13 декабря 1519 г. - Кадерра

Чем глубже все погружалось в декабрь и зиму, тем ближе становилось празднование Йоля*. Миссис Хаммонд собрала всех молодых служанок, включая Элис, чтобы справиться с подготовкой к празднику. Объем работы, казалось, рос на глазах. Элис не могла найти себе место среди других горничных. Некоторые были добры к ней, но большая часть общалась с ней с таким недостатком вежливости, что девушка невольно спрашивала себя: стоит ли ей находиться в их присутствии? Она не знала, кому можно доверять, а кто может отвернуться от нее в следующую секунду.
Большая группа девушек собралась на кухне, самом теплом месте в доме, за исключением комнат хозяев замка. Кухня представляла из себя просторную комнату прямоугольной формы с низкий крышей, чтобы сохранить как можно больше тепла.
Жара ценилась зимой, но летом она была крайне неприемлемой. В стенах из толстого кирпича прорубили всего два узких окна, едва пропускавших в комнату свет. Поэтому служанками приходилось обходиться светом от трех больших каминов и сотен свечей, расставленных по комнате. Она делилась на три секции. В одной располагалась большая столешница для приготовления пищи до того, как она попадала в котел или на огонь. В другой стоял длинный стол, от одной стены комнаты до противоположной. Там месили тесто для хлеба или выпечки или же садились быстро перекусить. Иногда же, например, в такое вот холодное декабрьское утро, за ним собирались служанки и работали вместе, греясь в теплой кухне. Воздух переполнялся сплетнями девушек.
С потолочных балок свисали пучки трав, собранных летом. В самом холодном уголке кухни стояла дюжина бочек с солониной, заготовленной к зиме. Рядом лежала огромная куча дров, которые каждое утро приносили мужчины.
Элис сидела за столом, занятая починкой белья. Другие девушки полировали столовое серебро для предстоящих празднеств на Рождество. Она уколола палец в третий раз, и сидевшая рядом девушка сжалилась над ней и предложила поменяться.
- Да, конечно. Если я продолжу, эта тряпочка скоро превратится из белой в красную, - всхлипнула она, слизывая каплю крови с уколотого пальца. Она попыталась не обращать внимания на боль, принимаясь полировать острый нож.
- Не переживай, по крайней мере, это я могу сделать, - недовольно сказала темноволосая служанка. Элис вдруг задумалась: а не сделала ли она что-нибудь неправильно?
- Я чем-то обидела тебя? – прямо спросила она. Элис всегда была резковатой. Даже будучи служанкой, она высказывала собственное мнение, хотя в прошлом это часто доставляло ей неприятности. Но ей не нравилась идея ходить вокруг да около. Прямота никогда не казалась в глазах дворян изысканной чертой, но Элис не собиралась себя менять.
Еще одна из дюжины служанок на кухне только рассмеялась, отмахнувшись от вопроса Элис как от чего-то очень смешного.
- Нет, а жаль. Спор между служанками хоть немного развеял бы местную рутину. Лорен просто скучно, как и всем нам, - пояснила она, яростно полируя чашку, чтобы засияла в свете свечей.
Элис подняла бровь и повернулась к Лорен.
- Тебе скучно… здесь? – Она не поверила собственным ушам. Девушка просто пожала плечами и продолжила шить.
- Но как тебе может быть тут скучно? В замке столько всего происходит, столько всего можно увидеть. Например, разбойники в Роще Ворона? Или наш лорд? – удивилась Элис, оглядев сидевших вокруг.
Другая служанка, нарезавшая на столешнице овощи, внезапно подняла голову, и в ее обычно скучных карих глазах блеснули озорство и любопытство.
- На днях я услышала от Джоанны странную историю, - ухмыльнулась она, привлекая внимание всех женщин в комнате. Даже главная повариха, толстая женщина, пробовавшая половину приготовляемой ей еды, заинтересованно посмотрела на свою помощницу. Рут, работавшая на кухне, умела рассказывать. Каждый раз, как она начинала говорить, люди прислушивались к ней, зная, что их ждут либо сочная сплетня, либо удивительная история. Рут выдерживала драматическую паузу, пока девушки не заволновались.
- Ну же, продолжай! Что сказала Джоанна? – нетерпеливо спросила Лорен. Было ясно, что ей не терпится посплетничать. Элис только вздохнула. Служанки всегда сплетничали, но она старалась оставаться в стороне от всего этого, чаще всего потому, что речь шла о ее хозяйке. Элис не могла сдержаться и всегда защищала Изабеллу, и это всегда вызывало большие проблемы.
