Возникла краткая пауза, я смотрела в ноутбук, а потом он нажал пару кнопок, и экран изменился. Это была карта, со связками улиц и большим красным крестом посередине.

– Я очень люблю своего сына, но он может быть непостоянным и действовать необдуманно, и я могу понять его, потому что сам был таким в его возрасте. А также я знаю, что следует из этого. Всё сводится к тому, что он решится на побег с тобой. И я могу это утверждать, потому что когда-то сам пытался это сделать, – сказал он. Моя бровь поползла вверх, и я смотрела на него, не до конца понимая, о чём он говорит.

Он посмотрел на меня и покачал головой.

– Это неважно. А вот, что важно, так это то, что мой сын будет действовать весьма убедительно, и потому, что ты любишь его, ты доверишься ему и будешь следовать за ним вслепую. И я хочу донести до тебя, Изабелла, что это нереально. Я знаю, что ты чувствуешь себя иначе, и не виню тебя за это, ведь я не совсем ужасный человек. У меня тоже есть сердце. И вся твоя любовь к моему сыну, поверь, очевидна, как и его – к тебе. Мой сын, на самом деле, идиот, если думал, что дурачил меня все эти месяцы. Я не хотел быть последней задницей в этой ситуации, поэтому пустил ваши отношения на самотёк, чтобы они развивались сами по себе и пришли к какому-либо правильному и удобоваримому решению. Но этого не случилось, и мой сын становится нетерпеливым. Я не знаю, на чём это основывается: либо на его самодурстве, либо на его мужестве, но всё сводится к тому, что в скором времени он выроет себе глубокую яму и погрязнет в ней.

Я сидела и молча слушала. Все эти вещи вызывали у меня удивление. Не было ни одного намёка на гнев в его голосе, его реакция была далека от той, что я себе нарисовала. Я ожидала отвращения или нападок с его стороны, но он как будто всё понимал. Было ясно одно: его не радует сложившаяся ситуация, но, по крайней мере, он не собирается прибегать к насилию. По крайней мере, сейчас.

– Видишь эту красную точку на экране? – спросил он через мгновение и показал на экране, что имел в виду. Я посмотрела на дисплей и кивнула, увидев её в центре заштрихованной области наряду с несколькими улицами, – ты – красная точка. Это и есть тот самый чип в твоей спине. Независимо от того, куда ты идёшь или что ты делаешь, чтобы узнать твоё местоположение мне надо лишь открыть эту программу и написать твой код, и я узнаю место твоего пребывания плюс-минус 50 футов.

Он нажал на кнопку на клавиатуре, и карта на экране изменилась. Я уставилась на красную точку, мигающую на здании. Сразу после этого я замерла от удивления, когда определилось, что местонахождение этой точки – больница, в которой мы сейчас находились. Он доказал мне точность моего навигатора.

– Это первый раз, когда я нашёл тебя через программу, первый раз, когда я получил информацию от твоего чипа, что установить твоё местонахождение. И, надеюсь, что последний раз, когда я пользуюсь этим. Я тебе гарантирую, что если ты сбежишь с моим сыном, то я найду вас во что бы то ни стало, и ты за это ответишь. Ни один из вас не понимает ситуацию, в которой вы находитесь, и что ваш побег только усугубит её, а я не могу этого допустить. Я не могу допустить, чтобы моего сына схватили, не могу допустить, чтобы он стал жертвой. Я попытался бы объяснить это Эдварду, но ему потребуются ответы на вопросы, на которые я не могу ему ответить. Не получив ответов на них, он никогда не станет меня слушать. Так что я говорю об этом именно тебе. Если ты вспомнишь наш самый первый разговор, то ты вспомнишь, что я ожидал от тебя преданности, и если бы ты где-то покривила душой передо мной, то твоя жизнь оказалась бы под угрозой, и я бы принял соответствующие меры. Теперь ты, надеюсь, усекла, что если ты решишься на побег с моим сыном, то я выслежу тебя, и мне придётся тебя убить. Я не хотел бы этого, потому что это противоречит моим принципам, но если я этого не сделаю, то подпишу смертный приговор сам себе. И хоть мне совсем не хочется причинять боль моему сыну, но если вы оба будете настолько глупы, чтобы сбежать от меня, Эдвард вляпается в крупные неприятности.

