Это так странно: посреди суматохи дней порой вы можете обнаружить осколки рая, о котором прежде даже не подозревали. Счастье приходит к вам тогда, когда вы меньше всего его ждете, оно появляется подобно лучу солнца, пробившемуся сквозь толщу туч, и в тот же миг все небо озаряется светом. Затем подобно райской кисти этот луч заглядывает в каждый потаенный уголок, в каждую расщелину, заполняя все вокруг своим светом, его тепло согревает каждый уголок вашей души. И даже когда тучи вновь застилают небо, - как это обычно бывает с тучами, - вы все продолжаете чувствовать тепло солнца на своей коже. Закрыв глаза, вы видите его ослепительный свет.

Та ночь, когда я призналась себе и Эдварду, что желание превратилось в необходимость и чистую искреннюю любовь… та ночь была самой счастливой в моей жизни. Я наслаждалась великолепием момента, оставив позади все мысли о проклятиях и дарах, ведьмах и вампирах, о том, что нужно понимать буквально и что можно интерпретировать, и даже о Белларии, выступающей против Беллы. Я позабыла совершенно обо всем, кроме глаз Эдварда. Я ни на что не обращала внимания, в тот момент существовал лишь его приглушенный голос, он повторял слова любви, клялся, что теперь обожает меня, Беллу Каллен, вне зависимости от моего прошлого воплощения.

И между нашими признаниями в любви я представляла, что были моменты, подобные этому, за которые Эдвард цеплялся всю свою жизнь. Когда перед его глазами проносились годы, десятилетия и столетия, должно быть, он цеплялся за те времена безграничного счастья, что были у него с Белларией. Когда он был зол или напуган, то, должно быть, он представлял её… представлял меня, и это давало ему силы вынести все испытания. Хотя бы за это я была благодарна предыдущей версии себя.

Вот о чем я думала, когда Эдвард осторожно раздвинул полы халата, а прохлада воздуха смешалась с его теплым дыханием и коснулась моей кожи. По телу побежали мурашки. Когда глаза Эдварда были прикованы ко мне, а руки легли на грудь, я выдохнула.

Коснувшись его щеки, я прошептала:

- Я люблю тебя, Эдвард.

Он улыбнулся в ответ. Его большой палец коснулся моего соска.

- Я так сильно люблю тебя, Белла. – Его поцелуи были медленными, нежными, словно он смаковал меня, затем он отстранился, чтобы посмотреть на меня. Когда он заговорил, его голос был хриплым. - Ты такая красивая.

Мне нравилось то, как он пристально смотрит на меня. Его пальцы запутались в моих волосах, он притянул меня к себе для поцелуя. Когда его теплые мягкие губы нашли мои, и наши языки переплелись, могла пройти целая жизнь, мы целовались долго-долго, он боготворил меня, наши вдохи сливались воедино, и в тот момент ничто не имело значения для меня. Его руки исследовали меня. Мои пальцы путались в его мягких волосах. Затем я спустилась к его широким плечами, провела по рукам. Когда я вцепилась в край его футболки и потянула вверх, он помог мне снять её.

- Дай мне увидеть тебя, - прошептала я. Как только я увидела его, весь воздух покинул мои легкие.

Это был первый раз, - по крайней мере, первый раз Беллы, - когда я увидела обнаженную грудь Эдварда, и, возможно, это было глупо, но увиденное поразило меня. Правда заключалась в том, что я никогда не переставала думать о его прошлом. Я хотела, чтобы он видел перед собой Беллу Каллен из настоящего дня, и хотела видеть Эдварда Мейсона из настоящего дня. И все же, почти тысячу лет назад Эдвард Мейсон был сэром Эдвардом, сыном каменотеса и преданным рыцарем. И те времена совсем не походили на сказку, напротив, они были жестокими и кровавыми.

Руки и грудь Эдварда словно были вытесаны из мрамора. На идеально накаченном прессе – восемь кубиков. И все тело было пересечено тонкими розовыми линиями шрамов.

- О, Эдвард.

Он непонимающе нахмурился, посмотрел на свое тело, затем перевел взгляд на меня. Складка на лбу расправилась, теперь он настороженно смотрел на меня.

- Ты тоже их видишь.

Я медленно кивнула. Теперь в его взгляде читалась покорность. Поднявшись на колени, я увидела, как он на мгновение отвел взгляд. Халат сполз с моих плеч, обнажая меня до живота. Когда я протянула к Эдварду руку, он отшатнулся.

- Пожалуйста, не отстраняйся  от меня, - попросила я, мои пальцы так и повисли в воздухе между нами.

- Я подумал, что они отталкивают тебя.

