- Таня… какой сюрприз. Что ты здесь делаешь?  - спрашиваю я. Как будто бы я не знаю… Черт. Почему ты не сказал ничего неприятного? Глаза Тани цвета миндаля полуприкрыты и отвлекают меня от моей проблемы с Беллой. Таня, покачивая пышными бедрами, начинает подходить ко мне. На ней черное тонкое платье в обтяжку.

- Эдвард… я подумала, что мы могли бы побыть наедине, - мурлычет она и откидывает назад свои платиново-белые волосы. Я бы провел время наедине, но не с тобой… Как, черт побери, она узнала, в каком я номере. Проклятье… как же Белла….

- Таня… уже поздно.

Чертов слабак, Каллен.

- Оо, Эдвард, - ноет она, выпячивая передо мной все выпуклости и изгибы, как маленькая хитрая лисица.

Я должен быть решителен, но в то же время дипло-черт-побери-матичен. Давай же, Каллен, будь мужиком. Я осторожно приобнимаю её за плечо и веду к двери.

- Милая, нам обоим завтра рано вставать, поэтому сейчас, наверное, не лучшее время. Завтра мы работаем с большой сценой,  которую, я очень надеюсь, мы снимем, но я хочу быть свежим как огурец, когда мы будем её снимать. Давай я провожу тебя в твой номер.

- О, Эдвард, ты такой милый, такой внимательный. Но прямо сейчас у меня все зудит, и меня нужно поцарапать.

«Поцарапать» - ключевое слово в этом предложении, а я не хочу терпеть приступ Таниной любви снова. У меня еще после прошлого раза не все царапины зажили. Хммм… мой член дергается… ты всегда можешь обуздать её… держаться подальше от её ноготков… но образ Беллы, обиженной и задетой, непрошенно возникает у меня в голове. Вот черт.

- Детка, давай перенесем нашу встречу. В прошлый раз мы оба выслушивали нотации от продюсера, режиссер сходил с ума, а съемочную группу довели до слез. Идем.

Я открываю дверь, указывая в коридор. Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста, просто уходи.

- Значит, перенесем нашу встречу.

- Угу, - мычу я максимально уклончиво, выводя её за порог.

По пути к её комнате мы не разговариваем. Она живет на том же чертовом этаже, через десять номеров от меня… Тот факт, что она живет так близко к моей безопасной гавани, я нахожу пугающим. Рядом с номером она поворачивается ко мне лицом. Вот проклятье… Она хочет чертов поцелуй на прощание.. ну, завтра мой язык будет почти весь день у нее во рту, и за этим будут наблюдать по меньшей мере сорок человек, поэтому сейчас нужно представить, что это репетиция. И я как чертов подросток, скрестив пальцы за спиной, быстро целую её. Если ты целуешься, скрестив пальцы за спиной, то это не считается. Вырасти уже, Каллен.

Я возвращаюсь в свою комнату, испытывая отвращение к себе. Ты чертов трус, Каллен. И в глубине души я беспокоюсь о том, что упустил все шансы с маленькой сладкой Беллой…

Пятый день пронесся мимо меня. Большую часть времени я голый нахожусь в постели с Денали. Постельные сцены… это непростая работа, но кто-то должен её выполнять. Я страстно желаю, чтобы кто-нибудь заменил Денали, тогда она сможет успокоиться и перестанет срывать съемки, раздражая меня и команду. На самом деле, я думаю, команде нравится, потому что я слышу смешки и покашливания. Она играет вызывающе, отбрасывает простыни в самые неподходящие моменты… если честно, мне кажется, эта женщина чертова эксгибиционистка… она актриса, как и ты, Каллен…. Конечно, она чертова эксгибиционистка.

