Когда я подъехал, то заметил припаркованный рядом с автомобилем Аро «Мерседес» Алека, кроме того, там были и другие машины, но я не знал, чьи. Большинство из них выглядели, блядь, одинаковыми, я заметил автомобиль Алека только благодаря серебристой наклейке сзади. Я припарковался позади всех и направился к парадному входу, быстро глянув на часы, пока звонил в дверь.

Мне тут же открыли – я увидел молодую рабыню, прибывшую из Финикса. Я улыбнулся ей, и она улыбнулась в ответ, отходя в сторону, чтобы впустить меня. Во время своих визитов в этот дом я несколько раз говорил с ней, но она всегда отказывалась долго поддерживать беседу. Однажды она сказала, что ее зовут Мэгги. Я знал, что она в курсе, кто мы такие, так что не могу ее винить за нерешительность, но она хотя бы не боялась меня. До того, как Изабелла вошла в мою жизнь, мне было бы насрать, несколько лет назад я бы прошел мимо Мэгги и, блядь, даже не заметил бы. Но теперь все иначе. Я вижу всех их, и хоть они отказываются говорить со мной, я все равно, на хер, пытаюсь.

Я пошел сразу в рабочий кабинет, где они должны были собраться, и замер на пороге, осматривая комнату. Аро сидел на своем обычном месте, по правую руку располагался Кай – заместитель босса, а по левую – Алек. Возле Кая сидел капо (главарь банды), и я напрягся, когда заметил стоящего у окна Алистера. Я сжал руки в кулаки, пытаясь успокоиться, и прочистил горло, приветствуя Аро:

- Сэр, - сказал я.

- А-а, Эдвард, - ответил он, глядя на часы. – У тебя еще есть несколько минут в запасе. Присаживайся.

Я прошел мимо и сел на кресло возле Алека, награждая его нервным взглядом. Я видел, что он на пределе; я запаниковал.

- У нас особая ситуация, - тут же начал Аро, его голос был жестким и серьезным. – Похоже, у нас появился еще один предатель в пределах организации, тот, кто может нанести серьезный ущерб, если захочет. Он пока не в курсе, что мы знаем, и доверяет лишь немногим людям. Нас ждет дело предельной важности, и его нужно выполнить максимально точно. Организация может понести огромный урон, все мы в этой комнате можем пойти за ним на дно, а мы этого не позволим! Вы понимаете всю серьезность нашего положения, да?

- Конечно, - ответил Алек.

Я кивнул, не уверенный, какого хера тут происходит, но не стал задавать вопросы.

- Хорошо, потому что Карлайла необходимо убрать как можно скорее.

От его слов у меня кровь застыла в венах, сердце будто запнулось, и на меня накатила волна тошноты. Руки затряслись, я изо всех сил боролся с ужасом. Через секунду Аро обратил на меня свой пронзительный взгляд.

- Это неприятно, но наши внутренние источники подтвердили, что он сливает информацию копам, чтобы помочь себе. Он умен – он долгое время был в организации и знает, как обстоят тут дела. Его отец, упокой Господь его душу, был величайшим боссом организации всех времен. Предательство Карлайла ужасающее, и я бы даже не подумал о таком, если бы не был уверен на сто процентов, - заявил он.

Аро замолчал, глядя на Алека, а я затаил дыхание, ожидая, что он защитит отца. Я ждал, что он попытается отговорить Аро, на хер, заставит увидеть его логику в том, что мой отец никогда не поставит под удар свою семью, но когда он, наконец, открыл рот, моя надежда была уничтожена:

- Я понимаю, - просто сказал Алек.

- Я знаю, - ответил Аро. – Ты всегда понимаешь. Ты воспринимаешь клятву всерьез, в отличие от многих других, что делает тебе честь.

- Я справлюсь с этим, - ровным голосом сказал Алек.

- Вообще-то, нет, - сказал Аро, качая головой. – Это не твое задание.

- А чье тогда? – нерешительно уточнил Алек.

На губах Аро возникла ухмылка, и он посмотрел на меня, кивая головой.

- Его.

- Мое? – недоверчиво переспросил я, зная, что это просто ошибка. – Блядь. Я не могу…

- Не можешь? – тут же зацепился он за слово, его глаза потемнели от гнева. – Или не хочешь? Ты отказываешься выполнять приказ?

- Со всем моим уважением, сэр, у Карлайла огромный опыт, а Эдвард еще не профессионал, - заявил Алек. – На меня надежнее положиться.

- Может, и так, но ты не подумал, что Карлайл приготовился к такой вероятности? Он будет готов к этому, Алек, и я не сомневаюсь, что он будет защищаться, когда вопрос станет о его жизни. Но я уверен, что он не станет стрелять в сына, особенно в сына, который так похож на его покойную жену. Он скорее выберет смерть, чем убийство собственного ребенка.

Я в шоке уставился на него, не зная, что, блядь, сказать. Я знал, что его слова правдивы, он, на хер, умрет, но не убьет меня, но то, что Аро использует память моей матери против отца, вызвало у меня еще больший приступ тошноты. Происходящее казалось нереальным, часть меня просто кричала, что, наверное, я не расслышал, или это гребаный ночной кошмар. Как мне могут приказать убить собственного отца?! Это непостижимо.

- Достаточно справедливо, - ответил Алек.

Я уставился на него, пораженный, и хотел было заговорить, но тут он кинул на меня убийственный взгляд и я запнулся.

