Бешеная ярость.

Вот и все, что он мог сейчас чувствовать.

Все, о чем мог думать — самая настоящая неподдельная ярость.

Когда Джейкоб подслушал телефонный разговор Бирса, и все кусочки пазла сложились в единую картину с обескураживающей и ужасающей ясностью, клокотавший в нем гнев обрушился на противника горячей необузданной волной. Костяшки пальцев побелели — с такой силой он вцепился в лацканы пиджака Бирса и вмазал его в стену. Голова гудела от миллиона различных вопросов и еще большего количества свирепых и бурных эмоций.

«Да, Джейкоб. Он твой сын».

Ни разу за всю свою жизнь, что бы Джейкоб Блэк ни сделал, сказал или был тому свидетелем, ни разу он не находился в таком ужасе от нескольких коротких слов.

Сын.

У него был сын. Сын, о существовании которого он так долго не ведал; сын, который сейчас, по всей видимости, уже ходил и говорил.

Перед глазами Джейкоба предстал образ маленького улыбающегося мальчонки с черными как смоль волосами и темными глазами. Хватка на лацканах Бирса ослабла, колени медленно подогнулись. Он приземлился задницей на пол, шумно дыша и хватаясь за грудь. Спиной оперся о стену.

Он обхватил колени своими крупными руками и прижал ноги к туловищу, спрятав залитое слезами лицо. Он плакал как никогда раньше. Плакал, потому что был зол и едва мог сдержать это чувство. Плакал отчасти из жалости к себе, оставшемуся без своей жизненно необходимой половинки, и плакал, переживая за Ванессу.

Его чудесная Ванесса, которой в полном одиночестве пришлось растить их маленького мальчишку. Господи, что она наверняка о нем думала. Каким трусом, обманщиком, чертовым куском дерьма его считала.

И она имела на то полное право.

— Джейкоб, — голос был хриплым и сочувствующим. — Джейкоб, да откуда тебе было знать?

Широкая ладонь легла ему на плечо и легонько сжала.
— Все хорошо, мужик. Все нормально.
Джейкоб затряс головой и крепко зажмурился. Нет.
Нет, ни хрена нормального в этом нет.
— Аро убил бы вас. Если бы Ванесса осталась с тобой, он расправился бы со всеми вами. У нее оставался единственный выбор. — Вдруг оказалось, что Бирс сидит с ним рядом.

— Этот… — У Джейка дрогнул голос. — Этот ублюдок… он все у меня отнял.

— Понимаю, — тихо ответил Бирс. — Он и со мной так же поступил.

Джейкоб поднял голову и взглянул на сидящего рядом мужчину.
— Что? — Сел, откинув голову к стене. — Почему это дело так охренительно важно для тебя?

Бирс вымученно улыбнулся, пялясь на свои руки. Прошла долгая мучительная минута прежде, чем он начал рассказывать.

— Тридцать лет назад моя мать работала служанкой в доме Бартоллини. Она была красивой и невинной девушкой и как-то раз приглянулась Аро Бартоллини, старшему сыну Джозефа Бартоллини, любимому сыну и наследнику многомиллионного оружейного наркобизнеса. Династия Бартоллини стояла превыше всего, но туда никак не вписывался незаконнорожденный ребенок. Вообще никак.

Бирс упрямо смотрел на Джейкоба, остервенение в его голосе только усилилось.
— После интрижки длительностью в год, он приказал моей матери сделать аборт и уволил ее. Выкинул из дома, наплел своему отцу чуши, будто девушке нужно заботиться об умирающей матери. — Бирс покачал головой. — Оставил ее ни с чем. Она была для него пустым местом. Как и я.

Джейкоб в шоке уставился на собеседника. Вот те ни хрена…

— Он… он твой отец?

Бирс затряс головой.
— Нет, — решительно заявил он. — Он мне не отец. Он говняный донор спермы с пистолетом. — В его глазах плескалось желание отомстить. — Человек, который любит только себя. Его интересуют деньги и ничего кроме. Ему даже на Несси плевать.

Джейкоб резко выпрямился от обескураживающего открытия.
— Господи, да она же тебе сестрой приходится.

Бирс кивнул.
— По отцу. Но даже притом она единственная семья, которая у меня есть — она и мой племянник.

Джейкоб закрыл глаза и запрокинул голову назад.
— Бля, ну и чертовщина.
Бирс подтолкнул руку Джейкоба локтем.
— Следуй плану, Джейкоб, и обещаю, что эта чертовщина уляжется, а ты, Ванесса и Бен будете вместе.

