Глава 36. Личные активы
ВPOV
«Свободой иметь деньги обладают только богатые».
– Густав Цилммер
– Густав Цилммер
Я сидела в салоне красоты, в парикмахерском кресле, и в пятидесятый раз проверяла время на стенных часах.
– Если вы не перестанете вертеть головой, я никогда не смогу вынуть из ваших волос все эти заколки, – в очередной раз отругал меня мой парикмахер Пьер.
– Извините. Я должна была быть дома полчаса назад. – Я закусила губу.
– Быстро хорошо не бывает, в особенности там, где речь идёт о красоте. Покрасить, подстричь, уложить и высушить – на это требуется время. Ваш муж поймёт.
– Не уверена, – вздохнула я.
Эдвард меня убьёт. Сегодня у нас дома намечалась очень важная встреча с одним конгрессменом. Насколько я поняла, это был обед, за которым они собирались обсудить какие-то довольно существенные деловые вопросы. Этот визит совершенно вылетел у меня из головы, пока сегодня утром за завтраком Эдвард не заговорил о нём. Он волновался (чтобы не сказать больше), что днём я записана к парикмахеру, но я уверила его, что вернусь вовремя. Похоже, я ошиблась. К счастью, Кэйти Нана весь день слала мне SMS-ки, и я знала, что конгрессмен пока ещё не приехал.
Скорее всего, он убьёт меня, как только я войду в дом.
– Есть ли хоть какая-то возможность сделать это побыстрее? – взмолилась я. – Всё уже и так отлично выглядит.
– Я не допущу, чтобы вы вышли из моего салона похожей на чёртову куклу. Просто посидите, не двигаясь. Я почти закончил.
Когда я упомянула, что мне нужен парикмахер, Розали, знаток всех модных мест Чикаго, предложила мне воспользоваться услугами Пьера. Она чуть не запрыгала от радости, что я «в конце концов, решила что-то сделать со своим крысиным гнездом». Она буквально впихнула мне в руку сотовый с требованием записаться к нему.
Я провела в этом кресле несколько часов, страшно жалея, что не договорилась сделать всё это у себя дома. Но, нельзя не признать, это было совсем неплохо – взять паузу, получить передышку от дел. Ведение дома таких размеров, как наш, отнимало массу времени, даже несмотря на наличие помощников. Передышка – это совсем неплохо.
– Окей, я заканчиваю. – Пьер распустил по моим плечам только что окрашенные волосы. – На сегодняшний день это моя лучшая работа.
– Огромное вам спасибо. – Я вскочила с кресла и обняла его; у меня даже в зеркале себя рассмотреть времени не оставалось.
Я вылетела из салона как ошпаренная. Вильям уже ждал меня у тротуара, открыв дверцу автомобиля.
– За последние десять минут он два раза звонил.
– Знаю, знаю, – простонала я. – Я покойник.
Мы добрались до дома, поставив рекорд скорости. На шоссе Вильям предпринял несколько манёвров, далеко не безупречных с точки зрения ПДД; зато он, не теряя времени, оставлял позади медлительных водителей. Я ещё никогда не видела, чтобы он так стремительно лавировал в потоке машин.
– Я открою дверцу, – сказал он, когда мы припарковались перед домом.
Опередив его, я выскочила из машины и кинулась к крыльцу. Войдя в дом, я сразу же направилась в спальню и, сбрасывая с себя одежду, принялась рыться в недавно приведённой в порядок гардеробной в поисках платья.
Я выбрала и надела аккуратное белое платье без рукавов, в повседневном стиле. Спешно застёгивая на талии тонкий черный поясок, я шарила взглядом по полу, ища пару черных лодочек на высоком каблуке. Обувшись в них, я сразу стала выше на несколько дюймов и едва не потеряла равновесие, но, немного покачнувшись, всё же устояла на ногах.
– Вы здесь! – воскликнула Агата, входя в гардеробную с корзиной чистого белья.
– Да, я знаю, я опоздала. – Я повернулась в её сторону. – Конгрессмен уже здесь?
– Нет, – покачала она головой, – и мистер Эдвард этим очень расстроен.
– Проблемы?
Она покраснела и отвела глаза.
– Я без стука вошла в его кабинет. Он закричал, что я за ним шпионю и что-то там вынюхиваю.
– Мне так жаль. – Я вздохнула. – Он злится на меня. Не на вас.
– Я думаю, у него… un crollo mentale, – прошептала она.
– Нервный срыв?
Она кивнула.
– Кэйти Нана сказала нам не беспокоить его, пока вы не вернётесь.
– Я разберусь с этим. Обед готов?
– О, да. Всё сохраняется тёплым. Можно накрыть на стол в любой момент.
– Спасибо. – Я обняла Агату и почувствовала, что она напряглась, не понимая, как ей на это реагировать. Не знаю, что бы я без них всех делала. Только благодаря им мы с Эдвардом сохраняли вменяемость. – Я пойду посмотрю, как там Эдвард.
Я тихонько постучалась в тяжёлую деревянную дверь его кабинета. Из-за двери до меня донёсся его голос, но это ничем не напоминало приглашение войти.
Я открыла дверь и заглянула в комнату.
Эдвард сидел за столом, склонив голову над клавиатурой и что-то бормоча себе под нос. В руке у него была палочка с ватным наконечником, которой он с яростной методичностью очищал пространство между клавишами. Громовые раскаты вагнеровского «Полета валькирий» заполняли комнату. Роман и София, сидя в уголке в своих креслицах, играли с покачивающимися над ними яркими игрушками.
– Эдвард, – прошептала я.
Он продолжал очистку, даже не замечая моего присутствия.
– Эдвард, ты сломаешь свой компьютер,– сказала я немного громче и, взяв пульт дистанционного управления стереосистемой, выключила музыку.
Он прервал свои лихорадочные действия и, подняв голову, вздохнул.
– Я схожу с ума.
– Да, так и есть, – согласилась я, забирая у него из рук ватную палочку.
– И ты опоздала. – Его лицо не выглядело довольным.
– Мне очень-очень жаль. Я не думала, что это займёт так много времени.
– По крайней мере, твои волосы хорошо выглядят, – проворчал он.
– Тебе нравится?
Он кивнул.
– Они намного темнее, но всё равно красивые.
