Глава 6: Переполненный любовью

- Нет.
- Но, Эдвард…
- Нет.
Я могу сделать практически все для Софии, но ни в коем случае не буду делать этого. Это оскорбительно, стыдно и просто…ужасно. Так чертовски ужасно. Прошлый Хеллуин был тоже плох, но хотя бы не настолько. Мы с Беллой были вампирами, а Кроха была ведьмой. За год до этого я не ходил, потому что мне нужно было работать - спасибо Господи. А до этого мы не наряжались, потому что Софии было без разницы. Однако сейчас она уже интересовалась этим праздником.
Более того, она настаивала.
- София расстроится, если ты не сделаешь этого, – сказала Белла, строя эти самые чертовы глазки.
Они стали большими и умоляли меня сделать всё, о чем просила их хозяйка.
- Я совру и скажу, что мне нужно работать допоздна.
- И тогда она будет зла на тебя.
Кроха будет расстроена, но…я, наверное, смогу с этим справиться. Как-нибудь компенсировать ее недовольство. Но я точно знал, что ни за что не буду чертовым страшилой из «Волшебника страны Оз» на Хеллоуин.
- Какого черта мы должны идти на поводу? – спросил я, садясь на кровать. - Я взрослый мужчина и да, я люблю своего ребенка, но…я к этому не готов.
- Софии это очень нужно. Думаешь, я хочу напяливать на себя платье, чтобы быть Глиндой? Нет, но малышка очень сильно хочет быть Дороти, Эдвард. Сделай это, пожалуйста, для меня. Я отговорила ее от идеи напялить на тебя колготки. Она хотела, чтобы ты был принцем Чармингом.
Господи Боже, тогда я сам себя прикончу.
Белла села на кровать рядом со мной, гладя меня по спине. Они сегодня идут покупать костюмы, потому что Кроха решила все в последнюю минуту. Хэллоуин наступит через три дня, и я должен убедиться, что у меня будет выходной, чтобы пойти с ними по соседям.
Как же мне не хочется этого делать.
- Если я всё же решусь пойти с вами, то мы будем избегать моих коллег, а также дом твоего отца, понятно? – спросил я.
Белла засмеялась:
- Нам придется прийти к дому моего отца, но ко всем остальным заходить не будем. Мы остановимся у его соседей, хорошо?
Я вздохнул, но кивнул. Чертова жизнь. Вот я и согласился. Почему я снова не могу быть вампиром? Для этого мне пришлось бы просто нацепить клыки.
- Отлично, но когда мы станем старыми, Софии лучше поместить нас в хороший дом престарелых. Не в дешевое место, где у меня будут пролежни.
Белла закатила глаза, тряся головой:
- Я думаю, что еще есть время, прежде чем нам придется переживать об этом.
Я положил свою руку Белле на щеку, притягивая ее губы к своим и нежно целуя. Внутренне я всё еще был против, но Белла, вроде как, заставила меня.
Мне всегда нравилось, когда Белла доминировала.
- А теперь давай вырежем несколько тыкв, – улыбаясь сказала Белла. - Перестань хмуриться - и идем на кухню.
Белла потянула меня вверх, а я схватил ее за задницу, когда она пошла вперед. Кроха терпеливо сидела за стойкой, просматривая книгу с дизайном для тыкв. Она заулыбалась, показывая дырку там, откуда вчера выпал один из ее молочных зубов.
- Итак, на что ты потратила деньги, которые получила от зубной феи? – спросил я, садясь рядом с дочкой.
Белла передала мне газету, и я стал ее раскладывать на стойке.
- Раскраску и фломастеры, – взволновано сказала малышка, слезая со стула и спотыкаясь в процессе, но перед тем, как удариться лицом, она оперлась рукой.
София быстро выбежала из гостиной с таким чертовским энтузиазмом.
- Я добавила ей немного денег, – сказала Белла. – Мне показалось, что ты не будешь против.
Я пожал плечами, тихонько засмеявшись:
- Ладно, этот момент мы с ней проработаем в другой раз. Она поблагодарила тебя?
