Я не смотрю на Эдварда, но хочу посмотреть.

- Еще один, Белла. – Элис вручает мне последнюю коробку. Я сажусь рядом с Гарреттом и улыбаюсь. Он улыбается в ответ. Мне хочется коснуться его улыбки; она такая идеальная. Я гадаю, знает ли он?

Я больше не осторожничаю с бумагой, разрываю ее и поднимаю крышку коробки. Внутри мои личные туфли на танкетке – моя самая первая пара.

Я чуть не плачу.

Цвета сливок и джута, они как раз нужной высоты и с открытым носком. Я надеваю их, они идеально сидят. Подходят к моему платью и кажутся безупречными. Я поднимаю ногу, чтобы всем показать, на этот раз, глядя прямо на Эдварда.

Он ухмыляется.

Затем я встаю и обхожу гостиную, демонстрируя свое новое платье и туфли. Я вбегаю в кухню и благодарю Эсме еще миллион раз. Она очень рада, что мне все понравилось. Карлайл кладет руку мне на плечо и представляет соседям как своего третьего ребенка, Изабеллу, говоря: «Она не моя, но я люблю ее как свою» и «Это дочь шефа Свона, но я могу забрать ее у него».

Когда я возвращаюсь в гостиную, Элис уже в кондиции и танцует на оберточной бумаге.

Хотите узнать кое-что действительно глупое про Элис? Она танцует лучше всех.

Эдвард и его друзья по-прежнему лежат на диване, отпивая из своих красных чашек. Джаспер и Гарретт смеются с Элис. Она видит меня и тянет к себе. Из колонок долбит песня «Вечеринка и отстой»*; я чувствую ее всеми своими внутренностями. Я пытаюсь повторять за ней движения, но у меня получается не так хорошо, как у нее.

- О боже! – Она останавливается, указывая на меня пальцем. – Давай выпьем. В самый первый раз по стопке!

Я улыбаюсь.

Эдвард ставит в ряд пять стопок. Я считаю их, замечая, что двух не хватает.

- Эдвард, нужно еще две стопки.

Он быстро смотрит на меня.

- О, парни, хотите? – в своей пренебрежительной манере спрашивает он Джаза и Гарретта.

Они оба отказываются.

- Ты можешь выпить со мной из одной, - говорю я Гарретту. Он соглашается.

Эдвард ничего не говорит, только хмурится.

- За Изабеллу Блисс и ее милый тринадцатый день рождения. – Он снова надо мной смеется. Он даже подмигивает мне, прежде чем проглотить свое пойло.

Я нюхаю цветной алкоголь, прежде чем подношу губы к краю стопки. Это та же самая фигня, что мы пили в его комнате в ту ночь. Только на этот раз без «Спрайта».

Элис пьет свою стопку и кричит:

- Это как жидкое пламя!

Я опрокидываю свою, оставляя четверть Гарретту.

Мы снова в гостиной; после стопки мне очень хорошо, и я решаю повременить с винными соками. Мы все болтаем, даже Эдвард, шутим и смеемся. Мы хорошо проводим время, и я думаю, что, возможно, это мой самый лучший день рождения. Я забыла о том, что было раньше, я немного пьяна, Элис танцует, Джаспер глазами ведет с ней разговор, Гарретт рядом со мной, весь такой теплый и улыбчивый, и Эдвард не бросает на него грязные взгляды.

Пити говорит о школе и о том, каким крутым считает себя Эдвард. По какой-то причине Бен дразнит Пити, говоря о Ким, поэтому Элис прекращает танцевать, чтобы ничего не упустить в этом споре. Все в приподнятом праздничном настроении и смеются.

Я думаю, что сегодняшний вечер может длиться вечно, если захочет.

Но затем в дверь звонят, и Эдвард говорит: «Потаскухи пожаловали».

Я понятия не имею, кто такие «потаскухи», но прекрасно понимаю, о ком речь.

Пити вскакивает, чтобы открыть дверь. Я даже не смотрю на него… на Эдварда. Он должен знать, что я знаю о нем и Виктории. Мы с Эдвардом – ничто, лишь моменты, но я думала, что, возможно, мы пытались быть чем-то большим. Я не знаю, о чем я думала, но я думала, что у нас было больше чем это.

Пити открывает дверь. Я пытаюсь улыбнуться, видя Викторию с бутылкой водки в руках.

- Вечеринка здесь! – говорит она.

- Какого хрена ты тут делаешь? – спрашивает Элис, слегка преувеличивая масштаб трагедии.

Пити захлопывает дверь перед лицом Виктории. Я смеюсь.

- Что? Никаких потаскух? Им пойти домой? – Он спрашивает ее на полном серьезе. Пити отправит их домой, если Элис скажет.

