Я резко проснулась.

Открыв глаза, я бесконечно долго смотрела на незнакомый потолок, белизна которого меня успокаивала. Затем медленно я повернула голову. Стены кремового цвета были мне не знакомы, как и камин в углу, в котором потрескивали поленья. Пламя согревало меня. Вздохнув, я повернула голову в другую сторону и увидела две двери, между которыми стоял массивный черный шкаф с овальным зеркалом. В передней части комнаты находилась еще одна дверь. Больше здесь не было ничего, кроме тумбочки и мягкой кровати, в которой я лежала, укутанная в воздушное, точно облако, пуховое одеяло.

Зарывшись поглубже в одеяло, я снова закрыла глаза и исчезла для этого мира.

Помпеи, 76 год нашей эры…

Новорожденного младенца впервые покормили. Крошечная головка малышки касается колыбельки, сделанной руками её матери. Веки подрагивают, и в следующее мгновение карие глазки закрываются. Женщина в отчаянии, но несмотря ни на что, она улыбается, когда думает о том, что цвет волос ребенка отличается от её собственного (у малышки темные волосы, а цвет глаз унаследован от настоящего отца). Женщина поглаживает мягкий пух на голове младенца. Этот пух такой же благородный, как мех соболя.

- Сабелла, - шепчет она. – Ты моя Сабелла.

Женщина вздыхает, она понимает, что дальше оттягивать нельзя, передает ребенка в руки повитухи, и та бесстрастно кивает. Все слуги, кроме одной – молодой девушки, призванной помогать при родах, послушно следуют за повитухой на террасу, где ребенка покажут зверю, который считает себя отцом малышки. Он нетерпелив и высокомерен, уверен, что его темный дар наконец смешался с кровью женщины, и появилось создание с несравненными силами, с силами, которые женщина только сейчас начинает чувствовать, осознавать, что они действительно были в её крови, – силы, которые не перешли к ребенку. Дар предназначен для другого, кто появится в их родословной через несколько поколений. Так было с незапамятных времен.

Слезы тихо катятся по щекам женщины, когда ребенка уносят. Она не сможет вечно хранить секрет истинного происхождение своей дочери. Когда предполагаемые силы ребенка не явят себя, то Джейкуб узнает правду, и его гнев обрушится на невинное дитя.  Если бы женщина могла, то она бы скрыла ребенка от мужа. Но он предпринял все меры предосторожности. Повитуха и большинство слуг такие же звери, как и Джейкуб, и они верны своему хозяину. Нет, она не могла сохранить беременность или роды в тайне и теперь вынуждена показать свою дочь монстрам.

Женщина снова устремляет свой взгляд к окну, где темная туча нависает над жерлом Везувия. Вспышки молний разрезают небеса и мстительно бьют вулкан.

- Сабелла, - тихо шепчет она. В комнате осталась только одна служанка, она собирает грязные простыни. Женщина нервно сжимает и разжимает кулаки и произносит: “Я избавлю плод моего чрева от гнева зверя, чего бы мне это ни стоило. Клянусь”.

Острая боль пронзает ребра женщины, и она задыхается от боли. Молодая служанка смотрит на нее в изумлении и роняет окровавленные простыни…

Йоркшир, 1086

На нее надет длинный черный плащ, капюшон накинут так, что меховая отделка касается её щек и носа. Она старается оставаться неузнанной. Плащ застегнут на все пуговицы, длинные рукава-колокольчики закрывают шелковую ткань платья, потому что именно платье может выдать её. Её муж говорит, что как бы она ни старалась, она все равно не похожа на простолюдинку. В былые дни он и её брат сопровождали её. Они оба были высокими и широкоплечими. Они закрывали её от любопытных глаз, одним только взглядом сдерживали шепотки, потому что даже совершая рыцарские добрые поступки, они в первую очередь беспокоились о ней.

Но её брата не стало одиннадцать месяцев назад, его убил кабан, а её муж подавляет восстание, пока её отец заседает в совете Короля в Лондоне. Она всегда ищет для себя работу, чтобы не сойти с ума в ожидании мужа.

Теперь она стоит за стенами замка без своего брата или мужа. Без них у нее нет дичи, которую она могла бы предложить крестьянам, но в её руках и в руках Кейтлин, её бывшей служанки, наполненные едой корзины. Они раздают беднякам белый хлеб и подслащенный восточными специями сыр, экзотические фрукты и злаки - всё то, что принадлежит только знати.

