Мое тринадцатилетие стало вехой - первой из многих в моей жизни. Хотя в то время я не думала о будущем, запутавшись в паутинках своих фантазий. Никогда не думала о том, как быстро все это приходит и уходит, как стремительно пролетает жизнь перед глазами, унося с собой мимолетное счастье. В тринадцать лет я официально стала подростком, и отвратительные наивные вопросы, которые донимают большинство юношей и девушек в этом возрасте, закружили мне голову. Многие вехи, которые следовали позже, бледнели по сравнению с блаженством моей тогдашней наивности. 

Это случилось следующим летом - летом 1997 года, когда мы поехали к озеру на две недели. Целых две недели - неслыханно для нас! – купания, гриль, костры и смех. У нас был крошечный дом у озера, больше похожий на лачугу, на самом деле, но мы вряд ли когда-либо останавливались там больше, чем на ночь или две. По некоторым причинам тем летом - летом, когда мне было четырнадцать, почти пятнадцать лет - этот дом у озера больше казался заколдованным замком. Возможно, так мне виделось теперь сквозь дымку воспоминаний, но все что связано с тем летом осталось немного туманным, сдобренным серебристым блеском меланхолии. 

С гордостью закончив первый год в старшей школе, я с жадностью окунулась в это электрическое лето, которое буквально шипело вокруг меня, раскаляя воздух нетерпеливым ожиданием неизведанных приключений. Чувствовала себя такой взрослой. Все изменилось с того момента: я окаменела и застыла в своем сознании. 

Моя невинность утонула тем летом. 

Джасперу - моему брату, моему лучшему другу во всем мире и моему герою - через неделю должно было исполниться семнадцать лет. Внешне мы выглядели противоположностями. Он - высокий, долговязый, по сравнению с моим небольшим ростом и только начинающими формироваться изгибами. У него русые волосы с естественной волной и глаза красивого голубого цвета, тогда как у меня длинные, прямые каштановые волосы и обычные карие глаза. Джаспер был беззаботным и приветливым, его улыбка согревала душу. Я же - интроверт, его полная противоположность, по большей части молчаливый созерцатель. Я взяла больше от папы, мы оба могли выдать что-нибудь остроумное, но чаще старались избегать внимания. Но рядом с Джаспером я светились. Он открывал лучшее во мне. Его присутствие дарило радость, заражало озорством, так же как и мамино. 

Я помню с каким волнением мы оба восприняли эту возможность провести те две недели на озере с мамой и папой. У нас была традиционная американская семья - по-настоящему счастливая в тот момент. Когда мы тем летом остановились на гравии подъездной дорожки к домику у озера, то все на мгновение потеряли дар речи. Прошло чуть меньше года с тех пор, как мы были здесь, и все поразились тому, что за такое время возможно построить настоящий особняк на берегу. Я, конечно, не имею в виду нашу лачугу, она осталась прежней в своем потрепанном великолепии, но оказалось, что у нас появились новые соседи. 

Чарли, наш отец, приподнял брови и откашлялся. Я до сих пор помню, как дергались папины усы, когда он о чем-то размышлял – о чем угодно. Тогда Рене, наша всезнающая мать, положила свои нежные руки на папины плечи и, сверкая своими голубыми глазами, сказала: 

- Похоже, у нас появились соседи. Давайте-ка, войдем в дом и вытащим блендер. Моя знаменитая Маргарита и много льда, безусловно, собьют их с ног! 

Ее ярко-красная улыбка и смех, которые Джаспер унаследовал вместе со своими глазами, наполнили автомобиль и наши сердца любовью. 

Папа посмотрел на нее с обожанием. Я никогда не забуду выражение его глаз в тот день. Они действительно любили друг друга. 

Хотя я не знала этого тогда, но оглядываясь назад, мамина простота и наивность - пожалуй, единственное, что досталась мне от нее. 

Выскакивая из машины, чтобы помочь папе с сумками, Джаспер уже кричал: 

- Может быть, у них есть дети нашего возраста, лучше сделай побольше, мама. 

