Глава 31. Все сказано

"Как случилось, что их губы встретились?
Как так происходит, что птицы поют, снег тает, розы распускаются,
что рассвет белеет позади очертаний голых деревьев,
колыхающихся на вершине холма? Поцелуй – и этим все сказано".
Виктор Гюго

Белла Свон

Я приподнялась и глянула на будильник на маленьком столике, слегка усмехаясь про себя. Эдвард дернулся, ощутив мои движения, и пробормотал что-то во сне. Он притянул меня к себе, и я положила голову ему на грудь, не желая покидать тепло и комфорт его объятий.
Было раннее утро, чуть больше пяти утра. Сегодня День благодарения и я знала, что мальчики останутся дома на праздник, в школе выходной, а доктор Каллен взял на работе отгул. У меня были большие планы на ужин и необходимо уже идти на кухню и начинать, но лежать рядом с Эдвардом в постели было слишком хорошо, чтобы встать и уйти.
Прошло несколько недель с того происшествия с Джеймсом в моей комнате, когда приезжали друзья доктора Каллена из его организации. Остаток их пребывания прошел удивительно спокойно, они уехали в субботу утром и тогда же вернулись в Чикаго. Все это время они держались от меня на расстоянии, никто не заговаривал со мной, и они даже не обращали внимания на мое присутствие, когда я бывала рядом. Они обращались со мной так, как я привыкла в Финиксе – как будто меня и не было. Наверное, они все на меня злились и презирали после инцидента с Джеймсом, но Эдвард уверял меня, что не поэтому. Он сказал, что они просто пытаются быть вежливыми со мной после случившегося, из-за того, что один из них намеревался сделать со мной. Он говорил, что большинство людей в их организации стыдились действий Джеймса, что все они в основном были против издевательств над женщинами и детьми. Я не слишком верила этому – разве большинство из них не покупали себе женщин-рабов и разве это не издевательство над женщинами?
Он ответил, что это не одно и то же, но когда я потребовала объяснений, он не смог найти подходящего аргумента. Он продолжал настаивать на своем и быстро закончил этот разговор словами "это, черт побери, отличается и все тут", что бы это ни означало. Я не стала продолжать давить, просто запомнила эти слова о том, что мужчины не одобряют поступков Джеймса и из-за него пытаются быть со мной вежливыми. Сама эта мысль приводила меня в замешательство; как я могла поверить тому, что они пытаются уважительно относиться к кому-то вроде меня? Я хорошо знала, что такое уважение; всю мою жизнь меня вынуждали уважать плохих людей, и я осознавала, что для людей, вроде Чарли и доктора Каллена, быть уважаемым жизненно необходимо для выживания в их сфере деятельности. Но мысль, что могут уважать меня, пусть даже чуточку, никогда не приходила мне в голову. Я – раб. Oни видели во мне свою собственность. Единственное подходящее объяснение этому – это мужчина, которому я принадлежу. Но я все же признала, что большинство присутствующих здесь мужчин не похожи на Джеймса – они не казались внешне неприятными или грубыми. Те, кто остались, вели себя тихо и выглядели как-то по-особому, у всех них была особая утонченность, и еще в одном они точно были едины – все они обожали доктора Каллена. Даже Аро, которого доктор Каллен назвал боссом, высоко ценил моего хозяина.
Весь день после случая с Джеймсом я провела в постели, запертая в комнате Эдварда; все ушли и оставили нас наедине друг с другом. Мы спали, и я проснулась от душераздирающего крика Эдварда, который ошеломил меня. Он выглядел таким испуганным, весь в поту и дрожал. Я удивилась и застыла на минуту, меня переполняла тревога за него. Он посмотрел на меня в ответ и когда, наконец, понял, что он не один, притянул меня к себе и крепко обнял. Я прижалась к нему и чувствовала, как часто поднимается и опускается его грудь, дыхание было неровным. Я еще крепче вжалась в него, думая, что с ним произошло, но я не хотела склонять его к разговору. Точно зная, что он чувствует, учитывая, как я ночью просыпалась в крике, я понимала насколько тяжело открывать те вещи, что преследуют нас. Через несколько минут он казалось успокоил дыхание и начала рассказывать мне историю смерти его матери, как он был там и наблюдал за ее жестоким убийством, как жизнь покидала ее. Он говорил о его внутреннем хаосе, о той безотчетной боли, о вине за то, что бросил ее в тот момент, не сделал ничего, чтобы помочь ей, или остановить все это, хоть и не мог сделать ровным счетом ничего. Он был совсем беспомощным, и в этом не было его вины – в то время Эдвард был еще ребенком. Я даже не могла представить эту боль, с которой он жил долгие годы, учитывая, что он испытал. Я видела, как умирают люди, как гаснет их жизнь, но я никогда не позволяла себе эмоционально привязываться к кому-то из них. Было понятно, что мать Эдварда была для него целым миром, поэтому видеть, как то, что ты любишь больше всего, исчезает, для меня было невообразимо.
Я действительно начинала понимать, как много Эдвард пережил в тот момент. Нас обоих преследовали вещи, которые мы не могли предотвратить; мы были беспомощны перед эмоциональной, мысленной болью, которая снедала нас. Мы оба пролили кровь и столкнулись лицом к лицу со смертью, оба выжили, хотя оба остались разрушенными изнутри. Эдвард и я были несомненно совсем разными, жили в разных мирах, но в душе мы не отличались.
Я лежала в его руках и обнимала его, плакала от его слов о гибели матери. Я плакала об окончании ее жизни, плакала о ее страхe и боли в эти последние минуты, когда она уже осознавала, что это конец. Я плакала о нем, его потере и его боли, как эмоциональной, так и физической. Так хотелось, чтобы он перестал казнить себя, чтобы понял, что не стал разочарованием для нее. Он сделал то же, что и она для него. Она нуждалась, чтобы ее сын был в безопасности, чтобы он выжил и продолжал жить с этой ношей, хоть и без нее. Потому что все матери похожи, то же самое чувствовала бы и моя мама. Они надеются на будущее для своих детей, даже если у них самих будущего уже нет.
И видеть слезы Эдварда было так больно, видеть его плачущим, с такой болью… это разбивало мне сердце. Я не хотела, чтобы он страдал, чтобы он сломался. Эдвард всегда казался мне столь сильным. Видеть его слезы… это разрушило ту последнюю преграду в моем сердце, преграду, которой я ограждала себя от мира.
