В комнате в углу горит огонь. Поленья потрескивают в каменной кладке, желтые и красные языки пламени танцуют подобно падающим листьям. Жар распаляет её обнаженное тело. Она неподвижно стоит перед ним, безмолвная, как тьма на улице, затем она слышит голос своего мужа, зовущий её.

- Иди сюда, моя жена.

Она выдыхает, сердце бьется в груди часто-часто. Она сжимает и разжимает кулаки, пока он ждет её за закрытым балдахином, и дрожь в его голосе выдает его нетерпение.

- Я боюсь, мой муж, - признается она.

Его мягкий смех наполняет комнату и успокаивает её: несмотря на свои страхи она доверяет ему всю свою жизнь. Когда балдахин поднимается, она видит своего новоиспеченного мужа. Он сидит на краю кровати. Невольно её взгляд скользит по его голой груди. Её глаза расширяются, увиденное её поражает.

На груди её мужа шрамы, оставшиеся после многочисленных сражений, в которых он участвовал во имя её отца. Она никогда не видела этих сокровенных мест его тела. Шрам на лице, идущий от щеки к линии челюсти гораздо тоньше этих рубцов. Он получил его год назад от меча теперь уже мертвого недруга. Этот шрам зажил и был почти незаметен. Рубцы на теле… глубже и шире, красные, с неровными краями, такие уродливые на его сильной груди и мощных жилистых руках. Она рассматривает шрамы, её дыхание сбивается, она совершенно забывает о том, что стоит обнаженная перед ним.

- Они противны тебе? – шепчет он. – Они пугают тебя?

Она молча мотает головой. Она нерешительно подходит к нему так близко, что может коснуться его шрамов, проводит по ним рукой, удивляется, насколько горяча его кожа.

- Они болят, мой муж?

- Нет, - его голос подрагивает, а мышцы напрягаются от её прикосновений. – Нет, любовь моя.

Её рука замирает там, где часто-часто бьется его сердце, она закрывает глаза, в её сознании вспыхивает странное видение, как его пронзают сотни мечей. Сглотнув, она гонит мысли прочь, решает никогда не говорить о них вслух, чтобы они не сбылись.

- Когда я смотрю на них, меня пугает лишь то, как близко они находятся к твоему сердцу. Если бы ты умер от них, я бы тоже погибла, потому что восхваляла тебя до того, как ты полюбил меня.

Он берет её за руку и притягивает к себе ближе, обнаженная, она оказывается между его ног.

- Не бойся, - выдыхает он, зная о её нервной привычке сжимать и разжимать ладони.

Её грудь почти касается его груди, она вспоминает, что обнажена, и снова выдыхает. Она запрещает себе смотреть вниз, но краем глаза видит, что его мужское достоинство закрыто пуховым покрывалом, лежащим между ними. Прикрыто или нет, но оно выпирает под покрывалом. Она чувствует его твердость. Он ведет себя как настоящий рыцарь, и он сделает для нее всё проще.

Свободной рукой он приподнимает её подбородок. В его зеленых, как луга за стенами замка, глазах она видит искреннюю любовь.

- Это в прошлом. Я полностью исцелился. Я не помню времени, когда бы не боготворил тебя. Теперь мы муж и жена. Так скажи мне, чего ты до сих пор боишься? – любовно спрашивает он.

- Только вот… - дрожащим голосом говорит она, сглатывает, но старается не отводить взгляд. – Я не верю, что он поместится.

Мгновение он непонимающе хмурится, затем в его глазах она читает понимание, и он смеется.

- Что ты думаешь, не поместится? И откуда девица благородных кровей, которой едва исполнилось восемнадцать, знает о таких вещах?    

- Я знаю очень мало, тебе это хорошо известно. У меня не было матери, меня воспитывали отец и брат. Однако Кейтлин прошептала мне кое-что, подготавливая к этой ночи.

Он морщится.