Он выразительно посмотрел на меня, а я смотрела ему прямо в глаза, полностью сбитая с толку и напуганная перспективой крупных неприятностей для Эдварда. Я не могла быть уверена, что конкретно он имел в виду относительно ситуации, в которую мы попали, но независимо от этого, он говорил настолько строго, что я кожей чувствовала всю серьёзность и заботу в его словах.

– Понимаешь, о чём я говорю? Я не собираюсь вмешиваться, но пока вы сами не напрашиваетесь на моё непосредственное участие. И я не хочу причинять тебе боль, Изабелла, но если всё же встанет выбор между тобой и моим сыном, то я, безусловно, выберу его. Прямо сейчас вы оба ходите по лезвию ножа, и если Эдвард пересечёт эту грань, то я окажусь перед необходимостью влезть в ваши отношения. На данный момент он ведёт себя подозрительно и проявляет излишнее любопытство. Он интересуется тайнами, которые я скрываю от него, а я скрываю то, что может стоить ему жизни. Есть вещи, которые не знал даже я, и которые только недавно обнаружил. И эти вещи реально угрожают летальным исходом для тех, кто шпионит и задает не те вопросы.

Он замолчал и повернулся к ноутбуку, внимательно вглядываясь в красную точку.

– Если ты действительно любишь его, как ты утверждаешь, то понимаешь, почему я делаю это. Я не хочу иметь секреты от сына, но от этих секретов может зависеть его безопасность. И я знаю, что ты тоже не хочешь ничего скрывать от него, но во имя любви к нему, ради его безопасности… Что это за тайны, Изабелла? Все эти тайны крутятся вокруг тебя. Ты мне нужна, чтобы разгадать их. Я не жду, что ты прямо сейчас всё поймёшь, поэтому не готов сказать тебе о них, но я действительно жду от тебя повиновения. Ты не должна говорить что-нибудь Эдварду, который будет подозревать и выспрашивать, и от тебя требуется удерживать его от поисков информации, которую он не должен найти. Я не знаю, что побудило меня включить камеры в своём кабинете на прошлой неделе, но, поддавшись порыву и странному чувству, я решил оставить их включёнными. И знаешь, что я увидел этим утром, когда зашёл в офис и посмотрел плёнку? Я увидел, как мой сын искал что-то в моём кабинете, к счастью я не оставляю ничего на видном месте. Но он уже взялся за это и должен быстро закончить с этим, потому что он может найти то, что испортит вам жизни.

Он вышел из программы и закрыл ноутбук, возвращая его обратно в сумку. Вздохнув, он откинулся назад и потер переносицу. Я сидела молча, пытаясь поглотить информацию, полученную за последние несколько минут. Большая ее часть казалась путаницей и была связана с тайной обо мне, но одно я поняла совершенно точно: нельзя допустить того, чтобы из-за меня пострадал Эдвард. Слишком многие люди уже пострадали из-за меня, из-за моих ошибок, и Эдвард не должен был стать одним из них. Я слишком его люблю и пожертвую всем, чем можно, даже своей жизнью ради него. Потому что если ему будет плохо из-за меня, я не смогу жить. Он был самим дорогим в моей жизни.

– Я знаю, что это слишком много информации, которую нужно переварить, – сказал доктор Каллен, – по логике вещей я должен сесть со своим сыном и сказать ему, чтобы он остановился. Но как ты уже знаешь моего сына – логика здесь бессильна. Если я скажу Эдварду прекратить копаться в моих документах, то это подействует на него как красная тряпка на быка, и он начнет рыться с ещё большим усердием. Он наивен и глуп – такой же, каким был я сам, и он просто не может понять всей серьёзности ситуации. И мне жаль, что я не могу сказать это ему, но есть обстоятельства, которые удерживают меня от разговора с ним.

Он сделал паузу и покачал головой.

– Я не хочу вовлекать Эдварда в мафию. Я хочу, чтобы он держался как можно дальше от этого мира. Но Аро возлагает на него большие надежды. Я сам хожу по лезвию, стараясь уберечь моего сына от этого образа жизни и пытаясь при этом угодить своей организации. Когда я клялся им жизнью, я клялся, что организация для меня будет на первом месте, несмотря ни на что. Они сказали мне, чтобы я был готов пожертвовать семьёй, если это потребуется, и я согласился, потому что был придурком и думал, что это была лишь самая обычная пафосная присяга, чтобы придавать ей значение. И вот 23 года спустя они все ждут, что я отдам им своего сына, вслепую подвергнув его той же жизни, которую вёл я сам. Аро видит в Эдварде principe della mafia. Наследника. Он уже ждёт не дождётся взять Эдварда под своё крыло. Если б они только узнали, что я отговариваю своего сына от присоединения к ним, то сочли бы меня предателем. Помнишь, пока мы летели из Финикса, я рассказывал о мере наказания в моём мире, Изабелла?

