— Вижу, вы начали семейное воссоединение без меня, — я выхожу из тени под дождь, мои ботинки шлепают по мокрым камням.

— Эдвард? — Изабелла смотрит на меня, но ее глаза по-прежнему пусты. Всё ещё потеряна.

Этот взгляд как удар под дых.

Это разрывает меня на части изнутри. Снаружи я ношу маску. Темные глаза, жесткая улыбка.

Я ношу её ради нас. В качестве предупреждения. В качестве угрозы.

В качестве защиты.

— Убери от нее руки, Чарли. Мне бы не хотелось, чтобы твоя кровь окрасила ее лицо, а тебе? — я подмигиваю, и он отскакивает, спотыкаясь о собственные ноги. — Намного лучше.

— Ты нашел меня! — она улыбается. Боль от хватки Чарли прошла, но я все еще вижу слезы, которые она вызвала.

Слезы, которых не должно было быть.

Слезы, за которые он заплатит.

— Беллз, отойди от него, — Чарли ни на секунду не спускает с меня взгляд усталых глаз, пока я смотрю как дождь капает на волосы Изабеллы, заставляя их сиять в окружающем нас тусклом свете.

Это делает ее невинной. Неотмеченной мною.
Ненавижу это.

— Нет, — она поворачивается к Чарли с пистолетом в руке, и он медленно движется к своей машине. — С чего бы мне это делать?

— Что случилось, Чарли? Никаких объятий для зятя? Разве ты не скучала по мне?

Я скучал по нему. Условно. Мне не хватало его нравоучений по поводу моих поездок на охоту.

Я скучаю по тому, как он прикрывал меня, не зная, что происходит на самом деле.

— Я могу обнять тебя вот этим, если хочешь, — он делает шаг за дверь своей машины, вытаскивает дробовик и кладет его на плечо.

Ему не хватает только значка.

— У меня больше патронов, — я поднимаю рубашку, и взгляд Изабеллы падает на мой живот, от вожделения её карие глаза темнеют. — Мы можем сидеть здесь и мерятся членами всю ночь, но я лучше заберу свою жену и пойду домой.

— Я же говорила, что он придет, — Белла улыбается Чарли и машет мне пистолетом.

— Ты не хочешь отдать это мне, детка? — я смеюсь, несмотря на ситуацию. Видеть ее с пистолетом чертовски сексуально. Знание, что она может с ним сделать, пробуждает во мне жажду. О которой я мечтал.

Которую хотел бы исследовать вместе с ней.

— Не надо ему это отдавать, — предупреждает дочь Чарли, но выражение ее лица становится жестким. — Если ты отдашь это ему, мы оба умрем.

— В чем твоя проблема? Оставьте его в покое! — она наставляет пистолет на отца и стреляет; пуля попадает в окно.

— Дерьмо, — шиплю я. Мы оба ныряем на землю, когда стекло покрывается трещинами и разлетается во все стороны. — Как насчет того, чтобы не злить ее? — Я качаю головой, отряхивая гравий с ладоней.

— Я не скажу больше ни слова об Эдварде, — отвращение в его голосе заставляет меня смеяться. — Но, Белла, ты должна позволить мне отвезти тебя домой, — Чарли умоляет ее, но дочь словно не видит своего отца, хотя и смотрит на него.

Тот пустой взгляд, который она бросила на меня? Эти грустные разбитые глаза? Они тоже для него.

— Изабелла, посмотри на меня. Подойди сюда. Позволь мне помочь тебе. Отдай мне пистолет, пока не поранилась.

Если бы она не была такой неуравновешенной, такой потерянной, я бы позволил ей стрелять всю ночь.

Прямо сейчас она вполне могла бы взять одного из нас на себя.

Я скорее умру, чем позволю этому случиться. Он тоже.

— Нет, — Чарли смотрит на меня, когда она отворачивается от него. — Ты не можешь ей помочь. Я тебе этого не позволю.

