Первые дискуссии и мудрое решение.
Эдвард
В следующие полчаса Мейсен ни на секунду не отлипает от моего бока, но когда он даже хочет идти за мной в туалет, Белла его притормаживает. Она, смеясь, объясняет ему, что и у супергероев есть потребности и тянет его с собой в гостиную.
В ванной я задерживаюсь на пару минут дольше, чтобы собраться с мыслями.
Мейсен действительно сообразительный маленький мальчик, но он все еще думает, что я должно быть супергерой, потому что я спас жизнь его маме.
Я бы охотнее сказал ему, что это она спасла меня, только другим способом, но этого он бы еще не понял, это понятно даже мне.
Будет ли он думать также, когда станет старше?
Если он когда-нибудь узнает, почему меня не было рядом с ним, и почему мой собственный отец не сказал мне, что у меня есть сын…
Я думаю, что позже он поймет, что его супер-Эдвард-теория абсолютно неправильная, и одна только мысль об этом действительно причиняет боль.
Тогда мой сын станет презирать меня?
Прежде чем я окончательно могу потонуть в само сострадании, дверь ванны открывается и Белла проскальзывает внутрь.
Думаю, она видит мои сомнения, и когда я говорю ей, чего боюсь, она берет мое лицо в руки, смотрит мне в глаза и говорит:
- Важно только то, что теперь ты с ним, Эдвард. Он хочет, чтобы у него был отец, и я уверенна, что позднее, он не вспомнит о времени без тебя, так долго пока ты сейчас будешь рядом с ним!
Полагаю, что она права, но я понятия не имею, как обходиться с детьми.
- Что, если я сделаю что-то неправильно, и он возненавидит меня? – снова поднимается моя паника, но Белла не отступает.
- Все родители делают ошибки, Эдвард! Я делаю ошибки, мои родители делали свои ошибки, и твои родители тоже…
Я знаю, что она хочет мне этим сказать.
Молчание Карлайла, возможно, и было такой ошибкой, но даже я теперь в этом больше не уверен.
- Так долго как ты действительно интересуешься своим сыном и пытаешься быть рядом с ним, когда он нуждается в тебе, он будет любить тебя и даже прощать тебе твои маленькие ошибки, которые ты, возможно, совершишь. Посмотри на моих родителей! Конечно, они не всегда все делали правильно, и поверь мне, особенно Чарли склонен был к тому, чтобы преувеличивать, когда речь шла о моей безопасности, но несмотря на это, они были рядом со мной, когда были мне нужны, и я не жалею ни о чем, я не злюсь на своего отца. Он думал, что поступал правильно и хотел защитить меня от всего!
Я позволяю ее словам подействовать на меня и говорю, наконец:
- Наверное, ты права… Это только… Я не хочу ничего испортить! Я хочу быть хорошим отцом, но я не знаю как!
- Ты узнаешь это, и поверь мне, это произойдет быстрее, чем ты думаешь! Когда я родила Мейсена, я тоже не знала, как быть мамой, но дети не обращают на это внимание. Они просто с тобой, и ты становишься мамой или папой. Ты уже это сделал, и если на то пошло, я тоже рядом, - говорит она, и затем ее губы прижимаются к моим, и на этом разговор официально окончен, так как теперь, я в любом случае не могу упорядочить свои мысли, когда моя Белла так сладко меня целует.
Дальше она тянет меня в сторону душа, и в то время как она стягивает с моего тела одежду, то целует мою шею, грудь и снова губы. Тем временем мои руки путешествуют по ее телу, и, в конце концов, она тоже обнажена.
Далее запирается дверь.
Еще одна вещь, о которой я не думал, но которая мне показалась чересчур логичной, когда в доме есть маленький, любопытный мальчик.
- Где сейчас Мейсен? – спрашиваю я еще, но Белла отмахивается и говорит, что вокруг малыша четверо дедушек-бабушек, которые развлекают его и что он вполне сможет некоторое время обойтись без нас.
С этим все ясно, и я хватаю свою сладкую и тащу ее с собой под душ.
Боже, как я соскучился по этому!
