Эдвард сглотнул. 
Поговорить – может, и можно, если бы при этом не пришлось бы постоянно огибать неудобные темы. А Белла, кажется, хочет знать именно то, что хочет скрыть Эдвард. 
К этому моменту она уже опустошила тарелку, но все еще посматривала на тарелку с земляничными блинчиками. 
Без размышления он положил ей еще этого десерта. Усилие магии отозвалось волной истощения и болью в голове. Два дня без Беллы высушили его больше, чем он подозревал. 
Но все окупалось улыбкой Беллы. Так редко она позволяла радости осветить ее глаза, отразиться в ее рте. Эдвард почувствовал, что его сердце воспряло. 
- Как ты узнал, чего я хочу? – с ноткой недоверия спросила она, но уже нацелила вилку в блинчик. 
Эдвард пожал плечами. 
- В основном язык тела. Ты удивишься, как много он рассказывает и как много можно скрыть за равнодушием. 
Белла напряглась. 
Эдвард торопливо поправился: 
- Не только ты. Я могу прочитать любого человека как книгу. 
Белла вздрогнула, когда он произнес «человека», и Эдвард провел рукой по волосам. Почему боги так прокляли его? Но, когда он вновь посмотрел на девушку, ее взгляд не отрывался от его волос. 
Он поборол желание проверить, не застряло ли там чего-нибудь. 
- Ну, - кашлянул Эдвард, - что ты планируешь делать после охоты? 
Белла заколебалась, и Эдвард увидел, как она сглотнула. Кожа цвета слоновой кости на ее горле затрепетала, прося, чтобы он коснулся его языком. На самом деле, каждый дюйм кожи Беллы умолял, чтобы он попробовал ее на вкус. Эдвард знал, что образ девушки в этом проклятом всеми богами платье запечатлеется в его памяти до конца времен. 
- Может быть, посижу в библиотеке, - пожала она плечами.– Поищу еще какие-нибудь факты об Антирраке. 
Он сглотнул. 
- Понимаю. – Эдвард опять вернулся мыслями к словам Джаспера: Белла хочет ответов. И его последним подарком девушке могут стать все ответы, которых она так жаждет. – Я могу ответить на любые твои вопросы, если хочешь. 
Она прикусила нижнюю губу. Эдвард еле сдержал стон. 
- У меня их много, - просияла Белла. 
- Спрашивай, - усмехнулся Эдвард. 
Он наблюдал, как ее рот открылся, а веки затрепетали. Похоже, она близка к обмороку. 
- Белла, все в порядке? – спросил он. – Просто скажи мне, что тебе хочется знать в первую очередь. 
- Почему ты так отличаешься? – нервно спросила она, словно бы ей было больно сдерживать вопрос. 
Эдвард не смог сдержать смех. 
- Уточни, что именно тебя интересует. 
- Твоя кожа и глаза, - показала Белла на его лицо и грудь. – Ты и твои слуги сильно отличаются от всех фейри, про которых я читала. Но ты выглядишь хуже всех. Я не могу не задумываться над причинами. 
Эдвард ощутил, как дернулся желудок, и задумался – не заболевает ли он. Белла была очень, очень умна, умнее, чем он догадывался. 
Белла каким-то образом знала, что именно мучает Эдварда. 
- Я так выгляжу, потому что мои земли поражены болезнью, - сказал он, но в его голове эхом звучали слова его зверя: «Ты такой из-за своей гордости». - Мои слуги тоже подверглись ее влиянию, – продолжал он, а его зверь рычал: «Она прокляла Двор, потому что ты ненавидел его больше всего, и привязала тебя к нему». – Да, я пострадал больше всех, но не знаю, почему. 
«Ты пострадал хуже всего, потому что больше всего заслуживал этого». 
Он попытался не ежиться под тяжестью этих слов. 
- Этому можно помочь? – осторожно спросила она. - Ну магией или чем-то еще вылечиться? 
Эдвард мог бы поклясться, что его сердце размякло. «Скажи ей, скажи!» - командовал демон. Но Эдвард только сжал губы. 
- Нет, вылечиться нельзя. – Его голос почти дрогнул, сердце словно заковали в цепи. Она хотела помочь им, помочь Эдварду. И все, что он мог – только лгать. 
- И давно? Голос Беллы был хриплым от эмоций, которых он не мог распознать. – Как давно ты стал таким? 
