- Мы предполагаем, что Джейкоб обратил полицейских в Сиэтле, а возможно, и ФБР и спецслужбы – всех, кто участвовал в облаве? – спросил Джаспер.

- Да, - ответил Эдвард. – Мы должны действовать так, будто все они оборотни.

- Боже, - выдохнул мой отец, - а что, если нет?

На мгновение повисла тишина.

- Это ничего не меняет, - наконец сказал Эдвард. – По большому счету это ничего не меняет. Мы же не собираемся обращаться к ним за помощью. А вот если они придут за нами…

- Верно, - выдохнул Эммет. – А как же Чарли Свон? Ты думаешь, он тоже оборотень?

- Нет, я так не думаю. В римскую эпоху он был Карлусом, отцом Рены, который заключил сделку с вервольфом Якубусом, и он погиб во время извержения Везувия. В Средние века он был лордом Карлом из Замка Свейнов, твоим отцом и отцом Белларии, он тоже был человеком. Я собственноручно убил его в замке.

- Значит, он тоже… - начал Джаспер.

- Он реинкарнировал, - завершил Эдвард.

- О, боже, - добавил Эммет, - как одному человеку удается перевоплотиться в качестве отца трех таких могущественных женщин?

- Все еще есть вещи, которые мы не знаем даже спустя тысячу лет, - заключил Джаспер. – Давным-давно, в те времена, которые мы не можем проследить, что-то произошло.

 Все это время работал телевизор: один выпуск новостей сменял другой. В ближайшее время события сегодняшнего дня будут на первых страницах всех изданий и во всех новостях. Наконец, солнце стало закатываться за горы Ренье, ознаменовывая окончание этого ужасного дня. Я молча стояла у окна, слушая разговор мужчин, голос ведущего новостей, и наблюдала, как скудный свет тает на небосклоне. Я знала, что, возможно, это один из последних закатов в моей жизни.

Мой отец откашлялся.

- Господа, думаю, здесь есть еще один вопрос, ответа на который мы не знаем.

Бедный Карлайл Каллен. Кто бы мог подумать, что двадцать лет назад он будет втянут в эту сверхъестественную историю, так же как и Эдвард тысячу лет назад: они оба влюбились не в ту женщину.

- Почему он вернулся именно в эти два момента: во время рождения Белларии и… в качестве отца… моей дочери?

- Я не думаю, что это вопрос, - ответил Эдвард. – Ответ на него прост, и я уверен, что мы все его знаем.

Я вздохнула.

Больше никто ничего не сказал.

***

В ту ночь мы делили с Эдвардом кровать в моей небольшой комнате в шале. Мы почти не разговаривали, хотя после всех событий, что мы пережили за сегодня, нам так многое нужно было друг другу сказать. Вместо этого он прижал меня к себе и гладил мои волосы. Несмотря ни на что, несмотря на все глупости, которые я сделала и сказала за последние двадцать четыре часа, Эдвард продолжал успокаивать меня. Или, возможно, он успокаивал меня именно из-за того, что я сделала и сказала за последние двадцать четыре часа. Я больше не чувствовала разницы.

Его рука покоилась на моем животе. Я взяла его за другую руку и прижалась к ней губами.

- Даже после того, как я обрушила на тебя всю полицию штата Вашингтон, ты продолжаешь утешать меня.

Он тихо фыркнул, его теплое дыхание щекотало мою шею.

- Я был создан для того, чтобы утешать тебя. И я справлялся с вещами похуже, чем полиция Сиэтла.

- Эдвард, мне так…

- Тс-с-с. Поспи, моя любовь. У нас впереди два долгих дня, тебе нужно отдыхать.

Я переплела наши пальцы и положила наши руки ко мне на живот.

Мысли у меня в голове носились с невероятной скоростью, но я все же заснула. Я знала, что сплю, потому что мы с Эдвардом вновь оказались на территории университета среди цветущих вишневых деревьев. В отличие от последнего раза, когда я их видела, нежные лепестки еще не осыпались. Деревья утопали в бледных оттенках розового и молочного. В остальном территория  кампуса ничуть не изменилась: не было никаких разрушений. Однако здания стали немного другими. Они не были  разрушены, но и не были похожи на те строения, которыми я когда-то восхищалась из-за их очаровательной старины.