- Конечно, поблагодарила. Между прочим, гигантские тыквы, которые София выбрала, лежат в машине, поэтому пришло время их принести.
Как только Кроха показала мне свою новую раскраску с принцессами и фломастеры, я вышел, чтобы забрать гигантские, Белла не преувеличивала, тыквы, и мы стали вырезать. София решила сообщить мне, что я самый красивый страшила в мире, поэтому я простил ее за то, что она заставила меня носить этот чертов костюм.
Если честно, то прощения хватило до того момента, пока через несколько дней мне не пришлось надеть этот чертов наряд, чтобы пойти требовать кошелек или жизнь. Хотя бы мне не пришлось справлялся с этим в одиночку. Живот у Беллы начал показываться: просто небольшой красивый бугорок, хотя у нее возникали трудности с тем, чтобы умещать его в платья.
Кроха, напротив, была самым счастливым ребенком на земле. Мы держали ее за ручки, подводя к каждому дому по соседству с Чарли, который, кстати, оказался задницей, и чуть не лопнул от смеха, когда увидел меня. Однако, София недовольно посмотрела на него, и это немного сработало.
В каждом доме, к которому мы подходила, Кроха стучала красными пластиковыми детскими каблучками, и жители домов, очарованные ею, давали слишком много сладостей. Кроха взрывалась от радости, поэтому я, в конце концов, забыл о том, как смешно я выгляжу, поскольку дочка была счастлива – а это было важнее всего.
________________________________________
- Пять штучек, – сказала Кроха, скрестив руки на груди, пока я перебирал ее сладости.
- Две.
Софию не устраивало мое встречное предложение, поэтому она посмотрела на Беллу, надувая губы:
- Мамочка, пожалуйста, можно мне пять штучек сегодня вечером?
Я должен был рассмеяться. Малышка не получила желаемого от меня и тогда пошла к своей мамочке. Она вела двойную игру, но мы уже были научены горьким опытом. Нужно действовать единым фронтом и всё такое.
- Я думаю, что две предостаточно на сегодня, сладкая, – сказала Белла, растягиваясь рядом со мной на полу.
Мы переодели свои костюмы в ту же минуту, как зашли домой, но Кроха все еще носила свой. Я не удивлюсь, если она попробует лечь в нем спать сегодня. Ребенок был самой в мире очаровательной Дороти.
- Три? – спросила София. - Пожалуйста? Я даже разрешу вам взять немного.
Я засмеялся, беря одну штучку, разворачивая ее и отправляя себе в рот:
- Мне разрешено есть столько, сколько я захочу.
- Нет! – закричала София, прыгая на меня и прислоняя свои ручки по обе стороны от моего лица. - Мамочка, скажи ему, что это мои!
- Мы должны делиться, помнишь? – спросила Белла. - Но, Эдвард, ты же знаешь, что должен был спросить.
Белла ухмыльнулась, пока я старался прожевать жевательную конфетку, однако ручки Софии усложнили мне задачу. Когда я проглотил ее, то сказал:
- Извини. Можно папочка возьмет одну?
София сузила свои глаза, раздражаясь:
- Ты уже взял ее. И теперь я беру три.
Все по-честному, думаю. Три было лучше, чем пять, поэтому мы с Беллой сдались и позволили Софии выбрать сладости, а затем положили все обратно в коробку и поставили ее на холодильник, чтобы малышка не смогла достать. София вела себя как чертов бандит, поэтому я с чистой совестью взял еще несколько штучек из коробки и убрал ее. Но поделился еще со своей Кусакой.
Когда Белла сводила малышку в ванную и положила ее в кровать, я прочитал Софии историю, и она вырубилась. Как только София поправилась после болезни, она вернулась к своему обычному радостному и буйному состоянию. Черт, спасибо, потому что я был вне себя от беспокойства, когда той ночью ее опять тошнило. Еще одна порция Зофрана чрезвычайно помогла, но я оставил дочку дома и на следующий день тоже.
- Леденцы вызвали кому у Софии? – спросила Белла, улыбаясь, когда я присоединился к ней в постели.
Белла положила свою книжку на колени и погладила рукой свой маленький бугорок.