Я кивнула, кусая губы.

– Смерть, – пробормотала я.

Он кивнул со вздохом.

– Именно. Смерть. Итак, ты поняла, в каком тупике я нахожусь? А ваши отношения ничуть не помогают мне в этой ситуации, но я являюсь таким же человеком, как и ты, поэтому отношусь к своему сыну по-человечески. Ты спасаешь его тем способом, в котором я отказал ему, но я хочу дать понять тебе, что я тоже пытаюсь его спасти. Я пытаюсь спасти его от того, от чего он пока не понимает, что нужно спасаться. Я не знаю ни одного способа, который обошёлся бы без жертв и без причинения кому-то боли. И ты мне нужна. Мне нужна твоя преданность, потому что без неё будет только хуже.

Я посмотрела на него озадаченно. Он заметил выражение моего лица и кивнул.

– Я знаю, что всё это и звучит, и выглядит странно. Но я оказался перед необходимостью использовать твое влияние на моего сына, чтобы заставить его отступить, не став при этом слишком подозрительным ко всему, потому что в этом вопросе, наверное, ты – единственная, кто поможет мне. И при этом, Изабелла, я рад, что вы нашли крупицу счастья во всей этой дикой ситуации, поэтому не буду вам мешать. Но и не надо выставлять ваши отношения передо мной напоказ. И я не буду противиться им, до тех пор, пока ты будешь послушна во всем, и будешь со всей серьезностью воспринимать мои слова. Не вынуждайте меня что-либо предпринимать.

Он вопросительно посмотрел на меня, приподнимая брови, ожидая от меня ответа на свой как-бы-вопрос. Было много чего, что мне хотелось спросить, но я была одновременно и озадачена, и сбита с толку, и напугана, что не смогла заставить себя сформулировать связные вопросы. Наконец, я кивнула.

– Да, сэр, – прошептала я.

Он кивнул и встал, чтобы снова сеть за стол. Взяв ручку, он вновь принялся сортировать бумаги. Я смотрела на него некоторое время, прежде чем поднять с пола книгу. Открыла её, но из-за мыслей, пробегающих со скоростью миллион миль в минуту, не могла сосредоточиться на историях, поскольку пыталась постичь всё, что доктор Каллен сказал мне. Эта была определённо не та реакция, которую я ожидала.

Время пролетело быстро, и прежде чем я разобралась со всем этим, раздался стук в дверь. Я испуганно подпрыгнула из-за того, что до сих пор в офисе царила мёртвая тишина. Доктор Каллен посмотрел на дверь и, видно, хотел что-то сказать, но не успел он и рта открыть, как дверь отворилась, и он лишь застонал, покачав головой.

– Как долго ты, Эдвард Энтони, собираешься входить без разрешения? – резко спросил доктор Каллен. Я сидела, замерев и почти не дыша, пристально глядя на доктора Каллена, и почувствовала, как пульс на шее в который раз за сегодняшний день начал убыстрять свой ритм, когда своим затылком ощутила его близость, так как находилась рядом с только что закрывшейся дверью.

Я услышала, как позади меня он простонал, и заволновалась, когда услышала его приближающиеся шаги. Он прошёл и плюхнулся рядом со мной на кресло, пристально глядя на отца. Я продолжала смотреть прямо перед собой, но могла видеть его глаза и чувствовать его близость каждой клеточкой своего тела. Я даже чувствовала запах его одеколона, который заставил моё сердце неистовствовать.

– А я думал, что у меня уже есть разрешение. Я имею в виду тот самый звонок, которым ты вызвал меня сюда, – сказал Эдвард. Доктор Каллен смотрел на него в течение секунды, прежде чем покачать головой.

– Неважно, – сказал он, – давай сюда свои ключи от машины.

В шоке я вытаращила глаза, а Эдвард просто уставился на отца. Я взглянула на него и заметила, что он заскрипел зубами, наверняка был уже на пределе. Он стоял горой за свою машину, и я могла только догадываться о том, какие последствия будут у этого заявления доктора Каллена.