- Нет, - быстро выдохнула я, когда в моей голове пронеслись воспоминания о Белларии, ласкающей покрытую шрамами кожу. – Я знала, что они там были. Я видела их раньше и не раз, но забыла. Я забыла, что когда-то ты был смертным и мог быть ранен. Ты был ранен. О, Эдвард, - выдохнула я, нежно прикасаясь к его израненной коже.

Эдвард тотчас накрыл мою руку своей и притянул меня в свои крепкие объятия. Моя грудь касалась его твердой груди, обнаженная кожа к обнаженной коже. Я обвила его шею. Крепко обнимая его, я положила голову на его небьющееся сердце.

- Тише, - прошептал он мне в волосы, - не думай о шрамах, которые на  протяжении столетий не имели никакого значения.

- Они еще болят?

Он коснулся моей щеки, и я подняла на него взгляд. Эдвард нежно улыбнулся мне:

- Нет, Белла. Так же, как и шрам на лице, и шрам на запястье – они часть прошлого, которого больше не существует.

Мы долго-долго стояли так на коленях на матрасе. Нас связывали не только прикосновения или пристальные взгляды, а еще понимание того, что мы оба были здесь, в настоящий момент. Когда я снова опустила голову и прижалась губами к месту, где сердце больше не билось, но чувствовало и отдавало так много, Эдвард медленно выдохнул.

- Белла…

Мои руки оказались на его бедрах. Я прижалась губами к его гладкой коже и грубым шрамам, наслаждаясь звуком моего имени, слетевшим с его губ. Он провел по моим волосам, затем крепко сжал их.

- Белла… я так долго ждал, когда ты ко мне прикоснешься… так долго.

Но как бы сильно мне ни нравилась страстность в его голосе, мое сердце мучительно сжималось от того, что он ждал так долго. Больше всего на свете я хотела подарить ему удовольствие, которого он так жаждал, удовольствие, которое он заслужил и от которого он отказывался, пока ждал меня. Приоткрыв рот, я скользнула языком по его животу. Я услышала его шипение и опустилась ниже, к пушистым волоскам над пупком. В этот момент Эдвард осторожно потянул меня за волосы, заставляя посмотреть на него.

Я увидела его улыбку, и кровь понеслась по венам с удвоенной силой.

- Что не так? – спросила я.

- Ничего,  - усмехнулся он, - но мне кажется, мисс Каллен, что мы с вами остановились на середине урока, верно?

- Да? – переспросила  я, выпрямляясь. Я снова обняла его за шею, пока его пальцы поглаживали мою спину. – Если честно, я совершенно забыла, что мы обсуждали, - улыбнулась я.

Он рассмеялся, запрокинув голову. В тот момент он был так красив, что мне пришлось вдохнуть поглубже, отчего моя грудь еще больше прижалась к его груди.

- К счастью для нас обоих, у вампиров хорошая память.

Эдвард нежно подтолкнул меня, укладывая на кровать. Он навис надо мной. Одной рукой он упирался в кровать, в то время как вторая его рука развязывала завязки халата, запутавшегося где-то на талии. Я тяжело дышала от предвкушения. Средний и указательный пальцы скользнули по ложбинке между моих грудей. Когда пальцы закончили свое путешествие по моей коже, я почувствовала прикосновение губ Эдварда. Теплое дыхание щекотало кожу.

- Теперь, мисс Каллен, как я сказал несколько минут назад, есть еще одно место, где кровь свободно течет и где укус был бы… идеальным.

- Правда? – подыграла я, проведя по его волосам. – Почему бы тебе не показать мне это место?

Глаза цвета обсидиана скользнули по моему телу: от груди по ребрам и вниз к животу. Он сделал паузу, а затем в одно мгновение схватил мою ногу и закинул её к себе на плечо.

Я резко выдохнула, произнеся его имя.

- Эдвард…

Следующий момент длился целую вечность, его взгляд блуждал по моему телу, в то время как он сам оставался неподвижен, точно статуя. Затем глубоко вдохнув, он остановил свой взгляд на внутренней стороне правого бедра.

- Бедренная артерия является главной артерией, по которой кровь поступает к ногам.

Его голос дрогнул, и эта дрожь разнеслась по моему чувствительному телу. Я выгнулась ему навстречу.

- Эдвард…

Кончики его пальцев поглаживали внутреннюю сторону моего бедра вверх-вниз, в том месте, где моя кровь отчаянно пульсировала, призывала его.

- Если укусить сюда… - он снова сглотнул, - мне говорили, что если укусить сюда, то и человек, и вампир получат самое большое удовольствие в своей жизни.

