Наконец наступило утро экзамена. Всю ночь меня мучили кошмары. К моменту пробуждения я была вымотана, голова раскалывалась. Казалось, в моей голове поселился маленький барабанщик, который без устали бил в свой барабан.

 К счастью, в лекционном зале, несмотря на то, что он был набит студентами, было тихо, как и должно быть во время экзамена. В любой другой день у меня была бы прекрасная возможность подумать и расшифровать ночные кошмары, но мой мозг был измучен. Я отвлекалась на нервные покашливания, шелест бумаги, постукивание по столу, шорох карандашей и ручек и вибрацию телефонов в сумках.

Эдвард ничего подобного не делал. Его движения были быстрыми и плавными. Он не ерзал на месте, не дергался, не вертел ничего в руках – не делал ничего, что делает среднестатистический человек на экзамене. Для него весь этот процесс был лишь фикцией. Всё это, с самого начала, еще один этап в его бесконечной игре в человека. А еще он играл студента, который едва знает преподавателя, как и все остальные студенты.

Я медленно прохаживалась по залу из одного конца в другой, поднималась и спускалась по лестнице между рядами столов. Я следила за ходом экзамена и была готова ответить на организационные вопросы студентов. Мой взгляд то и дело обращался к Эдварду. Он склонил голову над заданием, бесшумно постукивал ручкой по виску, чтобы сосредоточиться на вопросе, который мог прочитать задом наперед, с закрытыми глазами, прыгая на одной ноге и потирая живот. Несмотря на головную боль, я улыбнулась, представив его таким.

Конечно, он сдаст экзамен, хотя в этом не было никакой необходимости. Они с Джаспером и Эмметом владели прибыльным бизнесом по разработке программного обеспечения – это одно из прикрытий их состояния, которое они накопили за все века. Мы решили, что после экзамена отправимся в шале, где проведем оставшиеся до солнцестояния дни. В этой скрытой части Вашингтона мы собирались встретиться с другими бессмертными, чтобы, когда Джейкуб и его приспешники придут за мной, вампиры могли раз и навсегда покончить с оборотнем. После этого мы с Эдвардом исчезли бы на несколько лет, а потом вернулись бы к своей обычной жизни. По большому счету этот экзамен не был так уж важен, поэтому Эдвард не понимал, почему я так настаивала на том, чтобы довести все до конца. Но я хотела… мне было нужно доказать хотя бы самой себе, что несмотря на все творившееся вокруг безумие мне удалось не сдаться. Эти, казалось бы, несущественные человеческие поступки были моими последними ниточками к моему здравомыслию.

Сложив руки за спиной, я продолжала прохаживаться вдоль рядов. Затем я написала на белой доске время, оставшееся до окончания экзамена. Когда я отложила маркер, экран моего телефона загорелся: пришло новое сообщение.

Доброе утро, Белла. Ты не могла бы зайти ко мне в кабинет?

Сообщение пришло от доктора Майклса, декана гуманитарного факультета. Я просила о встрече с ним, чтобы обсудить «семейные обстоятельства», из-за которых я собиралась на некоторое время оставить преподавание.

Конечно, Джон. Я освобожусь через час. Подойду в 10, хорошо?

Я бы хотел, чтобы ты пришла как можно скорее. Появился срочный вопрос, и я бы хотел обсудить его до конца экзамена. Я отправил к тебе секретаря, она заменит тебя.

Стук в голове усилился.

 Конечно. Уже иду.

Как только я нажала «Отправить», дверь открылась, и вошла одна из секретарей. Она неслышно подошла ко мне.

- Профессор Каллен, декан Майклс попросил меня заменить вас, - прошептала она.

- Хорошо, спасибо, - ответила я. – Я скоро вернусь.

Перед тем, как выйти из зала, я посмотрела на задние ряды. Эдвард сидел в тени, другие студенты частично закрывали его от меня. В приглушенном свете его ярко-зеленые глаза выделялись еще сильнее. Они прожигали меня подобно лазерным лучам. Я кивнула головой, давая ему понять, что ничего необычного не происходит, затем вышла из зала.

Я быстро шла по коридорам университета, свернула за угол юго-восточной стороны здания и подошла к лестнице, ведущей к кабинетам на первом этаже. Но не успела я и шагу ступить, как кто-то схватил меня за руку и развернул к себе.

