Дверь в комнату Эммета резко отворилась, и я глянул в том направлении, хмурясь. На нем были надеты только красные боксеры и корона с бала.
- Чем ты разозлил отца на этот раз? – спросил он, изумленно глядя на дверь кабинета.

- А что я обычно делаю, Эммет? – спросил я.
Он ухмыльнулся и подняв руку, обозначив пальцами, будто болтает.

- Снова прошелся по чему-то языком, маленький брат? – игриво спросил он.
Я закатил глаза.

- Какая разница, - пробормотал я. – Могу дать гарантии на каждое свое слово.

Он засмеялся.
– Ну, если ты так говоришь. Где Иззи Биззи?

Я кивнул в сторону лестница.
- Думаю, все еще спит.

- Она в порядке? – серьезно спросил он. – Я и Розали видели происшествие с Таней. Мы добирались до нее так быстро, как могли, но к счастью, Джейкоб вступился.
Я нерешительно кивнул, очень желая послать Джейкоба на хуй, но, к сожалению, он помог моей девушке.

- У нее осталась отметина там, где украшение врезалось в шею, но она в порядке. Не похоже, что это сильно ей досадило, - сказал я. – Таня заплатит за это дерьмо, кстати.

Он кивнул.
- Думаю, надо привлечь и задницу Лорен тоже. Рози слышала, как она смеялась позднее, говоря, что это была ее идея, и это она загнала ее в угол уборной.

- Серьезно? – спросил я.
Он кивнул, и я застонал, ощущая поднимающийся гнев. Обе эти сучки теперь мои.
- Спасибо, что присматриваешь за ней. И за то, что промыл мне мозги прошлой ночью. Я не понимал, что делаю.

- Что на тебя нашло, кстати? – спросил он. – Ты, похоже, был глубоко уязвлен. Все в порядке? Я имею в виду, ты же ничего такого не собираешься с ней делать, так? Если ты ее любишь…

Я прищурился, меня взбесили его слова.
- Даже не начинай. Я, действительно, ее люблю. И – нет, ничего я не собираюсь делать. Я просто травмирован сложившейся ситуацией и собираюсь, блядь, разобраться, чтобы быть с ней вместе, понимаешь?

Он кивнул.
– Да. Понял. Я просто говорю, что если ты передумаешь… - я застонал, и он поднял руки. – Просто послушай меня, братец. Я говорю, что если настанет день, когда ты больше не сможешь быть с ней, просто… приди ко мне. Или к Джасперу, хорошо? Я не хочу видеть, как Иззи Биззи будет больно, или ее просто бросят. Мы найдем способ помочь ей, понимаешь?

- Этого не случится, но спасибо, - сказал я, разворачиваясь и поднимаясь наверх.
Я услышал его вздох.

- Ничего не испорти, или я тебе дам! Обидишь ей, я обижу тебя! – закричал он мне вслед.
Я ухмыльнулся, качая головой, ощущая странное удовлетворение от факта, что мой брат надерет мне зад за нее, и я верил, что он даже колебаться не будет. Ей нужны люди, которые смогут постоять за нее.

Я поднялся на третий этаж и едва не врезался в кого-то на верхней ступеньке. Изабелла вскрикнула, ошеломленная моим присутствием, и подпрыгнула, когда я схватил ее за бедра.
- Эй, кто тут у нас?- сказал я.
Она улыбнулась и залилась румянцем.

- Привет. Я не знала, куда ты пошел, - мягко сказала она, закусывая нижнюю губу.
Она, казалось, нервничала, и я ощутил вину, зная, что это по причине неуверенности в моем настроении. Мое поведение охеренно подействовало на нее за прошлые недели, и теперь она меня опасалась. Я улыбнулся и, подняв руки, аккуратно освободил ее губку от зубов и погладил пальцем. Я наклонился и нежно прижался к ее рту, сладко целуя.

- Где я был, не имеет значения, Белла. Главное, где я сейчас, а я с тобой, - промурлыкал я, привлекая ее ближе к себе.
Она улыбнулась.

