Глава 55. Сила и мужество

Если вы сильно любите, то это придает вам силы,
если вас сильно любят, то это придает вам мужества.

Изабелла Свон

Я высвободилась из рук Эдварда, старясь не разбудить его, и села.
Я посмотрела на будильник, стоящий рядом с кроватью. Красные цифры на нём показывали около шести утра.

Эдвард пошевелился во сне и отодвинулся от меня, что-то ворча себе под нос. Я сидела, наблюдая за его спиной, которая двигалась в такт дыханию. Татуировки светились даже в темноте на бледной коже. Одеяло было скомкано и лежало в ногах. Мы отодвинули его ночью, и сейчас лежали без всего. Мои глаза пробежались по его натренированному телу. Мы были ещё обнажены, потому что заснули почти сразу после занятия любовью.
Вчера вечером это было по-другому. Были те же самые страсть и любовь, как, собственно, и всегда, когда мы были близки, но прошлой ночью всё было интенсивнее.
Потребность быть с ним, казалось, стала моим движущим моментом, потому что подавляющее желание быть востребованной им вступило в силу.

Последние тридцать шесть часов были самими эмоциональными в моей жизни; мозг и разум были одновременно везде. В ту секунду, когда мы ступили на порог, и я увидела Алека Эвансона, стоящего в холле дома, меня затрясло. Мой страх перед прошлым и надежда на будущее столкнулись друг с другом, и это чуть не сломило меня. Я знала, почему он приехал, и я точно знала, кем он был. Я помнила его частые посещения Финикса, помню звук его голоса, и как он выглядел. Я попыталась подготовиться к этому, так же, как и Эдвард, который делал все, что в его силах, чтобы я справилась, но наша подготовка не могла предотвратить мои ощущения.

В тот момент, когда эти чувства завладели мной, я начала паниковать, но Эдвард обернул руку вокруг меня и прижал к себе. Я стояла на своих ногах, но в тот момент Эдвард был тем, кто удержал меня вертикально. Безопасность, которую я почувствовала, находясь в его руках и услышав его голос, шепчущий в моё ухо – всё это придало мне уверенности.
Он сказал, что любит меня и что у меня нет повода для беспокойства, потому что его любовь защит меня. Это было такое простое утверждение, но когда он это сказал, я почувствовала всю его силу. Объятие Эдварда всегда давало чувство защищённости, но теперь это чувство стало ещё сильнее. Я ощущала что-то наподобие комбинации страха и надежды, пребывающей под кожей и заставляющей чувствовать себя хорошо даже в тот момент, когда передо мной стоял такой человек как Алек, потому что я это пережила. А когда Эдвард сказал: "Это моя девушка Изабелла", я была просто в шоке. Я посмотрела в ничего не выражающие глаза Алека, и все эмоции объединились в одну.

Сила.
Сила и надежда – моё почти ирреальное прошлое и возможное будущее столкнулись друг с другом. И в тот момент я почувствовала себя сильной. Я почувствовала себя храброй. Я почувствовала себя так, потому что, наверное, заслужила этого. Вероятно, я заслужила, наконец, иметь право на надежду. Может быть, я заслужила право иметь будущее. И несмотря на то, что сказал доктор Каллен, я, возможно, стоила этого. Потому что в тот момент я чувствовала себя так.
Я заслужила это.

Это никоим образом не устраняло страх, поскольку я всё ещё была напугана, ведь он не произнёс ни слова, но я была способна протянуть руку для пожатия. Это заставило меня встать на обе ноги и не нуждаться в поддержке Эдварда. Я очень любила Эдварда и верила ему, а в тот момент чувствовала, что должна любить и верить в себя.
Я бы соврала, если б сказала, что чувствовала себя хорошо после этого столкновения. Алек всё ещё пугал меня, в той же мере, что и доктор Каллен. Но я не позволю страху доминировать надо мной. Доктор Каллен мог управлять мною физически, но не мог управлять тем человеком, каким я стала. Я не позволю Алеку сломить новую меня.

Эти мысли крепли во мне. Я не говорила о них Эдварду, не видя в этом особой необходимости. Это изменило меня, и на протяжении тридцати шести последних часов я чувствовала эти изменения. Это укрепило надежду на будущее и усилило мою любовь к Эдварду. Слушая речи на выпускном Джаспера и Эммета, я стимулировала своё новое мировоззрение. Планы на будущее, выбор жизненного пути, прежние мечты и стремление к новым. Впервые я могла, действительно, понять это.

