Начало главы

***

Карлайл действительно приезжает домой, чтобы забрать нас, а потом мы едем на пляж в Ла-Пуш. Раз или два я уже посещала с Калленами мероприятия по сбору средств. Юридическая фирма Карлайла много помогает здешнему сообществу. Элис пыталась объяснить мне, что все это из-за налоговых льгот и концепции "потратить, чтобы сэкономить", но мне нравится думать, что Карлайл не такой безжалостный, каким его считает его семья.

Как выясняется, Карлайл, успешный адвокат защиты, никогда не был более требовательным, чем сейчас.

- Скажи своему отцу повременить с арестами, Блисс. Мне нужен выходной, - в шутку сказал он мне однажды.

Дело в том, что папаша Каллен работает даже не в Форксе, так что аресты моего отца никак на Карлайла не влияют. Он юрист экстра-класса. Фирма расположена в Сиэттле. Юридический кабинет Карлайла А. Каллена – это куда ты идешь, когда тебе необходимо сражаться за свою свободу. И в один из вечеров он действительно был дома, и я была там, и он показывал мне газетные вырезки и статьи в интернете про дела, которые он выиграл... и проиграл.

Я его боготворила.

По дороге на пляж я сижу между Эдвардом и Элис на заднем сидении "Мерседеса" Карлайла. Он узнал о драке на бейсбольной поле, и, к несчастью для Эдварда, у него не было достаточно времени, чтобы наказать его дома.

Эдвард закатывает глаза и показывает затылку отца средний палец, в то время как Карлайл продолжает лекцию о том, что, нужно проявлять немного гребаного уважения к власти. И если это повторится, Эдвард, я заберу тебя из этой гребаной бейсбольной команды... прости за лексикон, Блисс... но я заберу тебя из этой гребаной бейсбольной команды, Эдвард, и ты вообще не будешь играть.

Эсме подкрашивает губы, глядя в зеркальце на солнцезащитном козырьке, пока Карлайл с Эдвардом продолжают препираться по поводу той драки. Элис дает мне один из своих наушников, так что я слышу музыку в ее "Айподе", но на самом деле я слушаю Эдварда и его отца.

- Ты не удержишь меня от бейсбола, пап, - говорит Эдвард, подмигивая мне. Он делает это специально. Ему нравится действовать им на нервы.

Искусный адвокат не в состоянии контролировать своего тринадцатилетнего сына - кто бы мог подумать.

- Ах ты, маленький ублюдок... - Карлайл замолкает, встречаясь с моим взглядом в зеркале заднего вида. - Прости, милая, - извиняется он снова. Я машу рукой. Я привыкла к ругательствам - это фишка Калленов.

Я улыбаюсь и указываю на наушник в ухе.

- Я вас почти не слышу, - говорю я громко, притворяясь, что перекрикиваю музыку.

Когда мы приезжаем на пляж, все уже там. Вот как это бывает в маленьком городке, и ко мне быстро приходит осознание, что большинство этих людей здесь скорее, чтобы повыделываться и посплетничать, чем ради благотворительности. Это может быть по-настоящему тревожным для Карлайла и Эсме.

Карлайл одет как обычно, с некоторыми изменениями: пиджака нет, а рукава его бледно-голубой рубашки закатаны выше локтей. Его волосы не уложены, а слегка смазаны воском и свободно свисают; он выглядит точно как Эдвард.

Эсме выглядит как какая-нибудь телезвезда: ее волосы безупречно накручены и уложены, на ней сапоги, которые моя мать в жизни бы не надела, и куртка с отороченным мехом капюшоном.

Как только они выходят из машины, родители Эдварда и Элис надевают свои невидимые маски, и людям это нравится.

- Жалкое зрелище, да? – тихо шепчет мне на ухо Эдвард. Он проходит мимо, прежде чем я успеваю сказать хоть слово, направляясь прямиком к Пити и Бену. Я закатываю глаза и поворачиваюсь, чтобы найти Элис.

Ее скейтборд ударяется о тротуар - и нас нет. Я следую за ней так быстро, как могу. Конец февраля, и по ночам холодно. На мне джинсы, потому что я вынуждена была их надеть, но это джинсы Элис, поэтому они совсем в обтяжку. Черные балетки - компромисс, который я выбрала сама, хотя позднее, когда у меня отмерзнут пальцы, я могу об этом пожалеть. Черный кардиган, что я выбрала, не слишком защищает от холодного воздуха, но я-то думала, что мы будем находиться внутри рекреационного центра. Я ошибалась.