- Я так понимаю, меня позвали сюда помочь справиться с последствиями.

- Да, - подтвердил Аро, не уточняя дальше, но я подумал, что Алек понимает, в чем дело.

Алек кивнул и Аро снова вернулся вниманием ко мне.

- Ты понял, чего от тебя ждут?

Я быстро глянул на него, замечая бесчувственность в его глазах, и нерешительно кивнул.

- Да, сэр, - сказал я, мой голос дрожал. – Я должен убить своего отца.

- Предателя, Эдвард, - остро сказал он. – Он позорит все, чему мы служим. Он больше нам не друг, он наш враг. Твой отец, мужчина, которого ты уважал, уже мертв. Тебе приказано уничтожить угрозу, ради нашей безопасности. Пора тебе доказать свою преданность нам. Ты должен был сделать это еще давно, но я не давил на тебя, потому что помнил, кто ты. И я многое терпел из-за твоей фамилии, но теперь мое терпение подходит к концу. Твой отец очернил ваше имя, он уничтожил репутацию Калленов. Каллены всегда были лояльны к организации, и почитали нас, и были сильны. Теперь, благодаря твоему отцу, они трусы. Лжецы, крысы. Твоей дедушка перевернулся бы в могиле, если б знал, что творится.

- Так и есть, - встрял Алек. – Антонио Каллен никогда бы это не потерпел.

- Так что будь мужчиной чести и сделай то, чего от тебя ждут, - продолжил Аро. – Верни своей родословной хоть немного достоинства, пока еще можешь. Это все.

- Но это…

- Я сказал: все! – сорвался он, бросая на меня гневный взгляд.

- Да, сэр, - промямлил я, поднимаясь с места.

Я направился к выходу, я был в гребаном ступоре, и услышал, как Алек последовал за мной, но не побеспокоился обернуться. Я чертовски переживал, боялся и не знал, что, блядь, должен со всем этим делать.

Я покинул дом, и уже у самой машины Алек схватил меня за руку, чтобы остановить, и резко развернул лицом к себе. Я отшатнулся, сбрасывая его руки.

- Расслабься, - жестко сказал он.

- Расслабиться? – выплюнул я. – Ты ждешь, что я, на хер, расслаблюсь? Ты вообще слышал, что, черт подери, мне сказали сделать? Я не способен на это дерьмо, это не для меня! Может, тебе раз плюнуть угрохать собственную семью, без капли раскаяния, но мне – нет! Он мой гребаный отец, Алек! Как, блядь, ты можешь соглашаться, что он в таком замешан? Я думал, что ты лучше знаешь отца!

- Я прекрасно знаю твоего отца, лучше, чем ты, - сказал он. – И ты еще глупее, чем я думал, если не веришь, что он видел такую перспективу.

- Ты заявляешь, что он, блядь, планировал это? Ты кусок дерьма; ты, на хер, понятия не имеешь, что несешь. Мой отец никогда бы не предал нас.

- А никто и не говорит, что он предал нас, - сорвался он. – Но это не означает, что в сказанном сегодня не было его заслуги. Я знаю, чем твой отец занимался с прошлого Рождества в Форксе. Я говорил с ним и наблюдал за его действиями. Он знал, что надвигается; он надеялся, что до такого не дойдет, но он был готов. Научись доверять людям.

- Это, блядь, не имеет смысла, - резко сказал я. – Так он был готов, что я убью его? В каком хреновом мире вы живете?!

- В том же, что и ты, - спокойно сказал он, доставая из кармана телефон. – Все это формальности, ты не будешь никого убивать, Эдвард.

- Простите? Для меня это новость, учитывая, что мне дали приказ убить кое-кого. Так что, черт вас дери, я должен делать?

- Ты должен пойти домой, - заявил он.

- Ты ждешь, что я пойду домой и, на хер, забуду, что сейчас произошло? – недоверчиво спросил я. – Мой отец в доме. Я должен с ним встретиться?

- Не встретишься, - сухо сказал Алек. – Он уже уехал.

Он отвернулся и пошел к собственному «Мерседесу». А я застыл на месте, наблюдая, как он отъезжает, прежде чем заскочить в собственную машину и направиться домой. Дорога заняла несколько минут, и вскоре уже я был на месте, медленно подходя к входной двери. Оглянувшись, я заметил, что окурки со двора исчезли, и покачал головой, поняв, что он, похоже, убрал их, прежде чем уйти.

Когда я вошел внутрь, в доме было тепло, кондиционер проиграл битву с жарой. Я схватил бутылку «Серого Гуся» из холодильника, а потом потащился в гостиную, где плюхнулся на диван и сбросил туфли.

Не знаю, сколько времени я торчал там, уставившись в деревянный пол, ум лихорадочно сортировал мысли и различные сценарии событий, и я пытался как следует накачаться спиртным. Я чувствовал, как водка циркулирует во мне, конечности онемели, но боль в груди, блядь, так и осталась. Я был в смятении и снова боролся со слезами, вспоминая слова отца в полдень. Не хочу верить, что слова Алека были правдивы, что отец планировал этот ход событий, даже как один из вариантов. Но если сложить это и сказанное отцом до посещения Аро, появлялся смысл. Если бы я только, на хер, знал, что он задумал, чего ждет…

В лучшем случае, он, блядь, свалит подальше, и я никогда больше его не увижу. В худшем сценарии он снова покажется и умрет, возможно даже, мне придется это сделать. Но я не смогу. Я никогда не убью отца. Пусть лучше они меня отправят на тот свет, так что худший сценарий даже не таков – мы оба, блядь, погибнем. Но в моем теперешнем положении смерть – не худший выход. Возможно, даже лучший… я навсегда покину эту гребаную пучину страданий.

