Глава 18: Мужество

Какой была бы жизнь, если бы нам не хватало мужества, чтобы решиться на что-нибудь? - Винсент ван Гог

- Ты где? – торопливо, с придыханием, спросила Лея, когда Изабелла пересекала улицу.

Услышав нескрываемую настойчивость в голосе Леи, Изабелла рассмеялась.

- Вот только вышла из библиотеки.

Оглянувшись, она увидела Каллена, разговаривающего по сотовому и сидевшего на своем чертовски сексуальном «Харлее». Мать вашу.

Почему именно ему принадлежит этот гребаный «Харлей»?

- А что? – отвернувшись от него, продолжила она. – Что-то случилось?

- Ты одна?

Изабелла чуть отвела от уха телефон и, нахмурившись, посмотрела на него.

- Да. А не должна?

- Извини. Я просто так спросила, - странным тоном ответила подруга, и Изабелла поняла, что в вопросе Леи кроется нечто большее, чем ей следовало бы знать.

Не успев принести извинения, на другом конце телефона она вдруг услышала громкие звуки, сопровождаемые таким же громким пыхтением.

- Лея, ты, черт тебя дери, чем ты занимаешься?

- В спортклубе, занимаюсь на кросс-тренере, - задыхаясь, объяснила Лея. – Хотела разогреться перед нашим теннисным матчем.

- Решила подкачаться? - улыбнулась Изабелла, подходя к МиниКуперу, и, щелкнув брелоком на ключах от машины, распахнула дверь и забросила сумки на заднее сиденье.

- Ты ж меня знаешь, детка. Когда доберешься?

- Минут через двадцать, - глянув на часы, ответила Изабелла. – Не увлекайся только, - пошутила она. – Не хочу выиграть лишь потому, что ты потянула мышцу на попе!

В ответ она услышала, как Лея бормочет какую-то непристойность, но рассмеялась и прервала разговор.

Почти двадцать пять минут спустя Изабелла переодевалась из своей рабочей одежды в шорты Адидас и такую же футболку. Она с желанным облегчением обула теннисные туфли, сняв шпильки от Гуччи, которым удалось спасти ее задницу от страшно смущающего момента, возникшего в начале их с Калленом урока. Положение, в котором она оказалась, сквозило опасностью. Изабелла возблагодарила каждое возможное божество за то, что Каллен не услышал целиком ее напыщенную речь о глупом увлечении, а объяснения и демонстрации ее симпатичных туфелек хватило, чтобы унять его любопытство.

(О жадном взгляде, которым он проехался по ее лодыжке и ноге, она подумает позже.)

Она как раз засовывала сумку в шкафчик, когда в дверях раздевалки появилась Лея, красная, вспотевшая и по виду готовая упасть в обморок.

- О Боже, - сказала Изабелла, усмехнувшись и разглядывая розовое полотенце, плотно обернутое вокруг шеи подруги. – Ты уверена, что готова пойти на это? – Она повращала запястьем, а заодно и ракеткой, что держала в руке.

Лея закатила глаза и направилась к крану, дабы наполнить бутылку водой.

- Я в порядке, Свон. Не позволяй этому здоровому румянцу одурачить тебя. Я – машина.

Изабелла опять расхохоталась, увидев, как согнула Лея свой крошечный бицепс, схватила бутылку воды и полотенце и зашагала на корт.

Безо всяких сомнений Лея находилась в отличной форме, отражая удары как клон Федерера. Изабелла в свою очередь тоже не сдавалась и сумела отразить 95% процентов подач – чем Лея была крайне недовольна. После трех игр во втором сете – в первой из которых победа осталась за Леей после особенно напряженного тай-брека – девушки сели, чтобы перевести дыхание и выпить столь необходимой им воды.

- Итак, - пробормотала Лея, вытирая полотенцем лицо, - как прошел урок с мистером Сексуальным Уголовником?

Изабелла сощурилась, глядя на подругу, и сделала глоток из бутылки.

- Нормально, - коротко ответила она. – И зовут его Каллен.

Лея подняла ладони вверх.

- Мои извинения мистеру Каллену.

Изабелла не смогла сдержать улыбки, а выражение на лице Леи смягчилось, но украсилось торжественностью. О-оу.

- А если серьезно, Беллс. Что ты чувствуешь… ну знаешь… по поводу происходящего?

Изабелла вздохнула и пожала плечами, теребя пальцами кончик хвостика и не отводя взгляда от подруги.

- Это просто глупое увлечение, и я с ним справлюсь, - уверенно ответила она.

Не видя, но почувствовав, как придвинулась к ней Лея, она повернулась и увидела, что та внимательно за ней наблюдает.

- Правда?

Изабелла глянула на подругу и нервно усмехнулась.

- Правда, - проговорила она, резко дернув головой.

Не убежденный, но встревоженный взгляд Леи был устремлен на Изабеллу неизвестно сколько времени, после чего она наконец громко выдохнула и снова принялась пить воду, без сомнений понимая, что кое-чем Изабелла с ней все же не поделилась.

Разумеется, она была права. Изабелла много чего от нее утаивала.

Как бы Изабелла ни любила Лею, она не могла рассказать ей, что Каллен чуть не поцеловал ее и, мало того, она этого хотела. Изабелла не могла дать объяснений той теплой волне, что проходила по ее телу в его присутствии, или неописуемому спокойствию, которое она ощущала, носом уловив нотки его глубокого мужского аромата. Она не могла понять, как объяснить те эротические сны, что продолжали ей сниться, и не могла рассказать подруге, что мысли ее и чувства к Каллену становятся проблемой в «отношениях» между ней и Питером.