Огромное множество огней освещает тротуары и небольшую часть пляжа. Вдоль парковки для гостей открыты шатры с готовой едой и несколько киосков с десертами. Есть шатер, где дети могут рисовать и делать всякие поделки, киоск с информацией о Ла-Пуш, их захудалом рекреационном центре и, разумеется, о юридической фирме Карлайла. Я вижу патрульную машину, но это не мой отец.

Ла-Пуш маленький, меньше, чем мой городок. Большинство детей из резервации хотят в школы Форкса. Здешний пляж и рекреационный центр - самые большие достопримечательности. Это мило, что Карлайл жертвует деньги, чтобы поддерживать его на плаву и чтобы сюда приезжали люди, даже если его мотив - это жадность.

- Элис, подожди. - Я рысью бегу за ней, пытаясь догнать.

Элис катит по краю тротуара, и смеется, когда чуть не падает. Она оглядывается на меня и улыбается во весь рот.

- Ты видишь это, Блисс?

Я, наконец, догоняю ее и киваю. Ее щеки и нос красные от холода, а голубые глаза и мокрые, и восторженные. Она ногой поднимает доску и хватает ее рукой. Натягивает худи на голову, ее волосы торчат из-под капюшона.

- Это попкорн? - спрашивает она, роняя доску и катясь дальше.

После того, как Элис покупает себе большой пакет попкорна, она съедает корн-дог и выпивает три горячих шоколада. Ее отец произносит небольшую речь о важности сохранения культуры в Ла-Пуш, и совершенно искренне вручает чек.

- Ты видишь значки доллара у него в глазах? - презрительно говорит Элис, и шоколад со дна стакана капает ей на язык.

Когда я смотрю на ее лицо, она улыбается, а у нее над губой шоколадные "усы". Я стираю их большими пальцами, а она хватает меня за руку и слизывает остатки своего напитка.

- Ты сумасшедшая, ты это знаешь? - Я смеюсь.

- Джаз! - кричит Элис куда-то мне за спину, видимо, замечая Джаспера. Она роняет доску на землю, и мы снова в пути.

Элис заставляет своего «не совсем настоящего» парня купить ей еще один горячий шоколад.

Разменяв деньги, мы можем делать что захотим. Карлайл вручает нам с Элис по двадцатке, хотя только что дал нам по двадцатке в машине, и похлопывает нас по голове, говоря веселиться, но не увлекаться. Я понятия не имею, где Эдвард; я не видела его с того момента, как он шептал мне на ухо, когда мы вышли из машины. Если Карлайл и расстроен, что его сына нет рядом, когда он жертвует деньги, он не подает вида. Мы с Элис благодарим ее отца и идем дальше, проводя какое-то время на пляже с Гарреттом и Джаспером.

Меня всю трясет, зубы стучат. Я сижу на песке, глядя, как Элис борется с Джаспером. Они вызывают у меня смех, потому что они так похожи, только Джаспер говорит очень редко, а Элис - постоянно. Он позволяет ей толкнуть себя, но судя по его лицу, он собирается ей отплатить.

Элис кричит и бежит по пляжу. Он бежит за ней.

- Ты замерзла? - спрашивает Гаррет, снимая свое черное худи c надписью "DC", и дает его мне. - Мне не холодно, все нормально, - заверяет он.

- Ты уверен? - Когда он кивает, я надеваю свитер, прежде чем кто-то из нас скажет еще хоть слово, и когда моя голова появляется из дыры, я издаю стон. Гарретт смеется, а я со вздохом погружаюсь в тепло его свитера.

Я верю, когда он говорит, что ему не холодно, потому что свитер горячий от тепла его тела, и это лучшая вещь на свете.

Он смотрит на меня своими благородными карими глазами.

- Мама говорит, что у меня всегда была горячая кровь.

Думаю, это должна была быть шутка, но он слишком милый и простой. И эта милота его лица делает это скромное заявление фактом. И я думаю, что его мама права, потому что его свитер теплый и аномально уютный. Но возможно это от того, что я аномально замерзла.

