Это было четвертого июля, тот день я не забуду никогда. Утром я пришла на пирс раньше, чем обычно. Надеялась получить некоторое уединение, чтобы прояснить разум, прежде чем встречусь с Эдвардом Калленом, который снова спутает все мои мысли. Закидывала виноградины в рот и прислушивалась к тишине, висящей над озером. Дул теплый ветерок, щебетали птицы, но ничего не становилось яснее. Эдвард снился мне всю ночь, его пронизывающий взгляд и нежные прикосновения рук. Только его руки касались меня в тех местах, которые заставляли меня краснеть даже во сне. 

- Ты рано встала сегодня утром. 

Он чертовски напугал меня. Я не слышала, как подошел Эдвард, потерявшись в своих мыслях. 

- Боже! 

Он усмехнулся. 

- Прости. Я не хотел тебя напугать. 

- Все в порядке, - слегка улыбнулась я в ответ. 

- Итак, виноград? 

- Да! Я и тебе принесла. Здесь, – подтолкнула к нему пакетик. 

- Потрясающе. Спасибо! 

- Твои родители тебя недостаточно кормят, что ли? 

Он засмеялся глубоким искренним смехом в ответ на мой комментарий, а затем улыбнулся. 

- Ты милая, Белла. 

- Но? – спросила я. 

- Что «но»? 

- Я не знаю, ты скажи мне. Это звучало, как будто ты собирался сказать «но». 

- Нет никаких «но». Ты просто милая. Вот и все. 

- Ох. Хорошо, - только я не была уверена, что мне понравилось, как он сказал «милая» тем сладким утром, как будто это оставило неприятный привкус во рту. 

- Хорошо. Значит, сегодня четвертое. Здесь будет любопытное шоу сегодня вечером? 

Эдвард закинул в рот следующую виноградину. 

- Ну, да. Все будет трястись вокруг. Это здорово, если ты любишь большие взрывы, я думаю. 

- Что? Тебе не нравятся фейерверки? 

- Они красивые, но от шума болят уши. 

- Ну, а бенгальские огни? Они не громкие, и они бывают зеленые, - улыбнулся он. 

Я хихикнула от его настойчивости. 

- Да, бенгальские огни – здорово, но мои любимые - серебряные. 

- Серебряные? 

- Ммм-угу. 

- Хм... 

- Что? 

- Ничего, - он кинул виноградину в рот, а я наблюдала, как он жует. 

Каждое движение его сильной челюсти вызывало во мне желание его прикосновений, словно пробирающихся мне под кожу. Так что я наполняла воздух глупыми словами в попытке контролировать свои бредовые фантазии и мечты. 

- Какой твой любимый цвет, Эдвард? 

- Бенгальских огней, или вообще? 

- В целом. 

- Серый. 

- Серый? – переспросила я. 

- Да. 

- Почему? 

- Почему? - он рассмеялся. - Я не знаю. Почему твой любимый цвет - зеленый? 

«Но это не так, - подумала я про себя, - или не было, пока я не встретила тебя и не увидела твои глаза». – Я хотела произнести это вслух, но к счастью не сделала этого. 

- Я, э-э, это ладно. Но почему именно серый, это же какой-то странный выбор цвета. Я имею в виду, никто не выбирает черный, белый или серый цвет. Это странно, – уклонилась я от ответа на его вопрос. 

- Я думаю, именно поэтому он мне нравится. Я немного странный. 

Я просто смотрела на него, набивая рот виноградом, потому что боялась сказать что-то лишнее. Он не был странным, но интригующим и таинственным, совершенным, и я хотела, чтобы он поцеловал меня, и как сумасшедшая, мечтала оказаться с ним под его серыми простынями. 

- Скажи честно, почему тебе нравится зеленый? 

«Ну, вот и все», - подумала я про себя. Так что выпалила первое, что пришло на ум о зеленом цвете: 

- Зеленый - цвет весенней травы и древесных лягушек, это цвет новой жизни после долгой зимы, который оживляет землю. Зеленый цвет жизни и… - я так хотела сказать: «цвет твоих глаз», - …винограда. 