– Ты подмазываешь меня комплиментами, чтобы я, не жалуясь, отсидела весь этот обед.
– Я так рад, что ты здесь. – Он притянул меня к себе, так что я оказалась у него на коленях. – Ты мне нужна, чтобы держать меня под контролем. Если начну выступать не по делу, проследи, пожалуйста, чтобы я вовремя заткнулся – до того, как пойду вразнос.
– Ради чего конкретно он сюда приезжает?
– Нам нужно обсудить одно дело, и он будет в городе только в эти выходные, а затем вернётся в Нью-Йорк.
– Он не из Чикаго?
Эдвард покачал головой.
– На него сильно давят, чтобы он не допускал меня в свой город, но у меня другие планы.
– Не вступай в противостояние с конгрессменом, Эдвардом. У тебя и без того достаточно проблем.
– Ничего не поделаешь. Я хочу то, чего я хочу. – Он, не смущаясь, пожал плечами.
Я поправила его бледно-лиловый галстук.
– Новое сочетание?
Эдвард осмотрел свой серый костюм.
– Я решил немного поэкспериментировать с цветом.
– Смелое решение.
«Экспериментировать с цветом» у Эдварда называлось надевать рубашки разного цвета под свой любимый галстук. Других экспериментов в одежде он не признавал.
– Ты в самом деле накричал на Агату? – Я встала с его коленей и пошла в угол, откуда мне широко улыбалась София. Я подхватила её и прижала к своей груди. В семь месяцев они становились тяжеловатыми. Я очень не хотела думать о том дне, когда не смогу больше поднять их.
– Она тебе рассказала?
– Да, рассказала, и мне это не нравится. Тебе нужно извиниться.
– Извиниться? Исключено. Она вошла в мой кабинет, не постучав, словно она начальство какое. Я еле сдержался, чтобы не прострелить ей голову, – повысив голос, возразил Эдвард. – В другой раз неповадно будет.
– И всё равно, нельзя так кричать. Ты пугаешь её.
Он что-то проворчал себе под нос.
В кабинет, поправляя свою форменную одежду, вошла Кэйти Нана.
– Конгрессмен приехал, он внизу.
– Ну, слава Богу. Всего на час опоздал. – Эдвард провёл рукой по волосам.
Я поцеловала Софию в лобик и посадила её обратно в креслице.
– Будь паинькой, и мама скоро вернется.
Эдвард и я спустились по лестнице. Он крепко держал меня за руку, и для меня это было важнее, чем для него. Если бы сейчас я навернулась со ступенек, это был бы позор всей моей жизни. Я собралась и держала себя в руках – изо всех сил и во всех смыслах.
– Как его зовут? – шёпотом спросила я у Эдварда в коридоре, когда мы уже подходили к гостиной.
– Микаэль Джонсон, из Нью-Йорка. Не забудь.
Я кивнула.
Высокий пожилой мужчина стоял перед камином, внимательно разглядывая фотографии на каминной полке. Седеющие волосы, изящная фигура, тщательно отглаженный тёмно-синий костюм. Он обернулся, заслышав наше приближение, и я заметила у него в руках бокал с бренди; лёд позвякивал о стенки.
– Эдвард. – Он поставил бокал на журнальный столик. Я ощутила, как стоящий рядом Эдвард весь сжался. Поставить бокал прямо на столик, без подставки? Неслыханно. Не в этом доме.
– Микаэль, рад вас снова видеть. – Они обменялись рукопожатием. – Это моя супруга, Белла.
– Как приятно наконец-то познакомиться с вами, – сказал конгрессмен, удерживая мою руку в своей. – Моя жена решила на этот раз не сопровождать меня в Чикаго, сколько я её ни уверял, что она рискует пропустить преизряднейший обед.
– Я тоже рада нашему знакомству. Уверена, в следующий раз вы убедите её приехать. – Я улыбнулась.
– Раз уж погода такая хорошая, пообедаем на свежем воздухе. – Эдвард обнял Микаэля за плечо и слегка подтолкнул к стеклянным французским дверям.
Я задержалась на секунду и, когда они повернулись ко мне спиной, взяла бокал бренди со стола. Словно из ниоткуда возникла Кэйти Нана с полотенцем в руке. Она взяла у меня бокал и протёрла столешницу.
– Спасибо, – прошептала я. – Подавайте обед помедленнее, чтобы они успели всё не спеша обсудить. Начинайте с салата, затем суп.
– Я всё передам Кармеле и Агате. – Она подтолкнула меня к дверям.
Мои каблуки застучали по мраморному крыльцу. Я подошла к прямоугольному обеденному столу, покрытому девственно белой скатертью. Разложенное на ней столовое серебро было начищено до блеска, центр стола украшала великолепная ваза со свежими цветами. Эдвард выдвинул мой стул, и я села по одну сторону стола, в то время как он сел по другую, напротив меня, а конгрессмен – во главе стола.
Задний двор покрывала пышная зелень, возрождавшаяся к жизни после суровой зимы. Телохранители держались так, чтобы их было не видно – мы решили, что Микаэлю не понравится обед в сопровождении направленных ему в лицо стволов. Фрэнсис, наслаждаясь солнышком, дремал в уголке крыльца. Боско был заперт в одной из комнат наверху. Благодаря дрессировке он вёл себя всё лучше и лучше, но всё-таки Эдвард не хотел рисковать.
Cначала подали лёгкий салат, и мы поговорили на какие-то стандартные темы – наши семьи и погода. Никого это не интересовало, но я понимала, что неразумно сразу же бросаться обсуждать трудные вопросы. Я очень смутно представляла себе, ради чего затеяна встреча, хоть и была уверена, что за ней не стоит ничего чрезвычайного или серьёзно противозаконного – в противном случае я бы здесь не сидела.
– И как же поживают малыши? – спросил меня конгрессмен.
– Хорошо. Растут слишком быстро, как по мне.
– Скоро они у вас пойдут, а там, глядишь, и заговорят. Помню, как мои были такими же крохами. Теперь они уже покинули дом, у всех собственные семьи.
– Дождаться не могу, – пошутил Эдвард. Думаю, что пошутил.
С каждой переменой блюд предмет беседы понемногу становился всё более серьёзным.
