Она ощущала горячую шершавость его щетины возле своего горла и поняла, что он воспользуется тем оружием, против которого у нее не было сил сопротивляться. Поцелуй нахлынул как волна, накрывшая ее под собой. Услышав его глубокий вздох, она слабо оттолкнула его.

И собралась с духом.

- Не надо. Пожалуйста, нет. Я не могу сейчас.

С этим он прикоснулся к ее шее нежным целомудренным поцелуем и удивил ее, упав на колени между ее ног.

- Он хочет жену. – Эдвард прижался лицом к ее животу, положив ладони на дверь по обе стороны от нее, и тело его на мгновение ослабло и отяжелело.

- А я хочу вернуть свою душу. – Дыхание его было горячим, обжигало ее кожу.

Внезапно ей захотелось закричать от разочарования. Она никогда не встречала такого, как он. Только он мог делать такие короткие, страстные, поэтические заявления в качестве мимолетных комментариев, заставляя ее задаваться вопросом, правильно ли она его расслышала.

В нем всегда было что-то драматичное, даже байроническое – особенно когда ставки были слишком высоки. Вся их жизнь была бесконечной петлей, где она устранялась, предпочитая свой собственный выбор, а Эдвард красивыми словами, совершенно искренним тоном уговаривал ее вернуться, чему она еще никогда не сумела воспротивиться.

Она всегда знала, что смертельным его страхом было потерять ее из-за другого мужчины. Майкл был не прав, не только эго Эдварда виновато в том. Его загадочное сердце, извечно бывшее для нее лабиринтом, не могло свыкнуться с мыслью о расставании с ней или с любым любимым им человеком.

Без сомнений, ему нравилось с легкостью обрывать неловкий флирт одноклассника, но сердцем он был неспособен расстаться с ней. Не из-за своего эгоизма, а потому что он верил, что они слились воедино. Она сомневалась, знал ли он, почему постоянно жаждал удержать всех, кого любит.

Особенно в последние школьные годы, если она принимала решение, приходившееся ему не по нраву, он сворачивался в ее постели, нашептывая слово «всегда» и молясь, прижимаясь в ее виску, настолько тихо, что она едва могла слышать его, чувствуя только его дыхание. Она просыпалась, а он уходил, и она видела его в столовой, где на его коленях сидела другая девушка. Но он продолжал наблюдать за ней, и когда его взгляд опускался на нее, она снова ощущала те слова на своей коже.

Самое худшее состояло в том, что когда он делал эти безнадежные заверения, сверкая проблесками поэтической души под своей черной броней, она была не в состоянии сказать, насколько серьезно он говорил.

А сейчас он казался искренним, и ее коленки подогнулись от слабости.

- Мне жаль, что я не могу заставить тебя понять, насколько мне трудно, - сказала она, зарываясь пальцами в его густых волосах, обвивая ладошкой его шею и чувствуя шок своего тела в ответ на его слова.

- Не говори со мной о том, - почти неслышно сказал он. Она вспомнила, откуда он только что вышел, и вздрогнула от боли, проводя рукой по его плечам и не понимая, что он чувствует бриллиантовое кольцо, свободно свисающее с ее пальца.

- Эдвард… Эсми… увезли?

- Да, теперь она не с нами… папа буквально сломлен, Белла. – Эдвард протер глаза.

- Он не разрешает Роуз поменять простыни и вообще прикоснуться к чему-нибудь в комнате. Просто… сидит в кресле. Он не спустится, продолжает повторять, что ему нужно побыть наедине. – Эдвард заговорил тише: - Как мне помочь ему? Он может умереть.

- Будь рядом с ним – это все, чем ты в силах помочь, - тихо сказала она, нагнувшись и обняв его. – Я скоро поднимусь, попробую составить ему компанию.

- Я буду с ним, - сказал Эдвард. – Но я недостаточно силен, чтобы справиться со всем в одиночку.

Вдруг Белла засомневалась, что он говорит о Карлайле. Его руки скользнули под ее топик, лаская грудь, как будто он вытаскивал ее из воды. Пытался не позволить ей утонуть и топил себя.

- Ты сильный, очень сильный, - прошептала она, бесплодно потянув его на себя, оглядываясь в коридоре. – Встань, пожалуйста. Пожалуйста, просто дай мне время. Мне нужно время, чтобы обдумать. Никто из вас не сможет убедить меня. Я должна решить все сама. Я хочу сдержать свое обещание. Я не та, кто нарушает его. – Сказав это, она сняла с кончика пальца кольцо и положила его себе в карман.

Он проследил за ее жестом.

- Думаю, это самое большее, о чем я смею просить тебя, - заметил он с почти побелевшим лицом. – Не в моем духе не просить, особенно тебя, - сказал он.

И заговорил громче: - И на самом деле ты говорила, что теперь я твой, что ты позаботишься обо мне, поэтому я буду рад услышать, что и это обещание ты не нарушишь.

Эдварда встал и прижал ладони к двери. Он глубоко вздохнул и прикоснулся в ее губам своими.