- Ничего себе. Ты много думала о зеленом, да? 

- Угу. – «Много! Больше, чем ты можешь себе представить». 

- Ты меня убедила, Белла. 

Мы замолчали после этого. Плечом к плечу, но, не касаясь, на краю пирса, просто разделив виноград. 

День прошел, как и многие другие, но наши родители решили выйти на ужин в тот вечер. Таким образом, мы остались на свое собственное попечение, и когда солнце зашло, шипящее ожидание раскалило воздух вокруг меня. 

- Ведите себя хорошо, дети. Поняли? – усы папы дергались, когда он говорил. 

- Папа? Серьезно? – протестовал Джаспер. 

- Чарли! Ты же знаешь, Джаспер и Белла хорошие дети. Не обращайте внимания на вашего отца, - вставила мама, выглядывая из-за угла, с ярко красной помадой в руках. 

- Просто дружеское напоминание. Мы будем недалеко, если вам что-нибудь понадобится. И ключи от внедорожника на крючке. Мы едем с Калленами, - добавил папа. 

Моя мама дала мне одно из ее всезнающих объятий и прошептала на ухо: 

- Наслаждайся фейерверком, милая. Иногда приятно делать это вместе с кем-то. – Она отпрянула от меня и одарила быстрой улыбкой, заставляя мое лицо раскраснеться в цвет ее помады. От нее пахло свежим постельным бельем и теплым солнцем. 

Мы решили провести вечер в доме Эдварда, потому что, ну… это был практически курорт. И когда я села рядом с Джаспером на их диване, Эдвард сел в кресло справа от меня, мы все стали смотреть дурацкий фильм, который выбрали ребята. Мне было чертовски скучно, но я не решалась выйти из комнаты. Я была довольна уже тем, что сижу и смотрю уголком глаза на профиль Эдварда весь этот вечер. Мне не хватало храбрости, чтобы прямо взглянуть на него. 

Когда фильм закончился, Джаспер вскочил: 

- У меня есть идея. Я вернусь. - Он умчался прочь прежде, чем мы с Эдвардом смогли ответить. 

- Что затеял твой брат? 

- Понятия не имею. 

- Белла... - Эдвард остановился. 

- Да? - мое сердце с волнением разгоняло кровь по венам. Я ждала, когда его губы оформят мысли в слова, любые слова, лишь бы он просто говорил со мной. 

- Соскучились по мне? А зацените это. 

Джаспер вернулся в комнату с пивом, я отвернула нос от этого бесцеремонного разносчика напитков, и Эдвард усмехнулся. 

Открыв одну бутылку, Джаспер сделал глоток и бросил другую Эдварду. 

- Хочешь попробовать, сестренка? 

- Нет, это отвратительно. Я пас. 

- Да, может быть, но это заставляет великолепно себя чувствовать, - усмехнулся Джаспер. - Ты уверена? 

Я кивнула. 

Эдвард ничего не сказал, но его глаза следили за мной, пока я наблюдала, как Джаспер усаживается обратно на свое место. Эдвард сделал медленный глоток из своей бутылки. 

- Чувак, нам нужна музыка. Встряхни-ка нас. 

- Да без проблем, но я собираюсь расширить твои музыкальные горизонты и твой музыкальный вкус, – ответил Эдвард Джасперу. 

- Прекрасно. Просто не ставь никакого занудного дерьма. 

Эдвард включил стерео систему, и эти двое начали свой извечный спор о музыке, в то время как я продолжила украдкой любоваться Эдвардом. 

Когда уже достаточно стемнело, мы направились вниз к пирсу, чтобы понаблюдать за фейерверками. Джаспер вел себя странно, и мы с Эдвардом снова переглянулись. 

- Джас, ты в порядке? Может быть, тебе уже хватит пить, - предупредила я. 