Я опускаю руки в карманы, наслаждаясь теплом. Мы с Гарреттом даже не говорим, мы по большей части смеемся над Джаспером и Элис, которые по всему пляжу состязаются в рестлинге. Когда Элис в глаза попадает песок, она плачет. Я встаю, чтобы ей помочь, потому что, Джаспер, судя по его виду, в полном ужасе.

- Элис, перестань моргать, - говорю я, раскрывая ее моргающий, полный песка глаз.

- Я не могу! - кричит она, слишком громко.

- Стой здесь. - Я отпускаю ее. - Я куплю бутылку воды, и мы вымоем песок.

Джаспер с Гарреттом смотрят на Элис, словно она сумасшедшая плакса, а я иду по пляжу. Холодный песок проваливается под моими ногами, и изо рта у меня идет пар. На парковке народ собрался в кучки и болтает. В атмосфере царит смех и веселье. Когда я дохожу до тротуара, я вытряхиваю ботинки и надеваю их обратно, решая купить Элис пятый горячий шоколад, потому что знаю, что от него ей станет лучше.

Но он зовет меня.

Я слышу свое имя и знаю, что это Эдвард, но не вижу его.

Я стою в оранжевом свете фонарей, оглядываясь, но кроме парковки и рекреационного центра все утопает в темноте.

А затем он появляется там же, где и я, под оранжевым светом фонарей.

- Привет, принцесса, - говорит он, но слова выходят медленно и слегка искаженно. Он подходит немного ближе. Смотрит на свитер Гарретта, потом на меня. - Чье это? - спрашивает он, и прежде чем я успеваю ответить, под фонарями возникают Пити и Бен, и с ними явно что-то не так.

Пити и Бен тянут меня за волосы и слишком крепко обнимают. Пити поднимает меня на руки и кружит. От него прикольно пахнет, но все же, это может быть просто Пити. Эдвард стоит позади со странной усмешкой на лице. Его руки в карманах, а волосы гораздо более спутанные, чем были, когда мы сюда только приехали. Словно прочитав мои мысли, он засовывает пальцы себе в волосы, демонстрируя мне, почему они такие спутанные.

Мне, наконец, удается оттолкнуть Пити и Бена; я поправляю свитер и приглаживаю волосы.

- Да что за хрень сегодня с вами?

- Пойдем с нами, Блисс, - говорит Эдвард.

Пити смотрит на Эдварда так, словно тот повредился головой. Эдвард смотрит на Пити так, словно того вообще нет.

- Пора зарывать замки. - Эдвард еще раз смотрит на свитер Гарретта. - Однозначно.

Я нервно смеюсь, обхватывая себя руками за плечи.

- Что это вообще значит?

Эдвард прямо передо мной. Запах как от Пити от Эдварда сильнее, гораздо сильнее: жареного зефира, лета и торта. Он пахнет темным дождем и мокрой травой. Он пахнет сладко, но дурно. Эдвард пахнет противозаконно.

- Это значит, что не все, блядь, так банально. - Он снова ухмыляется, наклонившись к моему лицу. Он смотрит на мои губы, нос, глаза. - Это значит, что ты застряла в своем принцессово-розовом пузыре, и я хочу, чтобы ты ненадолго из него выбралась. Мы не отрываем крылья бабочкам. Клянусь.

- Почему у тебя красные глаза и чем от тебя пахнет? - Я наклоняюсь к нему, нюхая прямо над воротом его байковой рубашки. Закрываю глаза и вдыхаю. Я хихикаю, потому что носу щекотно. - Что это, Эдвард?

Он смеется; его губы прямо над моим ухом:

- Совсем капелька «травки».

Я выдыхаю, встречаясь с его глазами. Они притягивают к себе и не отпускают, и я не смогла бы отвести глаз даже если бы захотела.

- Пойдем тусить со мной, Блисс, - шепчет он, заводя прядь волос мне за ухо.

Затем сзади раздается:

- Чувак, ты, блядь, рассказал младшей сестре. Надеюсь, она не проболтается. - Я чувствую грязный взгляд Пити, даже не глядя на него.

Эдвард облизывает верхнюю губу и качает головой, наконец, отворачиваясь от меня.

- Она не расскажет. Заткнись. - Он смотрит в направлении песчаного пляжа. - Где моя сестра?