Сначала поцелуй казался вздохом, бесспорным облегчением. Теплое удовольствие разлилось у нее в груди, осознанная мысль растворилась, но шип вины вонзился глубже. Его губы еле соприкасались с ее, и он мягко выдохнул ей в рот свой аромат, знакомый и сладкий, кажущийся ей амброзией.

Она пыталась оставаться безразличной, но это было невозможно, когда он изменил угол поцелуя, создавая теплое трение и скользнув языком внутрь.

Эдвард простонал, прижимая ее к двери своим теплым и тяжелым телом. Она раскачивалась, вращалась. Он отступил, заговорив напротив ее губ и позволяя ей отдышаться.

- Если бы это я был наверху… - Вновь с нежностью поцеловал ее. – А ты только умерла… или оставила меня…

Он затих и на секунду зажал зубами ее нижнюю губу; легкая дрожь напряжения придавала некую форму его плечам. Он ласково прикоснулся ладонью к ее лицу и продолжил трепетные поцелуи.

- Что? – спросила она, делая столь необходимые вдохи, желая, чтобы он закончил предложение. Она отстранилась, заглянув в его грустные зеленые радужки.

Он прошептал ей в рот:

- Услышь сама. – И снова поцеловал, улыбнувшись, когда почувствовал ее ручку под рубашкой. – Я знаю, что ты слышишь мои мысли. Ты пыталась услышать, - сказал он. – Не отрицай.

- Я и не отрицаю, - возразила она, переводя дыхание. – Не стану, когда ты можешь узнать правду всякий раз, когда захочешь. Просто я не понимаю, как у меня получилось. И смогу ли я сделать это снова.

Она подумала об их совместной фотографии, удивлении на ее лице, их скрещенных пальцах и задалась вопросом.

- Я всегда задавался вопросом, а могла ли ты раньше, если бы захотела, - сказал он, оглашая ее мысли.

- Ты не удивлен? – спросил она, когда он прижался губами к ее лбу. – Ты ожидал? Я думала, ты рассердишься.

Белла осознавала, что он умышленно соблазняет ее тем, что она сочла чрезвычайно захватывающим. Он сравнивал ее шанс заглянуть в его странное сознание, понять его побуждения и истину. Каждый раз, когда она соприкасалась с его кожей и ловила шепот и мерцания, ее намерения становились еще сильнее. И остановиться было все труднее.

Он знал. И воспользовался этим.

- Я ждал этого всю жизнь. Нелегко быть одним по ту сторону стекла. Как я понимаю, теперь время пришло. – Он улыбнулся.

Она попыталась отвернуться, но он продолжал удерживать ее.

- Я научу тебя, - быстро принялся увещевать он, проводя губами по ее щеке, прикоснувшись к мочке уха. – Я могу разрешить тебе попробовать, - наконец разъяснил он. Эдвард чуть улыбнулся, игриво потянув ее за волосы, проводя пальцами по теплым волнам.

- Я могу замереть и позволить тебе прикоснуться ко мне. – Ее тело отреагировало на его хриплые слова, и заговорил, вновь поймав ее губы. – Я составлю ответ на каждый вопрос в твоей голове. – Он медленно пробежался пальцами по ее спине, оставляя паутину ощущений.

- Нам даже больше не придется разговаривать. – Провел руками по ее боку.

- С моим женихом, находящимся в этом доме? Как я могу пойти на такое? – Только слова вырвались из ее губ, шок снова вломился в нее, а от столь истинного лицемерия щеки ее зарделись. Эдвард провел языком вдоль ее языка, пальцами ухватившись за нее еще сильнее, а коленом раздвигая ее ноги.

Он мысленно зарычал: она не должна была читать его мысли, не должна была узнать об этом. Белла почувствовала извилистое кошачье движение его тела, прижимающегося к ней, беспрерывное облизывание ее нижней губы, царапанье его зубов. Своим крепким телом он подмял ее под себя, выбивая дыхание из ее легких.

- Ты скажешь мне наконец, каково это – чувствовать огонь под кожей, - хрипло сказал он, скользнув пальцами вдоль ее спины, и она выгнулась от его прикосновения.

- Можешь себе вообразить, на что это походило, когда я был подростком? – Он опять поцеловал ее, и любое напоминание о нежности и изнеможении исчезло, когда он стал царапать ее щетиной, со знанием дела наклонив голову, изменив угол поцелуя. – Знаешь две причины, из-за которых я касался тебя?

Он засунул пальцы под ее одежду, легонько впившись пальцами в ее тело.

- Я хотел только прикасаться к тебе, - сказал он, от воспоминания его голос стал звучать более задумчиво. – Просто мне было необходимо находиться рядом с тобой. – Он остановился и глубоко вздохнул.

Он чуть отодвинулся, чтобы больше не прижимать ее к двери. Его руки скользнули выше и перевернули лямки ее лифчика, раскручивая их на спине. Засуетившись, он наклонил голову, посмотрев на нее, и на лбу его появились крошечные морщинки.

- Я был ребенком, Белла. Я был необуздан, высокомерен и не знал, что имею. Что мог бы иметь, - быстро исправился он. Он начал целовать ее щеки, подбородок, ключицу мягкими и настойчивыми губами.