- Она бы попробовала съесть всю эту чертову сумку за сегодняшний вечер, если бы мы разрешили ей, – засмеялся я. - Три штучки было недостаточно.
- Ты дал ей еще, не так ли?
Я ухмыльнулся, пожимая плечами:
- Ага, но я заставил ее снова почистить зубы. А теперь я думаю, что ты моя должница.
Я растянулся рядом с Беллой, беря ее книжку и откладывая ее на прикроватную тумбочку, и соединяя свои губы с ее.
Ее рука впуталась в мои волосы, а сама Белла застонала, когда поцелуй стал глубже.
Ага, у меня однозначно будет сегодня ночью секс.
Черт, да.
________________________________________
- Сколько еще времени ждать до того, как он появится? – спросила Кроха, кладя руки на живот Беллы.
Так как Белла была худенькой, ее маленький бугорок в шестнадцать недель был очевиден, а София была чертовски очарована им. Она не могла держать свои руки подальше от него, поэтому, как только мы сели на диван после ужина, малышка забыла о всех своих игрушках и направилась прямиком к нему. София стояла между ног Беллы, с широко открытыми глазами, подняв футболку матери.
- Потребуется время, – сказала Белла. - Когда будет апрель?
- После марта.
Я не мог не улыбнуться на правильное произношение малышкой марта. Это было что-то новое, и самый первый раз, когда София сказала слово с буквой «р» верно. Я хотел снова услышать это. Я практически разозлил дочку, поскольку она не поняла, что происходит. Я обхватил малышку руками, заставляя ее снова и снова произносить это слово. И я вел себя как чертов идиот. Конечно, до идеала еще далеко, но работала логопеда уже дала свои плоды.
- Правильно, – сказал я. - А сейчас ноябрь, сколько еще месяцев?
София вытянула свою ручку, считая месяца:
- Хм…шесть?
- Давай посчитаем вот так, сладкая, – сказала Белла, загибая пальцы на своей руке. - С ноября по декабрь это один целый месяц, затем с декабря по январь два, с января по февраль три, февраль по март четыре, и затем с марта по апрель пять. Итак, у нас осталось примерно пять месяцев. Не так и долго, верно?
- Угу, – сказала София, закатывая глаза. - Он не может раньше выйти? Я хочу знать, кто у меня будет - братик или сестренка.
- Ему нужно вырасти, Кроха, – сказал я. - Все эти месяцы нужны ему, чтобы стать сильнее. Пока он в мамочке, она ему дает все необходимое, чтобы к тому времени, когда ему придется появится, он был здоров. Но мы будем знать через несколько недель мальчик это или девочка. Мамочкин доктор сделает еще один снимок. Помнишь ту смешную фотографию на холодильнике?
- Угу. Черно-белая, – кивнула София.
- Ага, так что мамочкин доктор сделает еще одну, и мы сможем увидеть мальчик это или девочка.
- Я могу увидеть свою фотографию в мамином животике?
Мои глаза раскрылись шире, когда я взглянул на Беллу. Сукин сын, я даже и не думал, что София спросит об этом. Ни разу за всю жизнь Крохи мы не говорили ей, что Белла ее удочерила. Она была такой маленькой, когда это случилось, что она даже не понимала, что происходит.
- Мы не делали фото, – соврал я.
- Эдвард, – прошептала Белла, пока Кроха любопытно смотрела на нас. - Может быть?
Нет.
Черт нет.
Я никогда не хотел, чтобы София знала, что Белла не ее биологическая мать. Мы говорили об этом, и решили, что не будет поднимать эту тему. Как минимум, не в таком юном возрасте. Кроме того, неужели пятилетки смотрят на своих мам и понимают, что они не имеют такого же носа, губ и ушей? Кроха похожа на меня. Она гордится тем, что похожа на своего папочку.
- Почему у вас нет его? – спросила Кроха, нахмурив лоб. - У вас есть снимок ребеночка.
- Мы постараемся найти его, хорошо, малышка? – спросила Белла, выдавливая улыбку. - Почему бы тебе не поиграть, пока мы ищем?
София кивнула, а ее кудряшки запрыгали, когда она заулыбалась:
- Хорошо! Пожалуйста, найдите его. Я хочу посмотреть.