Он не знает, куда смотреть, но я-то знаю, и я ее вижу. Джаспер Хейл выдувает песок у нее из глаз; она больше не плачет, она фыркает и смеется.

- Не знаю, - вру я.

Бен, Эдвард и Пити выходят за пределы оранжевого света, и по какой-то причине я иду за ними.

Мальчишки смеются над чем-то своим в паре ярдов впереди меня. Эдвард оглядывается назад, чтобы проверить, иду ли я, каждые несколько секунд, но остается со своими друзьями. Мы проходим парковку, и чем ближе подходим к заднему двору рекреационного центра, тем сильнее в воздухе становится тот запах от одежды и кожи Эдварда.

Хотя, не точно такой же.

На Эдварде он слаще, приятнее. В воздухе он более резкий, и от него у меня щиплет глаза.

Когда мы сворачиваем за угол центра, я слышу смех. Здесь еще один фонарь, освещающий переулок насыщенным желтым светом. Эдвард останавливается и ждет когда я подойдут к нему, и только сейчас я понимаю, какой он отсутствующий и отстраненный. Он больше не смотрит на меня, и когда я ловлю его взгляд, он пуст.

- Блисс, - говорит Эдвард. - Ты не можешь ничего из этого рассказывать моим родителям, договорились? - Он смотрит куда угодно, только не на меня.

Я засовываю руки глубже в карманы худи, гадая, хорошей ли была идея оставить Элис.

Дальше по переулку вспыхивают огоньки зажигалок. Я слышу, как кричит девушка, и тут же узнаю в ней Ким. Тереблю кончики волос, нервничая в окружении Эдварда и его друзей.

- Я ничего не скажу, Эдвард. - Если бы мой отец узнал, он бы очень огорчился.

Я смотрю на Эдварда, когда мы идем к его друзьям. Вижу, что он старается особо усердно, чтобы идти ровно. Он улыбается, но так, словно не может себя контролировать. Его нервозная глупость вызывает у меня смех, и когда он спрашивает, что смешного, я лишь качаю головой и ничего не говорю.

Когда мы доходим, я тут же замечаю Ее.

Она стоит спиной к бетонному зданию и курит сигарету. Эдвард не знакомит нас и не указывает мне на нее; он даже не знает о том, что она здесь, но он и не должен. Мне хватает одного взгляда, и я тут же понимаю, что Она - это Виктория.

Она самая потрясающая девушка из всех, что я видела, и совсем не такая, как я себе представляла.

Я тяну Эдварда за рукав, но он дурачится с Пити, и его отвратительное поведение, можно сказать, раздражает. Каждое движение, что он делает, либо вялое, либо излишне бодрое, а Пити параноик. Каждый раз, когда он слышит шум, он вздрагивает, словно кто-то его хватает. Его паранойя не распространяется только на громкий смех Эдварда и Бена.

Ким безостановочно хихикает, и все это - она, ее смех и эта паранойя - кажется мне действительно глупым. Я не слишком много знаю, но мой отец коп. Я знаю, как распознать признаки, и они есть.

- Эдвард, думаю, я пойду, поищу Элис. - Я делаю несколько шагов назад, готовая бежать. Эти люди не в своем уме.

- Подожди, не уходи. - Эдвард делает несколько шагов в мою сторону. - Прости, мы тупые? - Он продолжает смеяться, но когда это только он, все не так плохо.

Я продолжаю отходить назад, умышленно увеличивая расстояние до его друзей.

- Почему ты под кайфом? - спрашиваю я, останавливаясь, пока он не подходит ближе.

- Я не знаю, - говорит он, проводя рукой по волосам. - Нам было скучно.

- Ты уже делал это раньше? - Я делаю еще несколько шагов назад, когда он на расстоянии вытянутой руки.

- Пару раз. - Он пожимает плечами.

- Это Виктория? - Я указываю в направлении брюнетки, прислонившейся к стене.

Эдвард прекращает наступать и улыбается.

- Да, а ты ревнуешь?

Я прикрываю рот рукой и сильно краснею, ярко-вишневым сияющим цветом.

- Нет! - говорю я слишком громко.

Эдвард указывает на меня пальцем.

- Изабелла Блисс ревнует. Ооо ... ты любишь меня, Блисс? - дразнит он.

Я мертвею.

- Я тебя не люблю. Ты брат. От тебя пахнет бейсбольным потом и грязной тренировочной одеждой.