Опьянение никак не подействовало на мое напряжение, напротив, я еще глубже окунулся во тьму, погружаясь в размышления. Жестокость, грязные делишки, убийства, резня, чертово уничтожение… Я думал, можно ли избежать этого, или это неминуемо, и я лишь теряю время и силы в поисках выхода.

Я опустил голову и вцепился в волосы, в ногах валялась пустая бутылка водки. А я все еще был трезв, алкоголь не помог мне, как я ни старался. Я просто хотел убежать от этого мира, забыть хоть на минуту. Братья неподалеку, наверное, все еще празднуют свадьбу, и детей, и гребаное будущее. Празднуют возможности, а меня снедает то, что мои возможности у меня отобраны. У меня все забрали, и за это я могу винить лишь себя; сейчас моя работа – лишить моих братьев отца. Мы уже потеряли маму, он – единственный оставшийся у нас родитель, и я знал, что и Джаспер, и Эммет отчаянно нуждаются в нем после стольких потерь. Блядь, после всех наших стычек за эти годы я тоже охеренно не хотел терять его. Господи, он же скоро станет дедушкой.

Когда солнце начало садиться, я поднялся, в доме стало прохладнее и темнее. Паркетный пол был холодным, и я с удовольствием прошел по нему по дороге в кухню, голова пульсировала, и я начал рыскать по ящикам в поисках алкоголя. Я ничего не нашел и разозлился, со злостью захлопывая дверцу бара, а потом пошел к лестнице.

- Блядь, мне нужно нажраться, - бормотал я, потирая шею и пытаясь ослабить мышечное напряжение.

Когда я начал взбираться по ступенькам, раздался мягкий стук в дверь, удары были нерешительными, как будто посетитель офигенно сомневался, а стоит ли это делать. Вздохнув, я развернулся и пошел к двери, как раз когда постучали снова. Схватив ручку, я резко открыл и застыл. Стоящий на пороге человек шокировал меня.

Джессика Стэнли.

В шоке я несколько раз моргнул, на миг задумавшись, а не является ли это долбаным глюком.

- Ну что ж, у Господа еще осталось чувство юмора.

- Эй? – спросила она, нахмурившись от удивления.

Я покачал головой.

- Ничего. Ты последняя, кого я, на хер, ожидал увидеть на своем крыльце.

- Оу, - просто сказала она, нерешительно глядя на меня.

Я стоял на месте, в воздухе зависла странная тишина, которая действовала мне на нервы.

- Тебе что-то нужно? Как ты узнала, где я живу? И вообще, блядь, что ты тут делаешь?

Она улыбнулась.

- Я же говорила тебе, что собираюсь учиться в Нотр-Даме?

Я пожал плечами, смутно припоминая что-то такое, но этот факт был для меня столь незначительным, что в памяти почти ничего не сохранилось.

- В любом случае, в мой первый семестр мы с Розали посещали один курс и начали общаться.

- Подожди-ка, а теперь подробнее. Вы с Роуз подруги? – недоверчиво спросил я, вспоминая, как Розали презирала ее в Форксе.

Она не раз нападала на меня из-за того, что я путался с Джессикой из-за ее доступности.

- Да, можно сказать и так, - заявила она. – Я получила приглашение на свадьбу, но не смогла приехать. Я как раз вернулась из Форкса – провела там неделю, и остановилась неподалеку, чтобы поздравить их. Я, э-э… я спросила их, чем ты занимаешься, и они дали мне твой адрес. Надеюсь, ты не против. Я просто хотела поздороваться.

- О, нет. Не бери в голову, - сказал я, пожимая плечами. – Хочешь войти?

Она снова улыбнулась и кивнула.

- Конечно, - сказала она, заходя в дом.

Она застыла посреди холла, и я сказал ей чувствовать себя как дома, а потом пошел наверх в свой кабинет, чтобы достать из нижнего ящика стола водку. В холодильнике я взял содовую и уже по дороге в гостиную запнулся, услышав, как кто-то нажимает на клавиши фортепиано. Это взбесило меня, и я застонал, качая головой, пока несся в комнату.

- Пальцы подальше, блядь, от инструмента, - сказал я, не желая, чтобы она, на хер, касалась его. – Я принес тебе содовую.

Она невинно улыбнулась и отошла от фортепиано, беря у меня из рук напиток, а потом села на диван.

- Спасибо. Думаю, ты впервые мне что-то дал.

- Я давал тебе оргазмы, - пробормотал я, слова вылетели прежде, чем я, блядь, понял, что мелю.

Она засмеялась, дискомфорт и напряжение между нами возрастали.

- Да, это так. И не раз, - сказала она. – Ты хорошо выглядишь, кстати.

- Спасибо, - пробормотал я, открывая водку.

- Что, не будет саркастичных замечаний по поводу моего комплимента? Что произошло с задирой Калленом?

Я сухо засмеялся, делая глоток.

- Думаю, он остался в Форксе.

- Какой стыд, - проговорила она, открывая напиток. – А он мне так нравился.