- Боже, Эдвард, - прошипела я, приложив руку к груди, когда он оттащил меня от лестницы и прижал к стене.

- Куда ты идешь? 

 - Ты понимаешь, что только что провалил экзамен? - Я заглянула ему за плечо, чтобы убедиться, что поблизости никого нет. – Ты не можешь встать и уйти посреди экзамена.

- Я сдал этот чертов экзамен много лет назад. И если честно, Белла, какая разница? Так куда ты идешь? – повторил он вопрос.

- Меня хочет видеть декан.

- По какому вопросу? – он нахмурился.

- Я просила о встрече с ним, помнишь?

- Конечно помню, но почему он вызывает тебя посредине экзамена?

- Он сказал, что есть срочный вопрос. Я не знаю, что он имеет в виду, Эдвард.

Я была не очень терпеливой, но игра в «Двадцать один вопрос» только усугубляла мою головную боль.

- Скажи ему, что встретишься с ним позднее.

- Что? Нет, - отказалась я. – Зачем мне это делать? Я просила о встрече. Вообще-то, он декан. И я сказала, что уже иду.

Эдвард сжал губы.

- Ну же, Эдвард. Это не смешно.

Он наклонился так, чтобы наши глаза оказались на одном уровне.

- Белла, с чего бы вдруг декану просить тебя зайти к нему прямо сейчас, посреди экзамена?

- Я уже сказала тебе. Он написал, что случилось что-то важное. Я сейчас вернусь. – Когда я попыталась обойти Эдварда, он не сдвинулся с места. С таким же успехом я могла бы попробовать обойти стену. – Эдвард, он ждет меня. И если честно, я переживаю, что нас мог кто-то видеть и доложить ему.

Я снова огляделась по сторонам. Но, к счастью, все на этаже были заняты экзаменом.

- Хорошо, - ответил он через несколько секунд, - но я пойду с тобой.

Я прислонилась к стене, раздраженно сжав руки в кулаки.

- И как это будет выглядеть? Может, мне написать на лбу «Да, я сплю со студентом».

Я провела пальцем по лбу.

Он изогнул бровь и усмехнулся.

- Это то, что мы делаем: спим вместе?

- Ты пытаешься меня отвлечь спорами о семантике, хотя знаешь, что это не имеет значения. А теперь извини.

Когда я снова попыталась пройти мимо него, он осторожно, но крепко взял меня за руку.

- Белла, здесь что-то не так.

Недели разочарований, страхов и растерянности вкупе с сильной головной болью вылились в следующие самые неподходящие слова.

 - Эдвард, это моя карьера, а не твоя, - прошипела я, ткнув его пальцем в грудь. Мое лицо горело. – Ты можешь оставить мне хотя бы её? Разве ты не видишь, что я и так многим жертвую? Могу я хотя бы эту часть своей жизни оставить такой, какая она есть?

Я тут же пожалела о своей язвительности. Я пожалела о ней, когда слова вырывались из меня подобно лаве. Но как знает любой, кто сначала говорит, а потом думает, в словах, сказанных в порыве, всегда есть доля истины. Но, к сожалению, после того как ядовитые слова выходят наружу, нужно постараться сгладить ситуацию.

Эдвард отшатнулся, словно его ударили. Его глаза сузились, он отпрянул от меня, словно понятия не имел, кто стоял рядом с ним. Эти слова причинили ему больше боли, чем любой яд.

Я поднялась на цыпочки и обхватила его лицо ладонями, прижалась губами к его губам, но он никак не отреагировал.

- Прости меня, - я отчаянно помотала головой, отчего голова стала раскалываться еще сильнее. – Эдвард, прости. Я не это имела в виду. Просто всё это сводит меня…

Он взял меня за плечи, твердо, но осторожно отстранил меня. Когда он заговорил, его голос был отстраненным и холодным.

- Я подожду тебя у кабинета. Я могу пойти только на эту уступку.

- Хорошо, Эдвард, - я кивнула. – Хорошо.

Мы спускались по лестнице бок о бок, он невесомо придерживал меня за спину. Каждый его тихий шаг звучал в моей голове подобно бою барабанов: медленно и гулко. Я хотела протянуть к нему руку, всё исправить, но мы спустились на первый этаж слишком быстро. Эдвард обхватил дверную ручку, но прежде чем открыть дверь на этаж, он склонился ко мне.