- О, боже, Эдвард…

- Кровь здесь теплая и насыщенная, - хрипло пояснил он, - наполненная запахами и ароматами… в ней есть что-то, чего нет ни в одном другом месте. На протяжении веков я мечтал о том, как попробую тебя в этом месте, буду смаковать медленно и жадно. Но не переживай, - улыбнулся он, - как бы часто я ни мечтал об этом, я также практиковался в самоконтроле. Ты в безопасности.

- Боже, Эдвард…

Мои бедра приподнимались и опускались, искали… бешено билось сердце. В тот момент я была готова отдать что угодно, лишь бы он ко мне прикоснулся.

- Как  же ты прекрасна, когда так двигаешься.

Когда он приподнял мою ногу и провел языком от лодыжки по голени к колену, а затем вернулся к внутренней стороне бедра, я была готова взорваться. Он прижался к моей бедренной артерии и начал посасывать кожу, я лишь выдохнула.

- Да, да.

- Нет, - усмехнулся он. – Нет. Я не буду  этого делать. Но… вот что я сделаю.

И в следующее мгновение его язык скользнул вверх.

Я приподняла бедра. Я запрокинула голову, рот приоткрылся, но из него не вырвалось ни звука. Эдвард удерживал меня за бедра, не давая пошевелиться, пока его язык ласкал меня. Мое сердце норовило выскочить из груди. Когда я лежала там, открытая для него, расслабленная, то весь мир исчезал для меня: я не слышала ни звука, зрение затуманилось, а теплый рот Эдварда… был… именно там, где я хотела его чувствовать.

Мои руки запутались в его волосах, и я притянула его голову ближе к себе. Я прикусила губу, чтобы не закричать от удовольствия. Словно прочитав мои мысли, Эдвард сказал:

- Ты можешь кричать, моя любовь. Помни, что в этой комнате ты можешь делать, что угодно, и никто тебя не услышит.

И словно призывая меня сделать это, Эдвард заменил язык пальцами. Я теряла контроль. Громкий поток стонов и проклятий разорвал тишину в комнате.

- Эдвард! Да, да, Эдвард!

Оргазм накрыл меня, а губы Эдварда уже нашли мои, заглушая стоны. Я отчаянно притянула Эдварда к себе. Мои глаза расширились, когда я почувствовала его эрекцию. Он нетерпеливо стянул с себя брюки.

- О, боже, - задохнулась я, когда увидела Эдварда во всем его обнаженном великолепии.

- Скажи мне, что ты хочешь меня и любишь меня, - приказал он, - потому что я больше не могу ждать.

- Я хочу тебя. Я люблю тебя. Пожалуйста.

Когда он навис надо мной и раздвинул мои ноги, его глаза были черными, как непроглядная полночь. Его глаза были черными, дыхание рваным, челюсти крепко сжаты, ноздри раздувались, и в тот момент Эдвард Мейсен был опасным существом.

Но это лишь сильнее распаляло меня.

- Белла, из-за того, кем я являюсь, ты не сможешь забеременеть.

Я быстро кивнула, я была слишком увлечена, чтобы думать о последствиях.

- Эдвард, я не знаю, чего ты ждал, о чем мечтал на протяжении столетий. Я не хочу разочаровать твои ожидания…

Губы Эдварда нежно коснулись моих губ, а когда он заговорил, его голос был нежен.

- Белла, ты никогда не сможешь разочаровать меня. Ты уже превзошла все мои фантазии.

- Тогда не жди больше и займись со мной любовью.

Эдвард толкнулся в меня. Моя спина выгнулась, я испытала самое большое удовольствие в жизни, оно распространялось во мне подобно лесному пожару.

- О, боже!

Эдвард издал гортанный стон.

- Боже, спасибо!

Моя спина выгнулась еще сильней. Эдвард оперся на колени, обвил руками мои бедра и снова толкнулся в меня. Мы начали свой невероятный танец: совершенно знакомый, но в то же время абсолютно новый. Я закрыла глаза и сжала в кулаки простынь. С ним я достигала таких высот, которых раньше даже представить себе не могла.

- Посмотри на меня, любовь моя, - выдохнул Эдвард. – Открой глаза, позволь мне заглянуть в них, когда я занимаюсь с тобой любовью. Держись за меня и позволь мне быть твоим якорем.

Открыв глаза, я схватила его за плечи и пристально посмотрела ему в глаза, его бедра тесно прижались к моим, затем он качнулся назад, и движения повторились.

- О, боже, Эдвард…

Он вышел из меня, и я застонала, так сильно я нуждалась в нем. Я сжала его бедра и притянула к себе. Он снова проник в меня, я жадно впилась в его губы, отдавая себя без остатка.

- Эдвард, - простонала я, когда его рот оказался на моей шее. Он посасывал меня, спускаясь ниже. Мой сосок оказался зажат его губами.

