Глава 18. Испанская жара

BPOV 

 

«Беги без цели, куда глаза глядят, 
и ты в конце концов поймёшь, 
какой может быть свобода». 

– Аноним

Я сидела рядом с Эдвардом на заднем сидении серебристого «Астон Мартин». Мы ехали к аэропорту О'Хара. Вильям вёл автомобиль, глядя строго перед собой. Я была более чем готова провести пару недель вдали от дома. Особенно после кошмара в продуктовом магазине. 

Я всё ещё не вполне оправилась от шока, но, слава богу, чувствовала себя хорошо. Как только мы оказались дома, Эдвард не успокоился, пока частный врач полностью меня не обследовал и не убедился, что моё здоровье в полном порядке. Я даже и не беспокоилась о себе, хотела только удостовериться, что ребенку не было причинено вреда. Врач сказал, что с ним всё хорошо. Он сделал мне ультразвук, и мне впервые довелось увидеть, что же там растёт внутри меня. 

Это оказалось вовсе не таким впечатляющим, как я ожидала. Я даже не смогла как следует разглядеть на экране небольшой объект, формой и размерами напоминавший фасолину. Эдвард сказал, что смог. Я вглядывалась изо всех сил, но так ничего и не рассмотрела. Несмотря на это, я немного всплакнула. Всё было в порядке. 

Когда доктор предположил, что побывав в заложниках, я могла получить психологическую травму и должна пройти курс лечения у психотерапевта, мне пришлось приложить усилие, чтобы не рассмеяться ему прямо в лицо. Ограбление крошечной продуктовой лавки было полной ерундой по сравнению с тем, что на моих глазах с оружием в руках совершал Эдвард, как далеко он заходил. Эдвард так обо мне беспокоился, что хотел отменить поездку. Я умоляла его не делать этого. Я действительно хотела уехать на своего рода медовый месяц, и нынешний момент казался для этого столь же подходящим, как и любой другой, хотя мы и в самом деле отложили наш отъезд на пару дней. 

Эдвард провёл пресс-конференцию, ответив на вопросы репортеров о своей роли в истории с ограблением. Разумеется, сначала мы должны были дать показания в полиции и оставить свои заявления. Эдвард ни о чём не умолчал, подробно рассказав, что и почему он сделал. Только один из бандитов был убит его рукой, но он заявил, что действовал в пределах самообороны, и видеозаписи это с очевидностью подтвердили. Позднее ему, вероятно, предстояло выступить свидетелем в суде по их делам. 

За свои героические действия он попал в национальные новости. Я думала, что СМИ станут осуждать его за вторжение в продуктовый магазин с полуавтоматическим оружием в руках, но вместо того чтобы критиковать, Эдварда все хвалили. Однако на него действительно наложили штраф за то, что он распоряжался оружием без соответствующего разрешения. Он ненавидел поднявшуюся вокруг него шумиху. Честно говоря, я не думаю, что мы имели право покидать страну прямо сейчас, но его это не остановило. 

Я бросила взгляд на своего мужа - он читал сегодняшнюю утреннюю газету. На нём были очки, он выглядел довольно спокойным. За выходные дни доктор подлечил его пулевое ранение, и Эдвард уверял меня, что оно не такое уж и серьёзное, но я буквально корчилась в муках страха, думая о его самонадеянности в опасных ситуациях. Он даже не позволил мне посмотреть на пулевое отверстие в бицепсе, говоря, что я не должна себя этим волновать. 

Нам необходим был отпуск, прежде чем вновь окунаться в реальную жизнь. 

В поездку отправились все, но Эдвард мне твёрдо пообещал, что несколько дней мы с ним проведём только вдвоём. Одна неделя в Испании каким-то образом трансформировалась в две, просто потому, что так сказал Эдвард. Я не жаловалась. Не знаю, что он сказал моему боссу, но с работы меня отпустили. 

– Sei eccitato per la vacanza? – Я спросила, радуется ли он нашему отпуску. 

– Certo. Ho bisogno di uno, – подтвердил он, сказав, что, конечно же, отпуск ему необходим. – Мы весело проведём время. Я обещаю. 

– Твоя рана… она, должно быть, всё ещё беспокоит тебя? – Я указала на его плечо; под рукавом рубашки до сих пор скрывалась плотная марлевая повязка. 

Скрипнув зубами, он сложил газету. 

– Я не покойник, Белла. 

– Но мог бы им быть. 

– Как и ты. Это всего лишь мелкая царапина. 

– В тебя стреляли, – напомнила я ему. 

– Со мной всё в порядке. Не знаю, сколько ещё раз я должен это повторять. – Он склонился к моему креслу, приблизив лицо к моему уху. – Тебе не следует так сильно обо мне волноваться. 

– Ничего не могу поделать. Это моя обязанность. 

– Наживёшь себе язву, не говоря уже о дополнительном стрессе для ребенка. 

– Я знаю. 

– В меня стреляли. Я выжил. Проехали уже, окей? 