Прошло чуть больше двадцати четырех часов, как я был в ней, и в данный момент я не желал ничего более страстно.
Кажется у моей сладкой такие же мысли, так как едва мы оказываемся под нежными, теплыми струями воды, она обхватывает рукой мою тугую эрекцию, которую я уже мог предъявить, и одно это чувствуется как рай на земле.
С каким бы удовольствием я сейчас просто погрузился в нее, но тогда бы у меня все быстро закончилось.
Я освобождаю свой член из ее рук, и Белла удивленно смотрит на меня, но только до тех пор, пока я не встаю перед ней на колени и нежно, но уверено развожу в сторону ее ноги.
Придвинув ее киску к своему лицу, я вызываю этим прекраснейший стон, но как только она начинает дрожать от желания, я встаю, разворачиваю ее, кладу ее руки на стену и хриплю ей в ухо, чтобы она покрепче держалась.
Одним точным движением я погружаюсь в ее влажную жару и понимаю, что это не продлится долго.
Сзади она такая чертовски узкая, но движения такие правильные, чтобы достать ту самую точку в ней, которая заставляет ее кричать.
Но мой затуманенный желанием мозг еще думает о том, что мы здесь не одни, и поэтому я осторожно кладу свою руку на ее рот, чтобы немного приглушить ее крики, но дикая кошка передо мной только пользуется этим, чтобы довести меня до безумства.
Он ловит кончик пальца и осторожно облизывает его, прежде чем берет его в рот и посасывает.
О, Боже! Я проигрываю!
Я больше не могу сдерживаться и вхожу в нее все быстрее и сильнее, что только заставляет Беллу стонать громче, но это больше не заботит меня.
Спустя несколько минут она начинает пульсировать вокруг меня, и это также и мое завершение.
С хриплым голосом, наполовину стоная, наполовину крича, я изливаюсь в нее так глубоко, что моя сладкая во второй раз начинает вздрагивать.
Я обвиваю ее двумя руками, крепко держу ее, в то время как она с закрытыми глазами наслаждается своим затихающим вторым оргазмом.
Целую вечность мы стоим так, пока мой уменьшившийся, уснувший друг выскальзывает из нее, а вода в душе, в конце концов, становится холодной.
Как можно быстрее мы намыливаемся и смываем пену, прежде чем с одной стороны усталые, а с другой стороны странно оживленные и довольно глупо ухмыляющиеся, мы выходим из душа.
Два больших, пушистых полотенца в руке, и я укутываю быстро мою сладкую, прежде чем я сам вытираюсь насухо.
В спальне мы находим в шкафу свежие вещи, которые нам приготовила Эсми, и когда мы одеты, я еще раз прижимаюсь страстным поцелуем к губам моей милой, прежде чем мы отправляемся в гостиную.
Взгляды других говорят обо всем, и я думаю, что у меня и у Беллы одинаковый цвет лица: спелого томата.
Но когда дедушка Чарли заходит с Мейсеном в дом, эта маленькая неловкость быстро забыта, и я только несказанно рад, что эти две персоны не были в доме.
Эсми подходит ко мне, берет меня за руки, и я крепко обнимаю ее на мгновение, так как кажется именно это ей сейчас надо.
Снова и снова она шепчет мне на ухо, как она рада, что мы снова здесь, и даже если я не могу видеть ее лицо и слезы, я все же знаю, что они присутствуют.
Карлайл подходит ближе и протягивает ей платок, но она просто выхватывает платок из его руки и не удостаивает взглядом.
Мой отец отходит как нашкодивший пес, садится в конце помещения на диван и проводит рукой по волосам, пока его белокурые пряди не торчат во все стороны.
Привычка, которая так мне знакома.
У меня чувство, что я в плохом кино, и спрашиваю Эсми, что случилось, но она только отмахивается, отодвигается от меня и вытирает платком влажные глаза.
- Я сделаю тебе завтрак, хорошо? – произносит она уходя.
Мой вопрошающий взгляд падает на Беллу, но та только пожимает плечами и кажется такой же неосведомленной, как и я.