- Пожалуйста, постарайся простить меня. Прости. – Его голос дрогнул, и Эдвард еще раз поцеловал ее, на сей раз с силой, с жадностью дегустируя ее губы и глотнув ее выдох.

- Между нами связь, которую ты больше не можешь отрицать. Ты все, что у меня осталось. Я слишком многое потерял… не могу потерять и тебя. – От его слов головокружение только усиливалось.

Он посмотрел на нее. Белла выглядела взволнованной и сбитой с толку, неосознанно скрутив в руке его футболку. Другая ее рука обвивала его талию, почти болезненно вцепившись в него пальцами.

- Да, именно так я себя и чувствовал, будучи подростком, - криво ухмыльнувшись, прокомментировал он, взяв ее за запястье и аккуратно вынимая футболку из ее пальцев.

- Скажи, что я значу для тебя. – Ее голос еле слышно дрожал. – Что это?

Он широко открыл рот, а затем улыбнулся.

- Шутишь, да?

Она посмотрела на него, сосредоточенно нахмурив лоб, и он направил улыбку к ее шее, дрожа от смеха.

Наконец он сказал: - И почему мне стоит рассказывать тебе?

- Эдвард, прекрати играть со мной.

- Давай я перефразирую. Зачем я просто дам тебе ответ на эту мистифицирующую загадку, когда могу заставить тебя узнать самой, при помощи прикосновений? – Он замолчал. – Я прослыл бы идиотом, отказавшись от этого. – Он прижался к ней, телом желая общения.

Она медленно выдохнула и отвернулась к серому небу, столь аккуратно запертому в розовой комнате.

- Ты играешь, а для меня же происходящее не игра. Это моя жизнь.

- Тогда начни жить, - просто ответил он, откидывая пряди волос от ее лица и немного спустив с плеча топ.

- У меня уже есть другая жизнь. – Ее голос обернулся тем покорным эхом, которое он так сильно ненавидел.

- Тогда перевоплотись, - саркастично предложил он, проводя руками вдоль ее плеч. – Сегодня же.

Он весело фыркнул, подумав об этом.

- Я велю людям, занимающимися похоронами, убрать и Майкла. Он бескровен, мертв. Чертовски приятный парень, наверное, но жизнь с ним заставит тебя исчезнуть. Кажется, ему даже все равно, он не собирается бороться за тебя. Держу пари, он и в школе был таким же вежливым. Он не жаждет тебя, как я. Ты исчезнешь, - повторил он.

- Унылая жизнь, противопоставленная жизни без возможности на скрытность, прельщает тебя больше? – Ее слова не обладали никакой силой. Она была вынуждена выбирать, кому принадлежать: тигру или коту.

Он весело проигнорировал ее слова и поцеловал в кончик носа.

- Ты же понимаешь, что с этой поры это касается не только тебя. Я спущусь вниз и продолжу следить за тобой отовсюду во время этого гребаного фарса. – Его кожа в миг нагрелась, когда он прикоснулся губами к мочке ее уха, а грохочущее колебание его голоса напротив ее тонких шейных вен в свою очередь заставило ее задрожать.

- Ты узнаешь, о чем я думаю, будучи в тебе. В твоем теле и разуме, - продолжил он, проводя кончиками пальцев по коже, разжигая ее кровь.

- Мне омерзительно представлять тебя с ним. Ты даруешь мне себя, умоляешь меня, требуешь, а затем уходишь, будто я никто для тебя?

- Тогда ты понимаешь, каково мне было в школьные годы. – Ее слова прозвучали жестоко, и она поняла, что намеченной цели она добилась. Он, легонько вздрогнув, выдохнул.

- Мне не было приятно от этого, - сказала она. – Быть отвергнутой ради другой? – Она покачала головой. – Это каждый раз меня сокрушало.

- Так это месть? – наконец произнес он.

Она покачала головой.

- Разумеется, нет. Это жизнь. И мне больно. Это худшая неделя за всю мою жизнь.

- Безусловно, все не так уж и плохо. – Он соприкоснулся с ее щекой дружественным и крепким поцелуем и отступил. На мгновение его рука застыла на ее запястье, и внезапно Белла вспомнила свой сдавленный хрип удовольствия. Она непонимающе заморгала и поняла, что он уловил ее воспоминание. Эдвард отвернулся, собираясь уйти.

- Веди себя хорошо, - предупредила она, впившись пальцами в его ремень, и почувствовала, как впилась в ее ладонь пряжка.

Он широко улыбнулся.

- Конечно. Я буду вежливым джентльменом. Все будет хорошо.

Она с сомнений прищурилась и еще сильнее ухватилась за него.

- Если ты продолжишь играть, то я пойму, что для тебя я всего лишь забава.

Он без намека на сожаление освободился, хотя как же чудесно было находиться в ее руках, как же хотелось остаться.

Эдвард слишком устал, на минуту сняв маску, и, ощущая тяжесть в ногах и ужасное волнообразное отчаяние, спустился вниз. Он нуждался в терпеливом фатализме Эсми, но сейчас ее не было рядом, некому было сказать ему то, что он хотел услышать.