Я кивнула. 

– Lo non vado da nessuna parte, ilmioamore, – хриплым голосом прошептал он. 
–[Я тебя никогда не покину, любовь моя] 

Его слова заставили меня покраснеть. 

– Только не вздумай мне умирать. 

– Обещаю. Успокоилась? 

Я кивнула. 

– Хорошо. – Он поцеловал меня в макушку и снова откинулся на спинку своего сидения. – Вильям, сколько нам ещё ехать до аэропорта? 

– Добрых пятнадцать минут, сэр. Дорога забита. 

– Как я это ненавижу, – резко прошептал он. 

Одним из условий, которые должен был соблюдать Эдвард, когда мы возвратились в Штаты, был запрет на частные международные перелёты. Это раздражало его до крайности. 

– Это всего лишь их идиотский способ не выпускать меня из виду. Что за дерьмо, терпеть не могу летать обычными самолётами, – пробормотал он. 

– Это не так уж и плохо, Эдвард. Нам же не в багажном отделении с собаками весь полёт сидеть. 

– Я общими рейсами не летал с тех пор как… никогда. Это глупо и чертовски неудобно. 

Я закатила глаза. 

– Это не самая большая цена за возможность вернуться домой. 

– Наверное. – Он выглянул в окно, за которым медленно двигались машины. 

– Цель пути важнее условий поездки, – сказала я. – Моя бабушка всегда говорила мне это. 

– Николя говорил мне прямо противоположное. Процесс поездки – всё, пункт назначения – ничто. Ты больше узнаёшь, пока едешь. 

– Это неверная точка зрения, – безмятежно констатировала я. 

– Да что ты говоришь? – усмехнулся он. – И как же ты докажешь обратное? 

– Моя бабуля Свон всегда была права. Она прожила на свете сто три года, чтоб ты знал. Она была мудрая. 

– А Николя, значит, мудрым не был? 

– Был, но по-другому. 

– Что-то я не вижу логики в твоих аргументах, Белла. 

– Её и не должно там быть. – Я пожала плечами. – Я твоя жена, ты должен со мной соглашаться. 

Вильям впереди подавился смешком. Эдвард впился в него сердитым взглядом. 

– Я не привык проигрывать в спорах, – сказал он. – Ты знаешь это лучше, чем кто-либо. 

– Я тебя просто дразню. – Я в шутку толкнула его. – Чёрт возьми, ты всё время такой нервный. 

– Будешь тут нервным, после всех этих событий. Моя жена, кажется, считает совершенно нормальным таскаться везде без своего сотового, что лишает её возможности позвонить мне, если она окажется в… в заложницах. 

Настроение тут же испортилось. Он всё ещё злился. Я понимала, что в каком-то смысле именно из-за меня он подвергся опасности. С тем же успехом я могла просто выстрелить в него сама. Если бы я не поехала за покупками в продуктовую лавку, ничего из этого не случилось бы. 

– Всю жизнь теперь будем обмусоливать этот случай? – спросила я. 

– Да, пока я не почувствую, что ты извлекла из этого урок. – Он снова посмотрел в окно. 

– Я не твоя дочь. Ты не должен разговаривать со мной подобным образом. 

– Ну, тогда и не веди себя так, чтобы заслуживать подобное обращение. 

После этого поездка проходила в молчании. 

Некоторое время спустя мы въехали на автомобильную стоянку напротив аэропорта. Думаю, в пути я задремала, поэтому не могла точно сказать, сколько времени прошло. Вильям выключил двигатель, и Эдвард немедленно вышел – раньше, чем Вильям успел бы даже подойти к дверце с его стороны. 

Дверь с моей стороны была открыта рывком, и меня довольно бесцеремонно вытащили из машины. 

– Миссис Каллен со мной. Убедись, что путь свободен, – крепко держа меня под руку, произнёс в свой телефон грузный и крепкий, с развитыми мускулами, мужчина. 

Я расстроенно выдохнула. 

Старых телохранителей, к которым я так привыкла, сменили крупные стражи, которым был дан приказ всегда находиться рядом. О каких-либо попытках скрыть их присутствие было начисто забыто. Теперь, видя меня в их окружении, люди, конечно, сразу же считали, что имеют дело с важной персоной. 

Моего личного охранника звали Амун. Он был бывшим агентом израильской разведки «Моссад», вышедшим в отставку несколько лет назад после того, как шальная пуля повредила ему колено. Он оставался абсолютно устрашающим бойцом, всего лишь недостаточно здоровым по стандартам израильской армии, что ничуть не мешало ему справляться с работой охранника. 

Он был массивным, крупнее Эмметта, с дотемна загорелой кожей и короткими чёрными волосами. Я познакомилась с ним вчера, когда Эдвард привёл его, не спросив моего согласия, сообщив лишь, что теперь он мой новый лучший друг. Наряду с четырьмя другими мужчинами с похожей историей и внешностью, наша охрана была теперь крепка как никогда. Никто и ни за что не посмеет навредить мне вновь. 

