Проснись, уйди, убеги от этих лжецов,

Потому что они не зажгут огонька в твоей душе,

Возьми мою руку – пусть наши пальцы сплетутся,

И мы уйдём из этой темной комнаты раз и навсегда.

«Open Your Eyes» Snow Patrol

Эдвард

Девушка с пугливыми детскими глазами вызывает у меня смех.

      Если кто-то спросит, почему я сказал ей прийти сегодня вечером, то у меня просто не будет ответа. Девушка совсем не в моём стиле. Она странная: какая-то нервная, ненормальная, говорит слишком быстро, но смешная как чёрт.

      Плюс ко всему, когда Уолт прыгнул на неё  – она выглядела так, словно грохнется в обморок. Я даже начал переживать за неё. Ну, до тех пор, пока выражение её лица не сменилось на злое и оскорблённое, когда она поняла, что он трогал лапами её сиськи. Словно она всерьёз думала, что собирается быть изнасилованной.

      Собакой.

      Я смеялся до тех пор, пока не начал задаваться вопросом, какое будет у неё лицо, если лапать её начну я.

      А потом я возбудился, пригласил её в бар и постарался сделать всё, чтобы она пришла.

      Не потому что стыдился своего небольшого стояка – не могу контролировать это дерьмо – просто был уверен, что заметив это, она бы грохнулась в обморок и умерла.

      Я быстро одеваюсь – обычные джинсы и чёрная футболка – провожу руками по волосам, чтобы убрать лишнюю воду, и вешаю себе на шею жетон с регистрационным номером своей собаки.

      – Эй, извращенец, – говорю я, потрепав Уолта по голове. – Я буду внизу. Позовёшь, если я буду тебе нужен.

      Он стучит хвостом и закрывает глаза.

      Я спускаюсь по лестнице в бар и начинаю всё открывать. Я знаю, что девушка придёт. Почему я это знаю? Да потому что вижу, как она смотрит на меня. Она нервничает и лепечет, но когда думает, что я не вижу, смотрит на меня так, словно старается запомнить.

   – Привет, Гарольд, – говорю я, не поднимая взгляда, когда открывается дверь. Он всегда приходит первым – это уже обычное дело.

      – На самом деле – это Белла, не Гарольд. Но думаю, что меня называли и похуже, и если это –прозвище, то я возражать не буду.

      Я резко поднимаю голову. В дверном проёме, замерев, стоит девушка, вцепившись в ремень своей сумки, словно за спасательный круг. Я ждал её, но не так рано.

      – Ты собираешься войти или весь вечер будешь стоять в дверях, Белла?

      Она неуклюже входит, как ребенок, который только встал на ноги, идёт к табурету, к самому дальнему о того места, где стою я и садится. Затем опускает взгляд на столешницу бара и начинает пальцем прослеживать узоры.

      – Ты не сильно опоздала на работу? – спрашиваю я и медленно подхожу к ней, словно приближаясь  к перепуганному зверьку, который в любой момент может сорваться с места.

      – Нет. На три минуты. Но у кого-то был день рождения, или ребёнок родился, так что я вошла незаметно, и проблем никаких не было.

      Она до сих пор даже не взглянула на меня.

      Я начинаю смешивать для неё напиток, надеясь, что либо моё внимание, либо алкоголь заставят её немного расслабиться.

      – И чем ты занимаешься?

      Я слышу звук её смеха, но в нём совсем нет веселья.

      – Продаю то, что людям совсем не нужно, и то, что они не должны покупать, но когда преуспеваю, совсем не радуюсь. В основном, всё это отстой.

      Я ставлю перед ней напиток, и она с беспокойством смотрит на него.

      – Попробуй. Скажешь мне, если понравится, но только будь честна со мной.

      Её маленькая ручка обхватывает бокал и подносит его к полным губам. Из-за того, что она нервничает, её руки слегка дрожат, и немного напитка выплескивается на стойку бара. Она делает глоток, морщится, и по её телу проходит сильная дрожь. Я кусаю губу, пытаясь не рассмеяться.

      – На вкус это похоже на то, что в детстве мне мама давала от простуды. Я настолько ненавидела ту микстуру, что никогда не говорила маме, что больна.

      Я смеюсь.

      – Тогда давай отложим это на потом, – я забираю у неё бокал и начинаю делать новый коктейль.