- Это не забава, - тихо бросил он через плечо. – Мне жаль, что ты так считаешь. Пойдем обедать, Белла.

* o*o*o*o*o*o

Стол был уставлен несколькими блюдами. Поджаренные на гриле перцы лежали вместе с маринованными грибами. Острый сыр соперничал с сердцами из артишока и глянцевыми маслинами.

Серое небо озарилось светом, а напряженная тишина звенела стройным звучанием кристаллов.

Эммет спустился всего несколько минутами ранее, милостиво разрушая деланную любезность между Майклом и Роуз, сидевшими друг напротив друга, как соперничающие шахматисты.

Тарелка Эммета уже была полна, стоя в отдалении. Он казался полным решимости нагрузить ее сыром и отрезал кусок, способный задушить кошку.

Майкл, первоначально завороженный тем, что кто-то может поглотить за ланчем столько калорий, стряхнул с себя задумчивость и начал накладывать еду, не уверенный в том, что возьмет после.

Он по непонятной ему причине был благодарен Эммету: его уверенный нейтралитет казался полным контрастом с явной неприязнью Роуз.

Он посмотрел на красный лук, лежавший в миске, который Роуз попросила разрезать. Она проследила за его взглядом.

- Извини, Майкл. У нас оказалось столько еды, что я не приготовила соуса. – Она невинно захлопала ресницами и укусила морковную палочку.

Майкл вежливо улыбнулся, медленно разрывая хлеб напополам. «Она никогда не испытывала ко мне симпатии, и я до сих по не понимаю, почему», - с горечью пожаловался он. Да и причин на то не могло быть. Когда они с Эмметом приехали погостить у них, разве он не был гостеприимным хозяином? Он повел их ужинать и отвез в аэропорт.

Он изо всех сил был вежливым и дружелюбным, и тем не менее так одобрения Роуз и не заслужил. А какое ему вообще до этого всего дело? Наверное, потому что на самом деле она ему действительно нравилась. Роуз забавная, живая, и, казалось, была Белле хорошей подругой.

Увидев, что взгляд Роуз растаял от почти материнской нежности, когда в комнату скользнул Эдвард, Майкл внезапно осознал, что, скорее всего, она ненавидела его за то, кем он не был. Он мгновенно ответил на эту мысль. Роуз никогда не видела Беллу и Эдвард вместе. Однако, сомнений в том, за какую команду она болела, поправив футболку Эдварда и забрав у него стакан, у Майкла не осталось.

Эдвард с тихим стоном опустился на барный стул возле Роуз, выглядя раздраженным со своим извечным хмурым выражением лица. Он резко положил локти на стол и потер руками лицо. Эдвард был настолько поглощен горем, что, казалось, на мгновение забыл о присутствии за столом Майкла. Роуз погладила его по спине, тихо спросив: - Карлайл в порядке?

Эдвард устало кивнул. – Ему просто нужно побыть наедине.

- Не знаю, спал ли он вчера ночью, - нахмурившись, сказал Эммет. – Я заходил к нему в четыре, а он бодрствовал.

- Я отнесу ему еды, - сказала Роуз. – Ты не разговаривал с Беллой о том, может ли она остаться? – спросила она у Эдварда.

- Остаться? – выпрямившись, спросил Майкл.

- Майкл, Карлайлу нужна поддержка, - медленно выговорила Роуз. – На месяц или два, пока он не встанет на ноги, ему нужны близкие люди. Мы с Эмметом не можем… - Она указала на свой круглый животик. – Но мы надеялись, что Белла возьмет отпуск и останется здесь. С Эдвардом.

Эдвард встал и немигающим взглядом, похожим на тепловую ракету, уставился на Майкла. Он явно ожидал, что Майкл отвергнет эту идею.

Майкл расстроенно отодвинул тарелку.

- Она не упоминала об этом.

- Она о многом не упоминала, - язвительно пробормотал Эдвард, и его губы растянулись в ухмылке. Он закинул в рот маслину и глубокомысленно пожевал ее, сверкая глазами.

Майкл глубоко вздохнул. Не дай ему одолеть тебя, - сделал себе Майкл предупреждение. Он сталкивался и с более враждебно настроенными свидетелями.

- Мы с ней внесли залог за квартиру, поэтому скоро ей предстоит вернуться домой, забрать вещи. Но уверен, мы сможем что-нибудь придумать; может, у нее получится в скором времени приехать вновь. – Майкл с некоторой тревогой заметил, как отнесся к этой информации Эдвард, сжав пальцы в кулак.

- Может, после похорон она сможет остаться на неделю, - поспешно добавил Майкл.

- Не понимаю, почему ты считаешь, что можешь решать за нее, - яростно кинул ему Эдвард.

Эммет благоразумно вмешался.

- Эдвард, не будь придурком. – Он сказал это настолько по-доброму, любяще, что Эдвард медленно пришел в себя, продолжая сердиться, но усталость, видимо, снова взяла над ним верх.

- Майкл, Эдвард хотел сказать, что лучше просто дождаться решения Беллы. – Глаза Эммета были полны печали. – Семья на самом деле нуждается в ней.

