Фанфики
Главная » Статьи » Переводы фанфиков 18+

Уважаемый Читатель! Материалы, обозначенные рейтингом 18+, предназначены для чтения исключительно совершеннолетними пользователями. Обращайте внимание на категорию материала, указанную в верхнем левом углу страницы.


Декларация независимости ИЛИ Чувства без названия. Глава 59
Глава 59. Перемены

«Все перемены, даже самые вожделенные, имеют свою меланхолию;
ради чего мы оставляем позади частицу самих себя;
мы должны умереть в одной жизни прежде, чем сможем вступить во вторую»

- Анатоль Франс -

Изабелла Свон

Я стояла в стороне и пыталась побороть слезы, чувствуя себя глупо из-за того, что являюсь такой эмоциональной особой. Все собрались в гостиной и живо переговаривались, в воздухе явно витало возбуждение. Раскатистый смех Эммета раздавался громче остальных, проникая в уши и становясь причиной того, что руки, которыми я себя обхватила, задрожали, и по щеке скатилась одинокая слеза. Я подняла руку и быстро смахнула ее, пока кто-нибудь не заметил, радуясь тому, что в данный момент все были заняты.

Это было воскресенье, двадцать первое августа, и – в это было трудно поверить - лето уже подходило к концу, хотя казалось, что оно началось совсем недавно. Полтора месяца, прошедшие с поездки Эдварда в футбольный лагерь, были наполнены событиями, и время пролетело почти незаметно. Мы с Эдвардом встречались обычно только вдвоем, но иногда с кем-то из его братьев и их подруг. Мы ездили в Порт-Анжелес и Сиэтл, посещали художественные галереи, музеи, аквариумы, зоопарки. Несколько раз Эдвард возил меня на побережье - не на Первый пляж, раз уж он был недоступен - он выбирал менее людные места к югу от него. Мы играли в песке, совершали разные глупости, вроде тех, чтобы закопать свои ноги или построить замок, и он даже пытался научить меня плавать, но сдался в первый же раз, когда я наглоталась воды и начала задыхаться и кашлять.

Иногда на неделе у Эдварда были футбольные тренировки, он несколько раз брал меня с собой. Там всегда присутствовали и другие люди: члены семьи, друзья и подруги игроков, они собирались в компании и болтали между собой, пока их близкие тренировались, но я постоянно сидела в сторонке, на трибунах, совсем одна. Было интересно наблюдать за тем, как он играет, и сейчас я определенно знала о спорте гораздо больше, чем в прошлом году. Эдвард был уверенным и агрессивным на поле, и, несомненно, очень талантливым, так что не удивительно, что люди говорили, что у него есть надежда на большое спортивное будущее. Это заставляло меня гордиться тем, что у него такой мощный потенциал, и я часто говорила ему об этом, но он лишь пожимал плечами, как если бы это было совсем не важно. Но это было важно, ведь это его будущее... наше будущее.

Дни проходили не только в суетливой активности, мы много времени также проводили вместе. Мы гуляли в течение нескольких часов, изучая прилегающий лес, и тусовались во дворе дома. Он пытался научить меня вести футбольный мяч, и я неплохо усвоила, как подбрасывать его и снова ловить, но это было ничто по сравнению с теми прекрасными, четно отработанными движениями, которые он проделывал каждый раз. Я даже не могла нормально его поймать, но была рада заниматься вместе с ним, потому что это делало его счастливым, а я ценила каждую возможность лучше узнать каждую часть его жизни.
И мы, определенно, очень много разговаривали. Мы говорили обо всем, даже обсуждали наше совместное будущее. Он рассказал мне о местах, которые любил, и о тех, которые не любил, но при этом сказал, что, где бы мы ни оказались, это не будет иметь для него никакого значения до тех пор, пока мы вместе. Он позволил мне самой выбирать направление, в котором мы будем двигаться, и было непривычно, что в моих руках находится что-то настолько значительное. Я до сих пор пыталась смириться с возможным освобождением, а он открывал мне целый мир новых возможностей с помощью одного простого заявления...
– Решение остается за тобой.

Он сказал, что ограничением является лишь небо над головой, потому что у него достаточно денег, чтобы отправиться, куда душе угодно. Я даже не знала с чего начать, а он сказал, что не стоит спешить с выбором, потому что мы еще успеем. Он хотел, чтобы мы просто наслаждались летом, а потом, когда реальная жизнь снова накроет нас, и мы больше не сможем жить в нашем маленьком мирке, то начнем искать школу и место, где будем жить.

Я много занималась ради прохождения испытаний для GED, Эдвард тоже занимался вместе со мной, пояснив, что, если он планирует поступать в колледж, ему придется сдавать некий тест, называемый SAT (п.п.: Standardized Aptitude Test - тест на проверку академических знаний) Было странно учиться наравне с Эдвардом, и когда я озвучила это ему, он лишь велел мне привыкать, поскольку в ближайшие годы это будет происходить регулярно. Я улыбнулась, на миг представив, что действительно буду учиться в какой-нибудь школе одновременно с ним.

По утрам он тренировался, рано вставал и шел на пробежку или отправлялся в школу, чтобы тягать железо. Это отнимало у него несколько часов в день, и то было единственным временем, которое мы оба проводили вдали друг от друга. Я тратила время на уборку, не желая полностью пренебрегать бытовыми обязанностями, хотя Эдвард сказал мне, что это ни к чему, и даже как-то раз повысил голос, заявив, что они все взрослые и могут сами позаботиться о себе. Я спросила, означает ли, что с этого момента он планирует самостоятельно стирать свои вещи, а он смущенно улыбнулся и лишь пожал плечами. Взрослый или нет, он не знал даже как подойти к стиральной машине, и в плане чистой одежды полагался на меня.

Я часто напоминала Эдварду, что только потому, что ходят слухи о моем освобождении, это вовсе не означает, что я уже свободна. Я все еще была во власти доктора Каллена, и он по-прежнему мог поступить со мной так, как ему вздумается. До тех пор, пока он не перестанет быть моим хозяином, я буду продолжать выполнять то, что он велел мне делать в первый день в Финиксе - готовить, убирать и повиноваться ему во всем. И, откровенно говоря, я чувствовала, что в данный момент это будет простой данью вежливости, ведь я жила в их доме, ничего не давая взамен; так что, меньшее, что я могла сделать - это приготовить обед и вымыть несколько этажей.

Хотя, по правде сказать, я не знала наверняка, замечал ли это доктор Каллен. Я лишь изредка видела его во время ужина, в остальное время он почти не показывался. Он приходил домой и уходил, постоянно либо работая в больнице, либо запираясь в своем кабинете. Я беспокоилась за него, и однажды намекнула об этом Эдварду, но он сказал, что в дела отца лучше не ввязываться. Хоть я и с пониманием отнеслась к этому, но моего беспокойства оно вовсе не облегчило... особенно после всего, что случилось с врачом в Порт-Анжелесе. Согласно новостям, так и не обнаружили ни тела, ни каких других признаков, подтверждающих, что он на самом деле был мертв, но в глубине души я знала, что так и было. Меня пугало знание того, что кто-то может быть убит из-за причастности к моей жизни, и это вынуждало испытывать тревогу за всех, кто имел отношение ко мне. Я переживала, что доктор Каллен может пострадать, но куда больше меня беспокоили Эдвард и его братья, которые случайно могли попасть на линию огня.