Джейкоб чуть не свернул себе шею.
— Б-бен. Моего сына зовут Бен?

Бирс тепло улыбнулся.
— Да. Бенджамин Джейкоб. Бьюсь об заклад, у Бартоллини чуть инфаркт не случился, когда он услышал второе имя внука.

Мужчины прыснули со смеху, и этот звук странным эхом разошелся по узкому коридору. Джейкоб потер глаза кончиками пальцев и подавленно вздохнул.

— Мой сын меня даже не знает. Дерьмо. Сколько я потерял. — Он закрыл глаза и облизал губы. — И Ванесса. Давно это было. Столько всего произошло. Я даже не представляю, что ей скажу.

— Ты поймешь, — тихо молвил Бирс. — Когда придет время, ты сразу поймешь, что сказать.

Каллен с удобством и с лежащей на нем Беллой развалился на диване, закинув руки за голову. Даже притом, что глаза его были закрыты, он знал, что она на него смотрит. Парень шкурой ощущал тепло ее взгляда и наслаждался покалывающим чувством зарождающегося желания. Он сделал глубокий вдох и выдохнул, улыбнувшись ощущению веса женщины на своей груди. Он чувствовал себя живым, любимым и бескрайне счастливым.

— Не знаю, что бы я сделала, если бы тебя потеряла, Эдвард, — голос Беллы прозвучал сдавленно и испуганно.

Каллен медленно распахнул глаза и посмотрел на нее. Он водила пальчиками вдоль ворота его футболки и кусала губу. Взгляд ее был удрученным, а огонь, так часто видневшийся в нем, исчез. Каллен аккуратно коснулся пальцами ее подбородка и приподнял ее голову.

— Эй. Ты меня не потеряешь, — пылко заверил он. — Я здесь. Я в порядке и никуда не исчезну.

Белла заморгала, зашевелившись на нем.
— Знаю, но…

— Нет, — перебил Каллен. — Никаких «но». — Подтянув Беллу к себе поближе, он сел и обхватил ее хрупкое личико ладонями. — Я знаю, что ты напугана, детка, и знаю, что причина тому твоя потеря и гнев, но со мной ничего не случится. Ничегошеньки.

Она открыла было рот, чтобы возразить, но не успела, потому что в следующую секунду губы Каллена впились в ее рот. Поцелуй вышел отчаянным и смачным, и уже через мгновение Белла сдалась и запустила пальцы в его волосы. Каллен простонал, когда их языки соприкоснулись, и ахнул, настойчиво и уверенно спустив руки на ее грудь. И вкус и ощущения дарила она чертовски невероятные. Каллен улыбнулся, как только она крепко обхватила его за шею, желая и нуждаясь в большем соприкосновении. Он прикусил ее за губу и выдохнул ей в рот, спускаясь поцелуями по нежной коже шеи, утробно рыча.

По квартире разнесся звонок домофона, став похоронным звоном для восставшего члена Каллена.

Он рявкнул в шею Беллы:
— Это еще кто, бля?

Господи, они и так еле выгнали Розали!

— Не знаю, — ответила Белла, недвусмысленно шевельнув бедрами.

— Не обращай внимания, — рыкнул Каллен, схватив ее за попу и приподняв, а заодно и вдавившись там, где у нее сейчас точно было тепло и влажно.

— Это твоя квартира, — хихикнула она и простонала в ответ. — Я-то хоть весь день могу не обращать внимания. А вот с тобой ситуация обратная, нужно узнать, вдруг дело важное.

Домофон снова затрезвонил, на сей раз настойчивее, и Каллен заскрежетал зубами, расстроенно падая навзничь.

— Богом клянусь, — заворчал он, грубо приподняв Беллу со своих колен, — если кто-то умер или сейчас при смерти, я сам добью придурка.

Он встал, приводя себя в приличный вид, и прошагал по квартире. Услышав смешок Беллы, показал ей средний палец.

— Что? — рявкнул парень в приемник, отметив неодобрительный взгляд Беллы, которая сейчас поправляла спутавшиеся волосы.

— Э-э-э, простите за беспокойство, мистер Каллен, — залебезил Фред. — Но к вам пришел мистер Деймон. Говорит, дело срочное.

От раздражения Каллен стукнулся лбом о стену.
— Он мертв или помирает? — сухо спросил он.

В ответ — удивленное молчание.
— Простите, сэр, я не…

— Забей, Фред. Пускай поднимается.