Я укоризненно взглянула на Эдварда. 

– Сама виновата, – сказал он мне; он нёс в руке одну лишь маленькую сумку в качестве ручной клади. 

– Почему у Роуз нет такой же охраны? Или у Элис? – Я указала на них, самостоятельно выходивших из своих автомобилей. 

– Потому что мы не дурочки, Белла, – ответила Элис, надевая гигантские солнечные очки. – Тебя же могли убить. 

– Я забыла свой сотовый… один раз! – Я попыталась вырваться из хватки Амуна, но он не отступил. 

– Я не допущу, чтобы ты снова пострадала. – Перехватив меня из рук Амуна, Эдвард повёл меня вперёд, держа за руку. 

Мы прошли через аэропорт. У нас не было с собой никакого багажа. Эдвард не позволил бы сдать свой «ценный груз» в общий багаж, так что все наши вещи отправили ещё вчера. Ко времени нашего прибытия в Испанию они должны быть уже там. 

Люди рассматривали нас и тыкали пальцами, когда все ввосьмером мы вошли в наш трейлер в сопровождении гигантов-телохранителей. Когда Эмметт сказал, что они наняты не только для меня одной, я почувствовала себя немного лучше. Эдвард усилил безопасность в отношении всех сторон своей жизни. Впрочем, вид у нас был не шибко презентабельный. Я себе представить не могла, что выдержу десятичасовой полёт в платье. Думаю, все остальные подумали о том же. Эдвард был одет в джинсы – зрелище вообще крайне редкое. 

Нам не пришлось ждать в очереди, чтобы пройти через контроль. Мне хотелось спросить почему, но казалось, лучше просто помалкивать. Буквально в мгновение ока мы вошли и заняли свои места в самолёте. Всё произошло очень быстро и без каких-либо задержек. 

Салон бизнес-класса был полностью в нашем распоряжении. Нас было для этого достаточно много. Аккуратные ряды кресел, несколько телеэкранов в салоне наряду с теми, что были встроены прямо в наши места. Впереди – вход в кабину пилота. Это было очень удобное и просторное помещение. 

Амун следил за мной из угла, в то время как Эдвард сидел слева от меня в своём приспособленном для сна кресле, чем-то напоминавшем стручок. Я никогда раньше не летала подобным образом. Всё это казалось мне странным. Мы даже вошли сюда через отдельный вход – не тот, которым воспользовались все остальные пассажиры. Я это связала с неспособностью Эдварда нормально общаться. Он бы никогда не позволил себе провести долгую поездку, сидя рядом с кем-то, кого не знает. 

Справа от меня Элис болтала о каком-то там необыкновенном испанском искусстве… кажется. Я не обращала внимания. Я пыталась покомфортнее устроиться в своём кресле. 

– Вам что-нибудь нужно? – рядом со мной, широко улыбаясь, возникла стюардесса с сияющими светлыми волосами, подстриженными в «боб». 

– Да, я пыталась понять, как людям удаётся удобно устраиваться на этих местах. – Я поёрзала в своём «стручке». Должно быть, я выглядела дурой. 

– Он у вас в положении, предназначенном для сна, миссис Каллен. – Она нажала на кнопку, и я начала подниматься в сидячее положение. 

– О, – изумлённо выдохнула я, касаясь пальцами мягкого кожаного сидения. – Так намного лучше. 

– Что-нибудь ещё? 

– Нет, не сейчас. В любом случае, спасибо. 

– Ну что ж, меня зовут Джилл, и я буду здесь, если вам что-нибудь потребуется. Просто попросите. 

– Она сказала уже, что никакая помощь не требуется. Отойдите. – Амун тут же приступил к своим обязанностям, оттесняя от меня Джилл. – Мне нужно поговорить с воздушным маршалом. Где он? 

– Я не могу сообщать эту информацию. – Джилл умоляюще сложила перед собой руки. – Пожалуйста, займите ваше место. 

– Я найду его сам. – Амун пошёл между рядами в другую часть салона. 

– Сэр … – Она бросилась за ним. 

– Этот человек сумасшедший, – сказала я Эдварду. – Почему ты нанял его? 

– Он не боится убивать людей. 

Не сказав больше ни слова, я откинулась назад. 

– Опозорилась с креслом? – Внезапно высунувшись из-за моей спины, в непосредственной близости от моего лица оказалась голова Эмметта. – Могла бы просто спросить меня, как оно работает. 

– Мог бы и сам предложить свою помощь. 

– Гораздо забавнее было наблюдать, как ты паришься. – Он засмеялся. 

– Не вижу ничего забавного. – Я скрестила руки на груди. 

– О-о-о. Не злись. Родишь ребенка с морщинами. – Он уставился на мой живот. – Как это чувствуется, странно? 

– Сейчас нет, – сказала я. 

– Рвота была? 

– Утром, когда проснулась. 

– Ты его уже ощущаешь? 

– Нет, ещё нет. 

