Я никогда не была большой фанаткой спорта.

В старших классах я играла в волейбол, прикладывала много сил, но получалось так себе. Если подумать, то вообще никак не получалось. Мои удары не были точными, мяч летел в другую сторону. Нередко я попадала в головы других игроков. Вот так я нашла своего первого парня в выпускном классе. Его звали Эрик. Я извинилась перед Эриком за то, что попала ему в голову. Он улыбнулся и ответил, что все в порядке. Спустя два месяца я потеряла с ним невинность, а еще через пару месяцев мы расстались. Мы постарались сохранить дружеские отношения, но едва мы окончили школу, я тут же позабыла об Эрике Йорке и своем первом сексуальном опыте.

За время учебы в университете у меня было два других партнера, и если бы у меня сейчас был выбор, то я предпочла бы, чтобы их не было. А теперь… теперь у меня был Эдвард.

Но дело не в этом. Дело в том, что мне никогда не удавалось реагировать на летящие в меня со всех сторон мячи, отбивать их, удерживать в воздухе, ловить и отбивать их, потому что они летели в меня со скоростью света. Поэтому за последние недели игра начала сводить меня с ума. Я была безумно напугана, что пропустила один из мячей (в переносном смысле), брошенных в меня.

И вот в игре появился мой отец. Думаю, я не могла мыслить ясно в то утро, когда он появился на пороге дома Эдварда. Уверена, что и мой отец был сбит с толку после всего, что мы рассказали друг другу. Я убедила его остаться в доме с двумя вампирами, а сама отправилась на лекцию с третьим вампиром. Одно это говорило о том, что ни один из нас не подумал о последствиях. Но моему отцу была нужна медицинская помощь после встречи с Эдвардом, а мне было необходимо уйти на лекцию, чтобы хотя бы на несколько часов притвориться нормальной.

Когда мы с Эдвардом вернулись из университета спустя несколько часов, я тут же побежала в дом, осознав, что же я натворила: оставила своего отца в доме с двумя вампирами.

- Где он? – с тревогой спросила я, кода увидела Эммета и Джаспера в гостиной. Они разрабатывали программное обеспечение на ноутбуках. – Где мой папа?

- С ним все хорошо, Белла, - заверил меня Джаспер, отложив ноутбук в сторону. – После того, как я вправил ему плечо, ему было немного больно, поэтому мы убедили его принять что-нибудь… сейчас он отдыхает в свободной комнате, и, скорее всего, будет спать еще несколько часов.

- Что значит «убедили его принять что-нибудь»? Мой отец не принимает обезболивающее. Ему не нравится, когда его чувства притупляются, и он никогда бы не согласился принять что-то настолько сильное, что выведет его из строя.

Я сузила глаза.

Джаспер поджал губы. Его взгляд метнулся к Эдварду, стоящему за моей спиной, а потом к Эммету, который сидел на диване в нескольких метрах от нас. Наконец, он снова посмотрел на меня.

- Джаспер, что ты сделал?

Он сглотнул.

- Возможно, я добавил кое-что ему в воду.

- Ты добавил снотворное моему отцу? – возмущенно спросила я.

- Миледи, у нас есть приоритеты. Времени все меньше, мы должны работать над даром. Присутствие твоего отца может только помешать…

- Ты добавил моему отцу снотворное? – яростно повторила я.

Эммет попытался вмешаться.

- Белла, ты должна понять…

- Я понимаю лишь то, что я уехала отсюда утром, доверив вам своего отца, а вы подмешали ему снотворное!

Я почувствовала, как Эдвард обнял меня за плечи, и я тут же расслабилась. Когда он заговорил, я почувствовала его теплое дыхание на своей шее.

- Белла, любовь моя, я понимаю, что тебе непросто, но твой отец отвлекает тебя, а мы не можем себе это позволить. Нам нужно решить, как с этим справиться.

Я повернулась к нему, он убрал руки с моих плеч.

- Что значит «справиться»? Вы говорите о моем отце. Он останется здесь, пока не заживет его плечо, а затем вернется в Форкс и будет работать главным врачом больницы. У него тоже есть обязанности.