За последние недели я стала еще ближе к Эммету и Джасперу, проводя с ними немало времени, и они, действительно, были мне как братья. Я часто задавалась вопросом: каково это, иметь братьев и сестер, и впервые в жизни я чувствовала, что у меня они есть. Это было замечательно, и от этого я чувствовала себя в безопасности и под защитой, их присутствие согревало мне сердце. Они освещали мои тусклые будни, и всегда были рядом, постоянно находили для меня доброе слово или протягивали руку помощи, если это было нужно.
И обычно я всегда заражалась их настроением, но сейчас, стоя в гостиной и наблюдая, как все, кто по-настоящему были дороги мне в Форксе, шутили и радостно смеялись, я не чувствовала ничего, кроме опустошения.

Мое сердце разрывалось, потому что они уезжали.

Их сумки были уже собраны, а наиболее ценные вещи погружены в автомобили, припаркованные перед домом. Уже через несколько минут Джаспер отправлялся в Сиэтл, в компании с Элис и доктором Калленом, чтобы они помогли ему заехать в его первую квартиру недалеко от университета, в котором он будет учиться. Эммет и Розали уезжали примерно в то же время, что и остальные, они ехали через всю страну - в колледж, в который решили поступать. Завтра вечером доктор Каллен сядет на самолет в Сиэтле и полетит помочь им разместиться. Все казались возбужденными скорыми изменениями в жизни, счастливыми, что покинут границы небольшого городка Форкс и выйдут из-под опеки отца, но я была расстроена этим. Я не хотела ничего менять, не теперь, когда я, наконец, обрела место, где чувствовала себя нужной.

- Хорошо, давайте продолжим по дороге, - сказал доктор Каллен, спускаясь по лестнице со второго этажа.
Я посмотрела на него снизу вверх, заметив темные мешки под глазами и торжественное выражение лица. Он выглядел крайне изможденным, непохожим на резкого, уверенного в себе человека, который вошел в дверь дома в Финиксе, чтобы купить меня. Даже доктор Каллен изменился, и хотя я не знала почему, но не могла не думать, что это по моей вине. После его слов все успокоились, и Элис обняла Розали, обливаясь слезами.
- Я буду скучать по своей лучшей подруге, - заявила она.
Розали закатила глаза и небрежно обняла Элис в ответ, но я видела печаль в ее глазах и поняла, что безразличие - всего лишь маска. За последние несколько месяцев я узнала, что Розали Хейл яростно защищает тех, кто ей дорог, что у нее большое сердце... и что она просто не хочет показывать эту часть себя, поскольку это сделает ее уязвимой в глазах окружающих.

Джаспер что-то сказал Эдварду, я не расслышала, потому что говорил он шепотом. Эдвард кивнул, кинув на меня быстрый взгляд, но не успела я даже попытаться расшифровать их обмен взглядами, как кто-то сгреб меня в объятия и поднял в воздух.
- Я буду чертовски скучать по тебе, Иззи Биззи, - заявил Эммет, крепко меня сжимая.
Я засмеялась и тоже обняла его, полностью ошарашенная.
- Я тоже буду по тебе скучать, Эммет, - сказала я. - Спасибо за все, что ты сделал для меня.
- О нет, - сказал он, ставя меня обратно на ноги и счастливо улыбаясь. - Спасибо? Мало того, что ты готовила мне восхитительную еду, по которой я буду тосковать так, как ты и представить себе не можешь, так тебе еще и удалось, наконец, заставить моего братца вынуть свою башку из своей же задницы.
Все начали смеяться, а Эдвард застонал, проклиная брата, хотя губы его дрогнули, подавляя улыбку. Эммет повернулся и пошагал прямо к Эдварду, схватил его руками за шею и перебросил через себя. Эдвард еще сильнее стал сыпать проклятиями и попытался ударить его, но Эммет не поддавался, а наоборот, поднял руку и взлохматил волосы Эдварда еще больше, чем они были до этого.

Джаспер подошел ко мне и притянул в объятия.
- Nella vita - chi non risica - non rosica, - сказал он тихо, только я смогла его услышать, потому что Эммет и Эдвард соревновались в боевых искусствах, и в комнате было шумно. - Не забывай об этом. Кто не рискует, тот не пьет шампанского. Береги себя, ладно? Ты отлично справишься со своим GED, так что не волнуйся. Я в тебя верю. Я горжусь тем, как далеко ты продвинулась, и на самом деле жду не дождусь, чтобы увидеть, насколько далеко ты еще сможешь зайти.
Его слова поразили меня, и я тихо поблагодарила его, чувствуя, как еще одна слезинка скатилась, прорвав мою оборону. Я откашлялась, пытаясь восстановить контроль, и хотела смахнуть слезу, но Джаспер опередил меня. Он стер ее тыльной стороной ладони, и улыбнулся.
- Я буду часто видеться с тобой, не сомневайся. Спасибо за то, что ты пришла и стала мне сестрой, которую я всегда хотел.
- Ты хотел иметь сестру? - громко спросил Эммет с другого конца комнаты, отступая на несколько шагов, так как Эдвард, наконец, оттолкнул его.
Джаспер закатил глаза.
- Конечно, я хотел иметь сестру, а ты разве нет? Иначе зачем нам было одевать Эдварда девчонкой, когда он был маленьким? – спросил Джаспер.
Я с удивлением смотрела на них, в то время как Элис и Розали начали смеяться, а Эдвард застонал.
- Черт, а я думал, что мы вытворяли с ним это дерьмо только для того, чтобы поиздеваться, - со смехом ответил Эммет. – Хотя совсем даже неплохо иметь сестру. Она намного привлекательнее, чем гребаный Эдвард. Он уродливый птенец.
Эдвард толкнул Эммета, который только громче захохотал.
- Отсосите у меня, вы все, - сказал он с досадой, глядя на меня и смущенно улыбаясь. - Не ты, tesoro. Подожди... я имею в виду... в общем, эта херня прозвучала немного не так, - брови Эдварда нахмурились, и все засмеялись, а я покраснела, что заставило его усмехнуться.

- Мы еще увидимся, Изабелла, - звонко сказала Розали с другого конца комнаты. - Не позволяй никому себя притеснять или пытаться запугать. Они не лучше тебя, поэтому не позволяй им так думать. Это относится и ко всем шлюхам Форкса тоже, потому что ты в миллион раз лучше их всех. Они попытаются опустить тебя, но не позволяй им заставить тебя сомневаться в себе. Они всего лишь безобидные и ревнивые сучки, так что выше подбородок и продолжай делать то, что хочешь. Они лишь хотят иметь то, что по каким-то причинам есть у тебя - чего я до сих пор не совсем понимаю, ну да ладно. Он по-прежнему мудак.
- Отвали, бешеная сучка, - сказал Эдвард.
Услышав, что он использовал такое грубое слово, я съежилась, а Розали ухмыльнулась, явно намеренно провоцируя его. Я вспомнила тот разговор, когда она сказала, что просто так складываются их отношения - в глубине души они обожают друг друга, но продолжают подкалывать.