Эдвард всегда говорил о нашем совместном будущем и сердился, когда я колебалась или сомневалась относительно этого, хотя это и происходило отнюдь не из-за того, что я не желала этого. Я просто не могла представить такого. Всё, что я могла представить – это то, где нахожусь на данный момент, а не то, где я буду. Но сидя в актовом зале, я, наконец, смогла себе это представить. Я видела жизнь за пределами моей нынешней.
Многообещающая жизнь. Жизнь – где небо безгранично, где брак и дети были реальностью. Где образование и дружба были возможны. Жизнь, полная любви, где надежда побеждала страх. Я могла наконец-то видеть это… будущее, которое так часто рисовала моя мама.

Я чувствовала себя просто фантастически, представляя жизнь за пределами рабства. Я ещё не жила ею, но когда-нибудь там найдётся место и для меня. После выпускного мы гуляли по Форксу вместе с одноклассниками Эдварда, а затем перекусили. Я стала более уверенной и чувствовала себя комфортнее среди людей, которые были его компанией и знали его по школе или как соседа.
Я ещё немного нервничала в толпе и не любила привлекать к себе внимание. Но большая часть меня уже привыкла к тому, что для того, чтобы быть с Эдвардом Калленом, надо быть в центре внимания… и я приняла это.

После того, как пришли домой, мы пошли с Эдвардом в его комнату, и он поставил фильм, на котором я не могла сосредоточиться из-за того, что все мои мысли снова и снова возвращались к речам выпускников. Я думала о том, что они делали, чтобы достичь желаемого. Высказывая свои мечты, они как бы хватали быка за рога, имея при этом только саму идею и желание. Я думала о своей маме, которая всегда говорила, что я предназначена для лучшей жизни и просила меня не оставлять надежду.
Я также думала о матери Эдварда и о той фразе, которую – по его словам – она часто говорила. "Кто не рискует, тот не выигрывает". Я могла оставить всё, как есть, то есть продолжать выживать, а могла предпринять шаги, чтобы жить. Джаспер однажды спросил меня, достаточно ли просто существовать, и тогда я не знала, как ответить. Теперь я знаю ответ на этот вопрос. Просто существовать для меня теперь недостаточно. Я хочу жить полноценной жизнью.

И я тосковала по жизни, которую хотела, – не просто как существование. Я чувствовала, что это моё проклятие, и поэтому ощутила прилив силы. Эдвард целовал всё моё тело, буквально поклоняясь мне, и, хотя я и жаждала подобного внимания, я чувствовала несправедливость по отношению к нему. Эдвард часто баловал меня подобным образом без моих просьб, и я хотела сделать то же самое для него. Я хотела показать, что он любим и необходим мне, как часто заставлял чувствовать меня он. Я хотела, чтобы он знал, что я его жажду, что я его желаю. Потому что, когда я представляла своё будущее, он был там на первом плане. Когда я думала, чего больше всего хочу в жизни, его имя сразу приходило на ум.

Таким образом, я впервые захватила инициативу. Впервые взяла управление на себя. Я всегда думала, что это будет очень возбуждающе и немного волнующе, но всё было не так плохо, как я себе представляла. С Эдвардом все было естественным. Я никогда не чувствовала, что надо измениться, чтобы быть с ним. Мы так подходили друг другу, и секс не был исключением. Мы принадлежали друг другу.

Пылкость наших ласк была удивительной. Тоска и жажда обладания были ощутимы. Мы могли почувствовать в комнате нечто, витающее между нами. Это, казалось, танцевало в нашей крови, посылало мурашки по коже и заставляло меня продолжать. Я нуждалась в нем, и он нуждался во мне. Я не хотела быть без него, не видела будущего без него, и, думаю, он чувствовал то же самое. Он фактически излучал страсть и желание.

Когда всё закончилось, я просто легла на него, чувствуя его тёплую влажную кожу и вздымающуюся грудь. Потом я села и посмотрела на часы, которые показывали уже за полночь. Я мельком взглянула на Эдварда, и была поражена. Его глаза выражали эмоции столь сильные, что моё сердце сделало сальто; выражение его лица полностью копировало моё. Потребность. Храбрость. Сила. Любовь. Он смотрел на меня так, словно я стоила этого.
- С днём рождения, Эдвард, - сказала я.