– Так странно видеть тебя с животиком. Представляю, как ты растолстеешь. – Он захихикал. 

За моей спиной кто-то ахнул. 

– Эмметт Лоренцо Каллен! Что за чушь ты несёшь, – рявкнула Роуз. – Прекрати её волновать. 

– Я просто прикинул, на что бы я был… 

– Можно подумать, что в семье вообще не занимались твоим воспитанием. Ты нас позоришь. 

– А вот и нет. – Он вернулся назад на своё место и начал спорить. Я перестала вслушиваться в то, о чем он говорил. 

Я повернулась к Эдварду. Он глубоко дышал через нос. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. 

– Ты в порядке? – спросила я его. 

– Я когда-нибудь говорил тебе, что ненавижу летать? – отозвался он. Я заметила, что его голос немного дрожит. 

– Да ты же по всему миру летаешь, – фыркнула я. 

– Ага, на своём самолёте со своими пилотами. А этих мужиков в кабине я не знаю. 

– Или женщин! – поправила его Элис. 

– Да, спасибо, Элис, – сказал Эдвард. – Я не знаю, кто управляет этой штукой, где они учились и кто может подтвердить их квалификацию. 

Эмметт снова всунул свою голову между нашими креслами. 

– Однажды в старшей школе мы всем классом летали в Нью-Йорк. Эдвард упал в обморок ещё до того, как мы взлетели. Пришлось звонить Карлайлу, чтобы он приехал и сам довёз его. Он не мог лететь вместе с нами. 

– Ты мне никогда не рассказывал, – отметила я. 

– Потому что не хочу, чтобы моя жена знала о моих недостатках, – проворчал Эдвард. – И к твоему сведению, Эмметт, у меня было плохое предчувствие насчет всей этой поездки, которое оказалось верным. 

– Тот же самый самолёт, которым мы летели, разбился пару недель спустя. Нас там не было, но всё равно было как-то страшно. – Поёжившись, Эмметт сквозь зубы втянул воздух. – Я думаю, Эдди иногда бывает прав. 

– Idioto, – шёпотом пробормотал Эдвард. – Я по-прежнему не люблю летать. 

– Я уверена, что всё будет прекрасно. – Я потянулась через проход и взяла его за руку. 

– Может, надо просто устроиться поудобнее. – Алек снял обувь и положил свои ноги в носках на подлокотник кресла Эдварда. 

Эдвард спихнул их. 

– Я в норме, спасибо. Как только мы поднимемся в воздух, я просто усну. 

– Помнишь, мы попали в грозу, когда летели в Ванкувер? – спросил Джаспер Эмметта. – Эдвард чуть не усрался от страха. 

– О, да. – Эмметт засмеялся. – Это было забавно. 

– Оставьте его в покое. – Элис приподнялась на своём месте. – Я тоже боюсь, Эдвард. 

– Я не боюсь! Мне просто не нравится. Самолёты просто омерзительны. Мало того, что на них летает кто попало, хрен их знает с какими инфекциями, на них есть ещё и бортовые паразиты. Вы не знаете, чьи руки трогали вашу пищу или как часто они меняют воздушные фильтры. Это отвратительно. 

Последний аргумент сразил всех. И ведь не поспоришь. 

– Почему они до сих пор не взлетают? – Эдвард вытянул шею в проход. 

– Наверное, посадка ещё продолжается. 

– Мы должны были взлететь пятнадцать минут назад. Что-то наверняка не так. – Взглянув на часы, он проверил время. 

– Я уверена, всё в полном порядке. 

Эдвард встал на ноги, выправил подол рубашки из-под ремня брюк на спине, достал из-за пояса пистолет и, открыв верхнее багажное отделение, переложил его в свою сумку. 

– Тебя нельзя быть с этим в самолёте, Эдвард! – прошептала я. – Ты что, с ума сошёл? 

– Как же ещё я смогу себя защитить, если что? – сказал он как ни в чём ни бывало. 

– Для этого у нас имеются телохранители. 

– Ага, конечно, – издевательским тоном произнёс он. 

– Поверить не могу, что ты пронёс на борт оружие. – Я вжалась в кресло, не зная, куда деваться от стыда и смущения. 

– Я же не собираюсь его использовать. – Эдвард сел на место. 

– Тебя могли арестовать. 

– Да всё нормально, Белла. Карлайл владеет частью этой авиакомпании. Мы платим за то, чтобы иметь определённые привилегии, – сказал сидящий впереди Джаспер. 

– А может, у агентства по авиаперевозкам и нашлось бы, что сказать по этому поводу. 

– Пусть сосут мой хер, – ответил Эдвард, вынимая свои лекарства. У него было четыре разных бутылочки с пилюлями, и из каждой он вытряхнул на ладонь по несколько штук. Он легко проглотил их и передёрнулся, когда они прошли пищевод. 

– Та ещё намечается поездочка. – Я покачала головой. 

По проходу, готовясь к взлёту, быстрым шагом шла Джилл. Эдвард остановил её. 