- Давайте я пойду узнаю, как она, - сказал Майкл, отчаянно желающий уйти, но вдруг в дверях показалась Белла, на ходу вытирая грубым полотенцем порозовевшие от холодной воды щеки.

Все заметили, что она плакала.

- Я пришла, извините, - тихо сказала она, вздрогнув из-за повиснувшей в комнате неестественности. С облегчением она отметила, что с лицом Майкла пока все в порядке. Эдвард, почти соскальзывающий с барного стула, выпрямился, когда она появилась.

- Ты в порядке, родная? – спросил Эдвард, и дерзкий тон его вопроса противоречил нежному выражению лица. Майкл с подозрением глянул на него и поставил рядом с собой стул для Беллы.

- Все хорошо, спасибо. – Она села рядом с Майклом, напротив Эдварда, который нагло ей подмигнул, засунув очередную маслину в рот.

Она почувствовала, как скользнула его лодыжка между ее ног, но на сей раз именно она обвила ногой его голень, прижимая их голые лодыжки друг к другу. Она не отпускала его и вновь покачала головой. Веди себя хорошо. Его взгляд засиял от восхищения, и она недовольно вздохнула.

- Как дела на работе, Майкл? – спросил Эммет спустя несколько минут тишины.

Эдвард следил за Майклом словно ястреб.

- Все замечательно, занят как и всегда, - ровно ответил Майкл, и Белла, методично пережевывая хлеб, задумалась над его словами. Она задалась вопросом, пришлось ли ему взять перерыв в работе. Наверняка, поняла она. Иначе как он очутился здесь?

- Отлично… - сказал Эммет, подыскивая тему для разговора. Он посмотрел на Роуз, но она закатила глаза и отвела взгляд. По ее мнению ланч и так выходил слишком мирным. Как бы сильно ни причиняли ей боль мучения Эдварда, моменты, когда он нацеливался на Майкла, давали ей надежду, что он справится.

Но она была разочарована поведением Беллы. Даже слепой заметил бы, как идеально подходят друг другу Белла и Эдвард – Роуз всегда знала об этом. Когда они смотрели друг на друга, взгляды их горели. Она знала, что они спят вместе. Белла обязана была расстаться с Майклом еще у дома, - с горечью подумала Роуз. Тогда Эдварду не пришлось бы мириться с происходящим.

В кармане у Майкла завибрировало. Он вытащил Blackberry, почтительно поглаживая экран большим пальцем, и с неохотой отклонил вызов.

- Простите, - извиняющимся тоном сказал он. – Как я уже сказал, работа сейчас идет в бешеном темпе. Вырвался с трудом.

- Как мило, что ты тратишь время на нас, - саркастично пробормотал Эдвард. Он улыбнулся широкой белозубой улыбкой и, когда Майкл посмотрел на него, добавил: - Кажется, ты так занят, что тебе ни на что не хватает времени. – Он бросил еле заметный, но многозначительный взгляд на Беллу.

Эдвард, прошу тебя, - подумала она. – Не нужно.

- Я наверстаю упущенное, - натянуто ответил Майкл. – Жизнь, в конце концов, нужно просто уметь организовать.

- Не могу согласиться, - заявил Эдвард. Он набил хлебом рот и стал жевать, подняв вилку и показывая, что сейчас уточнит. Майкл ждал, когда тот закончит пережевывать, и ему казалось, что прошла вечность. Раздражение его еще сильнее разожглось, когда он посмотрел на Беллу и увидел, что она пристально наблюдает за ним, замерев на месте.

Белла, Белла, Белла, Белла… хрипло нашептывал ей на ухо голос Эдварда, будто напевая песню. По ее рукам пробежали мурашки.

- Теперь я бы не заявлял, что дезорганизован… - начал наконец Эдвард.

- Ты смеешься? – перебил его Эммет. – За восемь месяцев ты не потратил ничего из своей зарплаты. – Очевидно, он хотел привести в пример более заслуживающие осуждения факты, как и любой брат бы сделал, и открыл было рот, чтобы продолжить, но замолк, увидев предостерегающий взгляд Роуз.

- Я не сказал, что я дезорганизован, - повторил Эдвард, хмуро взглянув на Эммета. – Но я считаю, что жизнь стоит того, чтобы служить рабом тому, что ты любишь.

- Я люблю свою работу, - возразил Майкл.

Эдвард сделал паузу и выдал: - Я не совсем это имел в виду.

Белла, Белла, Белла.

Майкл резко выдохнул через нос.

- Расскажи о себе, Эдвард, - сказал Майкл. – Белла не очень-то рассказывала о тебе. Я некоторое время следил за твоими работами.

- Что желаешь узнать? – Эдвард резко откинулся на спинку стула. Он ненавидел рассказывать о себе.

- Мне лишь интересно, как ты можешь столько путешествовать. – Глаза Майкла вспыхнули за очками. – Сколько недель в году ты не бываешь дома? Невыносимо, наверное.

Эдвард поднял взгляд на Майкла.

- В Америке я нахожусь в среднем три или четыре недели в год. – Он скрестил на груди руки. – У меня лучшая работа в мире. Для меня больше, чем работа.

