Глава 14. Подготовка.

EPOV

Я отвез ее и быстро вернулся домой. Оказавшись внутри, я проигнорировал мысли и вопросы моей семьи и поднялся по ступенькам, закрывшись у себя и включив музыку. Громко. Мне нужно было побыть одному. Мне нужно было подумать. 

Я не мог сдержаться, но возбудился от того факта, что она позволила мне пригласить ее, позволить мне все ей объяснить. Часть меня хотела исполнить небольшой гребано счастливый танец, потому что я знал, что она должна все понять. Она должна выслушать меня, и я расскажу ей все, и она поймет, раз и навсегда, что мы созданы друг для друга.

А другая моя часть никак не могла прекратить думать о прошлой ночи. Да, Белла была пьяной – по-настоящему пьяной. И я знал, что ее действия, по большей части, были продиктованы алкоголем. Но это была моя Белла. Моя Белла раздевалась для меня.

Наблюдать ее стриптиз… видимо, в моем мозгу было что-то бессознательное, заставляющее меня смотреть на нее, стоящую передо мной, снимающую свою одежду, так возбуждающе и сексуально, так гребано сексуально….

И я мог ясно представить ее в моей голове. Я мог почувствовать ее губы на себе, и попробовать ее кожу.

И я мог наслаждаться ею….

Она была такой горячей и такой влажной. Боже. Ощущение ее теплого маленького тела, прижатого к моему рту… И пробовать ее через эти маленькие блестящие, шелковые, черные трусики… полностью промокшие и капающие влагой через тонкий материал в мой рот.

И затем она, бля, кончила мне в рот. Дрожащая, пульсирующая, извивающаяся передо мной. И ее теплая влага вытекала на мои губы…

И я знал, что это было неправильно. Я не должен был позволять этому случиться. То, что я позволил этому зайти так далеко, было полностью и абсолютно достойно порицания, мне надо было остановить это раньше. Но я не мог, блять, справиться с собой.

Часть меня, которая навсегда осталась семнадцатилетним, гормонально озабоченным подростком, будет проигрывать эту сцену в моей голове еще долгое время. Белла, стоящая передо мной, обнаженная и бледная под лунным светом, упрашивающая меня взять ее.

И я все еще слышал ее голос и чувствовал ее вкус на моих губах и в моем рте. Мой член уже отвердел до состояния камня и был готов действовать. Только одно воспоминание обо всем этом почти заставило меня кончить в мои штаны.

И я знал, что мне нужно хотя бы один раз подрочить, прежде чем я заберу Беллу на наше псевдосвидание, иначе не смогу сконцентрироваться на том, что мне нужно ей сказать.

Но во мне была и еще одна часть, рядом с гребаным гормональным подростком, которая чрезвычайно ужасалась моему поведению. Я ужасался тому, что действую как типичный озабоченный тинейджер. Я реально и подлинно хотел сделать все эти вещи с Беллой.

Если честно, я знал, что могу действительно в конце концов убить ее, если позволю моей семнадцатилетней половине действовать и дальше. И мысль о том, как близко я подошел к этому, абсолютно страшила меня… Конечно, я пытался убедить себя, что никогда не позволю этому случиться – что буду полностью контролировать себя все время. Но знал, что это не было настоящей причиной.

Потому что я знал, как далеко позволил ей толкнуть меня.

Слушать, как она просит меня сделать это. Говорить мне, что она хочет, чтобы я трахнул ее.

Я знал, что я почти послал все и позволил моим желаниям взять верх….

И часть меня продолжала думать: я и так попаду в ад. Почему бы, наконец, не сделать это и получить удовольствие

Но даже если мы сможем безопасно сделать это, я реально не хотел быть с Беллой таким способом.

Я не хотел трахать Беллу. Не заваливать ее на мой диван или на мою кровать, или прижимать к стене, или к полу, или любым другим из сотни способов, которые я представлял себе.

Так не должно было быть, и ужасно, что я даже мог подумать об этом, хотеть этого.

Я вздрогнул, вспоминая, что я сказал ей… и затем мои слова заставили ее втянуть воздух, и ее сердцебиение умоляюще заколотилось, заставляя меня хотеть ее еще больше. Девушки любят такое дерьмо. Ну, некоторые девушки. Таня любила. И Белла….

Но это было чертовой проблемой.

Я трахался с Таней. Там не было ничего. Там не было ни эмоций, ни связи, ни любви. Это был просто секс. И моя жалкая надежда, что я смогу получить что-нибудь большее. Быть счастливым. Обрадовать мою семью. Просто быть нормальным.