- Давай поговорим, – прошептала Белла, прежде чем встать и схватить меня за руку.
Я мог почувствовать, как сжимаются мои челюсти, пока я шел за Беллой наверх. Почему Кейт злила меня каждый раз, когда я о ней думал. И всегда будет злить. Был ли я рад, что ее нет в наших жизнях? Да…был, но это не изменило того факта, что она сделала больно моей дочери, даже если София не знает этого. Кейт отказалась от Софии. Она не любила свою собственную плоть и кровь. То, что Кейт могла не любить самого сладкого, самого лучшего ребенка на земле, было самой безумной вещью для меня в этом мире.
Мы больше не связывались с Кейт после того, как покинули Нью-Йорк, и мне это казалось правильным решением.
- София запомнит это, Эдвард, – сказала Белла, закрывая дверь в нашу спальню за собой, пока я упал на кровать, пряча в руках свое лицо. - Однажды, когда она узнает, поскольку ты знаешь, что мы не можем вечно это скрывать, София вспомнит этот день и поймет, что мы ей врали. Я…я думала, что этот ребенок может поднять эту тему, поэтому я кое-что почитала об этом.
Я вскинул голову и сузил глаза:
- Ты думала об этом и не сказала мне?
- Я же не знала наверняка! – резко прошептала Белла. - Я только бегло подумала об этом, когда мы узнали о беременности, но несколько недель назад я снова подумала об этом. Я не удивлена, что у Софии есть вопросы. А ты? Честно?
София была любознательно и умной маленькой девочкой. Почему я не думал, что она будет задавать вопросы.
- Я…я не хотел думать об этом, – вздохнул я. - Господи, если бы я мог стереть Кейт из своей памяти, я бы так и сделал. Поверь мне.
- Конечно же, ты бы стер, – сказала Белла, присаживаясь рядом со мной. - Если бы я могла родить нашу дочь, то я немедленно бы вернулась в прошлое. Но сейчас все так как есть. Я люблю Софию как родная мать. Ничто никогда не изменит этого. Ни этот ребенок…ничего.
- Но что если София думает иначе? Она ребенок, Белла. Пятилетний! Она не понимает подобных вещей.
- Она сможет понять. Я имею в виду, если мы объясним ей, и я заверю ее, что никогда не буду любить этого ребенка сильнее, чем ее, что это будет точно такая же любовь, возможно, София поймет это. Дети умнее, чем мы думаем, знаешь? София умнее, чем мы думаем.
Я покачал головой, проводя рукой по волосам:
- Я не хочу сделать ей больно.
Черт, я никогда не хотел причинить боль Крохе, а это могло стать ее причиной. Как я мог объяснить, что я облажался? Что я обрюхатил едва знакомую женщину, а затем эта женщина не хотела Софию, да и я тоже не был уверен, что хочу малышку. Я ненавидел себя за то, что создал для своей дочери такую ситуацию.
- Я тоже не хочу, – голос Беллы надломился, и я увидел, что слезы катятся по ее щекам. - Я не хочу говорить Софии, что я не ее настоящая мама. Потому что я настоящая. Я боюсь, что она станет относиться ко мне иначе. Я не хочу этого, Эдвард, но мы не можем продолжать ей лгать. Все будет только хуже, когда София узнает об этом. Я не хочу, чтобы она меня возненавидела за то, что я пыталась быть кем-то, кем я не являюсь на самом деле.
Тело Беллы задрожало, когда она зарыдала. Я обнял ее, прижимая к своей груди. Я снова был чертовым эгоистом, думая о том, как это отразится на мне, в то время как на Белле это могло отразиться еще больше. Я был отцом Крохи. Это моя кровь бежала по ее венам, мои волосы были на ее голове, и моя улыбка на ее губах.
Но Белла…Белла вырастила ее. Белла любила ее, не потому что должна была это делать, а потому что хотела этого. Белла была ее матерью, пусть будет проклято ДНК. Кроха может засомневаться в этом. Эта мысль принесла мне еще больше боли, чем я мог выразить.
