Глава 5

Когда я открываю дверь и вхожу в темный дом, часы показывают три часа ночи.

Я вижу Изабеллу. Ее тень танцует на стене из-за света, исходящего из открытой двери.

Только так, увидев ее здесь, лежащей на кровати, предназначенной для нас, я могу улыбаться. Я могу дышать.

Я снимаю ботинки и придвигаю стул к кровати. Мне нужно быть рядом с ней, наблюдать за ней, знать, что она здесь со мной.

Я прикасаюсь к ее спине пальцами, едва касаясь ран. Интересно, поймет ли она когда-нибудь, как я себя чувствую? Примет ли она монстра внутри меня, который носит маску человека?

Мои самые мрачные мысли о ней. Каждый развратный шепот, все мои жестокие идеи. Каждая из них для нее и из-за нее. Дикий взгляд в моих глазах, дикая потребность; я не могу не чувствовать волнение от ее прикосновений.

Даже один ее палец на моей руке сводит меня с ума. Как будто мне нужно разорвать ее на части и касаться души, пока этого не будет достаточно.

Она — игла в моей руке. Кайф, за которым я всегда буду гнаться.

— Эдвард? — она едва поворачивается на кровати, чтобы посмотреть на меня, улыбаясь, прежде чем открыть глаза.

Такие мелочи, как потребность в ее голосе, как ее рука, тянущаяся к моей. Я схожу в ума от того, как легко она может манипулировать мной.

Это опасная игра, которой никто из нас не может противостоять.

— Спи, Изабелла.

Я снимаю рубашку через голову и ложусь рядом с ней. Улыбаюсь, когда грудью чувствую ее спину, ощущаю, ритм ее сердце, которое бьется только для меня.

Когда она кладет голову на мою руку, то прикосновение к каждому дюйму ее тела — словно возвращение домой. Словно, я принадлежу ей так же, как и она мне.

— Куда ты ходил?

Я чувствую, как ее сердцебиение набирает скорость, бьется в диком ускорении, потому что ей страшно.

— Мне было необходимо побыть на расстоянии от тебя, — я целую ее в шею; от накопившегося напряжения не осталось и следа.

— Ты убил кого-то.

Я слышу надрыв в ее голосе и знаю, несмотря на темноту, у нее слезы в глазах.

— Это действительно так важно в данный момент?

Она затихает и отворачивается от меня, не желая смотреть правде в глаза.

— Я никогда не остановлюсь. — Это правда. Поворачиваю ее лицо, заставляя посмотреть на меня. — Это не какой-то переключатель, которым я могу просто щелкнуть. Я убийца. Я убиваю людей ради удовольствия.

— Я знаю.

— Ты должна принять это. Ты должна, черт возьми, потому что я не могу жить без тебя. Я пытался и потерпел неудачу. Я не могу позволить тебе уйти. Не в этот раз, — моя хватка усиливается, мысль о том, что она может меня бросить, ужасает. — Ни сейчас, ни когда-либо вообще.

Я слишком боюсь думать о том, что могу сделать, если она когда-нибудь даже просто попытается.

— Поцелуй меня, — шепчет она, кладя свою руку на мою, когда я очерчиваю линии ее бедра.

Я чувствую, как ускоряется мое сердцебиение, хотя мысль о том, как она уйдет, всё еще кружатся в темноте.

— Ты должна отдыхать. — Целую ее в плечо, в шею. — Ты чуть не умерла. — По ее руке бегут мурашки. Мой язык за ее ухом.

— Ты чуть не убил меня, — она вжимается в меня своей попкой, ближе, сильнее.

— Это будет не в последний раз, — я подтягиваю ее ближе к себе. Обняв ее за плечи, я закрываю глаза, когда она вздыхает.

— Просто покажи, что ты не ненавидишь меня. — Она покачивает бедрами из стороны в сторону, заставляя меня стонать. — Вот, что я имею в виду. Как угодно.

— Ты значишь для меня всё, Изабелла, — я провожу ладонью по ее боку; мои губы касаются каждой клеточки, до которой могут дотянуться. — Всё.

Я чувствую ее дрожь, когда она присоединяет свою руку к моей, проникая под край ее трусиков, исследуя и обнажая ее.

— Ты нужен мне, — ее голова падает на мое плечо, когда я тру ее клитор. Мокрая и готовая.

— Нет ни одной части меня, которая не принадлежала бы тебе, — я целую ее волосы, горло, глаза. —
Даже на секунду не задумывайся, что я мог бы разорвать тебя на части.

Она стонет подо мной, когда я отпускаю ее плечо и приближаю ее лицо ближе к своему.

— Я умру за тебя. Сто гребаных раз, — я ввожу в нее один палец, когда ее рука скрывается между нашими телами и потянется ко мне. Глядит меня.

Я слушаю ее стоны, пока медленно двигаюсь внутри нее.

Она так отзывчиво реагирует на меня, такая готовая, такая податливая. Я не тороплюсь, играя с ней, наслаждаясь каждым звуком, который слетает с ее губ, каждым поцелуем.

— Почему я не могу ненавидеть тебя?

Я сжимаю зубы, сдерживая себя, чтобы не сжать ее горло.

— Думаю, ненавидишь. — Я отодвигаюсь от нее, опуская спиной на мягкую постель, когда я нависаю над ней. — Думаю, ты сошла с ума от ненависти.

Она приподнимает бедра, ноги переплетаются с моими, когда я добавляю еще один палец.