Шлепнув трубку, Каллен снял с двери цепочку.
— Это Джейми, — сказал он, отвечая на вопросительный взгляд Беллы. — Думаю, сейчас узнаем о реакции Питера.

Он прошелся до холодильника и вытащил три бутылки пива. Он все так же не являлся главным фанатом Джейми, да и представить себе подобного не мог. А если уж припомнить, как тот пялился на его Персик, то у Каллена и вовсе кровь в жилах стыла и чесались кулаки, но этот засранец много для них сделал. Меньшее, что он мог предложить этому козлу — бутылку холодного пива.

— Думаешь, все прошло хорошо? — спросила Белла, резво носясь по квартире, чуть не споткнувшись по пути.

Впервые Каллен вдруг отметил ее бледность. Под глазами залегли тени, а скулы прочерчивались более отчетливо. Она нервно ломала руки и постоянно кусала губы, отчего те пересохли и потрескались. Откровенно говоря, она выглядела смертельно уставшей. Каллен ощутил укол вины, а по шее от гнева поползли мурашки.

Он медленно отставил бутылки и подошел к ней. Перекинул за плечо волосы, притянул к себе и обнял как можно крепче. Она точно схуднула.

— Я уверен, что все прошло хорошо, — тихо ответил он. — Меня больше ты волнуешь.

Она напряглась в его объятиях.
— Я?

— Да, — сказал он, приподняв голову и посмотрев на нее. — Солнце, выглядишь жутко уставшей. — Он провел кончиком указательного пальца по коже у нее под глазами. — Ты слишком обеспокоена. Ты спишь вообще?

Большую часть ночей она провела у него в квартире, а он всегда считал, что она спит крепко. Он ложился сзади нее, обнимал, и в такой позе они засыпали. Во всяком случае, так ему казалось.

— Нормально я сплю, — уклончиво ответила она, пожав плечами. — Но в голове много мыслей крутится.

Из-за меня…

Так и не произнеся эти слова вслух, Каллен тем не менее чуял в глотке их дерьмоватый привкус. Он вздохнул и закрыл глаза, пытаясь побороть растущее в нем чувство вины. Маленькая ладошка Беллы, коснувшаяся его щеки, лишь временно облегчила его муки.

— Со мной все хорошо, — ласково сказала она.

Каллен открыл глаза и окинул ее скептичным взглядом.

— Все будет хорошо, — исправилась она, иронично улыбнувшись. — Как только пойму, что мы добились желаемого, сразу же почувствую себя лучше.

Каллен ссутулился.
— У меня чувство, будто я бросил тебя одну переживать это все, — раздосадовано признался он. И правда, ему стоило быть повнимательнее к состоянию Беллы.

— Не дури, — пожурила Белла. — Чем ты можешь еще помочь, когда и так рядом? Ты был невероятен. Большего я у тебя и просить не смею.

Она зачарованно провела пальцами по татушке у него на предплечье.
— Кроме твоего обещания не лезть на рожон.

Каллен медленно кивнул.
— Обещаю, — прошептал он, наклонившись и с нежностью ее поцеловав.

— Это все, что мне нужно было услышать.

— Ты всё для меня, Персик, — замурлыкал Каллен, снова притянув ее к себе и уткнувшись лицом в ее волосы.

Она встала на цыпочки и прильнула к нему.
— Я тебя люблю.

Раздался легкий стук в дверь, а следом в щели показалось любопытное лицо Джейми. Он громко прочистил горло.

— Помешал? — с налетом сарказма поинтересовался он.

— Да, — ответил Каллен, чувствуя щекой, как улыбнулась Белла. — Но заходи, будь так добр.
Джейми закатил глаза и зашел в квартиру.
— Беллс, привет, — поздоровался он, взмахнув рукой.

Белла выпуталась из крепкой хватки Каллена и подошла к другу.
— Привет, Джей. — Она улыбнулась и обняла его. От этого жеста Джейми растерялся под острым как кинжал взглядом Каллена, направленным в его сторону, но обнял подругу в ответ.

Белла выпрямилась, ожидая новостей.
— Итак, — нетерпеливо начала она, — как все прошло?

— Белла, пусть парень для начала пива хлебнет, — вмешался Каллен, протянув Джейми бутылку, и тот благодарно кивнул.

Каллен махнул рукой в сторону дивана и, направившись за ними, сел последним. Ему пришлось признать: он охрененно нервничал из-за новостей, которые принес им Джейми. Питер не из тех, кого с легкостью можно подвинуть в сторону. Несмотря ни на что, ответная реакция от него еще последует. Каллен это чувствовал. Нутром чуял: невзирая на результат, Питер будет искать расплаты.