Он поднимает свою байковую рубашку и вдыхает.

- Нет, не пахнет. - Он смотрит на меня. - Белла, от меня не пахнет грязной одеждой. - Он очень, очень серьезный. Слишком серьезный.

- Нет, пахнет.

- Нет, иди, понюхай. Я серьезно, Блисс, иди, понюхай меня! - Он гонится за мной, потому что я бегу. Мы оба смеемся, и если я не остановлюсь, я могу написать в трусы. Холодный воздух обжигает мне легкие. Мне классно.

До тех пор, пока он не ловит меня и не заставляет понюхать его рубашку.

Ваниль, «травка», ночь, луга, дым и Эдвард... просто Эдвард.

Он убеждает меня вернуться с ним, и пока мы идем, он снова и снова спрашивает, правда ли от него пахнет.

- Да не пахнет от тебя, - говорю я.

Через тридцать секунд:

- Правда что ли от меня пахнет грязной формой, Блисс?

Кажется, его друзья не заметили, что мы уходили, но не Она. Эдвард в пятьдесят седьмой раз достает меня вопросом про запах, когда Она подходит к нам.

- Привет, сестренка, - говорит она, стоя передо мной. Она все еще курит. Не знаю, ту же сигарету она посасывает или новую. Эта девушка слишком молода, чтобы курить, это очевидно, но с сигаретой она выглядит... крутой.

В этом смысле она, возможно, очень похожа на Эдварда.

- Я Виктория, - говорит она, роняя сигарету не землю и давя ее носком своего чёрного "Конверса". - Пити рассказал мне, кто ты.

Я смотрю на Эдварда, и он в оцепенении, лишь улыбается мне и обнюхивает свою одежду.

- О, ну, а я Белла.

- Блисс,- поправляет меня Эдвард. - Мне больше нравится называть ее Блисс.

- Белла, - говорю я Виктории, многозначительно глядя на нее. Мне нравится, когда только друзья и семья называют меня Блисс, а эта девушка не относится ни к тем, ни к другим.

Однако, это нелегко. У нее светлая улыбка и глаза приковывающего внимание зеленого цвета - совершенно оживляющего. Ее кожа покрыта естественным загаром, волосы темные, каштановые, слегка вьющиеся, ниже локтей. У нее на носу пара дюжин веснушек, но привлекательна она не из-за внешности, а из-за самоуверенности. Она высокая, выше меня. Плечи расправлены, подбородок смотрит вверх. Виктория знает, что красива, но ведет себя не так высокомерно, как Ким и Шарлотт, а вежливо и по-доброму.

На улице тридцать градусов*, а на ней короткая джинсовая куртка и не застегнутая байковая рубашка. "Конверсы" слегка грязные, и у нее два браслета на левой лодыжке. Ногти накрашены темно-фиолетовым лаком, но он весь растрескался и поломался. От нее пахнет сигаретами и лилиями.

У нее большой рот и большие сиськи, и мне хочется ее ненавидеть, но я не могу.

- А что если я просто буду звать тебя сестренкой? - Она протягивает руку и касается кончика моих волос. - Я бы хотела волосы как у тебя, ты очень красивая.

Я сияю, впитывая ее расположение, оно словно солнечный свет.

- Спасибо!

Эдвард куда-то уходит где-то между "сестренкой" и "ты очень красивая". Мы с Викторией не то, чтобы сблизились, но она стоит со мной. Задает мне несколько вопросов о моих отношениях с Калленами, а я спрашиваю про ее семью. Оказывается, Виктория родом из Калифорнии. Ей тринадцать, она живет с мамой и тетей и переехала сюда две недели назад, когда ее родители оформили развод.

Она закуривает еще одну сигарету.

- Хочешь?

Я качаю головой.

- Мой отец такой мудак, - говорит она с сигаретой во рту. Она прикуривает от зажигалки, зажигалки Эдварда, которая освещает ее лицо, и затем снова убирает ее в карман. - Он нашел себе новую семью, а старая резко стала недостаточно хороша. - Она качает головой, выпуская в воздух дым. – На самом деле, это не ахти как важно. Он никогда не обращал на меня внимания. Я сделала тату, а родители даже не заметили. Хочешь посмотреть? - Виктория поворачивается и поднимает сзади футболку. У нее на пояснице малиново-нефритово-фиолетовая бабочка.

