По дороге из аэропорта домой Джейми пытался поговорить со мной, но я упорно отмалчивалась. Честно говоря, я устала убиваться по Эдварду и думать о том, как могло бы все сложиться.  Черта с два я позволю ему  и дальше продолжать оказывать влияние на мою жизнь или как-либо присутствовать в ней. Он бросил меня, вот и скатертью дорожка!

Я кожей ощущала с какой неохотой Джейми отказался от своих попыток, но у него действительно не было выбора.  Все, что касалось Эдварда, больше не являлось моим делом. Именно это я и сказала Джасперу, который вызвался отвезти меня в тот вечер, когда я покидала Калленов, страдающих, по всей видимости, эмоциональным запором.

- Белла, ты так не думаешь.

- Джаспер, я абсолютно серьезна. С меня хватит. Довольно этих игр и тайн. Меня это больше не волнует.

Джаспер бросил на меня недоверчивый взгляд.

- Тебе нужно немного времени, чтобы остыть.

- Черт подери! - заорала я и со всей силы врезала ладонью по передней консоли. – Меня просто тошнит от людей, которые считают, что лучше меня самой знают, в чем я нуждаюсь!

- Я… Мне очень жаль, - ответил он, его голос был полон раскаяния. – Я не знал.

- Что ж, теперь знаешь. Я действительно так думаю. Передай им, что я устала от вашего семейства. И не смейте больше контактировать со мной.

С решительным видом я вышла из его машины, подарив на прощанье мрачную улыбку, и зашагала прочь.

Когда Джейми не удалось разговорить меня, этим решила заняться Кейт, пригласив в первый же мой рабочий день пообедать вместе.

- Итак, ты не собираешься рассказывать мне, что произошло в Техасе? – спросила она перед тем, как попробовать свой салат.

Я помедлила с ответом, делая глоток воды со льдом.

- Скажу тебе то же самое, что уже сказала Джейми: я не хочу об этом говорить.

- Так это все? Ты просто будешь двигаться дальше, оставив его в прошлом?

- Попробую, - вздохнула я и вонзила зубы в свой сэндвич.

Это будет непросто, но я должна отпустить их – всех их. Они не являлись моей семьей, больше нет. Они - часть мира Эдварда, а не моего.

Конечно, Элис и Эсме проигнорировали мою просьбу. Поначалу, каждая из них звонила мне хотя бы раз в день, что кардинально отличалось от их поведения год назад. Слыша голос кого-нибудь из них, я тут же удаляла сообщение, даже не прослушивая.

Сообразив, что звонить бесполезно, Элис принялась забрасывать меня смс.

"Ну же, Белла! Пожалуйста, поговори со мной”

Раздраженная, когда помимо всего прочего ее смс прервала мою игру в "Words with Friends” (п.п.: логическая игра в составление слов, доступна в качестве приложения для мобильных телефонов), я ответила ей:

 "Если это продолжится, я сменю номер телефона! ”

Ее ответ пришел незамедлительно и еще больше вывел меня из себя.

"О, Белла! Не говори так! Мы же семья! ”

Взбешенная, я быстро напечатала ей:

"Мы БЫЛИ семьей! Твой деверь дал ясно это понять. А теперь оставь меня в покое! ”

Эдвард дал ясно понять многие вещи.

А может быть, он просто следовал моей просьбе прекратить всяческий контакт: я не получила от него никакой весточки с тех пор, как вернулась домой.

Ни звонков. Ни смс. Ни электронных писем. Ничего. Снова.

Вероятно, это не должно было меня удивлять, но я все равно  чувствовала себя растерянной… и раздосадованной.

- Езжай домой! - приказал он с презрением, лежа на больничной койке.

- Останься! - написал в записке.

- Нам нужно поговорить! - молил перед тем, как я уехала.

Поговорить о чем? Почему он меня бросил? О том, как он относился ко мне? Это уже не имело никакого значения. Ничто уже не имело значения.