Изабелла не была дурой. Слишком уж много она себе навоображала. С видом искреннего раскаяния, но написанной на лице мольбой, пихнула Лею плечом.

- Пожалуйста, милая, - почти шепотом проговорила она, - я справлюсь с этой херней. Обещаю. Справлюсь и пойду дальше. Но сама. Ладно?

Обеспокоено нахмурившись, Лея посмотрела на Изабеллу.

Она искренне хотела верить своей лучшей подруге, но душой чувствовала, это явное помешательство не такое уж и легкое или простое, каким пыталась его изобразить Изабелла. Лея видела, как загорался взгляд подруги при упоминании имени Каллена, и слышала, как меняется ее голос, когда она говорит о нем – почти почтительно. За все годы знакомства с Изабеллой, она никогда не видела, чтобы та так себя вела. Ни один мужчина не производил на нее такого эффекта. Даже – тут она почувствовала приступ сочувствия – Питер.

Нечто большее пряталось в этом откровенном противоправном влечении, и Лея была крайне взволнована. Она тут же почувствовала вину за свои мысли и беспокойство, но не могла справиться с этим. Она хотела, чтобы ее подруге было хорошо и чтобы ее… любили? Каллен мог стать этим мужчиной – только судьба окажется в таком случае слишком жестокой, но и Лея, и Изабелла знали, что девушка играет с огнем. «Реальная жизнь Изабеллы Свон, - с сожалением подумала Лея, - никогда не была легкой».

- Беллс, я просто хочу, чтобы ты была счастлива, - сказала Лея, обняв подругу за хрупкие, но сильные плечики. – Осторожной, но счастливой.

Изабелла на миг улыбнулась и прошептала:

– Лея, дурить я не стану.

Лея заметила в больших карих глазах Изабеллы нечто, похожее на решимость, но даже в этом случае не могла не задаться вопросом: в чем же именно пыталась убедить себя ее подруга?

- Больно?

Ответа не последовало. Даже кивка головы.

- Тогда, может, еще?.. А теперь?

И снова – ничего.

Ладно, дадим малому еще немного нагрузки.

Слабый, но слышимый стон вырвался из горла Каллена, державшего ногами перекладину, на которую Алек постепенно увеличивал вес. Он лежал на спине, одетый лишь в шорты и кроссовки, ноги находились перпендикулярно телу и дрожали от усилий, с которыми парень пытался удержать ебаную тонну тяжести.

Увеличь силу на моих голенях, бедрах и моей сраной заднице. У меня же позвоночник сломается!

Сощуренными глазами Каллен смотрел, как Алек снова движется в сторону распределителя веса. Он простонал и попытался протестующе покачать головой, но обнаружил, что каждый раз, когда он пытается пошевелить какой-либо из частей своего тела, его ноги опускаются все ниже и ниже. Каллен сильнее ухватился за ручки, находящиеся по обе стороны скамейки.

- Пф… хр… блястоп, - бессвязно бормотал он, скрежеща зубами, и толкнул ногами, чувствуя, как растягиваются мышцы бедер, словно резинка, готовящаяся лопнуть.

Какого хера он не остался валяться в постели? Нет, надо было припереться сюда в субботнее утро!

Алек склонился над ним, положив предплечье на правую голень Каллена и увеличивая давление, будто совершенно не замечал, как же тяжко приходилось его подопечному.

- Извини, - сказал он, просовывая наконечник ручки в левое ухо, притворившись, будто совсем его не слышит. – Что ты сказал?

Каллен громко выдохнул через нос, чувствуя, как гулко пульсирует у него в висках.

- Больно, блядь! Хватит. Пожалуйста.

Алек чуть заметно ухмыльнулся, а затем со спокойной миной сбросил ремень и приложил его к штанге, которую держал Каллен. Молодец он, справился лучше, чем предполагал Алек, и притом практически не изрыгал проклятия. Настоящий успех.

Каллен выпрямил ноги, затем согнул, и когда груз чуть приподнялся, мгновенно вызывая судороги, нагнулся, пытаясь встать и выпрямиться. Но повалился на скамью, сейчас ноги даже держать его не могли.

- Ублюдок, - простонал он, переводя дыхание и потирая голень, дрожащую под его ладонью, словно осиновый лист. – Блин, мужик, ты меня чуть не прикончил!

Он сильнее стал тереть мышцы, расслабляя и напрягая их поочередно. От боли ему хотелось зажмуриться. Каллен снова попытался встать и простоял немного дольше, чем прежде, после чего вновь свалился вниз. В спине тут же прострелило, когда он резко изменил положение. Алек закатил глаза, но быстро схватил со стола на противоположной стороне спортзала мазь с миорелаксантом и встал перед Калленом на колени, втирая эту хуеву вонь ему в мышцы. Облегчение наступило почти сразу же, Каллен упал на спину и прикрыл глаза, положив руки на свой обнаженный потный живот.

- Чувак, - пробормотал он, когда Алек принялся массировать вторую ногу. – Если бы ты был женщиной… я бы затрахал тебя за это.

Алек ухмыльнулся и покачал головой.

- Блин, ну слава Богу, у меня на то жена имеется.

Каллен добродушно рассмеялся и кивнул, соглашаясь с тренером. Алек заметил, каким спокойным тот стал. Даже пусть прошло чуть более недели после освобождения, Алек гордился тем, что знал все о тех заключенных, которых брал под свое воинственное крыло. Он всегда подозревал, что дерзкое, агрессивное поведение Каллена было лишь стеной, которую он выстроил, чтобы скрыть… все свои чувства. Он был не просто каким-то подлым говнюком с отвратительным поведением и острым языком.