- Хорошая идея, сынок, но пока наколи-ка лед кубиками. Я сделаю невинные напитки и для вас, а может, вы хотите «Ширли Темпл» или «Рой Роджерс»? (ПП: Это безалкогольные коктейли. Ширли Темпл — американская актриса, получившая «Оскара» в шесть лет. В её честь назвали смесь имбирного эля с гранатовым сиропом. Эль можно заменить прозрачной газировкой. Или колой, и тогда получится «Рой Роджерс») Тебе нравилось, когда ты был маленьким. Ты всегда просил дополнительную вишенку. Помнишь? А что насчет тебя, Белла? - мама обернулась к багажнику автомобиля, а затем обратно ко мне. 

Джаспер пробормотал что-то о том, что ему почти семнадцать лет и что-то про вишни, пока вместе с папой тащил багаж в дом. 

- Э-э, я в порядке. 

Я до сих пор помню тепло, которое затапливало мою шею и щеки от упоминания слов «невинность» и «вишни» в одном предложении, заставляя меня краснеть. Моя наивность бесстыдно вспыхивала и оставляла свой след, когда ей вздумается. Я ведь уже упоминала, что была довольно замкнутой, и у меня только начались менструации летом раньше? Любое косвенное упоминание моей женственности тогда заставляло меня неловко хихикать. Я чувствовала, будто к моему ежемесячному подарку прилагалась неоновая вывеска, мигающая лампочками с надписью «женщина». Хотя в то время я еще не понимала, что, на самом деле, в реальности это ничего не означает, кроме отвратительного неудобства раз в месяц. Конечно, я знала о «пестиках и тычинках» (как называла это, потому что даже слово «секс» казалось табу), но реальность того, что значило это слово, озадачивала мой впечатлительный разум и интриговала меня одновременно. 

- Ты в порядке, Белла? - мама подошла ближе и понизила голос. Она всегда знала то, что папа или я думали, даже если мы не могли сформулировать свои мысли. У Джаспера не возникало никаких проблем с формулировками. Мамино шестое чувство было тем, что держало нашу семью вместе. 

- Я в порядке, мама. Просто рада, что мы здесь, ну ты знаешь, - закусила я губу, засунув руки в карманы малюсеньких обрезанных шорт так глубоко, как только могла. 

Она обняла меня за плечи, и мы пошли к нашему дому у озера. 

- Хорошо. Поможешь мне на кухне, милая? - спросила она. 

Я улыбнулась и кивнула в ответ, вдыхая ее тонкий аромат. 

Полчаса спустя мама и папа подошли к особняку у озера с неоновыми коктейлями в пластиковых кувшинах. Я умирала от страха за них. Не была уверена, что люди в таких домах пили, но уверена, что они точно не использовали пластик для этого. Мои бушующие гормоны не прибавляли мне оптимизма. 

Мы с Джаспером переоделись в купальные костюмы и направились вниз к самой кромке воды, время от времени посматривая на новый дом в надежде мельком увидеть наших новых соседей. Кто-то открыл дверь, только мы не смогли увидеть кто, и мама с папой исчезли внутри – на несколько часов. Казалось, мамины коктейли пришлись по душе обитателям особняка. 

Внизу - на пристани - мы с Джаспером болтали ногами в воде и шутили о галстуках и нарядах. Мы были невежественны тогда, но маме нравились старые фильмы, так что нам приходилось смотреть их. Те старые фильмы, где странные люди носят богатые одежды, говорят и делают все то, что обычные люди не делают. Хотя наше любопытство быстро превратилось в скуку, и разговор принял другое направление. 

- Ну, ты выжила после первого года в старшей школе, так что я с гордостью могу научить тебя нескольким вещам этим летом, - объявил Джаспер. 

Я посмотрела на своего брата. 

- Действительно? Ты теперь такой опытный мудрец, который решил передать мне свои знания? 

- Урок первый, умная задница. Никто не любит умных девушек. 

- Просто, чтобы было ясно: ты только что сказал, что мальчики предпочитают тупых девчонок. 

