Глава 4

Эммет подъезжает к разваливающемуся зданию. Оно окружено женщинами, опирающимися на машины, поднимающими свои юбки. Я почти чувствую запах их болезней, когда они нагибаются еще немного, показывая чуть больше.

Совершенно отвратительно и именно то, что мне нужно.

— Я подумал, вам не помешает выпить. — Он глушит машину, пока я вытаскиваю сигарету из пачки. Заправив сигарету за ухо, я выхожу на сырой воздух.

— Часто сюда приезжаешь?

Эммет закрывает дверь позади меня, и я вижу рукоять Пустынного орла, торчащую сзади за поясом его брюк.

В голове плывет образ, кружится и напоминает мне, что я мог потерять её. Лицо Беллы, слезы стекают по её лицу, на её щеке отпечаток моей руки, покрытый кровью, её губы обхватывают ствол пистолета. Напоминание о том, что есть одна вещь, один единственный человек, без которого я не мог бы жить.
Без нее крошечная части здравого смысла, за который я держусь, будет разорван в клочья.

Она единственная, кто не дает мне развалиться. Она — причина моего существования.

— Вам действительно нужно выпить, — говорит Эммет, глядя на мою руку. Я сжимаю дверь так сильно, что оставляю на ней кровавый след.

— Типа того.

Я хлопаю дверью и ловлю взгляд темноволосой красавицы, которая курит возле входа.

Я кривовато усмехаюсь ей. Окидываю взглядом её длинные загорелые ноги и отмечаю её волнистые волосы. Они почти такие же, как и у Изабеллы, только темнее.

Она почти идеальна.

Как только я открываю грязную дверь, то всё вокруг начинает дрожать, греметь и бить по ушам. Я чувствую это под ногами и в руках, когда я делаю шаг в сторону, чтобы пропустить мужчину, желающего пройти мимо меня.

Я наблюдаю, как Эммет ходит вокруг меня, оглядывая большую комнату; мигающие огни отражаются на его лице. Как только он замечает пустой столик, то поворачивается ко мне, призывая следовать за ним.
Я не посвящаю его в причины своего визита. Что-то в нём, то, как он улыбается, говорит мне, что он знал о них. И ему эти причины были глубоко безразличны.

Его работа защищать меня, а не этих женщин. Я заказываю виски, зная, что не притронусь к нему. Один только запах заставляет мой желудок выворачиваться наизнанку. Пнув ногой стол, я облегчённо вздыхаю.

— Не самое лучшее место, но зато приватное, — Эммет наклоняется, кивая танцовщица на сцене перед нами.

— Оно прекрасно.

Я сажусь на свое место и бессознательно рисую пальцем круги на грязном стекле передо мной, наблюдая за женщинами в комнате.

Процесс выслеживания жертвы уникален. Сейчас единственная моя потребность — цвет волос и красивое лицо. Они не должны выглядеть как Изабелла, но чем больше сходство, тем дольше они будут жить.

Сейчас я просто хочу убить — мгновенное удовлетворение. Это к ней я хочу вернуться. Это к её коже я хочу прижаться, так чтобы её пот смешался с моим. Я хочу, чтобы её губы были на моих, а её пальцы — в моих волосах.

Я хочу смотреть ей в глаза, когда скользну внутрь неё.

— Ну привет, незнакомец.

Я ощущаю горячее дыхание в ухе. Руки скользят по моим плечам и забираются под рубашку.

— Я видела, как ты смотрел.

— Можно ли упрекнуть меня в этом?

Запрокинув голову, я изучающе смотрю на женщину, нависшую надо мной.

— У тебя есть имя?

Вопрос приводит меня в бешенство.

— Эдвард

— Я Мария.

И мне плевать.

— Чувствуешь себя одиноко, Эдвард? — она двигается вокруг меня, её бедра соблазнительно покачиваются, когда она перемещается, чтобы сесть мне на колени. Мое имя из ее рта, звуки словно падают с ее губ, мои ноги подпрыгивают.

— Уже нет.

Я чувствую, как губы растягиваются в зловещей улыбке, когда смотрю в ее шоколадно-карие глаза. Они все е ошибаются, но мои руки это не волнует. Они зудят о желания сжать ее шею, заставить ее истекать кровью.

— Ты новенький в этих местах…

Я чувствую ее разгоряченную плоть даже сквозь джинсы, ее пальцы скользят по коже моих рук.