За гаспаччо мы поговорили о возрастающей стоимости обучения в колледжах. За лососем обсудили выборы Микаэля в Сенат. За шоколадным тортом Эдвард повозмущался насчёт того, что в правительстве никто не способен защитить интересы Чикаго. И наконец, за кофе перешли к тому, ради чего и затевалась эта встреча.
– Вы действительно понимаете, что всё, о чём мы тут говорим, конфиденциально? – спросил Эдвард конгрессмена. На его лице застыло суровое выражение.
– Конечно. Я бы никому не посмел повторить ни слова из сегодняшнего разговора. Я здесь, чтобы выслушать вас.
– Микаэль, как вам известно, у меня то и дело возникают какие-то затруднения с поставками за пределы Чикаго. Помехи в заключении сделок растут; кто-то пытается перекрыть мне кислород.
– В данный момент, Эдвард, я не могу вам с этим помочь. Это не мой штат, и никакой законной власти у меня здесь нет. – Майкл взял у себя с коленей салфетку и вытер рот.
– Я вас полностью понимаю, но я вас позвал вот зачем: мне нужна возможность осуществлять свои поставки через ваш город.
– Нью-Йорк? Зачем?
– Легче транспортировка, меньше контролирующих организаций и меньше вопросов.
– Но Ваш отец построил здесь обширную систему для всего этого.
– Карлайл строил систему для себя. Я от него сильно отличаюсь, и мне необходима лучшая организация дела. Вы можете отказаться в этом участвовать, если не захотите, и я найду кого-то другого, но уверяю вас, принять мою сторону в этом деле – в ваших же собственных интересах.
– Не подкуп ли это? Вы же понимаете, я не могу позволить себе быть замешанным в коррупционном скандале, если собираюсь на будущий год баллотироваться в Сенат.
– Я бы не стал называть это подкупом или взяткой. Скажем так: это будет для вас чрезвычайно выгодно. Мне нужно лишь одно – чтобы в ближайшие несколько месяцев вы не слишком присматривались к тому, что я делаю.
– Эдвард, я не смогу вам помочь, если вы имеете дело с торговлей наркотиками, в любой форме. В этом я не участвую.
– Это не имеет никакого отношения к наркотикам, – уверенно ответил Эдвард.
Конгрессмен бросил на меня быстрый взгляд. Я сделала глоток кофе и притворилась, что ничего не слышу. Я с трудом верила, что член американского правительства сидит у меня дома, за моим столом, и обсуждает нелегальный бизнес. Неужели такие встречи происходят часто? Неужели представители власти именно так ведут свои дела и добиваются своих целей?
– Как насчёт того, чтобы обсудить это где-нибудь в более уединённом месте, – предложил Микаэль.
– Конечно. – Эдвард отставил свой стул, встал и застегнул пиджак. – Белла, у тебя всё хорошо?
– Разумеется. Я просто побуду здесь ещё немного.
Он поцеловал меня, и они ушли. Агата убрала со стола и убедилась, что нигде не осталось ни пылинки, ни крошки.
– Не хотите ли ещё немного кофе, миссис? – спросила Кармела.
– Нет, не нужно. Но спасибо вам.
Не знаю, как долго я просидела на террасе, но, должно быть, не меньше часа, потому что, когда я снова огляделась вокруг, Эдвард протягивал мне руку, предлагая встать.
– Встреча завершена? – спросила я, когда он помог мне подняться с места.
– Да, мы всё обсудили.
– Хорошо.
– Хочешь прогуляться? – спросил меня Эдвард.
– Да, конечно,– сказала я.
Слово «прогулка» в эти дни означало довольно-таки основательные приготовления. Эдварду и мне потребовалось переодеться в более подходящую для прогулки одежду, а затем подготовить к выходу на улицу малышей. После этого я усадила их, удобно и аккуратно одетых, в их двойную коляску и надёжно там пристегнула. Следующим пунктом были собаки: надеть ошейники, прицепить к ним поводки.
Полтора часа спустя мы наконец-то были готовы.
Эдвард держал собак, а я толкала перед собой коляску. Мы миновали подъездную дорожку, ворота открылись, и мы двинулись в путь по окрестностям. Роман и София вовсю размахивали крошечными ручками и крутились во все стороны.
– Микаэль дал согласие на то, чтобы я провозил свой товар через нью-йоркские аэропорты, минуя некоторые юридические формальности, – сказал Эдвард.
– Ты говоришь об оружии?
– Да, Белла. Об оружии. – Он хмыкнул. – Тайные перевозки оружия через границу – очень хлопотное дело. Особенно это касается мощных взрывчатых веществ – правительство борется с их распространением. Всё это понятно, но для человека в таком бизнесе, как мой, это означает массу заморочек.
– И что же этот хороший конгрессмен получит от тебя взамен?
– Два миллиона долларов наличными в качестве аванса и гарантированную победу в сенаторской гонке в будущем году.
– Ты можешь гарантировать ему победу?
– Если пущу в ход кое-какие связи, то да.
– Неужели больше не осталось ничего святого? Что случилось со старой доброй демократией? Зачем вообще существуют выборы, если они не имеют никакого значения?
– Чтобы создавать видимость. Люди должны думать, что их мнение имеет значение. Но в действительности решения принимают лишь несколько человек. Это довольно запутанная система, но в большинстве случаев она работает. С выгодой для меня.
– И ты совсем не волнуешься о том, получится ли это? А что, если он передумает? Переметнётся на другую сторону? Или информация об этом всплывёт в одной из тех грязных операций, что проводит ЦРУ?
– Ты слишком много волнуешься, Изабелла Каллен. – Одной рукой он приобнял меня за талию, взяв в другую поводки обеих собак (не самый простой трюк, между прочим). – Если он кому-нибудь проболтается о нашей договорённости – неважно, почему и зачем – то глазом моргнуть не успеет, как отправится на тот свет.
– Ты убил бы государственного чиновника?
– Я убил бы любого, кто не выполнит условий моей с ним сделки, будь он хоть ёбаный римский папа.
Я зябко повела плечами. Эдвард был очень хорош в управлении своей империей. Он был умён, проницателен и обладал уникальной способностью добиваться от людей того, чего хотел. Мне не стоило волноваться. И всё-таки я волновалась. От этого было никуда не деться – всякий раз, когда он говорил что-либо подобное, меня охватывало тревожное ноющее чувство. Эсме предупреждала: так будет всегда. Я знала это, выходя за него замуж, и была готова с этим жить.