Эдвард сжал челюсти.

- Как все просто.

Несколько мгновений я молча смотрела на него, стараясь успокоиться.

- Пойду переоденусь, чтобы мы могли поработать над даром, который является высшим приоритетом. Дайте мне знать, когда мой отец проснется.

С этими словами я развернулась и отправилась в спальню Эдварда.

***

Я стояла перед зеркалом в спальне Эдварда и пыталась расстегнуть маленькие белые пуговицы на блузке, но мои руки подрагивали. Я довольно-таки неплохо справилась с двумя верхними пуговицами, но после третьей неудачной попытки расстегнуть остальные пуговицы я вскинула руки, а затем с силой дернула блузку, чтобы снять её через голову.

- Это просто смешно. Вся эта ситуация одна сплошная нелепость. Зачем мне переодеваться? Какая разница, что я вообще ношу…

Блузка не поддалась, и мне пришлось снова надеть её. Я увидела в зеркале отражение Эдварда и тут же замолчала. В отличие от меня он выглядел совершенно спокойным. На нем были потертые джинсы и черная рубашка. В этой одежде он одновременно мог быть и студентом, и помогать мне развивать дар.

Его теплые ладони легли на мои плечи. Все проблемы растворились. Эдвард поглаживал и успокаивал меня. Когда мои плечи расслабились, он притянул меня к своей груди. Не произнося ни слова, он расстегнул пуговицы на блузке. Когда он закончил, и полы блузки разошлись в разные стороны, наши с Эдвардом взгляды встретились в отражении.

- Лучше?

- Да, - выдохнула я. – Спасибо.

Он лишь фыркнул в ответ. Его руки снова коснулись моих обнаженных плеч.

- Как ты себя чувствуешь, Белла?

Я медленно вдохнула, а затем выдохнула.

- Ты имеешь в виду то, что я узнала, что мой отец на самом деле не является моим отцом, а человек, породивший меня, еще одно злобное существо? Или ты имеешь в виду то, что я узнала о моей матери Рене, которую на самом деле зовут не Рене, а Эсме, и она перевоплощение моей матери из Средневековья – леди Ресми? Или, может быть, ты говоришь о том, что я узнала, что Рене/Эсме, которая, к слову, умерла двадцать два года назад, была библиотекарем и появилась в моем видении в библиотеке и помогла мне найти «Песнь Белларии». Как ты думаешь, как я себя чувствую?

Лицо Эдварда оставалось бесстрастным, пока я говорила это. Когда я закончила, он несколько секунд изучал меня, а затем прильнул к изгибу моей шеи. Он медленно выдохнул и прижал губы к моему горлу, нежно целуя. На долю секунды я почувствовала, как его язык коснулся моей шеи.

- В тот вечер в аллее, когда ты упомянула Эсме, я подумал, что у тебя было видение с Ресми, но я не был уверен. Потом на тебя столько всего навалилось, что я не хотел еще больше усугублять ситуацию.    

- Эдвард, ты не можешь так поступать, - сказала я, глядя ему в глаза в отражении зеркала. – Ты не можешь защитить меня абсолютно ото всего. Если мы собираемся пройти через это, то мне нужно точно знать, с чем я имею дело.

Эдвард снова тяжело вздохнул. На мгновение он смежил веки.

- Ты выглядишь такой уставшей, моя любовь. Ты прекрасна, как и всегда, но ты вымотана, и я не могу не думать о том, что скоро…

- Я вымотана, - призналась я, - но это ничего не меняет. К тому же на днях мне пришлось разбросать Эммета и Джаспера в разные стороны, лишь подняв руки вверх. И, знаешь, секс-марафон прошлой ночью меня тоже вымотал.

Он сузил глаза в изумлении, но через пару секунд до него дошло, что я шучу. Он усмехнулся.

- Я хотел подарить тебе ночь без тревог.

- Эй, ночь была идеальной, - сказала я, - до тех пор, пока ты не решил выбить дурь из моего отца на следующее утро.

Когда он развернул меня, я заметила алую кайму, обрамляющую его зрачки. Она появилась после утренней охоты. Хорошо, что в лекционном зале было темно.