- Что? Нет, я уверен, что даже упоминал парней, и, честно говоря, не думаю, что ты тоже должна вспоминать про них. Белла, парни – это сплошные неприятности. Поверь мне. 

- Таким образом, я должна доверять тебе – парню, который умоляет меня не доверять другим, таким же, как он сам? 

- Боже, ты такая задавала. Урок второй: типичные подростки не используют такие слова, как «отдавать» и «умолять», - покачал он головой, и его беззаботной смех закружил нас. 

- Ну, это хорошо, теперь я могу не слишком заботиться, о чем думают парни. И к тому же, мне кажется, что я не типичный тинэйджер. Я – просто я, и ты любишь мою умную задницу. Думаю, быть самой собой не так уж плохо, в конце концов, – вернула я ему быструю улыбку. 

- Я никогда не говорил тебе не быть собой. Просто... просто забудь об этом, - его голос упал, и наш игривый стеб прекратился. 

- Что? - толкнула я его плечом, когда мы сидели на краю причала. 

- Ааа. Я сказал: забудь об этом. 

- Теперь ты ведешь себя как глупая девчонка, - я улыбнулась. 

- Черт, ты права. Слушай, Беллз... парни могут быть засранцами, ладно? И это совсем не радуги и единороги, а самое настоящее дерьмо. Думаю, ты должна знать, что ребята в основном интересуются только одним. 

- Э-э... спасибо, но я действительно не нуждаюсь в разговоре о «пестиках и тычинках». Я в порядке. 

- Это не пестики и тычинки, Беллз. Это… - Я чувствовала недовольство Джаспера направлением нашего разговора, и мой собственный румянец поднялся на поверхность. 

- Джас, серьезно, ты предупреждаешь меня о том, что другие мальчики могут быть милыми, но опасными - и это кажется немного лицемерно. Ты ведь это знаешь, не так ли? - Джаспер был не чужд девушек в нашей школе. 

- Черт, я знаю. Ах, просто забудь об этом. Как насчет того, чтобы поговорить о чем-нибудь другом? 

К счастью, Джаспер, казалось, был смущен так же, как и я. 

- Хм, ладно. 

Только тогда мы замолчали. 

- Тогда, я думаю, мы должны напиться вместе этим летом, - провозгласил Джаспер. 

Я стрельнула в него глазами: 

- Я пас, спасибо. 

- Беллз, кто-то должен научить тебя. 

- Научить меня пить? Я абсолютно уверена, что мама сделала это, дав мне кружку-непроливайку, когда мне было одиннадцать месяцев, и я уже освоила этот навык, но спасибо. 

- Беллз, будь серьезной. Ты не можешь пойти на первую вечеринку, никогда до этого не попробовав алкоголь, поверь мне. 

- Опять слепо верю. 

- Знаешь, с другой стороны, думаю, что ты наверняка будешь в порядке. Давай, забудем весь этот разговор. 

- Договорились, - заявила я, а потом мы так сильно рассмеялись, что не могла отдышаться, и слезы текли по моему лицу, когда впервые я заметила Его. 

Вдруг все это показалось не таким уж смешным и незначимым. Я никогда не забуду нашу первую встречу. Когда мои глаза изучали его - каждый дюйм – краска медленно отхлынула от моего лица, и моя кожа вдруг превратилась в миллион маленьких рецепторов, тянущихся только к нему. Он был… красивый, потрясающий, просто стоя на пирсе. Совершенно невероятный. 

В тот момент я снова превратилась в созерцательную Беллу. Беллу, которой меня знали другие, ту, которая хранила все свои мысли при себе. 

- Хэй, как дела? Я - Джаспер, а это моя сестра Белла. Не видели тебя здесь раньше, - сказал Джаспер, как всегда беря инициативу на себя. 

Я осталась молчаливой. 

- Да, первый раз здесь. А вы? - ответил красивый мальчик, и его голос был так же красив, как и он сам. 