Через пять минут Алек вернулся в свой кабинет, где под краном смыл с рук дерьмовую мазь. Вернувшись, он увидел, что Каллен уже стоит на ногах – правда, чуть пошатываясь, - и потребляет воду, словно умирающий от жажды человек.

Каллен оторвал бутылку ото рта и вытер предплечьем лицо.

- Что теперь, Мастер? – спросил он, бросив полупустую бутылку на полотенце.

Алек сердито и раздраженно на него посмотрел. Все эти шутки про мастера-джедая уже конкретно его задолбали. Иногда Каллен подумывал назвать Алека «Йодой», но страшился его реакции. Это прозвище еще придумалось Эмметом, во время заключения в Артур Килл. Алек был мудрым, небольшого роста, но упрямым козлом, чей характер напоминал ему об этом персонаже из «Звездных войн». Каллен не понимал, что тому так не нравится.

- Надо размять ноги и держать мышцы в тепле, иначе назавтра ходить не сможешь. – Алек улыбнулся, увидев, как вытаращил в панике глаза Каллен. – Пошли.

Каллен кивнул и, будучи послушным досрочно освобожденным зэком, последовал за Алеком, встав в углу зала на ринге. Он усмехнулся, поймав брошенную Алеком пару красных перчаток.

- Начинай, - приказал тренер.

Каллену не нужно было повторять дважды.

Он надел перчатки с обрезанными пальцами и ухватился за канат, подпрыгивая вверх-вниз и корча гримасы, когда сжимались мышцы бедер. Себе же Алек достал синие защитные перчатки и протянул Каллену капу, которую тут без промедления вставил в рот.

- Ладно, - пробурчал Алек, излучая взглядом вызов. – Покажи мне свой лучший удар. – Он поднял кулаки и посмотрел поверх них на Каллена.

Каллен улыбнулся и подмигнул тренеру, с силой вбивая кулак в синие защитки. Красный и синий цвета мелькали так быстро, что, соединяясь, превратились почти в фиолетовый. Облегчение, пробегающее по мышцам Каллена, было охуенным.

Вот в чем он нуждался. Ему надо было сбросить всю эту хуеву напряженность, которая замуровывала его в себе будто хренова игра в Тетрис. Ему надо было освободиться от этого, особенно учитывая, что до встречи с Персиком в Центральном парке осталось всего три часа. И, казалось, бокс в два раза лучше снимал напряжение, чем дрочка в гребаном душе.

Он наносил удары правой, левой, правой, правой, левой, затем апперкот, чем, к его раздражению, совсем не удивил Алека. Каллен подпрыгивал с ноги на ногу, смотря, как уклоняется Алек от ударов, направленных прямо на него.

На, хренов Йода.

- Ну как, нравится тебе первая неделя свободы? – спросил Алек, отходя в сторону, чтобы кулак Каллена его не задел. Мудак.

- Да. Круто. Я, блядь, в восторге, - отчеканил Каллен. – Особенно, когда офицер, контролирующий мое досрочное, и наставник говорят мне, как жить, мать их. Как будто я до сих пор в тюряге!

Алек нахмурился.

- Как так?

Каллен дважды быстро ударил кулаком и улыбнулся, услышав, что Алек чуть закашлялся.

- Вчера вечером они приперлись ко мне в квартиру, - быстро дыша, продолжил Каллен. – Привычная херня. Шарлотта хотела узнать, «исправляюсь» ли я, а Гарретт интересовался, почему я так и не поговорил со своим сраным отцом о какой-то херне. Ты его знаешь, Алек.

Алек кивнул и поднял руки, поймав удар слева.

А про себя Каллен подумал, что на самом деле Гарретт ему нравился. Он вообще хорошо относился к своему наставнику, просто завидовал всяким ослам из-за того, что они крали у него время с Персиком. До вечера они просидели у него в квартире, попивая кофе и обсуждая работу в автомастерской, тренировки с Алеком и антигневную терапию, которую ему еще предстояло начать.

Гарретт, хитрый хорек, почти час просидел у него, после чего наконец завел тему уроков с Персиком. Каллен ответил на заданные ему вопросы и обрадовался, узнав, что Шарлотта прочла отчет Персика и узнала о проведенной с ним работе. Он избегал подозрительных взглядов Гарретта, но вынужден был признать, что ублюдок намеревался узнать все, что его интересовало.

- Так что, - пробормотал Гарретт, поглядывая на дверь ванной, куда только что зашла Шарлотта. – У вас с мисс Свон все… хорошо?

Каллен посмотрел на Гарретта, увидев выражение подлинного беспокойства наряду с осторожностью во взгляде.

- Да, - беспечно пожав плечами, тихо ответил он. – Все нормально. На самом деле даже хорошо. – Он чуть улыбнулся. – Уроки интересные, и мы немного добились успеха. - Каллен наклонил голову.

- А, хм… ты хорошо себя ведешь? – промямлив эти слова, он закашлялся в кофейную кружку.

- И что это значит? – недоверчиво спросил Каллен. – Конечно, я охуенно себя веду. – Враки. – Почему нет-то?

Опустив вниз кружку, Гарретт приподнял руки вверх, намереваясь успокоить своего собеседника.

- Каллен, я ничего не имел такого в виду, - заверил он. – В отчете мисс Свон уже заявила, что твое поведение стало лучше.

Каллен выглядел несколько удивленным, особенно учитывая произошедшие на последнем уроке события, жирного мудака, отсутствии у того манер и пространственного воображения. Вспоминая благоразумие Персика, он не мог сдержать улыбку. Она не была плаксой, и ему это нравилось. Хотя это не умаляло того факта, что тому пиздюку из библиотеки надо было бы раздробить запястье.