- Я не выбил из него дурь. Худшее, что с ним случилось, - это вывих плеча.

- О, ладно. Беру свои слова обратно.

- Белла, что ты от меня хочешь? Ты – моя жизнь, - прошипел он, крепко взяв меня за руки. – Ты это знаешь. Ты причина моего существования, и я не стану извиняться за то, что стараюсь тебя защитить. Карлайл напомнил мне Карла. Когда я возвращался с охоты, я заметил, что он бродит недалеко от дома. Мои инстинкты говорили мне не останавливаться и не перепроверять дважды. Ему действительно повезло, что я не сделал ничего плохого.

- Эдвард, он мой отец, - ответила я. – Несмотря на то, что в моих венах  течет не его кровь, Карлайл Каллен – мой отец, и он искал меня здесь по моей вине. В последний раз когда я говорила с Кейт, я упомянула, что ты живешь в этой части Джорджтауна. Никогда бы не подумала, что мой отец позвонит ей, кода не сможет связаться со мной. Я должна была ответить на его звонки, но вместо этого я была занята собой и своим чертовым даром…

- Никогда не буду винить тебя за то, что ты сосредоточилась на своем даре!

На мгновение он опустил голову, а затем снова посмотрел на меня. Красная кайма все еще обрамляла его зрачки, и я была рада, что мы находились не в лекционном зале. В тот момент ничто не могло замаскировать его истинную природу.

- Я не смог защитить тебя в первый раз, - прошипел он, - но я не подведу тебя снова. В этот раз я уделю больше внимания твоей безопасности.

- И рискнешь убить невинного? – удивилась я.

Он отстранился и выпрямился. Когда он заговорил вновь, его тон был лишен каких-либо эмоций.

- Белла, как и время, невиновность - относительное понятие. Я прекрасно это усвоил.

- Боже, Эдвард, ты не можешь так говорить, - я покачала головой. Меня трясло от негодования. В следующее мгновение с моих губ сорвалось: - Мы не в чертовом средневековье.

А затем… какими бы жестокими ни были слова Эдварда, я увидела ужас, затаившийся в черной глубине его глаз. Я положила руку ему на плечо.

- Эдвард, расскажи мне, что произошло. Когда Беллария и сэр Эдвард встретились с её отцом после того, как ослушались и тайно обвенчались, - я сглотнула. – Что произошло потом?

Жесткость и упрямство Эдварда растворились. Черты его лица смягчились, хотя он все еще был насторожен.

- Любовь моя, разве ты не видела этого в своих снах?

- Нет, я видела не всё. Думаю, подсознательно я жду, что ты расскажешь мне последнюю часть истории.

Он потянулся ко мне, его пальцы скользнули по моей шее.  Он притянул меня к себе чуть ближе. Затем он кивнул, но это движение, казалось, предназначалось для него самого. Когда он заговорил, в его голосе звучали обвинения тысячи лет.

- Да, Белла, так и должно быть. Я подвел тебя в первый раз, и в качестве моего покаяния ты заслуживаешь услышать, почему я так поступил.

- Эдвард, я не это…

Я не успела закончить предложение. Эдвард принялся рассказывать о событиях того времени.

- Белла, узнав о нашем браке, барон Карл из замка Свейн, человек, который почти тысячу лет назад называл себя твоим отцом, потребовал, чтобы мы отреклись друг от друга. Я был самонадеян и был уверен, что смогу поговорить с ним. Я верил, что если мне удастся убедить его в том, что я смогу сделать тебя счастливой и смогу предложить свою верную службу, - он усмехнулся, - то все будет хорошо. Я был глупцом, думал, что твое счастье имеет для него значение. Я верил в кодекс чести и рыцарский кодекс, которые позволили бы тебе остаться моей женой, а он все равно получил бы материальную выгоду, к которой так стремился. А он хотел отдать тебя лорду Джейкобу, чтобы они могли объединить свои земли и образовать собственное небольшое королевство. Конечно, теперь мы знаем, чего на самом деле хотел от тебя лорд Джейкоб. Теперь я понимаю, что на протяжении веков Карл был лишь пешкой в руках Джейкоба, - сказал Эдвард. – Мы испортили эти планы, Белла, поэтому в обмен на отречение от тебя Карл пообещал мне твою служанку Кейтлин, которая в настоящее время перевоплотилась в Кейт, твою подругу. 