– Кстати, о римском папе. Скоро крещение Романа и Софии, – сказала я, меняя тему.
– Да, через месяц. Я включил это в свой график и разослал приглашения всей семье. Чичи тоже готовится: хочет с помпой вернуться к светской жизни.
– Правда? Я так давно её не видела.
– С сáмой свадьбы, я думаю.
– А то и дольше. Наконец-то она сможет посмотреть на своих правнуков.
– Так что я готов; давай пройдём через этот глупый католический ритуал. – Эдвард покачал головой.
– Это не глупо; это традиция.
– Совершенно ненужная. Это никоим образом не гарантирует нашим детям счастливую или здоровую жизнь. Дать им и то, и другое – наша задача.
Я никогда не была религиозным человеком. Ни Чарли, ни Рене не были строгими приверженцами ни одной из конфессий, поэтому и на меня не давили; хотя я действительно верила в высшую силу – чем бы (или кем) она ни являлась. Но это крещение почему-то было важно для меня. Я хотела защитить своих детей всеми возможными способами, и если для этого требовалось поучаствовать в каком-то, как выразился Эдвард, «глупом ритуале», то для меня это не было проблемой.
– Все очень волнуются и ждут. Кэйти Нана вяжет им новые шапочки, – сказала я.
– Им, что, и вправду нужно по шапочке на каждый день недели и каждый грёбаный пункт режима дня? – Эдвард закатил глаза. – Это уже перебор.
– Мне они нравятся. – Я поправила на головке Романа колпачок в синюю и белую полоску. – Они хорошенькие.
– Как скажешь, Белла.
Услыхав, что нас нагоняет машина, я обернулась и увидела, что к нам на приличной скорости приближается большой черный «Хаммер» Эмметта. Сквозь тонированное ветровое стекло было видно, как он мотает головой в такт какой-то музыке.
Притормозив около нас, он опустил боковое окно и медленно поехал рядом.
– Здорόво, неудачники.
Эдвард застонал.
– Чего тебе, нахрен, нужно?
– Заехал навестить родню. Это, что, преступление какое? – пошутил он. – Джони сказал, что вы двое ушли погулять.
– Привет, Эмметт. – Я помахала ему рукой.
– Привет, Белла. Мне нравится твоя новая причёска. Очень модная.
– Спасибо. Вот уж не думала, что ты заметишь.
– У меня на эти вещи глаз намётанный, – усмехнувшись, пояснил он. – Роуз убила бы меня, если б я хоть разок не заметил, что она надела новую блузку.
– Тщеславная сука, – прошептал Эдвард. Я слегка подтолкнула его локтем.
– Приветик, малявочки. Дядя Эмметт приехал, – сказал он малышам. Они отреагировали так, словно всё поняли. – Сколько ещё времени вы будете гулять? – спросил нас Эмметт, указывая на коляску.
– Сколько надо, столько и будем. Это наше семейное время. Что у тебя ко мне за дело? – огрызнулся Эдвард.
– Просто надо было встретиться. Вот уж не знал, что я должен записываться на приём к собственному брату. – Он покачал головой.
– Я скажу Марио, чтобы он назначил тебе время.
– Ладно, тогда и увидимся. – Эмметт ударил по газам и умчался прочь.
– Ну что за придурок, – вздохнул Эдвард.
– Но он всё-таки твой брат.
– В этом-то и проблема.
* * *
– Может быть, этот, Белла? – спросила Элис, указывая на ярко-зеленый диван, стоявший в углу слишком дорогого мебельного магазина.
– Нет, пожалуй. Это немного чересчур. Эдвард терпеть не может этот цвет. – Я отклонила ещё одно из её предложений.
Мы находились здесь уже около часа. Эдварду в его кабинет требовался новый диван. Теперешний ему внезапно надоел, о чём он и заявил – весьма эмоционально и в категоричной форме. Иногда он был хуже, чем София и Роман. Бедная Кармела, принёсшая ему утренний кофе, пулей вылетела из кабинета и немедленно бросилась за мной. Мне удалось его успокоить, пообещав доставить в дом совершенно новый диван. Я отправилась в город только ради приобретения нового предмета меблировки. Ну, а где покупки, там, конечно, и Элис.
– Я думаю, вот этот, из черной кожи, неплох. – Я села и ощутила, как диван мягко прогнулся подо мной. – Мог бы ему понравиться.
– Хорошо, мы внесём его в список возможных кандидатов. – Элис вздохнула. – До чего же это утомительно, честное слово.
– Неужели ты устала делать покупки? – притворно изумилась я. – Не думала, что когда-нибудь доживу до этого дня.
– Ха-ха. – Она закатила глаза. – Для Эдварда покупать трудно. Никогда не знаешь, какой реакции ждать от этого мужчины. Помнишь тот раз, когда я подарила ему на день рождения красный галстук, а он выкинул его в окно, думая, что я не вижу?
– Кстати, он сожалеет об этом. – Я поспешила за него извиниться.
– Да нет, если он ему не понравился, то ничего страшного, просто я не знаю, как ему угодить.
– Добро пожаловать в мою жизнь. – Я пересела на следующий диван.
– Ой, только не надо мне тут. Ты могла бы подарить ему тот же самый галстук, что и я, и он носил бы его не снимая. Белла, он тебя так любит, что это почти отвратительно.
– Да ладно тебе. – Я рассмеялась. – Это называется здоровое взаимное уважение.
– Называй как угодно, но это слишком сильно и чересчур эмоционально. – Элис села на стул. – Может, этот ему понравится?
– Нет, Элис. Ничего зеленого, красного или синего, – напомнила ей я.
– Уверены, что я ничем не могу помочь вам, миссис Каллен? – в десятый раз за час поинтересовалась у меня одна из сотрудниц магазина, продавец-консультант.
– Вообще-то, да, можете. Сколько стоит этот диван? – Я указала на чёрный кожаный, насчёт которого была уверена, что Эдвард его одобрит.
– В комплекте со стульями или только диван?
– Всё, и стулья тоже.
– Полагаю, где-то чуть больше десяти тысяч.
– Приемлемо, – сказала я самой себе. – Тогда я возьму этот гарнитур.
– Отлично. – Она улыбнулась, без сомнения, очень довольная своими комиссионными. – Давайте пройдём к кассе и произведем оплату.