- Нет, неправда, - сказал я, качая головой. – Никому не нравился тот мудак. Он был полным придурком.

- Правда, иногда был, - сказала она. – Но у него были и хорошие черты, особенно когда он не отталкивал людей и не избивал кого-то вроде Джейкоба Блэка.

Я напрягся, когда она упомянула Джейкоба.

- Это когда я не отталкивал людей и не бил никого?

Она пожала плечами, не отвечая на вопрос, зависло молчание.

- Знаешь, никто из нас по-прежнему ничего от него не слышал.

- От кого? – спросил я, предчувствуя, о ком пойдет речь.

- От Джейкоба Блэка, - ответила она. – По стране все еще развешены листовки; на прошлой неделе в Форксе я видела несколько. Очень грустно. Я часто думаю, что с ним случилось.

- Не знаю, - пробормотал я, тема приносила мне неудобства. – Значит, о Джейкобе ничего не известно. А как все остальные из Форкса?

Она пожала плечами.

- Я больше не общаюсь с Таней и Лорен. Они обе остались в Вашингтоне, поехали в колледж в Сиэтле, но Таня вылетела в первом же семестре. Она работает в бакалее в Форксе.

Я хихикнул, этот факт показался мне забавным.

- Я не удивлен.

- Я тоже. А ты говорил с кем-то из школы? И что произошло с твоей девушкой, Изабеллой?

От упоминания ее имени боль в груди усилилась, я сделал еще глоток водки, стараясь успокоиться.

- Мы расстались.

- Это грустно, вам было хорошо вместе, - ответила она. – По крайней мере, со стороны.

- Так и есть. А что насчет Майка? Вы еще общаетесь?

Она передернула плечами, рассказывая, что они пытались, но нелегко поддерживать отношения на таком расстоянии. Он играет в футбол в Сиэтле, как и Тайлер Кроули. Меня пронзила вспышка зависти, и я сжал руку в кулак, чтобы сдержаться, – это я должен был играть в колледже. Она еще немного поговорила о знакомых, а потом разговор затих и она нервно прочистила горло.

- Знаешь, я никогда не верила сплетням.

- Сплетням?

- Да, в Форксе. Сплетням, которые утверждали, что твоя семья… вовлечена в эти дела. Я всегда думала, что это выдумки. Сумасшествие. И я крайне удивилась, когда увидела, как твоего отца арестовали за то, что он босс мафии, или как-то так. Для меня он с самой младшей школы был моим доктором.

Я кивнул, не отвечая, потому что тут нечего было сказать. Она с любопытством наблюдала за мной, надеясь на продолжение, но она, блядь, ничего не получит.

Какое-то время мы молчали, а потом она вздохнула и поднялась, пересекая комнату. Она застыла возле фортепиано и посмотрела на рисунок на стене.

- Красиво. Кто художник?

- Э-э, не знаю. Это подарок. Художник, наверное, подписал работу, - сказал я, пожав плечами.

Я знал, что она ни хера не понимает в рисовании и просто пытается найти тему для беседы, чтобы избавиться от этого чертового напряжения.

Она смотрела на картину с минуту, а потом вздохнула.

- Нет имени, только инициалы, - сказала она. – В любом случае, мне пора. Уже поздно. Было приятно увидеть тебя.

- Да, и мне тоже, Джессика, - сказал я и проводил ее к выходу, наблюдая, как она направилась к дому Эсме, где, похоже, припарковалась.

Я вернулся в гостиную и взял водку, делая большой глоток. Я подошел к картине и внимательно рассмотрел ее, на уголке полотна я заметил одинокие инициалы. И.С.

Я смотрел на них пару секунд, а потом неожиданная догадка пронзила мозг.

- Быть того не может, - сказал я, качая головой.

Я вылетел из комнаты и поскакал наверх по ступенькам. Я вихрем ворвался в свою комнату и начал раскидывать всякое дерьмо, доставая вещи из корзины для мусора в поисках упаковки от подарка. Наконец, я нашел его и достал, сердце бешено забилось, когда я увидел обратный адрес.

Агенты & Консультанты Томсона

Торговая Художественная Галерея 17В.

Сан-Франциско, бульвар №3, Калифорния 94108.

- Вашу мать, - выплюнул я, доставая из кармана мобильный.

Я набрал номер дома Эсме, хаотично кружа по комнате.

- Да, Эдвард? – раздался спокойный и тихий голос Алека.

Я хотел говорить отнюдь не с ним, но и он сойдет.

- Где Эсме взяла этот рисунок?

- Рисунок? – нерешительно уточнил он, его тон подсказал мне, что он ни черта не знает.

- Да, она послала мне рисунок на день рождения. Где она? Мне нужно с ней поговорить.

- Откуда он прибыл? – спросил он, игнорируя мой вопрос.

- Я, на хер, не знаю, поэтому и спрашиваю у тебя.

- Откуда его прислали? – нетерпеливо переспросил он.

- Из галереи в Сан-Франциско.

Я услышал, как он тихо выругался, и уже это подсказало мне все, что нужно.

- Это она, да? Это гребаный подарок от Изабеллы?

- Изабелла? С чего ты взял?

- Потому что на этой хрени были инициалы И.С., - объяснил я. – Это не может быть совпадением, учитывая, что картину прислали из Калифорнии, а она, блядь, там.

- Кто сказал тебе, что она в Калифорнии? – потребовал он ответа.