Весь следующий день мы валялись в постели, обнимались, в комнате было тихо. Он давал мне время и я ценила его терпение. Я волновалась, что доктор Каллен подумает, что мы вместе здесь, но Эдвард заверил меня, что с их отношением к изнасилованиям отец ни слова не спросит. Он дважды выходил из спальни, один раз за едой, второй - за своими школьными учебниками, один из его одноклассников подъехал к дому с ними. Очевидно, он так спешил ко мне, что просто бросил их в классе.
Следующим утром мы наконец-то выбрались из комнаты и вернулись в реальность. Он пошел в школу, а я старалась оставить этот инцидент позади. Джеймс уехал, и я была в безопасности, не было причин жить в страхе. Нужно быть сильной и продолжать жить, я не могу позволить ему сломать меня. Не могу позволить ему взять власть над моей жизнью. Достаточно людей контролировали меня, мне не нужен еще один. У меня мало осталось свободной воли, но одно решение я принять могу, как именно мне реагировать на это происшествие. Я не могу позволить снова загнать себя в раковину, он того не стоил.
После того дня нас поглотила рутина. До того, как выйти из спальни тем утром, Эдвард предупредил, что с его отцом следует действовать осмотрительно, но его любовь всегда рядом со мной и ничто это не изменит. Он говорил мне не обращать внимание на его отношение к другим людям, я к ним не отношусь. Он заставил меня пообещать, что я навсегда запомню эти слова – что бы он ни делал или ни говорил в компании других, что я буду помнить единственную правду – он любит меня всем сердцем. Он предупредил, что мы должны быть осторожны, и я действительно понимала это, но не буду лгать, утверждая, что первые несколько ситуаций не стали болезненными.
Он вел себя невозмутимо, будто я его совсем не интересовала. И так как я любила его столь сильно, мне было больно лицезреть его безразличие. Я продолжала говорить себе, что он ведет себя не так, как чувствует, мое сознание это понимало, а сердце – нет. В ответ я тоже была безразличной, что для меня не было сложно, я привыкла скрывать свои чувства в присутствии других. Через несколько дней стало легче, но мне до сих пор не нравилось переживать подобное. Так хотелось, чтобы это были просто мы, вместе, счастливые, но я знала, что это просто невозможно. Меня часто поглощали размышления, что этого всего просто не может быть, но я старалась сохранять надежду, хоть часть меня и сомневалась. Я думала: может, надежда позволяет мне уберечь себя от полного разрушения? Было слишком поздно, чтобы изменить происходящее или вернуться назад, я ступила на этот путь и другого не хочу – я столкнусь с любыми препятствиями и оно того будет стоить, ведь я испытала любовь Эдварда.
А потом, наедине, было так легко поверить в любовь Эдварда Каллена. Сама мысль о том, что это красивое создание может любить меня, переполняла меня спектром различных эмоций. Он часто говорил мне это и каждый раз на моих глазах появлялись слезы, а еще он часто демонстрировал мне свою любовь, когда никого не было рядом. Он обращался со мной с такой нежностью, с такой любовью, словно я была обожаемым сокровищем. Он был добрым и терпеливым, и таким понимающим. Такой красивый мужчина, я гордилась, что знакома с ним, что он присутствует в моей жизни.
Я лежала еще несколько минут в постели с Эдвардом, наблюдая за его спокойным лицом. Он был погружен в глубокий сон и легонько похрапывал, что заставило меня захихикать. Когда спал, он иногда издавал смешные звуки. Я часто произносила целые диалоги во сне, а вот Эдвард стонал и бормотал порой всю ночь напролет.
Нам до сих пор удавалось спать вместе каждую ночь, один из нас тихо проскальзывал в спальню другого примерно в полночь. Первые несколько ночей, пока тут была компания доктора Каллена, нам приходилось ночевать порознь, пока камеры в доме не были отключены и необходимость спать в разных комнатах отпала. Да мы уже и не хотели, мы привыкли находиться в одной постели, и теперь спать по одному казалось нам абсолютно неправильным.
Спать с Эдвардом было блаженством. Он никогда не дотрагивался до меня, за исключением случаев, когда его рука обнимала меня и мы целовались, и может иногда, когда он поглаживал мне спину или гладил волосы, но все это не считалось. Я действительно не боялась его прикосновений, когда он целовал меня, мое тело само отзывалось на его близость, и я на самом деле хотела идти дальше. Но моя застенчивость не позволяла мне сказать об этом. Я понимала, что еще не готова к сексу с ним, и не знала, когда буду готова, но он говорил, что можно доставлять удовольствие простыми касаниями, и это интриговало. Могу ли я коснуться его, как делали с ним другие девушки, и чтобы ему было хорошо? Он не принуждал меня, но я хотела. Я так его любила, и его счастье многое для меня значило. Я хотела сделать его счастливым, хотела, чтобы ему было приятно. Он часто говорил, сколько морального удовлетворения я доставляю ему, но могу ли я приносить ему и физическое удовольствие? Захочет ли он, чтобы я это делала? Я не знала этого, и не знала, как прикоснуться к мужчине, чтобы ему было хорошо, и стыдилась спрашивать.
Я аккуратно приподнялась и оторвалась от Эдварда, стараясь быть осторожной, чтобы не разбудить его, и выскользнула из постели. Коротко потянувшись, я оглянулась по сторонам. Эдвард всегда закрывал свои невероятно плотные шторы, поэтому даже если за окном было солнце, комната все равно была погружена в темноту.
Я ловко прошла сквозь завалы – он все еще не позволял мне убрать его комнату – и случайно наступила на один из его учебников, лежащий открытым на полу возле двери. Я отскочила назад и едва не упала. Еле слышно простонав, я нагнулась и схватила туфлю, которая отлетела. Оглянувшись, я убедилась, что Эдвард по-прежнему спал, он слегка пошевелился, но не проснулся. Я схватилась за дверную ручку, тихо отворила дверь и выскользнула в коридор. Закрыв ее за собой, я пошла в свою комнату. Сняв пижаму, я засунула ее в корзину и надела пару штанов цвета хаки и коричневый топ. В ванной я ополоснула лицо, подобрала волосы и убедилась, что выгляжу вполне прилично.