Гарретт вздохнул, заметив, как засияло красивое лицо сидящего напротив мужчины.

- Эдвард, я имел в виду… - Он снова взглянул на дверь ванной и продолжил более тихим голосом: - Ваши уроки наедине... нормально проходят?

Каллен старался выдержать пристальный взгляд наставника, но понял, что глаза его не слушаются, быстро сосредоточившись на своих ногах, что нервно постукивали по полу. Он вцепился в край стола и приподнял брови, будто подобного ответа было бы достаточно.

Нормально ли проходят уроки с ней наедине? Да. Готов ли он был взорваться от гнева и сквозившего между ним и Персиком напряжения? Бля, да. Сдался бы он?..

Он медленно поднял голову и язвительно посмотрел на Гарретта.

- Я не дурак, Ги, - еле слышно произнес он, и Гарретту вдруг внезапно захотелось утешить парня.

- Знаю, Эдвард, - быстро согласился Гарретт. – Я никогда тебя таковым и не считал. Но ты должен понять… что если что-нибудь… когда-нибудь… - Он замолчал, зная, что, слава Богу, Эдвард его понял.

Гарретт был очевидцем притяжения между Эдвардом и Изабеллой. Он своими глазами видел проходящую между ними химию, искры, сверкавшие между ними. Это его и восхищало, и до смерти пугало. Гарретт вспомнил отношения со своей женой Кейт, они и сами также не были в силах отрицать притяжение друг к другу. Неизбежный взрыв страсти, окончившийся, как только они перестали бороться с ним, перетек в невероятную эйфорию, ранее Гарреттом не испытываемую. Вспоминая свой брак, он знать не знал, как до сих пор держится Эдвард.

Каллен внимательно наблюдал за Гарреттом. Он знал: бормотание ее имени, жаркие споры и подарок на день рождения стоимостью в тысячу долларов – и Гарретт все понял: между ними есть что-то большее. Что Персик была не просто учителем. И хотя это должно было бы взволновать Каллена, ничего подобного не произошло.

Гарретт был спокоен, молча предупреждая своего досрочно освобожденного подопечного. Предупреждая насчет всего того, о чем Каллен думал со дня встречи с Персиком в Артур Килле: о том, что он с удовольствием сделал бы с ней в темных уголках читательского зала, в котором они занимались, или поверх его Калы, которая мурлыкала от прикосновений Персика.

Думая об этом, он чувствовал, как скапливается напряжение в промежности. Каллен понял, что лажанул, и посмотрел на Гарретта, молчаливое понимание промелькнуло между ними.

Гарретт знал, что Каллен увлекся своей учительницей намного сильнее, чем следовало, но ответный взгляд Каллена дал ему понять, что тот знает, когда остановиться.

Вопрос, повисший между ними в воздухе, когда из ванной вышла Шарлотта, состоял в следующем: сможет ли он держать себя в руках?

Каллен еще раз ударил Алека, а затем вдруг сморщился и положил одетые в перчатки ладони на колени, задыхаясь и обливаясь потом. Он устал не только физически, но и мысленно. Мимо Алека это не прошло, и он окончил тренировку на десять минут раньше. Каллен старался, так что заслужил отдых. За это Каллен был очень ему благодарен. Как и всегда, обдумывая сложившиеся отношения с Персиком, он начинал сходить с ума.

С этим не помогли справиться и парни в мастерской, которые, только услышав от гребаного Джейкоба Блэка новость, что Каллен встречается с Персиком в парке, начали сыпать шутками и непристойными комментариями о его «свидании» и том, что он должен с ней сделать в укромном уголочке, оказавшись с ней один-на-один.

Само собой разумеется, Каллен их замечания забавными не счел, хотя, конечно, на секунду задумался над их предложениями. Весь день он неоднократно повторял этим тупоголовым болванам, что это не гребаное свидание!

Каллен не ходил на свидания!

Наконец, когда его терпение лопнуло, Каллен с такой силой ударил по стене, что пластик треснул, но зато парни перестали хихикать как девчонки. Между ними резко повисла тишина, после чего все быстро вернулись к работе. Каллен почувствовал вину – не более чем на две секунды. Пусть эти хуесосы впредь держат рты на замке.

Это не свидание. Не свидание.

Эти три слова Каллен повторял как мантру. Скинув боксерские перчатки, он покинул спортзал и поехал на Кале домой, бурча под нос эти слова снова и снова. В дýше, пока переодевался, и даже когда надевал ботинки, слова кружились вокруг него словно дерьмовое торнадо. Остановившись в клинике, чтобы сдать анализ крови и мочи, Каллен решил, что проголодался. Золотые буквы Макдональдса вдруг беспощадно стали манить его к себе, когда до встречи с Персиком оставалось все полчаса.

Держа в руке коричневый пакет и припарковав Калу подальше, Каллен сел на скамейку возле магазина игрушек F.A.O Schwartz и принялся поедать БигМак, поглядывая на людей. Он удовлетворенно простонал, откусив от гамбургера, не понимая, какого хрена он выдержал без него в тюрьме. Черт, он был так голоден, что сожрал бы даже соленые огурцы. Закончив, он отпил из большой бутылки «Спрайта», откинулся на спинку скамьи и вздохнул.