- Я люблю тебя, - сказала она.
Я ухмыльнулся в ответ, снова целуя ее и разделяя ее губы языком. Я целовал ее глубоко, вжимаясь в хрупкое тело. Она стонала в ответ, от этого звука вибрировали губы, и это ощущение распространялось прямо к моему члену. Моя уже твердая эрекция еще больше закаменела, и я издал стон.

- Я тоже люблю тебя. И, посмотри, какая ты сексуальная в моей одежде, - сказал я, глядя на нее.
На ней были мои фланелевые пижамные штаны, закатанные снизу и сверху, чтобы она могла ходить в них, и одна из моих футбольных маек. Она еще больше покраснела и снова закусила губу, виновато улыбаясь. Я криво ухмыльнулся и наклонился, прижимаясь губами к коже под ее ушком.
- Как насчет того, чтобы вернуться в комнату и снять ее?

Она резко выдохнула, и я тихо засмеялся, беря ее за руку. Развернувшись, я повел ее к спальне.
- Прекрасно, отличное утро, - сказал она.
Я открыл дверь и завел ее внутрь, закрывая за собой. Потом мы подошли к кровати, и она села, отодвигаясь назад, пока не была на середине. Я забрался следом и опустился на нее сверху, ухмыляясь.

- Да, утро определенно становится прекрасным, - прошептал я, наклоняясь и целуя ее, игриво покусывая ее нижнюю губку. – И прекрасный день, если повезет.

Ее глаза распахнулись, и лицо стало еще ярче.
- Вау, - сказала она.
Я тихо захихикал над выражением ее лица.

- Мне хватило месяца затворничества, чтобы все сделать, tesoro, так что, сегодня мы отдыхаем. Судьба такая, - сказал я, целуя ее. – Не могу придумать времяпрепровождения лучше, так что ты можешь сказать мне "нет".

- Нет, - пробормотала она, целуя меня.
Я оторвался от нее.

- Нет? – повторил я. - Ты не хочешь? – я не был уверен, о чем она.

- Нет! – удивленно воскликнула она. – Я имею в виду, подожди. Да!

Я нахмурился и она рассмеялась.
- Давай-ка обсудим твои двусмысленные сигналы, tesoro. Ты имела ввиду "траха не будет" или "трахни меня"? – спросил я, продолжая целовать линию ее подбородка.
Она запустила руки мне в волосы, слегка постанывая.

- Трахни меня, - прошептала она, слова еле слышно сорвались с ее губ.
Не слушай я так внимательно, я бы не услышал, но, к счастью, так случилось. И звук чего-то грязного, чего-то охеренно вульгарного, слетающий с ее сладкого ротика, зажег каждый дюйм меня, желание пульсировало. Я оторвался от ее кожи, поднимая голову и глядя на нее. В ее глазах был напряженный огонь, выражение лица поражало. Да, она хотела меня не меньше, чем я ее.

- С удовольствием, - сказал я низким голосом.
Я страстно целовал ее, и она стонала мне в рот, вжимаясь в меня. Я начал снимать одежду, быстро обнажая обоих, и кидая все на пол. Я провел дорожку поцелуев по ее шее и ключицам, нежно поглаживая грудь. Языком я защекотал соски, а потом обхватил один ртом и засосал. Она издала стон и вскрикнула, когда я легонько прикусил его, грудь покрылась гусиной кожей. Я повторил то же самое с другой грудью, не желая пренебрегать ей. Каждый дюйм ее тела заслуживал гребаного внимания, и я намеревался не оставить ни кусочка без своих касаний и ласк.

Я спустился ниже по ее телу, углубляясь языком во впадину на животе. Она всхлипнула, ее тело затряслось от смеха, и этот звук согрел мне сердце. Я скучал по этой хрени, по-настоящему, и это была только моя долбаная вина. Больше не позволю этому случиться; я больше никогда не буду так с ней обращаться.