Но секс…

Хотя это было невероятно потрясающе – на самом деле потрясающе – секс ничего не менял.

Настало время начать все с начала. Начать новую жизнь. Вести новый образ жизни. Выстраивать новый быт.

Что хорошо в рутине, так это то, что она засасывает. Повседневные дела. Это единственное, что удерживало меня от того, чтобы вернуться на диван и проводить там дни, обрастая пустыми коробками из-под пиццы и валяющимися повсюду грязными винными бокалами.

Ну, не совсем так. Прошло уже шесть недель с тех пор, как я вернулась из Техаса, и я была решительно настроена не возвращаться  к своему прежнему образу жизни. Порой мысль о том, чтобы спрятаться от людей и запереться в собственной раковине, очень прельщала. Именно в такие моменты повседневность приходила на помощь: дела держали меня в тонусе, заставляя придерживаться выбранного мной пути и двигаться дальше.

Работа, написание книги, еда, сон. Не обязательно в этом порядке.

Кейт заставила меня сосредоточить свои усилия на творчестве, убеждая продолжать писать. Со дня моего возвращения это было все, чем я занималась.  В лихорадочном стремлении закончить книгу – именно так мы называли мою писанину – я проводила дни и ночи в своей спальне, неустанно трудясь. И даже не заметила, как пролетели еще три недели, и я, наконец, завершила работу над своими письмами. Редакторские правки, коих набралось совсем немного, были согласованы и утверждены. На прикроватной тумбочке моего внимания дожидался сигнальный экземпляр.

Неужели я действительно хочу, чтобы мир узнал об этом?

Не то, что бы это имело значение: издательство уже запустило книгу в тираж и назначило дату релиза – через две недели.

Приглашения на презентацию были разосланы и все подтвердили свое присутствие, за исключением тех, кто раньше так много значил в моей жизни. Их вообще никто не приглашал.

Джейми…  а Джейми был  просто послан мне Господом Богом.  Он звонил мне, чтобы убедиться, что у меня все в порядке и время от времени забегал ко мне, чтобы взять с собой куда-нибудь пообедать. После работы он регулярно приходил в гости – поддержать меня и составить компанию, хотя компания из меня была никакая. Но для него это не имело значения. Он следил, чтобы я ела, сообщал мне, что настало время отправляться в душ, и поддерживал мой дом в чистоте.

Он практически переехал ко мне жить. По крайней мере, до того, как убедил меня сменить жилье. Надо признать, это было разумно. Этот дом олицетворял собой нашу жизнь с Эдвардом, а поскольку эта жизнь канула в лету, я решилась на переезд. Купила новую квартиру и стала двигаться дальше.

Джейми настоял на том, чтобы я выбрала апартаменты ближе к центру города, ближе к работе, и, что более важно, ближе к нему.

Почти все свое свободное время он проводил у меня, щелкая каналами на пульте или засунув голову в холодильник. Он стал мне старшим братом, которого у меня никогда не было.

Ему на самом деле следовало переехать ко мне. Забавно, но Джейми постоянно оставлял намеки на свое пребывание: его зубная щетка обитала в гостевой ванной,  а холодильник был забит его любимой содовой. Но сам он никогда не поднимал эту тему, понимая, что мне необходимо пространство – прежде всего эмоциональное – и, как истинный друг, каковым он и являлся, охотно давал его мне.

Эдвард был последним человеком, с которым я жила в одном доме, и сейчас мысль о том, что кто-то снова будет приходить домой… обнадеживала. Присутствие Джейми дарило только комфорт, особенно четко это проявилось в день переезда.

Для меня переезд стал настоящей пыткой, своего рода актом очищения.

Очищение – слово созвучное чистилищу. Очень подходящее сравнение.

- Что это? – спросил Джейми, сидя на полу.

Я обернулась, глянув на него через плечо.

- О, это Эдварда.

Он скривился и с отвращением констатировал:

- Это игрушка.