Рене становится той, кто разряжает обстановку. Она подходит и говорит, улыбаясь:
- Эдвард… как прекрасно, наконец-то, познакомиться с тобой!
В первый момент я думаю, что она шутит, но затем она просто обнимает меня, как будто мы уже давно друг друга знаем.
Теперь я совершенно запутался, но у меня снова нет времени подумать над этим.
Рене тянет меня к обеденному столу, а Эсми приносит огромную кружку кофе, которую я, стоная от наслаждения, опрокидываю в себя в считанные минуты.
Вдруг Мейсен садится напротив меня и смеется, потому что я издаю такие странные звуки, поэтому я объясняю ему, что очень скучал по утреннему кофе Эсми.
Моя мама улыбается, но улыбка не достигает ее глаз, и я спрашиваю себя, что, черт возьми, здесь происходит, но держу рот на замке, так как здесь среди всех я не хочу это обсуждать.
В то время как я уплетаю за обе щеки и очередным стоном запихиваю в себя самый лучший завтрак в моей жизни, все сидят рядом за столом и совещаются, что теперь нужно делать дальше.
Карлайл говорит, что он снова разговаривал с материком.
И именно сейчас в этот момент должна направляться лодка в сторону нашего деревянного домика, чтобы извлечь Мигеля и забрать наши оставшиеся вещи.
Мысли о Мигеле внезапно заставляют исчезнуть мой аппетит, и только благодаря руке Беллы под столом, которая поглаживает меня по ноге, я пытаюсь остаться спокойным, а не, задыхаясь, бегу в туалет.
- Мне жаль Эдвард… - говорит мой отец, и я вижу по нему, что он имеет в виду не только мой испорченный аппетит.
Я киваю ему, и затем пытаюсь перевести разговор за столом на другую тему.
- Я бы с удовольствием… еще остался бы здесь… с Беллой и Мейсеном… - выражаю я свое желание, которое только что было мной осознано.
Возможно, я еще не готов снова вернуться к повседневности.
Возможно, я просто хочу еще немного пожить в этом пузыре.
В любом случае Белла соглашается со мной, даже когда ее родители тихо выражают протест.
И, в конце концов, они должны понимать, что Белла достаточно взрослая, чтобы решать за себя и за Мейсена, и то, что в этом случае она решается на меня и идет против желания своих родителей, чувствуется как-то хорошо.
Итак, решено, что Карлайл еще раз позвонит на материк, и когда спустя десять минут он снова садиться к нам за стол, он объясняет нам, что завтра рано утром придет лодка, которая увезет наших родителей на материк, в то время как я, Мейсен и Белла останемся здесь.
На борту будут находиться не только припасы на следующую неделю, но и врач, который тщательно обследует Беллу и меня, так как укус змеи и сильная реакция Беллы с медицинской точки зрения причина для беспокойства.
Я повел себе довольно глупо, потому что с момента нашего спасения у меня об этом не возникло и мысли, и ранее я, не обращая внимания ее состояние, под душем ее оттрах…
- Эдвард, я бы с удовольствием поговорил с тобой! – вырывает меня из моих само истязающих мыслей голос Чарли Свона, и моя паника становится больше, когда он с серьезным лицом добавляет:
- С глазу на глаз!
~*~*~
Белла
Едва Эдвард и мой отец исчезают снаружи, чтобы прогуляться, как говорит отец, я чертовски нервничаю.
Я бросила своему отцу еще пару угрожающих взглядов и пыталась его по-настоящему ворчливым «Пап!» призвать к разуму, но кто знает, что Чарли Свон, шеф полиции сейчас намеревается сделать с моим милым?
- Не волнуйся, Белла. Твой отец только хочет знать, действительно ли он правильно расставил приоритеты! – говорит моя мама, но меня это совсем не успокаивает.
Я такая нервная, какой уже давно не была, и поэтому я рада, когда она спрашивает Мейсена, желает ли он пойти на пляж.
Я быстро натираю его чувствительную детскую кожу солнцезащитным кремом, и оба уходят.
Когда я возвращаюсь в гостиную, я едва верю своим ушам.
