Глава 33. Прошлое, настоящее, будущее

"Одной ногой всегда оставайся в прошлом, держи голову в настоящем,
а глаза пусть смотрят в будущее"
Джон Смит


Изабелла Свон

Я быстро проскользнула в спальню, закрывая за собой дверь с несколько большей силой, чем хотела. Раздался громкий стук. Я прижалась спиной к двери, прикрыла глаза и вздохнула. Было такое чувство, что я полная идиотка, которая сбежала из комнаты, жалкая и слабая. Я даже не могла представить, что там внизу подумал о моей реакции Эдвард.
Нельзя отрицать, что слова Розали больно ударили меня. Она даже не ко мне обращалась, но все равно было больно. Она намекнула, что у Эдварда было много девушек, он сам признавал это при мне, но из уст Розали звучало все намного хуже. Словно Эдвард был очень плохим человеком и просто использовал меня, как и всех девушек до меня, а я такая глупая, что позволяю ему так поступать. Глубоко внутри я осознавала, что отдавать Эдварду свое сердце, позволить ему видеть то, что я всегда скрывала, не самый мудрый мой поступок, но я верила, что нарочно он не причинит мне боль. Ненарочно, однако, - это другая история. И я старалась не думать "а что, если", но Розали практически швырнула эти слова прямо мне в лицо. Что если он поймет, что я недостаточно хороша для него и решит быть снова с теми девушками, ведь я не стою таких проблем? Что если он пресытится мной и новизна ощущений исчезнет? Он двинется дальше и оставит меня в прошлом, как он всегда поступал? Я не хотела, чтобы Эдвард думал, будто я не верю в его любовь, ведь я видела ее каждый раз, когда мы встречались глазами. Но достаточно ли этой любви, чтобы удержать его? Я не знала.
Через минуту в дверь тихонько постучали, еле слышно, но я стояла, прислонившись к двери и почувствовала вибрацию. Я вскрикнула и подскочила, хватаясь за грудь. Руки начали дрожать, и я резко обернулась, хватаясь за ручку двери и медленно ее поворачивая. Нерешительно приоткрыв дверь, я в шоке широко распахнула глаза, когда лицом к лицу столкнулась с Розали. Я смотрела на нее с минуту, размышляя, что ей нужно. Было страшно, вдруг она пришла, чтобы накричать на меня, сказать, какая я глупая, когда никого нет поблизости. Она просто стояла там пару мгновений, разглядывая меня и не говоря ни слова. Я занервничала.
Потом она громко вздохнула, немного раздраженно, и я почти инстинктивно сделала шаг назад. Она двинулась за мной, и я быстро отскочила, когда Розали зашла в комнату. Она подошла к моей кровати, чтобы сесть, но внезапно замерла, разглядывая постель. Повернув голову ко мне, она приподняла брови.
- Ведь ты же не трахалась в этой кровати с Эдвардом? – спросила она. Мои глаза изумленно распахнулись от этих ее слов.
- Что, простите меня? – переспросила я. Она закатила глаза и застонала.
- Секс, Изабелла. У тебя же не было секса с этим придурком в этой постели, да? – она снова задала вопрос, перефразируя его. Она выглядела раздраженной от того, что ей пришлось это делать. Я с первого раза поняла, что она имеет в виду, просто была ошеломлена такой постановкой вопроса.
- Хм, нет. Я имею в виду, у нас не было… ну вы знаете… то есть, не было в этой кровати. – Нервно выдавила я. Она уставилась на меня с недоверием, а потом вернулась взглядом к кровати. Поколебавшись, Розали села на край, как будто она боялась этой постели.
- Ты серьезно? – спросила она, оборачиваясь и приподнимая брови. Я кивнула.
- Да, мэм, - мягко сказала я, переводя взгляд на пол. Мне было неуютно говорить об этом, особенно с ней, учитывая ее мнение об Эдварде и сексе. Она засмеялась через минуту, и я увидела изумление у нее на лице.
- То есть у Эдварда сейчас целибат, да? Бьюсь об заклад, его гребаная рука уже устала, - ухмыляясь, сказала она. Я сконфуженно глянула на нее, и она засмеялась, заметив выражение моего лица. – Ну ты знаешь, от того, что он дрочит.
Я нахмурилась. – Дрочит что? – Она уставилась на меня с недоверием, а потом снова расхохоталась, на этот раз громко. Я слегка прищурилась, ее смех мне не нравился, но когда она снова посмотрела на меня, я надела на лицо ту самую маску безразличия, к которой привыкла. Последнее, чего бы мне хотелось – это злить Розали.
- Господи, да ты совсем неосведомленная. Дрочить – значит мастурбировать. Ты же знаешь, что это, да? – спросила она. Я кивнула, мои глаза были слегка расширены в шоке от такого разговора. – Хорошо, потому что у меня нет желания объяснять тебе это дерьмо… Парни, черт побери, не могут без этого обойтись, особенно если любят секс, поэтому сами себя удовлетворяют. ЧАСТО.
Она снова засмеялась, покачивая головой. Я просто уставила на нее, ошарашенная всем этим. Она глянула на меня, очевидно ожидая подтверждения или отрицания услышанного. Я просто пожала плечами. – Я не знаю, - мягко сказала я.
Она вздохнула. – Да уж, думаю, не знаешь, - пробормотала Розали, голос был разочарованный и раздраженный. – Закрой дверь и садись рядом, я хочу кое-что тебе сказать.
Неуверенная, что ей нужно, я ощутила приступ паники. Повернувшись, я тихо прикрыла дверь, вернулась и села на кровать. Я положила руки на колени и обернулась, ожидающе смотря на нее. Она вздохнула и отвела взгляд, глядя в пространство.