– Прости… что? – спросил Эдвард. Его голос источал гнев, который он пытался сдержать.

Доктор Каллен покачал головой.

– Как можно прикидываться таким дурачком? Ты слышал меня. Я сказал: отдай мне свои ключи от машины, – сказал он грубо.

Я посмотрела на Эдварда и увидела, как он сунул руку в карман брюк, и, вытащив ключи, бросил их на стол. Они с лязгом приземлились на кипу бумаг перед его отцом. Доктор Каллен взял ключи и встал из-за стола. Он повернулся и подошёл к своей куртке. Как только он отвернулся, Эдвард слегка сжал мою руку, привлекая тем самым моё внимание. Я посмотрела на него и увидела, как его бровь вопросительно приподнялась. Он бросил быстрый взгляд на отца и снова посмотрел на меня, как бы спрашивая, что здесь происходит. Я пожала плечами, всё ещё обдумывая полученную информацию, и Эдвард вздохнул. Доктор Каллен обернулся через секунду, и Эдвард отпустил мою руку и нервно провёл своей по волосам.

Доктор Каллен подошёл к нам и передал Эдварду ключи. Эдвард непонимающе посмотрел на них, прежде чем взять.

– Зачем ты даёшь мне ключи от Мерседеса? – спросил Эдвард.

Доктор Каллен вздохнул и снова сел за стол.

– Потому что у него автоматическая коробка передач, – сказал он, пожав плечами. Эдвард продолжал смотреть на него.

– Что, блядь, ты имеешь в виду? – спросил он.

– Я подумал, что на автомате удобнее учиться вождению, – сказал доктор Каллен, – но если ты хочешь начинать с Вольво, то ради бога – можешь взять свои ключи обратно.

Эдвард потряс своей головой.

– Господи Иисусе, о чём ты, мать твою, говоришь? – спросил он, – в этом нет никакого гребаного смысла!

– Guardi le vostre parole (следи за своим языком), – быстро сказал доктор Каллен, глядя на Эдварда, сузив глаза. Тот вздохнул, но так и ничего не сказал, – если бы ты прекратил искать какой-либо скрытый подтекст, ты бы понял, что я лишь велел тебе приступить к обучению девочки вождению.

Я напряглась, а глаза Эдварда в шоке распахнулись.

– Ты, блядь, разыгрываешь меня? – сказал он громко и взволнованно.

Я посмотрела на него с удивлением, а доктор Каллен лишь застонал.

– Клянусь, за такую ругань, мне иногда хочется вытрясти из тебя всё дерьмо, – сказал доктор Каллен, а Эдвард засмеялся.

– Ты же должен понимать, что для меня ты проклятый пример для подражания? Что именно из-за тебя я так выражаюсь? – спросил Эдвард в шутку.

Я была удивлена такой быстрой сменой настроения.

Доктор Каллен покачал головой.

– Не то ты выбрал для подражания. Делай то, что я говорю тебе, а не то, что я делаю сам.

Эдвард ухмыльнулся.

– Ой, остынь ты. Tale il padre, tale il figlio (каков отец, таков и сын), – сказал он.

Доктор Каллен покачал головой.

– Ты слишком хороший, чтобы следовать по моим стопам, – сказал он.

– Слишком хороший, чтобы стать доктором? – спросил Эдвард с улыбкой. Доктор Каллен вздохнул.

– Ты знаешь, о чём я говорю, – сказал он спокойно, а Эдвард со вздохом пожал плечами.

– Короче. Посмотри на все, что ты имеешь. Уверен, это не так уж отвратительно, как ты описываешь, – пробормотал он, – итак, почему мы всё ещё в грёбаной больнице? Внедрение еще большего количества дерьма, выполнение еще большего количества генетических тестов? Или – дайте-ка угадаю – это секрет?

Я замерла и посмотрела на Эдварда широко распахнутыми глазами. Я не хотела верить, что он только что это произнёс. Через секунду я повернулась к доктору Каллену, и увидела, что он уставился на сына во все глаза и выглядел при этом весьма недовольным. Он посмотрел на меня глазами, в которых затаилась печаль – точно такие же я уже видела у него сегодня. Через секунду он тряхнул головой и посмотрел на Эдварда.