Он говорил с таким жаром, что у меня не было времени остановиться и осмыслить все, что он говорил. Я едва успевала запоминать рассказ, не то что проанализировать. Словно невидимая плотина прорвалась, и слова хлынули, подобно воде. Когда он начал рассказывать, мой разум мгновенно вспомнил ту сцену. Я видела мрачные темные стены замка Свейнов, они возвышались надо мной: огромные и холодные. Я увидела прекрасного сильного рыцаря, сэра Эдварда. Я видела, как дюжина стражников прижала его к холодному полу, а он яростно требовал, чтобы его жену, Белларию, освободили. Она стояла связанная в нескольких метрах от него.

- Когда я отказался, - продолжил он после небольшой паузы, - когда я отказался, я думал, что он убьет меня. Как бы сильно мне не хотелось оставлять тебя, я был готов встретиться со смертью, только бы не отрекаться от любви к тебе. Но вместо этого… вместо этого он перерезал тебе горло на моих глазах. – Инстинктивно я схватилась за шею. Внезапно я почувствовала острие кинжала, перерезающее мое горло. Я задохнулась, ждала, что вот-вот хлынет кровь. Фантомная рана тысячелетней давности напомнила о последних моментах жизни Белларии: звуках, образах, мыслях…  

Эдвард прижался губами к моему горлу, его теплые губы шептали мне:

- Тише, моя любовь. Тише. Ты не ранена. Ты не ранена, - повторял он, тяжело дыша так же, как и я. Он старался успокоить меня. Затем он отшатнулся, глаза его загорелись.

- Ты сделала последний вдох в моих руках, и я поклялся тебе, поклялся, что найду тебя снова. После этого стражники Карла обнажили мечи против нас с Джаспером. Мы сражались, но их было гораздо больше, и в конце концов они взяли верх. Стражники вывезли наши тела за стены замка и оставили умирать.

- Вы были еще живы в тот момент? – перебила я. – Как и Эммет после нападения кабана. В вас еще теплилась жизнь.

- Я хотел умереть, - прорычал он. – Я молил о смерти, чтобы быть вместе с тобой, но нет, смерть не приходила.

Я обхватила его лицо, провела большим пальцем по шраму. Слезы катились по моим щекам.

- Что произошло, Эдвард? Что произошло после того, как ты оказался за стенами замка?

Казалось, Эдвард смотрел сквозь меня. Внезапно я очутилась у него на коленях. Посмотрев ему в глаза, я увидела черную бездонную пропасть, переполненную образами из ужасного прошлого.

- Мои воспоминания о том времени до моего пробуждения сосредоточены на одном чувстве. Я вспоминаю боль, мучительную боль, которая пронзала мое сердце и разрывала на части душу. Агония – недостаточно сильное слово, чтобы передать всю мою боль. Я слышал твои крики и тянулся к тебе. Снова и снова я тянулся к тебе, звал тебя, но никак не мог дотянуться. Все то время я знал, что этот ад – мое вечное наказание за то, что я подвел тебя. Боль была невыносимой, я выл от мучений и молил о смерти. Если бы ты спросила меня в тот момент, сколько длилась пытка, я бы ответил, что она тянулась целую жизнь, столетия, вечность. Теперь я знаю, что она длилась всего несколько дней. Потом я очнулся.

Эдвард снова замолчал, в этот раз пауза была длиннее. Взгляд застыл, словно он снова переживал те дни. Когда он снова заговорил, я едва могла расслышать его голос.

- Мы больше не были в лесу, где нас с Джаспером оставили. Когда мои глаза открылись, я увидел жалкий домишко, точнее, даже лачугу. Цвета внезапно стали ярче. Появились оттенки, о существовании которых я даже не подозревал. Звуки, которых я никогда прежде не слышал, громыхали в ушах. Ароматы, которых я и представить не мог, щекотали ноздри. Все стало насыщеннее и ярче, мне оставалось лишь задаться вопросом…

Он снова остановился, быстро моргнул, словно вырываясь из оцепенения.