      – Итак, – начинаю я, смешивая новый напиток, – значит твоя работа – отстой? Ведь так ты сказала?

      – По сути, да. По крайне мере, у меня есть какие-то моральные принципы, верно? Было бы хуже, если бы занимаясь этим, мне было бы абсолютно плевать. Что ты делаешь? Я имею в виду... подожди, забудь, что я сказала. 

      Я смеюсь и ставлю перед ней второй бокал.

      – Это заставляет твоих клиентов быть счастливыми?

      Она двигает напиток к себе, и я вижу, как выскальзывает её язык и обводит кромку бокала, после чего она делает маленький глоток.

      – На вкус как конфета, – выдыхает она, её глаза расширены, а на лице ясно написаны страх и удивление.

      А затем я с умеренным восхищением смотрю, как она поднимает бокал и залпом его выпивает.

      – Полегче, девочка, сейчас только пол седьмого.

    – Этот, безусловно, станет моим любимым напитком. Я вообще не могла пить алкоголь. Как он называется?

      Я поднимаю на неё взгляд.

      – Я впервые сделал его, – говорю я ей. – Мы должны назвать его в честь тебя?

      Её рот немного приоткрывается, после чего она пытается кусать свой ноготь, на который наклеен бежевый пластырь.

      – Назови его в честь кого-то незабываемого, – говорит она. – Не меня. В честь твоей собаки, или первой девушки, которой ты не мог налюбоваться.

      Я протягиваю ей ещё один наполненный бокал.

      – Он розовый, Белла. Розовый коктейль с названием «Уолт» будет выглядеть смешным. То же самое касается и Памелы, у которой на самом деле совсем не розовое имя, но она была первой девушкой, которую я трахнул.

      Её глаза расширяются, а затем она говорит:

      – Хорошо, тогда назови его как что-то розовое. Только не в честь меня. Напиток с моим именем не будет пользоваться спросом, и если твой бар перестанет быть популярным, а твоя собака станет голодать, я себе этого никогда не прощу. Просто не называй его в честь меня.

      – Думаю, народу не понравится, если в меню появится коктейль  под названием «киска»

      Её рот в шоке открывается, а щёки становятся ярко-красными.

      – Ну, ладно. Назови, как хочешь.

      Я смеюсь, и она вручает мне пустой бокал.

      – «Ла Белла». Хорошо звучит, тебе так не кажется?

      – Ты знаешь, что я думаю насчёт того, чтобы назвать напиток в честь меня. Но ты босс, и думаю, тебе решать. Ладно, прекрасно. Надеюсь, он будет иметь большой успех.

      – Ну и? Что ты продаёшь? – спрашиваю я и двигаю к ней ещё один бокал.

      Опустив глаза, она говорит:

      – Таблетки для похудения. И в этом-то весь прикол, потому что они не действуют, но люди думают совсем иначе, потому что видят по телевизору рекламу.

      Я громко смеюсь, пытаясь представить, как эта сумасшедшая наивная девочка в течение всего дня лжёт людям.

      – Довольно непорядочно для тебя заниматься таким делом.

      Она немного посмеивается, невесело, и смотрит на меня.

      – Я просто зачитываю текст.

      – Ну и... для того, чтобы делать нечто подобное, нужен диплом? Например, по телемаркетингу? Или по тому, как подставить определённую группу людей?

      После того, как произношу эти слова, я понимаю, что они звучат немного язвительно и слишком осуждающе. Я ничего не знаю ни об этой девушке, ни о её обстоятельствах.

      Она снова опускается взгляд и начинает играть с конденсатом на бокале, после чего подносит его к губам и выпивает содержимое. Залпом. Снова.

      Слабое место, понятно.

      – Нужен ли диплом? Вряд ли. Думаю, там есть люди, которые едва могут читать то, что написано на странице. Но у меня есть диплом. Если это чего-то стоит. Хотя, кажется, цена моего диплома 9.50$ в час.

      – И какая у тебя специальность? – спрашиваю я, забирая у неё пустой бокал. Я намеренно слегка прикасаюсь к её пальцам. Иногда немного контакта необходимо, и, похоже, она придаёт этому большое значение.

      Она улыбается мне, и это намного непринуждённее, чем то выражение лица, которое я видел у неё ранее. Намного расслабленнее. Спасибо, «Ла Белла».

      – История искусств. Ты смог бы это предположить?