Эдвард, как и всегда высокий и красивый, стоял под одним из деревьев… но в нем тоже что-то было иным. Я попыталась сосредоточиться. Зная, что это сон, я попыталась увеличить масштаб, словно изучала сцену с лупой. Но у меня ничего не вышло, потому что в следующий миг Эдвард, университет и цветущие вишни исчезли, а вместо них ко мне приближалась маленькая фигура.

Я в страхе проснулась и несколько секунд смотрела в деревянный потолок. Несмотря на сумбурный сон, я почувствовала невероятное спокойствие на душе. Затем надо мной навис Эдвард.

- Эдвард, - выдохнула я, протягивая к нему руку. Я положила ладонь к нему на щеку, хотела рассказать, что видела его во сне под цветущей вишней. Но я лишь ахнула, когда увидела, что на его коже от моей руки остался кровавый отпечаток. Именно тогда я увидела выражение его лица. Его прекрасные черты были искажены ужасом, мукой и страданием. Он провел ладонью по моей щеке и сдавленно прошептал:

- Прости. Прости, моя Беллария.

Я открыла рот, попыталась заговорить, но из моего рта вырвалась лишь алая теплая липкая жидкость.

- Дождись меня, моя жена, - сказал Эдвард, слезы мешали ему говорить. – Дождись меня, как и обещала… всегда и навсегда. Я найду тебя, Беллария, куда бы ты ни отправилась, и мы будем вместе навечно.

Я снова пыталась заговорить, сказать, что это все не по-настоящему, что это всего лишь сон, ночной кошмар. Но мой язык не подчинялся мне. Внезапно я почувствовала себя обессиленной. Слезы Эдварда омывали мое лицо, мои веки подрагивали. И прежде чем они закрылись навечно, ярко-синяя вспышка, обрамленная темнотой, привлекла мое внимание, она была над плечами Эдварда, цвет таким ярким, что почти светился.

Мои глаза закрылись, но я слышала душераздирающий вопль Эдварда, когда он опустил мое тело на холодный пол. Затем раздался еще один крик, скрежет металла мечей, перебранка. А потом… раздался голос Эдварда, громогласный и сильный:

- Вы, все в этом зале, запомните меня хорошенько: в этой жизни или в следующей вы заплатите за все зло: и ты, священник-безбожник, и вы, флейтисты, и ты, лорд Карл, - звенящую тишину нарушили лишь напуганные выдохи. - Я больше не связан людьми или богом. Её кровь будет моей силой, а моя душа не найдет покоя, пока я не расквитаюсь со всеми вами.

Её кровь будет моей силой, а моя душа не найдет покоя, пока я не расквитаюсь со всеми вами.

Её кровь будет моей силой, а моя душа не найдет покоя, пока я не расквитаюсь со всеми вами.

Я проснулась с застывшим беззвучным криком на губах: одной рукой я схватилась за горло, другую протягивала к Эдварду. Лунный свет освещал его высокую фигуру у окна, его челюсти были плотно сжаты. Полная луна, повисшая в небесной выси, пылала в своей белой дымке. Её свет подчеркивал лицо Эдварда. Вокруг него, точно блестки, кружили пылинки.

 - Эдвард, - пробормотала я, садясь в кровати и протягивая к нему руку. Моя грудь все еще тяжело вздымалась. – Эдвард, мне приснился странный сон.

Эдвард наклонил голову вбок и встретился со мной взглядом. Его черные глаза так сильно выделялись на фоне бледной кожи.

- Не делай этого, Белла, - сказал он.

- Что?

Серебряный свет внезапно превратился в темно-оранжевый, а затем в багрово-красный, лицо Эдварда в тот момент напоминало лицо демона.

- Не надо, Белла, - теперь он умолял.

- Я… я не знаю, что ты имеешь в виду.