- Каким? – подсказала я. – Что тебя беспокоило?

- Белла, мне стыдно признаться, но первое, о чем я подумал, моя первая необходимость в тот момент – мучительная жажда. Тогда я даже о тебе не думал. Жажда прожигала мое горло, сводила с ума, - виновато сказал он. – Моя жажда была настолько невыносимой, что я проклинал всех. Я вцепился себе в шею, чтобы вырвать себе горло и избавиться от безумной жажды, но не смог. Затем я обнаружил, что моя правая рука приросла к моему телу, и это еще больше сбивало меня с толку.

- Что произошло с твоей рукой? – переспросила я.

- Я потерял свою правую руку перед тем, как меня пронзили мечами.

Ужас пробрал меня до костей, я поежилась, но Эдвард был так сосредоточен на своей исповеди, что не остановился ни на мгновение.

- Когда Эммет и Джаспер вернулись в лачугу, они нашли меня совершенно обезумевшим.

- Значит, - прошептала я, - Эммета и Джаспера не было рядом, когда ты очнулся?

- Нет. Джаспер очнулся за несколько часов до меня. Он страдал от такой же мучительной жажды. Эммет тут же взял его на охоту. Та хижина принадлежала твоему брату Эммету. К тому времени прошел год с того момента, как он умер. Но кто-то обратил его. Он выпил кровь своего создателя, и обращение было завершено, но затем… создатель отвернулся от него – мы до сих пор не знаем, почему это произошло. Лес стал его домом. Он держался подальше от людей, от Розали, от тебя и от меня. Видишь ли, он не мог еще себя контролировать. Он жил точно животное, питался дикими животными и несчастными, заблудившимися в лесу. Лишь изредка он, рискуя выдать свое происхождение, пробирался в город, в стены замка. Он не был готов отказаться от человека внутри себя и от тех, кого любил. Он лишь мельком смотрел на Розали и на нас, а затем снова скрывался в лесах.

Эдвард снова замолчал, пауза затянулась.

- В тот день, когда тебя убили…

- Он опоздал, чтобы обратить меня, но успел спасти тебя и Джаспера… - несмотря на весь ужас, я облегченно выдохнула.

- Он следовал за стражниками, которые привезли нас в лес, выпил из них кровь, а затем спас нас.

- Он знал, как спасти вас? Знал, как обратить?

Я говорила мягко и тихо, не давая эмоциям взять надо мной верх. Я боялась, что если моя реакция будет слишком сильной, или я спрошу что-то очень громко, Эдвард выйдет из транса, в котором он находился. Я боялась, что включатся защитные инстинкты, и он закроется от меня, а вместе с тем закроется и часть прошлого, о котором я ничего не знаю.

- Белла, способность создавать себе подобных – это что-то вроде инстинкта. Знаешь, это похоже на то, как паук плетет паутину для своей жертвы или гусеница заворачивается в кокон для превращения в бабочку. Да, он знал, как обратить нас.

- Что было потом? – спросила я.

- Потом… мы стали похожи на диких зверей. Мы охотились, не произнося ни слова. Мы рычали, лязгали зубами, как дикие звери. Мы были ночными существами, входили во тьму лишь с одной целью – найти добычу, мы думали только об одном – о теплой крови. Голод поработил нас, жажда сделала нас своими заложниками, мы не могли думать ни о чем другом. Любое двуногое или четырехногое существо становилось нашей добычей. Мы были ненасытны.

И все же, несмотря ни на что, я не задавался вопросом, кем я стал, это знание тоже было инстинктивным. В течение нескольких дней мы не могли насытиться, нападая на людей и животных. Вскоре поползли слухи о демонах в человеческом обличии, живущих в лесах. Говорили, что когда-то демоны были величайшими рыцарями королевства. Представь, в каком ужасе все были, - горько усмехнулся Эдвард. – Страх распространялся по деревням, подобно лесному пожару. Мы знали об этом, потому что жертвы молили о пощаде, а потом угрожали лордом Карлом, который знал о нас и готовил расправу.