Я замер в нерешительности, понимая, что, черт побери, должен был попридержать язык, а Алек тем временем застонал от раздражения.

- Это моя жена? Потому что, если она предала мое доверие…

- Нет, она не говорила мне это дерьмо. Я сам понял, где она, - солгал я, не желая вовлекать в это Эсме, потому что она не при чем, но я и не хотел выдавать отца. У него уже офигенно много неприятностей, зачем ему еще.

- Ты просто понял, - повторил он, и по его голосу я догадался, что он ни на йоту не поверил этой хрени.

- Да, - сказал я. – Я прав? Она, черт возьми, это сделала?

- Я ничего не знаю о рисунке, - ответил он. – И думаю, я уже выразился четко, чтобы ты оставил ситуацию с Изабеллой в покое. Прекрати расспрашивать о ней, прекрати копать в поисках информации, и, во имя Спасителя, хватит вмешиваться в дела других людей! Ты не извлек выводов из смерти своей матери?

- Э-э, - запнулся я, его вопрос застал меня врасплох.

- Насколько я знаю, есть более насущные дела, чем возня с этой абсурдной конспирацией – кто рисовал или не рисовал картину. Прямо сейчас у меня нет времени и терпения для твоих маниакальных идей. Сделай нам всем одолжение и прекращай свое эгоистичное поведение, лучше сфокусируйся на более важных вопросах… например, жизнь твоего отца.

Но прежде чем я смог ответить, раздался щелчок и разговор прервался. Я раздраженно застонал и отключился, направляясь вниз в гостиную, тихо ругаясь. Я устроился на диване, не включая свет, пил водку и не сводил глаз с рисунка на стене, пока из-за темноты не перестал его видеть, а потом просто напился до потери сознания.

Я находился в запое еще несколько дней, отдавшись во власть чувств, которые, подобно волнам, бились о скалы, мучая меня. Я не выходил из дома, не отвечал на телефон и не подходил к двери. Алек не звонил. Как и Аро. И я был благодарен, что они оставили меня в покое, у меня появилось время разобраться со всем дерьмом. Происходящее казалось мне чертовски нереальным, я с трудом верил, что это происходит наяву.

Но так и есть… и мне не скрыться.

Я несколько раз в день звонил отцу по телефону, и каждый раз попадал прямиком на его автоответчик. Я не оставлял сообщения, я даже не знал, что изначально ожидал от звонков. Я понимал, что он не ответит, он слишком разумен для этого дерьма, и даже если бы он ответил, что, блядь, мне говорить? Эй, пап, привет. Ты можешь заскочить, когда будет возможность? Мне нужно убить тебя, и это причиняет мне гребаные неудобства. Надеюсь, ты не против.

Неделю спустя я продолжал звонить, наверное, уже в сотый проклятый раз, но теперь вместо автоответчика раздавался механический голос, сообщающий, что номер больше не обслуживается. Прекратили его действие… как и моего отца. Он в бегах. И я все равно звонил каждый сраный день, хотя и не знал, зачем.

Честно, я все еще, блядь, ждал, что проснусь, я хватался за надежду, что открою глаза и окажусь в Форксе, буду лежать в своей теплой безопасной кровати, рядом будет моя Bella Ragazza. И хоть я понимал, что это абсурд, но мне так хотелось, чтобы это стало реальностью. Я бы продал душу дьяволу и провел вечность в муках, если бы смог ненадолго вернуть это, но пути назад нет, я уже продал душу кое-кому другому. Кому-то похуже, чем дьявол.

Возможно, это глупо, но спустя неделю пристального разглядывания чертового рисунка, я не мог игнорировать голос подсознания. Было ясно, что это ее рук дело, и это, на хер, впечатляло. Я всегда знал, что она талантлива и сможет воплотить в жизнь что угодно, но я никогда не думал, что она создаст подобную вещь. Я часами смотрел на картину, размышляя, о чем она думала во время работы, и знает ли она, блядь, что рисунок у меня. Создавала ли она его для меня, или Эсме малодушно прибрала к рукам вещь Изабеллы, никому не говоря? Я знал, что она может ненавидеть меня за все, что я с ней сделал, особенно после того, как я пообещал никогда не оставлять ее, а потом тупо сбежал посреди ночи. На ее месте я бы больше не подошел ко мне и близко. Я отказался от нее, нарушив свою клятву. Аро был прав – кое-кто из Калленов просто трус и заслуживает позора.

Не знаю, зачем я сделал это. Может, потому что знал, что Алек убьет меня, если обнаружит, а я хотел смерти. Однажды в полдень я посмотрел на рисунок и набрал номер галереи, которая прислала его. Я сказал ответившему мне мужчине, что получил подарок через их компанию и хочу знать имя художника и как мне с ним связаться. Я сто раз повторил им свои данные и каждый раз меня целую вечность держали на линии, а потом заявили, что знают о художнике не больше моего. Они сказали, что они просто посредники и обеспечивают приватность сделок, все держится в секрете по требованию продавца. Какое-то время я засыпал их аргументами, настаивая, что у них остались записи и копия договора, но они ответили, что у них есть лишь квитанция с именем Эсме. Художник настоял, чтобы выручка была отправлена на благотворительные цели, и деньги отдали какому-то гребаному дому культуры в центре Окленда.