- Белла, перестать быть ребенком. Я в порядке. 

- Я уже не ребенок, - настаивала я. 

- Ах, да, точно. Прости. 

- Ты пьян. 

- Я пьян, и это просто фантастически. Черт! Я чувствую себя превосходно! – крикнул Джаспер в ночной воздух. 

Я действительно никогда не видела его таким раньше. Имею в виду, что он, конечно, пару раз сбегал из дома, чтобы пойти на вечеринку, и я покрывала его побеги. Он возвращался домой немного навеселе, но это было по-другому. Сейчас он был сам не свой. 

- Джаспер, я думаю, что тебе стоит присесть, - посоветовала я. 

- «Садись», - сказал ребенок. Ладно. Я сижу. Счастлива? Теперь я думаю, тебе стоит выпить и расслабиться. 

- Джаспер, потише, друг, - добавил Эдвард. 

- Скажи ей, чувак. Давай, скажи ей, что она теряет. Скажи ей, что она должна попробовать. Лучше с нами, чем с каким-нибудь мудаком, который только и будет хотеть, что стянуть с нее трусики на какой-нибудь вечеринке. Ведь, правда? 

Все мое лицо покраснело, я была поражена и унижена. В тот момент Джаспер вдруг заставил меня почувствовать себя аутсайдером, он окончательно смутил меня, и я почувствовала себя онемевшим от обиды ребенком. Не могла остановить слезы, которые угрожали выдать, насколько наивна на самом деле я была, поэтому убежала с пирса. 

- Джас. Ты ведешь себя некрасиво. Прекрати, - слышала я голос Эдварда позади себя и чувствовала на себе его взгляд, но не смела обернуться. И он не пошел за мной. 

Я плакала на своей кровати, пока слушала, как гремят фейерверки. Потом, когда все уже стихло, раздался тихий стук в дверь. 

- Что? – отозвалась я со всхлипом. 

- Белла, это я. Можно войти? - голос Эдварда волновал и успокаивал меня в одно и то же время. Быстро смахнула остатки слез, но не ответила. Я была в беспорядке и не хотела, чтобы он увидел меня плачущей как ребенок. Только это было бесполезно, потому что я на самом деле вела себя именно так, но отчаянно не хотела признавать это. 

- Белла, пожалуйста, позволь мне войти. 

- Уходи. 

- Черт. Ладно. Я вхожу. 

Он медленно открыл дверь и, когда пересек небольшую комнату, сел на край моей кровати. 

- Хэй. Не позволяй Джасперу портить тебе настроение, хорошо? Он, э-э… У него есть некоторые проблемы. Он просто немного увлекся. 

- Ты говорил с ним? - я была смущена. 

- Да. Вроде того. 

- Обычно он говорит со мной. Он никогда не относился так ко мне раньше, - я снова всхлипнула как дитя. 

- Слушай, мы действительно не так много говорили, больше пили и хрюкали. Как-то так. 

- Пили и хрюкали? 

- Да. У парней свои заморочки. Мы - тупые. 

- Хм. И где же он сейчас? 

- Вырубился на моем диване. Похоже, он действительно плохо себя чувствовал, из-за того что задел твои чувства. 

Я просто смотрела на Эдварда и пыталась понять, в чем его интерес. Почему он здесь - прямо сейчас? 

Он продолжал посылать меня противоречивые сигналы, которые были слишком сложными, чтобы я могла их расшифровать. 

- Итак, хм… У меня для тебя кое-что есть, но ты должна пойти со мной на пирс. 

Эдвард, засунув руки глубоко в карманы, переминался с ноги на ногу. 

- Хорошо, - пожала я плечами. 

- Круто. 

Эдвард протянул руку, чтобы вытащить меня из постели, и взял мою ладонь в свою. Его прикосновение заставило меня ощутить покалывания и легкий жар во всем теле. Я бы пошла за ним куда угодно. Мы шагали так, рука об руку, вниз к пирсу, и я не могла представить себе ничего лучше, чем прикасаться к нему. 