Перед взрывом, обрушившимся на стены дома, раздался хлопок. Окно разбилось. Внезапно я оказалась снаружи, в темноте. Кровать стояла посреди леса, на лес падал пепел и обломки камней.

- Не делай этого, - умолял Эдвард. – Это не ты.

- Я не могу остановить это, - тихо плакала я. – Я не могу остановить это без тебя.

- Нет, ты можешь, - нежно сказал он, несмотря на все творившееся вокруг нас безумие. Затем он улыбнулся, и меня пронзила сильнейшая боль. – Ты сможешь. Белла, я буду любить тебя всегда.

Задыхаясь от нехватки воздуха, я проснулась.

- Тише, - Эдвард обнял меня. – Тише. Все хорошо, Белла. Тебе приснился сон. Все в порядке.

Я закрыла глаза.

- Я больше не знаю, что происходит на самом деле, а что нет.

Он уложил меня на кровать и навис надо мной. Его губы нежно коснулись моих.

- Почувствуй это. Это реальность, моя любовь. Мы здесь вместе.

Я обняла его за шею и притянула к себе.

- Тебе… тебе снилась…

- Беллария, - закончила я за него. – Да. Мне снилась смерть Белларии. Она умерла, и это был её конец. Прости.

Он крепко меня обнял.

- Белла…

- Затем мне снился извергающийся вулкан. Мне снился огонь.

Он притих, его тело обвилось вокруг моего, губы скользили по моим губам.

- Почему она, моя мама, хотела, чтобы мы были здесь – так близко к горам?

- Я не знаю, Белла, - пробормотал он. – Но я уверен, у нее была веская причина.

- Я боюсь того, что не контролирую ситуацию, - призналась я. – Я боюсь того, что может случиться со всеми нами, если я не смогу…

Он отстранился и посмотрел мне в глаза.

- Белла, эти мрачные сны лишь проявление твоих сомнений. Ты должна отпустить эти сомнения, - просил он. – Мы победим их, а потом…

- Что потом? – фыркнула я. – Мы не сможем вернуться в Сиэтл.

- Нет, не сможем, - со вздохом согласился он. – Некоторое время.

Я обхватила его лицо.

- В этом-то и дело, Эдвард. Мне все равно. Меня ничто не волнует, я знаю, как это нелепо звучит, учитывая то, что я так настаивала на том, чтобы остаться до конца семестра. Из-за моего упрямства и моей безрассудности…

Он приложил два пальца к моим губам, не давая мне произнести больше ни слова.

- Прекрати. Так и должно было произойти. Было ли неразумным с твоей стороны хотеть нормальную жизнь? Нет, - он задал вопрос и ответил на него сам. - Любой бы хотел этого: вести обычную жизнь, жизнь, полную достижений, возможностей и любви. Не делай этого с собой, Белла.

Я отстранилась.

- Почему ты всегда так готов защищать меня, даже когда я спорю с тобой? Или даже когда тебе приходится защищать меня от себя самой?

- Потому что я был создан для этого, - ответил он, словно это самая естественная в мире вещь, - чтобы защищать и беречь тебя.

Я хотела посмотреть ему в глаза.

- Эдвард, с тех пор, как ты появился в моей жизни, ты был самой лучшей, самой человечной частью меня, и если с нами что-то случится, я не представляю, что со мной будет... - я всхлипнула.

Ноздри Эдварда раздувались.

- Ты этого боишься? Белла, ты со всем справишься. Я клянусь тебе.

- В этом нет никакого смысла, если тебя не будет рядом. И теперь тебе придется столкнуться с человеком, который является моим отцом - Чарли Своном.

- Ты должна отпустить свои страхи, Белла. Мы справимся с этим: ты и я. Белла Каллен, - подчеркнул он, - и я.

Я положила голову ему на грудь, чтобы спрятать слезы.

- Я люблю тебя, Эдвард, навсегда, - пробормотала я, целуя то место, где не билось его сердце.

- Я тоже люблю тебя, Белла, - он поцеловал меня в макушку. - Навсегда.

