И вот я стою на ступенях Верховного Суда. Меня никто не узнал по дороге сюда. Я начинаю жалеть, что не позавтракал, но мой организм смог принять только кофе. Я вот-вот увижу её… но сначала мне нужно пройти через службу безопасности.

- Пожалуйста, снимите головной убор и очки, сэр, - просит немолодой сотрудник службы охраны прежде, чем я пройду через металлоискатели. Я снимаю бейсболку и «Рэй-Бэны»… никто не смотрит на меня. Вот это везение. Я вхожу в здание суда, оказываюсь в круглом холле с куполообразным потолком, как в Сикстинской капелле, и мраморным полом. А в каком зале идет судебное заседание? Я вижу табло. Третий зал. Заседание по делу Вольтури. Работница суда следит за порядком у закрытых дверей.

- Я могу войти? - интересуюсь я.

Она смотрит на меня… черт… узнала.

- Да, мистер Каллен, - быстро говорит она и открывает дверь. – Вы можете сесть справа.

- Спасибо.

Я проскальзываю в зал, встаю у задней стены. Я тут же нахожу её взглядом. Идет судебное заседание, слышен шелест бумаг, покашливания и вопросы, которые задает представитель обвинения маленькой Белле. Я стою, скрестив руки на груди. Я не могу оторвать от нее взгляд. Она такая крошечная и худенькая за этой кафедрой для дачи свидетельских показаний. Я не видел её две последние недели, и, кажется, она еще больше похудела. На ней нежно-голубой джемпер, она смотрит на свои переплетенные руки. Время от времени заправляет за ухо выбившуюся прядь волос. Она такая бледная. Её голос звучит приглушенно. Черт, она выглядит такой уязвимой. Мое сердце рвется из груди. Я рад, что у меня за спиной стена, к которой можно прислониться.

Но я не испытываю того облегчения, которое, как я думал, должен почувствовать. Чем больше я слежу за процессом, тем злее становлюсь. Так вот что она скрывала от меня. Почему? Я не понимаю.

Вся наша близость… она ничего не значит, если она не смогла мне довериться. Она пряталась несколько месяцев… Почему не рассказала мне? Она позволила мне прикасаться к своему соблазнительному, прекрасному телу (от мысли об этом у меня в животе все сжимается), но и только, ничего больше. Почему? Я даже не знал её имени. Черт… меня разрывает от злости. Мне требуется вся моя выдержка, чтобы не броситься через судебный проход к кафедре, где она дает показания, и не потребовать чертовы объяснения.

Она поднимает глаза, и наши взгляды встречаются. Темные карие глаза смотрят в изумрудно-зеленые. Она бледнеет, действительно чертовски бледнеет. На мгновение мне кажется, что она упадет в обморок. Но она лишь прикусывает губу.

Я вижу, как она глотает и моргает, словно не может поверить, что я стою и смотрю на нее. Адвокат защиты задает вопрос, но она его не слышит. Она смотрит на меня, не может отвести взгляд. Вижу тень ужаса в её глазах. Да, она знает, что я чертовски зол.

Все медленно оборачиваются, чтобы узнать, на кого она смотрит, даже трое подсудимых… братья Гримм или как их там… проклятье, все смотрят на меня. Приглушенный гул разносится по залу, снова и снова я слышу, как шепотом произносят мое имя. Черт, цирк, который устраивают СМИ, докатился и сюда. Она резко отворачивается и просит повторить вопрос. Она краснеет… наконец-то, она не такая бледная. Она качает головой, бросает на меня еще один быстрый взгляд, а затем смотрит на свои руки.

- Простите, - работник суда шепчет мне. – Вы должны сесть.

- Извините, спасибо, - бормочу я и направляюсь к свободному стулу в последнем ряду рядом с проходом. Я ни на секунду не спускаю с нее глаз. Но несмотря на мою злость (не помню, чтобы я когда-либо был так зол), я люблю её… чертов дурак. Кажется, это прямая дорога к разбитому сердцу. Очевидно, что ей все равно.

На меня все еще оборачиваются, но я не обращаю внимания на взгляды. Слева от меня мужчина в темном костюме вскакивает и быстро выходит из зала. Его примеру следуют еще четверо. Запоздало я понимаю, что это места для прессы. Проклятье. Еще двое выходят. Судья обращает внимание на соблюдение тишины в зале суда. Он недовольно смотрит на места для прессы. Ему не нравится хождение туда-сюда.