Выглядит так, как будто Карлайл и Эсми забыли, что они не одни здесь, потому что они кричали друг на друга, и я останавливаюсь как вкопанная в открытых дверях.
- Я просто не понимаю, как ты это мог сделать, Карлайл! Ты обманул меня! И при этом речь идет не о какой-то мелочи, как шоколад, который ты прячешь в ящиках своего письменного стола или о черничных мафинах, которые ты тайком покупаешь в пекарне и берешь их с собой на работу! Речь идет о моем внуке, черт возьми! Ты лишил меня единственного внука! Ты просто промолчал о нем, не оставил мне выбора…
Голос Эсми ломается, и она начинает беспрерывно плакать.
Карлайл пытается обнять ее, но Эсми отталкивает его, разворачивается и выходит из комнаты.
Я как застывшая все еще стою в открытых дверях, и когда Карлайл, наконец, замечает меня, я даже не знаю, как должна реагировать.
С одной стороны мне его безумно жаль, как он стоит тут. С опущенными плечами и искаженным от боли лицом.
А с другой стороны я могу очень хорошо понять Эсми.
Двое женаты уже вечность, всегда все делили, всегда были честны друг с другом, а затем Карлайл злоупотребил доверием своей жены, тем, что умолчал о таком важном, как внук.
Он все провернул в одиночестве, никому не рассказал о своих планах, никому не оставил выбора и все только согласовал с собственной совестью.
На месте Эсми я бы тоже чувствовала себя обманутой…
- Боже, я… Я совершил ошибку! – говорит Карлайл тихим голосом, и я только киваю, так как да, черт возьми, он сделал это!
- Я не знаю, что я теперь должен сделать! – Его отсутствующий взгляд встречается с моим, и я едва могу поверить, что я это делаю, но я говорю ему, что поговорю с Эсми, но он не должен питать никаких надежд, так как я, в конце концов, мало ее знаю.
Карлайл кивает и говорит затем, что он должен выйти на свежий воздух, и я остаюсь одна в гостиной.
Я позволяю себе еще одну чашку кофе, и пару минут для Эсми, чтобы побыть наедине, прежде чем пойду к ней.
В конце концов, я больше не могу откладывать этот разговор. Другие уже скоро должны будут вернуться, и возможно это к лучшему, если мы сможем это выяснить именно сейчас.
Робко я стучу в дверь, за которой слышится всхлипы мамы Эдварда, но она только кричит:
- Исчезни, Карлайл! Оставь меня в покое!
- Эээ… Это я… Белла, - кричу я сквозь закрытую дверь. – У тебя найдется минутка для меня?
Я чувствую себя довольно глупо. Так как стою здесь и спрашиваю чужую женщину, которая подавлена, есть ли у нее время поболтать со мной.
Но вопреки моим ожиданиям я слышу, как поворачивается ключ в замке, и затем очень заплаканная Эсми открывает мне дверь и кивком головы приглашает меня в комнату.
Я сажусь к ней на кровать, и когда она продолжает плакать, я осторожно кладу руку на ее плечо.
Но это не длится долго, так как Эсми разворачивается ко мне, и прежде чем я понимаю, что происходит, я уже держу ее в своих объятиях и успокаивающе глажу ее по спине.
Целую вечность мы сидим так, и я просто даю Эсми поплакать, но в какой-то момент всхлипы затихают, и она медленно успокаивается.
- Ты вообще не сердишься, Белла? – первый ее вопрос, и я соглашаюсь, что поступок Карлайла не оставляет меня равнодушной, и что я даже нахожу замечательным, что мой отец заехал ее мужу в глаз.
Небольшая улыбка играет на губах Эсми, и она согласно кивает.
Такой она мне нравится гораздо больше, поэтому я думаю, что как раз время…
- Да, я тоже сержусь на Карлайла, но с другой стороны я ему также бесконечно благодарна! – объясняю я маме Эдварда твердым голосом.
Полностью шокированная она смотрит на меня, но дает мне возможность объясниться.
И тогда я рассказываю ей все, что знаю.
Я рассказываю ей, как он помог моей маме войти в исследовательскую программу по раку, и что все мы думаем, что только поэтому она еще с нами.