- Ха. Мы приезжаем сюда несколько раз в год, но, как правило, только на пару дней. На этот раз мы приехали на две недели. А ты? 

- Классно. Мы переехали сюда недавно, но все еще ищем дом в городе, поэтому собираемся остаться на озере на некоторое время. Я - Эдвард, кстати. 

Его глаза встретились взглядом с моими напряженными глазами. Взглядом, который был полон игривого огня - если вы играете с огнем, вы должны быть готовы обжечься - я знала это, но не вняла предупреждению и не отвела глаз. 

До этого мальчики не смотрели на меня. Но этот мальчик - этот красивый мальчик – смотрел, и это стало просто физически невозможным для меня - отвернуться. 

Я была похожа на девушку-тень, которая задержалась на солнце слишком долго, но я не могла оторвать взгляда. 

Эдвард сел на краю пристани рядом с Джаспером, и они быстро нырнули в непринужденную беседу, делясь историями о любимых занятиях, спорте и музыке. Они много говорили о музыке. 

Я наконец отвернулась, решив, что кончики моих волос более приемлемое развлечение для моих рук. С притворным интересом стала вертеть свои волосы (как идиотка, или хуже - как глупая девчонка) и зависать на каждом слове, которое слетало с губ этого мальчика. 

Он был увлекательным. Ездил за рубеж, любил путешествовать пешком, читать, любил музыку и воду. Я внутренне вздохнула, когда он сказал, что совсем недавно ему исполнилось семнадцать - несколько дней назад, но он уже перешел в выпускной класс, так же как Джаспер. 

Слушать последние подробности было довольно угнетающим, потому что не нужно быть гением, чтобы понять, что настолько удивительный и великолепный парень, почти выпускник, скорее всего не захочет иметь ничего общего с замкнутой, скрывающей свою умную задницу, вот-вот перешедшей на второй год старшеклассницей, которой была я. Но я не стала останавливаться на последних обстоятельствах, а вместо этого стала ловить каждое слово и смаковать каждую деталь рассказа Эдварда о себе. Джаспер вел с ним беседу, так что я была довольна тем, что мне доводилось только слушать и наблюдать. 

Мне удалось бросить на него несколько незамеченных им взглядов, и я отметила его юношескую стать, с уже пробивающейся мужественностью в чертах, и сильные мускулы его рук, пока он говорил, размахивая ими. Его кожа, очевидно, не привыкла к солнцу, по крайней мере, судя по лицу, шее, предплечьям и ногам. Я проверила их все. Смотрела на его профиль в лучах солнца из-за занавеса моих длинных волос, позволяя себе в качестве маленькой награды, заглядываться на движение его идеальных губ, но только когда я была уверена, что он не мог этого видеть. Время от времени он посылал случайные улыбки в моем направлении, что творило необъяснимые вещи с моими внутренностями. В глубине души как будто жужжал рой пчел. Уже тогда я обратила внимание, как его улыбка способна принудить меня к чему угодно. 

Мы, наконец, решили перестать плескаться ногами и окунуться полностью. Когда мальчик с манящими губами стащил через голову рубашку, потянув ее рукой со спины через плечи - как только мальчики могут делать - я была сражена. Никогда еще мальчик, снимающий с себя рубашку, не интересовал меня прежде. И это была даже не столько обнаженная кожа, сколько сами его движения, которые он совершал в процессе своими руками, прессом, плечами. Завораживающе… 

Не только то, как воротник футболки задевает его блестящие волосы, привлекало мое внимание, но от каждого движения его подтянутых сухих мышц у меня пересыхало во рту. 

Воротник взъерошил его невероятные волосы, а лучи солнца заставили переливаться их оттенками золотого, красного и коричневого. Не один какой-то из них, а все цвета перемешались, чтобы создать идеальный живой оттенок цвета осени. 

Я никогда раньше не видела такого парня, как он. 

Когда Джаспер и Эдвард разбежались и нырнули с дока в теплую воду озера, в тот момент все мои чувства взорвались, посылая волны по всем нервным окончаниям. Окрыленная волнением, я почувствовала, как тепло разливается внутри меня со скоростью лесного пожара. 