- Знаешь ли, мой отец любил выбивать дерьмо из моей матери, - внезапно начала она. Мои глаза распахнулись, и я уставила на нее, совершенно не зная, что сказать. Она замерла, а потом продолжила, не глядя на меня. – Сколько себя помню, он жестоко с ней обращался. А она сидела тихо и все проглатывала, никогда не могла постоять за себя. Она позволяла бить себя, когда он хотел, без причины, еще и просила прощения. Он бросал ее всю в крови, в синяках, неспособную даже встать иногда, а она все терпела, как будто так и надо. Я ненавидела это, это выводило меня из себя, потому что я знала, что у других людей отцы так не поступают, и я ненавидела ее – за то, что она все терпела и принимала, будто иначе нельзя. Но ведь можно было, она просто даже не пыталась. Я думаю, она была жалкой и слабой, недостойной моего уважения. Я стыдилась называть ее матерью, стыдилась ее поведения так же, как и его. Он не трогал меня, игнорировал, но когда в один из дней он по пьяни поднял на меня руку и ударил, я ударила в ответ. Больше он никогда меня не бил.
Она остановила и быстро взглянула на меня, прежде чем отвернуться и продолжить. – Он умер несколько лет назад, погиб в долбанной аварии, в любом случае, я помню, что когда узнала о его смерти, я обрадовалась. Наверное, это неправильно, но я радовалась, что его нет. Я ощущала … свободу. Но когда я сказала матери, она заплакала, и я спросила ее, чем она расстроена, тогда я, как идиотка, подумала, что, может, я ошиблась и он выжил, и поэтому она плачет, но нет. Она сказала: "Роуз, детка, твой папа теперь на небесах". Я помню, как хохотала, понимая, что, черт побери, это подонок никак не может быть на небесах, а моя мать просто смотрела на меня, ошеломленная моим смехом.
Она хохотнула, качая головой. – Я не понимала ее слезы, а она не понимала мою радость. Она действительно была опечалена, расстроена его гибелью. Этот человек ежедневно издевался над ней, был жесток, распоряжался ею, а она, черт возьми, скучала по нему и хотела его вернуть. Я потеряла в тот день все остатки уважения к ней. Я поняла, что все эти годы она была не в своем уме, что ей промыли мозги и у нее развился комплекс жертвы, но ценить ее я больше не могла. Где была ее гордость, ее чувство собственного достоинства, чувство самосохранения? Доктор Каллен был единственным человеком, которого я уважала, как родителя. Думаю, ты не поймешь, для тебя это странно, ведь этот человек контролирует твою жизнь. В твоих глазах он, наверное, не лучше моего алкоголика-папаши. Но для меня он дорог. Я не могла рассчитывать на мать, которая ничем не помогала мне. Доктор Каллен делал для меня все, в чем я нуждалась, и хоть он никогда не говорил мне правду, думаю, это он решил проблему с моим отцом.
Мои глаза расширились, и я в шоке уставилась на нее. – Доктор Каллен убил вашего отца? – спросила я. Она оглянулась на меня, выражение ее лица было почти грустным.
- Думаю, да. Он никогда не затрагивал эту тему, не говорил об этом. Но столько странного в том, что мой отец погиб в аварии в лесу в тот самый день, когда я призналась доктору Каллену, что он ударил меня когда-то, - сказала она.
Мы снова сидели в тишине. Я обдумывала ее слова, а она просто смотрела в никуда. – Не люблю людей, которые не могут защититься. Они напоминают мне о матери, обо всем этом. Я подначиваю людей, нажимаю на их больные места, говорю грубые вещи, чтобы завести их, чтобы она разозлились и постояли за себя. Я задираю окружающих, чтобы они учились защищаться, прежде чем кто-то по-настоящему обидит их. Может это неправильно, но такая уж я, такой меня воспитали родители. Я уважаю только тех, кто защищается, кто не отступает. Поэтому я люблю этих ослов-мальчишек там внизу, поэтому я обрадовалась, когда ты дала мне отпор на Хэллоуин.
Она повернулась ко мне, и я кивнула, чтобы дать понять, что слушаю. Теперь ее действия имели смысл. Она видела, как опускается ее мать, как терпит, поэтому она доводит людей и судит их по тому, как они переносят это. Она ненавидит, когда люди напоминают ей мать. Думаю, ей больно от этих воспоминаний.
- Теперь я живу с дедушкой и бабушкой. Мать умерла, - быстро добавила она. – Но дело не в этом. Дело в том, что я люблю сильных людей, которые не позволяют собой руководить. Я обращаюсь с тобой, как и со всеми, но это неправильно, ты не такая, как все. Ты никогда не могла давать отпор. Прости, чтобы была с тобой такой сукой, ведь ты жертва обстоятельств, неправильно задевать твои больные места, заставлять тебя быть такой, какой ты не являешься. Это не твоя вина, и, должна признать, меня бесит, что в этом виноват человек, которого я уважаю как отца. Мне тяжело принимать это дерьмо.
Я с шоком смотрела на нее, удивленная извинениями. Она снова глянула на меня, по выражению ее лица трудно было что-то сказать. Я слегка улыбнулась, желая быть вежливой и давая ей понять, что принимаю извинения. – Я понимаю. Извиняться не стоило, но я ценю это и принимаю. – Мягко сказала я. Она кивнула, вздыхая. С минуту мы молчали, что нервировало меня.
- Он изменился, - сказала она через минуту. Я глянула на нее с удивлением, и она хмыкнула. – Я не могу лгать тебе и говорить, что он очаровательный принц на белом коне, потому что Эдвард Каллен определенно совсем не такой. С девушками он вел себя как подонок и порядочный осел. Но с тобой он другой, странно видеть его таким. Раньше он путался с этими девками в школе, чтобы просто их использовать. А теперь они для него пустое место. И мой Бог, это сводит их с ума. Но ему все равно, он ушел от этого дерьма. Было неправильно говорить тебе, что ты ему не нужна, потому что это не так. У нас с Эдвардом очень странная дружба. Если он будет нужен мне, я знаю, он поможет, стоит только мне подумать об этом. Точно так же и я. Но в то же время мы постоянно грыземся, задираем друг друга, просто мы такие. Мы оба цепляем людей, чтобы заставлять их бороться. И, кстати, могу тебя заверить, что он здоров, он всегда очень осторожен. Но к его члену я бы не прикоснулась, не могу даже думать об этом. – Она сморщила носик, лицо выражало отвращение, и я засмеялась. Она улыбнулась в ответ, покачивая головой.