— Мило, что ты думаешь, будто я спрашиваю.

Я осторожно подхожу к ней, и он тоже.

— Ты делаешь ей больно, Эдвард. Посмотри на нее. Посмотри, через что ты заставил её пройти, — Чарли указывает на Беллу, сидящую на мокрой земле, ее лицо мертвенно-бледное, губы дрожат.

— Малыш. Белла, иди сюда. Мне нужно, чтобы ты надела мою куртку. Ты замерзла.

Еще несколько футов, несколько дюймов, и я обниму её.

— Больше ни шагу, или я всажу тебе пулю между глаз, — угрожает Чарли, и она поднимает на него пистолет.

Я игнорирую его, когда приближаюсь к ней еще на дюйм. К тому, что принадлежит мне. Остановить ее.

— Детка? — Я наклоняюсь и протягиваю к ней руку, не обращая внимания на Чарли, который взводит свое оружие. — Это я, просто подойди сюда. Отдай мне пистолет. Ты этого не хочешь.

А я хочу.

Я хочу его смерти. Хочу заставить его истекать кровью смотреть, как он страдает.

Я могу это сделать. Я смогу жить дальше. Она не сможет.

Только не так.

— Эдвард. Не причиняй ему вреда. Пожалуйста. — Ее черты искажаются, когда она качает головой. — Только не причиняй ему вреда.

— Я никогда не причиню ему вреда. Он и мой отец. Помнишь, как он вложил твою руку в мою в день нашей свадьбы? Мне нужна только ты, детка. — Я показываю ей свое обручальное кольцо, заставляя ее улыбнуться.

— Ты обещаешь? — Слезы текут по ее губам, когда она спрашивает. Я хочу окутать ее собой и заставить их остановиться.

— Эдвард, не поступай так с ней. — Я слышу боль в голосе Чарли, когда он приближается. — Не надо ей врать.

— Заткнись. — Я поднимаю глаза, бросая на него мрачный взгляд, который заставляет его остановиться.

Я подхожу ближе. Достаточно близко, чтобы почувствовать ее дыхание. Попробовать его.

— ОБЕЩАЙ МНЕ! — кричит Изабелла, заставляя нас обоих подпрыгнуть, пистолет дрожит в ее руке.

— Ты можешь мне доверять, — улыбаюсь я, подходя ближе к жене, так близко, что могу дотронуться до нее. И я делаю это, убирая мокрые волосы с ее лба. — Но мне нужно, чтобы ты был со мной.

Моя грудь вздымается, а сердце колотится, когда мои пальцы соприкасаются с ее кожей.
Меня тошнит от этого чувства. Меня трясёт.

— Он обманывает тебя. Я умру прежде, чем ты возьмешь его за руку. Ты это знаешь, — кричит Чарли.

— Ты заставишь ее сделать выбор? — смеюсь я.

— А где же тут выбор? Ты серийный убийца, а она — твоя главная цель. Да, черт возьми, если выбор означает, что она останется в живых, тогда я делаю выбор. Ты не сможешь ее заполучить.

Он слишком близко к ней.

— Она моя, — рычу я, собственник внутри меня кипит, когда я смотрю на него.

— Не в этот раз, — Чарли хватает Беллу за руку, поднимает с земли; я же в это время хватаю свое оружие и стреляю в его машину, прежде чем он успевает оттолкнуть ее от меня.

Я наблюдаю, как ее пистолет падает на землю, и отбрасываю его.

Я не хочу видеть оружие в ее руках. Я не хочу, чтобы оно было рядом с ней.

— Эдвард, стой!

— Отпустить ее. — Оружие Чарли направлено на меня, а мое — на Изабеллу.

— Папочка, не делай этого, — умоляет она сквозь рыдания, пытаясь отойти от него.

Он отпускает ее руку, и она падает мне на грудь, зарываясь лицом в мою рубашку.