— А ты слишком много болтаешь.

Я убираю волосы с её щек, костяшки пальцев скользят по обнаженной шее. Я улыбаюсь, наблюдая за тем, как она вздрагивает. Провожу пальцем по ее губе и наблюдаю, как она прикрывает глаза.

Они слишком пухлые. Слишком влажные.

Ее плоть, прижимающаяся ко мне — это так неправильно. Она испорченная. Использованная.

Я вижу это, стоит ей прикоснуться ко мне. Различие.

— Ты хочешь пойти куда-нибудь, где более... приватная обстановка?

Ее губы оказываются ниже моего уха, целуют и облизывают шею. Моя рука запутывается в её волосах, и я отчаянно борюсь с желанием отшвырнуть её, не желая ничего, кроме как отбросить от себя.

— Эммет, — я поворачиваю голову, оглядываясь на него.

— Следуйте за мной.

Мы оба стоим. Мария соскальзывает с моих колен и падает на пол у ног.

— Я вижу ты прекрасна.

Я скольжу рукой вокруг её талии, подтягивая к себе, и она задыхается, когда ее грудь встречается с моей.

Грудь искусственная, слишком большая, слишком тяжелая.

— Ты так ведёшь себя со всеми девушками, Эдвард?

Я наблюдаю, как двигаются её губы, её язык перекатывает слова, стоит ей заговорить, её акцент действует мне на нервы.

— Только с тобой.

Я подмигиваю, надеясь, что она слишком занята, пытаясь засунуть руку мне в штаны, чтобы заметить ненависть в моих глазах.

Я тяну девушку за собой, игнорируя её нытье, когда она оступается и потыкается, пока мы не оказываемся снаружи лицом к лицу с Эмметом.

— Готова немного повеселиться?

Я наблюдаю, как Мария смотрит на машину, она практически подпрыгивает от возбуждения, стоит Эммету открыть дверь.

Мое собственное тело с трудом сдерживает энергию, ноет, умоляя об высвобождении. Вымаливая излиться на неумолкающую брюнетку.

— Куда-то конкретно? — спрашивает Эммет, пока Мария залезает на заднее сиденье.

— Просто поехали. Это не займет много времени.

Он кивает, пока я вытаскиваю из-за уха сигарету и зажигаю ее.

Я стою несколько мгновений на воздухе прежде, чем оказаться рядом с девушкой.

Я позволяю себе окунуться в разочарование Изабеллой. Позволяю ненависти, гневу и порочной потребности захватить себя. Я позволил этому подпитывать себя. Оно разносится по моей крови, впивается в мое сердце и подталкивает меня.

— Ты мне нравишься, Эммет.

Я струшиваю пепел на землю, прислоняясь к машине и глядя на мужчину, когда он открывает дверь со стороны водителя.

Он крупный, выше меня всего на несколько дюймов, но что-то в нем заставляет меня доверять ему. В его глазах нет осуждения, нет и толики любопытства, когда он смотрит на меня. Как будто он знает, что я делаю, и ему насрать.

— Можешь спросить.

Я знаю, что он хотел это сделать с тех пор, как мы покинули дом. Все было написано на его лице.

— Женщина?

— Она всего лишь прелюдия, — я пожимаю плечами, поднимаюсь и заглядываю в машину. — Она лишь средство для разрядки. Это проблема? — спрашиваю я ради его же блага.

— Ни капли, — он улыбается мне, прежде чем сесть в машину и запустить двигатель.

Я делаю несколько затяжек, наблюдая за проститутками на тротуаре. Ни одна из них не обращается ко мне. Женщина в машине, даже будучи привлекательной, недолго сможет выдержать мой интерес.

Она — единственный ключ к выживанию Изабеллы сегодня вечером. Как будто она хватается за него, умоляя меня сдаться, раскрыть то, что она может мне дать.

— Не заставляй меня ждать, Эдвард!

Её лицо попадает в моё поле зрения, когда тушу сигарету о машину.

Эммет даже не успел отъехать от той улицы, как девица оказалась у меня на коленях, изо всех сил стараясь соблазнить меня.

— Ты выглядишь таким раздраженным.

Она целует мою грудь, а все мои мысли заняты тем, как её будет выглядеть на кожаной обивке салона; останутся брызги или она соберется в лужицу?

— Как ты хотела бы сыграть?

Я грубым рывком оттягиваю ее за волосы, заставляя ее взглянуть на меня.