Она продолжала оживлённо болтать всё то время, что мы оформляли покупку. Наконец я протянула ей свою кредитную карту, и она быстро провела ею по считывающему устройству.
– Вся ваша мебель будет доставлена завтра, и я надеюсь, что мистер Каллен останется доволен приобретением.
– Уверена в этом, – улыбнулась я, ставя в нужном месте свою подпись. – Спасибо за ваше терпение.
– Рада была помочь.
Элис ждала меня у дверей. Подойдя к ней, я плотнее запахнула своё двубортное кремовое полупальто – дождь на улице лил как из ведра.
Прежде, чем мы с Элис успели открыть дверь и выйти из магазина, она распахнулась и появился Амун, весь в волнении, но с каменным лицом.
– Откуда вы взялись? – изумлённо спросила я. Иногда я не видела его много дней подряд, а затем он вдруг появлялся будто из воздуха, вот как сейчас.
– Мне нужно вывести отсюда вас двоих. – Он схватил меня и Элис за руки выше локтя. – У нас проблема.
– Проблема? – переспросила Элис. – Что случилось?
– Тут есть черный ход? – спросил он продавца-консультанта.
– Ммм, да. В конце коридора, – пропищала она и повела нас за собой.
Пробираясь лабиринтом служебных помещений и демонстрационных залов, мы двинулись к чёрному ходу в дальнем конце магазина.
– Что это вы тут затеяли? – сердито спросил продавщицу какой-то мужчина, наверное, её начальник. – Знаете же, что клиентам сюда заходить нельзя.
– Сэр, отойдите в сторону. Нам нужно воспользоваться аварийным выходом из магазина, – сказал Амун не терпящим возражений тоном.
– Да ты вообще, нахер, кто такой?
Амун не потрудился ответить. Он пинком открыл дверь чёрного хода, которая вела в переулок. Вильям ждал там с зонтиком, он поднял его над нами с Элис.
– Прошу прощения, миссис Белла. Полагаю, вам следует надеть темные очки.
Я вытащила их из сумочки и надела. Автомобиль был припаркован в конце улочки, и мы спешно направились к нему.
Я услышала щелчки затворов фотокамер ещё до того, как увидела толпу репортёров. Они выкрикивали вопросы и отталкивали друг друга, пытаясь добиться ответов. Амун и Вильям, прикрывая нас с Элис собою, вели нас к автомобилю, расталкивая эту толпу.
– Миссис Каллен, что вы можете сказать по поводу статей в сегодняшних газетах?
– Миссис Каллен, насколько правдивы слухи о мистере Каллене?
– Миссис Каллен…
– Миссис Каллен…
– Миссис Каллен…
Бесконечный град вопросов не утихал. Я не имела ни малейшего представления, о чём они говорят, поэтому молчала и не поднимала головы. Внезапная атака репортёров заставила моё сердце учащённо биться, и я старалась скрыть свои эмоции. То, что происходило – что бы это ни было – явно было чем-то серьёзным. Не хватало ещё, чтобы я появилась в газетах с лицом, выражающим изумление или потрясение.
Меня втолкнули в автомобиль, Элис быстро последовала за мной, и дверца за нами захлопнулась. Вильям уже был за рулём, готовый отъезжать. Вскоре мы были на пути домой.
– Ничего себе. Это что такое вообще было? – спросила Элис.
– Не знаю, но собираюсь выяснить, – проворчала я сквозь зубы.
Я нажала кнопку на боковой панели двери. Раздался краткий гудок, затем мелодичный звон, и по салону автомобиля разнёсся голос Лидии. Лидия имела связь со всеми транспортными средствами, которыми мы владели; узнав об этой удобной возможности, Эдвард не преминул оснастить ею нашу компьютерную систему.
– Доброе утро, Миссис Каллен, – ласковым голосом произнесла она. – Чем могу помочь вам сегодня?
– Не могла бы ты прочесть мне заголовки утренних газет, пожалуйста. – Резкими движениями я сорвала с рук перчатки. Я была зла, и мне нужны были кое-какие ответы.
– Ваш запрос будет выполнен через секунду.
– Что-то не так с Эдвардом? – спросила Элис, обеспокоенная и ничего не понимающая.
– Уверена, что всё прекрасно, – надеясь, что так и есть, ответила я.
– Слава Богу, с нами не было малышей. А то бы эта жаждущая крови толпа могла стать опасной.
– Я знаю.
Лидия вновь заговорила.
– Простите, миссис Каллен, но ваш муж только что отдал мне распоряжение ничего сейчас не сообщать. Он предпочел бы сам всё объяснять, когда вы приедете домой. У вас всё?
– Нет, не всё! Скажи мне, что, чёрт подери, происходит. У него неприятности? Что-то случилось с детьми?
– Уверяю вас, физически они все в безопасности, но это – всё, что мне разрешено вам сказать. – Я и пикнуть не успела, как компьютер отключился.
– Вильям, пожалуйста, поговорите со мной, – умоляла я.
Он посмотрел на меня в зеркало заднего обзора и просто пожал плечами.
– Эдвард делает это нарочно. Держит меня в неведении, чтобы свести с ума. – Я начала нервно дёргать себя за волосы.
– Всё будет хорошо, Белла. – Элис взяла меня за руку.
Поездка домой была чистой воды пыткой. Разум атаковали всяческие ужасы, и я не знала, как перестать о них думать. Я попыталась успокоить себя, рассуждая так логично, как только могла. Если бы произошло что-то по-настоящему плохое, Алек бы мне сообщил.
У ворот нас ждала ещё одна группа репортёров, которые, несмотря на дождь, дожидались возможности сделать фото или снять видео. Стоило нам притормозить, как они толпой окружили машину, но охрана не подпустила их к нам, пока мы проезжали в открытые для нас ворота.
Пока я не вошла в дом, Джони держал над моей головой зонтик. Затем он принял у меня пальто и сумочку.
– Что происходит? – спросила я его.
– Мистер Каллен у себя в кабинете. – Джони склонил в поклоне голову и покинул холл.
Поднявшись по лестнице, я с удивлением обнаружила, что «Cullen Inc.», кажется, перебазировалась к нам домой. Я заметила в коридоре несколько сотрудников Эдварда, куда-то спешивших с пачками бумаг и звонящими телефонами в руках. Весь мой дом был перевёрнут вверх дном.