— Неужели это было так трудно? — Я обнимаю ее за талию, впиваюсь пальцами в ее кожу и заставляю отступить на несколько шагов назад.

— Ты думаешь, что победил? — его голос надламывается, а рука с оружием повисает сбоку.

— Я знаю, что да, — я подмигиваю ему, ухмыляясь, когда провожу руками по волосам Изабеллы.

— Просто возвращайся домой, пап.

Она буквально приваливается ко мне, но я знаю, что это не облегчение. Она боится, и не за себя.

— Я не могу оставить тебя с ним. Ты же знаешь, что не могу.

Если бы я не думал, что потеряю Беллу навсегда, то убил бы Чарли прямо на месте.

— Ты должен, — умоляет она его, и я чувствую, как ее слезы падают на мою руку.

— Беллз, — предупреждает он и подталкивает меня. Он проигрывает.

— Детка, достань из моего кармана сигареты.

Голос ее отца выводит меня из себя, и мне нужно подумать.

Мне нужен план.

— Что? — она смотрит вверх, и отсутствие любви, которая когда-то ярко сияла в ее глазах, ранит больше, чем я себе представлял.

Мне нужно вернуть этот взгляд.
— Мои сигареты, — рычу я ей на ухо, раздраженный и разъярённый. — Возьми их и прикури одну.

— Так ты и с ней обращаешься, как с мусором? — выплевывает Чарли, наблюдая, как рука его дочери скользит в мой карман.

— Вот именно, именно там. — Я целую ее в шею, а Чарли направляет оружие прямо мне в лицо.

— Ей не нужно этого делать, — шипит он, возмущенный моими действиями.

Если бы он только знал, как она наслаждается собой. Как же сильно мне насрать, увидит он это или нет.

— У меня сейчас руки заняты. Что мне ещё оставалось сделать? — я улыбаюсь ему, когда Изабелла закуривает сигарету и кладет ее в мои губы.

— Ты больной ублюдок.

— Мы еще даже не приступили к прелюдии, Чарли, — хихикаю я, делая выстрел в воздух.

Схватив ее за волосы, я подношу пистолет к ее шее, слушая, как горячий металл обжигает кожу. Еще один шрам. Еще один способ заклеймить ее, чтобы все знали, что она принадлежит мне.
Чарли делает рывок, на этот раз быстрее, пытаясь забрать ее у меня. Я быстрее.

— Я бросаю тебе ебаный вызов, Чарли, — и приставляю пистолет к уху его драгоценной дочери.

Ее крики наполняют окружающий нас спертый воздух, отскакивая от дождя и ударяя каждого из нас в лицо, когда он смотрит на меня.

— Не смей причинять ей боль! Только не снова. — Он кладет ружье и делает шаг назад.

Я улыбаюсь про себя, зная, насколько он зол и неуправляем.

— Думаешь, это причиняет ей боль? — я отпускаю ее, заставляю встать передо мной на колени и приставляю пистолет ей между глаз. — Если бы ты только слышал, какие мерзкие, грязные вещи выходят у нее изо рта.

Глядя на нее, тыльной стороной свободной руки я стираю с губ дождь.
Когда она смотрит на меня, ее глаза полны вовсе не слез. Они не наполнены ненавистью или гневом.

Это любовь смотрит на меня в ответ. Это неправильно. Грязно.

Жалко.

— Ты знал, что я никогда не встречал никого настолько умного и в то же время настолько глупого? — наклонившись, смеюсь я и провожу пальцем по ее холодной щеке.

— Ты заставил меня, — говорит Белла, а мне ужасно хочется ударить ее рукоятью пистолета и сцеловать ее кровь.

— Ей нужна помощь, Эдвард. Ты не помогаешь ей. Просто позволь мне забрать ее.

Я поднимаю на него глаза и смеюсь.

— Думаешь, я этого не знаю? — спрашиваю я, глядя на нее. Это написано на ней.

— Думаю, тебе это нравится.