- Твои родители не знают, что у тебя тату? - шокированно спрашиваю я. Мои родители убили бы меня или выгнали бы из дома.

Виктория снова поворачивается ко мне, делая очередную затяжку.

- Мама знает, но что она сделает?

Я все еще в шоке, представляю себе жизнь, в которой я могла бы делать все, что захочу. Мне не разрешают одной ходить по нашему кварталу, не говоря уже о том, чтобы остаться одной достаточно надолго, чтобы за спиной у родителей набить тату. Моя мама до сих пор подтыкает мне одеяло перед сном, но что-то подсказывает мне, что мама Виктории этого не делает, и меня это печалит. Она слишком сильная для своих лет.

Я смотрю через плечо Виктории на Эдварда. Он больше не смеется как дурак, но он тоже растет слишком жестким. Эсме и Карлайл не такие плохие, какими их считают Элис с Эдвардом. Они не подавляют как мои мама с папой, и большую часть времени не обращают внимания на то, что делают мои друзья, но они заботятся о них, а это явно то, чего у Виктории дома не хватает.

Неожиданно оказывается, что мне интересны рассказы Виктории. У меня чувство, что у нее много историй и большой багаж опыта. Но когда мы слышим крик коротышки на скейтборде: «Изабелла Блисс!», все застывают. И в конце переулка появляются три тела: Элис, Гарретт и Джаспер.

Эдвард щурит глаза, а Пити смеется, сжимая плечо Эдварда и что-то говоря ему на ухо.

- Блисс, ты там? - кричит Элис. Я смеюсь, потому что - подумать только - она кричит.

Эдвард стряхивает руку Пити и идет в сторону Элис. Виктория с глупой улыбкой на лице наблюдает за каждым его шагом. Словно та драма, которая готова развернуться перед Джаспером, радует ее, но, учитывая, что такое регулярно происходит у нее дома, наверное, это все, что она знает.

Оказывается, отойти от Виктории невероятно просто. Я машу рукой в воздухе и быстрым шагом прохожу мимо Эдварда. Он, рыча, зовет меня, но я продолжаю двигаться, маша рукой.

- Я здесь, Элис.

- Господи! - кричит она, явно преувеличивая проблему. - Я тебя обыскалась! Мой глаз к этому времени мог бы уже вывалиться, Белла.

Я иду к ней, пока не подошел Эдвард. Встаю между Джаспером и Элис и надеюсь на лучшее. Хотя Эдвард прекрасно знает о «не настоящих» отношениях своей сестры, не похоже, что он в сильном восторге от того, что его младшая сестра и это суперсимпатичный блондин держатся за руки.

Я смотрю на Элис, выпучив глаза, пытаясь предупредить ее.

- Пошли, - говорю я тихо, но резко.

- Что? Нет! Что ты делаешь? - Она нюхает свитер Гарретта. - От тебя пахнет дымом.

Слишком поздно что либо объяснять, потому что Эдвард здесь, и он вторгается в личное пространство своей сестры, отталкивая ее от Джаспера. Он не в своем уме и агрессивнее, чем обычно. Пити с Беном не слишком отстали от своего вожака. Так что пока Эдвард яростно бормочет Элис в лицо, я толкаю Бена к Эдварду и говорю ему сделать что-нибудь.

Джаспер молчит, Гарретт выглядит смущенным, но прекрасно видно, что им обоим неловко от того, как Эдвард схватил Элис за запястье. Она крутая, но она все-таки девочка. Когда она хнычет и просит отпустить ее, Джаспер, похоже, готов вмешаться. Я иду вместо него и кладу свою дрожащую руку поверх той, которой Эдвард схватил Элис. Он тут же ослабляет хватку и отпускает ее. Выражение его лица остается жестким и непоколебимым, но он больше не делает Элис больно.

- Что за херня, Эдвард? - Элис выдергивает руку, готовая ударить его.

Эдвард шумно выдыхает через нос, я никогда еще не видела его таким расстроенным. С поджатыми губами и налитыми кровью глазами он кажется безжалостным. Стиснуты зубы, сжаты кулаки.

- Иди, ищи маму с папой, Элис.

- Да что с тобой? Я просто искала Беллу. - Элис сейчас заплачет, а она никогда не плачет. Вообще никогда.