- Мне жаль, – сказал я, прижимая Беллу, пока она плакала. - Я не…черт, я не подумал. Ты ее мама, Белла. София знает это. Ты единственная мама, которую малышка знала и будет когда-либо знать. Мне так чертовски жаль, что я не подумал о тебе. Я не позволю Софии считать, что ты не ее мама. Ни на секунду. Ты та, кто сделал Софию такой, какая она сейчас. Биологически или нет, это ничего не меняет.
- Я просто…мы должны сказать ей сейчас, – сказала Белла, а я вытер ее слезы. - Я не могу врать ей. Я слишком сильно люблю ее, чтобы врать дальше. Не важно, что я не подарила ей жизнь. Я смотрю на Софию и вижу свою дочь, а не дочь Кейт.
Я кивнул:
- Я думаю, что лучше сделать это сейчас, нежели это всплывет позже. Господь не позволит, чтобы София узнала это от кого-то другого, нежели от нас.
- И я не хочу, чтобы София думала, что мы ей лжем.
- Мамочка, папочка, – крикнула Кроха через дверь, громко стуча. - Можно я войду?
Я вытер слезы Беллы, а она всхлипнула, кивая мне:
- Время пришло.
- Я люблю тебя.
Белла грустно улыбнулась, поднимая голову, чтобы поцеловать меня:
- Я тоже тебя люблю.
Я поднялся с кровати, вздохнул и пошел к двери. Я увидел Софию по другую сторону с любопытным видом:
- Заходи, малышка.
- Что случилось? Мамочка? – София подбежала к кровати, закарабкиваясь рядом с Беллой и забираясь к ней на коленки.
Белла крепко обняла малышку, целуя в макушку.
- Почему ты грустная, мамочка? Все в порядке, если вы не нашли мои фотографии.
- Нет, мы не нашли, Кроха.
Я сел рядом с ними, не в силах прекратить целовать дочку в лобик. Я глубоко вздохнул, зная, что начать должен я. Мои действия привели к этому. Если бы я не спал с Кейт, Софии здесь не было бы, и я бы не сожалел об этом ни секунды. Однако, я сделал это, поэтому я должен быть тем, кто начнет самый сложный разговор из тех, которые у меня были.
- Мы не нашли их, потому что у нас их нет, – сказал я. - У нас их нет, потому что…мы не делали твои фотографии в животике мамочки. В отличии от своего братика или сестренки, ты не там выросла. Ты выросла внутри другой женщины.
- Но…как?
- Сладкая, ты выросла в моем сердце, – сказала Белла, гладя Софию по щеке. - Я не родила тебя, но это не меняет того, как сильно я тебя люблю. Я знаю, что это трудно, но мы объясним тебе это, хорошо?
- Ты моя мамочка, верно?
Белла лихорадочно закивала:
- Да. Я твоя мамочка, и я собираюсь стать мамочкой этого малыша тоже.
- Малыши приходят в этот мир одним образом, – сказал я, зная, что должен признать то, как это произошло на самом деле. - Я знаю, что говорил тебе, что это случается, когда мамочки с папочками любят друг друга, но иногда это бывает случайно. И, иногда, мамочка не готова стать мамочкой. Я не знаю как, но это случилось.
- Я была…случайностью? – спросила София, выпятив губку.
- Самая лучшая случайность в мире. Иногда, случайности - это хорошо. Очень-очень хорошо. Женщина, в чьем животике ты выросла, была не готова стать мамочкой, поэтому мы с тобой были вдвоем некоторое время. Вообще-то, это не правда. Мы с тобой были вдвоем примерно час.
Я улыбнулся, смотря на то, как изогнулись в улыбке губы Беллы.
- Итак…как получилось, что мамочка стала моей мамочкой?
- Как я и сказала, ты выросла в моем сердце, – сказала Белла, прижимая Софию немного крепче. - В тот момент, когда я увидела тебя, моя сердце выросло, и я поняла, что я твоя мамочка. Просто потому что ты не выросла в моем животе, не означает, что я не твоя мама. Если это что-то меняет, то подумай о том, насколько особенна ты для меня. Я нашла тебя, и мое сердце настолько заполнилось любовью, что я не могла сдержать ее. Оно взорвалось от любви. Точно также, как с ребенком внутри меня, выбора не было.