И, может, я злился на себя из-за того, что, во-первых, был таким нечувствительным придурком и причинил вред Белле. Или, может, я злился на Беллу, позволившую этому псу Джейкобу лапать ее. Или, может, я хотел напомнить ей, какая я долбаная задница. Разозлить ее. Разозлить достаточно для того, чтобы прекратить ее домогательства, надеть свою одежду и просто пойти в постель, как ей и было нужно. Заставить ее прекратить испытывать пределы моего самоконтроля.

Но у меня не было права напоминать ей таким грязным, унизительным способом о моих прежних похождениях. Я просто-напросто бросил ей в лицо все ее опасения, напомнил ей, что это не было для меня таким новым, как я, блять, хотел бы. И я никогда не буду таким хорошим или целомудренным, или чистым, как она заслуживает.

Или, может, это мои мазохистские склонности. Я так сильно презирал себя за то, что сделал с ней. Часть моего подсознания хотела страдать из-за этого. Я заслужил ее злость. Я заслужил ее ненависть. Но ее это не волновало. Она все еще хотела меня. Она хотела, чтобы я имел ее.

И хотя неважно, какого хрена я думал, только успешно поставив ее в одну категорию с Таней, которая ничего не значила для меня. И это было абсолютно непростительно.

Белла была для меня всем. Она была большим, чем я даже мечтал, и определенно большим, чем заслуживал. Так почему я был таким развращенным куском дерьма, чтобы обходиться с ней таким образом? Так унижать ее? Хотеть сделать ее своей, трахнув ее?

Белла заслуживала намного больше.

И мне необходимо было доказать это ей.

----------------------

Белла плюхнулась на кровать и закрыла глаза. Она отчаянно пыталась собрать вместе все детали предыдущего вечера.

Как ни прискорбно, ее память была немного затуманена. Или, может, нет. Может, даже хорошо, что она не помнит всего… всего, что она сделала, что сказала. И ее голова от попыток вспомнить только болела, так что Белла не сильно и пыталась.

Но она помнила его слова отчетливо и ясно.

Ее живот сжался при этой мысли, но это только напомнило ей, какой она была отвратительной идиоткой.

Но то, что он сказал ей… то, что он хочет сделать с ней. Она проигрывала это в голове опять и опять.

Боже, Эдвард Каллен, ты можешь завалить меня на свой диван в любое, бля, время, когда захочешь…

Доминирующие нотки в его голосе, его слова были такими, бля, горячими. И часть ее хотела, чтобы он уже наконец сделал это. Взял ее – всю ее. Сделал то, что он хочет, все, что он хочет. Потому что тогда она получит всего Эдварда Каллена.

И он получит ее.

И ей больше не нужно будет ревновать тех безымянных, безличных девушек, которых он знал.

Нет. Не таким она представляла себе ее первый раз. Конечно, нет. Ни разу она не представляла, что будет такой пьяной, что с трудом сможет стоять на ногах. Или что она будет злой – такой гребано злой.

Она знала, что это злость, даже больше, чем алкоголь, руководила ее действиями прошлой ночью. Она так злилась на него за ложь. Но, узнав правду о его прошлом, она только еще больше захотела получить эту часть Эдварда Каллена.

Разумом она понимала, что это ужасная причина заняться сексом. Заняться сексом только потому, что кто-то уже занимался этим. Но это только заставляло ее хотеть его еще больше.

И часть ее знала, глубоко внутри, невзирая на ее остающуюся злость, что это должен быть Эдвард. Он должен быть ее первым, и только ее.

И она пойдет и выслушает его объяснения. И она поймет. И она простит его. Но она не почувствует себя спокойной и удовлетворенной, пока она не узнает, что стала для него всем, чем были другие девушки.

Пока она не получит все, что уже получили они.

И вот почему она, блять, сделала это. Вот почему раздевалась перед ним. Вот почему стояла там, умоляя его трахнуть ее.

И это было нечестно. И она ненавидела себя за то, что сделала это.

Но ей необходимо было знать.

Ей необходимо было знать, что он хочет ее. Крайне необходимо. Знать, что она может сделать для него то, что делали другие девушки. Что она может заставить его хотеть ее – полностью и абсолютно. Что она может заставить его потерять себя и забыть о его проклятых сомнениях.

И она теперь могла сказать, как сильно он хочет ее. Как тяжело ему было отказывать ей. Она видела чистое и неукротимое желание на его лице. Его глаза блестели в темноте желанием, похотью и голодом. Она была ему нужна.

Но он отказал. И за это она была ему благодарна. Да. Она хотела его. Но не так. Не из-за злости, и возмущения, и лжи.

Нет.

И не только потому, что это будет ее первый раз.

Белла никогда не думала много о своей девственности. Но она определенно не видела в ней некоего большого, гребаного, священного идеала, который она должна сохранить.

До Эдварда секс не был реальностью. Но она и никогда реально не понимала всех этих проблем, связанных с первым разом.

Похоже, что самым тяжелым было принять решение – и это приводило к сильному стрессу и последующей критике.