Эдвард прикрыл на мгновение глаза. 
- Пятьдесят лет. 
Он недооценивал, как сложно будет говорить об этом… с ней. С каждым словом он чувствовал, как проклятие давит на него невидимыми волнами, словно бы его отталкивают руки Виктории. 
Если бы не ведьма, сдерживающая их всех… Эдвард больше всего хотел рассказать Белле всю правду раз и навсегда. Он видел, как рушилась ее самооценка, когда она видела в его глазах ложь, слышала ее в его словах. 
– Я вижу, что ты думаешь, - грустно сказал он. - Тебе не стоит чувствовать сожаление ко мне, Белла. – Он грустно усмехнулся. Его охватила волна редкой откровенности. – Хотя мне жаль, что я похитил тебя. Надеюсь, когда ты узнаешь все, станет легче. Наши обычаи и правила, когда дело касается нарушений, слишком… специфичны для фейри. 
Он забрал ее из жизни, которая сохранила бы девушку в безопасности, и будет жить с этим остаток своей жизни. 
Ее лицо слегка дрогнуло. 
- Я больше не виню тебя, - сказала она, опуская взгляд. - Хотя раньше да, ненавидела. – Она прикусила губу, прежде чем встретиться с его взглядом. – Но больше нет. 
Она больше не ненавидит его. Теперь это знание останется с ним до конца. 
Виктория может что угодно делать с его телом и душой, но она не сможет забрать у него скромную улыбку Беллы, с которой она говорила, что больше не ненавидит его. 
Мой бог, как далеко они зашли. 
- Что еще ты хочешь знать? Я отвечу, если смогу, - спросил он, прокашлявшись. Застоялый воздух прошлых бесед, казалось, цеплялся за них обоих. 
- Я хочу знать о твоей семье. 
Он почти выругался вслух, но сдержался. 
- Это очень длинная история, и очень грустная, требующая от меня встать с этого неудобного стула. – Он поколебался, прежде чем спросить: – Может быть, мы продолжим снаружи? 
Ему пришла в голову внезапная идея – способ показать Белле часть себя, даже если он привязан к Весеннему Двору жизнью в теле демона. 
- Ты придерживаешь ответы, чтобы вывести меня из дома? – на него уставился ее понимающий взгляд. 
- Возможно, - все, что он сказал, но на его губах мелькнула улыбка. Ему внезапно стало легче, хотя он собирался рассказывать Белле о самых больших своих огорчениях в жизни. 
Эдвард удивился, когда Белла пошла за ним без единого слова, и его сердце таяло при виде такого большого ее доверия. 
- Куда мы идем? – поинтересовалась она, когда они добрались до конца коридора. 
- Увидишь. – Эдвард нашел этот потайной выход, когда его отец и Виктория посчитали, что заблокировали все остальные. Ребенок, которым он тогда был, не смог сложить два и два, чтобы вывести через эту дверь свою мать. Он просто убегал через нее, чтобы поплавать под звездами. 
Эдвард с трудом открыл приржавевшую дверь. Белла заморгала от яркого солнечного света. 
Тепло не коснулось его собственной кожи, но он видел, как осветились волосы и глаза девушки. Солнце, похоже, действовало на нее даже больше, чем на высшего лорда Летнего Двора. Кожа Беллы практически засветилась. 
Даже в черно-белых тонах это было прекрасным зрелищем. Но Белла уже шла дальше. 
Он наблюдал, как ее ножка неуверенно ступила на землю. 
- Обещаю, Белла, - произнес он, - что ты в безопасности. Он взял ее за руку. Рискованное движение, и он не был уверен, примет ли девушка этот жест. 
Приняла. 
- Ты согрел руку? – спросила она, как только ее пальцы переплелись с его. Эдвард мог бы поклясться, что в его сердце ударила горячая искра. 
- Я растирал ладонь о ногу с той секунды, как мы вышли. Ты разве не заметила? – с улыбкой пошутил он. Белла по-настоящему рассмеялась. Это был яркий, искрящийся звук, и Эдвард не смог сдержать широкой улыбки. 
Эдвард не мог рассказать ей, что это не он согревал руку. Это сделала сама Белла, своим редким прикосновением. 
- Если это вызывает у тебя смех, то я могу делать это чаще, - серьезно сказал он. 