- Я не понимаю.
Я кивнул:
- Я знаю, малышка. Это очень запутанно.
- Нет, я поняла, что мамочка моя мамочка, но что случилось с моей другой мамочкой? У меня их две?
- Ее зовут Кейт, – вздохнул я, когда на глазах у меня навернулись слезы. - Я встретил ее, когда был моложе, и ты выросла в ее животе. Однако она была не готова стать мамой, поэтому она отдала мне тебя. Малышка, я не знаю, почему она была не готова. У тебя нет двух мамочек. Кейт не мама для тебя, но все в порядке, поскольку это дало шанс мамочке найти тебя. Она твоя, а ты ее.
София нахмурилась и прикусила нижнюю губу, прямо как Белла:
- У меня два папочки?
- Нет, – сказала Белла. - Папочка помог сделать тебя Кейт.
- Он собирается сделать это с какой-то другой женщиной? У меня будет еще много братьев и сестер?
- Нет, – подчеркнуто сказал я, понимая, что это был удар под дых: - Я люблю мамочку и только мамочку теперь. Единственный вариант, что я сделаю еще детей, то это вместе с ней.
- Ты любил Кейт?
Господи, черт побери. Я собираюсь объяснить, что я трахер. И, честно говоря, поделом мне. За все то дерьмо, которое я сделал до Софии, я заслуживаю гораздо больше плохого.
- Нет, не любил. Я совершил ошибку, но это не значит, что ты ошибка. Ты понимаешь это? Папочка сделал ошибку, но это никак не связано с тобой.
- Ты попал в беду?
- Это была ошибка другого рода, – сказала Белла, стараясь не смеяться.
Бессонные ночи, засранные подгузники и прорезывание зубов были моим наказанием за то, что я не смог держать свой член у себя в трусах, однако, этого я не сказал Софии. И это все я бы с радостью проделал снова, только чтобы малышка была у меня. Я бы сделал все тоже самое снова, чтобы иметь нашего следующего ребенка.
Оно стоило того и даже больше.
- Итак, ты поняла, малышка? – спросил я. - Ты не выросла в животе мамочки, но это не меняет того, что она любит тебя больше всего на свете.
- Я особенная, потому что заставила ее сердце взорваться от любви, – улыбнулась София, смотря на Беллу.
- Точно, дорогая, – кивнула Белла, улыбаясь. - Но я буду любить твоего братика или сестренку также сильно как и тебя. Однако, ты всегда будешь моей особенной крошкой. Этот ребенок не изменит этого. Тот факт, что он растет в моем животе, не изменит этого.
- Это все еще отчасти запутанно, но если мамочка и есть моя мамочка, то я поняла.
Белла уткнулась лицом в волосы нашей дочери, а ее слезы покатились по щекам:
- Я твоя мамочка.
- То, как ты появилась в этом мире, ничего не меняет, – сказал я, обнимая их обеих, и целуя щеку каждой. - Мы так сильно любим тебя, Кроха.
- Я тоже вас люблю, – сказала малышка. - Все в порядке, мамочка. Не грусти больше.
- Сладкая, это слезы счастья. Я так счастлива, что ты знаешь, что я твоя мамочка. Так сильно-сильно счастлива. Все, чего я хочу, это чтобы ты не стеснялась. Ты можешь задавать нам любые вопросы, которые захочешь, хорошо?
Белла вытерла слезы и поцеловала Кроху в макушку, а я продолжил обнимать их.
Это была самая ужасная беседа из тех, которые у меня когда-либо были с моей дочерью, и я знал, что она еще не закончена. Когда София подрастет, она поймет это лучше, и у нее будут вопросы и сомнения, но я надеюсь, что она запомнит этот разговор, запомнит то, как счастлива была Белла, узнав, что малышка по-прежнему считает ее своей мамочкой. Потому что не важно, как София пришла в этот мир, Белла ее мать. Только любовь имела значение, а не то, как она возникла. А Белла любит Софию также сильно как и я, всегда любила.