- Эй, Беллз, ты идешь? Или хочешь, чтобы я пришел за тобой? - крикнул Джаспер. 

Я быстро мысленно оценила купальник, который находился под моей оранжевой футболкой. Обычно я никогда не задумывалась о своих нарядах, но за несколько минут присутствия этого мальчика стала, как те глупые девочки в школе, которых я едва могла терпеть. 

Никогда не понимала таких девчонок в своем классе, но в одно мгновение, оказавшись на пирсе возле дома у озера, вдруг стала мучительно вспоминать каждый разговор Джессики и Лорен о том, какие цвета нравятся мальчиками и какие купальные костюмы их больше привлекают. Заметит ли мой купальник этот мальчик, который так ласково тянет согласные, когда говорит? 

- Земля вызывает Беллу! Ты идешь плавать или что? - Джаспер позвал меня снова, прежде чем обратиться к Эдварду. - Чувак, она очень милый ребенок, но постоянно витает в облаках. 

Когда поняла, что Джаспер сказал Эдварду, то еще больше спряталась в свою раковину, задавшись вопросом, как долго я размышляла над своим темно-синим бикини. А когда подняла глаза, он улыбался мне. Я опустила голову, собирая остатки воли, и сделала глубокий вдох, про себя уговаривая себя: «Ты можешь сделать это». 

Стащив с себя любимую оранжевую футболку, стянула вниз шорты по своим узким бедрам и нырнула в воду с деревянных мостков пирса. Последнее, что я увидела, прежде чем погрузилась в мутную теплую воду озера, были зеленые глаза, и они казались такими блестящими, отражая послеполуденное солнце. 

Когда я вынырнула, чтобы глотнуть воздуха, мальчики дразнились и брызгались водой друг в друга, споря о музыкальных предпочтениях. Джаспер был увлечен «Nine Inch Nails» и «Metallica», в то время как Эдвард называл группы, которые я никогда не слышала раньше: «The Charlatans», «Radiohead» и «The Verve». Джаспер согласился позже послушать их записи вместе с Эдвардом, в то время как я был довольна уже тем, что слушала звук голоса Эдварда. 

Мы прыгали с пирса, плавали и смеялись, пока солнечные лучи не ускользнули с поверхности воды. Весь остаток дня я украдкой бросала взгляды на этого мальчика, и он тоже раз или два посмотрел на меня. Его взгляд пускал мурашки по всей моей коже с головы до пят. 

- Белла, Джас, - позвал нас отец с небольшого крыльца нашего домика, когда солнце уже садилось. 

- Нам нужно идти. Давай встретимся завтра? – предложил Джаспер. 

- О. Хорошо, да. Увидимся, - уклончивый ответ Эдварда выдал его разочарование, которое немного успокоило меня. Не то что бы я хотела, чтобы он грустил, но тайно надеялась, что это потому, что ему хочется провести больше времени со мной, несмотря на то каким «замечательным» собеседником я была - ведь я не сказала ему и двух слов за весь день - мои гормоны бушевали, и я не была готова к этому. 

Когда поплыла за Джаспером назад к причалу, Эдвард остановил меня. Его рука перехватила мое запястье под водой, и все, что я чувствовала от его улыбки, показалось такой ерундой по сравнению с одним невинным прикосновением руки этого мальчика. Наши глаза встретились, и тугой узел завязался в моем желудке и, медленно пульсируя, стал спускаться вниз. Я почувствовала себя опьяненной, или то, как я представляла себе это, потому что у меня не было тогда еще такого опыта. Самый большой дурман в свой жизни я испытала, когда в четырнадцать лет вдыхала веселящий газ в кабинете стоматолога, и даже то состояние бледнело по сравнению с ощущениями, когда кожа этого мальчика накрыла мою кожу. 

- Белла, я получил огромное удовольствие сегодня. Было приятно встретиться с вами, - его ровный голос произносил мое имя, как никто никогда не мог раньше, и не смог потом больше никогда. 