У дверей в кабинет Эдварда я столкнулась с Карлайлом, одетым в повседневные тёмно-зеленые брюки с курткой и светло-зеленую рубашку-поло. Вид у него был абсолютно непринуждённый. Я привыкла к тому, что он, как и Эдвард, носил исключительно строгие классические костюмы. Но после своего возвращения он стал одеваться по-другому, выглядел гораздо скромнее, и это ему шло.
При моём приближении он улыбнулся.
– Ну, вот и ты. Пока тебя не было, Эдвард метался по кабинету как заведённый. Никто не может его успокоить.
– Что произошло? Там столько репортеров, и все они спрашивают непонятно о чём.
– На самом деле, ничего не произошло. В сегодняшней утренней газете напечатали статью, где Эдвард обвиняется в присвоении денег преступных синдикатов.
– Что? Звучит довольно серьёзно. – Я прикусила губу.
– Ничего серьезного нет, но, раз уж обвинения высказаны, SEC (п.п. – государственная Комиссия США по ценным бумагам и биржам) обязана провести расследование. Какой-то спятивший журналист с липовым источником информации просто хочет свои пятнадцать секунд славы.
– Так что же нам следует делать?
С противоположной стороны двери донёсся оглушительный удар и звук рассыпавшихся по паркету осколков стекла.
– Пойду-ка я лучше остановлю его до того, как он кого-нибудь убьёт.
– Я испробовал всё, что мог, но он не желает меня слушать. Уверен, тебе повезёт больше. – Карлайл обнял меня. – Схожу-ка я наверх, малышей повидаю. Крикни, если буду тебе нужен.
Я открыла дверь в кабинет Эдварда и нашла его именно в том состоянии, о котором говорил Карлайл – меряющим шагами пол. Марио и Джейн тоже были там, они о чём-то быстро говорили по своим телефонам.
Не замечая меня, Эдвард схватил со стола вазу и бросил в моем направлении. Она разбилась о стену рядом с моей головой. Я даже не вздрогнула. Вообще-то я ожидала худшего.
– Это был свадебный подарок моей матери, – сказала я спокойно.
– Я куплю новую. – Эдвард упал на стул.
Боско и Фрэнсис оба были в комнате. Они тут же направились к Эдварду; пробравшись под столом, подошли к нему и стали тыкаться в ноги, стараясь его успокоить. Эти собаки буквально обожали этого мужчину, даже несмотря на то, что бόльшую часть времени он обращался с ними как с дерьмом. Уму непостижимо.
– Думаю, ты уже слышала новости? – Эдвард сжал в руках стрессбол, который аж пискнул от приложенного к нему усилия.
– Что-то там насчёт обвинений в присвоении? – Я начала помогать Марио собирать с пола осколки.
– Я сам могу это сделать, миссис Каллен, – заверил он меня.
– Какой-то осёл из «Трибьюн» решил, что будет забавно обвинить меня в присвоении чужого. Меня!
– Мы предъявляем иск за клевету, – сообщил мне Марио.
– Вот именно, блядь! Я развяжу такую войну, какой этот город ещё не видел.
– Ну, если ты не виноват, то проблем быть не должно, верно? – Я двинулась к письменному столу, осторожно оценивая степень его гнева.
– Эта статья ведёт к серьезным последствиям. – Он стукнул кулаком по лежавшей на столе газете. – Если люди подумают, что это правда, они не захотят поддерживать со мной деловые отношения. Я потеряю чёртову кучу денег.
– И чьи же именно деньги ты присвоил? – Я взяла в руки газету, стараясь быстро просмотреть первую полосу.
– Компании, Карлайла, правительства, налогоплательщиков, да кого угодно в радиусе миллиона миль. Это самая большая нелепость, какую я когда-либо слышал. Мои деньги даются мне нелегко – кровью, потом и слезами! А эта статья ставит под сомнение мои моральные качества!
– Эдвард, ты так инфаркт заработаешь, – прошептала Джейн, не прерывая телефонного разговора.
– Вот, прими своё лекарство от давления. – Я открыла верхний ящик его стола.
– Уже принял; и успокоительные тоже, и грёбаные сердечные таблетки, и семь рюмок текилы, – сердито выплюнул он.
Что?
– Эдвард, тебе нельзя столько пить. – Мой голос задрожал от возмущения. – Ты убьёшь себя.
Он не ответил.
Я знала, что, прежде чем наступит улучшение, всё станет ещё хуже. Исходя из моего опыта, лучше всего было просто позволить Эдварду побезумствовать несколько дней, а потом ещё раз попытаться его успокоить.
– Ну, так что мы можем сделать, чтобы решить эту проблему? – спросила я.
– Ничего. SEC должна всё проверить, а я вынужден бездействовать, пока они роются в моей бухгалтерии. Это же теперь объявлено правительственным расследованием. – Эдвард потёр лоб и снова стал сжимать стрессбол.
– Мы должны передать им финансовую отчётность и налоговые декларации компании за прошлый год, – сказал Марио, стоя рядом со мной перед столом Эдварда.
– Мы наняли дополнительно ещё четырех бухгалтеров, на полную ставку, – добавила Джейн.
– И это только то, что касается компании, не говоря уже обо всех моих личных активах. Правительство может забрать всё, что сочтёт необходимым.
– Всё? – Я вздрогнула. – Они это сделают? Уже сделали?
– Слава богу, нет. Я это предусмотрел. – Эдвард вздохнул.
Марио начал вынимать из своей кожаной папки, без которой я его, наверное, и не видела никогда, какие-то бумаги.
– Тут всё имущество, которое оформлено на твоё имя. Здания, автомобили, два острова, банковские счета. Всего на сумму около четырёх миллиардов долларов.
Я просмотрела их, страницу за страницей. Числа, числа, числа… Я давно была в курсе того, что может возникнуть ситуация вроде этой, и была рада, что Эдвард позаботился о будущем заранее.
– Четыре миллиарда долларов, – медленно произнесла я. – Что ты хочешь, чтобы я с ними сделала?
– Держала под своим именем. Не позволяла никому подсовывать тебе на подпись никакие документы и всегда приезжала ко мне, если полиция загонит тебя в угол, – сказал Эдвард серьёзным тоном. Внезапно его лицо оказалось очень близко к моему. – И кстати уж… прости меня за всё это.