Я рискнул и набрал дом культуры, но там мне заявили, что они понятия ни о чем не имеют. Я попытался описать ее, не зная, осталась ли она прежней, но мужчина на линии потерял терпение и сказал, что я перечисляю черты половины популяции. Меня это взбесило – в Изабелле не было ничего, на хер, простого, а сравнение ее со сраным десятицентовиком довело меня до исступления. Я начал ругаться, говоря ему, что он просто тупоголовый придурок, что эффективно завершило разговор.

Я начал обзванивать все гребаные колледжи в округе, вспоминая из сообщения Алека, что она учится в школе, но там мне отвечали, что не предоставляют информацию о студентах, сколько бы я ни молил. Я рылся в Гугле в поисках местных галерей и имен тамошних художников, но ее нигде не было. Повсюду я попадал в тупик, и через несколько дней мне больше некому было звонить. В полупьяном состоянии я обыскивал телефонный справочник и звонил выборочным людям, зная, что это бессмыслица – поиски иголки в стоге сена.

Из отчаяния я даже позвонил Эсме, и умолял ее дать мне больше информации, но она не удивилась моему звонку и ответила, что ей нечего добавить. Она не отрицала, что картина принадлежит кисти Изабеллы, но заявила, что у нее нет ни ее телефонного номера, ни адреса, только общее понимание месторасположения, как и у меня. Она сказала, что Изабелла всегда сама выходила на контакт, а в остальных случаях с ней связывался Алек. Не знаю, правда ли это, но я не хотел доставлять Эсме неприятности.

У меня закончились идеи, поэтому я поступил как любой логически думающий и благоразумный мудак… я поехал в аэропорт.

Ладно, может это и неблагоразумно, и лишено логики, но я дошел до ручки и не мог ясно мыслить. Я позвонил Аро и сказал ему, что уеду из города на несколько дней, чтобы проветрить башку, и доложил, что не обнаружил месторасположение отца. Он колебался, но потом ответил, что все в порядке и попросил вернуться как можно скорее и доложить Алеку об отъезде. Я поблагодарил его и бросил трубку… блядь, я никак не могу сказать Алеку.

Четвертого августа, ровно за две недели до официального начала суда над моим отцом, я приземлился в Калифорнии. Все гребаное время полета я была на иголках, я еле вынес столько часов без спиртного, нервы расшатались. Странно было находиться без оружия – я привык постоянно носить его, без пушки я чувствовал себя охеренно уязвимым. Каждый раз, когда кто-то смотрел на меня дольше, чем несколько секунд, я начинал паниковать, моя паранойя в незнакомом окружении только возросла. Когда мы приземлились в Сан-Франциско, я вздохнул с облегчением. В четыре часа дня я вышел из здания аэропорта и взял напрокат машину, а потом покружил по округе в поисках приличного на вид отеля, который мог себе позволить. Тот, в котором не будет камер в номерах.

Я не знал, что будет отправной точкой, и как я надеялся это провернуть. Я даже не знал, что, блядь, скажу ей, когда найду ее – если найду. Не знал, что ждать, чего я хочу от нее. Я не знал, как она отреагирует на меня, будет ли рада меня видеть, или охеренно разозлится за то, что я нарушил обещание – можете быть уверены, не в последний раз в своей жалкой жизни. Я не знаю, что, черт возьми, теперь делаю… Единственное, в чем я был уверен – мне нужно видеть ее, собственными гребаными глазами. И именно это я намеревался совершить.

Следующие три дня, от заката до рассвета, я рыскал по всем галереям и музеям в городе. У меня была ее фотография, и я показывал снимок людям в надежде, что найдется кто-то, кто ее опознает. Я посетил все ближайшие школы, очаровывая, а иногда и, на хер, подкупая работников в административных офисах, чтобы они проверили свои записи. Несколько раз мне казалось, что я нашел ту самую сраную зацепку, но каждый раз надежды были ложными. Не та Изабелла, не похожа на нее, другой возраст… ничего, блядь, не подходило. Я не знал, какую историю она рассказала окружающим, возможно, она теперь даже носит другое имя. И меня это, пиздец, как пугало – я мог никогда не найти ее.

Во время поездки в Окленд я обнаружил дом культуры и заметил там небольшую художественную студию в виде пристройки. Здание была старым, а студия закрыта, но тут учились бедные студенты младшей школы. Я зашел туда и спросил, знают ли они Изабеллу Свон, но это тоже оказалось безрезультатно, как и по телефону… Никто, блядь, не хотел помочь мне.

Уже на выходе, чертовски раздраженный, я услышал детский голос. Я остановился.

- Ты знаешь Иззи-беву? – спросил маленький мальчик, глядя на меня.

Я неуверенно кивнул.

- Да, я знаю девушку по имени Изабелла, - ответил я. – А ты?

- Да, - сказал он, улыбаясь, и обнажая дырку на месте выпавших передних зубов. – Она хорошенькая.

- Моя Изабелла тоже красавица, - с ухмылкой ответил я.

Я залез в карман и достал ее фотографию, чувствуя себя полным придурком – я завел разговор с пятилетним ребенком, но ему единственному было интересно, чем, блядь, я занимаюсь, так что я не зря тратил время. Он глянул на снимок, а потом его лицо осветила широченная улыбка.

- Это Иззи-бева! – заявил он.

Я застыл, уставившись на него.

- Это твоя Изабелла? – нерешительно уточнил я, он кивнул. – Блядь, ты уверен?

Его глаза расширились от шока, и на лице появилось озадаченное выражение. Я понял, что только что выругался при ребенке.