- Разве ты не говорила, что твоя служанка была против нашего брака, когда ты доверилась ей?

- Только потому, что она всегда и во всем слушается моего отца. Это было не её решение, а мое.

Он фыркает.

- Мне кажется, что твоя любимая служанка поверхностная. Не думаю, что она сказала что-то полезное.

- Кейтлин здесь не при чем, - нетерпеливо перебивает она. – Она не могла сказать больше, чем видели мои глаза...

- Она не могла сказать больше, чем видели твои глаза..? – медленно повторяет он, когда она не продолжает.

Несмотря на обиду она высоко держит подбородок.

- Я видела, как соединяются лошади, длина жеребца… пугает. Если это так, я знаю узость своего чрева, и уверяю, что оно там не поместится.

На этих словах он запрокидывает голову и разражается смехом. Она ждет, когда его веселье утихнет, её ноздри раздуваются, ибо она леди из замка Свейн и не привыкла, когда над ней смеются. Когда она в негодовании пытается от него вырваться, он крепко прижимает её к груди. Снова она чувствует биение его сердца рядом со своим. И когда его взгляд встречается с её взглядом, она видит, как сильно он её любит, и весь её гнев в то же мгновение рассеивается.

Он любит её, но он не трепещет перед ней. Это одна из многих вещей, которые она в нем любит.

- Благодарю за сравнение, жена моя, но к счастью для нас обоих, тело мое отличается от лошадиного, - он нежно обхватывает её лицо ладонями и улыбается. – Любовь моя, мужской член гораздо меньшего размера, Бог предусмотрел, чтобы он без лишней боли помещался в утробе его жены. Когда она привыкнет к его размеру, всю оставшуюся жизнь будет получать самое большое удовольствие.

Его прикосновения успокаивают её.

– После того, как мы соединимся дважды или, может, трижды, боль, которой ты сейчас боишься, исчезнет, и на её место придет исступление. Исступление поглотит тебя, и ты будешь снова и снова просить наполнить тебя.

Его слова и прикосновения дарят ей смелость.

- Так давай начнем, мой муж, мне не терпится достичь удовольствия, о котором ты говоришь. Сделай так, как мы оба того хотим.

Любовь и страсть в его взгляде обжигают её. Он сжимает её грудь.

- Я так сильно люблю тебя, моя бесстрашная жена. Прекрасно имя твое, воспевать его я буду беспрерывно.

Его губы нежно касаются её губ.

- И я вечно буду любить тебя, мой муж, - клянется она, когда он приподнимает её и укладывает на постель. – Как и обещала в своей клятве, я буду боготворить тебя всегда.

Он проникает в нее, они дышат в унисон, её выдох становится его вдохом, его дыхание становится её дыханием, обет переплетается с обетом.

- И навсегда.

***

- Белла? Ау, Земля вызывает Беллу.

- Что? – моргнув, я помотала головой, чтобы избавиться от воспоминаний о сегодняшнем сне.

- Боже, я не могла связаться с тобой несколько дней. Даже в прошлую субботу ты не пришла сюда.

Кейт вернулась к белью мужа, которое она тщательно складывала. Вздохнув, я продолжила перебирать гору черных носков. Тем субботним утром мы с Кейт, как и всегда, были в прачечной. Я виновато улыбнулась.

- Знаю, я ненадолго пропала, но, Кейт, прошлая неделя была неспокойной, а эта неделя просто сумасшедшая.

Вздохнув, она снова посмотрела на меня.

- Ты точно не обижаешься на меня из-за прошлых выходных?

- На что мне обижаться?

- Я чувствую себя виноватой за то, что ты была расстроена, когда ушла с «Крыши», - она нахмурилась. – Не могу перестать думать о том, что могла бы сделать что-то больше.

Не обращая внимания на покалывание в кончиках пальцев, которое возникло при одном лишь воспоминании о той ночи и странном парне из клуба, я взяла Кейт за руку.