– Два дела. Во-первых, я жду звонка через пару часов. 

– Да, сэр. Мы можем принять его с земли, и я вас соединю. 

– Спасибо. Во-вторых, как только мы поднимемся в воздух, мне нужен «мартини базилик», – сказал он. 

– М-ма… «мартини базилик», сэр? – переспросила она, явно растерянная. 

На лице Эдварда тут же усилилась досада. Он ещё молчал, но уже готовился разразиться тирадой. 

Я прервала паузу, коснувшись её плеча. 

– Водка, вермут, капелька бальзамического уксуса и четыре измельченных листика базилика. Никакого льда. Абсолютно исключено. Он ненавидит лёд, – подчеркнула я. 

Она посмотрела на меня и кивнула. 

– Поставить в холодильник? 

– Да, и убедитесь, что базилик не порезан, а размолот. На мелкие кусочки. 

– Сделать всем остальным такой же? – спросила нас Джилл. 

– Нет, это звучит ужасно. – Джаспер передёрнулся от отвращения. 

– Базилик успокаивает его нервы, – пояснила я ей. – А бальзамический уксус усыпляет. Звучит странно, но это работает. 

– О, теперь понятно. – Она улыбнулась. – Спасибо, что подсказали. – Она поспешила дальше. 

– Я скучаю по работе бармена. А вот тебе следует самому объяснять людям… спокойно объяснять им, чего ты хочешь. – Прикусив губу, я ждала, что он ответит. 

– Ну… спасибо, что ты это делаешь. – Он вздохнул. – Я чуть было не потребовал, чтобы её уволили. 

– Не все знают, что такое «мартини базилик». И тебе бы вообще не следовало пить одновременно с приёмом таблеток. 

– Иногда я как-то забываю про такие мелочи, – признался он. 

– Вот для чего у тебя есть я. Я и правда твоя «лучшая половина». 

Эдвард посмотрел на меня, обдумывая мои слова. Затем на его лице отразилось понимание. 

– Никогда не думал об этом с такой точки зрения. Интересно. 

– Именно для этого и существует брак. – Я откинулась назад в своём кресле. 

Спустя несколько минут мы поднялись в воздух. Эдвард нервничал, но старался этого не показывать. Он получил свой напиток и, выпив его, очень быстро отключился. Час спустя село солнце, и все устроились в своих «стручках», чтобы поспать. 

К сожалению, мне было недоступно удовольствие непрерывного сна. Приходилось слишком часто вставать, чтобы посетить туалет. Это была пытка. Я знала, что при беременности мочеиспускание может учащаться, но всегда полагала, что это случается лишь через несколько месяцев, когда живот уже большой. Роуз объяснила мне, что витамины для беременных тоже вносят в это свой вклад. 

Каждый раз, стоило мне подняться с места, Амун вставал и сопровождал меня. 

После последнего посещения довольно просторного санузла я не удержалась и задала ему вопрос. 

– Вы вообще когда-нибудь спите? 

– Нет, мэм. Никогда, – ответил он. Думаю, он пошутил. Он почти толкнул меня обратно в моё кресло. – Убедитесь, что вы пристёгнуты в полёте. 

– В последний раз, когда мне это говорили, я уезжала из Форкса от отца, поступать в университет, – выпалила я. 

В ответ он проворчал что-то неопределённое и вернулся на своё место. 

Да, его присутствие рядом было следствием моей ошибки, но оно очень быстро начинало мне надоедать. Было похоже на то, что Эдвард никогда больше не выпустит меня из дома одну. 

Наконец, я смогла уснуть, и спать оказалось необыкновенно удобно. Воздуха внутри «стручка» было достаточно; не знаю точно, сколько времени прошло, но, должно быть, не менее пары часов. Мысленно я включила эту похожую на стручок штуку в список вещей, которые хотела бы получить в подарок на Рождество. Она была чудесной. 

Я проснулась с полным мочевым пузырём, но хорошо отдохнувшей, и поспешила в туалет. В салоне было темно. Выйдя обратно из кабинки, я наткнулась на Амуна – он уже занял свой пост. 

– Мне надо будет пригласить вас в палату, когда я буду рожать? – отреагировала я на его присутствие. 

– Не уверен, что мистер Каллен мне это позволит, но я определённо буду непосредственно за дверью. Крики меня не пугают, – усмехнулся он. 

Я плюхнулась обратно на своё место. 

Все остальные продолжали мирно спать. Я же была слишком взволнована, чтобы снова уснуть. Я лечу в Испанию! Я действительно никогда нигде не бывала прежде, помимо недавней короткой поездки в Италию и, естественно, Бразилии. Эдвард сказал, что любит Испанию больше всех остальных европейских стран, поэтому я с волнением ждала встречи с ней. Плюс к тому, это мой медовый месяц, пусть и не совсем настоящий. Это было ещё одним – и немалым – поводом для приятного воодушевления. 