— Ты притворщица и лгунья. Тебе нужны красивые вещи, но ты жаждешь мерзости, — Я целую ее впадинку между грудями и улыбаюсь, чувствуя, как ее сердце бьется под моими губами. — Думаешь, я буду судить тебя, что не буду любить тебя за это.

— Ты не умеешь любить.

Мои пальцы двигаются жестче, плечи напряжены, взгляд суров.

— Я могу сделать гораздо больше, чем просто любить тебя, Изабелла. — И я сделаю. Всегда делаю.

— Например, использовать меня?

Я сопротивляюсь желанию заткнуть ее, позволяя словам пропитать себя.

— Кто теперь играет в игру?

— Я не могу сопротивляться тебе, — она извивается под мной. Ее руки сжимают простыни в кулак, а я наблюдаю, как она сражается с собой. Пытается держаться за последнюю нить контроля.

— Зачем сопротивляться? Просто позволь мне обладать тобой. Всею тобой, — я вздыхаю, улыбаясь кривоватой улыбкой, наблюдая за тем, как она извивается под мной.

— Нет, — это борьба в ее глазах возбуждает меня еще сильнее.

— Ну-ну, Изабелла. Не отталкивай меня, — я прижимаю ладонь к ее животу, опуская ее вниз, наблюдая как ее глаза начинают закатываться.

— Эдвард? — она смотрит на меня темными от желания глазами, закусив нижнюю губу.

— Я хочу тебе кое-что показать.

Я убираю из нее пальцы, ее хныканье подпитало меня, когда она начала сжимать мои джинсы.

Я не могу показать ей любовь, не такую, как в кино или сказках. Я лишь могу показать ей ту часть себя, что была создана только для нее.

— Почему ты остановился?

Я раздвигаю ее бедра и прижимаю их своими коленями. С меня достаточно ее болтовни.

— Вверх, — хватаю ее за задницу и подталкиваю выше, к изголовью кровати. — Дай мне свои руки, Изабелла.

— Что?

— Твои руки. Не заставляй меня просить снова, — хватаю ее за запястья, поднимая их над ее головой, другой же рукой сжимаю ее бедро. — Теперь смотри на меня. Смотри прямо мне в глаза. Я хочу, чтобы ты меня видела.

Она кивает, а я нежно и медленно накрываю ее губы своими.

Я медленно толкаюсь в нее, выходя ровно настолько, чтобы она могла видеть, чтобы она знала.

— Я не могу любить тебя. Не так, как ты хочешь.

Задыхаясь, она обнимает меня ногами за талию и с силой вжимается в меня бедрами.

Медленно погружаюсь в нее, желая, чтобы она почувствовала меня, почувствовала нас.

Ласкаю губами линию ее челюсти, а моя рука с силой сжимает ее ладонь, сплетая пальцы. Соединяя нас.

— Я не могу потерять тебя, — шепчу я, кусая ее за ухо. Я чувствую пот, который струиться между нами, стекая с ее тела на мое.

— Никогда, — она наклоняется ко мне, прижимается лбом, когда наше дыхание смешивается.

— Обещай мне.

Солги мне.

— Обещаю.

Я чувствую, как ее губы приближаются к моим, шепчут о любви, умоляют о большем.

Я хочу дать ей всё, вытащить это из себя и отдать в ее руки. Я хочу, чтобы она это почувствовала.

Нуждалась в этом.

Жаждала этого.

— Держись за меня, — хватаю ее под колени, когда ее руки обхватывают меня за шею, ее пальцы играются с моим волосами и посылают волну озноба по всему телу.

Я переворачиваю нас, стоная, стоит ее бедрам сильно прижаться ко мне. Я никогда не был так глубоко внутри нее, так близко, так наполнено.

Я провожу пальцами по ее влажной от пота щеке, чувствуя быстрое биение собственного сердца в груди, стоит ей улыбнуться мне. Красивые карие глаза встречаются с садистскими зелеными.

Меня разрывает на куски, когда я наблюдаю за ней, вижу, как эти глаза смотрят на меня как будто видя мое собственное «я». Словно я — это всё, что ей необходимо.

Что я принадлежу ей.

Я чувствую это в ее прикосновениях, что я ее всё, что она — моя история. Чтобы быть вместе. Чтобы обладать. Чтобы разрушать.

Хотя она знает, что я никогда не смогу дать ей то, чего она хочет, что у нас было или стать тем, кем она хотела бы меня видеть.

— Белла...

Она прикладывает пальцы к моим губам, а ее глаза наполняются слезами.

— Не останавливайся, — умоляет она.

Я же чувствую, как моя броня дает брешь, разрушается, когда она распадается на части вокруг меня.

— Никогда. — Это обещание. — Всегда. —И это правда.

Прикосновения рук и укусы зубов. Требовательно и собственнически. Танец, в котором никто не может выиграть; и всё же мы пытаемся. Снова и снова. Снова и снова, пока мы оба не оказываемся истощены и обессилены.

Мы липкие и задыхающиеся, ее пальцы переплетаются с моими, и она ложиться рядом со мной.

Я чувствую, как она отстраняется от меня, ее тело отделяется от меня после нескольких часов близости, и впервые за долгое время я боюсь.

Мои руки обхватывают ее за плечи, словно она может полностью исчезнуть, как будто я могу потерять ее в тот же миг, стоит ей встать.

Потому что я могу.

— Останься.

Источник: http://robsten.ru/forum/96-3094-1