- Кейт, я была в плохом настроении еще до того, как мы отправились в клуб. Там я встретила парня, который оказался придурком. Вот и всё. Конец истории. Ты бы никак не могла помочь.

- Хорошо, - согласилась она, но по тону её голоса я поняла, что не убедила её. – Что с кругами под глазами, Белла?

Я сложила вместе два носка, стараясь избежать её взгляда. Я не хотела волновать Кейт своими снами, которые снились мне на протяжении многих лет и которые стирались из моей памяти, стоило мне проснуться.

Ну, до сегодняшнего утра.

  На прошлой неделе мои сны вышли на новый уровень безумства. Стоило мне открыть глаза, как сны пролистывались перед моими глазами подобно кинопленке. С каждой последующей ночью сны становились все более невероятными и насыщенными. Как я могла рассказать Кейт, что вижу древние извергающиеся вулканы, под пеплом которых оказываются погребенными города? Или как рассказать, что я чувствовала, как пепел касается кожи, словно я была там? Как объяснить, что, проснувшись, я хватала воздух ртом от страха, потому что видела, как мужчина без лица превратился в зверя? Как описать жар, опалявший мою кожу, когда на моих глазах сгорел дотла средневековый замок, а рыцари в доспехах и шлемах выходили невредимыми из пламени? Более того, как объяснить Кейт или кому-либо еще, что с каждой последующей ночью сны все меньше и меньше походили на сны, а скорее были… видениями.

И тот последний сон, тот, который приснился мне сегодня… многое стерлось из моей памяти, но то, что я помнила, сбивало с толку и пугало.

Я снова помотала головой, чтобы избавиться от непрошенных мыслей. Заметив, что Кейт все еще смотрит на меня, я улыбнулась.

- Разве не ты недавно говорила мне, что я всегда выгляжу невероятно? – поддразнила я.

- Я не сказала, что ты плохо выглядишь, ты выглядишь уставшей. Невероятно уставшей. Как ты?

Я закатила уставшие глаза.

- Гораздо лучше.

Она хихикнула.

- Какие планы на сегодня, Белла? Поехали со мной? Гаррет работает до глубокой ночи, и мы можем оторваться, смотреть глупые реалити, и ты можешь… остаться с ночевкой.

Она снова засмеялась, но я услышала в её голосе беспокойство.

- Спасибо, Кейт, но, может, в другой раз? У меня были планы.

Разложив белье по стопкам, я стала не спеша укладывать его в корзинку.

- Помнишь историю о тех злосчастных любителях средневековой истории, о которых я говорила, когда мы были в клубе? У меня есть пара экспертов, которые готовы помочь мне с исследованием.

Кейт замерла, так и не донеся стопку одежды со стола в корзину.

- Ты говоришь о той чуши, которую тебе пытался втюхать парень на лекции?

Я взяла в руки корзинку.

- Как оказалось, та легенда вовсе не чушь, но о ней так мало информации, что лишь несколько экспертов знают о ней.

Кейт взяла свою корзинку.

- Ты себя слышишь? Белла, все это звучит крайне неубедительно. Несколько экспертов? Серьезно? Этот парень кормит тебя сказками.

Я рассмеялась.

- Поверь, я знаю, что это странно, но я уже нашла подтверждение существования той пары. Теперь мне нужно выяснить, что с ними произошло. Можешь представить, что будет значить исследование и публикация этой легенды в моей карьере в университете?

    - О, да. Я прекрасно могу это представить, - кивнула она. – Твое исследование, - она нарисовала в воздухе кавычки, - закончится тем, что тебя обвинят в связи со студентом.

Я ощетинилась.

- Знаешь, а вот это уже обидно. Более того, сегодня я встречаюсь не с ним, а с его кузенами.

Несколько долгих мгновений мы молчали.

- Белла, извини меня, но у меня такое ощущение, что в этой легенде есть что-то большее, чем ты рассказываешь.