Впервые после освобождения из Артура Килла он сбавил темп, и как бы ему ни нравилось постоянно быть в движении и при делах, он все же ценил необходимость притормозить. До тюрьмы он довольно частенько гулял в Центральном парке или Баттери-Парке с целехонькой пачкой «Мальборо», просто расслабляясь и получая наслаждение. Каким бы взрывным ни был его нрав, его выматывало ублюдочное поведение, которого от него все ожидали. Будучи наедине с самим собой, он сбрасывал маску мудака и становился иным человеком: не таким раздражительным и вспыльчивым. Иногда его хватало лишь на несколько минут, но и этого времени ему было достаточно. Теперь же, обретя свободу, он может гулять, где хочет. И понял, что ему очень нравится эта идея.

Сидя под горячим нью-йоркским солнцем, Каллен разглядывал прохожих на Пятой авеню, не обращающих внимания на мир вокруг них.

И понимающе ухмыльнулся, увидев, как проходящие мимо него девушки лет двадцати кокетливо заулыбались и захихикали. Они, не скрывая, пожирали его глазами, и Каллен, привыкший к такой реакции от большинства женщин, не смог удержаться, чтобы не уронить очки на нос и не улыбнуться в ответ во все тридцать два зуба. Он так чертовски очаровал девушек, что отходили они от него, запинаясь на каждом шагу. Каллен усмехнулся, закрывая тыльной стороной руки рот, и снова надел очки. Гребаные женщины.

Когда он вернулся в прежнее положение, внимание его привлекла пара, стоявшая от него на расстоянии не более десяти футов. Они целовались, но совершенно иначе, чем Каллен. Поцелуи их казались нежными… и чувственными? Парень обнимал руками лицо женщины так, будто она, без сомнений, рассыпалась бы, если бы он обращался с ней чуть грубее. Выглядела она при этом почти безмятежной.

Каллен чуть нахмурился. Нежность и чувственность вообще не была ему свойственна. Он никогда так не целовался – если вообще целовался – и, безусловно, не «занимался любовью». Он даже не был уверен, что такое возможно. Джейк рассказывал ему, что с Ванессой у них так и было, но Каллену было тяжело представить подобное.

Ему нравился секс. Нет, ему нравилось трахаться, и этот процесс не имел в себе ничего нежного и трепетного. Наверное, потому его можно было бы считать ебаным ублюдком, но, черт возьми, никто еще не жаловался. Каждая женщина, вставшая с его постели, была крайне удовлетворена, и многие из них возвращались за добавкой.

«Нет, - подумал Каллен, отводя взгляд от пары, - нежность и чувствительность - это не про него».

Просматривая оживленную улицу, он вскоре заметил в толпе длинные темные волосы и бледные руки и ноги. Он вытянул шею, заглядывая за мешавших ему людей, и поняв, что это его Персик, почувствовал, как расплывается рот в улыбке. Она выглядела… черт ее дери. На ней был узкий обтягивающий топ, открывающий ее плечи и шею, и черные шорты длиной до середины бедра. Длину шорт ни в коем разе нельзя было бы назвать откровенной – она всегда была одета со вкусом – но блядь, Изабелла могла нацепить бумажный пакет на тело, и все равно его член встал бы по стойке «смирно».

Без сомнений, она была красива, но вместе с тем без лишних стараний источала сексуальность.

Каллен не мог оторвать он нее взгляда, когда она встала у входа, возле которого они договорились встретиться, и принялась вертеть в руках сотовый. Странное ощущение, поселившееся у него внутри с момента встречи в библиотеке три дня назад, медленно начало набирать обороты, заставляя его удивленно сделать вдох. Чувство притом было странное: нечто вроде голода, и Каллен решил, что оно ему ну совсем не по душе. Не нравилось ему не само чувство, а ощущение неловкости и подавляющее желание выйти из- под контроля.

Он понимал, что здесь, на ступеньках библиотеки, его разум стал ему неподвластен, почти принуждая поцеловать Персика… И это стало бы… стало бы…

… Каллен растерянно заморгал, чувствуя, как помутилось у него в голове.

Что бы он чувствовал, целуясь с ней?

Завелся бы и возбудился? Совершенно точно.

И еще отчаяннее бы захотел оказаться внутри нее? Боже, да.

Счастье? Хм…

Каллен провел руками по лицу. В субботу днем подобный мыслительный процесс до добра не доведет. Ему надо вытащить голову из задницы и сосредоточиться на миссии, с которой он сюда пришел. Занятия. Урок. Досрочное освобождение.

Он глубоко вздохнул и провел руками по волосам. Это не свидание.

Мельком взглянув на часы, удивленно приподнял брови. Мать твою за ногу.

Она опоздала. Почти на пятнадцать минут!

Ох ты господи, с улыбкой подумал он и, весело тряхнув головой, встал со скамейки и резко направился к ней.

И зря.

Он подошел к ней сзади, скользнув взглядом по ее попке и ногам. Ее задница была великолепной и, по иронии, чертовски сочной. А ноги сливочно-белые. Она заканчивала разговор по телефону, когда он шагнул настолько близко, что почувствовал аромат ее волос, в которые внезапно хотел зарыться лицом. Стряхнув это чувство, он наклонился к ее ушку.

- И что вы там упоминали про опоздание, мисс Свон?

Она удивленно взвизгнула, резко обернувшись и закрутившись в водовороте волос шоколадного оттенка и белого топа. Она резко прижала к груди ладошку, желая, чтобы сердце хоть чуточку успокоилось и перестало выпрыгивать из-под ребер. От шока ее лицо выглядело потрясающе. Широко раскрытые глаза и приоткрытый ротик… дерьмо… Каллен откашлялся, когда определенная мысль завертелась у него в мозгу.

- Господи! Каллен, - выдохнула Изабелла. – Проклятье, ты почему меня все время пугаешь?

Она опустила руку и закинула сумку на плечо. Каллен молчал, упиваясь ее злостью. В ответ просто приподнял бровь, скривил губы и скрестил на груди руки, дожидаясь объяснений, почему он опоздала.