Пытаясь сосредоточиться на игре сумасшедшей сучки, я не перестаю думать о прекрасной Белле. Весь день её большие грустные глаза преследуют меня. Черт, сегодня вечером предстоит серьезная работа, чтобы вернуть нас к первоначальному состоянию. Может, мне следует купить ей цветы? Ведь девушкам нравится подобная дребедень? Я прошу мою милую помощницу найти номер телефона местных флористов. А что если Белла откажется обслуживать мой номер? Возможно, я никогда больше не увижу её. Черт, что я тогда буду делать?

Я принял душ, подготовился и стал ждать ее, напряженный как пружина в чертовой заводной игрушке. Я знаю, что завтра у меня выходной, но это мне не помогает… Обычно я напиваюсь до потери пульса и смотрю какую-нибудь ерунду по телевизору. Но только не сегодня. Я выхожу на балкон, чтобы покурить, терплю этот сухой горячий воздух. Черт, как же здесь жарко… и тут я слышу его, робкий стук моей красивой девочки.

- Войдите, - кричу я, и должно быть мой голос звучит на две октавы выше, чем обычно. Проклятье, Каллен, ты визжишь как девчонка. И она стоит передо мной, снова покрасневшая и смотрит, куда угодно, только не на меня. Черт… мы снова вернулись к первой сцене.

- Вы не хотели бы…

Я не даю ей договорить.

- Умоляю, Белла, она не оставалась, - тараторю я как на исповеди, ищу её прощения. Я слышу, как она выдыхает. Она не отрывает взгляда от своих пальцев, которые как и всегда переплетены в замок.

- Разобрать для вас постель…

- Нет, - выкрикиваю я, а затем хватаю её за плечи и приподнимаю. Она такая легкая.

- Пожалуйста, посмотри на меня, - молю я. Я вижу, как она отпрянула от меня, как вся краска сошла с её лица. Её реакция на мои прикосновения отрезвляет меня. В то же мгновение я отпускаю её и делаю шаг назад, поднимая руки, словно она полицейский, а я преступник-неудачник.

- Белла, я не знал, что Таня заявится сюда. Откуда она знает, где мой номер?.. Я не знаю. Пожалуйста, поверь мне. Мне жаль.

Мой голос становится все тише, срывается на шепот. Я смотрю на прекрасную девушку и нервничаю, пока жду её ответ. Она съеживается, словно вся её решительность испаряется… и у меня появляется надежда…. Это хорошо?

- Мистер Каллен…

О, нет, ничего хорошего.

- Эдвард, меня зовут Эдвард, - перебиваю её я, и мой голос снова звучит отчаянно. Да черт же побери, возьми себя в руки.

- Думаю, вероятно, будет лучше, если наши отношения будут исключительно профессиональными, – продолжает она. НЕТ, НЕТ, НЕТ! Я не хочу этого слышать.

- Белла, прошу… Ты единственный нормальный человек, которого я знаю в Лас-Вегасе. Единственная знакомая мне американка, которая в курсе фактов французской истории… Пожалуйста, не отворачивайся от меня. Я купил тебе цветы…

Мое тайное оружие, но будет ли этого достаточно? Я поворачиваюсь, хватаю букет из белых роз и подаю их ей. Она поднимает глаза на меня – я привлек её внимание. Темные, большие, удивленные глаза смотрят на меня.

- Ты купил мне цветы? – в её голосе звучит неверие.         

ДА… цыпочкам нравятся цветы! Внутри я танцую. Теперь я знаю, что эта ситуация поправима. Я киваю. Серьезно, я не хочу все испортить.

- Они прекрасны, - говорит она, её голос чуть хриплый, и это чертовски сексуально.

- Так же, как и ты, - выдыхаю я.

Легкий румянец вновь появляется на её щеках. Она прикусывает пухлую нижнюю губу, а затем её розовый язычок скользит по губам – очень соблазнительно – у меня внутри все сжимается. Я протягиваю руку, забираю у нее цветы и кладу их на стол за моей спиной. Затем я делаю шаг к ней, она отступает и натыкается спиной на стену. Неторопливо и не отрывая взгляда я подхожу к ней, мои пальцы поглаживают её щеку, спускаются к подбородку. Я чуть приподнимаю её подбородок, а затем склоняюсь к ней. Низкий стон облегчения вырывается из моей груди, на вкус она так же хороша, как и вчера.