Подумав об этом, Каллен тяжело сглотнул.

Питер его не жаловал. Отнюдь. Напротив, Питер знал нужных людей и, будучи тем еще мошенником, использовал их, чтобы обхитрить своих врагов и выведать их уязвимые места. Его уверенное поведение в бизнесе отражалось в документации, а сам он был уважаем людьми, с которыми имел дело. Вот что делало его таким беспощадным.

Каллен бегло бросил испуганный взгляд в сторону Беллы. Нет. Не бывать этому. Пусть этот пидорас только попробует.

Джейми медленно отпил пива и ослабил узел галстука. Хохотнул, увидев, что Белла потрясывает от нетерпения ногой, сидя рядом с Калленом.

— Все прошло хорошо, — наконец сказал Джейми. — Белла, расслабься, пожалуйста.

— Правда? — быстро спросила она, проигнорировав его просьбу. — Он согласился. Он сказал, что выполнит наши условия и…

— Все сложно и нудно, — перебил ее Джейми, подняв вверх ладонь. — Но суть верна: Каллен теперь имеет свободу воли и полный доступ к своим акциям, а также является полноправным владельцем WCS Communications. — Он перевел взгляд на Каллена. — Жди звонка от другого своего адвоката.

Каллен наклонил горлышко бутылки в сторону Джейми.
— Жду не дождусь.

Джейми посмотрел на Беллу.
— Честно, все прошло лучше, чем мы надеялись.

И ее друг продолжил рассказывать о реакции Питера с той минуты, как он зашел в кабинет, когда увидел компрометирующие фотографии, и когда уходил Джейми. Кален заметил, что ему действительно стало спокойнее, как будто все было отлично, как он и предугадывал. Но терять бдительность еще рано.

— Какой ответный ход нам стоит ожидать? — тихо спросил Каллен, отдирая от бутылки этикетку.

Джейми сделал глубокий вдох и выпрямился в кресле.
— Не знаю, — искренне ответил он. — Влияние Питера распространяется очень далеко, он заручился огромной поддержкой.

Белла нахмурилась.
— Но мне казалось, ты сообщил, что мы застрахованы по всем пунктам.

— Да, — бросил Джейми. — Из этой передряги ему ни за что не выскользнуть. Правление проинформировано, и они приводят решение в исполнение. — Он замолчал. — Но есть сплетни о том…

Из-за молчания Джейми любопытство Каллена достигло пика.
— Какие?

Джейми потер ладонью шею.
— Каким бы острым умом ни был наделен Питер, есть в его бизнесе некоторые делишки, которые, как бы сказать, не являются такими до визга прозрачными, какими он представляет их перед правлением и держателями акций. Пока я собирал материалы, наткнулся на некоторые… документы.

— Документы, — с легким раздражением повторила Белла.

— Да, — подтвердил Джейми. — Вам не о чем волноваться, поверьте. Я передал эти материалы… соответствующим органам. На опыте знаю, в таких ситуациях лучше этими делами пусть занимаются они.

Каллен ухмыльнулся смыслу выбранных Джейми слов.

Уклонение от уплаты налогов? Наркотики? Отмывание денег? Боже, да он на все способен.

Каллен, черт возьми, надеялся: что бы это ни было, пусть кузен понесет самое тяжкое наказание.

— Уверен, — продолжил Джейми, — мы еще услышим об этом, если в том, что я накопал, есть хоть какая-то доля правды.

Белла потерла лицо и вздохнула.
— В любом случае, — тихо сказала она, — мне не хватит слов благодарности, Джейми. Спасибо.

Щеки Джейми окрасились румянцем. Он пожал плечами и уставился на свои ботинки.
— Без проблем.

Каллен прокашлялся.
— Спасибо, мужик. Буду должен.

Джейми улыбнулся.
— Сто пудов. Счет у тебя на мейле.

Каллен рассмеялся.
— Уверен, что теперь даже я смогу расплатиться по твоим грабительским расценкам, да?

— Вполне, — парировал Джейми и чокнулся с ним горлышком бутылки с громким звоном.

Джейкобу наконец удалось подняться с пола конспиративной квартиры и добраться до ужасно неудобного кресла в комнате, насквозь провонявшей плесенью и застарелым одеколоном. Как будто ему было до того дело. В какой-то момент рядом с ним оказалась чашка чуть теплого кофе и пачка сигарет, которую он тут же открыл.