Я была уверена, что мы оба заметили, что пропустили первую часть этого старинного обещания, данного им и Белларией друг другу.

***

Точно так же, как и веками ранее, пташки приветствовали первые лучи восходящего солнца своими трелями.

Эдвард разбудил меня невесомыми поцелуями: его губы касались моих губ, щек и закрытых глаз. Он скользнул к ключице, затем к груди, пососал мои соски, опустился ниже, раздвинул мне ноги. Затем Эдвард втянул нежную кожу внутренней стороны бедра, там, где проходила бедренная артерия. Я выгнулась и застонала.

- Эдвард...

Он лизнул меня, и я безмолвно запрокинула голову назад. Когда он проник в меня, я открыла глаза. Меня встречала приглушенная оранжевая дымка рассвета, Эдвард навис надо мной. Он смотрел на меня с такой любовью, что все события последних дней отошли на второй план.

- Все это... - выдохнул он, ритмично толкаясь в меня, его ладони обхватили мое лицо, - все это я разделю только с моей родственной душой, с женщиной, которая забрала мое сердце и душу, и чья кровь имеет надо мной власть. Несмотря ни на что, она - это ты.

Я простонала от удовольствия и кивнула, наши бедра вновь столкнулись.

- Только ты, Белла, - прорычал он, толкаясь сильнее. - Ты моя сила.

- Да, Эдвард, да. А ты мой.

В тот момент больше ничего не имело значения. Когда мы с Эдвардом были единым целым, то, кем бы я была или могла быть в другой жизни, отходило на второй план.

- Только ты...

Я закрыла глаза, теряясь в ощущениях, которые он дарил мне. Я парила от счастья. Услышав его тихий смех, я открыла глаза.

- Что смешного? - улыбнулась я.

- Посмотри вокруг, моя любовь, - пробормотал он, продолжая свои движения.

 Я нехотя перевела взгляд и... ахнула от удивления.

Деревянный потолок стал ближе к нам, а кровать... кровать была в нескольких футах под нами.

- Мы парим, - выдохнула я. - Я думала... думала, что заниматься с тобой любовью, все равно, что парить в воздухе, а теперь...

Он снова усмехнулся.

- Ты такая сильная, моя любовь. Ты невероятно сильная, когда отпускаешь себя, кода по-настоящему отпускаешь себя, и тогда ты можешь делать самые удивительные вещи.

- Эдвард...

Улыбнувшись, он увеличил темп толчков.

- Давай посмотрим, как долго ты сможешь удерживать нас здесь.

Я прильнула к нему, наши тела переплелись, грудь к груди, бедра к бедрам. Мы долго-долго парили в нашем собственном раю.

***

- Я собираюсь на охоту сегодня утром, - сказал Эдвард, когда под нами снова оказался мягкий матрас. Я лежала на груди Эдварда, пока он нежно поглаживал мою обнаженную спину, кончики его пальцев ласкали меня - Солнцестояние наступит через два дня, и мы должны быть готовы.

- Я знаю, - прошептала я. Было шесть тридцать утра, солнце встало примерно час назад. В самый длинный день года солнце встанет в пять часов одиннадцать минут, а это значит, что у нас было меньше сорока восьми часов.

- Вчера Джаспер походил по окрестностям и нашел неподалеку пещеру. Внутри было тихо и темно, и ему удалось немного поспать. Мы с Эмметом уйдем на несколько часов. Джаспер и твой отец останутся. Вчера вечером прибыли наши друзья, они тоже будут поблизости. Они охраняют территорию вокруг шале, они не помешают вам. Я вернусь через несколько часов.

Мои глаза широко распахнулись, когда я поняла, что теперь мы окружены вампирами, с которыми я не была знакома.

- Эдвард, почему они так хотят нам помочь? – спросила я, поглаживая его по груди. – Я им, конечно, благодарна, но…

- Большинство из них были нашими друзьями на протяжении веков, - пояснил он. – Более того, они понимают, что если Джейкоб возьмет верх, то наш вид, скорее всего, будет уничтожен.

Непрошенная мысль, как бы сильно она не была ненавистна мне, проникла в мой разум.