Выйдя из комнаты, я спустилась вниз, бесшумно скользя по лестнице. В доме царила тишина и темнота, наверное, все четверо Калленов мирно спали, поскольку им редко это удавалось. Честнo говоря, я не знала, ведь это был мой первый праздник в этом доме. Все, что мне сказали: они останутся дома и будут отдыхать, а доктор Каллен приказал мне просто позаботиться об обеде на День благодарения. В прошлую пятницу вечером мы с Эмметом посетили несколько лавок и купили все необходимое, пока Эдвард был в городе на игре. Это была первая игра с тех пор, как его команда проиграла и выбыла из соревнования. Джаспер ходил на игру с Элис, а Розали лишилась водительских прав, поэтому Эммет согласился на это поручение. Ходить с ним по магазинам было совсем не похоже на то, как это было с Эдвардом. Эдвард был пассивным и сдержанным, когда совершал покупки, брал только то, что знал, а Эммет, напротив, подошел к делу с энтузиазмом. Он рассматривал упаковки, отмечал в списке уже выбранное, громко размышлял, хватит ли у нас храбрости купить ту или иную вещь, чтобы попробовать. Это почти смущало и очень отвлекало, я никак не могла сосредоточиться и могла забыть что-то, когда он возле очередной полки не начинал громко кричать, чего бы ему хотелось. Через некоторое время я расхохоталась почти до слез, когда он, искрометно улыбаясь и почти подпрыгивая от радости, вышел из-за угла с полными руками какого-то мусора. Мы набрали две полные тележки и оплатили внушительный чек, чему доктор Каллен совсем не обрадовался. Он, конечно, мог себе это позволить, но сказал, что это было делом принципа. Он не мог понять, почему Эммету понадобилось несколько сортов мороженого, и зачем он накупил разные виды кренделей. Доктор Каллен просто заявил, что он в последний раз поручил Эммету подобную работу, и тот навсегда отстранен от походов по магазинам.
Пройдя через фойе, я оказалась на кухне и включила верхний свет, так как по-прежнему было темно. Было раннее утро, обычно я не поднималась так рано, еще до рассвета. Свет внезапно ударил по глазам, я подпрыгнула. Глаза заболели, и я заморгала, стараясь привыкнуть. Пройдя к холодильнику, я открыла его и достала индейку. Она была тяжелой, и я поморщилась, пока вытаскивала ее и бросала на стол. Я достала из шкафа кастрюлю и приготовила индейку к запеканию. Трапеза на День благодарения всегда хорошо удавалась мне, с тех пор, как я достаточно подросла, я часто помогала готовить ее. В первый День благодарения с Чарли, после гибели старших Свонов, меня довольно сильно побили, потому что индейка была готова на 20 минут позже, чем хотел Чарли. С тех пор я научилась делать все вовремя, прекрасно готовить еду и не опаздывать с ее приготовлением.
Когда духовка нагрелась, и индейка была начинена, я засунула ее в печку. Я начала доставать продукты из холодильника и шкафчиков, чтобы приготовить все для клюквенного соуса и домашнего тыквенного пирога, затем смешала вместе все ингредиенты. Открыв холодильник, чтобы взять яйца, я в ужасе распахнула глаза – не было ни одного. Эммет помогал мне раскладывать продукты, точнее пытался помочь, поэтому я понадеялась, что, может, он положил их где-то еще. Я наклонилась и начала исследовать содержимое полок, внутри нарастала паника, когда я так ничего и не находила. Без яиц приготовить пирог было невозможно, они были абсолютно необходимы. Я начала доставать продукты, яростно оглядывая холодильник, зная, что они должны быть где-то там. Потом попыталась вспомнить, брала ли я их в магазине; яйца всегда были нужны, я не могла забыть о них, но Эмметт был такой не сосредоточенный и отвлекал меня, поэтому я мало что помнила.
Через минуту, когда я уже трижды все перебрала, и их так нигде и не было, я поняла, что мои поиски безрезультатны. Похоже, в магазине я про них просто забыла. Громко застонав, я покачала головой.

- Вот дерьмо! - вслух выругалась я, моментально вздрогнув, когда слова сорвались с губ. Я услышала позади себя кашель и подскочила, оглядываясь, так резко, что почти упала. Схватившись за дверцу холодильника, я все же устояла, и стала вглядываться в темноту. Я увидела силуэт, стоящий в тени, осознав, что меня только что поймали на сквернословии. Когда глаза, наконец, привыкли, я увидела доктора Каллена. Он стоял в дверном проеме, руки скрещены на груди. Одет он был как обычно: в пару брюк цвета хаки и черную облегающую футболку. Волосы были еще влажными после душа, они выглядели более темными, чем его обычный светлый цвет, и были зачесаны назад. С минуту я смотрела на него широко открытыми глазами, сердце бешено билось, он уставился на меня в ответ. Паника начинала захлестывать меня, ведь я не знала, как долго он был там и что конкретно услышал. Я надеялась, что он хотя бы не слышал, как я произнесла бранное слово.
- Я, э-э-э.., - нервно начала я, осторожно глядя на него. Я не знала, что сказать и зачем он там стоял.
- "Дерьмо"? – спросил он, приподнимая бровь. Ужас прошел сквозь меня, когда я поняла, что он таки все слышал.
- Простите, сэр. Я не это имела в виду. Я не понимала, что говорю, просто вырвалось, – быстро проговорила я. Он качнул головой и улыбнулся.
- Все в порядке, - ответил он, пожав плечами. Мои глаза удивленно расширились от его слов. Он тихо засмеялся, наблюдая мою реакцию. – Ты что, подумала, что у тебя проблемы? – спросил он.
Я едва заметно кивнула. – Я хочу сказать, что никогда раньше не ругалась так.., - начала я. Он удивленно посмотрел на меня в ответ, его глаза распахнулись.
- Ты впервые в жизни выругалась? – спросил он. Я кивнула.
- Я была не настолько глупа, чтобы говорить подобное у Свонов, - сказала я. И тут мои глаза расширились, и я яростно закачала головой, понимая, что сказала. – Не то, чтобы я не знала, как вести себя здесь, я не хотела, чтобы это так прозвучало. Просто, то место и это совсем разные.., - я замолчала, не уверенная, как все объяснить, понимая, что начинаю выглядеть как глупый ребенок и в моих словах нет никакой логики. Я не хотела, чтобы он думал, будто я не боюсь его как хозяина, не хотела, чтобы он видел неуважение в моих словах. Он улыбнулся и поднял руку, останавливая меня, и я замерла, выжидающе глядя на него.
- Ерунда. Честно, я удивлен, что ты до сих пор не ругаешься. Это побочный эффект от общения в таком количестве с моим младшим, он любит говорить неприятные вещи, - сказал он, пристально вглядываясь в меня, словно выискивая во мне какую-то реакцию на его слова. Я моментально заинтересовалась, пытался ли он загнать меня в ловушку или это была проверка, но доктор Каллен уже доказал, что он не из тех, кто играет с людьми, он всегда говорит то, что думает. Но его упоминания об Эдварде по-прежнему заставляли меня нервничать.