Через некоторое время дрожь прошла по телу Эдварда, заставляя напрячься все его мускулы. Я быстро стянула одеяло, встала и пошла к шкафу, чтобы достать из него чёрные фланелевые штаны и одну из футболок Эдварда. Я оделась и быстро пошла к двери, бросив последний взгляд на него, а затем выскользнула из комнаты. Я спустилась вниз, на кухню, и достала из шкафа и холодильника все продукты, которые понадобятся мне сегодня.
Сегодня был день рождения Эдварда, и этот факт волновал меня, и в то же время расстраивал. Я счастлива быть с ним в этот день, но меня немного расстраивало, что у меня не было ничего, чтобы подарить ему. Я была настроена сделать всё, что в моих силах, чтобы показать ему, как он дорог для меня. Я начала смешивать ингредиенты для итальянского кремового пирога, потому что помнила, как Эдвард говорил о нём, как о самом любимом. Я никогда не делала его прежде и боялась, что могу испортить его, но я видела, как однажды рабыня по имени Клара пекла его в Финиксе, и я могла представить, что должно получиться.

Я замешала тесто и поместила его в форму для пирога, когда услышал тихие шаги позади себя. Я тут же напряглась, и моё сердце ускорило ритм, а руки начали дрожать. Шаги были настолько тихие, что я их едва слышала и не могла распознать, кому они принадлежат. Я продолжала замешивать тесто, сосредотачивая взгляд на том, что делала, стараясь игнорировать всё вокруг. Волосы на затылке встали дыбом, кожа покрылась гусиной кожей, и меня затошнило. Я почувствовала взгляд на себе, и это увеличило панику.

Я поставила форму в духовку и установила таймер, делая глубокие вдохи, чтобы успокоиться. Кто-то очень тихий стоял в дверном проёме и наблюдал за мной.
Я была на пределе. Я очень хотела, чтобы он объявил о своём присутствии и ушёл, наконец, чтобы я успокоилась.

Я начала смешивать ингредиенты для глазури, когда он откашлялся. Я замерла и ощутила, как холодный пот скатился по спине.
- Доброе утро, - сказал он.
Его голос был тихим, но звучал холодно и равнодушно. Я ничего не говорила в течение секунды, пытаясь успокоить сердце, которое лихорадочно отзывалось в ушах.
- Доброе утро, господин Эвансон… сэр, - сказала я нерешительно, поворачивая голову в его сторону.
Он стоял, одетый в дорогой чёрный костюм и простой чёрный галстук. Пиджак был расстегнут, а руки он засунул в карманы. Прислонившись к косяку, он пристально смотрел на меня, поймав мой взгляд.
- Хотите ли вы… ммм… я могу что-нибудь сделать для вас?

Он продолжал смотреть на меня, не меняясь в лице. Он был похож на статую, и я задалась вопросом, дышит ли он вообще? Моргает ли?
Я первая прервала зрительный контакт, поскольку сердце снова беспокойно застучало. Я не была уверена, что мне сделать или сказать, ведь он даже не ответил на мой вопрос, и я не знала, чего он хочет.
- Нет, - его голос отозвался эхом в напряженной тишине.
Я подскочила от этого звука и повернула голову, чтобы посмотреть на него. Он приподнял брови, заметив мою реакцию.

- Хорошо, - сказала я, не уверенная, что должна сказать в этом случае.
Я продолжила работу над глазурью, пытаясь игнорировать его присутствие. Я могла ощущать его спиной, хотя совсем не понимала, что его там держит. Но вне зависимости от причины столь странного поведения, мне это не нравилось.
Мне было некомфортно с ним, и я бы хотела, чтобы он уехал. Такое ощущение, будто он вторгся на мою территорию, хотя это было просто смешно, ведь он был частью семьи Калленов. Он был дядей Эдварда и мужем Эсме, и имел полное право находиться здесь.

Через несколько минут он сделал пару шагов в мою сторону. Я же инстинктивно отодвинулась назад. Ноги словно двигались сами по себе. Это была естественная реакция, когда ко мне шёл он, и иногда я так же отскакивала от доктора Каллена. Всегда пропускай хозяина, чтобы не иметь проблем. Хотя Алек не был моим хозяином, он был Эвансон. Джейн научила меня этому.

Алек открыл холодильник и взял бутылку воды. Я держалась от него на расстоянии, пока он открыл бутылку и сделал глоток. Затем я вернулась к работе над глазурью.
Я закончила и снова почувствовала его близость. Я совсем не могла понять, почему он целый час наблюдал за мной.
Я услышала шаги на лестнице и тут же ощутила облегчение. Обернувшись, я натолкнулась взглядом на доктора Каллена. Конечно, с ним мне тоже было не особенно удобно, но он, по крайней мере, был мне знаком.