Они произнесли последние прощальные слова, и доктор Каллен стал подталкивать их к входной двери, а Эдвард устремился в мою сторону. Эммет уже вышел было на крыльцо, но остановился в дверях и повернулся, чтобы еще раз взглянуть на брата.
- Позаботься о моей маленькой сестренке, парень, - серьезно сказал он, глядя на нас.
В тот же миг, когда эти слова скатились с его губ, я потеряла последнее подобие спокойствия и, когда Эдвард кивнул ему, почувствовала, что слезы беспрепятственно полились из глаз.
Доктор Каллен остановился в гостиной и с любопытством наблюдал за тем, как Эдвард обнял меня и притянул в свои жаркие объятия. Он пробормотал, что все будет в порядке, и что они никогда не исчезнут из моей жизни. Казалось, он точно знал, из-за чего я так расстроена, но меня это не удивило, потому что Эдвард достаточно хорошо изучил меня. Все, к кому я когда-либо позволяла себе привязаться, в конечном итоге исчезали из моей жизни, и это было тяжело, но он все понимал.
- У тебя всегда буду я, - тихо шепнул он мне.
- Вам, детки, хорошо провести время на этой неделе и удачи тебе на тестировании, Изабелла, - через некоторое время тихо сказал доктор Каллен.
Я вырвалась из объятий Эдварда и, смахнув слезы, посмотрела на дверь, возле которой стоял доктор.
- Благодарю вас, сэр, - сказала я, но мой голос сорвался на рыдания.
Он кивнул и вышел, не говоря ни слова, оставив нас с Эдвардом наедине.

- Давай займемся чем-нибудь веселым, - сказал Эдвард сразу же, как только закрылась входная дверь.
Я взглянула на него, и он, улыбнувшись, стер слезинки кончиками пальцев.
- Чем, например? - спросила я, стараясь успокоиться и чувствуя себя глупой из-за того, что так расклеилась. – Вообще-то, мне нужно готовиться.
Он вздохнул и покачал головой.
- Ты уже знаешь достаточно, тебе вовсе не стоит перегружаться и перегореть прежде, чем ты даже пойдешь на экзамен. Ты уже готова, - сказал он уверенно. – А сейчас в нашем распоряжении весь дом, и в ближайшие дни мы должны наслаждаться этим.
Я недовольно согласилась, не чувствуя подобной уверенности насчет моей готовности, какую излучал он.

После нескольких недель обучения, в один из вторников, Эдвард, наконец-то, отвел меня на GED-тестирование, и сказать, что я волновалась – это ничего не сказать. Никогда раньше подобного со мной не случалось, и я дико боялась провалиться и разочаровать всех, ведь они столько сил вложили, чтобы помочь мне. Я не хотела ничего, кроме как запереться в библиотеке и круглосуточно заниматься, заниматься, пока не наступит день, когда я должна буду отправиться в Порт-Анжелес для прохождения теста, но я знала, что Эдвард никогда не пойдет на это.

Мы закончили этот день ничегонеделанием: ели пиццу и смотрели кино. Он немного поиграл для меня на фортепиано, а я снова попробовала сыграть ту простую песенку, которой он научил меня в свой день рождения, но у меня по-прежнему не очень хорошо это получалось. Мы смеялись и шутили, просто наслаждаясь обществом друг друга.

Мы проснулись в понедельник, и я приготовила завтрак, прежде чем мы отправились в очередной поход - через лес, на поляну. Умение Эдварда ориентироваться на местности всегда ставило меня в тупик, потому что мы шли по таким местам, где не было настоящей тропки, и, тем не менее, во время прогулки по лесу нам очень редко приходилось прибегать к помощи компаса. Казалось, что он просто знает, куда идти, а ноги сами несли его туда. Он считал, что это у меня хорошая память, но Эдварду все давалось с такой легкостью, что ему даже не приходилось прилагать никаких усилий... у него это просто было.

Эдвард высказал теорию о том, что у меня фотографическая память, а доктор Каллен не спешил согласиться с ним, поскольку это довольно редкое явление. Он пояснил, что гипотеза о существовании у людей фотографической памяти настолько спорная, что некоторые ученые и врачи даже не признают, что она в действительности существует. Другие согласились с тем, что это явление, встречающееся у примерно двух процентов населения планеты, и, в основном, у детей. Он сказал, что она может проявляться и исчезать через некоторое время, повторяя слова Эдварда о том, что память работает нерегулярно, и кое-кто даже считал, что человек может пользоваться ею по своему усмотрению, если прилагать определенные усилия для того, чтобы запомнить, что они видели.

Доктор Каллен, однако, согласился, что моя память устроена не вполне обычно, и что это удивительно - как я способна обрабатывать информацию, заявив, что тот, кто вырос в тех же условиях, что и я, в принципе, не должен так быстро обучаться. Он сказал, что всегда считал, что пройдет немало лет, прежде чем я смогу получить какое-либо образование, и именно поэтому он никогда даже не рассматривал возможность о зачислении меня в школу или о том, чтобы позволить выходить на публику без посторонней помощи. Учитывая, что мне уже шестнадцать лет, мое невежество будет настораживать окружающих, и люди будут недоумевать, почему девушка моего возраста не может сделать что-то настолько банальное, как, например, доклад по какой-нибудь книге.

Днем на поляне было чудесно. Был довольно теплый день, и мы лежали на одеяле, просто болтали и наслаждались друг другом. Он захватил с собой ружье, которое – как он заявил – будет служить для защиты в случае, если мы наткнемся на каких-нибудь диких животных, но я подозревала, что ему лишь нужен был повод, чтобы взять его с собой, и я оказалась права. Я снова попрактиковалась в стрельбе, а он смотрел на меня с усмешкой - видимо, во второй раз у меня получалось намного лучше.

Мы вернулись, когда солнце уже почти село, и поужинали прежде, чем отправиться в постель, так как утром надо было рано вставать. Я ворочалась всю ночь, переживая из-за завтрашнего дня, и когда в четверть седьмого прозвенел будильник, я почувствовала тошноту. Вскочила с постели и побежала прямо в ванную, рухнула на колени перед унитазом, и меня вырвало. Через секунду в ванную ворвался Эдвард, все еще полусонный, и протянул мне стакан с водой и какую-то таблетку. Он помог мне подняться, попутно втолковывая, что это результат нервозности, и что таблетка успокоит меня, иначе я доведу себя до приступа паники.
Мы приняли душ, оделись, и через некоторое время я почувствовала, что таблетка начинает действовать, так как на меня накатила безмятежность. Я все еще нервничала, но лекарства было достаточно, чтобы заставить меня функционировать.

Мы позавтракали, и он повез меня в Порт-Анжелес, все время говоря о том, как он гордится мной. Он сказал, что не имеет значения, как все пройдет и каким будет результат, что я очень храбрая, что хотя бы готова попробовать. Я оценила его зажигательную речь, но по-прежнему боялась разочаровать его, потому что он казался настолько уверенным во мне.

Мы добрались до колледжа в Порт-Анжелесе ровно в восемь, он завел меня внутрь, остановившись у входа в учебный класс, чтобы нежно поцеловать и убедиться, помню ли я инструкции. Они с Джаспером заранее посветили меня в детали того, с чем я могу столкнуться, так что я была подготовлена, но он все же выделил время, чтобы напомнить, прежде чем я войду в аудиторию. Он хотел удостовериться, что я знаю все, что следует рассказать о себе, и на какие вопросы отвечать не стоит, и в последний раз убедиться, что у меня есть все, что нужно.

Перед тем, как уйти, он сказал, что мы увидимся уже через несколько часов, а я смотрела ему вслед, пока он не скрылся из виду, и только потом вошла в класс. Я вежливо улыбнулась куратору, снова почувствовав тошноту, но стараясь побороть ее. Это, несомненно, было сложно, но я была так возбуждена тем, что, наконец, делаю что-то для себя. Я совершенствовалась как личность, а не как рабыня, и этим по-настоящему стоило гордиться.