Тогда он выпустил мою руку и вытащил что-то из своего рюкзака. Бенгальские огни. 

- Бенгальские огни, - сказала я. 

- Серебряные бенгальские огни, - улыбнулся он. – Хочешь зажечь их? 

Глупая, по уши влюбленная улыбка расплылась на моем лице, и я кивнула. 

- Конечно. 

Мы сожгли всю коробку один за другим, выводя огоньками в воздухе слова и хихикая как беззаботные дети. Это было великолепно. Пока наш маленький салют не закончился. 

- И что теперь? - спросил он. 

- Я не знаю. 

- Ты серьезно никогда раньше не пробовала алкоголь? 

Я покачала головой, пытаясь избавить себя от дискомфорта. 

- Ни глотка, но пиво - отвратительно. 

- Да. Думаю, так и есть. Как насчет холодного вина или коктейля с шампанским? 

- Что с шампанским? - с благоговением посмотрела я на этого мальчика. 

- Коктейль. Когда ты смешиваешь что-то с шампанским, обычно что-то сладкое: сок или ликер, или их оба. 

Я снова покачала головой. 

- Хочешь попробовать? 

Я колебалась. Не была уверена, хочу ли этого или нет, но если это предлагал Эдвард, знала, что не смогу отказаться. 

- Ты не обязана соглашаться, Белла. Тебе может даже не понравиться. Я просто подумал, что мог бы показать тебе, и ты могла бы попробовать. Если хочешь. Со мной. Никакого давления. Тогда ты хотя бы узнаешь, каково это на вкус, и как это ощущается. Я имею в виду, Джас в чем-то прав. Будет лучше, если ты попробуешь это не на какой-то вечеринке по принуждению, когда рядом нет кого-то, кто действительно заботится о тебе. Я к тому, что парни могут быть еще теми придурками и думать одним местом. 

«Кто-то, кто действительно заботится о тебе» - эти слова погубили меня. Его слова. Я задумалась, имеет ли он ввиду себя. Последнее предложение подтвердило его заявление, и хотя я смутилась, было что-то в его словах, что звучало правильно, даже когда он говорил о членах. То, как он разговаривал со мной, заставляло меня чувствовать себя более взрослой. Как будто он думал обо мне как о взрослой, а не просто как о какой-то малышке. Возможно. 

- Хорошо, - я кивнула. 

- Хорошо? 

- Да. Я попробую. 

- Хорошо, – его глаза заблестели радостью, он мягко улыбнулся, снова взяв меня за руку и потянув к своему «дому у озера». 

- Ну и? Что бы ты хотела попробовать? - он говорил уверенно, но его голос немного дрожал. 

- Я понятия не имею. Просто сделай мне то, что, тебе кажется, мне бы понравилось. 

Он улыбнулся и встал за барную стойку своих родителей, а я наблюдала за ним. Поджал губы, задумавшись, и они стали от этого еще более завораживающими. 

- Вот, готово, - вручил мне хрустальный фужер, и я почувствовала себя принцессой на собственном празднике. – Салют. 

- А ты разве не собираешься сделать и себе? 

- Тебе может не понравится, а я не пью один, - пошутил он. - Просто попробуй. 

Я сделала небольшой глоток игристого, чуть сладкого с цитрусовым привкусом, напитка. 

- Ммм. Это вкусно. 

- Тебе, действительно, это нравится? 

- Да. Это хорошо. 

Он только улыбнулся. 

- Так ты сейчас собираешься налить и себе? 

- Конечно. 

Он сделал еще один коктейль, а затем мы медленно пили и смеялись над Джаспером, храпящим на диване. 

- Так что же это? 

- Шампанское, на самом деле немного «Grand Marnier» (ПП: ликер), кубик сахара и апельсиновый сок. У нас не было сока клементина, - он подмигнул мне, и у меня что-то кувыркнулось внутри. 