- Да, Эдвард любит красочные слова, но я стараюсь избегать их, чтобы не привыкнуть и не сказать случайно в неподходящее время, например в присутствии своего хозяи.., э-э-э, - запнулась я, понимая, что почти назвала его хозяином, а он этого не любит. Он уставился на меня, приподнимая брови, очевидно ожидая завершения, - …в присутствии тех, кто не заслуживает неуважения.
Он улыбнулся. – Хороший прием, - сказал он, кивнув и тихо посмеиваясь. – Ты быстро соображаешь.
Я улыбнулась в ответ, стараясь быть вежливой, но он все еще заставлял меня нервничать. – Спасибо, сэр. Но я действительно так думаю. Вы заслуживаете моего уважения, и говорить подобные вещи в вашем присутствии неприемлемо.
Он вздохнул: – Не надо целовать мне задницу, Изабелла, в этом нет необходимости. Мои дети ругаются постоянно, - сказал он, пожимая плечами, словно все это мелочи.
- Но я не одна из ваших детей, сэр, - просто ответила я. Он уставился на меня на мгновение, его взгляд стал напряженнее.
- Нет, ты нет, – наконец сказал он. Он вздохнул и пробежался рукой по волосам, которые уже высыхали и становились обычного светлого цвета, к которому я так привыкла. Его движение привело волосы в легкий беспорядок, напоминая об Эдварде. – Тогда почему ты ругалась? Есть проблема? – спросил он через минуту. Я вздохнула.
- У нас нет яиц, сэр, - нерешительно ответила я, неуверенная, как он отреагирует. Это была моя работа – думать о еде и о том, что нужно. Похоже, я провалила свою задачу. – Я думаю… я забыла купить их в магазине.
Он кивнул. – Неудивительно, учитывая эту катастрофу – поездку в магазин. Кому нужны семь видов картофельных чипсов, кстати говоря? – спросил он, нахмурившись. Я пожала плечами, и он вздохнул, пожав плечами в ответ. – Догадываюсь, что теперь надо съездить в магазин и купить их, не так ли? – спросил он. Я глянула на него и нерешительно кивнула, удивленная его реакцией. Я ждала хотя бы недовольства своей ошибкой, но он все понял, и даже не попытался обвинить во всем меня.
- Думаю, да, – промямлила я. Он улыбнулся.
- Иди, обуйся, накинь пальто, и мы поедем, - сказал он. Я с минуту не сводила с него глаз, ошеломленная. Он тихонько засмеялся, покачав головой. – Сегодня, если ты не возражаешь.
- Да, сэр,- немедленно ответила я, испугавшись, что моя нерешительность раздражает его. Я быстро пробежала мимо него, выскочила из кухни и бросилась вверх по лестнице. На третьем этаже я старалась быть максимально бесшумной, чтобы не разбудить Эдварда, и проскользнула к себе в комнату. Схватив пальто из шкафа, я надела его и застегнула. Это был небесно-голубой плащ, довольно легкий, но другого у меня не было. Я достала пару носков и коричневые ботинки. Тихо выйдя из комнаты, я спустилась вниз. Доктор Каллен стоял в фойе в своем пальто, покачиваясь на пятках, пока ждал меня. Заметив меня, он нахмурился.
- Это твое единственно пальто? – спросил он. Я нерешительно кивнула, не понимая, что не так. – Тебе нужно более теплое, зимнее. Надо не забыть попросить Элис купить такое.
Я кивнула. – Спасибо вам, сэр, - мягко ответила я, удивленная, что он хочет купить мне еще одежду. У меня и так уже было ее много.
- Не стоит, dolcezza (дорогая), - мягко ответил он, легко улыбаясь мне. Выражение его лица было расслабленным и поразительно нежным, он смотрел на меня так, как будто действительно переживал. Я быстро отвернулась от него, мне стало неуютно, и я уткнулась взглядом в пол. Неуверенная, как понимать его настроение, я нервно покусывала нижнюю губу. Доктор Каллен был то таким теплым, то холодным со мной, и мне всегда казалось, что он знает больше, чем положено, вот например, иногда он смотрел на меня, как будто знал все секреты, и это пугало. Я много думала о том, что он сказал за столом на том обеде. Меня волновало, как на самом деле долго доктор Каллен знал обо мне, и как много он знал. Он прочистил горло через миг, и я подняла глаза на него, замечая, что ему так же неловко, как и мне. – Мы должны идти, - сказал он. Я кивнула и слегка улыбнулась ему, перед тем как пойти к двери.
Я открыла входную дверь и поежилась от холодного воздуха, который ударил мне в лицо. Доктор Каллен вышел следом и, кинув взгляд на подъездную аллею, застонал с раздражением. Я нахмурилась и оглянулась на него, пытаясь понять, что не так. Он уставился в одну точку, сосредоточенно рассматривая что-то.
- Есть проблема, сэр? – спросила я, интересуясь, почему он по-прежнему на пороге. Было холодно, и я начинала дрожать, а из носа потекло. Он вздохнул.
- Эдвард заблокировал мою машину, - ответил он, кивая головой. Я повернулась и увидела, что черная машина доктора Каллена была зажата между домой и серебристым Вольво Эдварда, как всегда припаркованным как попало. Когда-то я спросила его, почему он всегда оставляет машину напротив машин других водителей, он ответил, что это для того, чтобы идиоты, которым не удалось бы припарковать свои машины, даже если бы от этого зависела их жизнь, не могли ее повредить. Мне стало интересно, разве есть люди, которые не умеют парковаться, кажется, что все это делают, но спросить я не осмелилась. У Эдварда были на то свои причины.
- Подожди секунду, - сказал доктор Каллен, и, развернувшись, вернулся в дом, а я стояла на крыльце, шмыгая носом и трясясь от холода, желая, чтобы он поторопился и впустил меня в машину, пока я не перемерзла. Он вернулся через минуту и запер дверь. Улыбнувшись, доктор Каллен спустился с крыльца и я пошла следом. Я удивленно распахнула глаза, когда он приблизился к машине Эдварда с ключом в руке. Он открыл пассажирскую дверь, кивая, чтобы я залезала внутрь. Я нерешительно послушалась, встряхнувшись, когда доктор Каллен закрывал дверь. Он обошел машину и сел за водительское кресло. Мне стало интересно, расстроится ли Эдвард, что отец взял его машину, он ведь такой капризный. Доктор Каллен, казалось, остался неудовлетворен положением кресла, подкрутил что-то и только тогда закрыл дверь. Потом он открыл консоль между сидениями, заглядывая внутрь. Закрыв ее, он перегнулся через меня, я напряглась от его близости. Он открыл бардачок и посмотрел там, потом быстро закрыл. Затем начал искать под сидениями и, наконец, засмеялся, доставая пистолет, который я видела у Эдварда. Я судорожно вздохнула. Доктор Каллен внимательно осмотрел оружие, проверил, заряжено ли оно, прежде чем вернуть пистолет на место. Потом он вздохнул и завел машину, посмеиваясь про себя.