- Я останусь в коридоре, пока ты будешь в его кабинете.

Я едва успела кивнуть, как он распахнул дверь.

В отличие от тишины четвертого этажа, где большинство были заняты экзаменом, на первом этаже преподаватели и студенты сновали по коридорам и кабинетам, суетились точно пчелы у цветов. На первом этаже находились все административные помещения. В последний учебный день перед выпускными и каникулами этаж был переполнен.

Мы с Эдвардом вошли в вестибюль по раздельности. Я шла впереди, чувствуя присутствие Эдварда за своей спиной. Я прошла к северо-восточной стороне здания, к кабинетам, принадлежащим Гуманитарному факультету. От потолка до пола вестибюль был застеклен затемненными стеклами. Окна выходили на территорию кампуса, залитую солнцем. Я глубоко вдохнула, пытаясь успокоиться и отвлечься от ссоры с Эдвардом. Я видела его отражение в стекле, он словно бы случайно шел за мной. Как ни странно, в тот момент я задавалась вопросом, кто придумал миф о том, что вампиры не отражаются в зеркальных поверхностях. Я могла отчетливо видеть его, и это не было связано с моим даром. У него был талант приковывать к себе внимание. В отражении окон я видела и других людей как по ту, так и по эту сторону здания. Они не без любопытства рассматривали Эдварда. Дойдя до двери кабинета, я оглянулась на Эдварда. Не глядя мне в глаза, он остановился в нескольких шагах от двери, вытащил свой телефон и погрузился в него. Спустя мгновение он уверенно кивнул мне.

Кабинеты руководителей кафедр находились слева от меня. Перед ними находилась небольшая приемная, где секретарь отвечал на телефонные звонки и направлял посетителей. На черных кожаных диванах рядом с кабинетами руководителей сидели несколько человек. Справа находились небольшие кабинеты для учителей и ассистентов, в одном из которых работала и я.

Кабинет декана Майклса находился последним слева. Секретарь, милая женщина сорока лет, посмотрела на меня. Она улыбнулась и, прижав телефонную трубку к плечу, сказала мне:

- Вас ждут.

- Спасибо, - ответила я.

Постучав в дверь, я вошла. Декан сидел за столом из красного дерева, зажав телефонную трубку между ухом и плечом и что-то печатал. Увидев, что я вошла, он кивнул мне, разрешая сесть. Я присела на кожаное кресло и стала ждать, пока он закончит.

- Итак, что ты собираешься делать? – спросил он собеседника.

Подавив нетерпеливый вздох, я посмотрела в открытое окно, наполовину завешенное вертикальными жалюзи. Однажды декан рассказал мне, что включает свет даже утром и не открывает жалюзи до конца, чтобы не видеть тучи и представлять, что за окном солнечный день.

Через полуоткрытое окно я видела, как усталые студенты поднимаются и спускаются по лестнице. Несколько человек сидели на газоне, кто-то на скамейке – все они смотрели в ноутбуки или телефоны, впитывая последние знания перед экзаменом.

- Я же предупреждал тебя, да? – сказал кому-то декан по телефону, подняв палец, показывая мне, что нужно подождать еще минутку.

Я кивнула и улыбнулась.

Декан был примерно того же возраста, что и мой отец, а внешне походил на какого-нибудь профессора литературы: очки в серебряной оправе, залысина, седая борода и небрежно закушенная сигара, которой сейчас, к счастью, не было. Декан был приятным собеседником, он всегда умел разбавить разговор забавной историей. Обычно он рассказывал о своей дочери, с которой мы были ровесницами. Она страшно расстроила своего отца, когда провалила экзамены в академию, в которой некогда учился декан. Вместо этого она занялась бизнесом.

- Хорошо, хорошо. У меня посетитель. Позднее поговорим. Ладно. Пока.

Вздохнув, он положил трубку.

- Дочь? – улыбнулась я.

- Да, моя дочь, - ответил он, улыбаясь и закатывая глаза. Я не могла не усмехнуться. – Как ты, Белла?

- Все в порядке, Джон, - ответила я, - но немного занята на экзамене.

