Мой телефон все никак не заткнется. Я пытаюсь заставить уйти сонливость прочь. Рано, слишком рано для того, чтобы кто-то звонил.

Два пропущенных вызова от Роуз, один от Элис. Я прикладываю телефон к уху и слушаю голосовое сообщение.

Я роняю телефон на кровать, руки прикрывают рот. Мои мысли немедленно отправляются к Эдварду, и горе настолько сокрушает меня, что я даже не чувствую, что могу двигаться.

Я накидываю какую-то одежду и отправляюсь в его квартиру, но его там нет. Я звоню ему дважды, но не оставляю сообщение. Не имею понятия, что ему сказать.

Следующая пара дней туманна. Роуз и часто разговариваем. Я отправляю мою любовь и поддержку Эму. Эдвард остается у них с тех пор, как их отец скончался, и она звучит почти обеспокоенной о нем.

- Я знаю, это не мое дело, но ты разговаривала с ним, Белла?

- Нет, - я не думаю, что он захочет говорить со мной.

- Я просто думала... я не знаю, что я думала. Он будет в порядке. Он Эдвард.

Я не могу себе представить, потерять своего отца. Я не могу себе представить, через что, должно быть, проходит Эдвард. Я рада, что он остался у Роуз и Эма. Я рада, что он не одинок.

Я присутствую на похоронах в первый раз, с тех пор как была ребенком. Здесь много слез, историй и причин прославлять этого мужчину, который любил свою жену, детей и внуков. Мне грустно за Роуз и еще неродившегося ребенка Эма, который никогда не познакомится со своим дедушкой.

Сет здесь. Мы разделяем быстрое, крепкое объятие и это действительно чувствуется прощанием. Он знакомит меня со своей невестой, и это не то место, чтобы быть мелочной в такой день, как сегодня. Она милая. Она кажется приятной. И они смотрят друг на друга так, как и должны.

Эдвард встает, чтобы произнести речь на службе. Он говорит о своем отце и о том, каким человеком он был. Он мужественный и обаятельный. Он рассказывает истории из своего детства и делится мудрыми словами своего отца. Он находит меня в этой маленькой толпе и это первый раз, когда он мельком взглянул на меня. Его глаза остаются на мне, когда он произносит.

- Буквально на прошлой неделе он сказал мне: "Будь тем, кто ты есть. Люби то, что ты любишь. Не делай этого в одиночку", - он поднимает лицо к небу и обещает. - Я буду стараться изо всех сил, папа.

Его слова поселяются в моей груди. Все остальные в церкви тают от его слов. Я не слышу остальные его слова. Я не могу сосредоточиться на чем-то, кроме мужчины, который пытается не быть одиноким.

Я еду с Элис и Джаспером на кладбище, чтобы наблюдать, как гроб опустят в землю. Здесь маленькая группа людей, состоящая из семьи и нескольких друзей. Я смотрю, как каждый человек бросает горсть земли в широко открытую яму.

Я чувствую Эдварда, стоящего рядом со мной, так близко и так далеко. Эм и Роуз стоят рука об руку и это в первый раз, когда я вижу, как Эм плачет. Это заставляет меня тоже хотеть плакать. И сказать вещи, которые я никогда не говорила.

Руки Эдварда вытянуты вдоль тела, кисти, по бокам, висят безвольно. Он не плачет. И я рада, потому что не знаю, чтобы я тогда делала.

Медленно, люди начинают подходить к своим машинам и уезжать.

Я не знаю, почему я делаю это или откуда я беру мужество, но я протягиваю руку и нахожу руку Эдварда. Он смотрит вниз на наши соединенные руки, прежде чем взглянуть на мое лицо. Я хотела бы, чтобы нашлось что-то, что я могла бы сказать или сделать, чтобы забрать его горе. Я пытаюсь найти какие-то слова, которые имеют смысл, но их нет.

Мы просто смотрим друг на друга и когда я поворачиваюсь, чтобы уйти, когда я пытаюсь отпустить, он удерживает меня.

Мы держимся за руки и все, но это кажется гораздо бОльшим.

Мы идем к арендованной машине, и моя рука остается в его все время. И даже когда мы должны отпустить друг друга, его рука снова находит мою, как только мы садимся в машину. Мы даже не говорим пока едем к дому. Я просто держу его за руку и, кажется, этого достаточно.

Я встречаю бесчисленное количество членов семьи Каллен. Никто не делает это неловким, спрашивая, кто я. Они смотрят вниз на наши соединенные руки и улыбаются Эдварду. Даже Роуз ничего не говорит.

И когда приходит время сказать "спокойной ночи", он тянет меня вверх по лестнице.

Я следую за ним в спальню для гостей, и как только дверь закрывается, его руки держат меня крепко. Он никогда не был таким тихим, и мы никогда не были такими честными.

- Останься со мной. Пожалуйста, - он шепчет, уткнувшись мне в макушку.

Я киваю ему в грудь. Мы сбрасываем нашу обувь и ползем под одеяло, почти полностью одетые.

- Я не знаю, что делать, Эдвард.

- Просто будь здесь, со мной.

- Я могу сделать это.

Он съезжает по кровати вниз, пока мы не оказываемся нос к носу. Глаза в глаза. Губы к губам. Мы смотрим друг на друга в темноте.

Я хочу поцеловать его. В губы. Я хочу поцеловать грусть, боль и печаль.

Я прикасаюсь своими губами к уголку его рта и позволяю им там остаться. Я целую его так легко, что едва ли двигаюсь. Он не реагирует. Поэтому я целую его немного усерднее, звук моих губ против его гладко выбритого лица отдается эхом в этой тихой комнате. Я целую вдоль его подбородка, мои руки находят свой собственный путь в его волосы.

Он не двигается. Его грудь поднимается вверх и вниз, а глаза моргают рядом с моим лицом.

Он подносит свои губы вплотную к моим, не касаясь меня. Это один из тех моментов, когда времени нет. Момент, где весь мир перестает вращаться.

А затем его губы обрушиваются на мои. Его губы, которые я знаю так хорошо и которые не знаю совсем.

Он целует меня в губы. Губы на губах. Звук и чувство заставляют меня хотеть плакать или смеяться, или сделать все, чтобы убедиться, что это никогда не прекратиться.

И я не знаю, кто из нас открывает рот для другого. Но теперь я знаю, как его язык чувствуется на моем.

Такое чувство, будто я получаю все, что я когда-либо хотела.

Мы целуемся, целуемся и целуемся, со всей одеждой на нас. Мы целуемся до поздней ночи и вот каково это, когда, может быть, кого-то любишь.