Я стащила у спящей Элис один из журналов светских сплетен и некоторое время его изучала. Потом переключилась на разгадывание головоломок в одном из принадлежавших Джасперу сборников судóку. Он был математическим гением и мог за несколько минут решить самую сложную из них. Я – нет. 

Рядом со мной возникла Джилл. 

– Миссис Каллен, могу я что-нибудь для вас сделать? Вы проспали обед. 

– Я действительно проголодалась. – При мысли о еде мой живот внезапно громко заурчал. – Я съем всё, что вы предложите. 

– Тушеный цыпленок, большой салат, гарнир из жареных овощей. Мистер Каллен специально уточнил, что вам требуется здоровая еда. 

– Чтоб он, да не уточнил, – вздохнула я. – Хорошо, несите. 

– Несу. Думаете, мистер Каллен тоже проголодался? 

– Ещё нет. 

– Звонок, которого он ждал, был примерно час назад. Связь прервалась, но вскоре они должны позвонить снова. Я разбужу его? 

– Нет, я сама это сделаю. 

– Мне не трудно, миссис Каллен. – Она протянула руку, чтобы коснуться Эдварда. 

– Нет! – сказала я, но она продолжила движение, и затем стало уже слишком поздно. 

Большая ошибка. 

Даже во сне он оставался смертоносным противником. Джилл положила руку ему на плечо; Эдвард отреагировал мгновенно. Его рука взлетела вверх и вцепилась ей в горло. Он толкнул её вниз, так что её лицо оказалось у него на коленях, его пальцы впились ей глубоко в шею. 

– Эдвард, нет! – Вскочив со своего места, я бросилась через проход. 

Джилл взвизгнула от боли, когда он усилил хватку. Он бормотал что-то неразборчивое и выглядел не вполне пришедшим в себя. Её рука была изогнута в неестественном направлении, что явно причиняло ей сильнейшую боль. Это длилось несколько секунд, а затем я услышала, как хрустнуло её плечо. 

– Пожалуйста, перестань… 

Я схватила его за руку, и моё прикосновение привело его в чувство; он ослабил захват. Эдвард глубоко вздохнул – так, будто многие часы провёл под водой. Джилл свалилась на пол бестолковой кучей рыданий и хрипов. 

– Всё в порядке, Эдвард. Это просто стюардесса. – Я положила ладони по обе стороны его лица, ощутив под кожей жёсткую однодневную щетину. 

– Что за ёб твою м… – Он растерянно покрутил головой. 

– Она не пыталась причинить тебе вред, поверь мне. 

Он успокоился почти немедленно. Пару раз моргнул, и всё. 

– Мне вообще не нравится, когда меня трогают, не говоря уже о том времени, когда я сплю. 

– Знаю, знаю. Я пыталась её остановить. 

– Я не хотел причинять ей боль. – Эдвард и в самом деле выглядел несколько виноватым. 

– Всё нормально. – Я крепко его обняла, и он обнял меня в ответ. Это был очень интимный момент среди того хаоса, который только что разразился в нашем салоне. 

Джаспер и Эмметт проснулись от шума. Они пытались помочь Джилл прийти в себя. Амун, владевший какими-то навыками первой помощи, проверял состояние девушки. Она просто плакала, вцепившись в рубашку Джаспера и обливая её слезами. В конце концов, он отвёл её к её месту. 

– Ни хера себе сценка, – фыркнул Эмметт, возвращаясь на своё место. – Я думал, мне это снится. 

– Я не хотел причинять ей боль, – повторил Эдвард. 

– Я знаю. С ней всё будет в порядке, – уверила я его. – Хочешь, я сяду рядом с тобой? 

Он откинулся назад в кресле, злой и раздражённый. 

– Мне нужен ещё мартини. 

Так как Джилл была единственной стюардессой в салоне и в данный момент была не в лучшей форме, я сама занялась его напитком. Джилл сразу же приготовила достаточно большое количество и, налив Эдварду порцию, просто поместила шейкер с остатками в маленький холодильник. Я нашла чистый пустой бокал и щедро его наполнила. 

– Эй, Белла, можешь заодно раздобыть мне ещё одну подушку? – Джаспер тоже вернулся на место. 

– Она тебе, блять, не служанка, – рявкнул Эдвард. – Сам возьми. 

– Ладно, ладно. – Джаспер успокаивающе поднял руки. 

Я принесла Эдварду его напиток. 

– Спасибо, – сказал он, взяв его у меня и делая глоток. – Где она? С ней всё в норме? Как её зовут? 

– Джилл, – ответила я. – Думаю, с ней всё хорошо. 

– Зачем ей понадобилось это делать? 

– Она пыталась сообщить тебе о телефонном звонке. 

– Что? – Его голова резко повернулась. – И она меня не разбудила? 

– Эдвард, она пыталась. – Я закатила глаза. – Ты её чуть не убил, забыл что ли? 

– Ах, да. – Он наморщил лоб. – Просто выпишу ей чек или что-нибудь ещё. 

– И извинишься, – строго сказала я. 