Заседание продолжается, я рассеянно слушаю все, что говорят. Я слушаю Беллу, ее тихий чистый голос, и мысленно представляю, какие ужасные события привели её сюда.

Поздно вечером она возвращалась после репетиции в Джуллиарде. Разумеется, она училась в лучшем музыкальном заведении США… даже я о нем слышал. И я слышал, как она играет. Ее виолончель все еще с ней? Я отвлекаюсь, но затем снова слушаю её показания. На темной аллее она услышала, как кто-то ссорится, и пошла посмотреть… глупая… Черт, я бы перегнул ее через колено и отшлепал…

Она видела, как трое, которые сейчас сидят на скамье подсудимых, выстрелили в женщину. Ей приходится вспоминать все те ужасные события. Она делает паузу и просит воды. Проклятье. Я снова чувствую, как у меня в животе завязывается узел. Белла стала свидетелем ужасного преступления.  Мне хочется подойти к ней, взять ее руки в свои, прижать ее к себе, успокоить поцелуем… Но сначала я хочу получить объяснения…

Наконец, судья объявляет о перерыве, и все встают. Я следую их примеру. Судья выходит из зала в совещательную комнату. Белла тоже уходит, бросив в мою сторону один быстрый тревожный взгляд. Она с крупным телохранителем из службы безопасности, который был в отеле. Я хмурюсь. Это ее охрана – ты идиот, Каллен. Все это время она была под охраной. Люди медленно выходят из зала суда, проходят мимо меня. Я сажусь обратно на стул, и меня неожиданно окружают чертовы журналисты, кружат вокруг меня, как осы, задают вопросы, перебивая друг друга. Каллен, этого стоило ожидать. Я встаю и иду в сторону главного выхода.

- Мистер Каллен, почему вы здесь?

- Каков ваш интерес в этом деле?

- Вы здесь, потому что готовитесь к новой роли, мистер Каллен?

- Что происходит на съемочной площадке фильма, в котором вы снимаетесь?

Я смотрю на всех этих журналистов. Что, черт побери, я должен сказать? Я люблю главного свидетеля обвинения? Я думал, что она была моей чертовой горничной, но в один день она внезапно исчезла, и посмотрите, к чему меня это привело? Они тычут мне в лицо чертовыми диктофонами и ждут ответы. Я думал, что они здесь, чтобы осветить судебный процесс, а не мое появление.

- Без комментариев, - бормочу я и пытаюсь понять, куда мне сбежать от этих шакалов и как увидеться с Беллой.

- Мистер Каллен, как складываются ваши отношения с Таней Денали?

- Правда, что она беременна от вас?

- Мы с Таней большие друзья. И всегда были друзьями.

Проклятье, убирайся отсюда, Каллен.

Через толпу ко мне пробирается громила из охраны Беллы. Он трясет меня за плечо.

- Пройдемте со мной, сэр? – спрашивает он. Толпа расступается перед ним. Он чертовски большой.

- С удовольствием.

Я иду за ним в переднюю часть зала суда и вхожу в ту же небольшую дверь, за которой скрылась Белла. Работники суда не дают журналистам проследовать за нами. Из огня да в полымя. Куда он ведет меня?

- Спасибо, что спасли меня. Вы Эммет или Джаспер? – спрашиваю я.

- Эммет Маккарти, маршал США. Рад познакомиться с вами, мистер Каллен, - он жмет мне руку и усмехается. Черт возьми, он мне улыбнулся. Мне определенно нравится этот парень. Мы идем по длинному коридору. Он подводит меня к закрытой двери. У двери стоит другой американский маршал. Он выглядит не очень дружелюбным. Что с ним не так?

- Джаспер? – уточняю я.

- Джаспер Хейл, - кивает он, но не улыбается и не протягивает руку. Сразу видно, я ему не нравлюсь. Хм, это определенно взаимно. Итак, у нас есть «хороший полицейский» и «плохой полицейский».

- Она в этой комнате, мистер Каллен. Она очень хочет поговорить с вами. Адвокат защиты тоже хочет поговорить с ней, так что у вас не так много времени, - предупреждает Эммет. - Не давите на нее… ей и так непросто.

Ну, проще сейчас явно не станет…

От переводчика: Еще мгновение, и наши герои наконец встретятся после долгой разлуки. Как пройдет эта встреча? Что ждет Эдварда и Беллу дальше? Жду ваших предположений под главой и на форуме истории!

Огромное спасибо Танюше tcv за потрясающую обложку, так точно отражающую события последних глав:)