- Эдвард, пожалуйста… я не могу… я не могу, Эдвард… так хорошо… мне кажется…

Он усмехнулся и перешел ко второй груди. Его бедра ни на секунду не прекратили сладкую муку.

- Боже, Белла, как ты думаешь, что я чувствую?

Я была охвачена страстью, но тем не менее улыбнулась. Наши губы снова встретились, ненадолго расставаясь, чтобы отыскать щеки, подбородки и шеи друг друга – снова и снова и так до бесконечности. Когда я обернула ноги вокруг его талии и притянула его ближе, чтобы ещё сильнее почувствовать его, он толкнулся в меня с такой силой, что сжатая внутри меня пружина расправилась: меня накрыл оргазм, и я закричала.

- О, боже, Эдвард! Да! Эдвард! Эдвард! ДА!

- Да, моя любовь. Да. Вот так, - подстегивал меня Эдвард, толкаясь в мою душу, его бедра не остановились ни на мгновение. И как только последняя, как мне казалось, волна блаженства начала отступать, Эдвард потянулся и вцепился в кованое изголовье кровати. Я выгнулась, почувствовав его следующий толчок, и пружина, которая начала ослабевать, снова сжалась.

- О, боже, - выкрикнула я, - я снова кончаю!

- Да-а-а, - прошипел он сквозь зубы, отпуская кованые прутья изголовья. Он притянул меня к своей груди и ласкал, ласкал, ласкал, снова и снова…

Меня окатило жаром. Вцепившись в его плечи, я кончила с громким стоном. В этот раз, когда мой оргазм отступил, Эдвард остановился. Его губы нежно коснулись моих. Я чувствовала его твердость внутри себя.

- Я делаю что-то не так? – задыхаясь, спросила я.

- Пожалуйста, скажи, что ты шутишь, - ответил он, поцеловав мой лоб, нос, а затем глаза. – Ты идеальна, Белла. Безупречна, - выдохнул он. – Безупречна.

- Тогда почему ты не кончил?

Он вздохнул, его бедра качнулись, словно он ласкал меня изнутри.

- Думаю, мне нужно кое-что объяснить. Будучи вампиром… я могу не останавливаться несколько дней.

-  Погоди, ты имеешь в виду, что можешь продолжать… целыми днями?

Он усмехнулся.

- Ну, я хотел сказать о другом, но да. Я могу продолжать несколько дней.

- Без остановки?

- Без остановки.

- Вот черт. Тебе нужно кончить сегодня.

Он рассмеялся, запрокинув голову. Его бедра снова пришли в движение, и я не без удивления обнаружила, что, несмотря на изнеможение, покалывающая боль внутри меня снова начала распаляться.

- Не беспокойся, - усмехнулся он. – Хоть ты и воплощение искушения, я не собираюсь днями держать тебя в качестве своей сексуальной рабыни – по крайней мере, без перерывов на отдых.

И с этими словами, он схватил меня за бедра и начал медленно входить в меня. Я подстроилась под его ритм.

- Я чувствую, как ты сжимаешься вокруг меня, так что дай мне еще раз увидеть, как ты кончаешь. Я хочу услышать, как ты кричишь мое имя в тишине этой комнаты, и затем тоже кончу.

Каждая просьба сопровождалась толчком. К тому моменту кода он договорил, я была готова кончить еще раз. Как и было обещано, Эдвард оперся на ладони, сильно толкнулся в меня и кончил с громким рыком, от которого в комнате задрожала мебель. Когда он кончил, между моих ног распространилось такое тепло, что я снова кончила, оргазм был такой силы, что я боялась потерять сознание. Наконец, движения стали медленнее… медленнее… медленнее… Эдвард на мгновение рухнул на меня, а затем перевернул нас. Он поцеловал меня, а затем, тяжело дыша, припал губами к изгибу моей шеи. Поцелуи сменялись рваными выдохами. Эдвард что-то неразборчиво пробормотал мне в шею.

- Что ты сказал? – переспросила я.

- Белла… любовь моя… я благодарен за тебя… за нас.

***

После этого мы несколько часов лежали в постели, целуясь и разговаривая. Моя голова покоилась на его груди, а его пальцы скользили по моим волосам.

- Ты не укусил меня, - отметила я.

Он усмехнулся и поцеловал меня в макушку.

- Я не собирался кусать тебя, каким бы сильным не было искушение, которое ты подарила мне, согласившись играть в опасную игру.

Я улыбнулась.

- Спасибо, - пробормотала я, - что думаешь за нас двоих, когда мы охвачены страстью.

Несколько минут он молчал.

- На протяжении нескольких веков я мечтал укусить тебя, - наконец прошептал он. – Но нет, я не стану делать это сейчас, только после солнцестояния и после того, как ты примешь окончательное решение, не поддаваясь эмоциям.