Он посмотрел на Алека с любопытством. Затем обратил внимание на меня.
- Доброе утро, dolcezza, - сказал он спокойно, открывая холодильник, чтобы достать бутылку воды.
- Доброе утро, сэр, - сказала я мягко.
- Я удивлён, видя тебя в столь ранний час. Держу пари, Эдвард ещё спит? – спросил он, поднимая брови.
- Да, сэр, - сказала я.
Он кивнул со вздохом.
- Отлично, - пробормотал он, поворачиваясь к Алеку.

Зазвенел таймер, и я начала вытаскивать пирог, в то время, как они тихо переговаривались. Я не могла разобрать всё, пытаясь не слушать их преднамеренно, чтобы не показаться подслушивающей, но некоторые обрывки фраз всё равно долетали до меня.
- Я позаботился об этом, - сказал Алек.
Хотя я не знала, о чём он говорил, его интонация заставила холодный пот течь по моей спине.
- Ты сегодня спал? – спросил доктор Каллен.
- Нет, - ответил Алек, - я вернулся домой около полутора часов назад. Довольно давно, чтобы успеть освежиться.

Мои брови поползла наверх, а доктор Каллен громко вздохнул. Никто больше ничего не сказал, и беседа, по-видимому, закончилась. Я вытащила пирог из формы и начала складывать коржи друг на друга, смазывая их глазурью.
Доктор Каллен встал около меня и, посмотрев на него, я заметила, что он выглядел очень задумчивым. Он казался обеспокоенным, будто бы волновался по какому-то поводу.
Я повернула голову и посмотрела в окно. Солнце уже поднялось, освещая дорогу и лес, окружающий наш дом. Чёрный "Мерседес" стоял прямо под окнами, что было странно, ведь доктор Каллен всегда оставлял машину на другой стороне.
Я смотрела на машину, и тут мне пришло в голову, что, скорее всего, её там оставил Алек, у которого не было машины. Я почувствовала прилив паники, задаваясь вопросом, ушёл ли Алек на всю ночь. Если это так, то Карлалйл и Эсме были, судя по всему, дома.
Мы думали, что одни дома, так как машины не было, а в доме было тихо и темно. Было довольно поздно, когда мы возвращались домой, так что, вполне возможно, они легли спать.

- Они скоро будут здесь, - сказал доктор Каллен, нарушая тишину в комнате и отвлекая меня от моих мыслей.
Я посмотрела на него, не понимая, к кому он обращается. Он вздохнул и посмотрел на меня, а затем перевёл взгляд на пирог.
- Итальянский кремовый пирог.

Я кивнула.
- Да, сэр, - сказала я, - я делаю его для Эдварда. Это на его… ммм… день рождения.
Он уставился на меня, и я заметила раздражение, мелькнувшее на его лице. Его глаза потемнели от гнева, и страх сковал моё тело. Я не знала, что я сказала или сделала не так, но была уверена, что не было в этом ничего хорошего. От ласкового обращения он может перейти ко взгляду, полному ненависти. И нечего удивляться, что мои чувства к нему были тоже противоречивы. Именно поэтому я не могла смотреть на него как на человека, а только как на хозяина. Он был то горячим, то холодным по отношению ко мне, и не мог найти золотую середину. Он был непредсказуем, а непредсказуемость опасна для такого человека, как я.

- Правда, это потрясающе, – спросил Алек с другого конца комнаты, - как схожи их черты? Очень любопытно наблюдать. Я никогда не чувствовал такого сильного дежавю, как сейчас.
Мои брови поползли вверх снова, поскольку гнев доктора Каллена усилился. Он сжал зубы и повернул голову, пристально всматриваясь в окно. Моё сердце бешено застучало, и я почувствовала себя нехорошо. Я понятия не имела, о чём они говорили, но было понятно, что это расстраивало и злило доктора Каллена.

- Когда закончишь, Изабелла, ты понадобишься мне, чтобы разбудить Эдварда, - сказал доктор Каллен резко, смотря прямо перед собой, - у него есть гости, которые скоро приедут. Я бы и сам поднялся к нему, но что-то подсказывает мне, что он находится не в совсем приличном виде.
Мои глаза в шоке расширились, и щёки немедленно приняли красный цвет. У меня заболел живот, и я почувствовала слабость в коленках. Я была ужасно смущена от его слов, ведь они были верны. Эдвард был в неприглядном виде. Он был обнажен, и, хотя я и укрыла его одеялом, не оставалось сомнений, что он, по своему обыкновению, стащит его и отодвинет ногами.
Его отец, действительно, знает? Он был дома вчера вечером? О, Господи, если он был, действительно, дома всю ночь, он слышал нас?!
Я держала рот закрытым и боялась открыть его, потому что волновалась, что могу выкинуть что-нибудь от нешуточного беспокойства. Но доктор Каллен смотрел на меня, явно ожидая ответа.