- Народ, может пора остыть? - неожиданно говорит Виктория. Я даже не знала, что она рядом.

Эдвард закатывает глаза, а Элис спрашивает:

- Ты кто, блядь, такая?

И только сейчас я понимаю, что до сих пор держу Эдварда за запястье.

Все смеются, и Пити очень добродушно, в гадкой манере, советует Виктории никогда не путаться с Элис.

- Если ты умная, лучше заткнись, Вик.

Она слушается.

Эдвард поворачивается к Джасперу и ухмыляется.

- Руки прочь от моей сестры, брат.

Джаспер ничего не говорит. Элис кипятится, а Джаспер спокоен. Он слегка улыбается и засовывает руки в карманы.

Мы с Эдвардом стоим в окружении людей. Все на взводе, и мои руки до сих пор дрожат. Я не понимаю, что происходит, почему Эдвард так быстро разозлился, но это выматывает. Я чувствую себя очень маленькой в сравнении с другими, которые ведут себя так, словно они намного старше.

Я все еще держу Эдварда за запястье, разве что для самоуспокоения. Он не замечает или ему все равно. Они с сестрой пререкаются, Бен с Пити подливают масла в огонь, а Виктория и Ким обмениваются сплетнями, устав наблюдать за ссорой брата и сестры.

- Давайте просто пойдем, - прошу я, вмешиваясь.

Элис роняет доску на землю и катит к Джаспера и Гарретту. Они обмениваются взглядами, и не нужно лазить в словарь, чтобы понять, что Джаспер спрашивает у Элис, в порядке ли она.

- Да, иди. - Эдвард вытягивает запястье из моей руки. - Иди, Блисс. Увидимся у машины.

Я ничего не говорю, ни на кого не смотрю, просто иду. Я беру Элис за руку и сплетаю наши пальцы, а потом кладу голову ей на плечо и шепчу извинения. Мы проходим с парнями полпути по тротуару, когда неожиданно появляются Эдвард, Пити и Бен. Эдвард протискивается между Элис и мной и кладет руку мне на плечо. Пити берет Элис за бедра и катит ее вперед, пока она не начинает восторженно кричать.

Она любит, когда ее катят, а Пити всегда это делает.

Бен идет где-то между нами, вечный одиночка в группе людей. Он самый тихий из этой троицы, но я не заблуждаюсь, принимая это за добросердечие. Он все равно один из них и все равно раздражает.

- Прощайся со своими друзьями, Блисс.- Эдвард поворачивается к нам. Гаррет и Джаспер выглядят не слишком счастливыми. Мы идем задом наперед, и я машу им на прощание.

- Ой, подождите, - говорю я, и все останавливаются. - На мне свитер Гарретта. - Я вытаскиваю руки из рукавов, и Эдвард стягивает его с меня через голову и бросает Гарретту в грудь. Когда Эдвард снова обнимает меня за шею, я одними губами извиняюсь перед Гарреттом. Эдвард показывает ему средний палец и разворачивает нас обратно.

- Ты злой, - говорю я.

- Ну и что. - Он пожимает плечами.

Эдвард, Пити и Бен проводят остаток вечера со мной и Элис. Мы едим дерьмовые гамбургеры и снова пьем много горячего шоколада. Элис догадывается, что мальчишки под кайфом, и ей это очень нравится. Она считает, что они забавные и смеется до хрипа. Карлайл и Эсме все еще на переговорах, предлагают свои услуги, поэтому мы впятером гуляем по пляжу.

На пляже Элис борется с Пити так же, как всего час назад боролась с Джаспером. Где-то по ходу к ним присоединяется Бен, и мы с Эдвардом остаемся одни на песке. По-прежнему очень темно, но высоко в небе полная луна.

- Видишь, вон там? - спрашивает Эдвард, указывая на конец пляжа в направлении бухты. Это практически другая сторона берега, и я едва вижу, на что он указывает, но когда хорошенько прищуриваюсь, вижу старый лодочный пирс. - Надо туда сходить.

- Сейчас? - спрашиваю я, прищуриваясь чуть сильнее.

- Неа, не сейчас. Потом.

- Ладно.

Когда мы едем обратно, Карлайл унюхивает «травку» и поднимается ор. На этот раз я надеваю наушники и пытаюсь не слушать.

* 1 градус по Цельсию