Теперь настала моя очередь молча обдумывать сказанное.

- Что ж, теперь я понимаю, почему ты никогда не создавал вампира.

Его пальцы коснулись моей шеи.

- Это очень интимный акт, да. Будь то между мужчиной и женщиной, мужчиной и мужчиной или женщиной и женщиной, ощущения, которые появляются во время него… очень мощные.

Я подняла голову и встретилась с ним взглядом.

- Откуда ты так много знаешь об этом, если сам никогда никого не обращал?

- В прошлом твой брат создавал вампиров, Джаспер тоже, они поделились со мной опытом. Именно эти вампиры придут к нам на помощь, когда наступит солнцестояние.

- Как же любовь Эммета к Розали? – поинтересовалась я.

Он коснулся моей щеки, не отводя от меня взгляд.

- Белла, если Эммет создавал других вампиров, это вовсе не значит, что он не любил Розали.

- Но ты же говорил, что у него были женщины-вампиры.

- Были, - выдохнул он. – Моя любовь, все вампиры разные, так же как и люди. У каждого из нас есть границы, и эти границы для каждого свои.

Я снова положила голову ему на грудь, обдумывая все, что он мне сказал.

- Думаю… точнее, я уверена, - сглотнула я, - Беллария была невинна, когда вышла замуж.

- Да.

Я погладила его шрамы на груди.

- Должно быть, все так по-другому для тебя.

Эдвард нежно, но крепко обхватил меня и развернул нас так, что я оказалась сверху. Одним только взглядом он требовал объяснений.

- Определенно эта версия меня не была девственницей.

- Я в курсе, - ответил он, - но что ты пытаешься сказать?

- Только не говори, что ты не был разочарован.

Он сжал челюсти и покачал головой.

- Белла, разве я мог быть разочарован? – недоверчиво переспросил он. – Не буду лгать: меня взволновало то, что у тебя были отношения с другими мужчинами. Но я признаю то, о чем ты мне неоднократно говорила, мы живем не в средневековье.

- Значит, ты принимаешь мои недостатки.

- Почему ты настаиваешь на том?.. – недовольно простонал он. – Это не недостаток. Мы были другими людьми и жили во времена, совсем не похожие на сегодняшний день.

- Но ты жил в обоих мирах, в обоих временах, и все же ты никогда не изменял ей.

- Тебе, - поправил меня Эдвард. – Знаю, тебе не нравится, что я напоминаю о прошлой тебе, но я не изменял тебе, Белла.

- Мне, - глубоко вдохнув, согласилась я. – Послушай, я знаю, что со мной сложно, прости. Но порой мне все еще так непросто все осознать.

 - Я понимаю, - нежно улыбнулся он, ослабив объятия. Теперь я сидела на нем верхом. Я почувствовала его эрекцию. – Белла, я жил в обоих мирах, да, но я жил непрерывно. Даже в те безумные первые годы моего обращения не было ни минуты, чтобы я не знал, кого я люблю и кому принадлежу. Мы плоды нашего времени, моя любовь. Я продукт той эпохи, в которой я стал мужчиной. В те дни я отдал свое сердце и душу тебе, твоими они и остались. Я не мог лечь в постель с другой женщиной, сколько бы лет ни прошло, и как бы сильно ни изменился мир. И это совершенно ничего не говорит о твоем брате, потому что, как я уже сказал, у каждого свои границы и пределы, а тысяча лет – это довольно-таки много. Да, в глубине души я понимаю, что если бы ты знала, кто ты, если бы ты знала, что ты уже моя, ты бы не стала спать ни с кем другим.

- Не стала, - подтвердила я, сидя на нем. Внутри меня появилась тянущая боль. Я хотела, чтобы он уменьшил эту боль и заполнил пустоту, о существовании которой я не знала до встречи с ним.

- Знаю. – Внезапно он сел и взял меня за подбородок. Вторая рука так и придерживала меня за спину. – Вот почему я не хотел заниматься с тобой любовью. Я должен был знать, что ты любишь меня, по-настоящему любишь. Это не было связано с нравами и модой, которые меняются со временем, а потому что, когда я был жив, и ты была… моей женой, я занимался с тобой любовью столькими разными способами: я был сверху, ты была сверху. Я прижимался грудью к твоей спине. Я просил тебя встать на четвереньки и брал сзади. Я прижимал тебя к стене и наполнял тебя. Я брал тебя в пшеничном поле. Я брал тебя грубо, я брал тебя нежно, брал везде, но всегда… всегда с любовью, - он замолчал, его кадык дернулся, когда он сглотнул. Когда Эдвард заговорил вновь, его слова обжигали. – И когда ты приняла меня, отдала мне свою любовь, с тех пор я не мог согласиться на меньшее. Ты понимаешь меня?   