- Это не так, - солгала я. Мне нечего было больше сказать ей, иначе она подумала бы, что со мной что-то не так.

- Послушай, я просто… - вздохнула она, - мне кажется, мне нужно быть внимательнее к тебе. Я однажды уже была так виновата перед тобой.

- Ты снова про «Крышу»? – хихикнула я. Затем вздохнув, серьезно добавила: - Кейт, я правда ценю твою заботу, но ты не должна заботиться обо мне, это не твоя работа. Я взрослая женщина и обещаю тебе, что сама могу о себе позаботиться.

С этими словами я вышла из прачечной под утреннее хмурое сиэтловское небо. Стоило мне поднять взгляд, как я застыла на месте. Кейт врезалась мне в спину и выронила корзинку.

- Белла, мои вещи! 

 Эдвард Мейсен небрежно прислонился к припаркованной у прачечной машине. Его глаза, такие кристально зеленые, практически светились на фоне всего пасмурно-серого. Его взгляд был прикован ко мне. Он улыбнулся, увидев, что я смотрю на него. В то же мгновение сквозь толщу туч пробилось солнце.

- Эдвард, - выдохнула я.

- Белла, иди сюда и помоги мне…

Слова Кейт превратились в какофонию звуков, я не слышала, что она говорила. Эдвард смотрел на меня так пристально, что мое сердце билось чаще. Мои ладони сжимались и разжимались, но не от беспокойства, а от волнения, которое всегда появлялось, когда он был рядом. Я сделала несколько шагов в его сторону и остановилась. Нас разделяла пара метров.

- Что ты здесь делаешь?

Его приветствие было удивительно будничным, словно он каждый день вот так появлялся передо мной.

- Доброе утро, Белла. Как ты сегодня?

- Я в порядке. Спасибо. Что ты здесь делаешь? – снова спросила я.

Всю неделю мы с Эдвардом не разговаривали нигде, кроме как в аудитории. Я испытывала облегчение и разочарование одновременно. Я больше не могла обманывать себя: я тосковала по нему, мое тело и мое сознание словно пробуждались ото сна, когда он оказывался рядом.

Даже когда мы говорили на лекциях о вещах, которые некогда очаровывали меня, а теперь казались мне обыденными по сравнению с тем, что происходило в моей жизни, его взгляд всегда искал меня. Вот почему я боялась, что если нас увидят в кампусе, то по моему лицу все станет ясно. Я нервничала и была на грани из-за расстояния между нами. И пока в лекционном зале мы продолжали нашу игру, я ловила его взгляд и видела его внутреннюю борьбу.

Несмотря на то, что мы не общались на этой неделе, я держала свое обещание и не выходила из квартиры с наступлением темноты. Я делала это не потому, что понимала, зачем это, и не потому, что была согласна с Эдвардом, а потому, что каждый вечер я была так вымучена из-за недосыпа, что засыпала сразу после ужина. И все начиналось заново: всю ночь я просыпалась через равные промежутки времени от кошмаров.

И вот сейчас, когда я видела его, чувствовала жар его тела,  мне было все равно, что подумают в университете и во всем мире. И я знала, что это безрассудно.

Он оттолкнулся от «лэндровера» и подошел ко мне. Нас разделяли считанные сантиметры.

- Я подумал, может, ты позволишь мне проводить тебя на встречу с моими кузенами?

- Я могу добраться туда сама.

Несмотря ни на что часть меня все еще протестовала против моих чувств.

- Не сомневаюсь, что можешь, - невозмутимо ответил он, - но ресторан, в котором вы встречаетесь, находится далеко от центра, и мне бы не хотелось, чтобы ты долго его искала.

- Эдвард, как ты узнал, где меня найти?

- Ты говорила, что живешь неподалеку от Джаспера, когда договаривалась о встрече, - пожал он плечами. – Я проезжал мимо и случайно увидел, как ты выходишь из прачечной.