- Имя? – спросил мужчина, даже не глядя на меня.
- Изабелла Мари Свон, - сказала я.
Он кивнул и просмотрел список фамилий, пометив одну из них ручкой.
- Водительские права, - сразу сказал он, протягивая руку.
Я залезла в карман и, вытащив удостоверение, нервно подала ему. Я знала, что оно поддельное, но изготовлено было достаточно качественно, ведь я даже смогла пройти контроль безопасности в аэропорте, и поэтому не было причин бояться, что оно не обманет инспектора в школе, но все равно нервничала, когда он разглядывал его.
Он засунул удостоверение в какой-то прибор, и мое сердце бешено забилось, пока я гадала, что он делает. Я вздохнула с облегчением, когда поняла, что он лишь делает копию моих прав, после чего он отдал их мне обратно. Он дал мне какой-то бланк, и я села за стол заполнять его своим лучшим почерком. Он все еще был не совсем уверенным и выглядел немного по-детски, но был, по крайней мере, разборчивым. Я сдала документ, и он быстро пробежался по нему глазами.
- Номер социальной страховки? - спросил он.
Я напряглась и покачала головой.
- Я не готова написать эту информацию на бумаге из-за того, что сведения о моих личных данных могут быть украдены, - сказала я, повторяя слова доктора Каллена, которые он велел говорить, если спросят про страховку.
Он проворчал себе под нос что-то о том, что я создаю ему кучу работы, и отпустил меня, сказав занять свободное место и пообещав начать в ближайшее время. Другие соискатели зарегистрировались для прохождения тестирования, и после того, как класс заполнился, он принялся давать инструкции. Я слушала внимательно, не желая допустить ни одной ошибки и не опозориться, а потом нам раздали набор тестов.

Первым шел тест по письму. Я быстро справилась с пятьюдесятью вопросами по грамматике и пунктуации, закончив досрочно. Вторым испытанием было письменное эссе, из-за которого я нервничала больше всего, потому что мои способности к сочинительству были далеко не на высоте. Я много практиковалась, описывая разный вздор, публикуемый в журналах, но прежде никогда не писала ничего серьезного. Джаспер помогал мне как мог, но это не могло в полной мере подготовить меня, учитывая, что мы не знали заранее, о чем придется писать.

Инструктор сказал, что в нашем распоряжении сорок пять минут, чтобы написать эссе на заданную тему, и я замерла, когда взглянула на бумажку и прочитала:
Что нужно для того, чтобы стать хорошим родителем?
В своем эссе опишите качества хорошего родителя. Приведите аргументы, чтобы объяснить свою точку зрения. Используйте свои личные наблюдения, опыт и знания.

Я сидела, глядя на задание, а время шло... Я слышал, как люди вдыхали и выдыхали, как стержни ручек скрипели по бумаге, а я все продолжала смотреть на вопрос, на который должна написать развернутый ответ. Каково это - быть хорошим родителем?
Мой отец был жесток и опасен, и отказался даже признать, что это он породил меня. Я многие годы мучилась под его пристальным наблюдением, и он сам не гнушался зачастую избивать меня. Он продал меня, не обращая внимания, кто пришел за мной, и если бы доктор Каллен не заплатил так много денег, чтобы купить меня, скорее всего, я бы попала на какой-нибудь аукцион. Он продал бы меня в секс-рабство, не задумываясь, и с радостью бы потратил деньги, которые заработал на мне, на виски и новые туфли для своей ужасной жены. Он тратил сотни долларов на каждую новую пару шпилек, которые она будет использовать в качестве оружия против тех, кто слабее ее - для развлечения. Это было гадко и отвратительно. Они были эгоистами и не испытывали ни унции сострадания к другим.
Я почувствовала, что начинаю злиться, и поджала губу, стараясь совладать с собой. Намеренно старалась не думать о Чарли и Джейн, потому что это выводило из себя, и даже воспоминания о матери в контексте с Финиксом причиняли сильную боль.
У моей мамы всегда были самые лучшие намерения, но она была так же беспомощна, как и я сама. Она была самой лучшей матерью, какой только могла быть, учитывая обстоятельства. Она прятала меня, чтобы защитить, и, как могла, закрывала собой. По мере возможностей оказывала мне моральную поддержку, учила всему, что знала сама, несмотря на то, что знания у нее были скудными, и хранила для меня одну вещь, которую я не потеряла даже спустя годы - надежду.
Она не переставала надеяться, что когда-нибудь я обрету другую жизнь, мечтала, что ее ребенок будет жить в мире лучшем, чем был у нее. Все, что заботило ее – это чтобы я когда-нибудь приобрела то, чего у нее никогда не было – свободу. Свободу любить, свободу самой принимать решения о своем будущем, свободу учиться... свободу делать все, что я делала в доме Калленов.
Она растила меня шестнадцать лет, чтобы вот сейчас я могла сидеть здесь, держа перед собой бланк с тестом, а я позволила памяти о человеке, который жестоко обращался с ней, очернить этот момент. Это было неправильно. Я не могла позволить ему сломить меня, потому что Чарльз Свон не был моим родителем. Он не был моим отцом. Чарльз Свон был ужасной личностью, который издевался над моей матерью ради собственного удовольствия, и лишь потому, что он передал мне свои гены, не означает, что он хоть сколько-нибудь важен для меня. Рене была единственным родителем, который у меня был... единственным родителем, которого я хотела для себя.

Я попыталась сморгнуть слезы, отчаянно стремясь восстановить контроль. Я посмотрела на часы на противоположной стене и с изумлением увидела, что уже двадцать минут прошли с тех пор, как я впервые прочитала задание. Время ускользало слишком быстро, поэтому я сделала глубокий вдох и принялась писать. Я сосредоточилась, чтобы освежить в голове структуру построения предложений и грамматику, одновременно стараясь писать разборчиво, потому что у меня не будет шансов на благоприятную сдачу, если нельзя будет прочесть ни единого слова. Я писала все, что приходило в голову, когда я думала о матери - о том, как хороший родитель должен поддерживать своих детей и приглядывать за ними, и делать все возможное, чтобы оградить от обид, но давать им свободу, чтобы они сами могли справиться с трудностями, которые встретятся на жизненном пути. Я писала, что хороший родитель никогда не откажется от своих детей, всегда имеет свою мечту и поощряет их к обретению мечты, давая понять, что они могут стать великими людьми. Я вынуждена была опустить некоторые подробности, когда дело дошло до моего собственного опыта, потому что не могла изложить ситуацию, но сделала все, что было в моих силах.

Куратор крикнул, что время вышло, как раз когда я ставила точку в конце предложения. Он прошел мимо, забрав у меня бумаги. Это заставило меня занервничать, потому что я не имела возможности даже взглянуть на то, что написала, но знала, что ничего не могу исправить.

Остальные экзамены прошли гладко. Я немного нервничала на экзамене по чтению, поскольку нужно было интерпретировать стихи и много чего еще, но я надеялась, что неплохо справилась с заданием. Лишь пару раз я действительно зашла в тупик, не зная точного ответа, и просто поставила галочки наугад, но полагаю, что вероятность правильного ответа в этих случаях процентов двадцать пять. Знания, которые я почерпнула из «Джеопарди», пригодились в социальных и научных дисциплинах, и я спотыкалась на математике, пока не вспомнила, как Джаспер предложил начать с ответа и работать в обратном направлении. В целом, мне казалось, справилась я хорошо, хоть и была не совсем уверена, что прошла - из-за эссе.