Я говорю ей, что я твердо убеждена в том, что стипендия для учащихся матерей приходит из фонда, основанного Карлайлом.
И напоследок я ей рассказываю, что временем думаю, что решение Карлайла не говорить ничего мне и Эдварду было правильное, так как именно так мне удалось воспитать нашего сына в спокойствии.
Я знаю, что бы попыталась помочь Эдварду, но я также знаю, что вероятнее всего он бы отклонил эту помощь, и что этот отказ сделал бы только хуже, так как он бы отверг не только меня, но и также своего сына.
Конечно, никто не может знать, как точно отреагировал бы Эдвард, но я думаю, Карлайл был прав.
- А как же Эдвард? Как же он простит его? – спрашивает Эсми и все еще недоверчиво смотрит на меня.
- Я думаю, Эдвард на правильном пути… Но возможно ты просто должна спросить его об этом! Я думаю, ты будешь удивлена ответом своего сына…
С этим я встаю и хочу идти, но должна сказать кое-что еще.
- Я не хочу звучать самонадеянно или как-то так… но не бросай всего, Эсми! Послушай, что скажут на это твои мужчины, и затем точно реши для себя!
С этими словами я оставляю ее одну и могу только надеяться, что она услышала меня.
~*~*~
Эдвард
Мои ладони потеют, и, Бог знает, это не единственная часть тела, которая обливается потом от страха, когда мы достигаем неопределенную цель данной прогулки.
Чарли Свон спускается к пляжу, и вечность молчаливо бредет вдоль берега, в то время как я также молча, следую за ним.
На мгновение я вспоминаю о том, как я с Беллой тяжело шел по мелкому, белому песку, и хотел, чтобы сейчас она была рядом.
Видимо то, что хочет мне сказать шеф, определенно только для моих ушей, иначе едва бы он уходил так далеко от дома.
Я только надеюсь, что он действительно хочет поговорить, а не позволит вступать в разговор своим кулакам!
Я думаю… уверен я мог бы физически с ним померяться силами, так как, не смотря на наше островное приключение, я в хорошей форме…
Но он все же отец Беллы, и я бы не причинил ему боли… ради Беллы…
И так я погружен в мысли, что не замечаю того, что шеф останавливается, а я продолжаю идти, пока почти не врезаюсь в него, потому что он вдруг перегораживает мне путь.
Еще раз я глубоко вдыхаю, и затем смотрю ему в глаза и хочу знать, что он хочет со мной обсудить.
Он смотрит на меня оценивающе, и я пытаюсь, не позволить моей нервозности вылезти наружу.
- Итак, ты чертов ублюдок, который сделал мою дочь беременной, а затем просто сбежал… - говорит он с серьезным взглядом, и у меня чувство, что у меня осунулись все черты лица. Но я не хочу показывать свои слабости, хочу показать ему, что я в этой ситуации справляюсь, поэтому я выпрямляю свои плечи и говорю ему:
- Да это я! Но я не знал, что она беременна!
- Как будто это что-то изменило бы… - говорит Чарли Свон презрительно, и хочу ли я этого или нет, но должен согласиться, что он прав.
- Нет, весьма вероятно, что ничего бы не изменилось… или, по крайней мере, не многое! – отвечаю я, так как готов нести последствия своего деяния, и это шеф должен спокойно увидеть. - В то время я был… не я. Я был наркозависим, и не мог больше отличать друзей от врагов… Но это не должно быть отговоркой! Я сам совершил эту ошибку, и я также понимаю это…
Теперь я полностью завладел его вниманием, и он с любопытством смотрит на меня, поэтому я просто продолжаю.
- Я понятия не имею, почему так, но Белла любит меня, не смотря на это, и она простила меня, даже если я сам никогда не прощу себе этого… - говорю я, и мой голос и наполовину не звучит так твердо и сильно, как мне этого хотелось бы.