— Ты любитель всякого развратного дерьма, малыш?

Её улыбка небрежна — эффект от алкоголя в её организме.

—Ты понятия не имеешь.

Она вскрикивает, когда замки на дверях блокируются, ее глаза широко раскрываются.

— Что это значит?

— Мне нравится называть это «Насколько сильно вы хотите жить?» — я подтягиваю вверх штанину джинсов, засовываю руку в ботинок и улыбаюсь, когда нащупываю нож, подаренный мне отцом Изабеллы, когда я просил ее руки.

— Выпусти меня! — Мария поспешно вырывается и лупит по перегородке между нами и Эмметом.

— Он тебе не поможет, — медленно проговариваю я, улыбаясь лезвию в своей руке. — Не бойся, я же сказал тебе, что это игра. Может быть, ты её переживешь, — лгу я.

— Я сделаю всё, что захочешь, только не убивай меня.

Её колени подтянуты к подбородку, но всё, что я вижу, это Изабелла в нашей постели.

— Первый страйк. — Я приближаюсь к ней на дюйм. Моя некогда трясущаяся рука крепка, как никогда, и готова ударить по шлюхе, сидящей передо мной.

— Нет! — Она ползает по салону, стараясь убежать от меня. Я ловлю ее за лодыжку и перетягиваю на сиденье, прежде чем пристегнуть.

— Не двигайся, хорошо? — я прижимаю нож к её горлу, и девка напрягается. Она задыхается от всхлипываний, когда я обвязываю её запястья остальными ремнями безопасности рядом с ней.

— У меня нет денег.

Её слёзы оставляют влажный след на моей руке, и я сильнее прижимаю к ней лезвие.

— Я что похож на того, кому нужны твои деньги? — я смеюсь ей в лицо, оглядывая салон седана. На это пошли не мои деньги, но нельзя сказать, что я настрадался недостаточно, чтобы не позволить себе похитить какую-то шлюху.

— Пожалуйста.

— Я, блять, ненавижу, когда меня умоляют. — Я крепко сжимаю зубы, когда провожу ножом по её шее достаточно сильно, чтобы оставить на корже порез. — Если начнёшь умолять снова, я засуну эту штуку тебе в глотку. И тогда — пуф. Больше никакой ебаной мольбы. Никогда.

— Я не буду. Клянусь. Не буду.

Мария ничем не отличается от других. Ее слезы, ее мольбы, ее крики. Она точно такая же. Обычная, пустышка.

— У меня действительно был очень плохой день, тебе придется простить меня за манеры, — я говорю это, глядя вниз на импровизированные ограничения. — Обычно я бы привязал тебя к столу, всё вокруг было бы завешено пластиковой пленкой, может быть, зажег несколько свечей и включил музыку. Чтобы настроиться, понимаешь?

— Что ты, к черту, за больной урод? — она плюёт мне в лицо, а я смеюсь, звук ужасает.

— Мне часто задают этот вопрос. — Я почесываю голову ножом, когда наклоняюсь между её ног. — Кстати, спасибо, что заметила.

Я знаю, что рассеян. Я всегда становлюсь таким, когда возбуждаюсь. Я просто не могу удержать себя в руках.

— Теперь мне нужно кое-что узнать, — я провожу ножом вниз по её ноге, разрывая её колготки в сетку.

— Всё, что угодно.

— Ты бы смогла отдать свою жизнь за чужую?

Интересно, удивит ли она меня? На самом деле, я мог бы отпустить ее, если она это сделает.
Розали была той, кому почти повезло.

— Что? — глаза Марии расширяются, и она делает глубокий вдох, а я нажимаю на лезвие чуть сильнее.

— Ты бы умерла ради того, чтобы кто-то другой смог жить? — пробегаюсь лезвием под её коленом, наблюдая как глаза девушки следуют за мной. Мне нравится видеть ее страх, как слезы скатываются по её лицу.

— Да, — задыхается она, когда я подношу ее руку к губам и целую ладонь.

— Это очень благородно с твоей стороны, Мария, — я улыбаюсь ей, облизывая губы.

— Ты собираешься отпустить меня? — она дрожит, и страх ярко сияет в её глазах, стоит ей взглянуть на меня. Я прячу нож в задний карман джинсов и наблюдаю как расслабляется её тело.

— Собираюсь, — я целую её запястье, когда расстегиваю ремни вокруг них.