Она прокашлялась и закинула сотовый в сумку, избегая его пристального взгляда и смущенно пробормотав: - Проторчала в пробке.

- Угу, - промычал Каллен, и ни один мускул его не дрогнул. – А я тут считал себя самым важным мужчиной в твоей жизни.

Он валял дурака, но часть его – та самая трусливая хренова оголодавшая часть – действительно хотела, чтобы так и было. Его одержимость становилась нелепой. И пока он был за решеткой, тоже была нелепой – морда Тайлера могла это засвидетельствовать – но сейчас, когда он оказался на свободе, собственнические чувства овладевали им все сильнее. Теперь он мог прикасаться к ней (если она разрешит, конечно), быть с ней, разговаривать без всевидящих охранников и камер. Да, нелепо. Кошмарно нелепо.

Персик фыркнула и положила руку на бедро.

- Мания величия, - отрезала она, ухмыльнувшись. – Кроме того, - продолжила она, - я была не с мужчиной.

Изабелла сразу же нахмурилась. Какого черта она это сказала? Даже если и так, то какое Каллену вообще дело, с мужчиной она или нет.

Челюсть Каллена расслабилась при беспрецедентном и совершенно неожиданном облегчении. Все, о чем он мог думать: слава тебе, Господи, мать тебя. Он продолжал смотреть на лицо Персика. Она казалась удивленной тем, что поделилась с ним такой информацией, даже смущенной. Он быстро сменил тему.

- Думаю, прощу тебя за опоздание на сей раз, - заключил он, резко выдохнув, от чего пряди волос Персика зашевелились. Он наклонился к ней и предупреждающе понизил голос: - Но больше не смей.

Изабелла сглотнула.

- А иначе что?

Что, черт возьми, со мной творится?

Она бы, скорее, откусила себе язык, но слова вырвались из ее губ слишком легко и быстро. В очках Ray-Ban и темно-красной футболке Kings of Leon он выглядел до умопомрачения сексуально. Рукава на футболке были короче обычного, открывая ее взору множество классных черных, красных и золотых татушек, которые она жадно осматривала. Джинсовая куртка свободно свисала с его левого предплечья, и джинсы снова сидели зверски низко.

Это трусы серого цвета торчат из-под пояса, да?

Каллен уставился на нее, как сбитый с толку ее вопросом, так и чертовски возбужденный, увидев, как она разглядывает его татуировки. Прежде чем она успела бы заметить шок на его лице, он собрался с мыслями и придвинулся к ней. И улыбнулся, заметив, что она не отстранилась.

- Ох, Персик, - прошептал он. – Боюсь, ты не захочешь узнать. – Он глубоко вдохнул аромат ее волос и отступил.

Она тут же окинула его взглядом больших и таких же темных глаз, как его драгоценное «Oreo». Какая-то искорка промелькнула в них, но исчезла слишком быстро, чтобы Каллен успел понять, что это было. Изабелла небрежно откинула волосы назад и равнодушно пожала плечами.

- Не правда, - ответила она, нахмурив носик. – Пошли. Пора делом заняться.

Лицо Каллена расплылось в улыбке и, когда она буквально пронеслась мимо него к входу в парк, легкий смешок сорвался с его губ. Она хотела бы узнать. Ему пришлось пробежаться за ней, чтобы догнать, и, поравнявшись с ней, он засунул руки в карманы джинсов и направился следом за девушкой.

- Итак, - выговорил он, проходя через ворота на мощеную дорожку. – Где обоснуемся?

Изабелла глянула на ясное небо и тепло улыбнулась. Какой прекрасный день.

- Может, устроимся возле пруда? Мне знакомо отличное местечко.

Каллен не понял, отчего она сделала предложение в таком вопросительном тоне, но кивнул и согласно дернул плечом.

- Классно.

Как и всегда, в теплые субботние денечки парк кишел людьми, и Каллену приходилось старательно уворачиваться, чтобы не столкнуться с кем-нибудь или не оказаться на дороге детей или собак. Изабелла заприметила его хмурый взгляд и, не в силах удержаться, хихикнула.

Он выглядел столь растерянным посреди привычной толкотни жителей Нью-Йорка и туристов. Но не потому, что выглядел умопомрачительно со своим высоким ростом, остро очерченным подбородком и бронзовыми волосами. Она не преминула заметить те восхищенные взгляды, которые бросали на него мимо проходящие женщины, но и чувствовала, как растет вместе с тем раздражение (что было чрезвычайно странно).

Втайне Изабелла боялась встречи с Калленом за пределами библиотеки. Она знала, что теоретически ничего плохого не делала, находясь с ним в парке, но душой понимала, что ступает на скользкую дорожку. Она не рассказала об уроке ни Лее, ни Элис или Джейми, осознавая, что от кого-нибудь одного из перечисленных - если и не от них всех - она прослушает лекцию.

Лея, хоть и справедливо умалчивала на эту тему, все же, как и ее брат, была заинтересована, но большого удивления у них бы происходившее не вызвало. А Элис? Ну, в последнее время Элис пропадала: Изабелла была в курсе, что та погрузилась в работу, но временное молчание совсем на нее не походило. От нее пришло всего несколько сообщений. Учитывая, что Изабелла с Питером уже давно не встречалась, ее удивляло, что Элис до сих пор не упомянула об этом. Может, вмешиваться не хочет? Тогда Изабелле были понятны намерения подруги.

- Ты там в порядке, Персик?

Голос Каллена вернул девушку в парк, к кромке воды. Она посмотрела на него, увидев, как наморщил он кончик носа, а взгляд посмурнел.