- Да, - выдохнула я. – Я правда понимаю. И я действительно люблю тебя.

- Я знаю.

Я обняла его, направляя туда, где больше всего нуждалась в нем. Он был тверже, чем любой другой смертный человек, потому что он не был смертным. Я не сказала бы это вслух. Он понял меня. Он простил то, что, возможно, на самом деле не нужно прощать. Тем не менее я бы не сравнила его с другими, даже если бы сравнение заключалось в том, что я бы сказала, что и представить себе не могла, что занятие любовью может быть таким с ним… с бессмертным вампиром.

- Я люблю тебя, - выдохнула я, принимая его и чувствуя, как он касается моей души.

- Я знаю, - ответил он, сжимая мои бедра и помогая мне двигаться вверх-вниз, пока я, затаив дыхание, повторяла:

- Я люблю тебя, Эдвард. Я люблю тебя…

***

В какой-то момент я проиграла борьбу со сном и провалилась в блаженное забытье. Когда я открыла глаза где-то посреди ночи, в комнате без окон было совсем темно. Единственный способ узнать время – посмотреть на часы на тумбочке. Я ощутила теплое дыхание на затылке, а затем почувствовала, что мое обнаженное тело окружено теплом другого такого же обнаженного тела.

 - Мне всегда говорили, что у вампиров холодная кожа, - пробормотала я в тишину комнаты, зевая и прижимаясь поближе к теплому телу. – Но мой опыт говорит об обратном.

- У тебя большой опыт общения с вампирами? – усмехнулся Эдвард. – Да, у нас холодная кожа. Я теплый для тебя по тем же причинам, по которым только ты можешь видеть мои шрамы.

- Я помню… я помню, как Беллария, тепло твоей кожи, оно просачивается сквозь меня подобно прекрасной песне, и мне кажется, именно эти воспоминания заставляют меня чувствовать тепло.

- В этом есть смысл. Ты знаешь, что значит имя «Беллария»? – спросил он после непродолжительного молчания.

- Оно происходит от древне-гэльского языка. «Белла» значит красивая, а «Ария» значит…

- Песнь, - договорил он за меня. Я чувствовала его улыбку.

- Прекрасная песнь, как стих, который ты написал. Он действительно прекрасен. Забавно, но моя мама решила назвать меня Беллой в самый последний момент.

- Это потому что ты прекрасна вне зависимости от времени, моя прекрасная Белла. Это всегда неизменно.

Его губы коснулись моей шеи, и я придвинулась ближе.

- Прекрасная Белла. Так называл меня папа, когда я была совсем маленькой – до того, как между нами что-то изменилось.

 Я почувствовала, как он напрягся.

- Он был жесток с тобой?

- Нет, - прошептала я. – Он был отличным отцом, когда я была маленькой, но я становилась взрослее, а он - холоднее и отстраненнее. Все было настолько плохо, что мы стали почти чужими. Это была одна из причин, почему я хотела уехать из Форкса. Потом он так расстроился из-за моего отъезда, - я пожала плечами. – Казалось, я никогда не смогу угодить ему.

Он помолчал еще немного, а затем поцеловал меня в шею.

- Поспи еще, моя любовь. Тебе нужно отдохнуть.

- Для этого есть достаточно времени. Но если ты хочешь, я могу уйти и дать тебе поспать, - предложила я, поворачиваясь к нему. – Я знаю, что ты не можешь спать. Пока здесь я.

- Мне не нужно сейчас спать, - прошептал он мне на ухо. – Я поспал пару часов на прошлой неделе.

Я посмеялась над его напоминанием о том, насколько разными мы были.

- Что ж, раз уж я не сплю… - повернувшись к нему, я потянулась к тому, что становилось новой зависимостью. Конечно же, он был тверд и готов.

Выдохнув, он уткнулся в изгиб моей шеи. Его ладонь накрыла мою грудь.

- Ты в порядке? Разве тебе не больно, моя любовь? – спросил он.

- У меня все болит, - честно ответила я. – Мои кости похожи на желе, не думаю, что смогу двигаться, даже если от этого будет зависеть моя жизнь. Тебе придется взять большую часть работы на себя.

Он усмехнулся.

- Я готов пойти на такие жертвы.

Затем он обхватил меня за бедра и проник в меня. В этот раз толчки были медленными и размеренными. Я тихо стонала, двигалась не спеша,  получая не меньше удовольствия, чем от резких рваных движений. Я простонала, когда он приподнял мою ногу и согнул её, обеспечивая себе лучший доступ. Когда он полностью вошел в меня, и меня окатило его дыхание, я почувствовала теплый прилив, который должен был продлить мой оргазм.