Ты для него всего лишь пешка, средство для достижения цели.

Поёжившись, я прогнала эти мысли.

- Что не так?

- Ничего. Значит, их помощь не так уж и бескорыстна.

- Нет, - фыркнул он, - не совсем, но они наши друзья.

- Возможно… возможно, ты бы мог просто обратить меня. Я не только стану сильным вампиром, но и испорчу планы Джейкоба по оплодотворению меня.

Он перестал поглаживать меня.

- Белла, это не выход. По многим причинам.

Я подняла голову. Он обеспокоенно смотрел на меня.

- Какие причины?

- Например, - ответил он, - мы не знаем, как пройдет твое обращение. И как я уже говорил, обращение – это длительный сложный процесс.

- Что-то еще? – спросила я.

Он раздраженно фыркнул.

- Белла, ты сама по себе сильное, могущественное создание. Хватит задавать вопросы и тратить зря время, сконцентрируйся на мощнейшей силе, которая сосредоточена в тебе.

Ты действительно веришь, что станешь одной из них, и Эдвард подарит тебе вечность? Если он и правда собирается это сделать, то почему до сих пор не обратил тебя?

Я снова содрогнулась от непрошенных воспоминаний.

- Боже, о чем ты думаешь?

- Ничего особенного, - соврала я, не желая усугублять напряженность между нами. – Я не совсем согласна, но, думаю, менять меня перед солнцестоянием уже поздно. Так сколько вампиров прибудут?

- Около дюжины, - кратко ответил он.

- Этого будет достаточно? – нахмурилась я.

- Белла, ты должна помнить, моя любовь, – гораздо нежнее начал он, - один вампир с легкостью может победить дюжину оборотней и даже больше.

- Как вчера.

Он кивнул.

- Как вчера. Одна лишь только мысль о том, что тебе может грозить опасность… - он быстро покачал головой. – Белла, я не преувеличивал, когда говорил, что ты – моя сила.

- Но, Эдвард, ты сам говорил, что Джейкоб и его люди веками прятались от тебя, готовились ко дню, когда их, как они верят, трофей окажется в пределах досягаемости. А еще ты сказал вчера, что Джейкоб нас проверяет, а в день солнцестояния он и его люди обретут высшую силу.

Он стиснул зубы.

- Ты говоришь это, потому что не веришь, что они достигнут своей цели, или потому что не веришь, что их цель – это ты?

- Какая разница, и ты совершенно не обращаешь внимания на реальную проблему.

Он тяжело выдохнул, закрыл глаза и сжал волосы.

- Не могу поверить, но я так устал спорить с тобой, Белла.

Когда он открыл глаза, я увидела в них разочарование.

- Я тоже, - спокойно сказала я.

- Что бы ты не имела в виду, до наступления солнцестояния ты должна как можно чаще использовать дар.

- Знаю. И буду, - сглотнула я. - Но, пожалуйста, будь осторожен. Хорошо?

Он убрал несколько выбившихся прядей с моего лица.

- Не переживай обо мне. Я буду в порядке. Пока что мы хорошо спрятаны и защищены.

- Пока что, - повторила я.

Он многозначительно посмотрел на меня.

- Да, моя любовь, пока что.

Затем он нежно положил меня на кровать. Но прежде чем встать и одеться, он повернулся ко мне, обхватил своей теплой рукой мою щеку и сказал:

- Белла, как бы мне хотелось, чтобы ты всегда помнила, что не только тогда, когда я рядом с тобой или внутри тебя, ты можешь совершать самые удивительные вещи, какие только можно себе представить, но и когда отпускаешь себя, по-настоящему отпускаешь.

***

Как и говорил Эдвард, прибывшие вампиры не приближались к дому. Но я чувствовала их присутствие. Я не могла ни объяснить, ни описать это чувство. Наверное, его можно было назвать шестым чувством, я ощущала покалывание в затылке. Странно, но покалывание я переносила лучше, чем головную боль, терзавшую меня на днях в университете перед появлением оборотней.