- Если твой отец узнает, что мы украли еду на кухне замка…

- Кейтлин, ты слишком беспокоишься о том, чтобы получить одобрение моего отца, - говорит она, улыбаясь и приседая перед маленьким мальчиком, чтобы тот смог взять столько яблок, сколько сможет унести.

- Мы и так ослушались, когда пришли сюда, но когда лорд Карл узнает о твоем браке с его рыцарем, сыном каменотеса… - последнее слово Кейтлин произносит с притворным отвращением, но она никого не одурачит. Всякий раз, когда она смотрит на рыцаря, в её взгляде нет отвращения.

Она стоит и смотрит на бывшую служанку.

- Мы с мужем всё обсудим с моим отцом по его возвращению.

- Ты не думаешь о том, что если бы ты отправила своему отцу письмо, призналась в проступке и попросила прощения, то он бы позволил расторгнуть брак?

- Зачем, ради всего святого, мне просить расторгнуть брак? – шипит она. – Я люблю своего мужа, а он любит меня!

- Твой отец этого не одобрит, - настаивает Кейтлин.

- Да, не одобрит. Он никогда не одобрит ни мое, ни твое, ни чье-либо еще решение, если оно никак не совпадает с его волей. Постарайся не забывать об этом и не думай, что ты любимица, так как это будет огромной ошибкой.

Кейтлин молчит. Очевидно, что она хочет сказать больше, но благоразумие и признание своего более низкого происхождения не развязывают ей язык.

Она больше не обращает внимания на Кейтлин, потому что за спиной мальчика с яблоками стоит молодая знакомая женщина. Возможно, она на год или два старше. Женщина очень красива: высокая, с голубыми, как васильковое поле, глазами. Её волосы цвета пшеничных полей. Она видела эту красивую молодую женщину прежде, когда та шла за стенами замка. В былые времена безмятежную красоту женщины подчеркивали выражение удовлетворения, а иногда и безграничного счастья, хотя жила она бедно. Но в последнее время в её голубых глазах затаилась бесконечная тоска. Она делает реверанс, благодарит за специально приготовленную для нее корзину с хлебом, сыром, вяленым мясом, фруктами, зерном и парой розовых чулок. Она улыбается, но улыбка не касается её глаз. Красивая молодая женщина на несколько секунд задерживает свой взгляд. В одной руке зажата корзинка, в другой – ладонь её маленькой дочери. А затем она отворачивается.

…

Спустя две недели она в очередной раз всматривается в окна. Солнце скрывается за полями её мужа – её полями. Он говорит ей, всё, что принадлежит ему, в равной мере принадлежит и ей. Иногда они с мужем бегут через эти поля, через высокие заросли пшеницы туда, где никто не сможет увидеть, как он берет её. Поля настолько огромны, что никто не может слышать их стонов, когда он изливает в нее свое семя. За ними следят только поля и дикие вишни.

Но сейчас он ушел в замок. По его распоряжению часть его людей осталась охранять дом. В окне она видит их в тусклом свете, их мечи спрятаны в ножны. Переговариваясь и смеясь, они ходят по периметру дома. Только белокурый Джаспер стоит не шелохнувшись. Он насторожен, его взгляд, как и её, устремлен к замку. Прошло несколько часов с тех пор, как муж отправился встретить гнев её отца за непослушание.

Глубоко вздохнув, она отворачивается от окна и направляется к камину. Она хочет, чтобы муж вернулся в теплый дом. Её руки сжимаются и разжимаются – нервная привычка, с которой она никак не могла справиться. Её муж – единственный, кто знает, как успокоить её. В последнее время она часто просыпается посреди ночи от кошмаров, содержание которых не может вспомнить, но от которых у нее перехватывает дыхание.

Начинается схватка, когда она встает на колени перед очагом, раскладывает поленья, чтобы огонь разгорелся. Раздается грохот, он смешивается с криками и воплями, со свистом и лязгом мечей.

Когда звук схватки сходит на нет, она поднимается на ноги, но не делает ни шага.

- Моя леди, бегите! Бегите! – она слышит голос Джаспера белокурого в темноте, которая поглотила все вокруг. Затем она слышит рычание.