— Ты знаешь, что случилось с последним человеком, который пытался забрать ее у меня? — Я крепче сжимаю пистолет, и чувствую, что могу раздавить его пальцами, когда думаю о том, что Чарли пытался скрыть ее от меня.

— Ты можешь бежать, Эдвард. Иди туда, куда хотел, просто отдай мне мою дочь, — умоляет Чарли, и я чувствую, как последняя нить здравомыслия ускользает.

— Его звали Джаспер Уитлок. Ебаный трусливый любовничек, — я смеюсь, вспоминая, как он смотрел на нее, умоляя пойти с ним. — Бедняга тоже получил за это пулю между глаз.

— Эдвард, не надо, — процедила Изабелла сквозь стиснутые зубы.

Она здесь, но она пока разбита. Пока.

— Ты признаешься в преступлении, Эдвард? — Чарли игнорирует ее, глядя на меня, и я вижу надежду в его глазах.

— Конечно. Мы можем сказать, что именно это и происходит, — я почесываю щетину, однако мои глаза прикованы к Изабелле. — Мы оба знаем правду, не так ли, малышка?

— Ты кусок дерьма, засранец, — она пытается встать, но я поднимаю пистолет, направляю на ее отца; она замирает на месте.

— Кто позвал папочку на помощь? И после всего этого я тут кусок дерьма? Я делал для тебя все. Защищал тебя. Прибирался после тебя. Не он, — я качаю головой, готовясь наброситься на нее. — Я, Изабелла! — я кричу, отравляя ядом каждое слово.

— Она не пойдет на это. Вот поэтому-то ты и не отдаешь мне ее. Я этого не допущу, — он защитил бы ее своей жизнью, но этого недостаточно.

Не в этот раз.

— Ты никогда не позволишь своей маленькой девочке пойти на это, даже если узнаешь, что она нажала на курок. Даже если узнаешь, что его кровь на ее руках. Ты знал, что она сделала это, чтобы защитить меня? — я усмехаюсь, когда Изабелла заметно вздрагивает.

— Просто отдай ее мне.

Его мольбы вызывают у меня отвращение, а его печальные глаза только злят меня.

— Тебе нужно уйти, Чарли. Этот приятный момент, который мы разделили... — я размахиваю пистолетом, указывая на нас. — Теперь все закончилось. Я начинаю чувствовать себя намного менее щедрым, чем раньше.

— Эдвард, — начинает он, и я бросаю сигарету на землю.

— Хочешь попрощаться с отцом, Изабелла? — Я хватаю ее за волосы, заставляя посмотреть на него.

— Если ты хоть на минуту задумаешься...

— Ну и кто теперь использует оскорбительные выражения? — я склоняю голову на бок, улыбаясь тестю.

— Он прав, — Изабелла снимает напряжение между нами.

— Прошу прощения?

— Пусть говорит, — глаза Чарли наполняются слезами, когда он смотрит на дочь.

— Я не могу пойти с тобой. Не после того, что сделала.

— Ты понятия не имел, что он за монстр, — Чарли хватается за соломинку. Тонкую, короткую соломинку.

Она точно знала.

— Ты ошибаешься, — она качает головой, грустно улыбаясь.

Чарли таращится во все глаза, и моя улыбка становится очевиднее.

— Определённо. — Я убираю от нее руки и делаю шаг назад, чтобы насладиться представлением.

— Не будь таким самодовольным, — она поворачивается ко мне, ее большие карие глаза черные от дождя.

— Он промыл тебе мозги, — сыплет обвинениями Чарли, но мы оба слышали уверенность в её голосе, когда Белла сказала, что он ошибается.

— Папочка, клянусь, я не хотела, чтобы так получилось. Ты должен знать, что я ненавижу его, но я люблю его.

— Как? Как ты можешь любить... это? — спрашивает Чарли, озадаченный и смущенный.

— У этого есть имя, припоминаешь? — я смеюсь над отвращением Чарли.