Инструктор отпустил нас около 3:30 пополудни, и я вышла на улицу. Машину Эдварда я обнаружила на стоянке, предназначенной для карет аварийных служб, верх ее был откинут, а музыка громыхала на всю округу, что было не удивительно, учитывая, что он проигнорировал большинство правил парковки. Голова его была откинута на сиденье, а солнце светило прямо на него, и бледная кожа сияла в лучах.

Я подошла к машине, потянула на себя пассажирскую дверь, проскользнула внутрь и пристегнула ремень безопасности. Эдвард выключил музыку и, переключив рычаг коробки передач, немедленно отъехал от тротуара.
- Как ты, tesoro? - спросил он, чуть погодя, мягко сжав мою ногу.
Я робко улыбнулась, взяла его за руку и переплела наши пальцы.
- Нормально, - ответила я.
Он посмотрел на меня и кивнул.
- Хорошо, - тихо отозвался он.
Я ждала, что он начнет расспрашивать меня, но он этого не сделал. А продолжал держать свою руку у меня на коленях, нежно потирая бедро большим пальцем.
- Это были самые длинные гребаные почти-восемь-часов в моей жизни. Клянусь Богом, в этой сраной дыре совершенно нечем заняться.
- Мне очень жаль, - автоматически сказала я, чувствуя себя виноватой, что он был вынужден прозябать в томительном ожидании, пока я сдам экзамен.
- Не извиняйся за это дерьмо, Белла. Я был только рад этому. Я рад, что у тебя появилась возможность пройти этот тест, - сказал он. - Я горжусь тобой. Мне кажется, что я недостаточно часто говорю тебе об этом.
Я улыбнулась.
- Спасибо. Это действительно много значит для меня, Эдвард.
- Всегда пожалуйста, - сказал он, слегка приблизив ко мне лицо.
Я поцеловала его в губы, и он быстро отодвинулся, сосредоточившись на дороге. Мы оба замолчали, никто не говорил на протяжении всей обратной дороги до Форкса.

Войдя в дом, я пошла прямо на кухню, чтобы приготовить что-нибудь поесть, потому что проголодалась. Эдвард сел на стол рядом с плитой, и с любопытством наблюдал за тем, как я готовила.
- Ты готовишь что-то мексиканское? - спросил он через некоторое время.
Я кивнула.
- «Энчиладос по-швейцарски», - сказала я, чуть помедлив. – Это... э-э... любимое блюдо моей мамы. (п.п.: блинчики с острой мясной начинкой)
Он кивнул, глядя на меня со странным выражением лица.
- Выглядит отлично.
- Спасибо, - сказала я.
- Мы можем поесть и посмотреть кино, или еще что-нибудь, - добавил он быстро.
- Хорошо, - согласилась я.
- Или можем сыграть в игру, - сказал он.
- Хорошо.
- А вообще, можем просто пойти и завалиться в кровать, - сказал он.
Я пожала плечами.
- Хорошо, - в очередной раз повторила я.

В комнате стало тихо, через пару секунд я подняла глаза на Эдварда и увидела, что он смотрит на меня сердито. Вздрогнув, я мгновенно застыла.
- Ты в порядке? – нерешительно спросила я, обеспокоенная переменой в его поведении.
- Да я просто в полном порядке, - сказал он с явным раздражением в голосе. – А вот в том, что касается тебя, я не уверен.
- Что ты имеешь в виду? – в замешательстве спросила я, не понимая, о чем он говорит, но было очевидно, что он чем-то расстроен.
- Я о том, Белла, что тебя что-то тревожит. Ты понимаешь, что с тех пор, как я забрал тебя, ты едва произнесла с десяток слов и половина из них были «все в порядке»? Ты знаешь, что я чувствую, видя это дерьмо, а ведь ты давно перестала так делать. Что-то случилось на этом тесте? Кто-то сказал тебе что-то, или оскорбил тебя? Потому что, клянусь, я отымею их всех, если они тебя обидели, и насрать, как они это сделали, - жестко сказал он, гнев в голосе нарастал с каждым словом.
- Нет, - быстро сказала я, покачав головой. - Никто ничего мне не говорил, правда.
- Ты не сдала? - спросил он, вопросительно подняв брови. – Ты испугалась чего-то или ошиблась? Хорошо, если так, ты сможешь пересдать позже, когда будешь чувствовать, что лучше подготовилась, - вздохнул он.
- Нет. Я имею в виду, что… ну, я не знаю, но не думаю, что не сдала. Мне кажется, что ответила я верно, - сказала я, вздрогнув от того, что снова произнесла это слово.
Он застонал и с досадой провел рукой по волосам.
- Тогда в чем дело? Потому что что-то явно произошло, - с нажимом сказал он.
Я пожала плечами.
- Не знаю, наверное, слишком много всего навалилось. Темой для моего эссе сегодня было «Что значит быть хорошим родителем?», и это заставило меня вспомнить о маме, - сказала я. – А сама я действительно в порядке. И знаю, что ты ненавидишь это слово, но так и есть. И мне на самом деле все равно, чем мы займемся сегодня вечером, лишь бы я провела это время с тобой, - продолжала говорить я, пока он молча смотрел на меня, как бы впитывая все, что я сказала.
- Ты скучаешь по ней, - сказал он через некоторое время.
Я кивнула.
- Очень, - тихо молвила в ответ.
- Хочешь поговорить о ней? – предложил он тихим и искренним голосом, в котором не осталось ни намека на гнев. - Ты не должна держать в себе это дерьмо, не позволяй ему разъедать тебя изнутри. Ты можешь поговорить со мной, я всегда рядом и готов выслушать.
Я вздохнула, пожав плечами.
- Я знаю, что могу обсудить это с тобой. Просто... я, наверное, на самом деле не знаю, что сказать. Я переживаю за нее, и мне ее не хватает, и, скорее всего, я никогда больше ее не увижу, чтобы сказать, как я люблю ее. Я, хм... никогда не говорила ей об этом раньше.
- Никогда не говорила ей о чем? - спросил он с любопытством.
- Что люблю ее, - тихо сказала я, чувствуя, что глаза наполняются слезами. - Мы никогда не обсуждали это, и сейчас мне больно даже думать об этом, потому что раньше я считала, что мы толком не любили друг друга. Легче не испытывать ни к кому привязанности, потому что люди умирают, оставляя тебя в одиночестве, но я поняла, что лучше потерять, познав, что такое любовь, чем оставаться в спасительной безвестности. Это я узнала здесь... этому я научилась у вас. И сегодня я поняла, что моя мать по-настоящему любила меня, и что она была лучшей из матерей, которую я когда-либо могла бы попросить. Но я никогда не говорила ей об этом. Я даже ни разу не сказала ей, что люблю.
В конце речи я всхлипнула, и рыдание вырвалось из горла. Я быстро подняла руку и прикрыла ладонью рот, а Эдвард спрыгнул со стола. Он крепко обнял меня, слезы покатились, я зарыдала, несмотря на все усилия, чтобы сдержаться. Он начал покачивать меня, а я плакала в его объятиях, и моя грудь разрывалась от боли.
- Я уверен, она знает, что ты любишь ее, Белла, - тихо сказал он, нежно поглаживая меня по спине. – Ведь она мама. Знаешь, мамы просто чувствуют это дерьмо.
- Знаю, - пробормотала я, вцепившись в него. – Я бы хотела, чтобы она знала об этом, чтобы я говорила ей это раньше. И мне бы очень хотелось сказать ей сейчас.
- Я бы тоже этого хотел, - сказал он, целуя меня в макушку. – Я, действительно, хотел бы помочь тебе в этом, Белла. Я чертовски хочу этого, но есть некоторые гребаные вещи, которые мне не под силу.
- Я знаю, Эдвард, - прошептала я. - Я и не жду, что ты поможешь мне. И я не должна была вываливать это на тебя, потому что это неправильно. У тебя больше поводов страдать, чем у меня. Моя мама еще жива, а ты свою потерял…

Он вздрогнул, когда я произнесла эти слова, ярость вспыхнула в его глазах, заставив меня сжаться. Я сразу подумала, что сказала что-то не то, но, в любом случае, не хотела огорчить его. Я попыталась извиниться, но он быстро поднял руки и прижал указательный палец к моим губам, чтобы заставить молчать.