– Белла, она сама была виновата, – капризным тоном произнёс Эдвард. – И полагаю, я слышал, как ты предупреждала её не делать этого. 

– Это не отменяет того факта, что ты душил нашу бедную стюардессу. Она же травму могла получить. 

Перед нами снова возникла Джилл. На её лице видны были следы слёз, конечности дрожали, волосы находились в полном беспорядке. 

– Мне… мне жаль… я не хотела… 

Эдвард просто посмотрел на неё со смесью жалости и раздражения во взгляде. 

– Всё в порядке. Никаких претензий. 

– Вам пришлют кого-нибудь другого, чтобы я могла сделать небольшой перерыв. – Она печально улыбнулась, прикрывая рукой шею. На месте захвата уже начали проступать тёмные синяки. 

Я подтолкнула его. Эдвард, казалось, понял намёк. 

– О, ну… что ж, спасибо вам за услуги. Будить меня так, как это сделали вы, было невежливо, но я отреагировал, не подумав. Я не хотел. 

– Ничего страшного. Пустяки. – Она покачала головой. – Я пока немного отдохну. Если вам что-нибудь понадобится, другая стюардесса сейчас подойдёт. 

– Спасибо, Джилл. – Элис похлопала её по спине. 

– Вы настоящий боец. – Эмметт медленным движением изобразил аплодисменты, когда она проходила мимо него. 

Я сердито уставилась на Эдварда, который выглядел вполне довольным своим «извинением». 

– Ты не сказал, что тебе жаль. 

– Сказал, – возразил Эдвард, – и это правда. 

Добиваться от него чего-то бόльшего было бы бесполезной тратой времени. 

На самом деле, оставшаяся часть поездки прошла, казалось, в более расслабленной атмосфере. Джилл больше не появлялась. Думаю, мы с ней не увидимся уже никогда. Воцарившееся в салоне относительное спокойствие имело, по-видимому, некоторое отношение к тому факту, что мы приближались к цели нашего путешествия, а организм Эдварда принял в себя несколько порций алкоголя, который всегда ослаблял его напряжение. Уснуть никто из нас больше не смог. 

Элис и я посмотрели пару фильмов. Эдвард исчез примерно на час, чтобы сделать свой таинственный звонок. Он возвратился с улыбкой, но отказался рассказать мне, что его так порадовало. Эмметт, Джаспер и Алек сыграли несколько шумных партий в покер, которые закончились жаркими дебатами. Джейн и Роуз бόльшую часть полёта держались вместе. 

– Леди и джентльмены, просим вас занять свои места, мы начинаем посадку в Барселоне, – объявил по громкой связи капитан воздушного судна. – Температура воздуха на земле – приятный 21 градус по Цельсию. Мы вскоре приземляемся. 

Меня охватил нешуточное волнение. Перегнувшись через сидение Эдварда, я выглянула в окошко в надежде что-нибудь разглядеть, но мы всё ещё были в облаках. 

– Белла, ты должна пристегнуться, – встревоженно произнёс Эдвард. – Шестьдесят процентов крушений самолётов происходит во время взлёта или приземления. – Он силой усадил меня на место и застегнул ремень у меня на животе. 

– Я и сама в состоянии была это сделать. 

– Ты со мной всю дорогу спорила. Мне просто легче было сделать это самому, чем вступать с тобой в очередную дискуссию. – Он улыбнулся мне, но не дождался от меня ответной улыбки. Я всё ещё немного злилась на него за то, что он чуть не прикончил Джилл. А он вёл себя так, словно ничего не случилось. 

Полчаса спустя самолёт приземлился, и нам разрешено было встать. Пройдя таможню, мы получили свои проверенные паспорта и все остальные должным образом оформленные бумаги. 

Майский воздух был прекрасен - не слишком горячий, но определённо не холодный. Казалось, небо здесь прозрачнее, солнце – ярче. Мои глаза были распахнуты навстречу совершенно новому для меня миру. А ведь мы были ещё только в аэропорту! 

– Что сначала? – спросила я Эдварда, державшего меня за руку. Мы шли быстрым шагом, и я почти ощущала, как Амун наступает мне на пятки. 

– Сначала тебе надо отдохнуть. 

– Я уже отдохнула. Я хочу пойти что-нибудь поделать. 

– Как только доберёмся до виллы, ты как следует выспишься. Тебе нужен покой, особенно после этих выходных. Ты всё ещё не восстановилась. 

– Доктор сказал, что я в порядке. 

– Я знаю, что будет лучше всего для тебя. Просто слушайся меня. 

– Тогда, может, мы погуляем попозже? 

– Да, Белла, – усмехнулся он, – обещаю. 

Все мы продолжали идти, и я улавливала обрывки общих разговоров. Казалось, остальные были взволнованы не меньше меня. Это были наши первые «семейные» каникулы с тех пор, как… короче, за много лет. 

– Вон там наши автомобили. – Эдвард указал через улицу, где нас дожидалось пять внушительного вида черных машин. Водители стояли рядом, придерживая для нас открытые дверцы. 