- Дерьмо, прости.

- О-о, - сказал он, снова улыбнувшись и хихикнув. – Ты сказал еще одно слово!

- Я знаю, плохая привычка, - промямлил я, нервно взъерошивая волосы.

Не могу вспомнить, когда еще я говорил с ребенком… понятное дело, что Эммет переживал, каким, на хер, дядей я буду.

- Ты уверен, что это она?

- Да, - ответил он, еще раз кивая. – Она моя учительница.

- Учительница? – недоверчиво переспросил я.

- Она учила меня рисовать, – подтвердил он.

- Здесь?

- Да. Она ходит в колледж искусств. И она была милой. Я скучаю по ней.

Я стоял на месте с минуту, пытаясь, блядь, осмыслить его слова, но тут мальчика кто-то позвал. Он развернулся и побежал, не говоря ни слова, а я вздохнул, глядя на фотографию в руке. Потом я положил снимок в карман.

- Я тоже скучаю по ней, - прошептал я.

Следующим утром я во второй раз помчался в Калифорнийский колледж искусств, где попал в студенческий городок выпускников Сан-Франциско. И хотя она, будучи студенткой, преподавала в Окленде, с ее именем никого не нашли и даже прочитали мне лекцию о приватности учащихся. Я начал шататься по окрестностям, расспрашивая людей о ней, но никто не узнавал ее или не признавался в этом. Я уже хотел сдаться и свалить оттуда, как вдруг прошел мимо открытого кабинета и увидел сидящего за столом мужчину. Я нерешительно замер, а потом постучался и зашел внутрь.

- Простите меня, сэр, - сказал я.

- Профессор, - поправил он, даже не глядя на меня.

Я тут же понял, что он надменный урод и посмотрел на табличку с именем на столе. Квил Атеара – профессор анимации. Я осмотрелся, замечая на стенах разные наброски, и закатил глаза. Этот ублюдок рисовал карикатуры, чтобы заработать на жизнь.

- Что я могу для вас сделать?

- Э-э, я просто подумал, что вы можете знать эту девушку, - спросил я, показывая ему фотографию. – Ее зовут Изабелла. Она художница.

Он на секунду поднял на меня глаза и покачал головой, а потом снова вернулся к бумагам на столе.

- Простите, нет. Художественная галерея рядом. Поищите там.

- Спасибо, - пробормотал я, засовывая фотографию назад в карман.

На выходе из кабинета я едва не врезался в темноволосую девушку, она удивленно посмотрела на меня, на ее губах мелькнула улыбка.

- Эй, привет, - сказала она.

- Привет, - ответил я, едва глянув на нее, а потом просто прошел мимо, покидая здание.

- Кто это был? – услышал я, как она спрашивает этого чокнутого профессора, но ответа уже не услышал.

Наверное, он меня и не слушал в достаточной мере, чтобы ответить ей.

Я обследовал художественную галерею, меня охеренно мучило чувство провала. Внутри была женщина, но она была занята – говорила с кем-то другим, так что я начал просто прогуливаться внутри, ожидая, пока она освободится. Я рассматривал рисунки на стенах и завернул за угол, вдруг мой взгляд упал на табличку с именем. У меня перехватило дыхание.

Художник: Изабелла С.

- Вашу мать, - тут же пробормотал я, застыв на месте.

Я не мог оторваться и сделал несколько шагов поближе, замечая в углу два инициала – точь-в-точь похожие на те, что были на картине в моем доме.

- Ты знаешь Изабеллу? – раздался позади меня голос, застав меня врасплох.

Я быстро обернулся и нахмурился, узнав девушку, в которую едва не врезался несколько минут назад.

- Да, - ответил я, снова отворачиваясь к картине. – По крайней мере, я так думаю.

- Да, и со мной так же, - проговорила она, подходя ко мне ближе. – Я думала, что знаю ее. А теперь так не считаю. Могу я увидеть фотографию, которую ты показывал профессору Атеара?

- Да, - сказал я, давая ей снимок.

Она взяла его и едва глянув, вздохнула.

- Правильно, это Изабелла, - проговорила она, возвращая мне фото.

- Так ты знаешь ее? – спросил я, в груди вспыхнула надежда, едва не свалив меня с ног.

- Как я уже сказала, думала, что знаю, - ответила она, пожимая плечами. – Изабелла – это ее настоящее имя?

- Да, - сказал я, вопрос меня озадачил. – А почему бы и нет?

- Не знаю. Я уже не понимаю, где настоящее, - промямлила она, глядя на меня. – Я Эмили, кстати.

- Эдвард, - ответил я.

Имя ее удивило, и она несколько раз моргнула, не сводя с меня глаз.

- Вау. Ты хотя бы реальный, - с улыбкой сказала она. – Я много о тебе слышала.

- Разве? – пораженно спросил я.

Сердце бешено забилось, и надежда вспыхнула с новой силой, я больше не мог сдерживаться.

- Да. Изабелла говорила о тебе, - сказала она. – Она, правда, не упоминала, что ты чертовски привлекательный. Не удивительно, что она ни на одном парне не задерживала взгляд. Испей я такого, как ты, ни один другой ублюдок не утолил бы мою жажду.

- Значит, она ни с кем не встречалась? – спросил я, меня подташнивало.

Я чувствовал себя тупым влюбленным подростком, но если она ни с кем не встречалась, это давало надежду, что она не ненавидит меня.