- Ты не сказала ничего дурного, - серьезно молвил он спустя мгновение. - Ты права, говоря, что твоя мать еще дышит, а моя нет. Но ты и ошибаешься - моя мать жила, тогда как твоя нет. Моя мать была вольна сделать свой выбор, и сделала именно такой. Она приняла неверное решение, пошла до конца, и умерла из-за этого. Вот почему умерла моя мама, Белла. Она умерла, потому что сделала выбор в пользу дерьма, которое и убило ее, и это, на хрен, реально отстойно, но это была ее жизнь. Твоя мать никогда не имела возможности принимать решения насчет своей жизни, и значит, она никогда не жила. И лучше уж умереть преждевременно, чем не жить вообще, и по этой причине поводов скорбеть у тебя куда больше, чем у меня. По крайней мере, в моей жизни был выстрел. И это, Белла... этому я научился у тебя. И поэтому я, черт возьми, прослежу за тем, чтобы ты получила шанс на жизнь.
Потрясенная, я смотрела на него, открыв было рот, чтобы ответить, но он снова прижал палец к моим губам.
- Ты сожжешь наш ужин, tesoro, - сказал он мягко, тонко намекая мне, что больше ничего не нужно говорить.
Я кивнула и повернулась к плите, чтобы закончить начатый энчиладос. Слезы продолжали сочиться из глаз, и я смахивала их тыльной стороной ладони.

Ели мы в относительной тишине; Эдвард заметил, что я так же хорошо готовлю мексиканские блюда, как и итальянские. После окончания ужина я направилась на кухню, чтобы все прибрать и положить остатки еды в холодильник. По привычке я сделала слишком много, и чувствовала себя неловко, зная, что большую часть придется выбросить, раз Эммета не было дома. От этой мысли боль в груди снова дала знать о себе, и опять подступили слезы... Я буду очень скучать по Эммету и Джасперу.
Спать мы с Эдвардом легли рано, после обсуждения на кухне все еще пребывая в угрюмом настроении. Он обнял меня и гладил по спине, пока я не заснула беспокойным сном.

Следующие несколько дней пролетели незаметно. Я понятия не имела, когда вернется доктор Каллен, но уже привыкла к тому, что есть только я и Эдвард, и страшилась момента, когда это прекрасное время подойдет к концу. Это было похоже на то, будто я одним глазком взглянула на наше совместное будущее, и полюбила каждую минуту, что мы провели вместе. Мы все время были заняты, выходили поужинать и в кинотеатр, проводили время во дворе и снова посетили художественную галерею в Порт-Анжелесе.

Днем в пятницу мы с Эдвардом уселись в гостиной, чтобы посмотреть фильм. Он назывался «Криминальное чтиво», и Эдвард сказал, что это один из его любимейших фильмов, кино-на-все-времена, но мне он показался очень странным. Я запуталась в некоторых моментах, и Эдвард старался объяснить мне, но что бы он ни говорил, в этом не было смысла, и я засомневалась, а понимает ли он сам, что же происходит в этом фильме. В одном из эпизодов картины рассказали анекдот про помидоры, и я разразилась истерическим хохотом, вспомнив, что как-то раз Джейкоб Блэк говорил об этом, и что тогда он мне вовсе не показался смешным. Эдвард наблюдал за мной с любопытством, а я лишь пожала плечами, сказав ему, что просто было смешно. Мне не хотелось испортить наше совместное времяпрепровождение разговором о Джейкобе.
Фильм закончился, и побежали финальные титры, а я все еще с удивлением таращилась на экран.
- Эдвард?
- Да, детка? – спросил Эдвард, и в его голосе отчетливо послышался смешок.
Я взглянула на него и увидела на лице ухмылку и лукавый огонек в глазах.
- Что было в портфеле? – нерешительно спросила я, не понимая, что произошло.
Я просидела у экрана более двух часов, а в результате испытывала лишь недоумение.
Он усмехнулся.
- Мы не знаем, Белла.
Я нахмурила лоб.
- Они забыли рассказать нам? - спросила я.
Он начал истерически хохотать, покачивая головой.
- Они не забыли, а просто не сказали нам. На самом деле вовсе не важно, что в нем, - сказал он.
- Не важно? - переспросила я, вообще ничего не понимая. - Если это не имеет значения, то зачем они постоянно показывали его?
Он продолжал смеяться и сгреб меня в объятия.
- Иногда ты такая, черт побери, милая, - сказал он с умилением, и припал своими губами к моим.
Целуя меня, он продолжал тихо посмеиваться, игриво покусывая мои губы. Это уже вошло у него в привычку – кусать мою нижнюю губу, пока мы целовались, и я любила это. Этот жест кричал о страсти, как нечто первобытное.

Он толкнул меня на диван и придавил сверху своим телом. Я чувствовала, как выпуклость в его штанах уперлась в мое бедро, и застонала прямо ему в рот, что заставило его зарычать. Я стала расстегивать пуговицы на его рубашке, и он прервал поцелуй, чтобы я смогла снять ее. Его губы тем временем начали исследовать линию моего подбородка, энергично лизать и посасывать шею. От этих прикосновений все тело покалывало, и по венам растекалось тепло. Он схватил мою ногу, отодвинул ее в сторону и уместился между бедер. Я застонала еще раз, когда он прижался ко мне, а его эрегированный член потерся о то место, которое отчаянно нуждалась в его прикосновениях. Рукой он начал водить вверх и вниз, сильнее вжимаясь в меня.
- Я тебя люблю, - внезапно выпалил он, оторвав губы от моей шеи и взглянув на меня, пока его рука скользнула под рубашку.
Он быстро расстегнул лифчик, скользнув рукой по моей груди, и большим пальцем нежно тронул сосок, заставив его мгновенно напрячься.