- Не могу это представить .. Большинство девушек бегает за ним, но для меня он просто маленький раздражающий Эдвард. Скажи мне Изабелла, ты хоть дотрагивалась до его члена, пусть и не использовала его? – спросила она, ухмыляясь. Мои глаза с шоком расширились от такого вопроса.
- Э-э, я хочу сказать… нет, - быстро сказала я, качая головой. Она удивилась.
- Вообще? – спросила она. Я отрицательно качнула головой. – Ты его хоть видела? – я снова покачала головой и ее глаза сузились. – Он до тебя дотрагивался? – спросила она.
Я улыбнулась и непреднамеренно покраснела, мысленно ругая себя за эту реакцию. Она засмеялась. – Я … он касался меня… там… внизу. – Смущенно пробормотала я. Она ухмыльнулась.
- Но ты не прикасалась к нему? И даже не смотрела?? Вау… я удивлена, что он такой самоотверженный, - сказала она больше про себя, чем вслух. – Почему ты не касалась его и даже не посмотрела? Неинтересно?
Я виновато улыбнулась и нервно начала покусывать губу. Было не очень удобно говорить об этом с Розали, но она вроде бы искренне интересуется, в голосе не было издевки. Я смотрела на нее, думая, отвечать ли на вопрос, но через минуту поняла, что спросить мне не у кого, а это – шанс разобраться со всем, что накопилось в голове.
- Да, мне интересно. Но я никогда раньше не видела ни одного, я не знаю, что делать, с чего начать, - нервно сказала я. Она улыбнулась, понимающе глядя на меня.
- Знаешь, все, что тебе нужно – сказать Каллену, уверена, что он радостью покажет тебе, что надо делать, - сказала она. Мои глаза расширились от ее предложения, и она засмеялась. – Я серьезно. Я знаю Эдварда давно, он не стыдится этого дерьма. А с его реакцией на тебя? Клянусь, он кончит в штаны только от того, что ты попросишь его посмотреть или прикоснуться. Но я понимаю, что ты не готова к этому, поэтому можешь задавать мне любые вопросы, и я постараюсь ответить. Может, тебе это поможет.
Я с сомнениями смотрела на нее с минуту, размышляя. – А они… большие? – наконец спросила я. Когда вопрос слетел с губ, я резко залилась краской, смущенная, что спрашиваю такое. Она ухмыльнулась.
- Могут быть да. Они разных размеров, не бывает двух одинаковых. Я говорю это не из личного опыта, но ходит молва, что у Эдварда очень большой.
- Правда? – нерешительно спросила я. Она кивнула.
- Девчонки называют его Большой Каллен и отнюдь не из-за его самомнения. – Сказала она и замолчала, смеясь. – Этот придурок любит шутить, что у него девятидюймовый член, я думала он преувеличивает, до тех пора пока в школе не начали об этом говорить.
С минуту я сидела тихо, пытаясь представить в мыслях размер в девять дюймов (п.п.: около 23 см). Розали очевидно поняла, что я делаю, и ухмыльнулась, поднимая руки и показывая мне примерный размер пальцами. Мои глаза расширились от шока, и я впилась в нее взглядом, что еще больше ее рассмешило. Наверное, мне стоило обидеться, что она смеется, но в ее смехе не было иронии.
- Да, достаточно большой. Но пусть размер тебя не пугает. Элис, наверное, сказала бы, что размер не имеет значения, что-то типа, что важен не размер лодки, а погода в океане. Но я буду сукой и отвечу, что большой обычно лучше, но это если парень умеет им пользоваться, - сказала она. Я кивнула, все еще ошарашенная.
- А как он… помещается там? – спросила я, сбитая с толку, не веря, что такое возможно. Она улыбнулась и кивнула.
- Женщины растягиваются, чтобы приспособиться, - ответила она. Я кивнула, стараясь понять механизм.
- Но разве это не больно? – нерешительно спросила я. Совершенно ясно я переживала не только о боли, я привыкла к физическим мукам и это меня не пугало. Просто меня беспокоила неизвестность. Она вздохнула.
- Может быть больно в первый раз. Но если парень знает, что делать, боль можно облегчить. И не вся боль в сексе плохая, есть приятная боль, - сказала она. Я уставилась на нее, пытаясь понять. Она вздохнула. – Серьезно, не стесняйся и поговори с Эдвардом, гарантирую, у этого парня стеснительности нет.
Я улыбнулась. – Хорошо, - мягко ответила я, не уверенная, что у меня хватит смелости заговорить с Эдвардом об этом и окончательно не смутиться. Мы сидели тихо, а потом она прочистила горло и встала, расправляя одежду.
- Это я и хотела сказать, - она обернулась ко мне. – Не обещаю, что больше не буду сукой и не стану цепляться к тебе, это же я, но постараюсь быть более снисходительной к твоей… хм, ситуации, - сказала она. – И пусть сказанное не выйдет за пределы этой комнаты, а то твой бойфренд подумает, что я смягчилась. Не хочется бить его по девятидюймовому члену, чтобы это опровергнуть, до того как ты им воспользуешься. – Мои глаза расширились, и я моментально покраснела, а она ухмыльнулась, кивнув головой. Потом Розали прошла к двери и быстро открыла ее, застыв на месте.

(1) около 23 сантиметров

- Ты чё б…ь шпионишь – с раздражением спросила она. – Думаешь, что она не сможет позаботиться о себе?
Я нахмурилась и обернулась, удивившись, когда увидела, что там стоит Эдвард. Он что-то пробормотал о летающих обезьянах, и я откинулась назад, смеясь, понимая, что он имел в виду. За эти годы я видела достаточно отрывков из Волшебника из страны Оз, чтобы сложить воедино эти кусочки. Они обменялись еще парой слов, она попыталась стукнуть его, а потом ушла, и он отпрыгнул в сторону, освобождая ей дорогу. Я просто стояла на месте, нервничая, вспомнив прошлую ночь и то, что впервые после нее мы остались наедине. Кроме того, в голове звучали слова Розали, и странно было сопротивляться желанию заглянуть в его штаны, чтобы увидеть его мужское достоинство. Все это глупо, но я не могла прекратить думать об этом, поэтому я просто стояла на месте, чтобы себя не выдать. Он подошел ко мне, и я покраснела, его близость только усугубила мои мысли. Очевидно, Эдвард все понял, так как он рассмеялся, что вынудило меня захотеть этого еще больше. Я понимала, что эмоционально еще не готова, что мне нужно постепенно двигаться к этому, но мое тело предавало меня и реагировало по-своему.