Он включил печку, а я сидела тихо и ждала, пока меня, согревая, обдувал теплый воздух. Доктор Каллен выехал с подъездной дорожки и направил машину к трассе, мы ехали в полной тишине. Потом он включил музыку и с минуту крутил радио Эдварда, пытаясь найти что-то подходящее. В воздухе витало напряжение и неловкость, я не знала, что сказать, поэтому сидела тихо.
Было раннее утро, праздник, поэтому все магазины, которые мы проезжали, были заперты. Он продолжал молчать. Почти через час езды он заметил магазин с надписью "Открыто", радостно вздохнул и подъехал на парковку. Обернувшись, он улыбнулся мне и выбрался из машины. Я открыла дверь и вылезла, идя следом за ним в магазин.
Он пошел прямо в молочную секцию, взял первый попавшийся десяток яиц. Я наблюдала за ним, борясь с желанием посоветовать ему открыть коробку и проверить, не было ли одно из них разбито, но мне не казалось правильным указывать ему, что делать. Он развернулся и приподнял упаковку, словно гордясь собой. Я вернула ему улыбку. – Что-то еще? – спросил он. Я отрицательно покачала головой и он кивнул. Он подошел к кассе, похоже, теперь, когда он нашел яйца, он спешил. Положив их на кассу, он оглянулся на стойку с конфетами. Быстро окинув взглядом, он подошел к ней. Мои глаза удивленно распахнулись, когда он взял упаковку Тоблерона и положил ее рядом с яйцами. – Хочешь шоколадку? – спросил он.
- Оу, нет спасибо, - ответила я, все еще ошеломленная тем, что он тоже ест Тоблерон. Он сконфуженно посмотрел на меня и кивнул в ответ, отворачиваясь. Девушка подписала его чек, и он достал кошелек, вынув наличные. Она дала ему сдачу, он вежливо поблагодарил ее, забрал пакет и направился к машине. Открыв пассажирскую дверь, он придержал ее, впуская меня внутрь. Потом закрыл и пошел на водительское место. Вынув свои конфеты, он бросил пакет с яйцами назад. Открыл шоколадку и откусил кусочек. Я с любопытством наблюдала за ним и через мгновение фыркнула, под впечатлением, насколько его сын был похож на него.
Он услышал мой смешок и обернулся, приподнимая бровь. – Что смешного? – с улыбкой спросил он. Я кивнула головой, все еще посмеиваясь.
- Ничего, просто вы мне напомнили Эдварда. Он всегда покупает эти конфеты, когда мы ездим в магазин, - сказала я. Он засмеялся.
- Да, это я впервые купил ему Тоблерон. Раньше я привозил его из Европы и угощал мальчиков. В Америке он появился позже, – cказал он. Я улыбнулась и понимающе кивнула. Он завел машину и откусил еще кусочек, выехал со стоянки. Он разогнался, мы ехали назад домой. Он молчал, потом вздохнул и повернулся ко мне.
- А вы ребята хорошо поладили, - сказал он. Я нахмурилась и обернулась к нему, не понимая, что конкретно он имеет в виду.
- Кто? – неуверенно спросила я. Он коротко глянул на меня и вернулся к дороге.
- Ты и Эдвард. Должен признать, когда я впервые привез тебя от отца, я переживал, как буду оставлять тебя с ним наедине. Я знаю сына и знаю, каким резким он может быть, а ты была такой стеснительной. Я боялся, что он тебя напугает своим поведением и обращением. Но вы довольно легко поладили. Это удивительно. Мне интересно, почему так, - сказал он, снова глядя на меня. У него на лице было выжидательное выражение, как будто он действительно искал во мне причину. Я запаниковала, обеспокоенная тем, к чему он ведет, но внешне держала себя в руках.
- Я не уверена, - нерешительно сказала я. Я не знала, как объяснить это, не возбуждая его подозрения. – Наверное, потому, что он очень прямой. Я стараюсь не обращать внимания на его реакцию.
- В этом есть логика, - сказал он, пожимая плечами. Я кивнула и уставилась в окно, не желая дискутировать дальше. Доктор Каллен, спасибо ему, не стал развивать вопрос. Он говорил на отвлеченные темы, спрашивал меня о погоде и праздновала ли я этот праздник с отцом. К тому времени, как через час мы вернулись в Форкс, напряжение и неловкость между нами заметно ослабли. Мне все еще не было полностью комфортно рядом с доктором Калленом, и я не думала, что когда-то будет, но приятно было хотя бы не бояться его больше.
Он подъехал к дому и припарковал машину на другой стороне, чтобы она больше не блокировала его автомобиль. Я вылезла и захлопнула за собой дверь, пока доктор Каллен брал яйца и закрывал машину. Мы приблизились к дому, и доктор Каллен открыл передо мной дверь, кивая, чтобы я заходила. Я вошла в фойе и увидела Эдварда, стоящего в нескольких шагах, судя по его лицу, он колебался. Кроме того, весь его вид говорил об обеспокоенности и страданиях, даже о страхе. Я нахмурилась, думая, что могло так его задеть. Он глянул за меня на доктора Каллена, и выражение его лица резко сменилось на гнев. Доктор Каллен уловил его взгляд и вздохнул:
- Если ты не хочешь, чтобы я брал твою машину, не стоит блокировать мою, - ответил он, пожимая плечами. Эдвард закатил глаза.
- Ты, черт побери, мог простo переставить ее и взять свою, - раздраженно сказал он. Я поняла, что он, наверное, переживал из-за машины и поэтому был так расстроен, когда мы вошли. Эдвард обожал свой автомобиль, это без сомнения.
- Да мог. Но знаешь, я заплатил за нее, поэтому решил, что разницы нет, - сказал доктор Каллен. Эдвард снова закатил глаза, но не стал спорить. Доктор Каллен протянул мне упаковку с яйцами, я аккуратно взяла ее и, поколебавшись минуту, пошла на кухню. Приступив к работе, я быстро стала смешивать ингредиенты.