—Я никогда не встречала никого, кому бы нравилось подобное извращённое дерьмо, — она потирает следы от пут на руках на ногах, рассматривая меня сквозь занавес из волос.

— Второй страйк, — шепчу я себе.

Я сажусь обратно на свое место, сцепив руки за головой, и наблюдаю за каждым её движением.

Интересно, насколько её хватит, если она продолжит подначивать меня, как Изабелла? Если она продолжит говорить, то продолжит напоминать мне о ней.

А я хочу, чтобы она продолжала.

— Где мы? — Мария плавно скользит по мне, ее ладошки уже потирают мой член, и всё, на чём я могу сосредоточиться, это на капли крови на её шее.

Есть в этом что-то интимное. Что-то трогательное. Эротичное.

Я сжимаю в кулак её волосы, оттягивая её в сторону таким образом, чтобы видеть, как капля стекает по её коже.

Её пальцы обхватывают меня, пытаясь заставить член налиться, пытаясь убедить себя, что она меня возбуждает.

— У меня есть таблетки, — шепчет она, приближаясь.

— Тише, — я прикладываю палец к её губам, когда позволяю мыслям об Изабелле захватить меня.

Ее кровь растекается по столу и на зеркале. Она наблюдает за мной, когда я трахаю её, беря сзади.

Я думаю о том, как она впервые сжалась вокруг моего члена. Как она кричала моё имя. Взгляд в её глазах, когда её тело стало безвольным из-за меня.
Когда губы Марии накрывают мои, внутри что-то щёлкает.

Она даже не успевает расстегнуть мои штаны, но уже одно ощущение нашей связи, её прикосновений заставляют мою кровь стынуть в жилах. Словно ток бежит по телу. Всё внутри вопило от желания сделать то, что задумывал. Хотелось показать ей, кто я на самом деле.

— В следующий раз не садись в машину к незнакомцу.

Это свет в их глазах заводит меня.

Он придаёт мне сил, заставляет чувствовать, что я могу сделать что угодно.
Жизнь драгоценна. Это осязаемо. Ты можешь держать её в руках, чувствовать, как стучит сердце, прикоснуться к ее пульсирующей крови. Это высота, к которой я всегда стремлюсь, которой всегда жажду.

Когда я смотрю на Изабеллу, всё, что я хочу сделать, это вскрыть её, дюйм за прекрасным дюймом, и прикоснуться к тому, что заставляет её дышать. Хочу, чтобы её сердце оказалось в моих руках, хочу этого больше, чем хотел когда-либо.
Но не стал этого делать.

Вместо этого я хочу только её. Её рот, её тело, её глаза.

Вот почему, когда смотрю в глаза Марии, я вижу еще один день с Изабеллой. Еще одну ночь. Ещё одну улыбку, поцелуй. Удовольствие и боль. Ненависть и любовь.
Вот поэтому, держа Марию за подбородок, я улыбаюсь мрачно и коварно.

Я ничего не могу поделать с тем, что делает со мной Изабелла, с тем, что она заставляет меня делать ради нее.

— Спасибо, — я запускаю руки глубоко в волосы Марии, и пододвигаю её ближе к себе.

Именно этого момента, когда осознание происходящего отражается в её взгляде, я жажду.

Она осознаёт, что умрет.

Мария извивается подо мной, сопротивляясь изо всех сил, чтобы сбежать, а я могу лишь улыбаться.

Я закрываю глаза, вспоминаю тот взгляд и запираю его, чтобы потом поиграть с ним.

Я позволяю темно-карим глазам, длинным волнистым волосам и длинным бледным ногам поглотить меня. Наше дыхание смешивается, её волосы на моём лице.
Это она, всегда.

Проходят секунды, и я позволяю всему своему гневу, всей своей ярости выйти наружу и хватаю её за шею, наблюдая за тем, как она сползает на пол.

Эммет опускает перегородку и встречается со мной взглядом. Ни гнева, ни настоящих эмоции, но во взгляде читается вопрос.

— Она нарушила моё первое правило, — я смотрю вниз, разочарованный тем, что девушка больше не сопротивляется.

—У вас есть правила? — тихо смеётся мужчина.

— Никаких поцелуев, — я пожимаю плечами, отталкивая её от себя, и смотрю в окно; всё, что мне теперь нужно, — вернуться домой к Изабелле.

Источник: http://robsten.ru/forum/96-3094-1