 Дверь широко распахивается, ударяясь о стену. Она скрывает свой страх, высоко поднимает подбородок и прячет дрожащие руки за спиной. Она леди Беллария из замка Свейн. Более того, она жена Эдварда, сына одного мастера-каменотеса, самого храброго и сильного рыцаря в этих землях. Она будет такой же храброй, как и он, а его судьба станет и её судьбой. Она высоко держит голову, даже когда мужчина, лорд Джейкоб, которому она против своей воли была обещана, входит в дом её мужа. С его меча стекает кровь, она проливается на половицы их дома. За ним входят двое незнакомых мужчин. Они тащат Джаспера, оруженосца её мужа. За их спинами дюжина воинов, и она слышит, что на улице их еще больше. В тот момент, в те несколько секунд, она понимает, что бежать бессмысленно.

- Лорд Джейкоб, что вы сделали с воинами моего мужа? – прямо спрашивает она.

- Они мертвы.

- Вы трус, - спокойно говорит она, хотя её зубы плотно сжаты. – Вы дождались, когда мой муж покинул дом, чтобы без предупреждения напасть на его дом и противостоять его жене, - шепчет она. – За такую наглость мой муж…

Он приближается к ней с каждым произнесенным ею словом. Она задыхается, когда его ладонь безжалостно обрушивается на её лицо.

- Миледи! – кричит Джаспер. – НЕ ПРИКАСАЙСЯ К НЕЙ!

Рукоять меча врезается в его живот, он стонет от боли, колени подгибаются, но он не падает.

В это время Джейкоб, ухмыляясь, пристально смотрит на нее и поглаживает её пульсирующую щеку.

- Миледи, ваш отец прекрасно знает, где я и что делаю.

- Если это так, то мой муж разберется с вами обоими. В этом я могу вас заверить.

- Посмотрим, что сэр Эдвард скажет вашему отцу, но я уверен, лорд Карл готов сделать вашему доблестному рыцарю предложение, от которого тот не сможет отказаться. И ему придется вернуть то, что он украл.

- Услышьте меня, лорд Джейкоб. Мой муж не станет торговаться и менять меня на что-либо, - она произносит эти слова громко и уверенно, она ни на секунду не сомневается в вечной преданности своего мужа.

- Услышьте меня, леди Беллария, - насмехается лорд Джейкоб. – Уверяю вас, сегодня ночью вы станете моей женой, а к утру завтрашнего дня мое семя будет глубоко внутри вас. В тот момент сэру Эдварду будет нечего сказать или сделать.

Она вздрагивает, кончики её пальцев горят.

- Кажется, вы забыли, что я уже замужем, милорд, - невозмутимо отвечает она, - и к утру вы лишитесь члена и тогда не сможете никого наполнить вашим семенем.

Он вздыхает, качает головой и смеется, а затем наотмашь бьет её по другой щеке. Она отшатывается. От удара перед глазами все расплывается. Джаспер кричит и пытается вырваться, но все тщетно.

- Твоя родословная переполнена бесполезными дерзкими женщинами. Однако скоро этому придет конец. Ты не обманешь меня снова силой, которая пульсирует в твоей крови, - он снова смеется, когда видит её непонимание. – Как жаль, что вместе с другими темными дарами, она не передала тебе дар предвидения, не так ли?

Любопытство берет над ней верх.

- О чем вы говорите? Вы сошли с ума? У меня нет никаких темных даров.

Он насмешливо фыркает, но не отвечает ей.

- Правда?

Её лицо пылает, но она не доставит ему удовольствия видеть, что ей больно или страшно. Он силой вытаскивает её из дома, в котором она жила с мужем последние четыре месяца. Джаспера тащат позади. Над полями стелется густой туман. Вдали сверкают молнии, когда Джейкоб сажает её на своего вороного коня. Он садится позади нее и с силой притягивает её к паху.

К горлу, подобно желчи, поднимается ярость, но она не пытается еще больше распалить его гнев. Тошнота, которую она ежедневно испытывала последние две недели, усиливается, но она не позволит Джейкобу узнать, что напугана, так как если её отец на самом деле знает об этом гнусном поступке…

Она сглатывает, ужасаясь собственным мыслям. Как бы то ни было, она скоро воссоединится с мужем, со своим бесстрашным и сильным воином. Она должна быть сильной и смелой для него.

Лорд Джейкоб пускает коня галопом.

Заглядывайте на форум истории, чтобы поделиться впечатлениями о главе и предположениями, что ждет героев дальше, и просто поболтать с другими читателями и командой, работающей над переводом:)