Её руки на моих руках, чуть выше локтей, и в какое-то мгновение я с ужасом думаю, что она пытается оттолкнуть меня, но её пальчики скользят к моим плечам, а затем встречаются на обратной стороне моей шеи. Мой язык оказывается у нее во рту. Вожделение вспыхивает в моей любимой части тела, и я хочу овладеть ею прямо сейчас у этой стены… бесконечно хочу эту красивую девочку, но я не могу… я не чертов неандерталец… ладно, неандерталец, но я прилагаю все усилия, чтобы не наброситься на нее.

Она задыхается, а я спускаюсь чуть ниже, целую её чуть ниже ушка. От нее пахнет мылом и шампунем. На ней золотые сережки в виде колец, и мне хочется поиграть с ними языком, но я начинаю покрывать поцелуями её шею. Одной рукой я упираюсь в стену рядом с её лицом, а другой скольжу по её телу к талии, затем ниже и останавливаюсь на бедрах. Черт, она такая маленькая, но такая возбуждающая.

Я склоняюсь к ней… чувствую напряжение в её теле и стараюсь не поддаться искушению.

Нас прерывает стук в дверь. Проклятье – неужели снова безумная сучка?

Я отстраняюсь, вижу ужас на её милом личике, но я быстро качаю головой и прижимаю указательный палец к своим губам, а затем к её. Снова стучат, мы молча смотрим друг на друга, стараемся дышать не слишком громко, но мы оба задыхаемся, часто вдыхаем и выдыхаем… должно быть, это один из самых эротичных моментов… я готов ринуться к ней… но риск быть разоблаченными сдерживает нас… мы не можем пошевелиться. Мое желание очевидно, поскольку моя эрекция упирается ей в живот. Я наклоняюсь к ней и шепчу на ухо:

- Кто бы там ни был, думаю, он уже ушел.

Она моргает. Снова краснеет и вдыхает.

- Мне нужно закончить… - внезапно нервно говорит она, и я не понимаю, что она имеет в виду, - с обслуживанием номеров.

Вот черт, сегодня она не оставила меня напоследок. Я отступаю, понимая её. Мое тело не хочет отпускать её, поскольку знает, что только еще один душ принесет мне умиротворение.

- Ты потом вернешься? Я не работаю завтра, - я позволяю словам повиснуть в воздухе.

Она морщится.

- Я не могу вернуться, не сегодня, - она вновь смотрит на свои руки. – И у меня завтра выходной… так что меня не будет в вашем номере завтра…

Проклятье, это вообще недопустимо.

- Значит, завтра ты не работаешь?

Надежда теплится у меня в груди.

Она застенчиво кивает. Черт, она восхитительна.

- Что ты делаешь на выходных? – спрашиваю я.

Она смущенно пожимает плечами.

- Изучаю город, хожу в библиотеку, читаю. Ничего особенного.

- Ты проведешь день со мной?

Ай да молодец, Каллен.

Она выдыхает, множество эмоций сменяется на ее лице, таких разных, что сложно понять… но она замирает, улыбка играет на её губах, и я знаю, что ей понравилась идея.

- Ладно, - улыбается она, и я совершенно сражен.

- Тогда до завтра… Не забудь цветы… - я подаю ей розы и открываю дверь. – Просто стучи… в любое время.

- Спасибо за цветы, - едва слышно произносит она, все еще смущаясь.

- Всегда пожалуйста. Спокойной ночи, Белла.

- Спокойной ночи… Эдвард.

Мое имя соскальзывает с кончика её языка, и я не могу поверить, как сладко оно звучит. Она проносится мимо меня к дверям.

Проклятье… время еще раз принять душ и приготовиться к завтрашней встрече с малышкой из обслуживания номеров… черт побери… а жизнь-то налаживается.