Рут оглядела кухню. Повариха села у теплого камина, где кипел суп. Дюжина служанок сидела у длинного стола. Горничные занимались своим делом, но было очевидно, что они внимательно слушают.
- Джоанна – одна из личных служанок милорда. Она меняет ему простыни и может свободно заходить в его спальню. – Зловещая ухмылка мелькнула на невыразительном лице Рут. ЕЕ мышиного цвета волосы никогда не мылись, а руки были испещрены множеством шрамов от ножа для овощей.
- Так она горничная графа Каллена? – воскликнула одна из старших горничных. Женщины зашептались. Теперь, когда секрет открылся, у них появилось много вопросов к Джоанне. Никто из них не хотел быть личной служанкой Каллена. Перед приездом милорда миссис Хаммонд опрашивала желающих, и все девушки отказались. Они все считали, что миссис Хаммонд сама убирает в его комнатах.
- Это так, но миссис Хаммонд всегда сопровождает Джоанну. Она никогда не позволит горничной самостоятельно идти в спальню к его светлости, - подтвердила Рут. – Но на прошлой неделе миссис Хаммонд была занята, и Джоанна отправилась одна. Она увидела, что комнаты лорда пусты, и, прежде чем начать уборку, сунула в них свой нос.
Теперь Элис внимательно слушала. Как посмела обычная горничная копаться в вещах его светлости? Она была взбешена, но пока держала язык за зубами. Потом, при случае, она все расскажет миссис Хаммонд.
- Раньше ей никогда не разрешали выходить за пределы спальни. Его светлость лично говорил об этом. Он всегда сам поддерживал чистоту в кабинете.
- Очень подозрительно, - безапелляционно заметила одна из служанок. Остальные согласно закивали.
- Похоже, Джоанна думала так же, потому что решила выйти за пределы спальни. – Рут положила руки на разделочную доску и наклонилась вперед. Все девушки нетерпеливо ждали, что она скажет дальше. Элис заметила, что напряжение и возбуждение в комнате нарастают. Она тоже хотела знать, что нашла Джоанна.
- Ну? – нетерпеливо спросил кто-то.
- За спальней милорда и его кабинетом есть маленькая круглая комната, которой прежний хозяин никогда не пользовался. Но его нынешняя светлость нашел ей хорошее применение. – Последовала еще одна драматическая пауза, чтобы усилить напряжение в комнате.
- Там стоит большое зеркало. И в середине комнаты – сундук с оружием. Мечами, кинжалами и даже пистолетом с рукоятью из слоновой кости.
Служанки разочарованно выдохнули.
- Оружие, и все? И зеркало? Мы-то надеялись на нечто более таинственное. Рут, наш хозяин - генерал, выигравший кровавую войну. Конечно, у него будет много оружия! – воскликнула повариха из задней части комнаты.
- Я не закончила, миссис Адамс! – напористо высказалась Рут, пытаясь вернуть себе силу, которую она имела над присутствующими еще несколько минут назад. Девушки по-прежнему кисло смотрели на нее, чувствуя себя обманутыми, как и повариха.
- Джоанна говорила, что большая часть оружия – иностранное. Разве это не говорит о том, что лорд Каллен где-то был до приезда в Англоа? Может быть, он и родился не здесь! – Рут подумала, что говорит с беспросветными дурочками, и с удовольствием увидела, как постепенно у служанок загорались глаза, по мере того как они осознавали ее слова.
- Ты думаешь, он иностранец? – спросила светловолосая девушка. Другие служанки, кивнув, начали бомбардировать Рут вопросами. Некоторые стали выдвигать свои версии. Элис подумала, что вот так и рождаются слухи об их лорде. Вздохнув, она прекратила слушать глупую болтовню.
Ее погрубевшие руки продолжали полировать чашки и столовые приборы, во множестве лежащие на столе. Разговор начал поворачиваться в другую сторону. К
Её грубые руки продолжали полировать множество металлических чашек и столовых приборов, которые все еще были рядом с ней на столе, она заметила, как разговор медленно начал поворачиваться в другом направлении. К ужасу Алисы, смена темы ей не понравилась.
- Интересно, знает ли леди Свон.
- Конечно, нет, она никогда не приближается к нему, - заспорили друг с другом служанки.