- Да-да, я знаю, - понимающе сказал он. – Мне пришлось вызвать тебя, потому что мне кое-что показали. Поскольку эта информация может повлиять на исход экзамена, я не мог отложить это дело. Давай вернемся к сути дела, чтобы ты могла как можно скорее вернуться к студентам.

Он тепло улыбнулся. У меня в животе завязался узел.

Но все же я не подала виду, что напугана.

- Да, спасибо. Я была бы признательна.

 Он положил руки на стол.

- Во-первых, я бы хотел сказать, что на кафедре очень довольны твоей работой в этом семестре, Белла. Нам, и мне лично, нравится, как ты работаешь, и мы рады, что ты влилась в наш коллектив.

- Спасибо, Джон. Это многое значит для меня. Этот семестр был непростым, но интересным.

Он помолчал несколько секунд, а затем, вдохнув, продолжил.

- Прекрасно. Я рад, что для тебя этот опыт тоже полезен. Уверен, студенты  получили отличные знания. Мы  получили много положительных отзывов о твоей работе.

- Еще раз спасибо.

Сглотнув, он начал перебирать бумаги на столе. Взяв в руки небольшую желтую папку, он снова посмотрел на меня.

- Однако есть кое-что, что я не могу оставить без внимания.

Он протянул мне папку, мне пришлось приложить немало усилий, чтобы моя рука не дрогнула, когда я брала папку. Декан Майклс продолжал говорить, пока я открывала папку.

- Я получил её сегодня утром. Имя отправителя не указано. Само по себе это не касается университета, - спешно пояснил он, пока я смотрела на фотографии, на которых были запечатлены мы с Эдвардом в первые дни семестра, когда мы сидели под вишнями на территории кампуса. – Однако, - продолжил он, когда я увидела следующее – относительно недавнее – фото, на котором мы с Эдвардом целовались в его «Ровере», припаркованном недалеко от университета, - фотографии сопровождались запиской, в которой было написано, что молодой человек на снимках – твой студент. Аноним пожаловался на нарушение правил политики университета и пригрозил передать папку в совет университета.

Я зажмурилась и захлопнула папку. Затем я снова посмотрела на декана.

Он снова вздохнул.

- Перед встречей с тобой я проверил документы. Это один из твоих студентов, верно?

- Да, - подтвердила я.

На мгновение декан Майклс закрыл глаза и покачал головой. Когда он заговорил вновь, в его голосе не было ни намека на дружелюбие или поддержку. Скорее, теперь он выступал в качестве руководителя, готового обеспечить исполнение правил.

- Белла, насколько мне известно, вы в курсе, что в отношениях студент-преподаватель преподаватель довлеет над студентом, в связи с этим он или она несут ответственность за то, чтобы отношения оставались исключительно профессиональными. Вот почему у нас действует политика, запрещающая любые отношения между преподавателем и студентом, кроме профессиональных.

- Я знаю, Джон, но…

Он не дал мне договорить.

- Как бы ни развивались ваши отношения за стенами университета, в университете вы обладаете властью над мистером Мейсеном, а политика университета довольно ясно дает понять, как будут расценены непрофессиональные отношения.

- Да, политика предельно ясна, - вставила я, придвигаясь вперед. – Да, Джон, мы с мистером Мейсеном в отношениях, но на университет мы не переносим эти отношения.

- Тем не менее, - нетерпеливо махнув рукой, перебил меня декан, - университет строго не рекомендует начинать отношения со студентами. Если честно, я не ожидал от вас такого, профессор Каллен. Зачем вы рискуете перспективной карьерой?

Я была поражена, понимая, что мы вернулись к формальностям.

- Профессор Майклс, отношения между мной и мистером Мейсеном начались до моей работы в университете, - за тысячу лет до нее, подумала я про себя, - и, если я правильно понимаю политику университета, отношения между студентом и преподавателем не поощряются, но отношения, начавшиеся до начала моего приема на работу, определенно не запрещены…

  - Нет, они не запрещены, - согласился он, проведя по волосам, - но я уверен, что вы знали, что в таких случаях студент не должен быть на вашем курсе. Более того, об отношениях необходимо было сообщить на кафедре, когда мистер Мейсен поступал в университет, потому что в таком случае вам запрещено оценивать мистера Мейсена. Боже мой, - он махнул в сторону двери, - экзамены всего курса могут быть признаны недействительными. Возможно, всем придется пересдавать экзамен!