Мы оба знали, что это была ложь. Я никогда не говорила, что живу недалеко от Джаспера. Я хотела сказать ему это, но в тот же миг он перевел взгляд, и я вспомнила, что рядом со мной стоит Кейт.

- Кейт, это Эдвард… студент, изучающий средневековье, - грустно улыбнулась я. – Эдвард, это моя подруга Кейт.

Будучи джентльменом, он сердечно поприветствовал её и пожал руку, но его взгляд пристально следил за каждым её движением. Когда он произносил её имя, казалось, что оно ему противно.

- Приятно познакомиться с вами… Кейт.

- Мне тоже приятно познакомиться, Эдвард. Белла рассказывала мне об исследовании, с которым вы ей помогаете.

- Все верно, - напряженно кивнул он, засунув руки в карманы. – Мы исследуем тему, которая нам обоим интересна.

- Я, конечно, извиняюсь, - рассмеялась она, - но должна признать, что все это звучит как полная чушь.

- Кейт, не сейчас, - шикнула я.

- Правда? – язвительно улыбнулся Эдвард. - Хорошо, что у Беллы есть своя голова на плечах. Знаете, как говорят? В хорошую погоду друзья и зонты всегда рядом, но когда идет дождь, ты не найдешь ни тех, ни других.

Кейт нахмурилась и поджала губы.

Я кашлянула.

- Эдвард, спасибо за предложение. Думаю, я приму его, но если не возражаешь… - я протянула ему корзину, которую он тут же забрал.

- Прости, - виновато сказал он. – Мне нужно было забрать корзину раньше. Отнесу её в машину и буду ждать тебя.

- Хорошо, спасибо.

Он кивнул, но прежде чем уйти, он выдохнул и снова обратился к моей подруге:

- Кейт, простите, если я был груб. Я искренне надеюсь, что Белла может рассчитывать на вашу дружбу в будущем.

- Конечно, может, - быстро ответила Кейт.

- Вот и хорошо, - ответил Эдвард, одарив её многозначительным взглядом, и только после этого отправился к машине. Мы с Кейт смотрели, как он аккуратно ставит корзинку на заднее сидение, а затем занимает водительское место. Мы с Кейт повернулись друг к другу.

- Кейт, твое поведение было бы уместным, если бы мне было шестнадцать, но ты опоздала на десять лет, - тихо проговорила я.

- Боже, Белла, он с легкостью может поднять тебя, как ту корзинку.

- Не будь смешной, - я недовольно помотала головой. – Послушай, я знаю, что он мрачный и загадочный, и я знаю, что несмотря на свой возраст он все еще мой студент, но мы собираемся заниматься исследованием. Вот и все. И я не должна оправдываться.

- Белла, меньше всего он думает об исследовании. Я видела его всего пять минут, но то, как он влияет на тебя… Загадочный не то слово. Думаю, он скорее… пугающий.

- Почему? Это из-за его шрамов? – прошептала я. – Да… но он не опасен, не для меня, по крайней мере.

- Что, черт возьми, все это значит, Белла?

Я прикусила щеку изнутри. Я не знала, что сказать, потому что сама не понимала, что имею в виду.

- И какие шрамы? – спросила Кейт.

- На лице, - я коснулась правой щеки, показывая на место, где у Эдварда был шрам, - и уродливый красный шрам вокруг запястья. Но я же говорила тебе, что он бывший военный.

Я проследила за взглядом Кейт, которая посмотрела на Эдварда, сидящего на месте водителя – его взгляд был прикован к лобовому стеклу. Несмотря на то, что мы стояли в нескольких метрах от машины и говорили вполголоса, на секунду мне показалось, что он может нас слышать. Возможно, мне так показалось, потому что он крепко вцепился в руль, из-за чего его шрам на запястье стал еще краснее. Мы видели Эдварда справа, шрам на щеке не был таким заметным, как на запястье, но все равно его было хорошо видно.