Он предложил пойти куда-нибудь, и меня шокировало, что он хочет вывести меня в люди, мы же должны быть осторожны, чтобы его отец ни о чем не узнал. Похоже, Эдвард об этом не думал. Он пошел принять душ, а я переоделась, нервничая и перерыв весь шкаф, чтобы найти хоть что-то приличное. Эдвард привык находиться с красивыми девушками, похожими на модели, и меня расстраивало, что я такой никогда не буду. Я отобрала некоторые вещи, достаточно чистые, чтобы надеть их. Потом распустила волосы и побрызгалась духами, но как накладывать макияж, я не знала, поэтому не стала и пробовать. Я не чувствовала себя на высоте, но спасибо Эдварду, он выглядел довольным, когда зашел и сделал мне комплимент.
Эдвард, без сомнения, был красив. Он надел зеленую футболку, которая подчеркивала его искрящиеся глаза, добавляя им яркости. Я была очарована им, удивляясь, насколько он удивительный и какая я счастливая, что встретила его. Он впустил меня в машину и разразился проклятиями в адрес водительского сиденья, а я постаралась не обращать внимания. Потом он извинился и предложил доставить мне оргазм прямо в машине. Он шутил, но я все равно была поражена его раскованностью и столь легкому отношению к предмету. Розали была права, когда говорила, что стыд у него напрочь отсутствует, и не стоит стесняться говорить с ним о сексе. Но в машине было не время поднимать этот вопрос.
Мы пошли на обед, и я сразу поняла по его выражению, когда мы проехали первый ресторан, что там оказались его знакомые, и он не захотел там появляться. По чертам его лица скользнула тень паники и он напрягся. Он старался скрыть это, но ему не нужно было играть передо мной, я понимала его и не обвиняла. Обед был замечательным, разговор - непринужденным, а еда - вкусной.
После ресторана мы пошли в кинотеатр, решив посмотреть фильм о мальчике по имени Гарри Поттер. Эдвард купил конфеты и газировку, а потом, что меня не удивило, мы сели в самый конец зала. Поначалу было так странно находиться на публике. Было шумно и темно, и людно, и только присутствие Эдварда позволяло мне не запаниковать. Не думаю, что он понимал, как сильно влияет на меня, но я-то знала, что без него не решилась бы на такое.
Мы съели его шоколадку и выпили содовую, а потом я сосредоточилась на фильме. В середине просмотра Эдвард наклонился и поцеловал меня, целоваться на публике было немного странно, но его это, похоже, не волновало. Это был сладкий поцелуй, нежный и страстный.
Дорога домой была быстрой и только на подъезде к Форксу я поняла, что все время говорила. Меня это удивило, обычно я молчала, а тут не давала Эдварду вставить и слова. Я посмотрела на него, опасаясь, что моя болтовня его раздражает, но он лишь улыбался и казался счастливым.
Дома мы с Эдвардом сразу направились на третий этаж, и я пошла переодеться. Я не привыкла носить облегающую одежду и чувствовала себя некомфортно в тугих джинсах. Я сняла все и разложила по шкафчиками. Потом остановилась у отдела с нижним бельем, раздумывая. Достав шорты и облегающий топ светло-розового цвета, я оделась. Доктор Каллен всегда устанавливал в доме комфортную температуру, было тепло, чему я всегда радовалась. В ванной я собрала волосы в хвост и пошла к Эдварду, входя к нему без стука. Эдвард сидел на своем столе. Он глянул на меня и резко закашлялся, большое облако дыма вырвалось изо рта. Я замерла и с шоком уставилась на него, понимая, что он курит марихуану. Он нечасто это делал, лично я наблюдала это всего трижды с того дня, как он вдыхал в меня дым. Он слегка покраснел, пока кашлял и старался восстановить дыхание. Я смотрела на него, немного обеспокоенная, пока он не махнул рукой, показывая, что все в порядке. Я нерешительно подошла и села к нему на постель, ожидающе глядя на него.
- Ты в порядке? – спросила я. Он прочистил горло и кивнул.
Он ответил, что все хорошо, его голос был грубоватым от дыма. Это напомнило мне, как он звучал тем утром, когда проснулся, еще сонный. Странно, но я находила это сексуальным. Он смотрел на меня с минуту, улыбаясь. – Ты офигенно красивая, Изабелла, - вдруг сказал Эдвард.
Я засмеялась и покраснела, смущенная его комплиментом. Я никогда не считала себя красивой, но Эдвард заставлял меня чувствовать себя такой. Я ответила, что это он делает меня красивой, пока он делал еще одну затяжку. Он уставился на меня, пытаясь понять, что я сказала, а потом выдохнул.
- Я люблю тебя, - абсолютно серьезно сказал он чуть громче, чем прошептал. Я верила его словам, верила каждой частичкой своей души. Он стоял возле своего стула и улыбался, а я боролась со слезами, которые наворачивались на глаза от счастья, не желая испугать его своей реакцией. Сердце бешено билось, когда я так смотрела на него, эмоции захлестывали.
- Я тоже люблю тебя. Очень сильно, - мягко ответила я. Он издал громкий стон, когда слова сорвались с моих губ и направился ко мне. Я испугалась, когда он споткнулся об один из своих учебников, валяющихся на полу и вскрикнул, снова закашлявшись. Упав на кровать, он начал тереть ногу.
- Ты в порядке? – нерешительно спросила я, потирая ему спину. У нас был такой чудесный вечер, и мне не хотелось, чтобы он был испорчен, чтобы Эдвард сердился. Он откинулся на кровать, а я попыталась быстро отодвинуться, не желая мешать ему и раздражать. Но не успела я шевельнуться, как он положил голову мне на колени.