      – О, да, – говорю я и наклоняюсь вперёд. Я нажимаю пальцем на гладкую кожу между её бровями и провожу пальцем вниз, к кончику её носа. –  Всё это написано здесь, мелким шрифтом. Не могу поверить, что я это пропустил.

      Ленивая небольшая улыбка снова появляется на ее лице, а затем она кладёт руку на барную стойку и ложится на неё щекой. Её глаза не закрываются – они продолжают изучать меня.

     – Можно мне ещё одну «Ла Беллу»? Мне кажется, в этом напитке есть немного магии... или, по крайне мере то, что заставляет меня чувствовать себя фантастически пьяной.

      Я пожимаю плечами.

      – Ты можешь получить всё, что хочешь, пока в состоянии сама отправиться домой. Кто-то из твоих друзей может прийти и забрать тебя? – спрашиваю я, вновь начиная смешивать ингредиенты.

      –  Конечно. Если ты принесёшь мой компьютер, то все они смогут проводить меня до дома.

      Глядя на неё, я щурюсь и двигаю к ней напиток.

      – Ну, если это не так, то ты можешь свалиться здесь.

      Она делает небольшой глоток и закрывает глаза.

      – Не думаю, что бар – прекрасное место для сна. Кроме того, я смогу дойти одна – я прекрасно себя чувствую, и не похоже, что со мной может что-то случиться. Это было бы просто чудом. Поверь.

      Я смеюсь.

      – Подожди секунду, девочка, у меня клиент. Сиди и пытайся выглядеть живой.

      Я жду её кивка, после чего иду в другой конец бара, чтобы позаботиться о людях, которые только пришли. Я мельком смотрю на часы... Тони должен быть здесь в любую минуту. Мои глаза скользят к девушке, которая держит свой бокал, как что-то драгоценное и слегка покачивается в такт всё ещё играющим Zeppelin. Улыбнувшись, я качаю головой и наливаю ещё два пива, а затем снова смотрю на неё, желая убедиться, что она не упала с табурета.

      Похоже на то, что она завела серьёзный разговор с Гарольдом. Я наливаю рюмку себе и ему и возвращаюсь назад.

      – Этот осёл подумал, что ты – это я? – Слышу, как спрашивает её  Гарольд, и она решительно кивает. – Что с тобой произошло? Ты что, ослеп? – увидев меня, спрашивает он. – Эта девушка чертовски намного красивее, чем я.

      Я перевожу взгляд с него на неё и задумчиво киваю.

      – Да. Да, она намного красивее тебя.

      Белла снова хихикает и слегка краснеет.

      – Как прошла твоя вечеринка, Гарольд? – спрашиваю я, вытирая стойку бара.

      Он пожимает плечами.

      – Почему ты говоришь со мной, когда рядом сидит красивая девушка, которая, к тому же, не прочь с тобой пообщаться? – покачав головой, спрашивает он. – Клянусь Богом, у тебя нет никакого такта, Эдвард.

      – Эдвард, – произносит Белла. Похоже, она пытается понять, какие ощущения дарит это слово. Она делает ещё один глоток своего напитка и говорит:

     – Думаю, что это имя тебе подходит. Вовсе не значит, что мой выбор был бы таким же, но, возможно со временем, оно понравится мне больше.

      – Ох, ну что ж, слава Богу. Это огромное облегчение, – с сарказмом говорю я.

      Улыбка, которая появляется на её лице, самая широкая и самая настоящая, которую я видел у неё. За всё время.

      – Не за что.

      – Ты собираешься отключиться здесь, Белла?

    – Думаю, я вполне могу ходить. Ты так не думаешь, Гарольд? – Я наблюдаю за тем, как она пытается слезть с табурета, но полностью исчезает из виду.

      Я наклоняюсь вперёд, чтобы проверить в порядке ли она, но не вижу её. Я быстро обхожу барную стойку. Она сидит, свернувшись калачиком, и повторно завязывает свои шнурки.

      – Белла, – я протягиваю руку и тяну её наверх, – ты даже стоять не можешь. Ты упадёшь, и тебя собьёт автомобиль, и я до конца своей жизни буду виновен в твоей смерти. Переночуешь здесь.

      – Я ночевала вне дома один раз в седьмом классе и возненавидела это. Они намертво закрепили на мне лифчик, а всё лицо расписали губной помадой, – говорит она и, нахмурившись, смотрит на меня.

      Я убираю прядь волос, которая упала ей на лицо.