- Шрам, о котором ты говоришь, на другой щеке?

Я посмотрела на Кейт.

- Кейт, вот он, прямо перед тобой, - нетерпеливо прошептала я. – Тонкая розовая полоска, где не растет щетина.

Она нахмурилась и прищурилась.   

- Шрам на запястье отчетливо виден отсюда, - добавила я.

- На другом…

- Нет, не на другом запястье. Вот он.

Она повернулась ко мне с пустым выражением лица.

- Я знаю, что ты их видела. Я видела, как ты рассматривала его лицо, когда я представляла вас, и ты смотрела на его запястье, когда вы пожимали руки.

- Я смотрела на его лицо, потому что несмотря на прекрасную внешность и отличные манеры он посмотрел на меня так сердито, что я не могла не испугаться. И я посмотрела на его руку, потому что она была ледяной.

- Что? У него не холодные руки, - не согласилась я, вспомнив теплоту его прикосновений, которую он подарил мне в начале недели.

Она выгнула бровь.

- Белла, я не вижу шрамов, и его ладонь показалась мне ледяной, но речь не об этом. Это ничто по сравнению с тем, какую власть он имеет над тобой.

- Он не…

- Имеет. И ты это знаешь.

- Ты преувеличиваешь, Кейт.

- Прости меня. Но, пожалуйста, будь осторожна. Да, он красив, но в нем есть что-то пугающее, Белла.

Мы спешно попрощались. Увидев, что я приближаюсь, Эдвард вышел из машины, чтобы открыть для меня дверцу.

- Хочешь завезти вещи домой? – спросил он.

- Нет, мы можем ехать на встречу.

- Как скажешь.

Мы ехали в напряженной тишине, столько всего невысказанного повисло в воздухе, что я не знала, с чего и начать. Вскоре я поняла, что несмотря на эмоциональность некоторых наших бесед мы с Эдвардом никогда прежде не оказывались так близко друг к другу. Мы находились в машине, вдали от посторонних глаз, и никто не знал, что происходило между нами. Жар его тела усилился, и все, что я могла сделать, – это сдерживать себя и не прикасаться к нему.

Сглотнув, я сжала и разжала ладони. Я пыталась сосредоточиться на мелькавшем за окном пейзаже и облаках. Мы пересекли железнодорожные пути и двигались в сторону промышленного района Сиэтла, границами которого были, с одной стороны, грязные воды  реки Дювамиш, а с другой – заброшенные фабрики и склады, в которых сегодня расположились богемные художественные студии и бары.

- Прости, если из-за меня у тебя возникли какие-то проблемы с подругой.

- Ты был груб с ней.

- Еще раз прости.

Он так пристально смотрел в лобовое стекло, что мне показалось, что ему приходится прикладывать немалые усилия, чтобы не отвести взгляд. У меня в животе завязался узел, и я снова несколько раз сжала и разжала ладони.

- Она тоже была грубой. Ты… ты был знаком с ней? – спросила я.

Его челюсти сжались, теперь шрам стал еще заметнее. Внезапно я подумала, что Кейт сделала вид, что не видит шрамов.

- Нет, Белла, я не был с ней знаком.

Стоило ему протянуть ко мне руку и переплести наши пальцы, как все напряжение исчезло. Я закрыла глаза, наслаждаясь теплом его прикосновения. Я слышала, как он с облегчением выдохнул, и подумала, что Кейт не права. Рука Эдварда пылала, его жар согревал меня.

Не отрывая взгляда от дороги, он поднес наши переплетенные руки к своим губам. Я открыла глаза. Он нежно поцеловал мою руку, жар усилился.

- Не волнуйся, - тихо попросил он, положив наши переплетенные руки себе на бедро.

- Легче сказать, чем сделать, - пробормотала я, не сводя глаз с его профиля и наших рук. Он крепко сжал мою ладонь.