Он поднял на меня глаза и выглядел расслабленным. Я улыбнулась, глядя в его глаза, и снова на меня нахлынули мысли о том, какая я счастливая, что он у меня есть. Не представляю, как такое могло со мной произойти, что я встретила столь красивого человека.
Наконец, через минуту он заговорил, прося об одолжении. Сначала это смутило меня, и я переспросила, что он хочет, понимая, что просьба будет новой и неожиданной. В любом случае, отказать я ему не смогу. Это чудесное создание очаровало меня, и ничто не изменит это. Он ухмыльнулся и попросил убраться в его комнате. Я засмеялась, радуясь, что он, наконец-то, это признал. Он вернул мне улыбку и повернул голову, зарываясь носом в мои коленки. Рукой он начал потирать бедро, и я ощущала его дыхание на оголенной коже. Я выгнулась, по телу понеслись разряды и остановились между ног, заставляя трепетать каждую мою клеточку. Я начала поглаживать его спину, пробежалась рукой по волосам, наслаждаясь их мягкостью и шелковистостью. Ему несомненно нужно подстричься, он сильно зарос со времени моего приезда, но все еще выглядел очаровательно.
Он вздохнул и, взглянув вниз, я отметила, что он закрыл глаза. – Только завтра. Уборка может подождать до завтра, - пробормотал он, крутя головой, словно он пытался зарыться в мои колени. Я улыбнулась и нежно погладила его. Его губы дрогнули, в уголках появились морщинки.
Моя рука спустилась по его спине и, застыв на мгновение, к бедру. Я не отвела взгляда, и увидела, как он открыл глаза. Он улыбнулся своей кривоватой улыбкой, когда увидел, как я смотрю на него.
- Хочешь кое-что сделать? – мягко спросил он.
- Например? – Он пожал плечами и вздохнул, отрываясь от моих колен. Встав с кровати, он подошел к столу, осторожно обходя книгу, о которую уже споткнулся. Снова взял свою марихуану, поджег и сделал затяжку. Через минуту он выпустил дым.
- Мы еще не закончили нашу игру в 21 вопрос, - сказал он. Я удивленно глянула на него и улыбнулась.
- Хорошо.
Он кивнул и выдавил улыбку, прежде чем сделать еще одну затяжку. Спрыгнув со стола, он подошел ближе и сел рядом со мной на кровать. Приподняв бровь, он вопросительно посмотрел на меня. Я улыбнулась, поняв, чего он хочет. Он медленно наклонился, на мгновение застыв, прежде, чем его губы приблизились к моим, и начал выдыхать. Я прикрыла глаза и вдохнула, принимая его дым в легкие. Я задержала дыхание и услышала, как он тихо засмеялся, оторвавшись от меня. Открыв глаза, я видела, что он все еще рядом, его нос почти касался меня. Я выдохнула, выпуская дым, и как только мои легкие очистились, он нагнулся и прижался к моим губам. Движение было таким сильным, что я откинулась назад, и мы оба засмеялись, потом он лег на меня сверху, углубив поцелуй. Я крепко обхватила его руками и ответила со всей страстью. Наконец он оторвался от меня и улыбнулся, нежно целуя меня еще дважды.
- Нет ничего сексуальнее, чем видеть, как ты вдыхаешь мой воздух. – Его голос звучал хрипло. От этого по спине побежали мурашки, и я громко застонала, когда он резко наклонился и припал губами к моей шее.
- Вопрос номер… - какой там, черт побери, номер? Без разницы. Ты тогда хотела меня поцеловать? Я, черт возьми, хотел, клянусь, и думал, что ты тоже хочешь, но не был уверен. Поэтому и не предпринял ничего. – Пробормотал он, пока его губы путешествовали по моей коже. Я вздохнула, пробегаясь пальцами по его волосам.
- Да, - нежно промурлыкала я. – Я… э-э.. думаю, я была напугана.
Он издал стон. – А теперь ты боишься? – спросил он. Я нерешительно замолчала, размышляя над ответом. Его дыхание обжигало шею, заставляя меня трепетать от макушки до пят.
- Да, - ответила я. – Но по другой причине.
Он оторвался от моей шеи и сел, приподнимая брови. Выражение его лица выдавало острый интерес. – Чего ты теперь боишься? – серьезно спросил он.
Я вздохнула, нервно покусывая губу. – Разве не моя очередь спрашивать? – спросила я. Он застонал, закатывая глаза.
- Просто ответь, пожалуйста, - попросил он. – Чего ты боишься?
- Я боюсь потерять тебя, - мягко сказала я, голос дрожал от нервов. Было тяжело признавать свое шаткое положение, быть такой уязвимой. Уязвимость не означала ничего хорошего для человека в моем положении.
Он вздохнул и пару мгновений напряженно разглядывал меня. Он оторвался от меня и сел ровно, быстро снимая футболку. Я удивленно наблюдала за его действиями, не зная, что он делает и что я не так сказала. Потом он лег рядом со мной на бок. Я тоже повернулась, и он притянул меня к себе, заключив в объятия. Я дернулась, но не от страха, а от неожиданности, и он ослабил хватку. Через минуту он поднял мою руку и приложил к своей груди, как раз туда, где сердце. Прижав ее, он внимательно смотрел мне в глаза. Выражение его лица ошеломляло, захватывало, в нем было столько любви. Его кожа под моей рукой была очень теплой, и я чувствовала биение его сердца.
- Ты чувствуешь это? – тихо спросил он. Я кивнула, удивленная его серьезностью. – Я никуда не уйду, Изабелла. Оно твое.
На глаза навернулись слезы, и я пыталась бороться с ними, но безуспешно. Она слезинка скользнула по щеке. Он улыбнулся и убрал ее кончиками пальцев. – Твоя очередь задавать вопрос, tesoro, - сказал он.
Я вздохнула. – А чего боишься ты? – спросила я, все еще держа руку на его сердце. Так удивительно было чувствовать его ритм, такой похожий на мой. Он выдохнул.