- Да, сэр, - пробормотала я, отводя взгляд на пирог.
Я почувствовала себя виноватой, а это было неправильно, потому что я не должна была себя так чувствовать. У меня не было повода стыдиться. Я любила Эдварда, и Эдвард любил меня. Мы молоды, и Эдвард говорил мне, что нет ничего неправильного, если мы будем выражать нашу любовь.

Алек сухо рассмеялся:
- Я вот думаю, это одна из тех штучек, которую она переняла от Эдварда, Карлайл, - сказал он, - Когда она говорит "да, сэр", то подразумевает кое-что другое.
Я посмотрела на него в растерянности, задаваясь вопросом, что он имеет в виду, и услышала вздох доктора Каллена. Он ничего не ответил Алеку, только вышел из кухни и направился в гостиную. Алек задержался на кухне, следя за мной с любопытством.
- Когда разбудишь Эдварда, скажи, что приезжает его крёстный отец, чтобы повидаться с ним, - сказал Алек.
Он ушёл, бормоча "Tale il padre, tale il figlio". Я стояла, запутанная и немного испуганная.

Я закончила готовить пирог, посыпав его сверху размельченными орехами. Затем я засунула его в холодильник. Я загрузила посудомоечную машину, помыла руки и пошла наверх. Я достигла третьего этажа, и в то же самое время открылась дверь спальни Эдварда, и вышел он сам, ещё сонный. Волосы были взъерошены и торчали в разные стороны. Он был в боксерах и пижамных фланелевых штанах, сидящих на бёдрах, босиком и с голой грудью, и, само собой, я жадно пробежалась по ней глазами. Он пошёл в моём направлении, проводя рукой по волосам, и остановился передо мной.
- Эй, tesoro, - сказал он хриплым ото сна голосом.
Он откашлялся и провёл руками по лицу, пытаясь проснуться.
- А я-то думаю, куда это ты убежала?

Он протянул руки, и я с улыбкой пошла в его объятия. Он обнял меня, довольно вздохнув.
- Я испекла для тебя торт, - пробормотала я.
Он засмеялся и сильно прижал меня к себе.
- Господи, детка, тебе совсем не обязательно было это делать, - сказал он, - лучше бы ты была со мной в кровати. В смысле, я, блядь, не то что не буду есть торт, просто… ты была бы со мной этим утром.
Я улыбнулась, глубоко вдохнув его аромат.
- Твой отец сказал разбудить тебя, - сказала я.
- Он дома? – спросил он с любопытством.
Я кивнула и отстранилась, чтобы посмотреть ему в глаза.
- Да, Алек сказал, что он отсутствовал всю ночь и вернулся около двух часов назад. Вот только я не уверена, во сколько вернулись твой отец и Эсме… если они вообще уходили, - сказала я нерешительно.
Он посмотрел на меня и покачал головой.
- Я даже знать не хочу, что делал этот негодяй, - пробормотал он, - возможно, мы были не одни вчера вечером. Но это, всё равно, не имеет ровным счётом никакого значения. Ты хочешь вернуться в кровать? Сейчас ещё, блядь, так рано. Мы можем провести в кровати весь день. Может, помоемся вместе в душе?

Он игриво улыбнулся, и его рука прошлась по моей спине, сжимая задницу. Я улыбнулась и покраснела.
- К сожалению, мы не можем. Твой отец сказал, что ты должен встать. Алек говорил тебе, что сегодня прибудет твой крестный отец?
Его глаза широко распахнулись, и краска отхлынула от лица.
- Ты уверена, что он говорил о моём крестном? – спросил он.
Я приподняла бровь и нерешительно кивнула.
- Да, уверена, - сказала я.
- Он сказал что-нибудь ещё? – спросил он.