Я вернулась к своему занятию, заворачивая вещи в газеты.

- Это коллекционная игрушка "Star Wars” (п.п.: "Звездные войны”).

Эдвард собирал их с детства, и я порой шутила, что выставлю его коллекцию на eBay, если он когда-нибудь выведет меня из себя… или умрет. Одно условие он уже выполнил. Второе, ну…

- И… что я должен с этим делать? – спросил Джейми.

Я тряхнула головой, отбрасывая мысли об умирающем Эдварде.

- Хм… пожертвуй их куда-нибудь. Мне все равно.

Эдварда это не заботило, так почему меня должно?

- Оставь дом себе, - пожал он плечами.

- А что насчет твоих вещей? Как быть со всем этим? – рыдала я.

- Это всего лишь вещи, Белла.

Краем глаза я видела, как Джейми водрузил игрушку поверх груды коробок, которые мы уже упаковали.

- Достанется какому-нибудь счастливчику. - Он встал и поднял одну из коробок. – Сейчас вернусь, только отнесу это вниз.

Я отмахнулась от него и закончила заклеивать коробку скотчем. Подняв ее и придерживая коленом, я приготовилась нести ее вниз в грузовик, но тут заметила их.

Картонная коробка выпала из моих рук, и я даже не обратила на это внимания.

Конечно, я знала, что они хранятся там, просто забыла об этом.

Они стояли, прислоненные к стене, на втором этаже в кладовке, которой пользовались очень редко. За год, что они там простояли, на стекле и рамках накопился слой пыли.

Лучик солнца, упавший из коридора, срикошетил от крошечной трещины на нижней части одной из рамок, вызывая во мне целый водоворот воспоминаний.

- Потанцуй со мной, красавица, - попросил Эдвард, склонив голову на один бок и протягивая мне руку.

Я нахмурилась.

-Ты видел, что она натворила?

- Да, но сейчас я просто хочу потанцевать со своей прекрасной супругой, - он изменил наклон головы, словно размышляя над чем-то. – Это сказочно хорошо звучит  - "супруга”!

Он улыбнулся и, взяв за руку, увлек меня в центр танцпола, притягивая ближе к себе.

- Она треснула, - пожаловалась я.

- Ты такая забавная, когда дуешься, - тихо посмеивался он, и звук его голоса вибрировал в груди.

- Эдвард, это не смешно! – возразила я, отстранившись и сердито глядя на него.

Он постарался придать лицу серьезное выражение.

- Прости, - прошептал он, пряча улыбку.

- Я серьезно!

- Белла, детка, если это самая большая катастрофа на нашей свадьбе, тогда я могу смириться с этим.

- Она разбила наш свадебный альбом. Теперь на рамке огромная трещина.

- Которую можно починить. Это произошло случайно, и означает лишь то, что нам придется купить новую рамку.

- А что если это дурное предзнаменование или что-то в этом роде?

- Это не так. Поверь мне.

Я поджала губы и посмотрела на него с опаской.

Он крепче сжал меня в своих объятиях и, наклонившись ко мне, уперся своим лбом в мой.

- А я тебе уже говорил, что люблю тебя?

- О’кей, Род Стюарт.

- Ты сегодня сказочно выглядишь, - сказал он, делая пируэт, перекинув меня через руку и наклонив назад, чтобы поцеловать, прежде чем снова распрямиться.

Я откинула голову назад и звонко рассмеялась.

- Простите, я имела в виду, Эрик Клэптон.

- Вот именно эту улыбку я и хотел увидеть. А теперь танцуй со мной, женщина! – сказал он, закружив нас на месте.

Хлопок входной двери вернул меня в реальность, и я снова посмотрела на запыленное стекло. Мы так и не починили рамку. Эдвард сказал тогда, что это придает вещи индивидуальность, и что это связанно с хорошими воспоминаниями.

Я же видела в этом дурной знак и оказалась права.

Наклонившись вперед, я сдула пыль и передо мной предстали наши с Эдвардом улыбающиеся лица.