— Я люблю его. Я не могу это объяснить, просто люблю. Он мой муж. Я не могу просто оставить его. Я не хочу. Я думала, что могу. Я поклялась, что сделаю это. — (Я слышу улыбку в ее голосе.) — Тебе придется уйти. Я не могу потерять тебя, но я не могу пойти с тобой.

— Я не могу, Белла. Я просто... не могу этого сделать. Ты все что у меня осталось, — он делает шаг к ней, а она —т шаг назад.

— Пожалуйста, уходи. Тебе не следовало меня искать. Мне очень жаль, — она протягивает руку в поисках моей, и я улыбаюсь Чарли, сплетая наши пальцы.

— Да ладно тебе, Папа, ты же можешь просто позволить нам быть счастливыми? — я широко улыбаюсь, когда ногти Изабеллы впиваются в мою ладонь.

— Нет.

— Я был бы поосторожнее в высказываниях, — предупреждаю я, когда мои пальцы становятся каменными, а сердце колотится.

Я знаю, кто этот человек. Что он из себя представляет. И каковы последствия его убийства.

Я знаю это, но все, о чем могу думать, это — уебать его.

Я могу ее вылечить. Он — нет.

И мне интересно. И я раздумываю.

— Она моя дочь, Эдвард. Моя. Я требую, чтобы ты вернул ее мне.

Гнев, о котором я и не подозревала, охватывает все мое тело, поглощает его, течет в моих венах, как кровь.

Сжигая меня. Подпитывая меня.

— Я. Не. Делюсь.

Слышу, как пуля выходит из гнезда барабана. Чувствую запах пороха и вижу пламя на кончике ствола.

Это выражение лица Чарли сохраниться в моей памяти. Выражение полнейшего шока и печали, когда его взгляд скользят от меня к Изабелле, а пуля входит в его грудь.

Грудь, которую он не потрудился покрыть кевларом.

Он думал, что победит. Что она выберет его.

Он ошибался.

— НЕТ! — Всхлипывание прорезает тишину, которая следует за выстрелом, и Изабелла толкает меня на землю, карабкаясь за пистолетом.

Я не пытаюсь бороться с ней, вместо этого, я позволяю ей взять его.
Дать ей власть.

Я хочу увидеть, как далеко она готова зайти. Как далеко она зайдет. Если я смогу подтолкнуть ее дальше.

Если я смогу вернуть ее.

— Не нужно было его убивать! — Она падает рядом с Чарли, и самая темная часть меня не может удержаться от того, чтобы не подтолкнуть её ближе.

— Я должен был что-то сделать, чтобы заткнуть его. Господи Иисусе, он всегда так много говорил? — я даже не вздрагиваю, когда она стреляет в воздух и впивается в меня взглядом.

— Все, к чему прикасаешься... все, — она рыдает на груди отца, ее кулаки бьют в его кровоточащую рану, и я загипнотизирован этим. Застыв на месте, наблюдаю и впервые вижу, насколько же она по-настоящему красива.

Этого почти достаточно, чтобы поставить меня на колени.

— Неужели ты думала, что я оставлю хоть кого-то, к кому ты могла бы сбежать? — я провожу рукой по мокрым волосам, радуясь, что Чарли мертв.

— Я думала, ты оставишь мне хотя бы его, — выкрикивает она, когда молния вспыхивает в небе над нами.

— Ты знала, что рано или поздно он придет за нами, и знала, что я не позволю ему забрать тебя. Не изображай из себя наивность, Изабелла, — я закуриваю сигарету; ее пальцы по-прежнему прижаты к груди отца, кровь льется, покрывая ее ладони.

— Это и есть твой план? Забрать у меня все, пока я не сломаюсь окончательно? — она смотрит на меня через плечо.

— Ты сломалась давным-давно. Я пытался вернуть тебя, — я подхожу ближе, нависая над ней.

— Пошел ты! — вскакивает она, сильно ударяя меня, и я позволяю ей это, смакуя боль, оставленную позади.