– Неплохо смотрятся, – сказала я. Я действительно никогда не видела автомобилей такого размера. 

Мимо нас пробежала Элис. 

– Ух ты, Эдвард заказал для нас Майбахи! 

– Что ещё за Майбахи? – спросила я, взглянув на него. 

Он укоризненно покачал головой. 

– Белла, твой муж импортирует автомобили, а ты не знаешь, что такое Майбах? 

– К сожалению, нет, – сказала я, не испытывая на самом деле никаких сожалений. 

– Уникальная техника плюс уникальная красота. – Мы дошли до автомобиля, и он провёл руками по гладкому черному металлу. – Единственная хорошая вещь, придуманная в Германии, со времён создания Гутенбергом печатного пресса. 

– Ну ладно… – пожала я плечами. 

Амун подбежал к нам, неся среднего размера собачью переноску. Изнутри доносилось ворчание Фрэнсиса, явно недовольного такой тряской. 

– Я так и не понял, с какой стати нам понадобилось тащить его с собой, – закатил глаза Эдвард. 

– Алек меня упросил, – сказала я, протягивая руку, чтобы отпереть ящик, едва Амун поставил его на землю. Фрэнсис вышел наружу, шатаясь как пьяный, на заплетающихся лапах. 

Фрэнсис был послушной собакой; думаю, он немного побаивался Эдварда. Он никогда не убегал от нас, поэтому мы редко использовали поводок. Отойдя чуть в сторону, он с гордым видом помочился на травку. Должно быть, он понял, что прибыл на новое место, потому что, покончив со своими делами, принялся обследовать окружающую территорию. 

Эдвард подошёл к нему и взял на руки. 

– Пора ехать, псина. 

Сев на заднее сиденье, я была удивлена тем, насколько там оказалось просторно. Глядя снаружи, и не догадаешься. Места было много, удобные сидения так и приглашали ещё немного вздремнуть в пути, но я не могла. Я должна была бодрствовать, чтобы любоваться пейзажами, мимо которых мы проезжали. Фрэнсис сидел между нами, мотая мордой во все стороны и наслаждаясь поездкой. 

– Я могу провести тебя по всем этим местам, – сказал Эдвард, указывая на город за окном. – Я тут жил целый год, когда учился. 

– Ты вообще когда-нибудь ходил в школу в Штатах? А то впечатление такое, что ты всё детство и юность провёл за границей. 

– Мне не понравилось учиться в школе в Чикаго, а Дартмут я и вовсе люто ненавидел. 

– Ни с кем не находил общего языка? – предположила я. 

– Точно. – Он мрачно рассмеялся, вероятно, припоминая что-то забавное, не известное мне. 

Я снова стала смотреть в окно. Впечатления меня переполняли. Барселона казалась очень красивым городом, но лучшим в ней было море. Оно было таким близким, таким синим, но всё же иным, чем в Форксе или в Бразилии. Этот синий цвет был весь пропитан солнечным светом. 

Упираясь лапами в Эдварда, Фрэнсис вскарабкался повыше, чтобы улучшить себе обзор из превышающих обычный размер окон Майбаха. Эдвард и Фрэнсис представляли собой вполне спевшуюся парочку. Эдвард по большей части обращался с Фрэнсисом как с дерьмом, но пёс не возражал. Он любил Эдварда безоговорочно. Думаю, то же самое можно было сказать и в обратную сторону. 

Водитель петлял по городу, поднимаясь на холмы Барселоны. Сидевший рядом с ним Амун всё время обращался к нему по-испански, требуя снизить скорость, но я не возражала против быстрой езды, и хотя не так уж много смогла рассмотреть на пути к нашему дому, город уже успел привести меня в восторг. Увиденное захватывало дух, не похожее ни на что из того, что мне приходилось видеть ранее. Виды были богемными и шикарными, со знакомым оттенком современной невротичности. Но также повсюду была история; улицы, церкви, здания, фонтаны – всё было таким старинным, но я смотрела на них новыми глазами. 

Эдвард усмехнулся, и я посмотрела на него. 

– Что? 

– Ничего. – Он покачал головой, почёсывая Фрэнсиса между ушами. 

– Нет, скажи мне. 

– Ты просто выглядишь… такой счастливой. – Кончик его пальца провёл линию вдоль моих губ, очерчивая мою улыбку. 

– Я и в самом деле счастлива. 

Он склонился ко мне. 

– Мне нравится видеть тебя счастливой, и я надеюсь, что ты замечательно проведёшь время. 

– Спасибо тебе за эту возможность. – Я почувствовала, что улыбка перестаёт помещаться у меня на лице и щёки вот-вот лопнут. 

– Вид твоей радости заставляет меня чувствовать себя хорошо. Questo è quelloche vivo per, Isabella, – поцеловав уголок моего рта, прошептал он. 

Это то, ради чего я живу, Изабелла. 
 

Продолжение...