед глазами ее, еще теплое, тело. Никакого сопротивления, без пульса, без дыхания, все еще свежа, молода, со здоровым сердцем, ее мысли медленно растворялись, становились все тише и тише, пока она ускользала из жизни.

Я глубоко вздохнул, размышляя, смогу ли найти равновесие, между своей темной стороной… и своим мраком…