Я развел ее ноги, находя ртом клитор. Я коснулся его языком, и она закричала, вцепившись в меня руками. Я ухмыльнулся в ответ, я обожал реакцию ее тела на мои касания. Я начал посасывать и облизывать ее киску, пробуя на вкус сладкие соки, пока двумя пальцами правой руки проникал в ее влажность. Она застонала и выгнулась, ее ноги напряглись. Это было охеренно красиво – то, как двигалось ее тело. Не потребовалось много времени, чтобы она кончила, влаги стало еще больше. Она расслабилась через минуту, тяжело дыша, пока я убирал пальцы. Я вернулся назад, прижимаясь к ее губам, она обхватила меня руками. Моя девочка была возбуждена, действительно, черт побери, возбуждена. Она развела ноги шире, привлекая меня ближе к себе, и я застонал.

- Хочешь меня? – спросил я, прижимаясь к ее входу, мой член задел ее чувствительный клитор.
Она вскрикнула и выгнулась.

- Да, - на выдохе ответила она.
Я ухмыльнулся в ответ, целуя ее шею. Я слегка прикусил кожу, прежде чем прижаться губами к уху.

- Скажи, что хочешь меня, - прошептал я, снова прижимаясь к ней.
Все ее тело дрожало, пока она говорила:

- Я хочу тебя, - дрожащим голосом прошептала она. – Так сильно, Эдвард.

Я застонал, когда мое имя сорвалось с ее губ, член начал подрагивать. Я расположил руку между нами, пытаясь удержать себя, но это было нелегко с моими повреждениями. Я раздвинул ее ноги еще шире и начал проникать в нее. Она застонала, и я наполнил ее так глубоко, как это было возможно. Она была такой влажной и теплой, и самой тугой в моей жизни. Никто не будет так идеален, как она.

Я двигался вперед и назад медленно, желая прочувствовать каждый толчок. Я мог заниматься с ней любовью только одним-единственным способом, и он заключался в том, чтобы дарить ей каждый грамм своей любви. Я ласкал ее кожу и целовал губы, вдыхая ее запах. Она гладила мою спину, ее пальцы впивались в меня, ее бедра двигались навстречу каждому толчку. Она была охеренно удивительным созданием, и Бог благословил меня видеть, как она пробуждается сексуально. Я заглянул ей в глаза, впитывая всю любовь и желание, которые сияли там.

- Tu sei l'unico per me, - шептал я, прежде чем перевести. – Ты одна-единственная для меня. Ti amerò per il resto della mia vita. Я буду любить тебя до конца своей жизни, детка. Sempre.

- Sempre, - повторила эхом она, запуская пальцы мне в волосы и притягивая мои губы. Она яростно целовала меня, с отчаянием в каждом движении.

Мы снова и снова занимались любовью, весь день, а потом просто лежали вместе, говорили и никуда не спешили. Я знал, что после ее тело будет болеть, если мы продолжим в том же темпе, и я ей это говорил, но она просила не останавливаться. Она хотела меня, и ее желание было еще прекраснее, чем сам акт.

Когда, наконец, она раскинулась на кровати и заснула рядом со мной, то начала бормотать во сне. Я просто наблюдал за ней и вслушивался, ошеломленный тем, что она говорила. Отметка, оставленная Таней, продолжала чертовски меня бесить, за день она только потемнела. Изабелла отмахивалась, говоря, что у нее были и хуже, но дело не в том. Проблема не в этом – эти суки должны думать, прежде чем вредить моей девочке. Я предупреждал и Таню, и Лорен, и они знали, что со мной шутки плохи.

Я ненавидел это гребаное неуважение, и они не только обидели мою девочку, будучи с ней жестокими, но задели и меня. Они пытались влезть в мою жизнь, и я этого не потерплю. Иногда я бываю незрелым и нерациональным, без сомнений. И пока Изабелла спала, совсем не тот понимающий, мудрый и сочувствующий человек взял телефон. Это был семнадцатилетний задиристый подросток, который хотел отомстить.