Белла заморгала, словно бы неправильно услышала его. Потом фыркнула и закатилась смехом. 
Эдвард впитывал все это. 
Он пытался запомнить, как Белла смотрит на него, как раздвигаются ее губы, как из ее глаз выпрыгивают смешинки, давая понять, что веселье идет изнутри. И этот звук… боже, ее смех был лучшей музыкой, которую слышал Эдвард за свою жизнь. 
- Прости, - выдохнула она, когда прекратила смеяться, - но так смешно видеть, как ты прилагаешь большие усилия, чтобы согреть руку. 
- Я видел, как сильно это раздражает тебя, поэтому попытаюсь избегать этого как смогу, - продолжил он игру, не будучи уверен, как повлияет на нее правда – то, что она возвращает его к жизни. 
- Что заставило тебя думать, что это раздражает меня? – посмотрела она на него. У Эдварда ушло несколько секунд, чтобы понять, что на этот раз она говорит серьезно. 
Он пожал плечами, вспоминая все те разы, что она избегала его. Все те разы, когда она краснела под его взглядом. 
- Ты всегда вздрагивала, как только я оказывался рядом, и я просто сложил два и два. 
Белла отвернулась. Ее взгляд обратился к деревьям и кустам, мимо которых они проходили, но не фокусировался ни на чем. Что-то явно беспокоило ее. Эдварду хотелось забраться в ее разум, хотя бы один раз. Не только для того, чтобы прочитать ее мысли. Более важно своими глазами увидеть, как Белла видит их. Видит его. 
- Ты успешно вывел меня из замка, - вдруг сказала она, - и теперь я хочу услышать про твою семью. 
Эдвард улыбнулся такой настойчивости. 
- Ты была права, фейри красивы. – «Вот оно, - подумал он. – Вырывается наружу мое грязное прошлое». Он мог только надеяться, что Белла не убежит, когда он расскажет ей все. 
Глаза Беллы только стали ярче. Эдвард попытался не рассмеяться при виде ее ненасытного любопытства.
– Веришь или нет, но я – один из трех братьев. – Эдвард старался говорить легко, но не смог сдержать холодности, пропитавшей его голос при упоминании его сводных братьев. Они были такими же мерзкими, как и его отец. 
- Я самый младший, потом Мейсен, самый старший – Энтони. И наши родители – лорд Карлайл и леди Эсме Датхейл. – Ему стоило трудов не поперхнуться при произношении титулов. Он просто не мог произносить подряд их имена… 
- Мои старшие братья хотели быть лордами Датхейла, так как принадлежали к фейри, но только сильнейший по магии мог принять титул. 
- Ты не хотел быть лордом? – спросила Белла. 
Эдвард фыркнул, прежде чем продолжить: 
- Боже, нет. Я был бы счастлив остаться в составе армии отца и защищать наши земли. Лорды Фей должны не только знать, как умело вести дела своего двора, но и имели другие обязанности. Я знал, что не подхожу для этой жизни. 
«Ты не подходил, потому что не был сыном своего отца», - демон был так мил, что напомнил ему. Было бы намного легче говорить с Беллой о кровавой битве – пятисотлетней войне, чем рассказывать ей об аде, которым был Весенний Двор. 
- К несчастью, мой отец был суровым мужчиной, - вздохнул Эдвард, слегка преуменьшая, - и не обращал внимания на то, что два его старших сына выросли, ненавидя друг друга из-за титула. Мать была более мягкой, но знала традиции и не могла бы остановить того, что произошло, даже если бы попыталась. 
Его братья почти убили друг друга из-за титула, и его отец ничего не сделал, чтобы предотвратить это. Его мать ничего не могла сделать с приказами ее мужа. Все, что она могла – это смотреть, как ее сыновья строят планы друг против друга. 
- Несмотря на то, что я пытался жить вдали от двора, путешествуя с армией отца, не оставляло сомнений, что я становился все сильнее и сильнее. – Он вспомнил тот день, когда вернулся домой и увидеть, как лицо его отца приобрело еще более жесткое выражение, чем обычно. Он понял, кем стал Эдвард. Возможно, именно это навело его отца на мысль признать Эдварда своим ребенком и призвать Викторию, чтобы подтвердить это. 