- Что тебе причинят боль из-за меня, - сказал он без раздумий. Мои глаза удивленно распахнулись, я не ожидала такого ответа. – Я боюсь, что отец разлучит нас, что что-то пойдет не так, если я попробую украсть тебя.
Мои глаза расширились еще больше. – Украсть меня? – с паникой спросила я. Он улыбнулся.
- Ну, точнее, украсть не совсем то слово, только не надо этой паники. Я имею в виду, вытащить тебя из этой ситуации, - сказал он.
Я уставилась на него и с минуту пыталась побороть надежду, которая зарождалась внутри. Опасно надеяться на свободу, рабы не бывают свободны. Рабов используют и от них избавляются, когда приходит время. Мы слишком много знаем, чтобы потеряться в этом мире. Я представила на миг, каково это быть вместе с Эдвардом, и поняла, что скоро кое-что случится. Он уедет, он уже почти взрослый, и у меня ничего не останется, когда он уйдет из моей жизни. Но все равно мысль о моей свободе было трудно принять.
- Шансов нет, Эдвард. – Сказала я через миг, пессимизм во мне смог задушить надежду. Он нахмурился от моих слов и сконфуженно глянул на меня. – Это не просто период моей жизни. ЭТО и есть моя жизнь. Я пришла в этот мир рабом, рабом я и покину его. Бесполезно пытаться это изменить, бессмысленно.
Он сощурился, а его лицо потемнело от гнева. Я была в шоке от внезапной перемены его настроения. В его глазах полыхал огонь, и это пламя испугало меня. Он резко поднялся, отодвигаясь от меня, и я убрала руку с его груди. Сердце бешено забилось, я была сбита с толку такой его реакцией, а он сел и яростно сверлил меня взглядом. – Не смей, черт побери, говорить так, - резко выдавил он громким голосом. Я просто смотрела на меня, неуверенная, что говорить или делать, и что именно было не так. Он глубоко вздохнул, стараясь успокоиться, но, судя по огню, горящему в его взгляде, это не помогало. – Я постараюсь, черт возьми, не злиться на тебя за это дерьмо, но не надо так больше говорить. Не смей сдаваться. Есть намного больше, чем жизнь в долбаном рабстве, целый мир для тебя, и ты должна бороться за него вместе со мной. Ты, мать твою, должна верить мне, а не говорить, что это бессмысленно. Потому что это не бессмысленно. Смысл есть, или зачем мы тогда здесь? Быть со мной для тебя бессмысленно?
- Нет! – почти выкрикнула я, мои брови нахмурились. Я не хотела, чтобы он так думал, так говорил. Он был всем для меня. Я резко села, глаза снова наполнились слезами. – Быть с тобой не бессмысленно. Ты единственное в моей жизни, что имеет смысл, Эдвард.
Он вздохнул и качнул головой, все еще расстроенный. – Я стою того, чтобы бороться? Потому что если ты не хочешь бороться, скажи мне сейчас. Я готов ко всему, что может произойти, но я не хочу делать это дерьмо просто так, если ты даже не хочешь попытаться.
- Конечно, ты стоишь того, чтобы бороться. – Сказала я и дрожащей рукой погладила его по щеке. Я ждала, что он оттолкнет меня, он все еще злился, но он этого не сделал. Он склонил голову к моей ладони и громко вздохнул.
- Тогда не говори больше это дерьмо, идет? Когда я говорю, что буду стараться вытащить тебя отсюда, я именно это и имею в виду. Я не просто нахожусь рядом с тобой, и когда говорю, что люблю тебя, это не простые слова. Господи, прости, что я накричал, но ты расстраиваешь меня, когда сомневаешься и хочешь сдаться. – Его гнев утихал и сменился тоской, грустью и болью. Он напряженно смотрел на меня, и я кивнула.
- Иметь надежду нелегко, - сказала я, желая, чтобы он понял. Он вздохнул, поднимая руку и накрывая мою ладонь на его щеке.
- Думаешь, я этого не знаю, tesoro? Но сделай одолжение, верь в меня хоть немного. Volere è potere, - сказал он.
- Что это значит? – спросила я. Он улыбнулся.
- Если есть желание, найдется и способ, - сказал он. – Отец постоянно повторяет это дерьмо. Он так отвечает в любой ситуации.
Я улыбнулась и кивнула. – Прости, что сомневалась, – промямлила я. Он пожал плечами.
- Нет крови, нет грязи, - ровным голосом сказал он. Оглянувшись на часы и вздохнув, он пробежался рукой по волосам. – Как насчет того, чтобы поспать? – предложил он, поворачиваясь ко мне. Я кивнула.

- Звучит замечательно, - сказала я. Он поднялся и включил центр, заиграла мягкая музыка – фортепиано. Он положил пульт и выключил свет. Потом забрался обратно на кровать и крепко обнял меня. Зарывшись в мои волосы, он вздохнул.
- Спокойной ночи, Изабелла, - нежно сказал он. В голосе была грусть, и я почувствовала себя плохо, когда поняла, что окончательно испортила настроение и воспоминания об этом чудесном вечере.
- Спокойно ночи, Эдвард, - пробормотала я. Слезинка скользнула по щеке, и я прикрыла глаза, не обращая на нее внимания. Его руки крепко обхватывали меня, словно никогда не отпустят. Так тяжело быть оптимистичной, когда у тебя такая жизнь.
И я погрузилась в глубокий сон, впервые за долгое время меня одолевали кошмары. Все началось с воспоминаний из прошлой жизни, болезненных, связанных с мамой. Но ее саму трудно было вспомнить. Казалось, прошла целая жизнь с нашей последней встречи, когда я могла видеть ее, слышать ее голос. Я переживала, что теперь она живет только в моей памяти, как воспоминание. Потом замелькали картины жестокости, мук, которые я испытала, убийства, которые видела и после которых убирала. Я вспомнила худшие из побоев, когда Джейн лупила меня по лицу, а Чарли хватал за волосы и тащил через двор. Ремни и кнуты, которые они любили использовать. Удары кулаками, пощечины, пинки и толчки. И кровь, много крови. Потом, из ниоткуда, появилось лицо доктора Каллена, гнев и отстраненность во взоре, когда он показывал свое оружие и целился мне в глотку, громкий щелчок, когда он нажал на курок.