- Нет, потому что мисс Свон позволяет только одному человеку составлять ей компанию, - усмехнулась еще одна девушка, тоже чинившая белье. Ее выразительные тонкие брови высоко поднялись, а губы сложились в загадочную улыбку. Она посмотрела на Элис, откладывая в сторону починенную одежду.
- Не правда ли, Элис, что леди Изабелла в последнее время слишком часто навещала мистера Блека? – обыденно спросила она. Все взгляды устремились на молодую женщину Элис не отводила взгляда от полируемой чашки, в которой блестело ее усталое и обеспокоенное отражение. Не получив от Элис ответа, служанка засмеялась.
- А что еще ждать от дочери предателя? Она еще даже не вышла замуж, но уже изменяет жениху! – с отвращением произнесла она. Другие искренне согласились с ней, злобно осуждая Изабеллу. Элис почувствовала, что ее терпение истощилось.
- Леди Изабелла никогда бы так не поступила! А вы глупы, если так низко думаете о ней, все вы! – выплюнула она, отбросила чашку и вышла из-за стола. – Извините, - прорычала она сквозь зубы и вышла из кухни. Она найдет работу в другим месте замка, где ей не придется иметь дело со слугами.

***
- Не так грубо, Изабелла!
- Если бы ты сидел спокойно и делал так, как я говорю, мне не пришлось бы быть грубой!
- Это больно.
- Конечно, и будет больно! Ты только посмотри на это! Ты должен был прийти ко мне раньше! – возмущалась Изабелла. Джейкоб надулся и дернулся, охраняя рану. Он так долго был прикован к постели, что, когда, наконец, ему разрешили вернуться в его собственную комнату, он старался находиться от Паласа как можно дальше. Это означало, что его повязка менялась уже не так регулярно. Изабелла, переживая за друга, пришла к нему в комнату, чтобы самостоятельно перевязать его.
- Я очень ценю твою заботу. – Джейкоб волновался, осознавая, что они много времени проводят вместе. Это не улучшало отношение к Изабелле со стороны слуг и обитателей замка. Джейкоб хорошо знал о гуляющих здесь сплетнях и опасался не только за репутацию девушки, но и за влияние их растущей дружбы на отношения Изабеллы и Эдварда.
- Я знаю, - улыбнулась она, промывая рану. Она хорошо заживала. Изабелла не была полной дурой. Она взяла с собой Элис, которая сидела в углу и подавала хозяйке бинты.
Девушка начала бинтовать рану, радуясь, что нет ни намека на инфекцию. Джейкоб сморщился и сел, опираясь на подушки. Он убрал бинты из рук Изабеллы и взял ее ладони в свои. Элис при виде такой прямоты Джейкоба покраснела и отвернулась. Изабелла удивленно смотрела в его карие глаза.
- Мы только недавно познакомились, но у меня ощущение, что я знаю тебя долгие годы. Ты должна быть осторожна, приходя вот так ко мне. – Изабелла нахмурилась и перевела взгляд на мятно-зеленую юбку. Она осторожно вытянула свои руки.
- Элис, не оставишь нас на минутку? – спросила она, продолжая разглядывать свою юбку. Джейкоб только надеялся, что не вызвал злость у девушки своей прямотой. Но он опасался, что, если Эдвард неверно истолкуют их дружбу, ему сильно достанется. Кроме того, он не хотел, чтобы кто-то плохо думал об Изабелле.
Элис не заставила повторять дважды и быстро вышла в коридор.
- О чем ты говоришь, Джейкоб? – Изабелла отвернулась от него.
- Ты считаешь, что у меня к тебе романтические чувства только потому, что мне нравится проводить с тобой время? – Тон девушки с каждым мгновением становился все более расстроенным. И во что он себя втянул? Сначала объяснение с генералом, а теперь – с его невестой?
- Пожалуйста, послушай меня… - Он пытался найти слова. Джейкоб сел прямее и подтянул одеяло, чтобы укрыться от холода в комнате. Изабелла повернулась к нему. В ее глазах царили холод и презрение. Но она молчала, позволяя Джейкобу объясниться.
- Я ценю нашу дружбу. Но я не хочу, чтобы она далеко зашла. Проблема в том, что мы оказались в неприятной ситуации. – Он не знал, что сказать дальше, потому что сам не верил себе. Он должен расстаться с Изабеллой?