Я пожала плечами.
- Он что-то говорил, но я не понимала, что именно. Твой отец, кажется, рассердился на меня из-за пирога, который я испекла, а затем Алек сказал о каких-то моментах, которые ты расцениваешь по-другому. Я сказала "да, сэр", но, по его мнению, я подразумевала что-то иное. Что именно? – спросила я удивлённо.
Он смотрел на меня, а затем маленькая улыбочка появилась на его губах. Он отпустил меня из объятий и провёл рукой по волосам.
- Да, вчера я сказал ему, что, когда ты говоришь "да, сэр", то подразумеваешь "пошёл на хуй" или что-то в этом духе, - сказал он, пожимая плечами.
Мои глаза расширились.
- О Боже, Эдвард! Ты этого ему не говорил! – сказала я.
Они, наверное, думали, что я хочу, чтобы доктор Каллен исчез.

Он засмеялся.
- Я сказал это. Но это не имеет большого значения, хотя, думаю, это истинная правда. Если он начал попрекать тебя проклятым тортом… Ты же, блядь, прекрасно знаешь, что хотела послать его в тот момент, - сказал он спокойно.
Я пыталась свыкнуться с мыслью, что он скажет об этом отцу.
- Но это, реально, не важно, Белла. Он же знает это, а я сказал это вслух. Они говорили что-нибудь ещё?

Я пожала плечами.
- Алек сказал на итальянском. Хм, "Tale il padre, tale il figlio"? – сказала я, не уверенная в правильности.
Его глаза распахнулись в изумлении.
- "Tale il padre, tale il figlio"? – повторил он, - каков отец, таков и сын. Ты практически правильно повторила это дерьмо. Только вот я не такой, как мой грёбаный отец.

Я мягко улыбнулась.
- Ты – нет, - сказала я, качая головой, - ты тёплый. Заботливый. Щедрый. Красивый. Забавный. Умный. Терпеливый.
Его брови поползли наверх, и он засмеялся.
- О ком это ты, блядь, говоришь, tesoro? Тёплый? Терпеливый? Я?
Я засмеялась.
- Ты. Со мной, по крайней мере.
Он ухмыльнулся и сгрёб меня в объятия, поцеловав в макушку.
- Ты делаешь меня таким, - сказал он. - Короче, я собираюсь спуститься вниз и посмотреть, что там происходит.

Я отодвинулась и кивнула, сказав, что пойду в душ. Он наклонился и чмокнул меня в губы, прежде чем повернуть к лестнице, бормоча что-то себе под нос. Я прошла в спальню, разделась и прыгнула под душ. Я помылась под тёплыми струями воды, чтобы снять напряжение, а затем вошла в комнату. Там я оделась в синюю блузку и чёрные штаны. На ноги я надела синие балетки, которые отлично гармонировали с верхом.
Я уложила волосы и как раз заканчивала, когда зашёл Эдвард. Он казался чем-то озабоченным. Он бродил по комнате и ворчал, пока я за ним наблюдала. Он сказал, что пошёл в душ, и скрылся в ванной.

Я взяла свою тетрадь и пошла к дивану, на который села, вытянув ноги вперёд. Затем я открыла тетрадь на чистой странице и взяла ручку. Я часто писала в ней, совершенствуя навыки письма и выплескивая случайные мысли. Там не было ничего особенного, одна ерунда, но однажды я застала Эдварда, читающего мои заметки. Я была не против, поскольку секретов от него у меня не было, и я не собиралась ничего скрывать. А потом мне даже понравился такой способ выражения любви, и он всегда мог знать, что у меня на уме.
Я сидела и смотрела на пустую страницу, а затем начала писать. Я писала то, о чём думала, а затем перечитала, что получилось. Затем я свернула лист и написала на обратной стороне имя Эдварда.

Я подошла к гардеробу и открыла дверцу. Там я перерыла всю одежду, пока не нашла его чёрное пальто, то, которое он дал мне надеть, когда мы ходили по магазинам перед Рождеством, и засунула в карман этот листик.
Я понятия не имела, когда он увидит его, потому что у него не было причин носить пальто в ближайшее время, но эта идея приглянулась мне в одном журнале, который принесла Элис. Она дала мне несколько штук около двух недель назад, посоветовав прочитать их. Некоторые статьи были отвратительны и полны сексуального подтекста, и заставляли меня краснеть, всего лишь читая, но кое-какие были интересными. Они давали подсказки, как заставить своего парня чувствовать себя особенным; такие мне понравились, и я решила применить их в нашей жизни.
Кое-что я уже сделала. Например, написала на запотевшем зеркале "я тебя люблю", и он увидел это, когда принимал душ после меня.
Следующее, что я решила сделать, была записка, подкинутая в карман, с учётом того, что обнаружит он её спустя некоторое время. Это было очень глупо, но я хотела сделать это для него, несмотря на то, насколько смешно оно выглядело.