- И что ты думаешь теперь делать? Ты некоторое время поразвлекаешься с ней, и когда насытишься, то снова бросишь ее на произвол? Или ты действительно хочешь заботиться о Белле и своем сыне, когда они нуждаются в тебе? - интересуется шеф, и я проглатываю досаду на эту клевету, так как, собственно говоря, я знаю, что он только хочет защитить свою дочь и своего внука…
Так, как он делал это прошедшие четыре года, когда меня не было рядом.
- Я… Я люблю Вашу дочь, сэр! Больше чем я могу сказать, и даже если познакомился со своим сыном всего пару часов назад, это не значит, что я его не люблю также! Они оба теперь моя жизнь, и я не намерен еще раз бросить их на произвол судьбы! - уверяю я его и, в конце концов, черты его лица немного смягчаются.
- Твои родители рассказали нам, почему ты не мог быть рядом с Беллой и Мейсеном… - начинает он говорить, и я большими глазами смотрю на него.
Это не может быть правдой!
- Не волнуйся! Я твоего отца… принудил рассказать нам это, и нет, мне не жаль, что он познакомился с моим кулаком потому что, Бог знает, он заслужил это! – говорит шеф и выглядит при этом довольно разозлено.
Он ударил Карлайла?
- Хорошо! Тогда мне не придется это делать еще раз! – было все, что я сказал на это, так как я просто не мог злиться на шефа.
Даже если у меня зудят кулаки…
Мгновение он молчит, но потом смотрит на меня убедительно и говорит:
- Не будь слишком строг к своему отцу! Он не задумывал ничего злого. Вероятно, он также хотел защитить Беллу и Мейсена, как и тебя…
Ему нелегко дается сказать это, и я могу видеть по нему, что он все еще в ярости, но со мной происходит то же самое!
- Не беспокойтесь, шеф Свон! – отвечаю я и вскидываю руку вверх. – Я понимаю, что так было лучше, даже если, черт возьми, это приносит дерьмовое чувство. С одной стороны я говорю себе, что я должен был бы знать, тогда возможно бы изменился, возможно посмотрел бы, что не могу продолжать так дальше… Но с другой… нет никакой гарантии, и если я хочу быть честным, то не думаю, что в то время мог бы быть хорошим отцом и партнером…
Мне тоже нелегко говорить это чужаку, но это чувствуется как-то правильно.
- Спасибо за твою честность, Эдвард! – говорит шеф и осторожно хлопает меня по плечу.
- Полагаю, ты действительно повзрослел, не так ли? – хочет он знать, и я киваю, так как так это и чувствуется.
Отказ от наркотиков и терапия сделали меня другим человеком, но последние штрихи, что касается честности и чувствительности, мне привила Белла Свон.
Мысль о моей милой снова заставляет меня улыбаться, и когда шеф говорит, он понимает, о ком я думаю, я только глупо ухмыляюсь.
Я ничего не могу сделать против этого!
- Именно поэтому я хотел сегодня поговорить с тобой, Эдвард! – вдруг говорит шеф, и моя ухмылка тает так быстро, как только возможно.
- Белла моя единственная дочь, а Мейсен мой единственный внук… Я просто хочу быть всецело уверен, что оба попадают в хорошие руки, так как они всё, что у меня есть! – объясняет он хриплым голосом, и я должен сглотнуть.
Значит, шеф хочет проверить, достаточно ли я хорош для самых дорогих для него людей, и вдруг я снова начинаю безумно нервничать.
Уверен, мы все взрослые люди, и Белла примет свое собственное решение, но… ее родители играют большую роль в ее жизни и… и я даже не хочу представлять, каково это будет, если они возненавидят меня…
- Ты хороший парень, Эдвард… - говорит шеф тихо, и я полагаю, что больше не могу доверять своим ушам! Я? Хороший? Возможно даже хороший для Беллы и Мейсена?
Он, должно быть, смог прочитать по моему лицу как по открытой книге, или он просто как полицейский обучен этому, распознавать такие вещи, в любом случае уголки его рта трогает улыбка, и он говорит:
- Ты понял свои ошибки, и я вполне уверен, что ты их не повторишь…
Я киваю как в трансе, так как до сих пор не могу поверить в то, что сейчас здесь происходит.
Хочет шеф нас благословить?
