Её слова были как гром среди ясного неба. Я никогда не занимался любовью с девственницей. Вот черт… Она невинна! Я в ужасе. Ладно, мне нужно еще раз обдумать план действий, где будут задействованы одеяло или заднее сидение автомобиля. Ни за что не стану заниматься любовью с этой девушкой в её первый раз подобным образом, только в такой большой и удобной кровати, как, например, в отеле.

Она нервно смотрит на меня, а я улыбаюсь ей, пытаясь успокоить, а затем нежно целую её.

- Как кому-то столь прекрасному, как ты, удавалось избегать близости?

Черт, может, она религиозна. Но она лишь пожимает плечами.

- Я никогда прежде не чувствовала ничего подобного, - шепчет она, и её щеки вновь розовеют. Мое сердце замирает…

- А теперь чувствуешь?

- О, да… - шепчет она, и от её слов у меня внутри все сжимается.

- Думаю, нам нужно вернуться в отель, - предлагаю я, и она соглашается. Мои руки обхватывают её лицо, и я склоняюсь к ней и целую… её покрасневшие щечки, закрытые глаза, кончик носа, губы. Понимаю, что в этот момент мой мир немного перевернулся. Она не просто милая красивая девушка, с которой я хочу заняться любовью, но она любима… уникальна… она моя, и я чувствую чертово притяжение. О мой… что за странное чувство!

- А у нас будет пикник? – спрашиваю я, отступая. Я вижу, как подергиваются её ресницы, и она открывает глаза, смотрит на меня. Её зрачки расширены. Она настолько ослепительна, что я…

Я делаю шаг назад, освобождая её, и глубоко вдыхаю. Тише-тише, ты дождешься своего времени. Я пробегаю пальцами по волосам, стараясь успокоиться, но это не помогает. Она смотрит на меня как голодная хищница на еду. Она возится с ключами от машины, роняет их в песок, затем не может поднять их. Я прикасаюсь к ней, пока она не начала поднимать ключи. Мне нравится прикасаться к ней… под любым предлогом.

- Осторожнее, детка… Давай лучше я.

Я поднимаю ключи, нажимаю на брелок и снова отстраняюсь от нее, чтобы достать термосумку и коврик для пикника. Я иду на берег озера, раскладываю одеяло и ставлю на него сумку. Она продолжает стоять у машины и смотреть на меня.

- Голодная? – спрашиваю я.

- Очень, - отвечает она, и я знаю, что мы говорим не о еде. Мой член тут же реагирует.

- Что ж, тебе понадобятся силы для всего того, что я запланировал на сегодня, так что тебе лучше поесть, - говорю я.

Она улыбается и идет ко мне. Черт, она убивает меня одним своим видом. Она изящно садится на коврик и похлопывает по свободному месту рядом с собой, приглашая присоединиться. Она не отводит взгляда.

Я сажусь.

- Знаешь, я даже не знаю твоей фамилии.

Она тянется к сумке, выражение её лица немного меняется. Она открывает сумку и не смотрит на меня.

- Эээ… Мэллори, - произносит она.

- Кристабель Мэллори, - шепчу я, тянусь к выбившейся прядке волос и убираю её ей за ухо.

- Белла, - исправляет она меня. – Я не знала, что ты захочешь, поэтому сегодня на кухне с утра сбилась с ног. Я сделала сэндвичи из французского батона с индейкой и говядиной. Потом я подумала, раз уж ты британец, то, наверняка, любишь говядину. Еще есть гуакамоле, кукурузные чипсы, сыр и вишня. О, и лимонад.

Никогда прежде не слышал, чтобы она так долго говорила.

- О, думаю, возьму с говядиной, пожалуйста. Посмотрим, такой ли вкусный этот сэндвич, как готовит моя мама.

Интересно, почему она так отреагировала, когда я начал говорить о её имени?

Она подает мне сэндвич и бутылку лимонада, из которой я тут же отпиваю. Лимонад  прохладный и вкусный. Теперь я знаю, что произойдет дальше, поэтому не волнуюсь… но в воздухе между нами есть какое-то напряжение, будь я чертовым сентиментальным засранцем, я бы назвал это коротким замыканием… но я не такой. 