– Да будет тебе известно, Изабелле требовалась очередная прививка против беременности. Ты же знаешь, что это нужно, потому что в городе она может встретить парня, влюбиться в него и захотеть близости с ним, – сказал доктор Каллен прохладно. Моё сердце понеслось с сумасшедшей скоростью, и я посмотрела на Эдварда, беспокоясь о его реакции. Он уставился на отца, даже не стараясь спрятать гнев. Я встревожилась, что он сейчас что-нибудь ляпнет, но, к счастью, доктор Каллен дал задний ход прежде, чем Эдвард успел открыть рот, – в принципе, вы, детишки, можете идти. Меня ждут пациенты.

Доктор Каллен встал и отправился к выходу, когда Эдвард как бы между делом сказал:

– О, с днём рождения.

Я посмотрела на доктора Каллена, наблюдая за его реакцией. Он замер и оглянулся на Эдварда.

– Спасибо, сын, – сказал он.

Эдвард кивнул, а доктор Каллен развернулся, мгновение он смотрел на меня, и я заметила пелену грусти в его глазах. Было страшно смотреть на это. Я уже давно знала доктора Каллена, но никогда бы не подумала, что у меня появится желание сочувствовать ему. Но теперь именно это чувство возникло у меня. Я могла почти понять его, его страхи и желания, и самая ужасная вещь заключалась в том, что мы оба хотели почти одного и того же. Мы хотели освободиться от жизни, в которую были загнаны, как в ловушку и мы оба хотели отгородить Эдварда от всего этого.

Доктор Каллен разорвал зрительный контакт и вышел из кабинета, оставляя меня с Эдвардом наедине. Пока дверь не захлопнулась, мы не шевелились, но затем Эдвард тут же схватил мою руку. Я посмотрела на него, и он притянул меня к себе. Он облизнул губы, ухмыляясь, пока я оттягивала момент, чтобы затем наклониться к нему. Он прижал свои губы к моим и начал нежно и сладко целовать, просунув свой язык в мой рот и переплетая его с моим. Он простонал мне рот и нежно потёр мою грудь, слегка сжав её. Затем он медленно начал отстраняться, но колебался, игриво кусая зубами мою нижнюю губу.

– Всё моё, – прошептал он хрипло, отпуская мою губу и снова прильнув к моему рту. Я улыбнулась и провела рукой над его губами и по его щеке. Ему уже нужно побрить щетину, кожа была довольно жесткой, но чувство вызывала противоположное. На прошлой неделе мы тщательно проходили третью базу. Вчера вечером он в третий раз за неделю хозяйничал своим ртом у меня между ног, и то ощущение, которое оставляла его щетина на внутренней стороне моих бёдер, было неописуемо. Я дважды делала ему тоже самое, считая и прошлую ночь. Это казалось столь страстным и интимным, и в тоже время сексуальным.

– Всё твоё, – прошептала я в ответ.

Он ухмыльнулся и кивнул, отстраняясь от меня.

– Знаешь, меня, блядь, реально напугало, когда он ответил на мой звонок с твоего телефона. Я уже подумал, что мы, черт возьми, спалились, – сказал он, проводя рукой по волосам, – я уж было подумал, что нам придётся много врать, поэтому собирался двинуть ему, схватить тебя и, нахрен, убежать, куда глаза глядят, наплевав на твой проклятый GPS.

Я сидела в кресле, а он повторял те же слова, о которых мне говорил доктор Каллен. Я не знала точно, какая была опасность, но могла с полной уверенностью гарантировать, что Эдвард с удовольствием начал бы противостоять этому. Я не знала, что он начал искать информацию, и не хотела бы, чтобы без меня он влез во что-нибудь опасное.

И тогда я поняла, как прав был доктор Каллен, потому что Эдвард действительно хочет попробовать сбежать от всех наших проблем вплоть до того, чтобы совершить побег безо всяких вопросов.

На прошлой неделе, в новогоднюю ночь, Эдвард сказал мне, что заботится о моих желаниях, и я оценила это, потому что впервые в моей жизни кто-то обратил внимание на меня. И теперь я должна сделать то же самое для него. Я должна думать о его безопасности. Я не хочу, чтобы ему причинили боль, и если, чтобы этого избежать, нужно быть преданной доктору Каллену, я сделаю это. Ради Эдварда. И хоть это не так-то просто: найти баланс между его любовью и тем, чтобы быть честной и открытой с ним, и охранять его от неприятностей, я сделаю это. Потому что он стоит этого.

Я пожертвую собой ради него, чтобы сохранить единственную причину моего существования.

Редактура: Lersha