Он снова усмехнулся. Я ждала продолжения рассказа в оглушающей тишине.

- Он готовился к встрече с нами, а мы охотились и набирались силы. Мы были чудовищами, порожденными ненавистью. Вскоре нам удалось утолить жажду мести. Когда настал день, мы были готовы и инстинктивно знали об этом. Именно в тот день мы впервые обмолвились словом друг с другом.

- И что вы сказали? – я не смела дышать. Я не задавала лишних вопросов и не перебивала, даже в те моменты, когда Эдвард возвращался к староанглийскому, к языку сэра Эдварда.

В тот момент я поняла, что сижу на коленях не у Эдварда Мейсена, а у сэра Эдварда.

- Мы сказали «месть». Месть за сестру, месть за леди… месть за мою жену, - ответил он.

 Я был так напугана, что зажмурилась. Я открывала глаза лишь тогда, когда была уверена, что не закричу. От такого вы не сможете просто так отвернуться, эта история засядет глубоко внутри вас.

- Что было потом?

- Они убили тебя, Белла, - отрешенно проговорил он. – Все в том замке были ответственны за твою смерть, мы трое: брат, друг и муж - любили тебя. И я поклялся отомстить каждому. И отомстил одному за другим.

По моим щекам текли слезы, Эдвард отвел от меня  взгляд и сосредоточился на стене.

- Я не могу на тебя смотреть, когда ты плачешь. Я ни о чем не жалею, но я не могу смотреть на тебя.

- Что ты сделал, моя любовь?

От улыбки, появившейся на его губах, у меня все похолодело внутри.

- Карл окружил замок сотнями воинов. Он наполнил ров хищными тварями и приказал поднять подъемный мост.  Железная опускная решетка охранялась лучшими воинами – теми, кого мы с Эмметом обучали. Мы так просто проникли в замок, что было почти смешно, - усмехнулся он. – Мы прошли  через ров и выпили кровь хищников, мы подбрасывали их трупы, чтобы стражники  знали, какая участь их ждет. Стрелы отскакивали от наших тел. Мы ломали их точно ветки и пронзали остриями стрел сердца лучников. Кипящее масло не причиняло нам вреда, а вот им… - фыркнул он, его глаза словно черный лед. – Мы пили кровь из его лучших воинов, отрывали им головы и разрубали их собственными мечами, чтобы те, кто прятался, могли видеть свою судьбу. Мы взяли факелы и подожгли масло, огонь быстро охватил замок, и вскоре от него осталось лишь пепелище. – Я поежилась от тона его голоса. – Я предупреждал их, Белла, всех – от вероломного священника до простых флейтистов, я поклялся отомстить им всем.

Я не могла произнести ни слова, не издать ни звука, не пошевелиться. В горле пересохло. Несколько недель я знала, что Эдвард, Эммет и Джаспер – вампиры. Я думала, что знаю, что именно это значит. Я видела их в действии. Я так часто видела, как чернеют глаза Эдварда: когда он был в ярости или от страсти. Но это…

Я никогда не думала, что он способен на такое.

- Что ты сделал с Карлом, Джейком и Кейтлин?

Я совершенно не заботилась об осторожности. Эдвард снова проживал то неистовое бесчинство, и он не собирался останавливаться.

- Карл спрятался в стенах замка, но я нашел его и оторвал ему руки и ноги. Он проклинал меня, а потом я оторвал ему голову. Эммет сделал то же самое с дрожащим отцом Мишелем. Джейкоба мы не нашли, - прошипел я, - а позднее узнали, почему. Он был бессмертным, как и мы, он был нашим соперником в борьбе за вечность.

- А Кейтлин? – выдохнула я.

- Я убил Кейтлин, Белла, - признался он. – Она молила о прощении за то, что сообщила твоему отцу о нашем браке, за то, что предала твое доверие, за то, что согласилась с его планом разлучить нас, и за то, что поверила, что однажды я возьму её в свою постель вместо тебя, - проговорил он сквозь зубы. – Она умоляла о пощаде, но я вырвал у нее горло, так, как было изувечено твое, - он сглотнул, его ноздри раздувались. – Затем я оставил её, она билась в агонии, пока пламя, поглощавшее замок, не добралось до нее.