В тот вечер он научил меня, что действительно считается шампанским, а что мы только называем «шампанским», но это просто игристое вино. Я была уверена, что мои родители даже не знают разницы. Он также рассказал мне о ликерах и других коктейлях. Эдвард знал многое об этом - для семнадцатилетнего, и мне он показался еще более завораживающим, чем когда-либо. Я выпила только один бокал той ночью, но мне понравилось; и еще больше мне понравилось - делать это с Эдвардом. 

Тот момент был одним из «первых раз», которые я разделила с Эдвардом Калленом. 

Джаспер и я благополучно добрались до наших кроватей еще до возвращения наших родителей. Эдвард помог мне, дотащив Джаспера к нашему дому озера, и тот проснулся только на мгновение, когда мы укладывали его в постель. 

- Белл... исси…мааа. Ты ведь… про… оостишь меееня? - Джаспер тянул гласные, и его дыхание было ужасным, но я знала, что ему жаль и что он любит меня. Я тоже любила его. 

Где-то в середине ночи я услышала шум в ванной и поспешила в коридор, чтобы взглянуть, в чем дело. 

- Папа? Что происходит? 

- Белла, все в порядке, дорогая. Возвращайся в постель. 

Я стояла там как в тумане. Услышала стоны моей матери и застыла на месте. 

- Белла, вернись в постель, - повторил мой папа. 

- Папа, что случилось с мамой? 

- Ничего. Она просто выпила немного лишнего. Мы хорошо провели время, вот и все. Она будет в порядке. Иди спать. 

Я с детства знала этот папин взгляд. Это его самое мощное оружие. Он никогда не был суров с нами, но мы знали: когда мы переходили границы дозволенного, он смотрел на нас этим убийственным взглядом, как раз как сейчас. Я вернулась в постель, но так и не уснула в ту ночь. 

На рассвете я попыталась разбудить Джаспера, но он все еще глубоко спал. Мой разум не прекращал строить догадки всю ночь, и мне нужно было с кем-то поговорить. Что-то было не так. 

Так что я набросила одежду и направилась к дому Эдварда, надеясь, что он не спит. Подойдя туда, где было его окно, я услышала звуки из окна этажом ниже, которые привлекли мое внимание. 

- Рене, послушай меня. Расслабься. Каково это? 

- Мммм. - Я услышала голос моей матери и ее довольный вздох. 

- Только не думай об этом. Ладно? Расслабься и просто... – раздался другой голос снова, и тогда я поняла, что это Карлайл. 

«Карлайл?» 

- Я чувствую себя хорошо, – услышала я ответ моей матери. 

- Прекрасно, вот что я хотел услышать. 

Слезы навернулись на моих глазах, и я убежала оттуда, спотыкаясь. Я чувствовала, что меня тошнит, пока бежала всю дорогу вниз к пирсу. Не могла сдержаться больше, и меня стошнило у берега. Я была опустошена. «У моей мамы и Карлайла Каллена роман, и я слышала, как они…» 

Я никогда не ненавидела никого раньше, но в этот момент я ненавидела отца Эдварда. 

Сидела на краю пирса, онемевшая, пока не услышала бархатный голос, так похожий на голос его отца, он пустил мурашки по моей коже. 

- Что случилось, «игристая девочка»? Никаких фруктов сегодня? 

- Не говори со мной! 

- Что? 

- Я сказала: Не. Говори. Со мной, - повторила я сквозь стиснутые зубы. 

- Белла, посмотри на меня. Что происходит? 

- Ты... твой... Тьфу! 

- Белла, тебе плохо? 

- Можно сказать и так. 

- Белла, пожалуйста, поговори со мной. Я думал, что мы стали друзьями. Не отталкивай меня. 