Я отослал Бену сообщение, объясняя ситуацию и что я хочу сделать. Я надеялся, что он хотя бы даст мне намек, как все организовать, ему я верил. Когда я положил телефон на прикроватную тумбочку, то перекатился на бок, чтобы продолжить смотреть на Изабеллу. Она лежала на животе, ее спина была оголена. Я рассматривал ее шрамы и знал, что, частично, она стала таким человеком именно благодаря этим отметинам, но я так хотел, чтобы у нее никогда их не было. Хотел, чтобы у нее не было всей этой боли, физической и другой. Я ненавидел эти гребаные шрамы, но они были и красивы. Красивы, потому что демонстрировали ее силу, характер… они были ее частью, и в них не было ничего уродливого. Она красива, внутри и снаружи, и заслуживает намного больше, чем у нее сейчас есть. Не могу дождаться, когда смогу дать ей больше, подарить ей мир. Не могу дождаться, когда она получит все, что заслужила; за что пострадала моя мать ради нее.

Жизнь. Настоящая гребаная жизнь. Ту, которую она заслуживает, где она будет свободна. Свободна от своих оков, свободна от боли, вдали от опасности. Просто, на хер, свободна. Я поднял руку и начертал "свобода" кончиками пальцев по ее израненной спине. Свобода. Только так.

Телефон запищал, и я быстро перекатился, схватив его прежде, чем она проснулась. Глянув на экран, я открыл текстовое сообщение, ухмыльнувшись, когда увидел: "Я понял. Принеси это утром, об остальном я позабочусь".

Когда, наконец, мы встали, то оделись и пошли вниз. Изабелла приготовила ужин, потому что по-прежнему делала это в семь вечера, потом мы ели и смотрели всей семьей фильм. Отец едва ли произнес хоть слово за все время, но я постоянно замечал, как он рассматривает Изабеллу, его глаза скользили по отметине у нее на шее. Выражение его лица было пустым, но в глазах мерцал гнев. Плевать, как он иногда себя ведет; ему, действительно, не все равно, что с ней.

После заката мы поднялись наверх, и я доделывал домашнюю работу, а Изабелла читала. Это была одна из старых книг в библиотеке моей матери, и я понятия не имел, о чем, но она все время смеялась. Она хотя бы была смешной. Я был рад, что ей хорошо… рад, что вещи матери приносят пользу, а не просто пылятся на полках. Моей матери это дерьмо бы не понравилось.

Утром я рано встал, не желая будить нее. Я быстро принял душ и достал из ящика какую-то одежду, тихо одеваясь. Иногда я поглядывал на нее, желая удостовериться, что она спит. Потом подошел и открыл ящик стола. Достав свою фляжку, я наполнил ее водкой "Грей Гус", зная, что эта фигня мне сегодня понадобится. Потом я засунул фляжку в карман и открыл маленький ящик на другой стороне стола. Туда я заглядывал редко и сомневаюсь, что Изабелла его вообще замечала. Я достал оттуда бумажный конверт, засовывая его в задний карман. Потом я захлопнул ящик и взял все необходимое, прежде чем подойти к кровати. Наклонившись, я нежно поцеловал Изабеллу в щеку, она зашевелилась, но не проснулась.

Я быстро уехал, не разбудив даже братьев. Они могут добраться сами или попросить своих девушек. Я домчался до школы в рекордное время, паркуя "Ауди" Изабеллы позади всех, чтобы никто не видел. Да, с ее машиной я обращался, как со своей. Как я уже говорил, не хочу, чтобы портили принадлежащие ей вещи.

Обычно я приезжал в школу к звонку и был удивлен, сколько людей тут уже собралось. Я подошел к Бену и протянул ему конверт. Он ухмыльнулся и кивнул.

- Спасибо, - сказал я, ценя его помощь.
Он махнул рукой.

- После всего, что ты сделал для меня, Каллен? Мне это в удовольствие. И они уже давно перегибают палку, эти суки трогают и Анжелу, они все время смеются над ней, потому что она не ведет себя как маленькая девочка, - сказал он.
Я кивнул.

- Да, посмотрим, над кем будут смеяться сегодня, - сказал я.
Он улыбнулся и кивнул, держа упаковку.

- Действительно, - сказал он.

Мы успели все решить до звонка. Все направились к своим аудиториями. Утро тянулось медленно, каждая минута казалась часом. Я полдня писал Белле сообщения, чтобы развлечься, а она всегда отвечала. Теперь с технологиями у нее было получше. Я до сих пор не обучил ее пользоваться компьютером, но это уже следующий шаг. Скоро она у меня будет, на хер, гуглить и рассылать письма.