- Спи, - сказал он потом, поцеловав меня в макушку. Затем он поправил одеяло. – Мне нужно идти на охоту.

- Сейчас? – спросила я, засыпая. – Разве ты не устал?

- Энергичное занятие любовью по-разному влияет на вампира и человека. Я чувствую прилив сил и ужасно голоден, - прошептал он мне на ухо, - я должен  пойти  на охоту, чтобы не потерять контроль и не укусить тебя.

Возможно, если бы я не проваливалась в сон, эта угроза напугала бы меня. Но я едва расслышала, что он говорил, лишь почувствовала, как он встает с кровати.

- Если тебе что-то нужно, Эммет и Джаспер в квартире. Поспи, Беллария, я вернусь через несколько часов.

***

Серебряная луна величественно парила в ночном небе над покрытыми снегами горными вершинами в регионе Каскадес. У отца был там небольшой домик в лесу, куда мы каждый год приезжали на неделю-другую. Я любовалась прекрасным умиротворяющим зрелищем, когда почувствовала руку отца на своем плече.

- Что ты делаешь, Белла?

- Любуюсь видом.

- Нет. Нет, ты знаешь, что я не это имел в виду.

Обернувшись, я встретилась с встревоженным взглядом отца. Он нахмурился.

- Я люблю его, папа.

- Не делай этого, Белла. Он хочет от тебя другого.

- Мне все равно, что… - я осеклась. Осмотревшись и поняв, что мы находимся в домике в лесу, в котором не были с тех пор, как мне исполнилось шестнадцать, я спросила: - Подожди, что мы здесь делаем? И как ты узнал?

Он еще сильнее нахмурился, но не ответил.

- Папа, откуда ты узнал?

Внезапно снаружи раздался жуткий грохот. От увиденного в жилах стыла кровь. Вершина некогда величественной горы теперь стала багровой, из пылающего жерла вылетали огненные шары.

- Не делай этого, Белла, - повторил мой отец. – Контролируй себя и не делай этого!

- Я ничего не делаю, - выдохнула я, не в силах отвести взгляд от адского пламени вдали.

- Нет, делаешь.

- Я ничего не делаю!

- Делаешь!

Я проснулась, задыхаясь от страха. В темноте спальни я села на кровати. Я ждала, когда пульс придет в норму. Должно быть, отец появился в моем сне, потому что мы недавно говорили о нем с Эдвардом. Когда мне наконец удалось успокоиться, я пошла в ванную. К счастью, к моменту когда я закончила мыть руки, воспоминания о сне начали отступать, а мысли о моих проблемах с отцом отошли на второй план. Включив свет, я остановилась перед зеркалом, чтобы рассмотреть свое отражение.

Женщина, смотревшая на меня, раскраснелась, её губы припухли, а волосы были растрепаны не только ото сна. Вспомнив события прошлой ночи, она не могла не улыбнуться самодовольно. Я провела по голым рукам и телу, чувствуя небольшую боль. Присмотревшись, я увидела несколько темных пятен, которые, очевидно, оставил Эдвард, когда держал меня. Но я была не против. Для него в отношениях вампира и человека тоже все было впервые. Продолжив осмотр, я заметила ярко-фиолетовый синяк на внутренней стороне бедра, там, где он посасывал кожу, под которой находилась бедренная артерия.

Широко улыбаясь, я снова посмотрела на свое счастливое выражение лица.

Только вот… отражение, смотрящее на меня теперь, не улыбалось. Да, лицо её раскраснелось, волосы спутались, но в отличие от обнаженной меня, она была одета в широкую переливающуюся тунику из красного бархата и черного шелка. В её глазах пылала ненависть. Моя грудь вздымалась от страха, а её – от ярости.

- Оденься и выйди из этой комнаты, - прошипела она.

Я уставилась на себя.

- ОДЕНЬСЯ И ВЫЙДИ ИЗ КОМНАТЫ!

Я проснулась, тяжело дыша – я все еще была обнаженной, но теперь мое тело покрывала холодная испарина. Несколько секунд я не могла пошевелиться, не то что бы сесть в кровати.

- Черт, - наконец выдохнула я, стискивая волосы. – Черт-черт-черт, - повторила я, уставившись в потолок. Мое сердце бешено билось в груди. – Беллария, - пробормотала я в темноте. – Полагаю, ты ненавидишь эту версию себя так же сильно, как я ненавижу твою версию себя, но мы нужны друг другу, чтобы пройти через все испытания, так что захлопнись.

После этого тишина в комнате стала пугающей… противно липкой. Внезапно больше всего на свете мне захотелось сделать то, что предложила Беллария: хотя бы ненадолго выйти из этой чертовой комнаты. В животе заурчало, и это было хорошим оправданием. Надев на себя халат, я вышла из комнаты.