- Друзьями? Ты, наверное, такой же, как и он. Ты, наверное, просто хотел показать себя таким замечательным и неотразимым, чтобы добиться меня. А потом, когда я бы меньше всего этого ожидала, ты взял бы свое. Так, наверное, ты поступаешь со всеми девушками. Я просто еще одна большая шутка, да? Белла, которая так наивна; Белла, которая никогда не ходила на концерт; Белла, которая никогда не пила; Белла, которую никто никогда не целовал, или … Ухх! 

- Белла, я понятия не имею, какого черта ты говоришь. Если ты не хотела пробовать напиток вчера вечером, ты не должна была. Я сказал тебе это прямо. Если тебе стало плохо утром, мне очень жаль. Но ты выпила только один бокал, это не должно было вызвать у тебя недомогание. Белла, ты должна знать, что я никогда намеренно не причиню тебе зла… 

- Мне стало плохо, когда я подслушала твоего папу с моей мамой! Как он мог? Это просто, просто... ууух! – я закричала, закрыв глаза ладонями, чтобы остановить поток слез. 

- Что? 

- Ты слышал меня! Так вы обходитесь с людьми? Очаровываете их своим блеском и внешностью, вашими сладкими словами и медовыми голосами? А? Ты отвратителен! 

- Что за?.. Белла, я даже не могу понять, что ты пытаешься сказать мне прямо сейчас. Мой отец не говорит медовым голосом… - Эдвард покачал головой в замешательстве, пока я смотрела, как он собирает все воедино. 

В тот же момент я поняла, какие слова только что вырвались из моего рта, словно рвота. Я умирала – сердилась, но умирала внутри. И официально стала глупой, глупой и разъяренной девочкой-подростком. «Я действительно только что произнесла все это перед Эдвардом?» 

- Подожди, ты сказала медовымИ голосамИ? - уточнил он. 

Я не ответила. «О, Боже». 

- Белла? 

- Уходи, - прошептала я и спрятала свое лицо между коленей, обернув ноги своими руками. 

- Я не хочу уходить. Давай, выясним все это, - он присел на корточки рядом со мной. – Там должно быть другое объяснение. Поверь мне. 

- Объяснение для чего? – внезапный голос Джаспера поразил нас обоих. 

- Ничего! – сказали мы одновременно, и наши глаза метнулись к Джасперу, а затем обратно друг к другу, как будто ища поддержки. 

- Вы, ребята, в порядке? Вы ведете себя странно. 

- Нормально, - ответили мы вместе снова. 

Джаспер посмотрел на меня и мои заплаканные щеки, а затем его взгляд скользнул на Эдварда, который выглядел потерянным. 

- Черт возьми! Ты... ты прикоснулся к ней? Что ты сделал с моей младшей сестрой? Чувак! - Джаспер кинулся к пирсу и сбил Эдварда с края прямо в воду. 

Они боролись в воде несколько секунд, то погружаясь под воду с головой, то выныривая, пока я в стояла в шоке. 

- Джаспер! Прекрати! Эдвард ничего не делал. Отпусти его! – кричала я. 

- Успокойся, парень! – взывал Эдвард. 

- Не смей прикасаться к моей сестре. Никогда! 

- Джаспер, остановись! – умоляла я. 

Они по очереди осыпали друг друга ударами, и все что я могла делать - это кричать. 

Наши родители прибежали к пирсу с разных сторон, привлеченные моими криками и плеском воды. Нырнув прямо в воду, мой отец разнял мальчиков. 

Эдвард подплыл к причалу, и я помогла ему подняться на берег. Джаспер вылез вслед за моим папой. 

- Что происходит, Джас? – спросила мама в замешательстве. 

- О, Боже, Эдвард?- выдохнула Эсме. 

- Сынок, что случилось? – настаивал Карлайл. 

Все заговорили одновременно, и папа свистнул. Громко, сквозь зажатые губами пальцы, как я так и не смогла научиться. Мгновенно все замолчали. 

- Теперь, мальчики. Почему бы вам не рассказать мне, что происходит? - папа внимательно взглянул на обоих. 