Время перекатило за полдень, и я сел с братьями и их девушками, у меня не было аппетита – я предвкушал то, что надвигалось. Меня трясло, я не мог ждать больше ни секунды и быстро подскочил, но Эммет схватил меня за руку.
- Ты что-то задумал, - сказал он.
Я осмотрелся и увидел, что у всех на лицах подозрительные выражения. Да, они хорошо меня знали. Я пожал плечами.

- Боюсь, что не понимаю, о чем ты, - сказал я с ухмылкой. – Увидимся на собрании.

Розали застонала, и я захихикал. У нас будет собрание после последней пары, из той херни, когда всех студентов собирают вместе, чтобы прочитать гребаную лекцию. Тема сегодняшнего дня – опасность студенческого алкоголизма, что было чертовски смешно, учитывая, что я уже приготовил фляжку с водкой и целый день пил из нее, борясь с желанием ударить одну из этих сучек по носу, когда они улыбались мне.

- Оу, ты бы не захотела пропустить это собрание, Роуз. Я слышал, оно будет, э-э… провокационным, - сказал я.
Она подозрительно прищурилась, и я снова захохотал, уходя от них.

Остаток занятий тянулся медленно. Когда, наконец, нас позвали на собрание, я проскользнул в аудиторию, осматривая ее. Увидев вьющиеся рыжие волосы и блондинку рядом, я ухмыльнулся. Элис позвала меня по имени, и я повернул голову, замечая, что они сидят на три ряда выше Тани. Я показал Элис большой палец, указывая им держать место, а сам подошел к Тане и Лорен. Я скользнул на ряд сразу за ними.

- Хм-м, вижу, вы двое сидите вместе и знаете, что у меня на уме? – спросил я обаятельным тоном, который, как я знал, заведет этих сучек.
Они подпрыгнули, ошеломленные моим присутствием, и повернулись ко мне.

- О, привет, Эдвард, - сказала Лорен, флиртуя со мной и улыбаясь. – И что же это?
Я ухмыльнулся.

- Chi la fa l'aspetti, - мягко сказал я. – Наслаждайтесь собранием, леди. Как это буду делать я.

Я поднялся и пошел назад, садясь рядом с братьями, Элис и Розали. Я занял место рядом с Элис, глядя, как Таня и Лорен ожидающе смотрят на меня. Я снова ухмыльнулся.

- Я хочу знать, что ты делаешь? – спросила Элис.
Я повернулся к ней и приподнял брови.

- Не знаю, о чем ты. Я ничего не делаю, - сказал я, пожимая плечами.
Она просто смотрела на меня, пока директор начал речь в микрофон, а лампы в аудитории погасли.

Я достал фляжку и, открыв ее, сделал глоток, пока он болтал всякую хрень о подростковом алкоголизме. Это дерьмо они повторяют каждый год, и ни разу я не понял, почему, блядь, они рассказывают это после бала, когда все мудаки нашего возраста пьют и отрываются. Но какая разница, все равно это нас не останавливало.

Он настроил проектор и включил ноутбук, открывая программу. Я откинулся на спинку сиденья, постукивая ногой по креслу спереди, раздражая гребаного первокурсника передо мной, но он не сказал ни слова. Он все понимал. Они все понимали… кроме этих двух сучек несколькими рядами ниже.

- Сейчас мы посмотрим слайд-шоу, посвященное риску подросткового алкоголизма, - сказал директор.
Я начал смеяться, потому что ясно, как белый день, слайд-шоу будет несколько иным.

Он включил программу и отошел в сторону, включился звук. Мужской голос начал болтать о том, что ежедневно 11318 американских подростков пробуют алкоголь впервые, и некоторое время экран был пустым, прежде чем появилась картинка. Раздались громкие вздохи и взрывы смеха, а я просто ухмыльнулся, когда пошли фотографии. Таня и Лорен, обе голые, пробуют друг друга. Болтовня и смех стали громче, и Лорен начала визжать и подскакивать. Картинки менялись, показывая другие снимки. Директор орал и требовал остановить это, он хаотично нажимал на все клавиши подряд. Но не смог выключить это, и просто пробовал закрыть экран.