- В какой ситуации, Джейкоб? – В глазах девушки боль сменила злость и смущение. Ей не стоило верить в эту дружбу. Джейкоб бросит ее, как и все остальные, больше озабоченный собственной репутацией, чем их отношениями.
- Я не могу игнорировать злобу в голосах служанок, когда они говорят о тебе. Открыто говорят, никого не смущаясь. Они не боятся последствий, - начал было Джейкоб, но его оборвала очень рассерженная Изабелла.
Она встала с кровати, с отвращением глядя на него.
- Конечно, не можешь. Упаси бог от того, что кто-то скажет о тебе плохо. Пребывание со мной испортит твое доброе имя. Ведь это пугает тебя больше всего? – высказала Изабелла, расстроенная, но почти смеясь над ним. Она направилась к двери, поджав губы. Ее ноздри раздувались от ярости, взгляд мог убить любого, кто попался бы ей на пути.
- Мы только недавно познакомились, Джейкоб. Но тебе единственному из всех удалось подбодрить меня и вытащить из моей норы. А теперь ты запихиваешь меня назад. – Изабелла взялась за дверную ручку. Джейкоб крикнул ей вслед.
- Это не просто личные чувства, Изабелла! Послушай меня! – Он пытался дотянуться до девушки, но его раны не позволили ему. Джейкоб рухнул на постель, усталый и истощенный. Ему не нравилось то, куда зашел их разговор. Он никогда не хотел доводить до подобного. Ему хотелось только предупредить, а не расстраивать девушку. Но чем больше он вспоминал собственные слова, тем больше понимал ее реакцию.
- Я сейчас слаб, и поэтому решил предупредить тебя. Я забочусь о тебе и не хочу, чтобы кто-то мог говорить о тебе плохо, Изабелла.
- Если ты заботишься обо мне, то тебе не стоило ранить мою гордость и мой разум. Я больше не впаду в отчаяние и самоуничижение. Я справлюсь с этим. Меня больше не будут принимать за дурочку и начнут бояться! – Изабелла говорила больше себе, чем Джейкобу, не совсем осознавая это. Она повернула ручку и вышла из комнаты.
- Подожди! Я не имел в виду, что мы больше не друзья! Я просто думал, что нам не стоит видеться вот так, наедине, - позвал Джейкоб, пытаясь остановить девушку.
- И мы вновь начнем видеться наедине, когда тебе покажется это удобным? – ее голос слегка дрожал. Джейкоб отчасти понимал реакцию Изабеллы, она же, со своей стороны, понимала причину его желания оставаться в тени. Но, хотя требования этикета говорили о его правоте, ей все равно было больно. Она чувствовала себя использованной и брошенной. Изабелла закрыла дверь и увидела Элис, стоявшую с опущенной головой и скрещенными руками. На ее лице ничего не отражалось.
Джейкоб выругался. Он был единственным другом, который появился у бедной Изабеллы, который сказал, что из-за сплетен слуг они больше не должны проводить вместе столько времени. Но в глубине души он понимал, что слова Изабеллы правдивы. Он боялся, что его имя будет запятнано. Это ранило его гораздо больше, чем полученные в бою ранения.

14 декабря

Через многочисленные трещины в стенах Адельтон-холла проникал холодный воздух. Обитатели замка собрались вместе. За сутки температура впечатляюще упала. Облака спустились с вершин гор, заполнив долину жутким туманом.
Миссис Хаммонд гоняла слуг, приказывая затопить все камины. Она запахнулась в плащ и вздрогнула. Если такая погода простоит достаточно долго, они все простудятся. В густом тумане едва просвечивало солнце. Горничные утверждали, что причиной тому – его светлость. Слухи о его маске всегда бродили по замку. Но из-за густого тумана, так непредсказуемо спустившегося в долину, все чаще заговаривали о проклятии, наложенного на лорда. Джоанна, убиравшая в спальне Каллена, направо и налево рассказывала об экзотических мечах и кинжалах, рукоятях из слоновой кости, золоте и бриллиантах.
Элис скептически относилась к слухам. Она не знала, чему верить. Каждый раз, как она заговаривала с Изабеллой о лорде, ее хозяйка скисала и отказывалась поддерживать разговор. Но оружие заинтересовало ее. Однажды ее служанка вечером расчесывала ей волосы. Густой туман все еще цеплялся за окно и прижимался к старому зданию.