Стоило мне открыть дверь звуконепроницаемой спальни, как я услышала какой-то шум. Кто-то закричал от боли, и я тут же побежала по лестнице вниз. Биение моего сердца совпадало с шагами. Конфликт на первом этаже накалялся, шепот одного человека становился все яростнее, а голос второго человека, которому причинили боль, я начала узнавать. Завернув за угол, я остановилась как вкопанная.

Эдвард сидел на корточках посреди комнаты, Джаспер и Эммет стояли по бокам. Эдвард прижал мужчину коленом к полу и заломил ему руку. Рука была согнута под неестественным углом, мужчина закричал, когда Эдвард потянул сильнее. Когда он прошептал что-то на ухо мужчине, то тот взвыл от боли.

- Эдвард!

Три пары глаз вампиров устремились ко мне: две пары глаз были черного, как бездна, цвета, а одни – алого, как лужа крови.

- Белла, не подходи, - приказал Эдвард, когда я ринулась вперед.

- Отпусти моего отца! – потребовала я, проигнорировав его приказ.

Красные глаза Эдварда следили за мной, но он не сделал ничего, чтобы отпустить моего отца. Вместо этого Джаспер и Эммет подошли ко мне, не давая мне приблизиться.

- Прочь с дороги и отпустите моего отца! – выкрикнула я, сжав ладони в кулаки и тут же разжав их. Это движение не скрылось от глаз Эдварда. Но в следующее мгновение он снова смотрел мне в глаза, его ноздри раздувались.

- Послушай меня внимательно, - тихо прорычал Эдвард. – Он появился здесь, и если мои подозрения верны…

- Я пришел сюда, чтобы найти свою дочь, от которой несколько дней не получал вестей, и нашел её со стаей монстров.

- Если он чем-то похож на прошлую версию себя… Карлуса или Карла… - продолжил он.

- Какого черта ты несешь? Какие Карлус и Карл? – выплюнул мой отец. – Белла, беги! Беги, Белла!

- Папа, нет!

- В этот раз ты не заберешь её у меня, - сказал Эдвард, еще сильнее заламывая руку моему отцу.

- Ты получишь её только через мой труп!

Похолодев от ужаса, я наблюдала, как на лице Эдварда появилась улыбка.

- Через твой труп? Да, именно это я и собирался сделать.

Словно в замедленной съемке я видела, как Эдвард наклонялся к шее моего отца.

- НЕ-Е-Е-Е-Е-ЕТ!

В тот же миг Эммет и Джаспер разлетелись по разным сторонам комнаты, а я кинулась к своему отцу, вставая между ним и Эдвардом. Я положила руку Эдварду на грудь, стараясь сдержать его, хотя знала, что это бесполезно.

- Белла, отойди, - прорычал Эдвард.

- Эдвард, прекрати! Это мой отец!

- Белла, беги! Они все монстры! Беги! – просил отец, пока снова не закричал от боли.

- Ради бога, Эдвард, ОСТАНОВИСЬ! – умоляла я, сжимая волосы в кулак и изо всех сил стараясь противостоять инстинкту, который вот-вот мог взять надо мной верх.

- Я больше никогда не позволю навредить ей, ублюдок, - сквозь стиснутые зубы процедил Эдвард.

- Я бы никогда не причинил ей вред!

- Эдвард, это мой отец!

- Кто рассказал тебе, что она здесь?

- Эдвард, это мой ОТЕЦ!

- Твой отец жестокий человек, - сказал Эдвард.

- Нет, это не так.

- Белла! Твой отец убил…

- Я не её отец!

Тишина, наступившая в комнате, оглушала. Мой отец медленно поднял голову и посмотрел мне в глаза.

- Папа?

На моих глазах доктор Карлайл Каллен разрыдался, отчаянно безудержно разрыдался.

- Белла, милая, я люблю тебя всем своим сердцем, крошка, и всегда любил, но… я не твой отец.

Если на мгновение вам показалось, что глава закончилась как серия бразильского сериала, то уверяем, что это впечатление ошибочно.
В следующей главе нас ждёт исповедь-монолог Карлайла, которая приоткроет тайны детства Беллы.
У нас небольшой сюрприз для самых активных комментаторов.
Делаем всё то же самое, что и обычно: пишем комментарий, делимся впечатлениями, эмоциями и догадками, а те пользователи, чьи комментарии будут 1, 2, 5, 8, 12 и 16 получат 19 главу раньше всех (отправим главу вам на почту).
Только не пишите два комментария подряд и не дублируйте свои комментарии (не засчитаем).

Ваша команда "Белларии"