Я резко села, очнувшись, и судорожно осмотрела темную комнату. Я дрожала и ощущала тошноту. В горле застыл ком, я выпрыгнула из постели и побежала в ванную Эдварда. Я рухнула на пол, и меня вырвало в унитаз. Через пару минуту я успокоилась и попыталась собрать себя воедино.
Я поднялась, коленки подгибались, тело словно мне не принадлежало, желудок сводило. Вернувшись в комнату, я уставилась на кровать и нахмурилась. Эдварда там не было, и учитывая, что он не последовал за мной, когда я побежала в ванную, можно было понять, что он ушел до этого.
Поколебавшись, я вышла в коридор. Этаж был погружен в темноту и тишину. Я тихо спустилась по лестнице на второй этаж. Я подумала, что он, может, пошел попить. Внезапно я застыла, когда услышала музыку.
Мелодия была тревожной и тяжелой, наполненной грустью, я не узнала ее, но в тишине дома она звучала зловеще. Стараясь быть тихой, я спустилась на первую ступеньку и села. Эдвард сидел на скамейке возле пианино и играл красивую тревожную мелодию, иногда поглядывая на ноты. Через миг музыка стала громче, он неистово долбил по клавишам, но потом также быстро сбавил темп, смягчив мелодию.
Я откинула голову на перила, обхватила коленки и наблюдала, как он играет. Это выглядело удивительно, слышать такую эмоцию, рожденную его пальцами. Он все еще играл эту мрачную музыку. Как только она кончалась, он начинал заново.
Мне было интересно, как часто он играет по ночам, часто ли выскальзывает из постели. Если Эдвард не будил меня своими кошмарами, обычно я спала всю ночь, не просыпаясь до восхода солнца. Он всегда так делает, это часть его жизни? Или я настолько его расстроила, что он не захотел спать со мной, не захотел быть рядом?
Веки налились, но я боролась со сном, не желая вставать и уходить. Музыка поглотила меня, не хотелось идти в постель. Наверное, я проиграла эту битву, потому что следующее, что я помню, как меня раскачивали. Я открыла глаза, испуганная и озадаченная. Я сразу увидела Эдварда и сконфуженно осмотрелась вокруг, узнав второй этаж. Он нес меня на руках. Я догадалась, что заснула, слушая его игру, а он нашел меня, когда возвращался наверх. Я посмотрела на него с извинением во взгляде, надеясь, что он не слишком расстроился, что за ним следили, пока он играл. Но он ослепительно улыбнулся.
- У нас есть кровати, tesoro, нет надобности спать на полу, - шутливо сказал он. Я улыбнулась в ответ.
- Я проснулась, а тебя нет, и потом я увидела, как ты играешь, и не хотела прерывать, - промямлила я, еле ворочая языком после сна.
- Ты могла спуститься, я бы не возражал. И прости, что накричал на тебя раньше, что расстроил, - сказал он. Он начал подниматься на третий этаж, я обхватила руками его за шею, и он сжал меня еще крепче.
- Все хорошо, - промямлила я. Он вздохнул, качая головой.
- Нет, не хорошо, - сердито ответил он.
Я тяжело вздохнула, но не стала спорить. Откинувшись ему на грудь, я прикрыла глаза, пока он заносил меня в комнату. Положив меня на кровать, он обошел ее и лег рядом. Он пододвинул меня ближе, и я зарылась ему в грудь, моментально погружаясь в сон.
Проснувшись через несколько часов, я приподняла голову и глянула на будильник. Было начало одиннадцатого. Я аккуратно выбралась из объятий Эдварда, стараясь не разбудить его, и слезла с кровати. Еле-еле пробравшись через бардак – слава Богу, что скоро мы его разберем – я вышла в коридор. Тихо прикрыв за собой дверь, я направилась к лестнице. Быстро перебирая ногами по ступенькам, я спустилась на первый этаж и услышала шум телевизора и гостиной. Там сидел Джаспер с пультом в руках. Он увидел меня и улыбнулся.
- Доброе утро, соня, - поздоровался он. Я улыбнулась.
- Доброе утро, Джаспер, - тепло сказала я. – Вы голодны? Я хочу приготовить завтрак.
Его улыбка стала шире. – Это было бы чудесно. И да, я голоден. – Сказал он. Я кивнула.
- Эмметт дома? – спросила я. Он склонил голову.
- Да, он в душе. Скоро спустится. – Я улыбнулась еще раз и, пробормотав "хорошо", пошла на кухню. Если Эмметт дома, нужно готовить намного больше – у него здоровый аппетит.
Я поджарила бекон и смешала ингредиенты, чтобы приготовить блинчики. Разбив несколько яиц в кастрюлю, я перемешала их. Когда я готовила и доставала фрукты для сока, Эмметт спустился по лестнице. Он болтал по телефону и замер в фойе, даря мне улыбку. Джаспер зашел из гостиной на кухню и сел на шкафчик рядом с плитой.
- Как прошел вчерашний день? – серьезно спросил он. – Что вы ребята делали? – Я подняла на него глаза и улыбнулась.
- Все было замечательно, - ответила я. – Он отвез меня на обед, а потом мы смотрели кино. – Он кивнул и счастливо заулыбался.
- Хорошо. Ты знаешь, я поначалу волновался. Эдвард никогда по настоящему не ходил на свидания с девушками, я даже не был уверен, знает ли он, что такое свидание. Я переживал, что в его понимании свидание – это перепихнуться с девушкой на парковке и купить ей потом Хэппи-мил.
Я удивленно подняла на него глаза. – Что? – переспросила я, не уверенная в значении слова "перепихнуться". Хэппи-мил, как я вспомнила, был едой из Макдональдса.
- Что именно ты не поняла? – нерешительно спросил он, судя по его виду, он почти жалел, что сказал такое.