- Каждый раз, как я появлялся дома, мои братья видели это, чувствовали, как магия течет по моим венам. – «Видели, что ты не сын Весеннего Двора». – Но потом началась пятисотлетняя война с твоим народом. – Он пытался сказать это так осторожно, как мог, но видел, как Белла поежилась. 
- Я думала, в те времена ты был ребенком? – уточнила она. 
- Мне было пятьдесят, но для моего народа это подросток. 
- И что случилось тогда, во время войны? – Белла посмотрела на него. 
- Мои родители и братья не выжили. – Его голос был лишен эмоций. Но Эдвард не мог заставить себя оплакивать смерть троих мужчин, заслуживающих только боли и мучений. 
Он предпочел не сообщать Белле, что его мать умерла задолго до того, как началась война. 
- И мне пришлось стать лордом Датхейла. То, чего я избегал всю жизнь, в итоге настигло меня и поработило. – Он тряхнул головой и резко выдохнул. – Надо сказать, это был трудный переход. Не всем фейри нравилось видеть своим новым лордом грубого армейского командира. По этой причине большая часть отцовского двора уехало в другие земли. 
Глаза Беллы расширились. 
- Это ужасно. 
- Я не возражал, - искренне сказал он. - Никогда не был хорош в сглаживании неурядиц и кознях, чтобы выжить в их мире. Так что лучше уж так. 
Эдвард уже давно не говорил о своей семье и чувствовал, что его мускулы странно напряглись. 
- Ты скучаешь по семье? – неуверенно спросила Белла. 
- Я скучаю по матери, - хрипло ответил Эдвард. - Но не по отцу или братьям. Да, это звучит ужасно, но по большей части это из-за того, что отец держал… рабов, и братья тоже. Я не могу простить им этого. 
Он бросил взгляд на Беллу, с силой втягивающую в себя воздух, словно бы она не знала, как реагировать на информацию. Эдвард понимал, что правильно утаил от нее некоторые детали своей жизни. Как он мог сказать, что его отец продал собственного сына, как дорогого раба? 
«Ты все еще мой, Эдвард, - проворковала ему на ухо Виктория. – Или ты не помнишь? » 
Он отогнал воспоминания, приблизившись к упавшему дереву. Не раздумывая, Эдвард протянул руку Белле. 
И она приняла ее. 
Ее кожа, казалось, обжигала его, возрождая умершие нервы под ней. К счастью, Белла ослабила хватку, прежде чем его сердце выпрыгнуло из груди. 
- Итак, - проговорила она. – Как далеко распространилась болезнь? 
Эдвард тяжело вздохнул, озирая земли перед ними. 
- Болезнь распространилась на все мои земли и медленно двигается дальше. Вот почему лес умирает все больше и больше. Раньше мои земли оставались зелеными круглый год, а сейчас до Антиррака осталось всего несколько дней, и все еще не ожило, когда должно было уже давно цвести. 
Он чувствовал тошноту, притворяясь, что Весенний Двор принадлежит ему, признаваясь в любви к месту, которое ненавидел всю жизнь. Но Эдвард понимал, что должен сохранить секрет, потому что уже не был Высшим лордом Ночного Двора. И, после того, как он сдастся, все его секреты умрут вместе с ним. 
- И нет способа остановить болезнь? – спросила Белла. 
Взгляд Эдварда метнулся к девушке. Лорд пытался представить, что Белла чувствует к нему. Что, если эта мягкость – нечто большее, чем простое любопытство? 
- Нет, если только не случится чудо, - ответил он. 
Прежде чем они оба успели что-нибудь сказать, Эдвард подвел девушку к лугу, которым хотел поделиться с ней. 
- Что это за место? – выдохнула она. Глаза Беллы стали невероятно яркими. 
- Это единственное место, которое оказалось невосприимчиво к болезни. Из-за этого. – Эдвард кивнул в сторону серебристого пруда. Он не знал, почему вода продолжает сиять точно так же, как и всегда, но это был единственный островок жизни во всем лесу. Эдвард предполагал, что его хранит сила небес, и поэтому вокруг сохраняется зеленая трава. Он надеялся, что Белла сможет приходить сюда даже тогда, когда его не станет. 
- А что это? – спросила девушка, наклоняясь к воде и протягивая к ней руку, но не касаясь ее. 
- Звездный свет. 
Белла развернулась. В ее глазах светилось сомнение. 