Но после этого первого, «легендарного» жизненного опыта, занятие сексом не выглядело таким уж большим испытанием.

Она хотела этого. Она хотела этого жизненного опыта - всего, полностью и абсолютно. И она хотела, чтобы он был с Эдвардом Калленом.

Но твой первый раз должен стать таким огромным, эмоциональным шагом, этакой вехой на жизненном пути, и т. д., и т. п. А когда этот первый раз пройдет, ты можешь спокойно заниматься сексом без маячащих у тебя в голове мыслей по поводу дефлорации. И она знала, что предполагается, что это будет потрясающе и замечательно, но не могла полностью понять, почему считается, что первый раз будет таким, бля, особенным и внушающим трепет событием. И все говорят, что ты не должна слишком быстро идти на это. Но это не касается секса как такового. Всех на самом деле волнует, когда ты в первый раз занялась сексом.

Но она была благодарна, что Эдвард не трахнул ее прошлой ночью.

Она хотела его, да. Но она не хотела, чтобы это было именно так.

Она была благодарна, что Эдвард не поддался ей и не сделал того, что она просила.

И его действия прошлой ночью действительно подтвердили его чувства к ней.

Да. Он лгал ей. И это ранило. Сильно.

Но он, очевидно, хотел больше чем просто «хороший трах». Или он взял бы ее. Если бы он хотел только секса, то не было причины отказывать ей. Она просила его. Она сказала ему, бля, сделать это. И он тоже этого хотел. Но не сделал. И это сказало ей, что там было что-то большее.

Он на самом деле хотел от нее больше. Он заботился о ней. И, может, он на самом деле любит ее, как и сказал.

И была еще причина, почему она не могла дождаться вечера, чтобы услышать, что он скажет ей. Почему она, блять, не могла дождаться вечера, чтобы услышать его объяснения. Почему она знала, что простит ему все.

Любовь.

Действительно?

--------------------------

Чарли был дома. И у нее было к нему дело.

Белла осторожно спустилась по ступенькам. Ее отец сидел перед телевизором.

- Эй, пап?

- Да, дорогая? Что такое? – Чарли выжидательно посмотрел на нее.

Она не собиралась просить. Она не собиралась создавать прецедент, что ей требуется разрешение или подобное дерьмо. Но ей нужно было предупредить, что уйдет вечером.

- Я, ну, я вечером ухожу. На свидание.

- Да? – Чарли заметно напрягся. – Я не знал, что ты общаешься с кем-то из окрестных парней.

Просто реальная мечта отца. Его дочь не должна замечать – или интересоваться – ни одного парня, пока она не закончит старшую школу и не уедет.

- Да. Это типа что-то новенькое. Я даже не уверена, что между нами что-то происходит. Но я хочу это выяснить, понимаешь? И мы собираемся погулять вечером.

- И кто этот счастливец?

Чарли пытался говорить спокойно. Он пытался действовать холодно и невозмутимо. Но Белла почувствовала тревогу в его голосе. И черты его лица, и напряжение его плеч и спины сказали все.

- Эдвард Каллен.

- Сын доктора Каллена?

- Да. Он заберет меня в пять.

- Он для тебя слишком старый, - голос Чарли был жестким и не соглашающимся.

- Папа, ему семнадцать. Он со мной в классе, - Белла старалась сдержать голос. Ему семнадцать. Он ее одноклассник. Но Чарли был частично прав. Эдвард немного стар для нее.

- О… ммм… Эдвард. Это который?

- Тощий. С бронзовыми волосами, - гребано богоподобный, потрясающий, сексуальный, горячий… Тот, кто, как она надеется, завалит ее, блять, на диван и трахнет ее. Скоро.

- О. Окей. Да. Наверно, я перепутал его с кем-то постарше.

- Эмметом? – почти засмеялась Белла. На самом деле Эдвард был старше Эммета…

- Да. Тот, большой. Думаю, он слишком взрослый для тебя. Но мне нравится доктор Каллен. Уверен, что Эдвард хороший парень. Мне интересно познакомиться с ним.

- Спасибо, пап. Я тоже хочу, чтобы ты с ним встретился, - улыбнулась Белла. Ей необходимо было спокойствие Чарли. Ей необходимо было, чтобы Эдвард понравился Чарли.

----------------------

Белла поднялась наверх. У нее осталось только два часа, и Эдвард заберет ее. И ей абсолютно нечего было надеть.

Она на самом деле не хотела делать это. Но она сдалась и позвонила Элис.

Сестра Эдварда ответила на втором гудке. Она явно ждала звонка Беллы.

- Привет, дорогая! Я знала, что ты позвонишь. И я знаю, что тебе нужно. Я буду у тебя через пять минут.