- Эдвард что-то сделал с Беллой, папа, - произнес Джаспер. 

- Нет, он ничего не делал! – закричала я. 

- Эдвард?- спросил Карлайл. 

- Он ничего не делал! Вы сделали! – крикнула я на Карлайла. 

И все ахнули. Тогда я поняла свою ошибку. 

- Нет, я имею в виду, не мне. Маме. Прости, папа, но я слышала, как они... Это правда. 

Моя мама резко выдохнула, и остальные взрослые замолчали. 

Эдвард, Джаспер и я ждали, когда кто-то что-то нам скажет. Все что угодно. 

Мои глаза метались от одного из присутствующих к другому, пока моя мама, наконец, не заговорила: 

- Белла, это не то, что тебе показалось. 

Я достаточно видела подобное в фильмах, поэтому знала, что эту реплику обычно произносят, когда не могут объяснить очевидное. Джаспер разинул рот, так что я предположила, что он чувствовал то же самое, что и я. 

Слезы проступили на маминых глазах, и слова застряли у нее в горле. Что я наделала? В тот момент я чувствовала себя страшным человеком и ужасной дочерью. Ужасной, ужасной дочерью. 

- Белла, мама больна, а Карлайл – врач-гомеопат. Он делал ей лечебное иглоукалывание. Мы приехали сюда на две недели в этом году, потому что маме был поставлен диагноз: рак мозга - и это серьезно, дети. Ей предстоит операция, как только мы вернемся, а затем начнется курс лучевой и химиотерапии. Карлайл оказался настолько любезен и предложил нам попробовать некоторые другие варианты, в сочетании с традиционной практикой лечения рака на этой стадии. Мы планировали сказать вам обоим, но не хотели разрушать это лето такими новостями. Мы хотели, чтобы это лето запомнилось лучшим. 

- Я... э-э... я... - не могла дышать, не могла думать, я не могла… 

Мы покинули озеро в тот же день, и моя жизнь навсегда изменилась с того момента. 

Маме была сделана первая операция, и она считалась успешной; в том смысле, что они сделали все что могли, не превратив ее в живой овощ. Но рак никуда не ушел. Он так никогда и не ушел. 

Остальную часть лета я каждую секунду, которую могла, проводила дома со своей мамой. Мы много разговаривали, вместе готовили, решали головоломки Судоку, смотрели старые фильмы – все, чтобы не смотреть в глаза очевидному. Потом мы ходили в больницу на ее процедуры. Я держала мамины волосы, когда ее рвало дома, пока они не начали выпадать. Обтирала ее влажной теплой мочалкой, чтобы успокоить бледную кожу. 

Я позволяла ей заплетать мне косу и делать банты, как пятилетней, потому что это заставляло ее улыбаться. У нее были хорошие и плохие дни. 

Джаспер стал более замкнутым и проводил гораздо больше времени у друзей, занимаясь непонятно чем. Когда он приходил домой, это было, как правило, под утро, и от него пахло пивом. Я ненавидела пиво. 

Многое изменилось - все изменилось. Папа больше работал, чтобы оплачивать медицинские счета, и наша семья медленно рушилась, осыпаясь к нашим ногам грудой мусора. Семейные фотографии и картины, висевшие на стенах в нашем доме, преследовали нас ежедневно постоянным напоминанием о том, какими когда-то мы были; но все что осталось в этих стенах – лишь оболочка той старой жизни. 

Каждую ночь я засыпала в слезах, молясь о большем времени с моей мамой. Но каким-то образом, в конечном итоге видела во сне мальчика с манящими губами, ласково тянущего согласные; и я чувствовала себя виноватой и глупой, потому что мечтала о нем. О мальчике, которому я даже не сказала «до свидания», прежде чем мы уехали. 

В то лето в доме у озера все изменилась. Хотя это не была моя последняя поездка туда, все же этот раз оказался последним, когда мы были в доме у озера все вместе как семья.