- Я пожала плечами. – Перепихнуться с девушкой? – спросила я. Он вздохнул и прикрыл глаза, но прежде чем я смогла услышать ответ, кто-то прочистил горло на пороге кухни. Я подпрыгнула и резко обернулась, мои глаза распахнулись, когда я увидела Эдварда. Он выглядел очень взъерошенным после сна, волосы торчали в разные стороны. Он был в одних шортах.
Я услышала, как Джаспер выругался, а Эдвард перевел на него взгляд. – Ты кто такой, гребаный Гестапо? – спросил Эдвард. – Что допрашиваешь ее и говоришь всякое дерьмо? – Джаспер вздохнул.
- Мне было любопытно, - ответил он, пожимая плечами. Эдвард закатил глаза.
- Без разницы. Я знаю, как обращаться с девушкой, - в его голосе звучали оборонительные нотки. Он повернул голову ко мне, и я увидела тревогу и любопытство во взгляде. Я не отводила глаз, сбитая с толку его взглядом, пока меня не осенило. Он сам не верил в свои слова и смотрел на меня, пытаясь выяснить, действительно ли он хорошо со мной обращался. Я улыбнулась, было что-то трогательное в том, как такой самонадеянный человек вроде Эдварда ищет во мне каплю уверенности.
- Запах еды! – закричал Эмметт, как только положил трубку. Он зашел на кухню, проталкиваясь мимо Эдварда и Джаспера. Он подошел прямо ко мне и полез к сковородке, пытаясь ухватить кусочек бекона. Не думая, я ударила его по руке, моментально застыв, как только сообразила, что натворила. Я помню, как мама часто била меня по руке, когда я была младше и пыталась украсть кусочек еды, не понимая тогда, что нельзя, поэтому и поступила так с Эмметтом, чисто инстинктивно. Я слишком хорошо знала, что будет, если поднять руку на хозяина.
Эмметт замер, офигевший от моего поступка, его рука так и застыла в воздухе. Я оглянулась на Джаспера, он выглядел не менее удивленным. Повернувшись, я увидела такое же выражение лица у Эдварда, он ухмылялся, пытаясь сдержать смех.
- Ты только что ударила меня? – нерешительно спросил Эмметт. – Потому что, клянусь Богом, думаю да, или у меня только что была галлюцинация.
От его слов Эдвард-таки не выдержал и разразился истерическим смехом. Джаспер тихо посмеивался про себя, а Эмметт не сводил с меня глаз, вопросительно приподняв брови, очевидно ожидая ответа. Я что-то бессвязно бормотала, от чего Эдвард еще больше расхохотался. Он подошел ко мне и обвил руками, целуя меня в макушку.
- Так с тобой и надо, придурок, - шутливо сказал Эдвард. Эмметт глянул на него и ухмыльнулся. Он быстро протянул руку и, стащив кусочек бекона прежде, чем кто-то успел среагировать, съел его.
- Да, у котят тут есть коготки, скажу тебе, - пробормотал Эмметт. – Нужно чертовски много храбрости, чтобы встать между мной и едой.
Я улыбнулась и собиралась уже извиниться перед Эмметтом за шлепок, но Эдвард заговорил прежде, не давая мне и рот раскрыть. – Это почему ты называешь ее котенком? – спросил он.
Эмметт растянулся в улыбке. – Потому что она похожа на гребаного котенка, вот почему. Такая милая и пушистая, и невинная на вид, а тут вдруг из ниоткуда появляются коготки, и она показывает своего маленького внутреннего хищника. Я имею в виду, она абсолютно безвредна, но совсем не беззащитна, понимаешь, о чем я?
Я в шоке уставилась на него от данной мне характеристики, а Эдвард продолжал смеяться. – Да, я знаю.
- Конечно, ты знаешь, она схватила тебя за яйца, - ответил Эмметт. Эдвард застонал.
- Розали что, не держит тебя на поводке, как сраную комнатную собачку? – резко переспросил Эдвард.
- Дерьмо, ей бы хотелось. Но я сам за себя решаю, как мужик, - ответил Эмметт, улыбаясь и кивая. Джаспер с Эдвардом громко расхохотались.
- Конечно, тебе бы хотелось, - сказал Джаспер. – А мне не стыдно признавать, что Элис окрутила меня вокруг пальчика, ты просто обманываешь себя, если сомневаешься, что в вашей паре именно Розали носит штаны. Ты даже хуже Эдварда. Он хотя бы признает, что попал. – Я нахмурилась, сбитая с толку, а Эдвард застонал.
- Э-э, еда готова? – сказала я, не понимая, о чем они говорят, и чувствуя себя, как будто я слышу то, что не должна была. Прозвучало больше как вопрос, чем ответ, но все поняли. Эмметт открыл шкафчик и достал тарелки, почти стукнув Джаспера дверцей. Тот спрыгнул со столешницы и отскочил, смеясь. Эдвард остался на месте, прижимаясь ко мне. Он наклонился и поцеловал меня в шею, пока его братья накладывали еду.
Мы с Эдвардом взяли завтрак последними и пошли в гостиную, чтобы поесть и посмотреть телевизор. После завтрака я убрала на кухне, а мальчики оживленно болтали. Благодаря Эмметту съели все, поэтому мне надо было только помыть тарелки и протереть кухню.
Эдвард зашел, когда я заканчивала, облокотился на дверной косяк и скрестил руки на груди. Он тихо наблюдал за мной, его взгляд словно сверлил меня насквозь. Я набралась храбрости и встретилась с ним глазами, моментально краснея.
- Ты закончила? – спросил он. Я осмотрелась и кивнула. – Готова вместе со мной заняться спальней?
Я улыбнулась и с энтузиазмом кивнула, чувствуя легкое возбуждение от перспективы обычной уборки. Для меня это много значило, что он, наконец, позволит мне убрать у него. Он скривился, чувствуя мой запал, и кивнул на лестницу, прежде чем развернуться. Я пошла за ним, тихо ступая следом.

ПРОДОЛЖЕНИЕ ГЛАВЫ...

Источник: http://robsten.ru/forum/19-1061-1