      – Единственное, что я когда-либо сделаю с твоим лифчиком, это сниму его с тебя, – с улыбкой говорю я и целую её в щёку. Этой девочке грустно. Я знаю это, потому что одиночество в её глазах мне хорошо знакомо. Именно такими потерянными выглядят люди, когда никому не принадлежат, и нет никого, кто принадлежал бы им.

      – Обещаю.  Пойдём со мной наверх.

      Она лишь  кивает и сама прижимается ко мне.

      – Тони, – кричу я, – я вернусь через несколько минут. У тебя всё хорошо?

      Махнув рукой, он даёт знать, что всё в порядке, и я тяну Беллу к двери.

      – Ты хорошо себя чувствуешь? Может, тебе приготовить что-нибудь поесть? – открывая дверь, спрашиваю я её.

      – Нет, спасибо, – отвечает она тихим голоском.

      Когда мы вместе поднимаемся по лестнице, я крепче прижимаю её к себе.

      – Ты уверена? Не стесняйся.

      – Нет. Я чувствую себя прекрасно. Уставшей, но это приятно. И ты так хорошо обо мне заботишься.

      Я смеюсь и открываю дверь в свою квартиру. Уолт сразу же летит навстречу, его когти скользят по паркету. Почувствовав, что Белла с большей силой прижимается ко мне, я останавливаю его.

      – Держи своё дерьмо при себе, приятель, – говорю я и чешу его за ухом. – Не пугай нашу гостью.

      Белла всё ещё держится за меня, щекой прижимаясь к моей груди.

     – Так, ванная здесь, – говорю я ей, когда мы проходим мимо. – Если тебе понадобится аспирин, он в кухне, в шкафчике над плитой.

      Я только чувствую, как она кивает возле моей груди.

      – А это моя спальня. Может, хочешь переодеться во что-то более комфортное?

      Я наблюдаю за тем, как она оценивающе смотрит на свою одежду – футболку и юбку.

      – Я в порядке, – говорит она, наконец, и смотрит на меня. – Но я не хочу испачкать твою постель своей грязной обувью. Я должна её снять?

      Я смеюсь и на секунду прикасаюсь к её щеке.

      – Будь так добра, сними. Я не хочу, чтобы в середине ночи ты случайно ударила меня по яйцам.

      Она отодвигается от меня, и её глаза слегка расширяются. Её руки сжимают ремешок сумочки с такой силой, что костяшки пальцев белеют.

    — Я не хочу доставлять тебе неудобства. Я всё ещё могу пойти домой. Обещаю, что не буду разговаривать ни с какими незнакомцами.

      Я тяну за ремень её сумки, пока она не отпускает его, и кладу сумку на свой стул.

      – Доставлять мне неудобства? Во-первых, кровать просто огромна. Во-вторых, ты будешь говорить с незнакомцами. А в-третьих, ни один парень с нормальным зрением и рабочим членом не будет против того, чтобы милая девочка спала в его постели.

      Я еле сдерживаю смех, когда её рот в шоке открывается. Кивнув, она заползает на мою кровать. Она тянет одеяло до подбородка, вцепившись в него так, словно боится, что я сорву его с неё.

      – Мне остаться пока ты не заснёшь?

      – Если хочешь, – шепчет она. – Я знаю, что тебе нужно работать. Большое тебе спасибо, Эдвард. Я не займу много места или одеяла. Обещаю... – на последнем слове она зевает и, конечно, я хочу ей сказать, что мне плевать на это, после чего залезть под одеяло рядом с ней.

      Но я делаю намного лучше и, подойдя, сажусь рядом и, окружив её, кладу одну руку на другую сторону, возле её бедра.

      – Я могу спеть для тебя колыбельную.

      – Мммм, если ты хочешь, Эдвард, – её глаза закрываются, а голос становится еле слышным.

      Я прочищаю горло и, поглаживая её щёку костяшками пальцев, напеваю «Twinkle Twinkle Little Star».  Это любимая песенка Финна и первая, которую я вспомнил.

      Она наблюдает за мной сквозь прикрытые веки. Я заканчиваю песню и шепчу:

      – Спокойной ночи, Белла, – затем наклоняюсь и целую кончик её носа.

      – Спокойной ночи, Эдвард.

~:оОо:~

Любимая песенка Финна:

Мы ждём вас на ФОРУМЕ!!!