Я провела на кухне почти полдня, готовя, и они на большую часть времени оставили меня в покое. Семья сидела вокруг стола в гостиной, смотрела футбол и болтала о чепухе. Иногда я ловила взгляд Эдварда, он подмигивал или улыбался мне, когда отец не видел, но кроме обычных вежливостей, мы не перекинулись и словом. Один раз он зашел на кухню за водой и специально прижался ко мне. Я ощущала его грудь своей спиной, тепло его тела, которое согревало меня даже через одежду. Я затрепетала и охнула от избытка эмоций, Эдвард издал гортанный стон в ответ. Когда его отец зашел на кухню через несколько секунд, Эдвард отодвинулся от меня, но трепет в моем теле не проходил.

Как только закончила с готовкой, я начала накрывать стол и расставлять блюда. Когда я уже было собралась вынимать индейку из духовки, подошел доктор Каллен: - Давай, я помогу, - сказал он. Я обернулась и улыбнулась ему – индейка была довольно тяжелой. Я отступила назад, пока он доставал птицу и ставил ее на стол. Я проверила, готова ли она, не желая подавать плохо пропеченную еду. – Как насчет того, чтобы ты пошла наверх и переоделась и мы сели обедать? Я поставлю индейку на стол. Мы ждем тебя, - сказал он, улыбаясь. Мои глаза удивленно распахнулись, я не думала, что буду обедать с ними. Все еще не могла привыкнуть есть в обед.
- Хорошо, - сказала я, все еще удивленная, он не ответил. Помыв руки, я побежала наверх, быстро поднимаясь по ступеньками. Пойдя в комнату, я достала одежду. В ванной я глянула в зеркало и удивилась, как растрепанно выглядела. Я была забрызгана кусочками еды, штаны грязные от того, что я о них вытирала руки. Быстро помывшись, я надела пару черных брюк и розовый топ. Не желая спускаться вниз босой, я скользнула ногами в черные балетки и причесалась. Решила оставить волосы распущенными и заправила их за уши. После того, как привела себя в приличный вид, я пошла вниз. И, столкнувшись с Эдвардом, замерла в гостиной. Он улыбнулся мне и пробежался глазами по моему телу, а потом взлетел наверх. Я зашла в гостиную и все трое посмотрели на меня, улыбаясь, но потом снова возвращаясь вниманием к игре. Эдвард вернулся через минуту и доктор Каллен, прочистив горло, встал.
- Ладно, давайте есть, – cказал он. Лицо Эмметa просветлело, он вскочил и побежал к столу. Остальные парни захохотали, а я улыбнулась его энтузиазму. Я подошла к столу, а Джаспер отодвинул для меня стул, вежливо помогая мне сесть. Подарив ему маленькую улыбку, я прошептала: - Спасибо вам, - и села. Это так странно, что за столом со мной обращаются как с гостем. Джаспер сел рядом со мной, а Эдвард напротив, как тогда, в прошлый раз, когда я ела с ними.
Все они склонили головы, и я последовала их примеру, а доктор Каллен быстро проговорил молитву. Я удивилась тому, что он молится, он не был похож на набожного человека, но факт оставался фактом – доктор Каллен все еще был загадкой для меня. После молитвы он начал разделывать индейку, и мы приступили к трапезе, сами накладывая себе порции. Члены семьи о чем-то вежливо разговаривали, а я сидела молча и ела маленькими кусочкам. Я все еще нервничала от того, что ела в обед, поэтому не могла съесть много. Через 15 минут доктор Каллен прочистил горло, я подняла на него глаза, а моя вилка замерла в воздухе. – Мы собрались за столом, чтобы разделить друг с другом то, за что мы благодарны. – Мои глаза слегка расширились, а он улыбнулся. – Это наш ежегодный обычай. Моя жена ввела его.
Я кивнула, и он повернул голову к Эммету. Эммет отложил вилку в сторону, откидываясь на спинку стула. – Я благодарен за Розали и ее сладкие губки, - начал он. Доктор Каллен закатил глаза, а оба мальчика рассмеялись. Через мгновение отец дал ему знак продолжать. – Я благодарен за то, что наконец-то выпускаюсь из старшей школы и скоро уеду в колледж. Конечно же, я благодарен за то, что у нас есть. И я благодарен за эту еду, она, черт побери, невероятная! Спасибо, Изабелла! – выкрикнул он. Я покраснела, когда он с энтузиазмом посмотрел на меня, а все засмеялись. Доктор Каллен перевел взгляд на Эдварда, вопросительно приподнимая бровь.
Эдвард вздохнул: – Я благодарю за Вольво и что ты, черт возьми, вернул его не поцарапанным, - сказал он, приподнимая бровь в ответ. Доктор Каллен засмеялся и кивнул. – И благодарю за то, что я дома, а не в этой смехотворной заграничной школе. Я благодарен за музыку и за свой пистолет. Я чертовски люблю свой пистолет.
Я удивленно посмотрела на него, улыбаясь. Доктор Каллен тихо засмеялся. – Мда, хороший пистолет. Я проверил его в машине. 1911 год, 45 ACP, маленькая мощная вещь. Где ты его достал?
Эдвард в ответ взглянул на отца и пожал плечами. – Думаю, что этого я не помню, – cказал он, гримасничая. Доктор Каллен снова засмеялся и кивнул.
- Достаточно честно, – сказал он. – Ты закончил?
Эдвард пожал плечами. – И я благодарен всем вам, даже если иногда вы трахаете мои нервы. О, да, и за оргазмы. Я определенно благодарен за них.
Мои глаза распахнулись от его слов, все опять захохотали. – Джаспер, - позвал доктор Каллен.
- Элис, за то, что любит меня. Отцу, за его поддержку, финансовую и моральную. Моим братьям, за дружбу. Изабелле – за все, что она делает для нас, и за то, что остается моим другом несмотря на обстоятельства, – cказал он. Я шокированно уставилась на него, он нежно улыбнулся.
- Изабелла? – сказал доктор Каллен. – За что ты благодарна?
Я вздохнула и перевела глаза на стол, я нервничала из-за их взглядов. Поколебавшись, я начала: – За еду, воду и убежище, - сказала я, пожав плечами. Когда я подняла глаза, доктор Каллен улыбался.
- Достойные вещи, чтобы быть благодарной за них. Большинство людей принимают их как должное, - сказал он. Я кивнула.