— Ты прекрасна, когда сердишься, — я хватаю ее за шею и прижимаю губы к своим.

— Как, черт возьми, ты думаешь, я дошла до такого? — она смеется, словно помешанная, когда отталкивает меня. — Думаешь, я сделала это сама?

— Я думаю, тебе нужно перестать винить всех в своих проблемах, — я потираю подбородок, наблюдая, как гнев растет в ее глазах.

Я держусь за этот взгляд.

— Я думала, что мы вместе навсегда, что я нашла все, как только увидела тебя. Когда ты прикоснулся ко мне в первый раз, я думала, что мое сердце взорвется. Я клялась, что мы будем теми, о ком писали поэты, той неумирающей любовью, той потребностью, которую ты никогда не сможешь удовлетворить полностью, сколько бы раз мы ни касались друг друга. Сколь бы ни прикасалась к тебе, мне всегда будет мало, — слабая улыбка на ее губах касается и моих губ.

— Тогда никогда не останавливайся. — Я целую ее пальцы.

— А потом ты прикоснулся к другой.

Всё внутри меня обрывается.

— Белла… — впервые в жизни мой голос срывается, и у меня спирает дыхание.

— Мне жаль, что я не убила тебя.

Мне не нравится ее спокойствие и грустная улыбка, когда она смотрит на меня.

— Мне тоже жаль, детка. — И это правда.

— Я просто хотела, чтобы ты любил меня, Эдвард. — Слеза катится по ее щеке, и я вздрагиваю, когда она украдкой смахивает мою.

— Я никогда не пожалею о том, что сделал, — говорю я ей, потому что это так. Я не могу сожалеть о том, что оставил ее в живых.

— Я знаю, — шепчет она, ее взгляд блуждает, не цепляясь за меня. По-прежнему так далека.

— Потому что ты любишь меня.

Вот почему она так долго держалась. Почему ждала меня. Почему принимает меня.

Вот почему сейчас, стоя так близко к ней, прикасаясь к ней, я знаю, что теряю единственное, что у меня когда-либо было.

Ее.

— А ты не можешь ответить мне тем же. — Я смотрю на нее. Застываю на месте.

Может быть, когда-нибудь смогу. Я не могу сейчас. Это не вернет ее. Это ее не вылечит.

Вместо этого, я беру ее трясущиеся руки в свои. Наши взгляды прикованы друг к другу так же, как в первую ночь, когда мы занимались любовью, и я это чувствую. Я чувствую ее любовь, ее боль, сломленную девушку, которую я уничтожил.

Я чувствую, как холодное дуло касается влажной кожи моего лба.

Здесь всё. Желание. Ненависть.

Я отдал его ей. Это чувство. Ингредиенты, чтобы потерять себя.

Ненавидеть меня.

— Застрели меня. — Краем глаза я замечаю, как дрожит ее палец на спусковом крючке. — Ты застрелишь меня, Изабелла, или поможешь мне…

— Так ты помощи хочешь? ЧЕМ ЖЕ ТЕБЕ ПОМОЧЬ, ЭДВАРД? — она сильнее прижимает дуло к моей коже, и я улыбаюсь, когда слезы катятся по моему лицу, смешиваясь с дождем.

— Я убью тебя. — План всегда был таким. Безудержное сражение, которое я однажды проиграю.

— Обещания, только обещания, Эдвард.

Я слышу звук взведенного курка.

Она пристрелит меня. Я вижу это в ее глазах. Она убьет меня, а потом себя. И она сделает это с улыбкой, в точности, как я.

Я хочу позволить ей, позволить ей забрать всё.

— Я уже говорил тебе однажды, что никогда не потеряю тебя. — Я закрываю глаза, надеясь, что она нажмет на курок раньше меня.

— Что? — она моргает, и я делаю единственное, что может спасти нас.

Источник: http://robsten.ru/forum/96-3094-1