– Ты в порядке, скажи честно? – Мои пальцы пробежали по его волосам. Его глаза закрылись, и весь он склонился ближе ко мне.
– Буду в порядке, через несколько дней, – сказал он мне.
– Маразм какой-то, вся эта история.
– Да уж, действительно маразм. – Он хохотнул.
– Мистер Каллен… – раздался голос от дверей.
– Что? – Эдвард схватил пистолет и прострелил в потолке дыру. – Кому и какого хуя от меня нужно?
Марио, Джейн и я бросились на пол, прячась от рикошета. Куски штукатурки посыпались на наши головы, а звук выстрела был громче пушечного.
– Я просто хотела сказать, что вам звонят. – Голос Агаты дрожал от страха. Она спряталась за дверью и осторожно выглянула оттуда, дабы убедиться, что опасность миновала.
– Никаких звонков! – громко сказал Марио. – Мы сделаем сегодня заявление для прессы, попозже.
– Это звонок от вашего бухгалтера. Он говорит, это важно, – отважилась ответить она.
Эдвард чуть не перепрыгнул через стол, стремясь быстрее взять трубку.
– Алло!
– Выдвори всех этих репортёров с территории поместья, это частная собственность, – сказал Марио Агате.
– Почему бы вам не отдохнуть до завтра, – сказала я ей.
– Нет, я не могу. Малыши…
– С малышами я сама управлюсь. Вам нужен перерыв. – Я вытолкала её из комнаты и закрыла за ней дверь.
Я села на тот самый диван, который Эдвард обозвал «модным куском говна», и вытянула ноги, ожидая окончания его телефонного разговора. Он говорил так быстро, что за ходом беседы было трудно уследить, но речь определённо шла о деньгах.
В кабинет снова постучали. Марио подошел к двери, чтобы узнать, в чём дело. Он негромко заговорил с кем-то по другую сторону двери.
– Кто это? – спросила я.
Марио вздохнул и протянул мне сотовый.
– Звонит ваш отец.
– Отлично, – с сарказмом отреагировала я. – Папа?
– Белла, что за фигня происходит? Я просыпаюсь и вижу, что моему зятю предъявлены обвинения в мошенничестве или ещё в чём-то подобном.
– Я знаю. У нас тут просто сумасшедший дом. Это неправда, папа. Не верь тому, что читаешь в газетах.
– Тут меня Анна учит, как пользоваться этим долбаным компьютером, и я получаю извещение всякий раз, когда в сети упоминается твоё имя или имя Эдварда. Вся чикагская жёлтая пресса зверствует. Ты уже в курсе, что снова беременна?
– Беременна? Кто говорит, что я беременна? – спросила я.
Эдвард обернулся, выпучив глаза и открыв рот, и выронил телефонную трубку. Я отмахнулась от него.
– У вас всё хорошо? Если Эдвард действительно делает что-то незаконное, я думаю, он должен проконсультироваться с теми, кто в этом кое-что смыслит. У меня есть несколько друзей…
– Папа, Эдвард знает, что делает. Во всём этом нет ни слова правды, и он воспринимает происходящее очень серьёзно. Его репутация значит для него всё, так что эти обвинения не останутся незамеченными.
– Ну, хорошо. Он не должен мириться с этими нелепыми выдумками. – Чарли вздохнул. – А как ты-то сама?
– Всё нормально. Немного ошеломлена.
– Я распечатал все до одной фотографии Романа и Софии, которые ты прислала. В Форксе все без ума от них.
Зная Чарли, он весь город мог бы обвешать листовками с портретами своих внуков. Уверена, фотографии немедленно демонстрировались всякому, кто входил в дом.
– Ты учишься пользоваться компьютером и принтером? Тот ли ты человек, которого я знаю, или тебя подменили? – пошутила я.
– Я знаю. Это самая странная в мире вещь.
– Я скучаю по тебе, папа.
– Я тоже по тебе скучаю, Белла.
– Тебе надо приехать и пожить у нас, – предложила я.
– У меня есть всё свободное время мира.
– У детей скоро весенние каникулы. Вот тогда и приезжайте, привози всех.
– Это было бы хорошо.
– Окей, я договорюсь об этом с Эдвардом. Мы можем прислать за вами самолет.
– Круто, – сказал он, явно испытывая неловкость от этого предложения. – Ну, мне пора идти. Я звонил, просто чтобы узнать, как у вас дела. Матери своей позвони. Она меня снова достаёт.
– Позвоню, – засмеялась я. – Люблю тебя.
– И я тебя тоже, солнышко.
Закончив разговор, я возвратила телефон Марио.
– Мне запланировать для них полёт? – спросил он.
– Да, скорее всего – на следующей неделе.
Он быстро записал это себе и кивнул головой.
– Я удостоверюсь, что они благополучно добрались. Они остановятся здесь, в доме, или мне забронировать гостиницу?
– Здесь, в доме. Наверное, так будет легче.
– Окей. Ни о чём не волнуйтесь. – Марио вытащил листок бумаги. – Можете прочесть этот пресс-релиз? Он должен появиться перед шестичасовыми новостями.
В верхней части плотного белоснежного листа бросалось в глаза название компании Эдварда. Взяв у Марио текст и авторучку, я начала читать.
«ЭДВАРД КАЛЛЕН.
«CULLEN INC.»
ЧИКАГО, ИЛЛИНОЙС.
СРОЧНЫЙ ПРЕСС-РЕЛИЗ.
Как Вы, возможно, уже знаете, в сегодняшнем утреннем выпуске «Tрибьюн» против меня были выдвинуты гнусные обвинения. Так называемые «источники» распространяют отвратительные слухи, обвиняя меня в хищениях, неправомерном присвоении фондов «Cullen Inc.», нецелевом использовании правительственных субсидий, и позволяют себе другие нелепые утверждения. Я содрогаюсь при мысли, что кто-то может усомниться в моей порядочности в той сфере, где я горжусь своей предельной честностью. Я принимаю эти клеветнические заявления близко к сердцу и, несомненно, подам в суд. Моим инвесторам: будьте уверены, что я никоим образом не обманул ваше доверие, и в моих действиях нет никакого мошенничества. Автору статьи: не сомневайтесь, что вскоре нам предстоит разговор, и я надеюсь, что вы назовёте свои источники. У меня есть что сказать, и я предпочитаю сказать это вам в лицо. Если вы хоть немного меня знаете, то должны понимать: вам это с рук не сойдёт. Будьте готовы к бою.