- Все возвращайтесь в свои классы, слышите! – кричал он.
Но никто не шелохнулся, все были слишком увлечены шоу, чтобы обращать внимание на этого мудака. Снимок за снимком Лорен и Таня в компрометирующих позах на весь экран, и ни на одном снимке меня не было. Не было ни единого доказательства, что я участвовал, и никто не знал об этом, кроме нас троих, так что будет просто их слово против моего. И после всего дерьма, которое они выкинули на балу, половина школы решит, что они просто ревнуют. И, конечно, они будут, на хер, обвинять меня, желая очернить, потому что они меня хотят. Они хотят то, что не могут получить, и ревность заставляет их делать безумные вещи.

Нет, они ничего не докажут. У меня нет доступа к программе, и я даже не знаю, как это делать. И никто не подумает заподозрить Бена Чейни. Нет, он образцовый студент, пойдет в Йелль после выпуска. Он один из лучших в Форксе, встречается с дочкой священника. Как он мог такое сделать?

Я сидел и наблюдал этот хаос, рассматривая Таню. Она смотрела на меня с ужасом в глазах. Я ухмыльнулся и подмигнул ей, ее лицо раскраснелось. Она подпрыгнула и вылетела из помещения, ей вслед раздавались крики.

- Господи! - шокировано сказала Элис.
Я глянул на нее и увидел, что она ошеломленно уставилась на экран.
- Я тебе не верю, Эдвард.

Я пожал плечами и вернулся вниманием к шоу.
- Не знаю, о чем ты говоришь, Элис, - повторил я.
Лорен по-прежнему была в зале, визжала и пыталась закрыть свое изображение на экране. Директор кричал, чтобы выключили питание, он размахивал указкой, пораженный, что это не помогает. Я хихикал, понимая, что Бен поставил ноутбук на питание от батареи. Этот ублюдок все продумал.

Я снова открыл фляжку, делая глоток водки. Никто не обращал на меня внимания в этом хаосе, люди бешено орали и бегали по помещению. Я протянул фляжку Эммету, и он взял ее.

- За опасность подросткового алкоголизма, - сказал он, поднимая тост в сторону экрана.
Сделав глоток, он поежился и вернул мне водку. Я взял ее и начал снова пить; больше никому я не предлагал, зная, что они не захотят. Потом я засунул фляжку в карман.

- Надо было принести поп-корн, - одновременно сказали Джаспер и Розали.
Мы расхохотались.

- JINX! – громко закричал Эммет.
Возглас разрезал общий шум, в помещении было совершенно темно. Внезапно все притихли и Эммет засмеялся.
- Больше сисек! – выкрикнул он.
Все снова заржали, еще громче на этот раз. Я услышал вскрик Эммета, когда Розали дала ему затрещину.

- Я тебе покажу сиськи, идиот, - сказала она.
Глаза Эммета расширились.

- Серьезно, детка? – спросил он. – Черт, так почему мы до сих пор сидим тут? Пошли!

Он поднялся и потянул ее за собой, практически выволакивая из комнаты. Она хохотала и лупила его, требуя отпустить, но он не слушал. Мы смеялись, и Джаспер встал, подавая Элис руку.

- Идем, любимая. Пора выбираться отсюда, - сказал он.
Она улыбнулась и попрощалась со мной, следуя за Джаспером. Наконец толпа начала рассасываться, директор продолжал кричать, чтобы все вернулись в классы. Он был ярко-красным и требовал от Лорен ответа, что произошло. Она начала кричать что-то, и я разобрал свое имя, но они ни черта мне не сделают. Я, честно, это не совершал. Плюс, директор чересчур боялся моего отца, чтобы даже попытаться обвинить меня, поэтому он сделал вид, что не услышал.

- Chi la fa l'aspetti, - сказал я, ни к кому конкретно не обращаясь. – Что посеешь, то и пожнешь. Это расплата, сучка.

Редактура: Нотик

Источник: http://robsten.ru/forum/19-1061-1