- Это единственное, что остается живым, когда все остальное умирает осенью. 
Он позволил своему телу расслабиться и растянуться на траве, но это легче было сказать, чем сделать. Эдвард видел, что Белле тоже тяжело сделать это. 
- Ничего не случится, Белла. Я обещаю, что ты в безопасности. 
Смешно, как он продолжал повторять, что она в безопасности, хотя в действительности дело обстояло наоборот. В его землях человеку грозили риски и опасности. Хотя Эдвард готов был отдать свою собственную душу, чтобы защитить девушку от любой угрозы, его мучило осознание, что он ничего не может гарантировать, когда дело касается Беллы. 
Хотя ему нравилось думать, что Джаспер защитит ее с той же решимостью, как и Эдвард, в глубине его разума не утихали сомнения… 
- Эдвард? – тихо позвала Белла. Звук его имени, сорвавшийся с ее губ, словно бы согрел его солнечным теплом. – Той ночью я подслушала твой разговор с Джаспером. Вы говорили о женщине, и я невольно… невольно задумалась… - Эдвард посмотрел на нее. - Вы говорили о твоей половинке? – осторожно спросила она. Все мысли Эдварда замерли. 
Тишину заполнило рычание, пульсирующий ритм, возникший глубоко внутри него и собирающийся вырваться наружу. Его магия звала ее. Случайное упоминание об их связи вызвало ее к жизни. 
Белла ждала ответа, не подозревая, какую внутреннюю войну вел Эдвард каждую секунду пребывания в ее обществе. 
- Не злись, - попросила она, - я просто читала о фейри и их половинках, и Джаспер хотел встретиться с ней… - Эдвард мог только смотреть, похолодев. Белла встала и отвернулась, чтобы он не мог прочитать ее выражение. Но Эдвард был слишком занят, осознавая тот факт, что Белла думает: он может заботиться о другой. - Я сложила два и два и подумала, что мне… мне тоже хочется с ней встретиться. – Ее голос затих. Эдвард внезапно ощутил пустоту внутри. 
Потому что он разозлился. 
Злился на всю Вселенную за то, что не мог рассказать Белле всю правду. 
Она никогда не узнает, что половинка Эдварда – не какая-то другая женщина, а она. Не узнает, как он заботится о Белле лучше, чем сам мог представить. 
Все это: все возможности, приключения, любовь, которые они могли бы разделить, погашено еще до того, как разгорелось пламя. 
И его убивало это осознание. 
- Белла, нет другой женщины, - пробормотал Эдвард. - Я точно не знаю, что ты слышала, но мы говорили об одной… моей знакомой из прошлого. – Это была и ложь, и правда одновременно. Но как он мог рассказать, что им предначертано быть вместе, когда скоро он сдастся? Как он может произнести те слова, что так молит высказать его душа, если это только лишит ее той частички свободы, которую девушка еще имеет над своим сердцем? 
– Кроме того, Эдвард прокашлялся, - мне кажется, пора пить чай. – Он показал в сторону замка. – Не сомневаюсь, Джаспер уже приготовил ланч на террасе. Ты присоединишься к нам? 
- Нет, спасибо, - неловко ответила Белла. В ее глазах появилась холодность. 
Эдвард понимал, что зашел слишком далеко, чтобы между ними больше не поднимались тяжелые темы. В любом случае это не поможет, так как он может говорить только загадками. Виктория таким образом выстроила заклятие. Она усиливала страдания Эдварда любым способом, приходившим ей в голову. 
Она послала Ойлтейлов, чтобы Эдвард, в конце концов, забрал Беллу. Попробовав на вкус несколько дней счастья, поверив, что его жизнь будет дальше проходить без ошибок, Виктория выбила землю у него из-под ног. 
- Очень хорошо. Хорошего дня, - произнес он с напускной легкостью. Белла расстроенно наклонила голову. Бессчетное число раз Эдвард обещал ей ответы, только чтобы захлопнуть дверь перед ее лицом. 
Как ему хотелось бы жить другой жизнью! 
«Тогда бы ты никогда не встретился с ней, - сообщил демон. – Если бы Виктория тогда забрала у тебя жизнь, ты никогда не встретился бы со своей половинкой». 
Во второй раз после того, как Эдвард встретился с Беллой, демон был прав.

Перевод:  Amberit

Форум!