- И ты никогда бы не бросил ее. Черт возьми, - заметил Майкл для Беллы. – Можешь себе представить? – Хитро на нее посмотрел. – Он практически не бывает дома, живет в здании аэропорта. Тяжело, должно быть, твоей девушке.

Эдвард нахмурился.

- У меня нет девушки.

- А по-моему, несколько недель назад я видел на социальной страничке твою фотографию. Ты встречаешь с той израильской моделью, Таней Денали, верно?

- Да, мы встречались некоторое время. – Эдвард легкомысленно пожал плечами. – Ничего серьезного. К счастью, благодаря языковому барьеру я не понимал и половину из того, что она визжала.

У Роуз вырвался смешок, а Белла прикусила губу, пытаясь стереть улыбку. Смех был заразительным, а Эдвард вел себя возмутительно. Его взгляд засверкал от развязного веселья, а сам он продолжал поглощать маслины.

Майкл не удивился.

- Не получилось? Никогда бы не подумал. Мне казалось, что девушки выстраиваются в очередь к такому парню. Ладно, найдешь себе кого-нибудь.

Белла наклонила голову, уставившись в тарелку; смех утих, а старая рана вспыхнула от боли. Подумав о том, как он бродит по миру в окружении женщин, она вся сжалась.

Эдвард грозно сверкнул глазами.

- Я никогда не смогу найти ту, которую ищу. – Он снова откинулся на стул. Белла посмотрела на него и удивилась, почувствовав, как он умоляет ее понять его.

- А ты разве не был помолвлен до Беллы? – с отвращением выплюнул Эдвард. – Несколько лет назад?

Майкл отпрянул.

- Как ты…

- Погуглил, как понимаешь. – Эдвард натянуто улыбнулся. – Что, помолвка сорвалась?

- Я знала об этом, - предупредила Белла. – Так что прекратите оба.

- Нет, он прав. Я тоже погуглил. Но только одного не нашел… где ты живешь? – резко спросил Майкл. - Эту информацию было… сложно найти.

Внезапно Белла подумала, что Майклу ничего не стоит заполучить доступ к более продвинутым базам данным, разрешаемым законом. Если он захочет узнать информацию, он ее получит.

Роуз и Эммет замерли, и она положила Эдварду руку на колено в знак солидарности.

Эммет и Роуз знают, где ты живешь, но мне ты не скажешь?

Белла закрыла глаза, стараясь заставить себя сосредоточиться на прикосновении ее кожи и кожи Эдварда под столом. Скажи мне. Ты обязан рассказать. Она попыталась услышать, уловить фрагменты и неосязаемые вздохи, но чувствовала лишь исходящую от Эдварда отдаленность. Ты боишься, что это причинит мне боль?

Я знаю, что это причинит тебе боль. Но не так, как ты думаешь. Она затряслась от его мысли, и он отодвинул ногу, разрывая их связь.

- Эдвард? Так где ты живешь? – снова спросил Майкл.

- С кем ты живешь? – громко спросила Белла, сурово на него глядя. – Почему ты не говоришь, с кем?

Эдвард медленно встал и несколько раз ударил пальцами по столу.

- Я не обязан сидеть в своем собственном доме, пока вы пытаетесь вытащить из меня признание, - сказал Эдвард. Его движения были вялыми, когда он подошел к раковине и залпом выпил воды из-под крана. Он повернулся, и медлительная опасность его телодвижения, его быстрого дыхания, заставила каждого из присутствующих перевести дыхание.

- Я выйду ненадолго.

И резкими, сердитыми шагами направился к двери.

Роуз и Белла перевели взгляд на Эммета.

- Пусть идет, - сказал он, больше для Беллы.

Через кухонное окно они увидели, как пошатывается Эдвард, неистово проводя рукой по волосам.

Эммет вежливо улыбнулся Майклу, но теперь улыбка его была более вымученной.

- Эдвард очень замкнутый человек, - сурово сказал Эммет Майклу. – Ему не привычно разговаривать о себе с незнакомыми ему людьми.

Белла понимала, что отчасти его слова были нацелены на нее, и сделала глоток воды.

Майкл медленно кивнул, выглядя раскаивающимся.

- Я не хотел, чтобы он убежал вот так. Приношу извинения.

Белла еле сдержалась, чтобы не стереть пощечиной торжествующее выражение с его лица.

* o*o*o*o*o*o

Эдвард сердито вышагивал по дому, на несколько минут останавливаясь на крыльце, пока его дыхание не замедлялось, и он не избавлялся от желания поднять барный стул и запустить им Майклу в лицо.

Видение сурового лица Беллы преследовало его, она так яро ожидала худшего от него, как и всегда. Это причиняло ему еще большую боль, потому что только она могла заставить его казаться себе таким ненадежным.

Он взглянул на небо, заметив, насколько красивый свет проникает сквозь эти иссиня-черные, темные облака. Эту погоду хотелось запечатлеть на снимке, в таком свете все казались красивыми. Недостатки и изъяны были посеребрены, а самые обычные глаза становились блестящими и темными.

Погода Беллы, всегда думал он, но она смотрела на него так даже под безоблачным синим небом.