- В последнее время служанки обсуждают новую интересную тему, - как бы невзначай проговорила Элис, проводя щеткой по мягким волосам. Мысли Изабеллы блуждали очень далеко и касались Джейкоба. Она не могла не думать о том, что счастье только слегка улыбнулась ей – и тут же было безжалостно отобрано. Изабелла начала осознавать, что, возможно, обречена оставаться одинокой. Ее вынудили стать невестой мужчины, которого она не любила и никогда не полюбит. Ее душила мысль о том, что с этим ничего нельзя поделать. Но Изабелла продолжала носить маску безразличия, чтобы не волновать свою мать и Элис.
- Служанки в замке всегда сплетничают, Элис, тебе ли не знать. – Ее мозг вновь переключился на свои размышления. Изабелла посмотрела в темноту за окном. Может быть, ей сбежать и укрыться в Роще Ворона? Теперь, когда Эдвард покончил с разбойниками, там стало безопасно. Но она не могла оставить свою семью. Если Изабелла сбежит, Каллен тут же выкинет ее мать на улицу.
- Да, но вы еще не знаете, о чем они болтают, - почти легкомысленно продолжила служанка. Элис знала все про Джейкоба и хотела перевести размышления своей госпожи на другую тему. – У меня просто мурашки по телу бегают, миледи! – Она яростнее провела щеткой по волосам. Изабелла дала знак служанке продолжать рассказ, позволяя себе глубже погрузиться в него.
- Похоже, наш лорд скрывает не только лицо под маской. Одна из служанок, которая убирает у него в спальне, говорила, что лорд обладает прекрасной коллекцией оружия. И оно почти все из других стран! Служанка уверяет, что и сам лорд должен быть иностранцем.
- Это все придумано служанкой, которой нечего больше делать, только как придумывать глупости, Элис. Все это оружие можно купить в одном из портов, например, Колдвике или Новом Лондоне, - пробурчала Изабелла, поправляя юбку. Однако мысль об Эдварде-иностранце вызвала в ней интерес. У нее вспыхнуло любопытство. Теперь Изабелла задалась вопросом: как ее жених смог собрать такую превосходную коллекцию оружия, если, как говорят слухи, до войны он был никем и не имел за душой ни пенни.
- Я понимаю, миледи. А еще говорят о ведьме, живущей в глубине Рощи Ворона. О ней болтают не только в замке, но и в Хейсе. Горничные предполагают, что она как-то связана с лордом. Может быть, это она прокляла его? – проговорила Элис. Изабелла резко вскочила и повернулась к молодой служанке.
- Никогда не говори об этом! Ты хочешь, чтобы нашего лорда сожгли на костре? И что тогда случится с нами? – Даже думать о ереси, темных искусствах и магии было опасно. Изабелла много слышала о сожжении ведьм в Европе, и они становились все более популярными в Англоа. В безумные времена люди цеплялись за любое слово, произносимое церковью.
Элис обиделась, но ничего не сказала. Она присела и молча вышла из спальни миледи. Холод обдал ее ноги, и девушка поспешила в свою комнату.

15 декабря

Стук каблуков по мраморному полу зловещим эхом разносился по всему Адельтону. Солнце еще только поднималось на небо, но леди Рене уже быстро шла по темным коридорам и пустым залам. Она нашла в себе мужество сделать это, выполнить свою миссию. С момента возвращения в Кадерру она не могла спокойно спать. Ее кровать была слишком мягкой, слишком теплой, слишком хорошей для нее. Как только пожилая женщина закрывала глаза, перед ними возникали ночные кошмары, смешивающиеся с тяжелой реальностью. Ее ранили собственные действия, ее собственная трусость. Она обвиняла себя в несчастье дочери. С тех пор, как они вернулись в Адельтон, леди Рене, считавшая себя любящей и заботливой матерью, с горечью смотрела, как увядает ее дочь. После смерти ее мужа замок потерял свое очарование для обеих женщин. Он как проклятие нависал над ними, угрожая здравомыслию. Рене пыталась найти утешение в боге, дважды в день молясь в часовне, исповедуясь в грехах в тщетной попытке очистить свою совесть. Она знала, что ее дочь находит утешение в книгах и молодом Джейкобе.