Я начала было говорить, что тоже люблю его, но меня оборвал звук открытой и захлопнутой парадной двери. Эдвард замер, слушая быстрые шаги, которые пересекали гостиную и направлялись к нам. Повернув голову в этом направлении, он ждал с выражением паники на лице. Он убрал руку из-под моей рубашки и быстро сел, и в эту секунду в комнату вошел доктор Каллен. Он застыл и уставился на нас, из-за выражения его лица мое сердце забилось с перебоями. В его глазах снова полыхал мрачный огонь, и хотя я понятия не имела, что стало причиной, тем не менее, знала, что ничего хорошего из этого не выйдет. Он едва ли не с раздражением переводил взгляд с одного из нас на другого, и, казалось, его гнев только усиливался. Отодвинувшись от Эдварда, я села и постаралась быстро привести в порядок одежду, зная, что вид нас двоих в столь интимной позе отнюдь не поспособствует успокоению доктора Каллена.
В комнате повисла напряженная тишина, и казалось, она длилась вечность, но в действительности прошли лишь доли секунды. Эдвард переместился, инстинктивно прикрыв меня своим телом, а доктор Каллен сжал руки в кулаки, стараясь совладать с яростью.
- Мой кабинет. Сейчас же, - сказал он резким и визгливым голосом, как будто был в панике.
Я нахмурилась и запуталась еще сильнее, поскольку доктор Каллен никогда не паниковал. Он всегда казался спокойным и владеющим собой, даже когда был в ярости. Я не могла представить, что могло его взволновать, и от этой мысли мне внезапно стало плохо. А вдруг что-нибудь случилось с кем-то из мальчиков? Или мы с Эдвардом сделали что-то не так?
- Кто? - осторожно спросил Эдвард, а доктор Каллен повернулся и пошел прочь.
- Ты, - отрезал он, его шаги удалялись по направлению к лестнице. – Сейчас же, Эдвард!
Он торопливо начал подниматься по лестнице, а Эдвард быстро встал. До этого момента я надеялась, что реагирую слишком эмоционально, потому что по-прежнему была крайне чувствительна, когда речь заходила о настроении доктора Каллена, но было ясно, что он шокировал Эдварда так же, как и меня.
- Идем. Иди в спальню и оставайся там, пока я не приду, - твердо сказал он, схватив меня за руку и потянув с дивана.
Он отпустил мою руку, поднял с пола рубашку и быстрым шагом устремился к лестнице. Я следовала за ним так быстро, как могла, но ноги у него были длиннее, и я не поспевала за ним. Он преодолевал одним шагом сразу две ступеньки, в то время как я шагала на каждую, и налетела на него, когда мы добрались до второго этажа. Я замешкалась, а он подошел прямо к двери кабинета доктора, толкнул ее, не утруждаясь постучать и захлопнул, даже не взглянув на меня. Я стояла на втором этаже, не желая уходить, потому что волновалась, но при этом отчаянно хотела спрятаться, потому что испугалась, и, наконец, решила просто следовать указаниям Эдварда.

Я кинулась на третий этаж и пошла прямо в спальню, закрыв за собой дверь. Я подумывала запереться, зная, что замок не выдержит возможного натиска, но это ложное чувство безопасности чуть притупило бы мою тревогу. В конце концов, я передумала, потому что не хотела закрываться от Эдварда. Я принялась ходить по комнате, прогоняя в голове все варианты того, что могло случиться. Я так и не вспомнила ничего такого, что я или Эдвард могли натворить, и что так расстроило бы доктора Каллена, так что не понимала, почему он так взбешен.

Я внимательно прислушивалась ко всем шумам внизу, но мои уши слышали лишь абсолютную тишину. Ни гневных восклицаний. Ни криков. Ни возмущения. Вообще никаких шумов. И эта тишина вместо того, чтобы утихомирить мой страх, только усилила его. Если бы они кричали или дрались, по крайней мере, я бы знала, что происходит, по крайней мере, я бы знала, что с Эдвардом все в порядке. А тишина лишь подбрасывала угли в топку моего воображения, и я рисовала себе дикие картины – ни одна из них даже отдаленно не была хорошей - так что к тому времени, когда я, наконец, услышала какое-то движение, я на самом деле довела себя до паники.

Как только дверь внизу хлопнула, мое сердце бешено забилось, руки задрожали, и страх пробежал по телу. На лестнице послышались торопливые шаги, и сердце заколотилось еще сильнее, с таким бешенством, что я почти чувствовала движение крови по венам, как оно эхом отдается у меня в ушах. Я почувствовала головокружение и застыла на месте, ужас сковал меня… а шаги все приближались.

Дверь распахнулась так резко, что с треском врезалась в стену, и я вскочила, совершенно ошарашенная. Эдвард вбежал в комнату и, даже не взглянув на меня, направился прямиком к шкафу. Он начал собирать вещи, тихо ругаясь, а я застыла в недоумении. Резким движением он бросил на кровать две вещевые сумки, и я в ужасе вытаращила глаза, когда он начал бросать в них свою одежду.
- Собирай вещи, Изабелла, - сказал он, и голос его был могильно холодным. - Нам нужно убираться отсюда.
- Что? – быстро переспросила я, не смея пошевелиться, боясь, что брякнусь в обморок или меня вытошнит, если я сделаю хоть шаг.
Он нетерпеливо застонал.
- Я сказал тебе собирать гребаные вещи, - выплюнул он. - Мы должны валить отсюда и скорей!

Он ринулся в ванную комнату и начал метаться по ней, в спешке разбрасывая вещи. Я пялилась на сумки на кровати и чувствовала головокружение, неуверенность и страх. Он готовился к побегу, и это пугало меня, потому что я не знала, что произошло, а он ничего мне не объяснил. Я хотела спросить, хотела, чтобы он все объяснил, но боялась услышать ответ. Потому что то, как он метался в столь возбужденном состоянии, говорило об одном, и это невероятно тревожило меня.

Он хотел убежать.

У меня не было никакого другого объяснения, которое имело бы смысл. Что-то случилось с доктором Калленом, который поселил в нем панику, и теперь Эдвард хотел убежать. Он постоянно твердил, что мы убежим вместе, если до этого дойдет, но я никогда не думала, что это когда-нибудь случится. За последнее время столько всего произошло, разговоры о моей свободе и нашем совместном будущем заставили меня поверить, что это не случится никогда. Зачем нам убегать, если они собираются помочь нам быть вместе, и никто не планирует нас разлучить? Зачем убегать, если меня хотят освободить?

В тот же миг меня поразила мысль, от которой я почувствовала тошноту. А если они изменили свое решение? Если они все же не собираются меня освобождать? О Боже... что со мной будет?
На ватных ногах я прошла несколько шагов до кровати и плюхнулась на нее, так как картинка перед глазами начала расплываться, предупреждая о том, что я близка к обмороку. Я услышала, как Эдвард засуетился вокруг меня, но слова доктора Каллена звучали в голове, сбивая меня. Я обещала ему, что никогда не сбегу. Он сказал, что если мы когда-нибудь убежим, нас найдут, и Эдварду не поздоровится, а я слишком сильно любила его, чтобы позволить этому случиться. И я поклялась, что не стану тупо следовать за Эдвардом, зная, что он был импульсивен и неуравновешен. Я не могла ослушаться хозяина, ведь правда? Это было против того, чему меня учили всю жизнь. Всегда подчиняться приказам хозяина, независимо от того, какими они были и что означали для нас.