Спасибо всем за ваше понимание и терпение, пока я разбираюсь со всем тем дерьмом, которое на меня вылили. Я предпочел бы не тратить на это время, а проводить его со своей женой и семьёй, но я отказываюсь бездействовать после того, как мое имя было смешано с грязью.
Ещё раз спасибо».
Я добавила несколько запятых и вычеркнула пару слов, но в целом текст был хорош. У Эдварда была склонность перегибать палку; своими слишком горячими высказываниями в прошлых пресс-релизах он уже не раз шокировал СМИ. Обычно мне удавалось это сгладить, но лишь немного.
– Как тебе? – глотнув водки из рюмки, спросил Эдвард.
– Смело, уверенно, энергично. Именно так, как ты хотел. – Я вернула листок Марио. – Эдвард, иди-ка поспи. У тебя чертовски измотанный вид.
– Нет, не могу. Я должен оставаться на связи. – Он опёрся о свой стол. – Мне не послышалось, ты снова беременна?
– Исключено. – Я рассмеялась.
– Слава Богу. – Он выдохнул. – Я не выдержу ещё одного ребенка.
– Как и я. – Я встала и, подойдя к нему, забрала у него рюмку. – Тебе нужен хотя бы час отдыха от всего этого.
– Хорошо, я готов пойти на сделку. Мы будем спать вместе, – с намёком произнёс он.
– Я так не думаю. – Я положила руки ему на грудь и немного отодвинула от себя. – У тебя нет сил.
– У итальянских мужчин силы есть всегда. – Он склонил голову и стал целовать мою шею. – Марио и Джейн, пошли вон отсюда!
Я ощутила движение воздуха и услышала негромкое шуршание шагов, а мгновение спустя – звук закрывающейся двери.
– Эдвард, тебе необходим отдых.
– Мне не нравится идея спать в дневное время. Солнечный свет тратится понапрасну.
Я сняла с него очки и, переплетя его пальцы со своими, потянула к двери.
– Просто сделай то, о чём я прошу.
Всю дорогу до нашей комнаты он обиженно ворчал, но мы туда всё же шли – и пришли. Усадив на кровать, я начала расстегивать пуговицы на его рубашке, сопровождая каждый «шаг» на этом «пути» поцелуем в открывшийся участок тела.
Как я и предвидела, Эдвард отключился ещё до того, как я успела снять с него брюки. Не думаю, что в последнее время ему удавалось хорошо выспаться, а сегодняшний день обещал стать лишь ещё бόльшим испытанием пределов его сил.
Я сняла с него обувь и носки, как могла, подтолкнула его тело к центру кровати, а затем накрыла пледом. Он начал тихо похрапывать.
Прошло два часа, и я решила, что, вероятно, пришло время прервать сон Эдварда. Посадив на одну руку Романа, а на другую – Софию, я отправилась из детской в нашу с Эдвардом спальню. Я слегка толкнула незапертую дверь, а Боско, ворвавшись внутрь, открыл её шире.
– Все на кровать, будить папу. – Я устроила малышей на постельных покрывалах, и они, отталкиваясь своими крошечными коленками, поползли вперед, в направлении всё ещё спящего Эдварда.
Они хихикали и трогали ручками его лицо. Он пошевелился и сморщил нос, но проснулся лишь тогда, когда на кровать запрыгнул Фрэнсис.
– Что, чёрт возьми, происходит? – полусонный Эдвард перевернулся на другой бок и с трудом разлепил веки.
– Малыши пришли вернуть тебя к жизни, Спящий красавец. – Я тоже залезла к ним на кровать.
– Что ж, в таком случае я не буду жаловаться. – Он поднял Софию высоко над головой. Она завизжала от восторга, и её зелёные глазки засияли, глядя на отца. Оба близнеца выглядели до того похожими на него, что это пугало.
– Как спалось? – спросила я его, беря к себе на колени Романа. Он немного перевозбудился, и я боялась, что он может упасть с края кровати.
– Сто лет так хорошо не спал. – Эдвард действительно выглядел освежённым.
– Видел приятные сны?
– Да, сексуальные.
– Эдвард, – прошептала я, – не при детях же.
– Они меня не понимают, – хохотнул он.
– Они очень впечатлительны.
– Мне ещё, по крайней мере, месяцев шесть не нужно выбирать выражения. – Он поцеловал головку Софии и прижал её к своей груди. Её маленькие ручки разжались и снова сжались в кулачки, пытаясь за него ухватиться.
– Можно только надеяться, что их словарный запас не будет таким же цветистым, как твой.
Возвращаться в реальность совершенно не хотелось, но существовали проблемы, требовавшие принятия срочных мер. Передышка Эдварда закончилась, и он это знал.
– Что произошло за тот час или два, что я спал? – вздохнув, спросил он.
– «Tрибьюн» никак не комментирует ни сам материал, ни его источник, ни репортёра.
– Потому что у них ничего нет.
– Вот и Карлайл тоже так думает. Ты уверен в том, что невиновен? Я в тебе не сомневаюсь, но мне ненавистна мысль, что у них на тебя что-то есть. Кто-нибудь из твоих сотрудников мог предоставить им доказательства?
– Да какие вообще доказательства? – Эдвард сел, опершись о спинку кровати, и стал покачивать Софию на руках. – Я клянусь тебе, что не присваивал никаких денег, и гарантирую, что у них нет на меня ничего, чтобы утверждать обратное. «Tрибьюн» стала хуже таблоидов. Я не дам им выйти сухими из воды. Не позволю совать нос в мои финансовые дела.
– Ну что ж, хорошо. Тогда я с тобой, – сказала я.
Автор: johnnyboy7
______________
Желаю всем приятного прочтения, новая глава, новые впечатления!
Огромное спасибо Кате, (leverina)за перевод главы))
Большое спасибо Дашке (Leonarda_Ria) за редактуру главы.
Ждём всех на форуме!
Не забываем благодарить!
Источник: http://robsten.ru/forum/63-2058-4
0
спасибо!