Я бросила тетрадку на стол, когда Эдвард вышeл из ванной. Я отошла и посмотрела, как он быстро начал одеваться в штаны цвета хаки и рубашку-поло в светло-голубую и белую полоску. Он взял "Найк" и сел на край кровати, чтобы надеть их. Затем откинулся назад и сердито вздохнул. Я нахмурилась и подошла к кровати, присев возле него. Он посмотрел на меня с поднятыми бровями.
- Ты хорошо выглядишь, - сказал он спокойно.
Я улыбнулась, чувствуя румянец на щеках.
- Спасибо, - сказала я, - ты тоже.
Он ухмыльнулся и сел, пристально смотря на меня.
- Ты знаешь, кто мой крёстный отец, Белла? – спросил он.
Я покачала головой, ничего не вспомнив. Он вздохнул и провел рукой по волосам. Я тут же занервничала, когда почувствовала его настроение.

- Мой крёстный отец – Аро. Тот, что босс моего отца.
Мои глаза широко распахнулись.
- Ты имеешь в виду человека, который приезжал к нам из Чикаго? – спросила я.
Он кивнул, и я почувствовала прилив страха. В принципе, он производил приятное впечатление, но то, что говорил о нём доктор Каллен, меняло мое мнение, потому что он собирался заставить Эдварда присоединиться к мафии. Мне это не нравилось. Это даже пугало, в некотором роде.

Эдвард вздохнул.
- Видно, он звонил вчера отцу и сказал, что прибудет на мой день рождения со своей женой.
- О, - пробормотала я, не зная, что сказать по этому поводу.
Эдвард посмотрел на меня с любопытством и нахмурился. Я не понимала его реакции на человека, который вызывал другие эмоции во время своего предыдущего приезда. А день рождения Эдварда был, судя по всему, особенным для этого человека, и расстройство Эдварда меня беспокоило. Я провела кончиками пальцев по его губам.
- Почему ты хмуришься?
- Я не знаю, что сегодня произойдёт, - сказал он, перехватывая мою руку, - Аро – что-то вроде… ммм… блядь, Белла… я не знаю… Он – просто жопа. Не знаю, что он собирается
делать сегодня. Я же говорил тебе, что эти люди ждут от меня разного дерьма, и я не могу предугадать его реакцию, когда он узнает, что не получит его.

Я посмотрела на него, обдумывая его слова.
- Ты волнуешься, что он заставит тебя присоединиться к ним теперь, когда тебе исполняется восемнадцать? – спросила я.
Он кивнул, проводя рукой по волосам и хватаясь за них.
- Да, но не только по этому поводу. Я волнуюсь за тебя, Белла. Со своими проблемами я справлюсь. Он управляет жизнью моего отца, а, следовательно, управляет и всем дерьмом, что мой отец имеет. Аро позволял ему жить здесь и заниматься медициной. Всё сводится к тому, что мой отец не может сделать ничего без одобрения Аро, и меня, блядь, волнует, какое значение это имеет для тебя, - сказал он.
Я в шоке уставилась на него. Мне вдруг стало плохо. Я пыталась обдумать его слова, чтобы понять, к чему он клонит.

- Ты хочешь сказать, что он может… забрать меня? – спросила я нерешительно, ощущая страх. Эдвард покачал головой.
- Никто, блядь, тебя не заберёт, tesoro, слышишь? – сказал он серьёзным тоном. - Я не позволю этому случиться. Я имел в виду, что у него есть власть над моим отцом. Отец не может принимать решения без Аро, и я не знаю, что случится, если дело коснётся тебя.
- О, - сказала я, ещё не понимая до конца.
Он вздохнул и встал, протягивая мне руку.
- Расслабься, любовь моя. Давай не будем волноваться об этой хрени сейчас. Лучше пойдём и позавтракаем, пока ждём этих засранцев, - сказал он.
Я кивнула и встала, взяв его за руку.
Мы спустились вниз, и он, как всегда, сел на стол, пока я делала завтрак. Я сделала ему французский тост с беконом и нарезала фрукты. Через некоторое время пришли Эммет и Джаспер, которые отсутствовали всю ночь, а затем появились и Элис с Розали. Эдвард застонал с раздражением, когда заметил в руках Элис связку воздушных шаров. Он начал ворчать, что он уже не ребёнок, и они совершенно не нужны. Я лично посчитала этот жест очень милым, и лучезарно улыбнулась, когда увидела шарики.