Эдвард вышел из ванной и застыл, ошарашено разглядывая меня.
- Почему ты сидишь вот так? - спросил он, в отчаянии бросая какие-то вещи. – Мать твою, Белла! Собери вещи, быстро! У нас нет времени!
Я смотрела на него, а мысли с еще большим безумием завертелись в моей голове. Он застонал и с досадой продолжил бросать одежду в сумки, ворча что-то про себя, но я не смогла разобрать слов, так как пыталась разобраться в том, что происходит. Что я должна делать?
Эдвард застегнул молнии на обеих сумках и, взяв их, протянул мне руку. Я уставилась на него и начала обмахивать себя рукой, так как на глаза навернулись слезы.
- Пойдем, - просто сказал он.
В тот же миг, как слова сорвались с его языка, мое сознание отключилось, последствия перестали меня волновать. Я должна была идти. Я доверяла ему, и пусть это нелогично, но я должна была верить, что он не собьет меня с пути истинного.
Я взяла его за руку, он стащил меня с кровати и потянул к двери. Мы сбежали вниз по ступенькам в такой спешке, что я споткнулась и едва не упала. Мы оказались в гостиной, Эдвард быстро потянул на себя переднюю дверь, стремительно выволакивая меня на улицу, но шаги сзади привлекли мое внимание. Я обернулась, и ужас сковал меня, так как я увидела, что из комнаты под лестницей вышел доктор Каллен, при мысли, что нас поймали даже до того, как мы успели выйти за пределы дома, мои колени подогнулись.
Эдвард замер и уставился на отца, который разглядывал нас с серьезным выражением на лице.
- Будьте осторожны, - через секунду сказал доктор Каллен, и эти слова подняли во мне волну смятения.
Он говорит, чтобы мы были осторожны? Он не запрещает нам ехать, он не угрожает моей жизни и не встает у нас на пути? В этом вообще не было никакого смысла. Что произошло? Или мы бежим все вместе?
- Будем, - ответил Эдвард, потянув меня на крыльцо.
В спешке он даже не потрудился закрыть дверь, оставив ее распахнутой, когда мы направились к машине. Он открыл ее и быстро бросил сумки на заднее сиденье, велев мне садиться. Я села, он захлопнул дверь, и этот звук заставил меня подпрыгнуть и завизжать. Эдвард забрался на водительское сиденье, завел машину, передвинул рычаг на передачу и надавил ногой на педаль газа. Шины закрутились, разбрызгивая вокруг себя гравий, и мы покатили на полной скорости.

Я изо всех сил старалась восстановить дыхание, но пребывала в полном недоумении, и мне до сих пор было очень страшно. Эдвард выехал на главную дорогу и начал набирать скорость, быстро проезжая по улицам города.
- Что происходит? – смогла я выдавить из себя спустя некоторое время, мой голос сорвался из-за беспокойства.
Он посмотрел на меня и вздохнул.
- Просто расслабься, хорошо? Все под контролем, - сказал он спокойно.
Я наморщила лоб и посмотрела на него непонимающим взглядом.
- Все под контролем? - переспросила я, потрясенная услышанным. - Почему мы убегаем? Что-то случилось?
Он покачал головой.
- Нам просто нужно смыться оттуда до того, как они придут, - сказал он. - Ничего страшного, все нормально.
Я уставилась на него во все глаза, а он тем временем подъехал к единственному светофору в Форксе и остановился на красный свет.
- Кто? - спросила я. – Прежде, чем придет кто, Эдвард?
- Они, - ответил он низким и холодным голосом, смотря прямо перед собой.
С минуту я не сводила с него глаз, вообще ничего не понимая, после чего перевела взгляд туда, куда смотрел он. Я заледенела, и ужас пробежал по моему телу, когда глаза наткнулись на четыре блестящих черных автомобиля, стоявших на том же самом светофоре, что и мы, только на противоположной стороне.
- А они?.. – начала я, и была не в силах даже закончить вопрос, потому что знала ответ.
Теперь все встало на свои места – вот почему он так спешил.
- La Cosa Nostra, - сказал он.
Итальянские слова звучали необычайно красиво, но от их значения холодок пробежал по моей спине. Мафия снова пришла в Форкс.
- А он... я имею в виду… ну, ты знаешь... – пробормотала я, не зная, что пыталась сказать, но Эдвард, казалось, и так все понял.
- Да, Джеймс приехал, - сказал Эдвард. – Их много, поэтому мы и драпаем отсюда.

Загорелся зеленый свет, и Эдвард поехал через перекресток, сильнее надавив на педаль газа и набирая скорость сразу же, как только мы миновали те автомобили. Он ехал спокойно, протянул руку и включил маленький компьютер на приборной панели, который давал указания. Он нажал какие-то кнопки и снова откинулся на сиденье.
- Наверное, тебе стоит принять более удобное положение, потому что это будет чертовски длинная поездка, - сказал он, немного помолчав, и накрыл мою руку своей.
- Куда мы едем? – нерешительно спросила я.
- В Финикс, - спокойно ответил он.
Мои глаза от удивления распахнулись, и десятки различных эмоций нахлынули на меня. Неверие, эйфория, дурное предчувствие, возбуждение, страх... безумный страх. Страх был настолько сильным, что я почти задыхалась от него, грудь сжалась, а глаза заволокло слезами.
- В Финикс? - удалось произнести мне, проглотив комок в горле.
Он кивнул и с нежностью сжал мою руку.
- Да. Мы едем в Финикс.

Редактура: Скетчер

Источник: http://robsten.ru/forum/19-1061-1
Категория: Переводы фанфиков 18+ | Добавил: LeaPles (13.11.2012)
Просмотров: 3399 | Комментарии: 41 | Рейтинг: 5.0/41
Всего комментариев: 411 2 3 4 »
0
41   [Материал]
  Оу надо же, значит братья Каллены отъезжают кто куда с своими девушками да, печально и безнадежно...................................................................... 12 giri05036 cray
Но Белла не одна, у нее есть Эдвард ох который любя ее, убережет ото всех еще позаботится о ней хм, она отдает всю себя оу верная ему................................................... :giri05024::bq: piar02 lovi06019
А они молодцы, провели время с пользой ох, вместе штудируя книжки дабы, она смогла получить аттестат.........................
Оу они вдвоем весело и раскованны были вдвоем ох, ласково итак заботливы........................................
Уже пора проверить свою готовность и она оу, взяла да преодолев, свои комплексы отважно отработала.............................
И тут, она вдруг скрытной да удрученной чем то стала, ну он чуть погодя, вспылил ох выяснив о ее страданиях по матери, потянув в свои объятия......................
Ну к счастью, они там же откровенно признаваясь и внимая, утешились.........................
Да еще, оу подкрепились и развеялась вместе ох, раскованно проводя время в кино............................
Надо же, вот только они обсуждали фильм, смеясь как сразу же, вожделение пленило их да, они принялась целоваться горячо ох, проворно руками касаясь и пробуждаясь к соитию............................
Вот их единение ох врываясь, с угрожающим выражением лица Карл, прервал.........................
Да как известил их, он с сообщ/Пит ох ему, пришлось наскоро собраться дабы, отделаться от последующих...................................
Жестокая судьба, решила испытать на прочность их чувства, их подвергнув Э/Б истязаниям.....................

0
40   [Материал]
  Спасибо за главу. good good good

39   [Материал]
  Ой-ёёёёй, что - то будет. 12

38   [Материал]
  Святое дерьмо! Ну нет в этой грёбаной жизни счастья! 12 Только, вроде, всё наладилось и - такой облом. cray

37   [Материал]
  Что-то мне боязно за Карлайла

36   [Материал]
  вот так поворотик ..... girl_wacko

35   [Материал]
  Где-то Карлайл прокололся...Что теперь с ними будет?...
Спасибо за классное продолжение!

34   [Материал]
  Началось 12

33   [Материал]
  Вот так поворот.... Так за Карли волнуюсь....

32   [Материал]
  Пожалуйста, скажите сразу, что все закончиться хорошо! 4

1-10 11-20 21-30 31-40
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
[ Регистрация | Вход ]