К этому моменту моя головная боль превратилась в мигрень. Кровь стучала в голове подобно отбойному молотку. Я никак не могла объяснить, что не раскрыла информацию об отношениях с Эдвардом после его зачисления, потому что в тот момент я и сама об этом не знала. Но я могла попытаться уменьшить опасения декана по другому вопросу.

- Да, вы правы, профессор Майклс. Я не должна оценивать его работы и уверяю вас, что со второй недели занятий я их не оценивала. Их оценивал другой профессор.

Он недоверчиво сузил глаза.

- Правда?

- Да, - нервно повторила я. – Я признаю, что первоначально оценила пару его работ, но затем, поняв, что в этом есть конфликт интересов, я передала все работы мистера Мейсена на оценку профессору Синклер, с которой мы работаем в одном кабинете. Вы можете это проверить.

Он внимательно изучал меня, постукивая пальцем по подбородку.

- Скорее всего, я так и сделаю, профессор Каллен. Как вы объяснили профессору Синклер, почему просите проверить работы одного из ваших студентов?

- Я просто сказала ей, что мы с ним общаемся за пределами университета, а я не хочу нарушать правила. Она любезно согласилась мне помочь, в обмен я проверила работы некоторых её студентов. Мне сказали, что помогать друг другу допустимо.

- Все верно, - он медленно кивнул и поджал губы, - но я должен был узнать об этом первым. Вы понимаете это, да?

- Да, сэр, - виновато ответила я, - понимаю и приношу искренние извинения за неосторожность.

Декан медленно выдохнул и, наклонившись над столом, придвинулся ближе ко мне.

- Белла, - сказал он, теперь он больше походил на моего отца. – Я взял на работу именно тебя, потому что увидел в тебе потенциал. Я знаю, насколько ты умна. Ты допустила огромную ошибку, но мне бы не хотелось, чтобы эта ошибка стоила тебе карьеры. Но, как ты понимаешь, все предпринятые тобой шаги не решают проблемы.

Плечи опустились. Внезапно я почувствовала невероятную усталость. Я чувствовала себя так, словно каждая моя кость превратилась в желе. Конечно, я знала, что он был прав. Я знала, что веду себя непрофессионально. Что бы я ни говорила последние недели и в том числе несколько минут назад, правда заключалась в том, что Эдвард ворвался в мою жизнь, как ураган, и теперь ничто не имело значения.

- Что вы предлагаете, декан Майклс? – спросила я. – Я сделаю все, что возможно, чтобы помочь.

Он выпрямился, снова просмотрел бумаги на столе.

- Давайте посмотрим, можно ли найти что-то в политике университета. Посмотрим вот сюда, - найдя то, что он искал, декан взял лист бумаги, отсканировал и, кивнув, протянул мне. – Возможно, нам следует начать отсюда.

Не кричи, не пугайся, не дыши часто, иначе Эдвард умрет. Я обеспечу тебе такой карьерный рост, какого не было ни у кого в университете, ты возглавишь кафедру. Всё, что ты должна сделать, – встать и выйти через заднюю дверь, а мы позаботимся об остальном. Думай ЛОГИЧНО, Белла.

Забавно, но только в тот момент я заметила, что декан Майклс всегда говорил, что предпочитает электрическое освещение тусклому сиэтловскому дневному свету, а сегодня лампы в его кабинете не были включены.

И нет, я не закричала, не стала задыхаться от страха. Мое дыхание не стало чаще, потому что я просто перестала дышать. Внутри все оборвалось, замерло, окоченело. Всё еще сжимая бумагу в руках, я подняла взгляд на декана или на того, кто когда-то был деканом. В следующий миг за моей спиной раздался грохот – дверь распахнулась, врезавшись в стену так, что в окнах задребезжали окна.

- БЕЛЛА! – взревел Эдвард.

Как бы не старалась Белла сохранить хоть что-то "нормальное" в своей жизни, всё тщетно. У Вселенной определенно другие планы. Джейкоб наконец-то дает о себе знать. Как вам такой поворот сюжета? 

Кликните на баннер, чтобы попасть на форум истории