Леди Рене, прежде знатная дама Англоа, теперь стала своей тенью. То же самое происходило с Изабеллой. После смерти ее мужа они обе терпели бесконечные унижения и боль в Кадерре и Уэсспорте. Но ее дочь была сильной и поддерживала дух матери. Изабелла казалась матери ярким маяком в кромешной тьме, в которую превратилась их жизнь. Но возвращение в Адельтон изменило Изабеллу так сильно, что Рене едва узнавала ее. Ей всегда казалось, что депрессия дочери связана с помолвкой с Эдвардом Калленом. Помолвкой, в которую она не вмешалась из-за собственной глупости и трусости. Но теперь, не без помощи Элис, Рене обнаружила, что за болью дочери кроется нечто большее.
Приближаясь к спальне дочери, Рене все сильнее хмурилась. Она могла только надеяться, что дочь выслушает ее. Ей необходимо покончить со всем. Они обе или излечатся, или сойдут с ума. Ее темно-рыжие юбки изящно обвились вокруг ног, когда леди ускорила шаг. Дама выглядела стареющей версией своей собственной дочери. Увы, она уже входила в свою осень, к счастью, довольно изящно. Легкие морщины на ее лбу появились, когда началась война, вызывая сплошные тревоги. Однако, небольшие морщинки у глаз намекали. Что было время, когда дама только улыбалась. Было время, когда беспокойство не затрагивало ее разума.
Дойдя до спальни дочери, она без колебания постучала. Элис открыла дверь. Петли скрипнули, возражая.
- Миледи? – удивленно спросила Элис. Для не было секретом, что в последнее время, после помолвки Изабеллы, отношения между матерью и дочерью стали напряженными.
- Могу я поговорить с собственной дочерью? – прямо спросила леди. Ей не нравилось, что их отношения дошли до такой точки. Что ей приходится просить аудиенции у Изабеллы. Ее дочь сидела в кресле, полностью одетая, с книгой в руках. На ней было надето темно-красное платье из дамасской парчи с золотым узором. Рукава скреплялись на плечах и локтях, и в прорезях виднелась белая сорочка. Это позволяло рукам двигаться более свободно.
Элис нерешительно посмотрела назад, а потом вновь на леди Рене.
- Миледи, не думаю…
- Впусти ее, Элис, - послышался тихий голос Изабеллы. Она закрыла книгу. Рене заметила, что это дневник ее дочери. Она вошла в теплую комнату и села у камина.
- Ты не слишком тепло оделась для прогулки по замку? – заметила Изабелла, оглядывая мать. На ней было теплое темно-коричневое пальто, подбитое мехом и с большим капюшоном, чтобы прикрываться от снега и ветра. Под пальто виднелась теплая одежда, совершенно ненужная для пребывания в замке.
- Я пришла сюда ради тебя, - начала Рене. Она в любой момент ждала, что дочь сейчас начнет обвинять ее в том, что она не вмешалась в ее помолвку. Но Изабелла ни разу не сказала это.
- Я ценю это. – Но глаза предали улыбку дочери. Было ясно, что молодая девушка что-то скрывает в себе. Но Изабелла не хотела быть резкой по отношению к матери. Она и так знала, что та обвиняет себя во всем, что случилось с ними.
- Не хочешь ли прогуляться со мной?
Изабелла выглянула в окно. Туман рассеялся, на небе – ни облачка, ясный день. Но землю покрывал глубокий слой снега.
- В такой холод? – Изабелла вдруг догадалась, почему мать так тепло оделась.
- Мне хочется вывести тебя наружу. Тебе не повредит свежий воздух, а с сэром Джейкобом ты больше не гуляешь. – Рене взяла холодную руку дочери в свои. – Просто пойдем прогуляемся. Я хочу кое-что тебе показать. – Горло Изабеллы пересохло при упоминании Джейкоба. Но ее любопытство было сильнее. Она ничего не сказала, только знаком попросила Элис принести ей теплое пальто и ботинки.
Вскоре мать и дочь вышли из замка. Все вокруг казалось обычным. Слуги, мимо которых они проходили, задавались вопросом: помирились ли мать и дочь, так и не понимая, из-за чего между ними возникла размолвка.
Женщины шли по заснеженной долине. Они почти не говорили. Только редкие замечания, что сегодня холодно, или что тут сложно пройти. Тем не менее, леди Рене знала, куда они идут. Вскоре они покинули территорию замка и дошли до деревьев у подножия горы, на которой стоял замок Адельтон. Женщины с трудом пробирались сквозь глубокий снег.
Когда они приблизились к месту назначения, Рене сочла нужным предупредить свою дочь.