- Да, но когда ты живешь почти всю жизнь без них, учишься ценить, - мягко сказала я. – И я благодарна за вашу доброту, также. – Я задержалась взглядом на столе, но чувствовала глаза Эдварда на мне, посмотреть в ответ я не решилась. Возникла маленькая пауза и тишина, которая была не слишком комфортной, пока доктор Каллен не заговорил:
- Я благодарен за своих сыновей и то, что они отличаются от остальных. Я благодарен за мир, в которым мы тут живем, за возможность заниматься медициной. Я благодарен за наше здоровье и благосостояние, и, наконец, за то, что Изабелла в безопасности, - сказал он. Я удивленно глянула на него, и он встретился со мной взглядом, не разрывая контакта. Было довольно странно слышать, как мой хозяин благодарит за мою безопасность. Я не была уверена, как воспринимать то, что он имел в виду. Я действительно была в безопасности?
Он отвернулся через миг и мы снова вернулись к трапезе, тишина зависла над столом. Я поковырялась в еде, но аппетита особого не было. Через несколько минут доктор Каллен отложил вилку со звоном по тарелке и отодвинул стул.
- Ладно, я наелся. Вы можете заниматься своими делами, когда закончите, - сказал он, забирая тарелку и поднимаясь. Он сделал несколько шагов в сторону кухни, но прежде чем зашел за угол, обернулся. – Изабелла?
- Да, сэр? – нерешительно сказала я, не догадываясь, чего он хочет.
- Спасибо тебе, - сказал он. Я в шоке посмотрела на него и кивнула, он кивнул в ответ.
- Не за что, сэр, - сказала я. Я не была точно уверена, за что он благодарит меня, но наверное за еду. Он быстро вышел из комнаты. Я поколебалась с минуту, прежде чем тоже отодвинуть стул, схватить посуду и встать. На кухне я, как и доктор Каллен, очистила тарелку, начала готовить посудомойку и чистить кухню. Джаспер пришел через минуту и облокотился на машинку. Он улыбнулся мне, а потом пошел к лестнице. Эммет и Эдвард зашли следующими, они также очистили свои тарелки. Эммет вышел из кухни в гостиную, достал телефон и начал набирать номер. Эдвард просто стоял на кухне, рассматривая меня.
Он вздохнул, когда доктор Каллен вернулся в фойе, и ушел. Я наблюдала, как он поднимался по лестнице.
Закончив с уборкой кухни, я загрузила посудомоечную машину. Потом вытерла шкафчики и обеденный стол, бросила тряпку в корзину в прачечной. Осмотрев все, я пошла на третий этаж. Я хотела принять ванну и расслабиться.
На третьем этаже у своей двери я заметила Эдварда, дверь в его комнату была нараспашку. Он сидел за столом и что-то читал. Я улыбнулась, он выглядел таким сконцентрированным на чтении. Я развернулась к своей комнате, не желая беспокоить его, когда услышала голос:
- Изабелла? – позвал он. Я обернулась и увидела, как он серьезно смотрит на меня.
- Да, Эдвард?
Он улыбнулся, когда я произнесла его имя. – Хочешь посмотреть фильм или что-то еще? – спросил он. Я улыбнулась и пожала плечами.
- Хорошо, но сначала я хочу искупаться, - сказала я. Он кивнул.
- Отлично. Делай, что нужно, я буду здесь, - сказал он и вернулся к книге. Я обернулась и улыбнулась про себя, тихонько вздыхая.
Я вошла в комнату, разделась, взяла халат и проскользнула в ванную. Закрыв дверь, я наполнила ванну теплой водой, налила в воду клубничную жидкость для вaнны. Когда ванна наполнилась, я погрузилась в воду, вздыхая, как только горячая вода коснулась кожи. Откинувшись на спину, я прикрыла глаза, просто получая удовольствие. Я лежала некоторое время, поигрывала пеной, собирая ее в руки и сдувая. Она напомнила мне о происшествии на кухне, когда Эдвард провалил попытку воспользоваться посудомойкой, и я засмеялась от воспоминания. Взяв мочалку, я начала мыться, прижав мочалку крепче чем обычно к своему женскому естеству. Я напряглась, когда молния пронзила ноги и внутри все затрепетало. Меня это напугало и я быстро убрала руку, отбрасывая мочалку.
Я сидела некоторое время, перед тем как медленно погрузить руку вод воду. Это вызывало тревогу, даже стыд, но я позволила руке пропутешествовать на то место. Я прижала кончики пальцев к той самой точке и почувствовала щекотку, которая вызвала трепет в теле. Я нажала сильнее и резко выдохнула, когда сильная вспышка пронзила меня. Я не знала, что нужно делать, но это было так приятно, что я повторила, просто довольствуясь ощущениями. Я начала потирать пальцами вверх и вниз эту точку, чувства пронизывали меня. Ноги начали дрожать, дыхание ускорилось, поэтому я прикрыла глаза, чтобы расслабиться. Было такое чувство, словно у тела появилось свое собственное сознание, когда я начала выгибаться от прикосновений, а под кожей нарастало странное ощущение. Я продолжила свои действия и напряжение усилилось, появилась дрожь в теле. Ощущения словно стали раза в четыре сильнее, настолько сильные, что я одернула руку. Тело было неподатливым и напряжение стало спадать сразу, как только я убрала руку, но в той точке все еще сохранялась пульсация. Через минуту дыхание пришло в норму и я просто сидела, стараясь успокоиться и взять себя в руки. Это было так приятно, так невероятно приятно, что я не могла это выдерживать, но эти чувства меня и напугали. Эдвард говорил, что я могу доставить себе удовольствие, но тогда я не поняла, теперь же я знала. Он также признавал, что делал такое же и не стыдился этого. Но для меня это все еще было неправильно, я не должна так поступать, и я не могла позволить себе продолжать это, чтобы дойти до крайней точки. Напряжение было именно таким, как он описывал, но я остановилась прежде, чем произошел взрыв. Это был настолько чуждо мне; я не могла поверить, что зашла так далеко.