Год. Почти год. Трудно поверить, что уже пролетело так много времени с тех пор, как моя жизнь круто переменилась и стала двигаться в совершенно другом направлении. Никто не задумывается о том, что однажды сказка может закончиться.

В реальности, моя жизнь даже близко не была похожа на сказку, но это была моя жизнь. У меня был муж, он же лучший друг, он же самый близкий человек, которому я доверяла все свои тайны.

Все это осталось в прошлом.

Оглядываясь назад и анализируя былое, я видела знаки, намеки на происходившее. Если безразличие и холодность с его стороны ни о чем не говорили мне, то слова "Я больше не хочу тебя” раскрыли мне глаза на то, что что-то не так.

Я никогда не забуду взгляд, которым он одарил меня в тот роковой день. Его глаза были холодными, а выражение лица отстраненным, почти враждебным. Такой разительный контраст по сравнению с человеком, который сейчас смотрел на меня с фотографии. Даже если бы я была посторонним человеком, то с уверенностью могла бы сказать, что на этом фото мужчина смотрел на женщину ни с чем иным, как с обожанием.

Готовясь к переезду, мы с Джейми рассортировали все вещи, прежде чем упаковывать их в коробки. У нас образовались  мусорная корзина,  стопка бесспорно нужных вещей, стопка «Белла-лучше-поделись-этим-со-мной», но наши с Эдвардом свадебные фотографии не подходили ни под одну из этих категорий, и я не знала, что с ними делать.  Так что я просто тупо смотрела на альбомы, пока в моей голове крутились одни и те же мысли: он бросил меня, не взяв ничего из вещей, но навсегда забрал с собой мое разбитое сердце.

- Это наша жизнь, наши воспоминания, -  пыталась образумить его я.

- Как я уже сказал, оставь себе дом и все, что тут есть. Мне ничего из этого не нужно. Больше не нужно.

Все это время я хранила наши вещи, спрятав подальше и притворившись, что их не существует. А теперь стояла и рассматривала их, воспринимая как напоминание о будущем, которое больше не принадлежало нам, и старалась осознать, что все это могло бы значить.

Конечно, я не стала бы развешивать их по стенам в своей новой квартире, но как их выбросить я тоже не представляла. Разве мне не следовало бы сохранить их на память о счастливом времени? Ведь у каждого есть свое прошлое, не так ли? Но у нас не было детей, которые могли бы натолкнуться на них и заинтересоваться нашей историей.

Я мучительно раздумывала над этой проблемой, но тут мой внутренний голос – мой предательский внутренний голос – напомнил мне, что если он не захотел взять ничего на память о нашем счастливом прошлом, так почему я должна?

Я ненавидела себя в такие моменты. Очень трудно избавиться от привычки обратиться за советом к тому, с кем прожил более десяти лет, это практически невозможно. Моим первым порывом всегда - и тогда, и сейчас - была необходимость спросить его мнение.

Мне дико хотелось ему позвонить. Ну, не ему теперешнему, а тому мужчине, которого я знала и любила. Тому, кто тоже любил меня. Но, к сожалению, его больше не существовало, и я вынуждена была оплакивать свою потерю, словно он действительно умер.

Потеряв счет времени и погрузившись в раздумья, я так и стояла там, пока не услышала, как Джейми взбегает вверх по ступенькам. Он замер, увидев, что привлекло мое внимание.

- Почему бы тебе не спуститься вниз и не проверить еще раз, не забыли ли мы что-нибудь? А я займусь этим. Хорошо? – сказал он, положив мне руку на спину и подталкивая к лестнице.

Я не знала, что он сделал с фотографиями. Они вполне могли оказаться в моей новой квартире. Для меня этот вопрос не представлял особой важности, чтобы допытываться, поэтому я не спрашивала у него об этом.

~UrQ~

Гранит под моими горячими пальцами казался холодным и шершавым. Я провела по выгравированным  на нем буквам. Желудок свело, словно при рвотных позывах, и липкое чувство страха стало сковывать все тело.