Только звук царапающих по линолеуму ножек стула вынудил его поднять голову, до этого лежавшую на предплечьях. Агент Бирс смотрел на него с сочувствием, благодарностью и… чем-то еще, только Джейкобу не удавалось распознать. Он выглядел уставшим, измотанным, полным противоречий. Бирс яростно потер лицо и шумно выдохнул через нос.

— Что? — насупившись, спросил Джейкоб. — Что случилось?

Бирс старался не смотреть на Джейкоба, вместо того пялясь в стену за его спиной. Он сжал руки в кулак и положил на них подбородок. От силы, с которой он сжимал пальцы, они громко щелкнули.

— Ощущение… Блин, ощущение, что я в безвыходном положении, — ответил он.

Джейкоб ждал, что он пояснит свои слова, махнув вопросительно ладонями.

— Джейкоб, ты должен понимать, что безопасность моих сестры и племянника для меня превыше всего.

Джейкоб кивнул. Он это прекрасно понимал и был тому рад. Он доверял Бирсу. Доверие пришло не сразу, конечно, но оно было. Джейкоб увидел, как Бирс вытаскивает из кармана маленький скомканный обрывок бумаги, благоговейно держа между пальцами.

— И я бы никогда не сделал ничего, что могло бы подвергнуть опасности операцию. — Он покачал головой, и в глазах его вспыхнула решимость. — Я угрохал кучу сил, чтобы это случилось.

Джейкоб непонимающе нахмурился и тряхнул головой, словно пытаясь очистить ее от всей этой кучи информации, которую ему преподнесли.

— Я не понимаю, Бирс, — признался он, — о чем ты толкуешь?

Бирс замер и уставился на Джейкоба. Их взгляды скрестились, и агент, положив обрывок на стол, медленно пододвинул его Джейкобу. На лице того ни мускул не дрогнул, когда он взглянул на него. Увидев написанное, Джейк почувствовал, как воздух внезапно улетучился из его легких.
Ванесса, номер телефона.

Он метнул взгляд на агента, голова гудела, а сердце громко било по ребрам.
— Ты?.. Что ты?.. это?

Он беззастенчиво бормотал, не в силах выразить искреннюю радость и, как бы парадоксально ни звучало, открыть страх, который охватил его с головы до пят.

Это происходит в самом деле? У него действительно есть связь с ней? Связь, о которой он мечтал в самые жуткие моменты своей жизни. Он сможет услышать ее прелестный голос еще раз? Неужели у него появилась долгожданная возможность наконец-то рассказать, как сильно он ее любит — как в самую первую встречу, когда только взглянул на нее?

Он завороженно провел мизинцем по этим цифрам. Ванесса. Его чудесная девочка.

— Она попросила меня передать номер тебе, — тихо сказал Бирс.

Джейкоб заговорил:
— Ты говорил с ней. — Он сглотнул. — Обо мне.

Бирс не удержался и закатил глаза.
— Блэк, да она только о тебе и спрашивает. Брось.

Джейкоб почувствовал, как в глотке образовался огромный комок, а уголки рта растянулись в подобии улыбки.

— Смысл в том, Джейкоб, — упрямо продолжил Бирс, — если мой начальник узнает об этом, нам обоим несдобровать.

Хорошее настроение Джейкоба резко растворилось, стоило его так грубо вернуть с небес на Землю.
— Она тоже окажется в опасности?

— Нет, если воспользоваться с умом, — быстро ответил Бирс. — Телефон тайный, не прослеживаемый, но каждые двадцать четыре часа доступно для разговора только три минуты… и… я уже звонил ей сегодня.

Джейкоб откинулся на спинку стула, и виноватое молчание Бирса заполнило комнату как тяжелый смог.
— И долго?

— Девяносто секунд? — Бирс выглядел неимоверно раскаивающимся. — Прости, мужик, я…

— Эй, не парься, — перебил Джейкоб. — Ты вообще не обязан был во все это влезать. К тому же я жил, не слушая ее голос очень давно, Бирс. Девяносто секунд — большее, о чем я мог бы просить.

Бирс увидел, как Джейкоб просовывает бумажку себе в карман.
— Будь осторожным, Джейкоб, — настойчиво попросил он. — Девяносто секунд. Скажи, что тебе нужно, и вешай чертову трубу.

Джейкоб кивнул и глубоко вздохнул, думая о том, что, черт его дери, он скажет женщине, которая забрала с собой его сердце, матери его сына.