- Ммм... – выдавила я из себя звук - вздох согласия срывающимся голосом, который возвестил о моей полной капитуляции. Я не могла выдать вразумительного ответа, находясь в полном восторге от этого мальчика, что даже забыла о смущении. Мне хотелось, чтобы этот момент никогда не заканчивался. Его рука задержалась на моем запястье под водой, пока мы не добрались до пирса, глядя друг другу в глаза и не говоря ни слова, но Джаспер неосознанно разрушил эти чары. 

- Белла, давай же. 

Эдвард сразу же отпустил мою руку, когда голос Джаспера призвал меня поторопиться. Я погрузилась под воду с головой и, вынырнув, подтянулась на руках, чтобы выбраться на пирс. Бросилась вслед за Джаспером к нашей небольшой веранде, оглядываясь через плечо в надежде поймать еще одну улыбку Эдварда, которой я любовалась всю вторую половину дня. И он не разочаровал… Я улыбнулась в ответ. 

- Хэй, дети, вы голодны? Мы готовим гриль, и наши новые соседи собираются присоединиться к нам. Мамина Маргарита пришлась им по вкусу, и, оказывается, они так же любят гамбургеры на гриле… 

Я поймала взгляд Джаспера, и мы разразились смехом, когда папа продолжил: 

- ...как и мы - простые люди. Вы думаете, что ваша мама единственная кто знает, что вы двое думаете? Не списывайте меня со счетов. Я тоже кое-что могу. Так что переоденьтесь во что-нибудь сухое и приходите получить свое задание. - Улыбка добралась до папиных глаз, когда он потер наши затылки, выжимая влажные волосы. Обычно мы могли бы запротестовать, но никто из нас не стал этого делать по каким-то причинам, а вместо этого мы смеялись, пока наши животы не заболели. 

В спешке я вбежала в нашу небольшую комнату и заперлась от Джаспера, выбросив ему рубашку и шорты, чтобы он мог переодеться в ванной. 

- Что за дела? Беллз, дай мне, по крайней мере, самому выбрать себе одежду, прежде чем выкинуть меня отсюда. 

По правде говоря, я вела себя немного странно, но не могла ничего с собой поделать. Это был Он. Эдвард. Он что-то изменил во мне. И вот я стою у распакованного чемодана, оглядывая скудный ассортимент своей одежды, разбросанный по всей кровати. «Что же мне теперь делать?» – подумала я про себя. Обычно мне было плевать, как я выгляжу, но сегодня вечером я чувствовала себя иначе. Мне захотелось выглядеть хорошо, особенно если есть шанс, что Эдвард увидит меня. 

Он мог пройти мимо нашей лачуги в любой момент, поэтому гриль на веранде теперь стал событием, для которого мне требовался особый наряд, рассуждала я. Другая сфера, в которой у меня тогда не было почти никакого опыта. 

Должно быть, я пробыла в комнате некоторое время, потому что когда услышала тихий стук: 

- Белла, милая, ты в порядке? - мамин голос был успокаивающим, и ее присутствие так необходимо мне в тот момент. Я подбежала к двери и, открыв ее и затащив маму внутрь, тут же снова закрыла за ней замок. Когда поняла, что она держит в руках простое синее ситцевое платье с лямками на завязках, я будто застыла. 

- Мама... - это было все, что слетело с моих губ, когда я подбежала и крепко обняла ее. 

- Ничего себе, ладно. Если бы я только знала, что покупая тебе летнее платье и пряча его в своей сумке, заработаю такие объятия как эти, то купила бы больше. Итак, как же его зовут? 

- Мама! – запротестовала я. И когда увидела обиженный взгляд ее глаз, то сразу почувствовала себя виноватой. Откинула свое смущение в сторону. – Как ты… - начала я, а затем выдохнула: - Эдвард. 

Бесполезно было это отрицать. Мама знала все и всегда. Даже если Джаспер лишь сказал ей, что я заперлась в комнате, ведя себя как сумасшедшая. Она была клеем нашей семьи. 