- Я больше не могу не прикасаться к тебе. Эта неделя… была мучительной.

- Для меня тоже, - призналась я. – Ты и представить себе не можешь насколько.

Он выдохнул и покосился на меня, но тут же отвел взгляд.

- Я надеялся, что если попрошу тебя отложить исследование до тех пор, пока ты не встретишься с моими кузенами, то это будет чем-то вроде отсрочки, но ты все равно плохо спала на этой неделе.

- Откуда ты знаешь?

- Твои глаза, Белла, - быстро ответил он. – Ты выглядишь красивой, но уставшей, - он практически повторил слова Кейт. – Как бы мне хотелось, чтобы все было проще.

Я склонилась к нему.

- Ты можешь рассказать мне всё, Эдвард. Если ты хочешь, чтобы я снова спала, то расскажи мне, что происходит.

Его прекрасное лицо исказилось от боли.

- Мы должны подождать, Белла.

- Нет, не должны, - не согласилась я. – Эдвард, мне не обязательно встречаться с твоими двоюродными братьями. Нам не нужно двигаться так медленно. Ты и я… - я подняла наши сплетенные руки и приложила к своему часто бьющемуся сердцу, Эдвард протяжно выдохнул. – Я знаю, что между нами что-то есть, что-то, о чем ты знаешь больше, чем я.

- Это не так, Белла, - прошептал он. – Ты знаешь.

Он повернулся ко мне, дорога теперь ничуть не занимала его внимание. В его глазах пылал огонь.

- Белла, ты правда думаешь, что я не хочу рассказать тебе все? Ты правда думаешь, что слова – те самые, после которых твои глаза откроются, не вертятся у меня на кончике языка, когда мы вместе? Ты думаешь, мне не больно видеть, как ты страдаешь и не можешь?.. – разочарованно выдохнув, он вернул взгляд на дорогу. – Ты думаешь, это не пытка ждать снова?

- Тогда просто скажи мне, пожалуйста, - попросила я.

Тяжело дыша, он помотал головой.

- Это неправильно. Ты должна узнать не так, ты еще не готова. Я пообещал себе, что буду ждать, пока ты не будешь готова.

- А я пообещала Кейт, что между нами ничего нет, кроме исследования. Сейчас нет ничего правильного или неправильного.

- Для нас нет ничего правильного или неправильного. Нас никогда ничего не остановит, Белла. Вот почему мы здесь, - выпалил он. – Ты и я, мы нетерпеливые создания, и я боюсь твоей реакции, когда ты узнаешь всё.

- Боже, что это значит, Эдвард?

Я не заметила, когда он припарковался у склада из красного кирпича, на стене которого красовалось граффити об открытии мотомагазина.

Эдвард мрачно смотрел на хмурое небо.

- Почему между нами всегда должны быть противоречия – даже если твоя карьера не препятствие?

- Знаешь, о чем я думаю? Я думаю, что ты получаешь удовольствие, когда говоришь загадками.

Он посмотрел на меня и грустно усмехнулся.

- Я не получаю удовольствие, но обещаю, как бы то ни было, скоро все мои слова обретут смысл.

Мои глаза сузились.

- Думаю, у меня нет иного выбора, кроме как принять это.

Он сжал губы, и я поняла, что только об этом он и просит. Разочарованно выдохнув, я огляделась по сторонам, чтобы успокоиться.

- Я нервничаю.

Он улыбнулся, глядя на меня.

- У тебя дрожат руки. Не волнуйся. Наши соседи лихие ребята, но поверь, с годами они стали поспокойнее.

- Я переживаю не из-за соседей, - хихикнула я, снова осматриваясь по сторонам. – Я переживаю из-за встречи с твоими кузенами.

- Они оба с нетерпением давно ждут встречи с тобой.

Я посмотрела на часы.

- Мы договорились встретиться в полдень, а сейчас только одиннадцать тридцать. Если мои часы не врут, то мы рано.