Я сдержала слово. Пока Эдварда и Эммета не было, мы с Джаспером вышли на открытое место и продолжили тренировать мой дар. Мой отец остался в шале следить за выпусками новостей.

Что касается моих сил… они крепли не по дням, а по часам. Тем не менее я никак не могла избавиться от ощущения, что мне чего-то не хватает. Меня пугало, что, возможно, мне не хватало того, что я не Беллария; и именно поэтому эти неидеальные неконтролируемые, а порой и беспорядочные способности были всем, что я могла предложить в борьбе за наше выживание.

Всё время, что мы тренировались, я никак не могла выбросить из головы газетные статьи, которые мне показал Эдвард вскоре после того, как я узнала правду. В статьях говорилось о загадочных исчезновениях сотен людей по всему миру. Что сказал Эдвард несколько часов назад? Один вампир может с легкостью расправиться с дюжиной оборотней? Если в день солнцестояния Джейкоб появится с армией, скажем, из пятисот оборотней, то нам потребуется примерно сорок один вампир, чтобы одолеть их. Вместо этого у нас всего дюжина вампиров. Нам предстояло вступить в бой с дюжиной вампиров и второразрядной колдуньей.

- Миледи, вы не сосредоточены, - внезапно сказал Джаспер.

Вздохнув, я опустила руки и поставила Джаспера на землю.

- Прости.

Он понимающе улыбнулся и подошел ко мне.

- Может, нам стоит сделать небольшой перерыв?

- Джаспер... – я посмотрела на него, - почему ты называешь меня «миледи», если ты не веришь в то, что я это она?

Он выгнул бровь.

- Я никогда не говорил, что не верю.

- Но ты сомневаешься.

Джаспер глубоко вдохнул, а затем, выдохнув, перевел взгляд на горы. Он провел рукой по своим светлым, практически белым волосам. Впервые с тех пор, как я встретила его, Джаспер Уитлок – Джаспер Белокурый – подбирал правильные слова.

- Белла, я не сомневаюсь. Точнее сказать, у меня есть вопросы.

- Это то же самое.

Он криво мне улыбнулся.

- Это не то же самое. Мы с тобой одинаково мыслим, верно?

- Да, - усмехнулась я.

Вздохнув, он сел на покрытую росой траву. Я присела рядом с ним. Его взгляд был сосредоточен на снежных вершинах гор.

- Прошлым вечером твой отец сказал важную вещь. Почему Чарли Свон реинкарнировал в отца Белларии и твоего отца?

- Я понимаю, что они пытались сказать: у нас с Белларией один отец, а значит, я – это она. Но он был и отцом Рены. Более того, мне снится жизнь и смерть Белларии, но и Рена мне тоже снится. Ничего из этого не отменяет тот факт, что мое рождение не соответствует предсказанию Рены. В пророчестве Рены не было ни слова о Карлусе, Карле или Чарли, но говорилось, что избранная будет потомком по женской линии. Мое рождение не вписывается в это пророчество, что ни говори.

Его ярко-голубые глаза долго-долго смотрят в мои, а затем он медленно кивает.

- Да, вопросы продолжают возникать. Тем не менее есть одна вещь, в которой я не сомневаюсь.

- И что же это?

- Я не сомневаюсь в том, что Эдвард безмерно любит тебя. Я не сомневаюсь в преданности его любви. И пока он верит, я буду верить.

- Но у тебя же есть своя голова на плечах, Джаспер. Его вера не должна быть и твоей.

И снова он перевел взгляд на горы.

- Иногда мне интересно… - он снова замолкает, но я ничего не спрашиваю, жду, когда он подберет нужные слова. – Эдвард и Эммет, когда были людьми, оба познали любовь. На протяжении веков я видел, как она меняет их, как поддерживает их. Возможно, она влияла на них по-разному, - он усмехнулся. - Эдвард отказывался делить постель с другой женщиной, Эммет разделил постель со многими. Однако разум каждого был наполнен женщиной, для каждого своей. Мой же разум был сосредоточен на мире вокруг нас. Пойми, я не осуждаю их, - размышлял он вслух.