- Сегодня особенный день, - проговорила она и умолкла, глядя вдаль. Их путь закончился на небольшом холме. Изабелла ничего не сказала, всматриваясь в то, что находилось на его вершине. Сделав еще несколько шагов, она поняла, что это такое, и почему ее мать взяла ее с собой сегодня. Девушка остановилась и попыталась повернуть назад, посылая смертельные взгляды в предавшую ее мать.
- Почему? – вскрикнула она, пытаясь пройти мимо матери, которая схватила дочь за руку и не отпускала.
- Потому что тебе нужно попрощаться, Изабелла, - попыталась сдержать собственные эмоции Рене.
Они взобрались на вершину холма. Снег тут был разметен ветром, открывая могильную плиту. Место последнего пристанища Чарли Свона.
- Это случилось ровно год назад, - продолжила Рене. Изабелла отвернулась, не желая смотреть на могилу отца.
- Его не разрешили похоронить в семейном склепе или на святой земле. Я уговорила положить его здесь. Ты знала про это?
- Он предатель, - сквозь зубы проговорила Изабелла, стараясь контролировать свои эмоции, пытаясь вернуть маску бесстрастия.
- Он твой отец! – возразила Рене. – Для меня неважно, кем он был! И для тебя тоже не должно быть. Прими его обратно, Изабелла. Найди в себе силы. Прошел уже год. Ты не можешь вечно злиться на него. – Рене взяла руки дочери в свои.
Изабелла стиснула кулаки, но ничего не сказала, потому что не могла найти слов. Как она могла простить его? В чем она винит его? Почему чувствует себя таким образом? В Уэсспорте все было в порядке, но, войдя в Адельтон, она словно бы ощутила дух отца, висящий над ней. Ее маска понемногу увядала, как листья осенью, вместе с которыми умирает лето. Ее эмоции вырывались на свободу, и, наконец, она нашла ответы на свои вопросы. Она выпустила боль в сердце и слезы на глаза. Ей стало больнее, чем представляла Изабелла, но это и хорошо. Внутри нее словно бы вскрылся поток замороженных эмоций.
- Он… он просто оставил нас, - сказала она после некоторого молчания. Ее голос отчаянно старался не сломаться. Она не хотела ломаться под взглядом своей матери, потому что все еще хотела сохранить достоинство.
- Он даже ничего не объяснил мне, пока его не забрали. Он отказывался увидеться со мной в тюрьме. – Изабелла, наконец, взглянула на камень. Простую плиту, вероятно, приобретенную ее матерью или кем-то еще, кто позаботился о предателе после его смерти. На камне было небрежно, почти неразборчиво выбито:


Здесь лежит Чарльз Свон.
Предатель своего короля и своей страны.
Пусть Бог спасет его душу.

Изабелла смотрела на простые слова, словно бы подводящие итог жизни ее отца. Ее маска, наконец, упала. Где та часть которая говорила, как он был удивителен? Где та часть, которая говорила, что он мог рассмешить ее несколькими словами, или что он рассказывал ей истории, уносившие их в другой мир? Здесь лежал Чарльз Свон, предатель, а не Чарльз Свон, любящий муж и отец.
Изабелла подошла к плите и коснулась ее, представляя, что в последний раз дотрагивается до своего отца. Тонкий ручеек внутри нее превратился в мощную реку и вырвался наружу. Все, что накопилось в ней за последний год, наконец-то показало себя.
Изабелла скорчилась, рыдая. Ее слезы лились потоком, открывая сдерживаемые эмоции. Она не хотела признаваться самой себе, но смерть ее отца тяжким грузом легла на ее плечи. Изабелла не хотела выходить замуж за Каллена, но это было ее обязанностью, долгом, который следовало выполнить, и она с решимостью была готова пройти через все. Но, когда дело касалось ее отца, Изабелла чувствовала, что вела себя не как верная дочь. Она усомнилась в человеке, который вырастил ее, который делал все ради ее счастья. Она плакала все громче и громче, оплакивая отца. Впервые со дня его смерти она оплакивала его. Мать опустилась рядом и обняла дочь за плечи.
- Отпусти это, дитя. – Глаза Рене тоже увлажнились. Боль от смерти ее мужа смешивалась с болью за мучения ее ребенка. Изабелла приникла к матери, и долгое время они сидели так, обнявшись. Неизвестно, сколько прошло минут или часов. Холод проникал через толстую одежду. Падавшие с неба снежинки таяли на лицах. Их не волновало ничего. Здесь, у могильного камня, они были просто матерью и дочерью. Не леди Изабеллой и леди Рене, дочерью и женой предателя.