- Да, нормально все, - ответила она и оглянулась вокруг себя. – Вон там сядем.

Она прошагала по траве и опустила руку, проверяя, не сыро ли на выбранном ею месте.

- Вот, - буркнул Каллен, кинув на траву свою куртку. – Ты можешь… ну, сюда сесть. – Он зарылся рукой в волосах и, забавно нервничая, уставился на воду.

- Трава сухая, - заспорила Изабелла. Конечно, сухая – все лето стояла тридцатиградусная жара.

Каллен пожал плечами.

- Просто сядь уже на эту проклятую шмотку, - потребовал он, махнув ладонью в ее сторону. – Она не кусается.

- Ладно-ладно, - раздраженно закатив глаза, ответила Изабелла и кинула на землю свои вещи. – Спасибо.

Каллен кивнул, смотря за тем, как осторожно она садится, а затем ставит подле себя свою сумку размером с Титаник. Он опустился вниз, рукой задев ее ладошку. И притворился равнодушным, хотя обжигающее тепло, разлившееся при этом по его телу, не замечать было охуенно трудно.

Он быстро зажег сигарету, пытаясь успокоиться, и неспешно откинулся на локти, выдыхая дым через нос. Он посмотрел на воду, поглядел на детей, взбирающихся на статую Алисы из Страны чудес, стоявшую справа от них. В детстве каждую субботу он обожал взбираться на нее. На этом месте встречались его родители. Место обмена…

Он раздраженно фыркнул, поняв, в какое ебанистически херовом направлении скользнули его мысли, и резко затянулся сигаретой.

- Я… хм…

Услышав Персика, Каллен повернулся к ней, радуясь смене темы.

- Я принесла тебе кое-что, - закончила она, потянувшись к сумке.

В ожидании он приподнял брови и удивленно вытаращился на нее, увидев, как она вытаскивает из сумки огромную пачку «Oreo». Он, смотря на нее сквозь солнцезащитные очки и ожидая подвоха, вскоре усмехнулся и фыркнул, что не преминула повторить Изабелла. Она кинула пачку ему на колени.

Каллен затушил сигарету о траву, смотря на упаковку сине-белого цвета, лежавшую на его бедре.

- Не нужно было, - хохотнул он, выдыхая дым.

Изабелла отмахнулась от него.

- Скорее, я для себя печенье принесла, - пробормотала она, увидев, как на его лице появляется удивление. – Знаю, какой ты сварливой скотиной становишься без своего «Орео», а мне это уже по горло надоело. – Она улыбнулась, закопавшись в сумке. – И нет. Молоко я не захватила.

Каллен снова рассмеялся.

- Тогда ладно, - ответил он. Широко улыбнулся Изабелле и сел, разрывая упаковку зубами. – Но серьезно, спасибо. Обожаю эту фиговину.

Изабелла по-доброму засмеялась.

- Пожалуйста.

Она не переставая думала, каким счастливым и спокойным сейчас он выглядел. Таким он был, когда разговаривал о двигателях, работе и байке, который, похоже, обожал.

- Хочешь? – спросил он, протягивая ей печенье и вытворяя языком совершенно невообразимые вещи с белой начинкой.

Она зачарованно уставилась на него.

- Нет, хм, спасибо, - ответила Изабелла, тряхнув головой.

Да разве ж можно ревновать к какому-то сраному печенью?

Она быстро отвернулась от него и вытащила материалы для занятия, разместив их возле Каллена. На предыдущем уроке Изабелла оказалась ошарашенной открытием, что Каллен не знал выбранного ею сонета. Как и следовало ожидать, он взбесился из-за этого. Но после обсуждения и размышления над стихом, он казался более спокойным и явно стремился поделиться с нею своими мыслями. Сегодня они подводили итог. Она вручила ему копию, попросив высказать все то, что они уже выяснили, и откинулась на локтях, готовая слушать его.

Он не разочаровал ее. Казалось, ее подарок, калорийное печенье, пробудило в нем говорливое второе «я». Она любила слушать его. Его голос, даже когда он чертыхался, словно в бархат ее оборачивал. Голос, как и его владелец, был полон парадоксов. Был нежным, но уверенным, громким, но тихим, командным, но вместе с тем и покорным.

Изабелла радовалась, что надела очки. Она могла скрыть сей факт, просто закрыв глаза и слушая его. Его голос, как во многом и его аромат, действовал на нее точно колыбельная: на Изабеллу находило умиротворение.

- Тебе нравится поэма, - заявила она, когда он замолк. Каллен еле заметно пожал плечами.

- Ну да, - ответил он, раскинувшись рядом с ней на траве, где сидела Изабелла, скрестив ноги. – Мне нравятся используемые им метафоры, хотя я не согласен.

Изабелла улыбнулась.

- И с чем же ты не согласен?

Он глубоко вздохнул, отчего футболка стала приподниматься от пояса его джинсов, и взору Изабеллы показался живот. Она старалась не обращать внимания. Очень старалась.

- Сама мысль о том, что секс может быть божественно прекрасным, а вокруг меня в момент кульминации кружат херувимы, кажется бредовой.

При этих словах Изабелла поерзала на джинсовой куртке. И как она могла забыть о том, что Каллен совершенно свободно мог заговорить на тему секса и всего, что его касалось? Не то чтобы она была ханжой, но при подобных разговорчиках Изабелла испытывала странные ощущения. Ей нравилось слышать, как он произносит слова «секс» и «ебать». Но не слишком ли часто?

- Можешь получше объяснить? – тонким голосочком попросила она.

Каллен облокотился на левое предплечье так, чтобы их лица находились на одном уровне.