- Все, чего я хочу, чтобы Белла и Мейсен были счастливы, и я полагаю, ты тоже этого хочешь, не так ли Эдвард?
Его взгляд такой пронзительный, такой убедительный, что я даже не нахожу слов, поэтому только снова киваю и пытаюсь своим взглядом сказать ему, насколько это важно для меня.
- Отлично, но ты не должен забывать одного: Если ты причинишь боль Белле и Мейсену, тогда я тебя выслежу, найду и тогда… я буду убивать тебя медленно и мучительно, ясно? – требует он ответа со строгим взглядом.
- Конечно, шеф Свон! Я бы никогда… Я люблю Беллу и Мейсена, и у меня и в мыслях нет причинить им боль когда-нибудь! Я этого уже достаточно сделал…
Мой голос ломается, но не из-за страха, а потому что эта ужасная мысль снова всплывает в моем мозгу.
Я причинял боль своей Белле. На протяжении четырех лет…
- Тогда все ясно! – говорит шеф Свон, обнимает меня рукой за плечо и усмехается мне.
О, Боже! Он позволяет свершиться такому решающему моменту, и, кажется, наслаждается тем, когда я волнуюсь. Но хорошо, он есть и останется отцом Беллы и, в сущности, я должен быть рад, что этот разговор так хорошо прошел.
Медленно мы идем к дому, но прежде чем мы его достигаем, шеф протягивает мне руку, и я пожимаю ее.
- Ты можешь называть меня Чарли! – добавляет он, затем просто разворачивается и следует к дому.
Поначалу я даже не могу сдвинуться с места, я как застывший, и едва могу поверить в то, что здесь сейчас произошло.
Но затем я иду за шефом… эм… Чарли медленно в дом, где меня уже ждет Белла.
~*~*~
Белла
Наконец-то они снова здесь!
Должна согласиться, что я немного волновалась. В конце концов, мой папа заехал даже любезному доктору Каллену.
Но когда я вижу их на берегу, и Эдвард здоров и бодр, даже если кажется немного рассеянным, мне все же становится легче.
Мой отец первым подходит ко мне, обнимает меня и шепчет на ухо:
- Он хороший, Белла.
Как будто бы я давно этого не знаю!
Но это также чувствуется великолепно, что даже сам Чарли Свон мой выбор принял и не пытается развести меня с Эдвардом.
Едва мой отец исчез, в комнату входит Эдвард, и он выглядит безумно облегченным, когда смотрит на меня.
Улыбаясь, он подходит ко мне, берет меня в руки и целует так, что я лишаюсь возможности нормально дышать.
Тихое покашливание приводит к тому, что мы отпрянули друг от друга.
Эсми Каллен стоит в дверях, и она выглядит как угодно, только не счастливо.
Ее глаза и ее нос совершенно красные и опухшие, и когда Эдвард видит это, он подбегает к своей матери и хочет знать, что случилось.
Думаю, я должна оставить их наедине с тем, чтобы они смогли выговориться, и тихо и незаметно скрываюсь из дома.
Придя на пляж, я иду тем же путем, что и Карлайл ранее, и через продолжительное время я нахожу его.
Он сидит на маленькой скале, которая возвышается из песка.
Только когда я подхожу ближе, я вижу, что он не просто тихо сидит здесь.
Великий профессор доктор Каллен, благотворитель человечества и сама любезность сидит там и плачет.
В первый момент я решаю, не вернуться ли мне просто и оставить его в покое, но я не могу так.
Возможно, даже сильнейшие среди нас бывают слабыми, и возможно и Карлайлу Каллену, нужен кто-то, кому он сможет поплакаться.
И не выглядит так, что эту работу может взять на себя его жена, я медленно подхожу к нему.
От автора:
Как вам Чарли??? И Эсми??? *выпучила глаза*
Как вам Чарли??? И Эсми??? *выпучила глаза*
Перевод: pollli
Редактура: ms_olga
Редактура: ms_olga
Источник: http://robsten.ru/forum/19-1396-151#1050897
0
. У каждого своя правда, но это не значит что она подходит другим....В конечном итоге все это на благо 