Он задался мучительным вопросом, выберет ли она когда-нибудь жизнь с ним, здесь, на свету, вместо пряток в стенах, в которых она, казалось, так сильно нуждалась. Он чуть улыбнулся, вспомнив, как она прижимала к нему ноги, как возрастало ее отчаяние, темнели зрачки и окрашивались румянцем щеки. Он тихонько хмыкнул, вдохнув заряженный воздух и чувствуя себя теперь немного оживленным. Он сказал ей, что заберет свое, но, возможно, понял это превратно.

Возможно, он должен был сказать ей, чтобы она забрала свое.

Он верил ей, даже при том, что видел, как Майкл опутывает ее своими связями и обязанностями, поймав ее как птицу в силки. Легкое сияние ее глаз, когда она смотрела на него, внушало ему желание уцепиться за эту надежду. Факт, что она была не уверена в своем решении, слишком долго раздумывала над ним, заставил его помедлить с дарением своего сердца. «Ты ведешь себя как ребенок», - с отвращением сказал себе Эдвард.

Будь с ней откровенным. Скажи ей. Скажи все.

Если она придет сегодня вечером, то это будет знаком.

Удовлетворенный отсрочкой своей судьбы, он похоронил стыд за то,что был таким трусом, и оглянулся на дом.

Вместо того, чтобы пойти к машине и уехать, как он отчаянно пытался сделать, как он был уверен, ожидали от него они, он коснулся носом ботинок незапертой двери и открыл ее.

Он, крадучись, поднялся наверх, вдохнув знакомый аромат пыли и красного дерева, полироли для мебели с запахом лимона и аромат волос Беллы. Он замер на площадке на минуту, но затем вновь стал подниматься, беззвучно шагая по лестнице.

И хотя вошел он практически бесшумно, Карлайл послушно сел, а Эдвард стянул простыни и одеяла с кровати, нашел новые в бельевом шкафу, пропахнувшем знакомой лавандой и мятой Эсми. Он закрыл глаза.

И с удивительной военной сноровкой перестелил кровать, за чем Карлайл молча наблюдал.

После Эдвард взял Карлайла за руку и провел его по коридору в ванную.

Внизу, Белла и Майкл тихо чистили картофель и вместе с Роуз и Эмметом нарезали овощи, готовя прорву еды для поминок, следуя рукописным инструкциям, написанным небрежным почерком Эсми, пока из радио на полке раздавался голос Фрэнка Синатры.

Бесконечно гудела стиральная машина, пока Белла натирала полиролью стол из красного дерева, прислушиваясь к входной двери, болезненно ощущая отсутствие Эдварда. Где же он? Она предположила, что он катается на своем небольшом автомобиле, облетая острые углы с грацией ласточки. Она не позволила себе подойти к окну и выглянуть на улицу. Это было бы слишком жалко.

Он казался таким далеким. Как будто она потеряла его. Наверху Карлайл и Эдвард лежали рядом друг с другом на кровати, и каждый мгновенно уснул, соприкасаясь ногами. Сновидения каждого были полны той женщины, что так изящно ускользнула от одного, и другого.

Один мужчина остался одиноким.

Его сын столкнулся с подобной возможностью.

И ни один из них не смел поверить, что все кончено.

* o*o*o*o*o*o

Небо обернулось черным бархатом, а Белла, одетая в пижаму, ходила взад и вперед перед окном. Она, сощурившись, посмотрела в темноту, пытаясь увидеть фары, но видела лишь персиковое отражение открытой двери позади себя.

Он не отвечал на ее сообщения. Она снова поглядела на свой телефон, как вдруг поняла, что в дверном проеме стоит Роуз.

- Он не уезжал. Он наверху, с Карлайлом, - заявила она. – Я только что принесла им ужин.

- Почему ты мне не сказала? – расстроенно воскликнула Белла. – Я так за него волновалась. – Она бросила телефон на кровать и обняла себя руками, выдавив дрожащий вздох.

- Мне просто нравилось смотреть, как ты тоскуешь. – Роуз коварно ухмыльнулась, увидев, как наполняются глаза Беллы яростью, лихорадочно поблескивая. «Это лучше, чем отчаяние», - с удовлетворением подумала Роуз.

- Слишком жестоко, - прошипела Белла, гнев накрыл ее резкое смущение.

Белла знала, что высказывание Роуз было неопровержимо верным. Каждую мимолетную минуту этого дня она провела, надеясь, что он войдет в эту дверь, желая саркастичной ухмылки на его губах, энергии, которую он излучал, вызывая ее собственную и активируя ее.

Ей должно было быть легче, что он ушел, но вместо этого она была на грани, чувствуя, как дрожит ее кожа и скручивается все внутри. Белла понятия не имела, где он находился, и, несмотря на то, что долгие годы она находилась в таком же подвешенном состоянии, поняла, что больше не в силах переносить это.

Она едва обмолвилась с Майклом словом за весь день, подсознательно обвиняя его в отсутствии Эдварда. Все в нем вызывало в ней раздражение: его привычка нервно покашливать, его подхалимство, то, как он задал вопрос, будто бы уже зная ответ, и как ждал ожидаемого ответа.