- Да! – вопит она. – Черт побери, Эдвард, хватит приводить в мой дом свою подружку-шлюху!

Эдвард ничего не говорит. Он лишь улыбается и пьет.

- Впусти ее, - говорю я, подходя, чтобы встретить ее у двери.

Эдвард смотрит на меня из-за красной чашки. В его взгляде, похоже, смущение. Он пригласил ее сюда, потому что я пригласила Гарретта. Он думал, я отошлю ее. Но он не понимает: у меня не было секса с Гарреттом, и ни разу не целовалась с мальчиком. Это гораздо больнее, чем присутствие Гарретта.

Пити открывает дверь.

- Потаскухи, - приветствует он их. Там Виктория и еще одна девушка. Микси - Пити называет мне ее имя. – Она учится в нашей школе.

- Младшая сестренка. – Виктория обнимает меня, знакомя со своей подругой Микси, и говорит, что я выгляжу старше. – Видимо, это из-за платья. Тебе только… сколько? Тринадцать, да?

- Да, - говорю я, двигаясь обратно к дивану.

Эдвард снова возится с музыкальным центром. Виктория пытается поцеловать его; он что-то бормочет и отворачивает голову. Она садится.

- Так вы пьете? – Она кивает в направлении пустой бутылки из-под винного напитка. – Когда мне было тринадцать, я напивалась дерьмом покрепче этого. Ты такая милая, Блисс.

- Белла, - говорим мы с Эдвардом одновременно.

После этого вечеринка продолжается. Виктория с Микси попивают водку из своей бутылки. В конце концов, они встают и танцуют с Элис, но Элис называет их шалавами и постоянно высмеивает. Я стараюсь не смеяться, но это чертовски смешно.

Я не позволяю себе париться из-за него.

Эдвард облажался, и знает об этом. Он хочет, чтобы она была здесь не больше меня.

- Хочешь выпить, Блисс? – спрашивает Эдвард, забирая у меня пустую бутылку.

- Конечно, - говорю я, глядя на Элис, а не на него.

- Пойдем со мной, - говорит он и заходит на кухню.

Я иду за ним. На кухне никого нет. Карлайл с Эсме перенесли свою вечеринку на заднее крыльцо. У них не такая музыка, как у нас, но я вижу их через окно, и они смеются так же, как мы.

Я сижу за кухонным островком на барном стуле. Эдвард стоит с другой стороны. Он не смотрит, как я сажусь; он кладет лед в мою чашку и наливает спиртное.

Я макаю ананас в шоколад.

- Я знаю, что ты услышала сегодня, - тихо говорит он. – Прости.

- За что простить?

Он усмехается, наконец, глядя на меня.

- Блядь, понятия не имею, Блисс.

- Она не должна была приходить, - говорю я, теперь макая в шоколад клубнику.

- Я знаю. – Эдвард ставит передо мной чашку.

Мы молчим. Я ем, а он вздыхает и смотрит.

- У меня есть кое-что для тебя. Вообще-то у меня для тебя пара вещей. Одна из них от меня, Пити и Бена. Хочешь увидеть ее сейчас?

- Конечно. – Я пожимаю плечами.

- Пошли.

На долю секунды наши руки встречаются.

Мы вчетвером в комнате Эдварда; я люблю бывать здесь в этой компании. Окно открыто, телевизор выключен. Трое мальчишек передо мной.

- Парни, что вы делаете? – спрашиваю я, совершенно сбитая с толку.

- Всего пару затяжек. Не накуривайте ее слишком сильно, - говорит Эдвард, зажимая косяк в уголке рта.

Пити с Беном делают то же самое.

Я хихикаю.

Все трое одновременно прикуривают.

- С днем рождения, принцессочка, - говорит Эдвард, глубоко затягиваясь.

Пити с Беном тоже затягиваются.

Все трое задерживают дым в легких, подходят чуть ближе, еще ближе, еще, пока не оказываются прямо перед моим лицом.

Эдвард поднимает руку, считая: раз, два, три.

На счет «три» они выдыхают дым мне в лицо.

Они делают так еще четыре раза.

- О Господи, - говорю я, падая назад. Мои волосы развеваются, руки по швам.

- Чувак, - Пити кашляет и просто курит. – Она в говно.

Эдвард наклоняется ко мне. Мне хочется его поцеловать.

- Ты в порядке, детка? – шепчет он еле слышно. Пити с Беном высунулись в окно.

- Возбудилась.

Эдвард смеется, беря меня за руку.

- Не говори мне такой фигни, Блисс. Ты слишком мала… ты понятия не имеешь.