Несколько секунд он смотрел на меня и только после этого ответил.

- Да, - устало выдохнул он. – Да, мы рано.

- Тогда не будем заставлять их ждать.

Я повернулась, чтобы открыть дверь.

В ту же секунду я почувствовала, что меня прижало к креслу, надо мной навис Эдвард. В его темных глазах – голод. Его губы были так близко, что я чувствовала тепло его дыхания. Я жаждала его каждой клеточкой своего тела. Когда дело касалось Эдварда, мне было все равно, правильно это или неправильно. То же самое чувствовал и Эдвард. Я выдохнула, когда он прижался губами к уголку моих губ. От потребности и тоски у меня кружилась голова.

- Эдвард, сделай так, как мы оба того хотим.

На мгновение он напрягся, а затем простонал. Эдвард положил руки мне на грудь. У меня сбилось дыхание, его рот скользнул от щеки к мочке уха. Он глубоко дышал, словно никак не мог надышаться. Его пальцы касались моих сосков.

Его горячее дыхание обжигало мое ухо.

- Ты истязаешь меня, мое тело и душу, Белла. Ты как всегда наивно безрассудна.

- Мне двадцать шесть, Эдвард. Я не наивна, - прошептала я, хотя не могла отрицать обвинений в безрассудстве.

Он хохотнул, его губы касались мочки моего уха, в его хриплом голосе я слышала боль и отчаяние.

- Но ты не знаешь, о чем просишь.

- Знаю, - выдохнула я. – Я знаю, о чем прошу.

- Белла… Белла… имя твое… имя твое… -  еще один гортанный звук вырвался из его горла. Он прижался лбом к моей шее, его руки обвили мою талию.

- Боже, Белла, как же ты нужна мне.

Я не могла избавиться от ощущения, что тысячи раз прежде мы с ним делили похожие моменты, шептали, как сильно нуждаемся друг в друге, его голова утыкалась мне в шею, а мои руки путались в его волосах. Его нос скользнул по моей шее вверх-вниз, на меня нахлынула невообразимая волна желания. Я чувствовала пульсацию крови рядом с его приоткрытым теплым ртом.

- Запах твоей кожи… твоей…

Мой разум кричал, что я играю с пламенем.

- Эдвард…

Он тут же поднял голову, словно мой голос вывел его из транса. Его грудь вздымалась, в черных как смоль глазах – неистовое пламя, вожделение и первобытный голод.

- Боже, что я делаю? Что я делаю? – его голос надломился. Он моргнул и отпрянул от меня так быстро, что я не успела заметить. Черты его лица исказились: он ненавидел и терзал себя, и в тот момент… в тот момент я увидела, почему Кейт говорила, что он пугает.

- Эдвард, не нужно, - проговорила я и протянула руку. Он резко отпрянул от моего прикосновения.

- Просто скажи мне что-нибудь. Что угодно.

- Твое имя… твое имя значит…

- Оно значит «красивая». Мой отец однажды сказал мне, что моя мама собиралась назвать меня Мари в честь своей матери, но когда я родилась, ей приснился сон, и она совершенно внезапно передумала, - мой голос дрожал, но я продолжила свой рассказ, потому что чувствовала, что ему нужно отвлечься на что-то, что успокоит его. – Иногда люди думают, что мое имя – это уменьшительно-ласкательное от Изабелла, но…

- Но это не так, - закончил он вместо меня. – Ты просто Белла.

- Да, - улыбнулась я. – Я просто Белла.

Бесконечно долго он не сводил с меня взгляд, а затем выдохнул и взял меня за руку, крепко сжав её.

- Белла… я очень надеюсь, что когда ты узнаешь ответы на все вопросы, ты все так же будешь хотеть меня.

Я не могла ответить ему. У меня пересохло в горле.

Эдвард вздохнул и открыл дверь.

- Идем.