Она спрашивает меня о моем детстве, и пока она настроена на разговор, я перехватываю инициативу и погружаюсь в счастливую жизнь маленького мальчика Эдварда Каллена, который воспитывался с двумя сестрами, учился в лучших школах Лондона, был ленивым, но обаятельным, чтобы стать моделью, а затем актером, а всё остальное, как говорится, уже совсем другая история.

Она спрашивает о музыке, и мне впервые за несколько дней жаль, что я не взял с собой гитару… и я думаю о том, не свернуть ли нам на обратном пути в музыкальный магазин, чтобы купить виолончель для нее и гитару для себя.

Каждый раз, когда я задаю ей вопросы о её жизни, она отвечает уклончиво и вновь и вновь переводит разговор на меня. Она делает это очень умело, но пока мы едим вишню и соревнуемся, кто дальше выплюнет косточку, я начинаю понимать, что она действительно что-то скрывает. Ладно, возможно, позднее я попробую получить некоторые ответы.

Я выплёвываю очередную косточку, и она долетает до воды.

- Ха, Мэллори, сможешь дальше?

Она заливается смехом, и она чертовки безнадежна, когда дело касается вишневых косточек… она выплевывает свою косточку на коврик, и мы оба смеемся. Я ложусь и смотрю в бесконечно голубое небо. Давно я не испытывал подобных чувств: умиротворения, счастья, возбуждения. Я не могу вспомнить, когда в последний раз мне было так хорошо. Это так классно смотреть в бездонное небо. Я поворачиваюсь и вижу Беллу, она легла рядом со мной. Она тоже смотрит в небо. Затем она поворачивается ко мне. Я беру её за руку, притягиваю её ладонь к своим губам и нежно целую.

- Спасибо за это, - выдыхаю я. – Ты была права… Здорово выбраться куда-нибудь.

Она улыбается, её сердце грохочет, и я хочу доставить ей удовольствие здесь и сейчас.

Я поворачиваюсь на бок, опираясь на локоть. Смотрю на нее сверху вниз.

- Ты невероятно красива, Белла, - шепчу я, подтверждая свои слова целомудренным поцелуем. – Поедем… давай вернемся в отель…

Она усмехается.

- Хорошо, - говорит она, и я понимаю, что она согласна не только вернуться в Лас-Вегас. Я встаю, помогаю ей подняться, а затем мы сворачиваем одеяло.

- Уберу его в багажник, - говорит она и забирает у меня одеяло… Она идет к машине, и я не могу не смотреть на то, как покачиваются её бедра. Я чувствую знакомую боль, зная, что примерно через час она будет в моей постели. О, Каллен… это непростая работа, но кто-то должен её сделать.

Мы едем в отель в тишине. Время от времени я задаю ей случайные вопросы, но они чаще всего остаются без ответа, или она переводит тему… что, черт побери, она скрывает?

Чем ближе мы к городу, тем сильнее наше желание, оно витает в воздухе. Я наблюдаю за ней. Она уверенно ведет автомобиль. У нее прекрасный профиль, маленький вздернутый носик и пухлые губы… о, очень скоро я буду их целовать. Я ерзаю на сидении, поскольку брюки становятся тесны.

Она ведет машину к въезду на подземную парковку отеля. У входа двое журналистов. Я слышу, как они кричат:

- Это он!

Белла тоже видит их, и в тоже мгновение вспышки ослепляют нас… черт, я забыл о своей маскировке.

- О, нет… - выдыхает Белла, и даже в полумраке парковки я вижу, что она побледнела. Что ж, добро пожаловать в мою жизнь.

- Просто поехали, Белла!

Она ведет машину прямо на них, они отскакивают в разные стороны, а затем бегут за машиной.

- О, нет… нет… нет… - в ужасе повторяет она, но продолжает вести машину, мы мчимся по следующему уровню парковки. На мгновение я растерян… ладно, возможно её лицо появится сегодня вечером в интернете, но на самом деле это не такое уж большое дело. У машины тонированные стекла. Через них непросто сделать четкие кадры. Я знаю. Её не узнают. Я думаю, что она боится потерять работу или, может быть, не хочет, чтобы её видели с тобой, Каллен. Мне больно от одной этой мысли, поэтому я тут же прогоняю её. Я должен переубедить Беллу. Во мне просыпается потребность защитить её.