Он помогает мне встать. Сердце колотится. Я спрашиваю Эдварда: «У меня сердечный приступ?». Он говорит: «Нет, ты слишком мала для сердечного приступа». Я напоминаю ему, что мне тринадцать. Он говорит: «Именно». Эдвард толкает меня на кровать. Я придерживаю подол платья. Он рядом со мной.

- Я могу поцеловать тебя как она, - говорю я, глядя на него, кусая нижнюю губу.

- Знаю, что можешь, - по-прежнему тихо шепчет он.

Я сажусь, глядя ему в глаза.

- Мы можем… ты и я, то, что ты делал с ней. – Я не знаю, зачем я это говорю.

Эдвард встает, отходит и докуривает остатки своего косяка, высунувшись в окно с Пити и Беном.

Карлайл снизу жалуется на пепел.

Мы на кухне, потому что я умираю с голоду. Я съедаю все «Твинкиз» и пью «Севен-Ап» прямо из двухлитровой бутылки. Пити, Бен и Эдвард умирают со смеху. Я никогда в жизни не была так голодна.

- Намажешь мне арахисовое масло и джем? – спрашиваю я Эдварда.

Он намазывает.

- Лучший сэндвич на свете, - говорю я, откусывая третий кусок.

Эсме с Карлайлом входят в дом, чтобы взять очередную бутылку вина. Им достаточно бросить на меня один взгляд - и они смеются, как и мальчишки.

- Эдвард! – Эсме шлепает Эдварда в грудь. Она целует его в щеку и просит присмотреть за мной. – Твои родители убьют меня, Блисс, - говорит она, давая мне большую бутылку воды.

- Она не курила. Не по-настоящему, - говорит ей Эдвард, делая мне второй сэндвич.

Я продолжаю есть. Затем я начинаю смеяться и не могу остановиться.

Сейчас полтретьего утра, и Элис вырубилась на диване лицом вниз. Эсме снимает с нее балетки и накрывает одеялом. Карлайл на кухне с Пити и Беном, читает этим бездельникам лекции на темы «Нужно делать что-то важное в жизни» и «О важности быть важным». Карлайл пьян.

Джаспер с Гарреттом спят на полу. Уже давно. Мне нравится смотреть на них.

Я больше не голодна, я даже не смеюсь и готова лечь спать. Единственные, для кого вечерника, похоже, еще продолжается – это Виктория и Микси.

Виктория трясет задом перед Эдвардом, хотя музыка выключена. Она пытается поцеловать его и садится к нему на колени. Он сталкивает ее.

- Блядь, Вик, здесь мои родители. Имей немного уважения.

Она пытается начать драку. Эдвард велит ей уходить.

Довольно скоро все засыпают, и мы с Эдвардом остаемся одни. Мы сидим на большом диване в гостиной и смотрим клипы по MTV. Он все еще пьян. Я поджала ноги и прижимаюсь к нему.

- Пойдем в постель, - шепчет он.

Пити с Беном на полу, рядом с Джаспером и Гарреттом.

- Ладно, - говорю я, проходя на цыпочках мимо спящих.

В его комнате холодно, потому что окно оставили открытым. Едва уловимый запах травки, смешанный с его обычными запахами проблем и ванили. Я снимаю свои новые туфли и забираюсь под одеяло, ставя будильник на своем новом мобильнике на пять утра.

- Ставь на семь, детка. Все будут спать. – Эдвард переодевается. Я не смотрю.

Он подходит к кровати с подарочным пакетом.

- Вот. – Он кладет его передо мной.

Я сажусь, улыбаясь как сумасшедшая. Разрываю подарочную бумагу и смотрю, что там. Это его бейсбольный свитер. Я достаю его и зарываюсь в него носом.

- Это тупо, что я тебе его подарил? – со смехом спрашивает он.

- Нет. – Я вылезаю из постели. – Отвернись, - говорю я. Он смотрит на меня еще секунду, а потом отворачивается.

Я стягиваю свое платье, аккуратно кладу его на комод и надеваю через голову свитер. – Можешь смотреть, но осторожно, потому что на мне нижнее белье.

Эдвард тянет ко мне руку, и я беру ее. Он играет с моими пальцами и щекочет мне руку, пока я не засыпаю.

Будильник звенит в семь утра.

Когда я просыпаюсь, рука Эдварда на мне, прижимает меня к нему. Мне не хочется уходить, но я ухожу, забирая с собой платье и туфли.

В комнате Элис я надеваю треники и одну из ее футболок с группой, пряча свитер Эдварда в свою сумку с вещами. Минуту смотрю на себя в зеркало.

Смотрю до тех пор, пока не начинаю улыбаться… я не могу сдержать улыбку.
 

* песня рэпера The Notorious B.I.G.; изменяя себе, здесь, в интересах читателя, я позволила себе перевести название