Эсме спустилась через некоторое время после того, когда вернулись мальчики. Зайдя на кухню, она тут же предложила свою помощь. Я сказала, что она – гостья, но она настаивала. Мы сделали ещё несколько порций, чтобы поесть могли все. Мы сели за стол и принялись завтракать.
Я почувствовала себя комфортнее: из-за большого количества народа я могла отойти на второй план общего веселья. Эдвард выглядел немного нервным и продолжал обмениваться красноречивыми взглядами с Алеком и своим отцом.

После завтрака все разошлись. Доктор Каллен и Алек направились в гостиную, а ребята пошли наверх. Эдвард попытался затащить и меня с собой, но я сказала, чтобы он шёл без меня, пока я закончу дела на кухне.

Там меня нашла Эсме. Я сказала, что сама могу всё помыть, но она не слушала меня. Сначала мы обе молчали, но я могла с уверенностью сказать, что она хотела мне что-то поведать, судя по её многозначительным взглядам. Я задавалась вопросом, о чём именно она хотела со мной поговорить, но она, наконец, заговорила:

- Мой муж неплохой человек, - сказала она мягко.
Я замерла и повернулась к ней.
- Я… ммм… и не говорила, что он такой, - сказала я быстро, - в смысле… я так совсем не думаю…
Она взяла меня за руку, чтобы остановить.
- Я знаю. Просто мне очень хотелось сказать тебе, что он неплохой. Я знаю, что Алек может произвести впечатление человека чёрствого, но у него есть сердце, - она замолчала и подошла ко мне, а затем прислонилась к стене, - помнишь историю, которую я рассказала тебе на Рождество? О том, как мы встретили Алека и Джейн? Помнишь, что я тебе рассказывала об Алеке, и что он говорил в первое время?

Я погрузилась в воспоминания, пытаясь вспомнить, о чём она говорила.
- Что-то о защите семьи? – спросила я. - Доктор Каллен кинул камень в Джейн, и он помешал вашей маме наказать доктора Каллена, сказав, что он не должен быть наказан за то, что пытался защитить свою семью.
Она кивнула.
- Да. Мой муж до сих пор придерживается этого мнения, ты же знаешь. Годы идут, но, по сути, мало что изменилось. Алек знал, что Карлайл сделал что-то неправильное, но знал и то, что намерения у него были хорошие. Алек признал, что он должен был защитить свою семью и неважно, что именно он должен был сделать. Мой муж поддерживал Карлайла, и вступил туда, потому что уважал его. Может быть, он и не хотел вступать, но что сделано, то сделано. Это мой муж, - сказала она.
Она снова сделала паузу и покачала головой.
- Он – хороший человек с хорошими намерениями, но вынужден делать плохие вещи. Ты понимаешь?

Я кивнула нерешительно.
- Да, - сказала я.
Я могла понять, особенно после того, как Эдвард рассказал мне о жизни мафии.
Она улыбнулась и посмотрела на меня взглядом, который смущал. Я отвела глаза и начала загружать посудомоечную машину, не понимая, почему она говорила мне всё это.
- Ладно. Мой муж заботится о семье, - сказала она, подходя ко мне.
Я тут же напряглась, потому что почувствовала её руки на щеках. Она повернула мою голову, чтобы я смотрела ей в глаза.
- И знаешь что, Изабелла? Ты тоже теперь – часть семьи.

Я удивлённо посмотрела на неё, не ожидая, что она скажет это.
- Я… ммм… - начала я, чувствуя, как катятся слезы.
Я не знаю, почему я так остро реагировала на это, ведь не первый раз, когда меня назвали членом их семьи, но что-то было в том, как она сказала, и мои эмоции вышли из-под контроля. Она всегда была ласковой и любящей – так по-матерински, и это вызвало у меня тоску… и целую дюжину других эмоций.

Прежде, чем я успела что-то сказать в ответ, меня отвлёк звук подъехавшего автомобиля снаружи. Я напряглась и ощутила знакомый страх, когда увидела чёрный автомобиль. Эсме вздохнула и пробормотала проклятье, чем немало потрясла меня. Я посмотрела на неё с удивлением, и она застенчиво улыбнулась.
- Время, чтобы притвориться, будто бы они нам нравятся.

ПРОДОЛЖЕНИЕ ГЛАВЫ > > >

Источник: http://robsten.ru/forum/19-1061-1