Я беззвучно плакала, слезы текли по моим щекам и капали на наши колени.

- После этого мы исчезли, оставив после себя смерть, пепелище и слухи, которые разносились потом десятилетиями. Эти слухи превратились в мифы о существах, что обитают во тьме и питаются кровью. Со временем слухи стали сказками, их приукрасили ерундой о гробах и крестах, и боязнью солнечного света. – Он пожал плечами. – Долгое время мы не интересовались миром людей. Прошло много лет, прежде чем мы научились себя контролировать и попробовали жить среди людей. Когда мы научились притворяться простыми людьми, мы пошли в университет и занялись новым делом. Мы начали серьезное исследование. В тот момент мы решили питаться только теми, кого мы, как высшие существа, считали достойными такой смерти. Со временем, когда мы стали более… просвещенными, - он осуждающе ухмыльнулся, - когда я понял, что однажды ты вернешься, мы перестали так делать. Веками мы питались только животными или новообращенными оборотнями, с которыми время от времени сталкивались.

Как Эдвард отмечал ранее, ход времени был относителен.

Если бы меня в тот момент спросили, я бы подумала, что сидела там часами, годами, прежде чем он вновь заговорил.

- Теперь ты видишь, какой монстр я на самом деле. Твой отец Карлайл был прав. – Он покачал головой и, фыркнув, опустил глаза. – Белла, я знаю, что я напугал тебя этой историей, но я не жалею о том, что убил тех людей в замке – ни одного из них: ни священника, ни Кейтлин, которая молила о пощаде, ни лорда Карла.

В течение долгого времени я тихо плакала, затем я обхватила его лицо ладонями и заставила посмотреть мне в глаза.

- Я  в ужасе, Эдвард. Да, я напугана. Если это и была твоя цель, то ты достиг её, я напугана.

Когда он попытался отстраниться от меня, я не позволила ему. Конечно, он мог с легкостью вырваться, если бы захотел. Он не отстранился, хотя говорил, что не испытывает угрызений совести, что не нуждается в прощении. В его глазах – холодный блеск, но он не отстранился.

- Ты ждал, что я буду сидеть здесь и делать вид, что меня это не волнует и что у меня не щемит в груди от того, что ты мне рассказал? Я не знаю, что думать. Боже, все сваливается одно за другим, я так не могу. – Я покачала головой. – Я не могу справиться со всем сразу!

Он нахмурился.

- Но хочешь знать, что я знаю точно? Единственная вещь, в которой я ни на секунду не сомневаюсь?

Он был насторожен, мне показалось, он не хочет слышать ответ. Но тем не менее он кивнул.

- Я знаю, что ты больше не сэр Эдвард, и что мужчина, сидящий сейчас со мной, не монстр. Я знаю это каждой клеточкой своего существа.

- Белла…

- Если ты этого хотел добиться, то у тебя не получилось, - я помотала головой. – Я не стану судить тебя, Эдвард, исходя из того, каким человеком ты был тысячу чертовых лет назад. Я не могу. – Вцепившись ему в волосы, я притянула его ближе. – Да, я потрясена, но я все еще люблю тебя, и мне больно за тебя, больно за то, через что тебе пришлось пройти, и…

- Боже, Белла! – воскликнул он, пугая меня еще сильнее. Он схватил меня за руки. Сдавленным голосом он проговорил:

- Разве ты не видишь? Это еще не все! Есть еще кое-что, гораздо хуже, то, за что ты, скорее всего, никогда не сможешь меня простить. И когда ты узнаешь об этом, ты узнаешь всё! Ты поймешь, почему я не заслуживаю твоей любви, и почему моя душа, если она все еще есть у меня,  проклята! Ты поймешь, почему я заслуживаю лишь огненной геенны, если это существование когда-нибудь закончится!

Мое сердце бешено стучало в груди.

- Что это? – прошептала я.