20 декабря

Прошло несколько дней. В тот день, увидев могилу отца, Изабелла вернулась домой, в убежище своей спальни. Но чем больше времени проходило, тем отчетливее она понимала, что так жить нельзя. Стремление к изменениям постепенно меняло Изабеллу. Наконец, она оплакала своего отца, и, как только буря скорби прошла, девушка открылась для нового. Миссис Хаммонд, Джордж и даже Рене видели следы прежней Изабеллы, решительной, сильной женщины. Дни, во время которых она оправлялась от траура, заставили ее задуматься. Изабелла не спала ночами и смотрела вдаль, глубоко размышляя о чем-то.
Леди Рене пила вечерний чай со своей дочерью в небольшой гостиной, предназначенной только для дам. Она заметила, как тихо сидит Изабелла, уставившись на листья в чашке.
- Нам нужно изменить это, - сказала она так внезапно, что ее мать нервно вздрогнула и пролила чай. Рене практически уронила фарфоровую чашку на пол, еле сдержав крик ужаса.
- О чем ты? – спросила она. Ее дочь повернулась лицом к матери. Ее щеки раскраснелись от холодного воздуха, проникавшего через высокие окна, выходящие на запад. Огонь в камине медленно затухал, и тепло из комнаты вытекало сквозь щели в стенах. Мягкие губы Изабеллы сжались вместе, подчеркивая решительности девушки. Она крепко сжимала чашку затянутыми в перчатки пальцами. Внимательный взгляд вонзился в лицо матери.
- Кое-кто недавно сказал мне, что, если мой отец походил на меня, то никогда не стал бы предателем. Не знаю, кто этот некто: наивный человек или дурак. Но он мог поверить тому, с кем никогда не встречался. – Изабелла ласкала горячий фарфор, чувствуя, как исчезает груз с ее плеч. Она еще не пришла к миру, но уверенно шла к нему.
- Может, он и совершил государственную измену, может, и нет. Но ты была права: он всегда был отцом, который любил меня. – В Рене зародилась надежда. Она увидела, что ее дочь медленно примиряется с событиями, произошедшими год назад.
- Все, что мы должны помнить – это то, кем он был, а не то, кем его нарисовали. – Медленно решительное выражение Изабеллы превратилось в задумчивое. – Я могу примириться со всем этим, только когда отец упокоится с миром, - медленно сказала она.
- То есть ты простишь себя, только когда все исправишь? – Но Рене уже поняла, что хотела сказать Изабелла.
- Если бы король простил его, даже после смерти, то его тело можно было бы положить в семейный склеп, и его душа нашла бы пристанище, - сказала она с надеждой. Изабелла нашла цель, за которую можно было сражаться. Медленно, но уверенно, прежняя Изабелла возвращалась из тьмы, в которой так долго была заточена. Она точно знала, к кому обратиться за помощью. Был только один человек, который мог поехать с ней в Уэсспорт и просить милости у его величества.
Эдвард Каллен.

* Йоль — праздник середины зимы. В честь самой длинной ночи в году проводился большой праздник, так как средневековые германцы ожидали возрождения Короля Дуба, Солнечного Короля, Дарующего Жизнь, который согревал замёрзшую землю и пробуждал жизнь в семенах, хранившихся в её лоне всю долгую зиму. На полях разжигали костры, а урожай и деревья благословляли, распивая пряный сидр.
Дети ходили из дома в дом с подарками в виде гвоздики и яблок, которые лежали в корзинах из ветвей вечнозелёных растений и стеблей пшеницы, посыпанных мукой. Яблоки представляли солнце, ветви символизировали бессмертие, стебли пшеницы изображали урожай, а мука означала успех, свет и жизнь. Падуб, омела и плющ были украшением не только снаружи, но и внутри домов, чтобы пригласить природных духов принять участие в празднике. Ветку падуба хранили около двери весь год как постоянное приглашение счастливой судьбе посетить обитателей дома.
По традиции, проводились пение языческого гимна, благословение деревьев, сожжение йольского полена, украшение йольского дерева, обмен подарками, поцелуи под омелой. Традиция подавать рождественскую ветчину восходит к языческому обычаю клятвы на голове дикого кабана. Считалось, что такая клятва доходит до самого Фрейра, бога плодородия, священным животным которого был дикий кабан.

Переводчик: Amberit
Хозяюшка форума Алиса