- Когда выйдем из машины, ты бежишь вызывать лифт. Я позволяю им сфотографировать меня, а потом присоединяюсь к тебе.

- Хорошо… - шепчет она. По её глазам я вижу, что она напугана.

Она ужасно паркуется, занимая два места, и выскакивает из машины, не дождавшись меня. Она даже не закрывает машину. Я выскальзываю вслед за ней, но она уже бежит к служебному лифту. Журналисты догнали нас, и один из них фотографирует убегающую Беллу.

- Здравствуйте, господа.

О, иногда я могу очень вежливым.

- Каллен, привет. Кто твоя подруга? – спрашивает один из них.

Я широко улыбаюсь.

- Хотите сделать фото?

- Да, пожалуйста.

- У вас пять секунд.

Я стою и улыбаюсь, пока они фотографируют, а потом поворачиваюсь на пятках и мчусь к Белле и лифту. Конечно, они бегут за мной, но Белла уже в лифте, который находится за дверью. Черт побери, в этот момент появляется крупный темнокожий охранник, который до этого стоял в тени, и отгоняет от меня папарацци. Они перестают щелкать камерами и переходят к своей излюбленной тактике, но все же отступают. Охранник действительно очень крупный. Белла смотрит на меня, её глаза широко распахнуты, а губы приоткрыты… черт, она великолепна. Она мельком смотрит в распахнутые двери лифта, и в этот момент странный темнокожий охранник поворачивается и впивается в нее взглядом… и он рассержен. Черт, у нее будут проблемы? Он доложит кому следует? О том, что она проводила свободное время с гостями? Вот черт… Двери лифта начинают закрываться, один из журналистов снова щелкает камерой. Черт, на этот раз она наверняка попала в кадр, я отстраняюсь от нее, и двери лифта, наконец, закрываются.

- Ничего себе, - выдыхает она. – Это было мощно.

- Мне показалось, охранник отеля недоволен тобой?

Она густо краснеет, и, похоже, пытается найти объяснение.

- Да… Наверное, у меня проблемы.

- Правда?

- Знаешь… отношения с гостями.

И от того, как она произносит слово «отношения», у меня перехватывает дыхание. Мы смотрим друг на друга… она, очевидно, впечатлена случаем с папарацци… а я впечатлен тем, что мы с ней одни в замкнутом пространстве.

Мы одновременно тянемся друг к другу – наши руки, губы, языки переплетаются. Я толкаю её к стене лифта и грубо целую, прижимаясь к ней всем телом. Она стонет. Всего один этаж отделяет нас от нужного, когда лифт останавливается. Прежде чем двери успевают открыться, я прячу Беллу у себя за спиной, практически заталкивая её в угол. Кто бы там ни был, я не хочу, чтобы он увидел Беллу. В безупречной форме в лифт входит служащий отеля с тележкой. Он удивлен увидеть меня здесь.

- Здрасьте, - усмехаюсь я.

- Здравствуйте, - отвечает он. Его рот едва не открывается от удивления. – Вы заблудились? – интересуется он.

Белла хихикает за моей спиной, и я мягко откидываюсь назад, прижимая её к стене лифта, чтобы заглушить её смех, но от этого она смеется еще громче.

- Все в порядке, спасибо.

Лифт едет на следующий этаж, и ему приходится выйти со своей тележкой, чтобы выпустить нас. Я не пропускаю Беллу вперед, пока мы выходим. Ему интересно, кто идет за моей спиной, но он достаточно вежлив, чтобы не мешать нам. Он, улыбаясь, закатывает тележку обратно в лифт, и когда двери закрываются, Белла начинает смеяться. Никогда не слышал, чтобы она так много смеялась, как сегодня. Это такой чертовски жизнерадостный звук, что я мог бы слушать его весь день.

Я беру её за руку и быстро веду в свой номер… в мою кровать. Мы подходим к номеру 1114, и я открываю дверь.

- Боже, как я хочу тебя, - шепчу я.

- И я… - выдыхает она. На её лице ни следа от недавнего приступа смеха. Мы входим в номер.