Таким образом я скользнула в синее ситцевое платье и рассказала своей маме все, что узнала об Эдварде за сегодняшний день. Мама просто слушала и улыбалась мне. Когда я закончила, мы направились на улицу на звуки голосов возле гриля на веранде. 

- Ммм... пахнет удивительно, папа! - выпалила я, открывая стеклянную дверцу и замечая наших новых соседей и их сына, сидящих на нашей крошечной веранде. Я сглотнула и чуть не задохнулась небольшим глотком воздуха, когда моя мама тихо проговорила: 

- Белла, это Эсме и Карлайл Каллены, и я полагаю, ты уже встречалась с Эдвардом во второй половине дня. Это - моя дочь Белла. 

- Очень приятно познакомиться, Белла. Мы много слышали о тебе во второй половине дня, - мягко ответила Эсме. Она выглядела очень красивой: волнистые коричневые волосы и золотисто-карие глаза, но Эдвард не был на нее похож. Карлайл был красивым мужчиной - блондином с голубыми спокойными глазами, но и на него Эдвард не походил. 

В тот момент я поняла, что моя теория «мальчишки делают вас глупой» верна. Иначе как могла не понять, что наши новые соседи и Эдвард – это одна и та же семья? Я надеялась только на то, что увижу его проходящим мимо, когда мы будем есть. Мне и в голову не приходило, что сын соседей будет есть вместе с нами. Внезапно я потеряла свой аппетит. 

Эдвард и Джаспер, наоборот, съели все свои гамбургеры. Пока все нахваливали поварское мастерство папы, я просто гоняла еду по своей тарелке, стараясь не смотреть на Эдварда. Я наблюдала, как двигались его губы, напрягалась и расслаблялась челюсть с каждым укусом. Он был потрясающим, даже когда он ел – много ел. Ничего себе, у этого мальчика хороший аппетит. У них с Джаспером, должны быть, было по три больших гамбургера. 

Когда я поняла, что открыто любуюсь им, сразу вскочила и проследовала за своей мамой в маленькую кухню. 

- Ты почти ничего не ела, Белла. Ты уверена, что не хочешь съесть кусочек? Здесь, вдали от объекта твоего внимания, - прошептала она. 

Я покачала головой, заметив тоже наполовину полную тарелку моей матери. Ее глаза проследили за направлением моего взгляда, и она продолжила: 

- Я знаю, каково это. Поверь мне, некоторые вещи ты никогда не забудешь. - Блеск ее улыбки и утешительные объятия согрели мое сердце, хотя я и не смогла сказать ей об этом. Слова мамы, сказанные той ночью, много значили для меня и оставались со мной еще долго после. 

Теперь я знаю, насколько она оказалась права. Это был момент, который настиг меня в тесной кухне домика у озера, в теплых объятиях моей матери - в тот момент я поняла, что влюблена. 

Моя первая официальная влюбленность в мальчика. Мальчика с манящими губами. Я была в ужасе. И совершенно не знала, что делать с этой новообретенной информацией. 

Я так и осталась тогда в кухне и направилась к раковине, чтобы помочь матери и занять себя чем-то, что отвлекло бы меня. Мне нужно было что-то материальное. Что-то, что я могла понять. 

Маленькое окошко с желтыми шторами, и теплый ветерок, задуваемый снаружи через приоткрытую раму, заставлял шторы покачиваться и мерцать на свету от огней на улице. 

Стоя у раковины и отмывая грязную посуду после ужина, я выглянула в окно и увидела в нем прекрасный профиль мальчика, который будет поддерживать меня в этом мире, когда все перевернется вверх дном. Мальчика, который делал правильные вещи прежде, чем разрушить их. Мальчика, который верил в меня, когда я потеряла надежду, но потом взял мою веру и убил ее, когда, в конце концов, ушел. Мальчика, который не хотел видеть худшее во мне, но сам таил в себе секреты. Мальчика, который, в конечном счете, станет мужчиной. Мужчиной, который больше не будет частью моей жизни.