Однако Белла не могла отрицать, что сегодня он оказал великую помощь: дом очистился до унылого света, в холодильнике стояли подносы с едой, любимое холодное шампанское Эсми. Он убирал и подметал безо всякого признака раздражения, без намека на то, что он помогает с неохотой. Молча подрезая розы Эммета в саду, методично обрывая и выбирая самые прекрасные цветы, выказывал точно такую же заботу и внимание, с которыми он относился ко всему.

Майкл был лишь хорошим человеком в том месте, где ему бы не следовало быть. Он приехал сюда с намерением держаться на расстоянии, говорить подходящие слова, быть прекрасным женихом и уехать после торжественного появления на похоронах Эсми. Тем не менее, его засосало кипящей атмосферой напряженных отношений и эмоций, и он стал таким же измученным, как и все остальные. Он с достоинством и огромным терпением сносил неуважение, неблагодарный труд и ее прохладную жестокость.

Майкл застрял на этом странном, не имеющем выхода к морю, острову, где жители, слишком долго терпевшие кораблекрушение, одичали.

Белла вспомнила о Повелителе мух, но когда увидела Майкла, одетого в пижаму, держащего подмышкой комплект для бритья и немного запотевшие очки, подумала, что сравнение выбрала неудачное. Она представила Эдварда, разжигающего огонь очками Майкла, и еле сдержала смех, чувствуя, как поднимается по горлу истерика.

Она сходила с ума.

Осмысление медленно, в течение бесконечного для, выстроилось бесспорными доказательствами.

Каждый раз она представляла, как открываются двери, и понимала, что это не Эдвард, чувствуя это и зная.

Ее прозрение находилось где-то между отполированным гардеробом Карлайла и подготовкой бокалов для шампанского, стоявших в буфете.

Светлые сибирские глаза Майкла бдительно и с печалью всюду преследовали ее, сделавшись наихудшим видом пытки. Неудивительно, что он смотрел на нее так, будто больше не узнавал: теперь она была такой же дикой и запуганной, как и другие живые в этом доме.

Теперь Майкл видел ее настоящую, и больше она не смела отрицать, что она другая.

Фотография наверху наконец подвела ее к краю, и она посмотрела вниз. Воспоминание о взгляде Эдварда, доказательстве его любви, запечатленном на вечность, столкнуло ее вниз.

Тихонько выбравшись на улицу, на холодный сырой воздух, она наконец признала это, и птицы, кружащиеся в воздухе, листья растений согласно кивали.

Однажды Эдвард полюбил ее.

А она любила его всегда.

Сейчас Роуз с интересом наблюдала за лицом Беллы, видела некий намек на только полученное осмысление, но ничего не сказала. Она повернулась и посмотрела на Майкла. Бедный ублюдок выглядел чертовски сконфуженным, топчась в коридоре, и Роуз подумала, что он похож на пятилетнего мальчика, играющего во взрослого человека.

- Роуз… - низким голосом начала Белла, желая знать, почему она была так сдержанна, жалея, что не могла довериться ей, но Роуз сердилась, и Белла была не уверена, что голос не подведет ее.

Майкл топтался на вежливом от них расстоянии, но в пределах слышимости.

- Доброй ночи, Белла. Майкл. – Роуз отвернулась от них с утомленной гордостью, свет в коридоре озолотил ее волосы, и она впервые за долгие часы улыбнулась. Ушла.

- Запри сегодня на ночь дверь, - напористо сказал Майкл, напоминая ей Чарли, привыкшем говаривать это в конце телефонного разговора.

- Майкл, не смеши меня, черт побери, - взорвалась Белла, пнув дверь и сжимая кулаки.

- Расслабься. Он говорил обо мне, - язвительно сказал Эдвард, проходя мимо них. – Не волнуйся, Майк. Я буду в безопасности. Спокойной ночи. – Его дверь щелкнула.

Столкновение с тем, что он проходил мимо ее комнаты, за одну крошечную секунду выбило из нее дух. Она, конечно, никогда не смогла бы столкнуться с ним снова. Как она лежала под ним и сумела пережить это, она понятия не имела. Ее щеки горели, и Белла была рада темноте.

Правда разожгла ее кровь, пропитала каждую ее клеточку.

Только его я люблю.

Майкл поцеловал Беллу в щеку, и она с трудом сдержалась, чтобы не отвернуться.

В течение долгого времени, после того, как весь дом погрузился в черноту, она стояла в коридоре, загипнотизированная толстой золотой линией, пылающей из-под дверного проема Эдварда.

Знать это – достаточно, сказала она себе. Она сможет вернуться в действительность, зная, что однажды он любил ее, и наконец она была честна с самой собой. Теперь она могла понять, как справиться с этой любовью.

Она молила, чтобы знания оказалось предостаточно.

Она попятилась в спальню, хотя золотая линия взывала к ней, яблоко и лаванда согревали ее с каждым вздохом, и она еще более пылко взмолилась, умоляя даровать ей силы и пережить еще одну ночь.

--------------------------------------------

Перевод: Sеnsuous

Редактура: Lovely

--------------------------------------------

ФОРУМ