- Все просто, секс – это секс, - ответил он и обвел ладонями по кругу, стараясь дополнить. Изабелла приподняла брови, ожидая, когда он продолжит.

- Если мужчина и женщина желают одного и того же, то почему бы не удовлетворить потребности? – буркнул он, пожав плечами. - Пусть секс необузданный, жесткий и… не знаю… ну для меня, по крайней мере. – Он ткнул себя пальцем в грудь. – Когда я с женщиной, это…

Он взглянул на Персика и резко замолчал. Она смотрела на него, чуть приоткрыв рот, щеки ее порозовели под солнцем. Во рту у него внезапно пересохло. Какого черта он обсуждает с Персиком свои сексуальные похождения? Каким хреном он думал? Каллен быстро выпрямился и потер руками колени.

- Каллен?

- Что? – бормотнул он, опустив голову вниз. Трава, на которой он сидел, вдруг так внезапно показалась ему охрененно интересной.

- Что ты не договорил? – спросила Персик, тоже опустив голову и пытаясь заглянуть ему в глаза.

- Не важно. Я не собирался… да пофигу. – Он пожал плечами и вырвал кулаком клок травы.

Каллен понятия не имел что, черт возьми, он чувствовал.

Он подсел на секс. Имел множество парнерш, иногда не одну за раз. Не стыдился обнаженки и, конечно, обожал женское тело с присущими ему шелковистой нежностью и изгибами. Регулярно смотрел порнуху и испробовал все виды фетиша – от шлепков до бондажа. Ни один мудак не посмел бы назвать его скромным.

Но упомянув при Персике о сексе с другими женщинами, в груди возникло странное ощущение. Он не чувствовал стыда или смущения, но было как-то неловко осознавать, что он трахал других женщин. И учитывая его репутацию, это было полным абсурдом. Она была обязана предполагать, что список его сексуальных достижений равнялся списку преступлений, но тем не менее он не мог найти слов, подходящих под описание его прошлых сексуальных деяний.

И не важно, хотела ли она знать или нет, но он не собирался рассказывать ей об этом дерьме, как и не собирался расспрашивать о парнях, с которыми она была. Черт побери. Каллен почувствовал, как сжались в кулаки его руки при этой невинной мысли.

Сбитая с толку и несколько возбужденная Изабелла почти ощущала исходящие от Каллена волны смущения, в то время как сам он, сидя на траве, вымещал на ней все свою тревогу. Ей пришлось не по душе, как резко он замкнулся в себе, и Изабелла сразу же принялась продумывать способы улучшить ему настроение. Она посмотрела на часы, увидев, что они проговорили уже больше часа, а затем глянула на палящее солнце.

- Знаешь, - сказала она, приподняв с плеч волосы, и завязала их в свободный пучок резинкой, до этого бывшей на ее запястье, - я бы убила сейчас за фруктовый лед.

Каллен, раскрыв рот и чувствуя, как сжимается в промежности, смотрел, как она теребит в руках волосы, и согласно кивнул, дабы у него вдруг ненароком не вывалился язык изо рта. Или не набросился на нее. Ебать-копать, какой же ошеломительной женщиной она была. Его взгляд медленно прошелся по ее телу, впитывая красоту и совершенство. Ямочка на ее шее, переходящей в плечи, просто притягивала к себе его губы. Он мечтал провести языком от этого местечка до мочки уха и впиться в нее зубами, чтобы узнать, так же ли она приятна на вкус, какой кажется на первый взгляд и нюх. Он не сомневался, что она окажется офигительно восхитительной.

Он опустил голову между коленями и постарался убить на корню стон возбуждения и неудовлетворенности.

Изабелла вытащила кошелек из сумочки.

- Тебе принести?

Он быстро глянул на нее, увидев, как она надвигает очки в волосы и ждет его ответа.

- Хм. - Он поднес руку к заднему карману, чтобы достать бумажник. – Да, принеси, но вот. – Он вытащил десятидолларовую банкноту. – Плачу я.

Изабелла перевела взгляд на деньги и выгнула бровь. Каллен сделал выдох. Приехали, мать вашу.

- И почему лучше, чтобы оплатил ты? – спокойно выговорила она.

Каллен не смог сдержать улыбку, уже заранее предугадывая ее отношение к тому, что за нее платит парень.

- Потому что хочу, - непринужденно ответил он. – А теперь соскакивай со своей феминистской колокольни и бери сраные деньги. Я все равно тебе за «Oreo» должен.

- У меня у самой деньги имеются. Я хочу заплатить, - возразила Изабелла.

- Срань болотная, Сладкие Щечки.

- Не называй меня Сладкими Щечками.

- Тогда дай я заплачу за твое проклятое мороженое.

Легкая улыбка окрасила губы Изабеллы, и она выхватила из его рук деньги.

- Ладно, Каллен, разрешаю тебе заплатить, - самодовольно заявила она. – Но с условием, что ты тоже что-нибудь будешь.

Каллен приподнял в улыбке левую половину рта и вернулся в прежнее положение, развалившись на траве. Становясь командиршей, она выглядела ну совсем уж сексапильно. И ему это нравилось.

- Мы что, ведем переговоры, Персик?

- Точно, - кивнув, ответила она. – Не люблю есть в одиночку. Так что ты выбираешь?

Каллен посмотрел на мужчину, стоявшего возле пруда рядом с морозильной камерой, и улыбнулся.

- Тогда я тоже буду фруктовый лёд, - сказал он, повернувшись к Изабелле. Он поднес руку к своим очкам и, наклонившись к ней, натянул их на нос. Не отводя от нее взгляда, он прошептал: - Со вкусом персика.