Я прижала руки к животу, как будто этот жест мог помочь подавить тот дискомфорт, который рождал страх.

Оторвав руки от себя, я взглянула на них - они были перепачканы кровью. Не веря своим глазам и потеряв дар речи, в панике я пыталась определить место кровотечения.

- Почему ты не спасла его?

Моя голова тут же дернулась вверх, когда я услышала голос Эсме. Она стояла прямо передо мной, одетая в черное, ее лицо закрывала прозрачная вуаль.  К груди она прижимала смятый листок бумаги, а по ее щекам струились перемешанные с тушью слезы, оставляя на бледной коже грязные разводы.

- Эсме? Что… что происходит? Где мы? – Мой голос звучал глухо, словно прорывался сквозь толщу воды.

- Мы там, к чему все шло, - ответила она, поворачиваясь в пол оборота и указывая на могильную плиту.

Ту самую, по которой только что путешествовали мои пальцы.

- Я не понимаю, - сказала я, вглядываясь в ее лицо и ища ответ. Клочок бумаги, который она все это время прижимала к груди, выпал из ее рук и медленно проплыв по воздуху упал в грязь у наших ног. Только оказалось, что это не листок бумаги. Это была фотография ребенка… маленького Эдварда.

Я наклонилась и подняла ее, мои окровавленные пальцы оставили отпечатки на изображении улыбающегося малыша.

- Так похож на него, - проговорила тихо и трепетно Эсме.

- Кто? Эдвард? Это Эдвард? – вопрошала я, протягивая фото.

- Нет, - ответила она, и, махнув рукой на кучу грязи, сказала: - Вот Эдвард.

Я подскочила на кровати и проснулась, обливаясь холодным потом и хватая ртом воздух. Попыталась шевельнуться, но мое тело отказывалось подчиняться, временно парализованное от ужаса, охватившего меня.

Лежа в полном бессилии, я повторяла вновь и вновь одни и те же слова: "Это был сон. Всего лишь сон!”

 Наконец я смогла взять себя в руки. В комнату стали проникать чудесные ароматы свежесваренного кофе и жареного бекона. Я сползла с кровати, намереваясь отправиться на кухню, где, как я подозревала, Джейми готовил мне завтрак. Это было утро знаменательного дня – дня, когда в свет выходила моя первая книга – и мысль о том, что мой друг решил сделать что-то приятное для меня, заставила улыбнуться.

Открыв дверь спальни я зашаркала в сторону кухни, но тут мой желудок свело от усилившегося запаха скворчащего бекона, который сейчас превратился для меня в отвратную вонь. Я едва успела добежать до мусорного ведра, и меня вырвало.

- Ничего себе! Что это было? – спросил Джейми со своего места у плиты.

- Что-что, меня стошнило!

- Нервничаешь из-за сегодняшнего вечера? – поинтересовался он, словно зная ответ наперед.

- Не знаю, - ответила я, потянувшись за стаканом воды, чтобы прополоскать рот. –  Боюсь, что я могла подцепить какой-нибудь вирус и сейчас заболеваю. Уже вчера за ужином мне было плохо, и я еле высидела его, а перед сном меня стошнило. Кроме того, мне только что приснился кошмар, и я проснулась немного… дезориентированная.

- Ты в порядке?

-Да, это всего лишь сон.

- Думаешь, ты сможешь пойти сегодня на презентацию?

Я кивнула.

- К вечеру все должно наладиться. Ты еще не передумал сопровождать меня?

- Черт меня дери, если это так! Конечно, ты будешь моей дамой на сегодня. И я хочу первым получить твой автограф. - По его лицу расплылась широкая улыбка, и он вернул свое внимание к бекону. Я сморщила нос, меня по-прежнему воротило от этого запаха.

- Я уже подписала для тебя первый экземпляр. Он на моей прикроватной тумбочке.