- Как щедро с твоей стороны, - хихикнула я.

Он усмехнулся, а затем снова замолчал, собираясь с мыслями. Выдохнув, он выговорил то, что, как мне казалось, было сутью его размышлений.

- Я часто задаюсь вопросом, была ли любовь краеугольным камнем того, что мы так по-разному воспринимаем мир, в котором живем?

- Потому что ты никогда не влюблялся, и следовательно твой разум не замутнен.

Я наблюдала за ним: его глаза сверкнули, словно он перенесся мыслями куда-то далеко-далеко.

- До событий в замке и до того, как стать вампиром, я знал девушку. Её звали Элис.

- Элис, - повторила я. – Откуда ты знал её?

- Она была дочерью кузнеца, клеймовщика. Она была довольно-таки милой: темноволосой, худенькой, остроумной, хотя сегодня её бы назвали болтливой, - усмехнулся он. – Элис была не из тех девушек, которые притворялись скромницами, и этим она напоминала мне мою леди Белларию. Бывало… - он застенчиво улыбнулся, и мне показалось, что, если бы он мог, то покраснел бы, - бывало, мы флиртовали с Элис.

- Ах, - улыбнулась я, услышав его признание.

- Пожалуйста, не пойми меня неправильно. Она была очень правильной. Между нами не было ничего, кроме заигрываний, - подчеркнул он. – Ничего и не могло быть, потому что я был всего лишь оруженосцем и слишком молод, чтобы жениться. Но иногда я представлял себе, что стану рыцарем, поговорю с её отцом. Я почти убедил себя, что она ждет этого, - он сглотнул. – Убедил себя, что она ждет меня.

- Джаспер, - прошептала я. – Ты влюбился в нее?

- Нет, - ответил он, мотая головой. – Я так не думаю. Мои чувства не достигли такого уровня. Хотя на протяжении веков я задавался вопросом, появились бы чувства, если бы мне было отведено чуть больше времени, если бы я прожил немного дольше…

Я ждала, но он не закончил эту мысль.

- Я думаю, миледи, - улыбнулся он, вновь встречаясь со мной взглядом, - что на протяжении веков я пытался представить себе, каким человеком я бы стал, если бы мои чувства к Элис достигли должного уровня. Стал бы я другим человеком? Смог бы увидеть то, что невозможно увидеть или доказать? Уверовал бы в то, к чему невозможно прикоснуться или измерить? Или остался бы прежним?

У меня не было ответов на его вопросы.

- Я тоже не знаю, - словно прочитав мои мысли, сказал он, пожимая плечами. – Но именно поэтому, несмотря на то, что у меня есть вопросы, я разделяю веру Эдварда, если он верит, что ты Беллария. Я не знаю, как такой человек, как он, влюбленный человек измеряет подобные вещи. Я не знаю и не могу спорить с ним.

Я фыркнула.

- Ты не можешь спорить с тем, чего не знаешь. Я влюблена, сильно и безгранично, но все же спорю с ним.

Он искренне рассмеялся.

- Возможно, миледи, где-то здесь и скрывается ответ.

Я усмехнулась.

- Может быть. Так что случилось с Элис? Тебе известно?

Все веселье тут же растворилось, его глаза стали темными и ожесточенными, такими же, как у Эдварда, когда он приходит в ярость. Джаспер отвернулся от меня и посмотрел на небо.

- Она вышла замуж за мужчину по имени Джеймс, охотника. Он не оценил её остроумие. Должно быть, она дала ему отпор или бросила вызов. Одним утром её нашли избитой до смерти. Женщины в те времена считались собственностью мужей, поэтому он не боялся ни суда, ни возмездия. Я убил его тем же вечером, - небрежно ответил он.

Я зажала рот ладонью.

- Джаспер, мне так жаль.

- Все в порядке, миледи. Как я уже говорил, я не любил её – ещё нет. Но порой я думаю… если это существование однажды закончится, увижу ли я её вновь? – Он снова смотрит мне в глаза. – Элис всё ещё будет меня ждать?