Я сидела в ванне, пока вода не начала остывать, поэтому быстро помыла волосы и вылезла. Высушившись, я накинула халат и расчесала волосы, чтобы распутать узелки. Войдя в комнату, я достала из ящика нижнее белье, одела его и черные шортики. Схватив футболку Эдварда, я натянула ее через голову. Подойдя к двери, я протянула руку и замерла, почему-то нервничая. Это было глупо, но я боялась, что он поймет, чем я занималась. Я знала, что даже если он поймет, что я касалась себя, он не скажет ничего плохого по этому поводу, он постарается приободрить меня, но я смущалась. Внизу живота осталась ноющая боль, пульсация словно звала меня закончить то, что я начала. Меня сбивали с толку эти новые чувства, желание дотронуться до себя. Я волновалась, стоило ли мне идти к Эдварду в спальню в таком состоянии. Но было так глупо даже раздумывать, Эдвард ждал меня и конечно я пойду, несмотря на то, что мне тяжело контролировать эти новые желания и знания.
- Черт! – подпрыгнула я, сердце бешено забилось, когда слово эхом пошло по этажу. Я открыла дверь, переживая, что не так. Оглянувшись, я увидела Эдварда. Он стоял на пороге в свою комнату, оглядываясь по сторонам, словно что-то искал. Он взлохмачивал волосы и выглядел беспокойно. Я наблюдала за ним, пока он продолжал ругаться, не так громко как раньше, потом он начала ковырять ногой что-то в полу. Я засмеялась от его действий, тряся головой.
- Что-то потерял? – спросила я. Он подпрыгнул от моего голоса и его глаза округлились. Очевидно он меня не заметил, поэтому я застала его врасплох своим вопросом.
- Господи, ты можешь издавать хоть какие-то звуки, черт побери?! - выкрикнул он. – Ты что, хочешь чтобы у меня был гребаный сердечный приступ? – я просто смотрела на него, не слишком удивленная, что он ругается. Да, было не очень приятно, когда Эдвард срывался на меня, но такой уж он был и я никогда его за это не упрекала. Я не имела права указывать ему, как себя вести, как бы я ни хотела. Я любила Эдварда за то, кем он был, и не хочу менять его. Может поэтому мы так друг другу подходили. Он никогда не пытался изменить меня, не критиковал. Он принимал меня со всеми причудами и недостатками, даже если они ему не нравились, и старался сделать меня сильнее и никогда не выговаривал за слабости.
Он смотрел на меня с минуту, потом гнев ушел и он смягчился. Он вздохнул и пробежался рукой по волосам. – Я потерял свой гребаный телефон, - раздраженно сказал он. Я улыбнулась и кивнула, возвращаясь назад в комнату. Я схватила свой телефон со стола, открыла и зашла в список контактов. После происшествия с Джеймсом Эдвард научил меня пользоваться всеми функциями. Он все время писал мне со школы и даже один раз звонил мне после ланча на прошлой неделе.
Я нашла имя Эдварда и нажала на вызов. Через несколько секунд странная мелодия раздалась из его комнаты, песню я не узнала. Я подошла к двери и увидела, как Эдвард отбрасывать вещи в стороны, пробираясь через завалы книг на полу. Через минуту он нашел трубку. Нажав на красную кнопку, я остановила звонок. Я вернулась в комнату и положила телефон на место, разворачиваясь. Я завопила и схватилась за грудь, когда увидела Эдварда, стоящего у меня в комнате прямо за мной. Он улыбнулся мне и притянул в свои объятия, обнимая руками. Я замерла на миг, а потом обняла его в ответ, крепко прижимаясь.
- Я вел себя как осел, не надо было срываться на тебя, - мягко прошептал он. Я улыбнулась ему и отстранилась. – Как насчет того, чтобы посмотреть наконец-то фильм? – спросил он извиняющимся голосом.
Я кивнула, ценя то, что он извинился, хоть в этом и не было надобности. Я знала, кто он. Он взял меня за руку, сплетая наши пальцы и потянул к себе в комнату. Я фыркнула и схватившись за ручку, прикрыла дверь к себе в комнату. Когда мы вошли к нему, он закрыл дверь и плюхнулся на диван. – Там есть DVD на полке, - сказал он, указывая в сторону полок с музыкальной коллекцией. Я удивленно глянула на него, пораженная, что он оставил выбор фильма мне, но подошла и начала смотреть обложки. Читать стало намного легче благодаря Джасперу и Элис, и Эдвард постоянно принуждал меня читать при любой возможности. Думаю, это был его способ помочь.
- Знаешь, я в них не разбираюсь, - пробормотала я, не узнавая ни один фильм. Он засмеялся про себя и я оглянулась. Он качал головой.
- Просто бери любой, без разницы, какое дерьмо мы будем смотреть, я просто хочу провести с тобой время, - сказал он. Я улыбнулась и вернулась к полке, чувствуя счастливый подъем. До сих пор не верилось, что он так ценит мою компанию, он старался проводить каждый свободный миг вместе. Я схватила фильм, даже не думая о чем он, и протянула Эдварду. Он едва глянул на него и пожал плечами, хватая пульт от плейера и включая его. Он открыл лоток и засунул диск, настраивая магнитофон. Пока диск загружался, он медленно расстегивал свою рубашку. Сняв ее, он отбросил ее в другой конец комнаты, оставаясь в одной майке. Он глянул на меня и улыбнулся, наклоняясь ниже и прижимаясь к моим губам. – М-мм, ты пахнешь так хорошо, - прошептал он, проводя носом по щеке к подбородку.
- Ты всегда хорошо пахнешь, - ответила я, когда он отстранился. Он засмеялся.
- Как солнечный свет, да? – игриво спросил он, подталкивая меня локтем. Я захохотала и пожала плечами.
- Да, а еще лилии и мед, - сказал я. Он рассмеялся, качая головой. Потом он остановил перемотку, глядя на экран. Он замер и развернулся, приподнимая бровь.
- Уверена, что хочешь смотреть этот? – спросил он. Я сконфуженно глянула на него, не понимая, что не так с фильмом. Он пожал плечами и включил дальше, выключая свет. Из-за штор комната сразу погрузилась в темноту, несмотря на то, что был день. Он залез на кровать, облокачиваясь на спинку. Он притянул меня к себе, и я засмеялась, когда легла так, что моя голова оказалась у него на коленях. Он смотрел мне в лицо и улыбался, рукой мягко поглаживал мне волосы. – Ты же знаешь, что этот фильм о сексе, наркотиках, жестокости, да? – спросил он. Мои глаза распахнулись и он тихонько засмеялся, очевидно получив ответ из моей реакции.
- Нет, не знаю, - сказала я. Подняв на него глаза, я увидела, что он пожал плечами.
- Я так думаю, ты не прочитала обложку? – игриво спросил он. Я закатила глаза и он снова захихикал.

ПРОДОЛЖЕНИЕ ГЛАВЫ...

Источник: http://robsten.ru/forum/19-1061-78