- Не, не особо. Похоже, у нее уже был главный приз, – она снова оглядела меня и засмеялась, бормоча под нос, что некоторым девушкам везет.

- Так как хорошо ты знаешь Изабеллу? – быстро уточнил я, игнорируя ее пожирающие взгляды.

- До последних нескольких недель я думала, что знаю ее офигенно неплохо, - ответила она. – Виделись постоянно, говорили каждый день.

- А что случилось несколько недель назад? – сконфуженно спросил я.

Она с мгновение внимательно наблюдала за мной, раздумывая.

- Чем ты зарабатываешь на жизнь? – спросила она, вопрос застал меня врасплох.

- Э-э, я студент, - ответил я. – Музыка.

- А где ты живешь?

- В Чикаго.

- Твоя фамилия?

- Ты что, гребаная полиция? – скептически спросил я.

Она вздохнула, качая головой.

- Нет. Мне просто интересно, а не один ли ты из них.

- Из них?

- Ну да. Мафия, – я впился в нее взглядом, понимая, что она имела в виду события прошлой недели, после чего она задумалась, знала ли она Изабеллу… Алек.

- А с чего ты взяла, что я в мафии? – спросил я.

- Потому что остальные парни были, - ответила она. – Алек Эвансон.

- А почему ты думаешь, что мой дядя Алек – мафиози?

- Твой дядя? – спросила она. – Иисусе, да у тебя первоклассная семья. Он похож на гангстера, или как их там называют в наши дни. Помню, в новостях показывали, когда его арестовали.

- Ты видела это в новостях? – спросил я, не покупаясь на это дерьмо.

Я знал, что был репортаж об их аресте, но там сказали всего пару предложений, и вряд ли рядовой студент из колледжа искусств в другом штате запомнил бы это событие.

- Да.

- Как ты на самом деле это узнала? – тихо спросил я. – Потому что это были не новости.

Она не отвечала с минуту, а потом вздохнула.

- Мой друг сказал мне. Твой дядя напал на него, угрожал убить, если он еще раз приблизится к Изабелле.

- У твоего друга есть имя?

- Сет, - сказала она. – Сет Клируотер. Он позвонил мне сразу после этого происшествия и рассказал о случившемся. Твой дядя сам признался, кто он, пытаясь запугать. Похоже, сработало, потому что я больше о нем не слышала. Он исчез на следующий день. Тюфяк.

Я стоял на месте, не ожидая от нее таких слов. Я знал, что он не добровольно испарился, особенно, если здесь замешан Алек.

- Почему ты солгала о том, откуда это узнала?

- Потому что ты охеренно пугаешь, и я не хотела, чтобы мафиози подумал, что какая-то простая горожанка оговаривает его.

- Ты не выглядишь напуганной, - заявил я.

- Так и есть, - сказала она. – Я думаю, что я в безопасности. Мой отец могущественный человек. Он не даст никому обидеть меня.

- А кто твой отец?

- Он сенатор.

Как только она произнесла эти слова, я сухо засмеялся, сразу сообразив, какого хера Алек понесся в такую даль к Изабелле. У них полно политиков в кармане, и Алек никогда бы не потерпел, чтобы Изабелла дружила с Эмили, особенно если ее отец честный деятель. Такие ублюдки, которые придумывают законы, стоят на ступень выше ублюдков, нарушающих их.

- Да, думаю, ты в безопасности, - солгал я, зная, что никто не может быть в гребаной безопасности, когда имеет дело с нами. – Ты знаешь, где живет Изабелла? Можешь дать ее адрес?

- Да, могу. Но он тебе не поможет.

- Почему?

- Потому что она тоже исчезла.

Я недоверчиво глянул на нее, внутри все еще трепетала надежда, но ее постепенно убивала волна паники.

- Что значит – она исчезла?

- Я обвинила ее в том, что твой дядя мафиози, и она прекратила со мной общаться, скрылась. Я пошла к ней домой на следующий день, но она не открыла, так что я позвонила в полицию и попросила проверить, в порядке ли она – я волновалась. Они сказали, что дом пуст, там ее нет. Она просто… исчезла посреди ночи.

- Блядь.

- Да, это ужасно. Если найдешь ее, скажи, что я переживаю. Ее телефон не отвечает, я не могу с ней связаться. Она должна была начать интернатуру в тот день, когда исчезла, и она очень этого ждала. Впервые такую возможность дали первокурснику, это огромное достижение. Она бы никогда не уехала, если бы только у нее не было иного выбора. Я просто хочу знать, что она в порядке.

- Хорошо.

Она залезла в кошелек и достала маленький кусочек бумаги и ручку, быстро написав что-то.

- Здесь адрес, по которому она жила, - сказала она, протягивая мне клочок бумаги. – Возможно, он поможет тебе. Мне пора. Приятно было наконец-то познакомиться с тобой, Эдвард.

- Каллен, - сказал я. – Эдвард Каллен.

Она застыла, качая головой.

- Ты один из них, - проговорила она. – Я много гуглила с тех пор и запомнила эту фамилию.

- Не надо верить всему, что читаешь, - пробормотал я. – Спасибо за помощь.

- Всегда пожалуйста.

Я наблюдал, как она уходит, а потом посмотрела на записку в руке, нахмурившись, когда прочитал написанную фамилию… Изабелла Смит. Смит? Неудивительно, что я не мог найти ее.

ОКОНЧАНИЕ >>>>>