Белла закончила разговор, успокоившись, но немного смущенная. Очевидно, в Элис что-то было, о чем Эдвард не позаботился, бля, упомянуть. Она запомнила, что надо бы спросить его об этом вечером.

Хотя сейчас это не имело значения.

Минутой позже явилась Элис. Белла представила ее Чарли, и они быстро обменялись любезностями. Очевидно, Чарли понравилась очаровательная, веселая Элис. Да и как она могла не понравиться?

Элис поволокла Беллу наверх и захлопнула дверь ее комнаты.

- Окей. У меня есть для тебя превосходное платье, но нам нужно сделать что-то с твоими волосами.

Белла простонала, но согласилась. Ее волосы были в беспорядке. Она не принимала душ с тех пор, как Элис взъерошивала, встряхивала и закручивала их, превращая Беллу в превосходную копию Мадонны.

- Душ. Быстро, - скомандовала Элис. И Белла подчинилась.

Через несколько минут она вернулась к себе, и Элис была готова.

Она высушила, выпрямила и разгладила темные волосы Беллы, пока они не легли длинной, сияющей волной на ее спине. И потом она приступила к макияжу.

- Элис, куда он повезет меня?

- Я не знаю, Белла.

Белла ни на минуту не поверила ей, и так и сказала.

- Ну, да. Ты права. Я знаю, куда он повезет тебя. Но я знаю, что это должно стать сюрпризом, и я уверена, что не сдамся. Эдвард убьет меня. И это еще не так страшно, как его враждебность. Но я знаю, что ты повеселишься, - она подмигнула и широко улыбнулась.

Грррр.

Но Белла расслабилась и дала Элис закончить с ее нарядом. Ей нужно было, чтобы Эдвард забыл о маленькой, пьяной шлюхе, которой она была предыдущей ночью. Она хотела быть девушкой, которую он хочет, девушкой, которую он любит.

И потом Элис достала платье. И оно было совершенно.

Оно было синим, гребано сияющим, шелковым и атласным. Эдвард любил, когда она надевала синее. Белла знала это. Элис знала это. И платье было великолепно.

Низкий V-образный вырез обнажал ее ложбинку, создаваемую черным, кружевным бюстгальтером пуш-ап, который Элис тоже принесла с собой.

Оно не было пикантным. Оно доходило до коленей и только намекало на секс. Но оно было потрясающим.

И Белла безмерно благодарила Элис. И Элис улыбалась, и буквально светилась от счастья, и подпрыгивала на месте, целуя Беллу на прощание. И она сказала Белле, как сильно она, бля, любит ее, и как сильно ее брат любит ее, и как счастлива она, что все, наконец, образуется.

И Белла была счастлива.

------------------------------------

Эдвард приехал ровно в пять часов. Белла сбежала по лестнице встретить его, но Чарли ее опередил.

Ее отец открыл дверь, и на крыльце стоял Эдвард, выглядя скорее как модель-мужчина или как греческий бог, чем любой потенциальный старшеклассник.

- Проходи, Эдвард, - неохотно пригласил Чарли.

- Спасибо, шериф Свон, - вежливо ответил Эдвард.

- Зови меня Чарли.

Белла была тайно счастлива, что ее отец решился на такую степень неформальных отношений.

Белла стояла за своим отцом, и ясно заметила оценивающий взгляд Эдварда. Его взгляд нашел ее, и он медленно опустил голову, оглядывая все ее тело. Она видела, как его медовые глаза вспыхнули от желания. И потом он кривовато улыбнулся ей.

- Садись, Эдвард, - проинструктировал Чарли.

Эдвард плавно сел на стул рядом с телевизором, заставляя Беллу сесть рядом с ее отцом на диване.

- Итак, - начал Чарли. – Какие у вас планы на вечер?

- Ну, - Эдвард тепло улыбнулся Белле. – Я запланировал хороший обед в Порт Анжелесе, и потом, я думаю, мы погуляем по пристани. Но я рано привезу ее домой. Завтра в школу, - уверенно сказал Эдвард.

И Чарли не мог ему не поверить. В каждом его слове сквозила искренность.

- Ну, присматривай за моей девочкой, Эдвард, - поставил условие Чарли.

И Белла встала, вопросительно глядя на Эдварда. Она не выносила допросов, и она знала, что если они просидят еще больше, Чарли не устоит.

Эдвард последовал ее примеру и, легко перейдя через комнату, присоединился к ней.

Выйдя наружу, он открыл дверь серебристого «вольво» и усадил ее. Чарли как-то смог остаться на дверном пороге, когда Эдвард помогал его дочери сесть в машину.

И затем он сел на водительское сиденье. И он посмотрел на нее, и Белла увидела теплоту и желание, и необходимость, и любовь, запечатленные на его лице.

И он любил ее, и она была достаточно уверена, что тоже любит его.

И они отправились на их «свидание».