Девяносто секунд. Господи.

Это могло бы стать и целой жизнью.

— Куда едем? — спросила Изабелла, когда Эдвард протянул ей мотоциклетный шлем.

— Сюрприз, — с ухмылкой ответил он. — Просто получай удовольствие. — Он перекинул ногу через Калу и улыбнулся, почувствовав, как устраивается у него за спиной Изабелла. Она крепко обхватила его руками вокруг живота и прислонилась головой к спине.

— Быстро или медленно? — задал он вопрос, положив пальцы на замок зажигания.

Она рассмеялась ему в спину.
— Только быстро, родной, — промурлыкала девушка.

Офигенно клево.

Первый рев двигателя и последующий грохот пустили искры неописуемого удовольствия по ногам Эдварда. Ловко выехав из гаража и окинув взглядом дорогу, он вмазал по сцеплению и с силой дернул за правую ручку газа, разулыбавшись как дурак, когда услышал визг удовольствия от Изабеллы.

Ночь в Нью-Йорке выдалась морозной. Воздух был пропитан духом ожидаемого снега и холода, пока влюбленные на скорости мчались по Бродвею, маневрируя между машинами, словно в слаломе.

Изабелла вцепилась в Эдварда, закрыв глаза и чувствуя, как рычит и подпрыгивает под ней машина. Давненько они не ездили вместе, и на одно мимолетное мгновенье она позволила себе окунуться в воспоминания об их первой поездке. Казалось, минуло миллион лет, как он купил ей хот-дог в Центральном парке и танцевал с ней под напевающего песню Синатру. В ту самую ночь он признался ей, кто он такой. В ту ночь они впервые занялись любовью. В ту ночь он украл ее сердце.

Нет. Он не крал, она добровольно отдала ему свое сердце во владение.

И сделала бы это снова. И снова. И снова.

Сколько событий произошло в их жизни. Сколько испытаний и невзгод им пришлось пережить, но они справлялись, стойко сопротивляясь им и готовясь препятствовать всему, что осмелилось бы разлучить их. Несмотря ни на что, она готова на долгий путь. Она целиком и полностью рядом с ним, потому что, только представив себя без него, она стала бы никем.

Байк медленно остановился рядом с небольшим китайским ресторанчиком, название которого красным светом горело над дверью. Изабелла почувствовала, как Эдвард взял ее за руку, лежавшую у него на животе, и оставил на ее пальчиках легкий нежный поцелуй.

— Поднимайся, Персик, — шепнул он. — Я так голоден, что слона сейчас завалю.

В ресторане стояла тишина — внутри было всего две пары и компания из четырех человек. Изабелла шла за Эдвардом, держа его за руку, к столику в укромном углу, подальше от любопытных взоров. Официант улыбнулся и протянул им меню, спросив, что они будут пить. Оставшись наедине, Эдвард положил руку поверх руки Беллы, словно нуждаясь в любой физической близости с ней.

Улыбнувшись, Изабелла перевернула руку ладонью вверх и переплела их пальцы.

— Ты в порядке? — тихо спросил он, смотря на нее таким взглядом, что у нее в груди заныло от желания.

— Все отлично. Спасибо, что привез меня сюда.

Он скромно пожал плечами.
— Как-то захотелось побыть наедине. — Он погладил ее запястье большим пальцем. — Мне тебя не хватает.

— Милый, — прошептала Изабелла.

Эдвард стыдливо глянул на нее.
— Дебильно звучит, ведь мы видимся почти каждый день. Не понимаю. Бля, я не могу этого объяснить.

И не пришлось. Изабелла полностью понимала, что он имел в виду. Не то чтобы они что-то упустили, ведь у них было все: их любовь, их тихие заветные посиделки в уединении, когда казалось, что в мире никого кроме них двоих не осталось. И все же, с недавних пор казалось, что совсем немного выдавалось у них мгновений, когда они были просто вместе.

— Теперь я с тобой, — сказала она. — Только ты и я.

— Моя любимая фраза, — ответил он с причудливым страстным блеском в глазах, от которого у Изабеллы запульсировало между ног. Она быстро почувствовала пустоту в животе. Слова Эдварда звучали правдивее, чем он сам это понимал. Будто вечность миновала с той поры, когда они занимались любовью в последний раз, просто валялись в постели и молча наслаждались ощущением кожи друг друга.

Когда им принесли напитки, Изабелла отложила меню и игриво прищурилась.

— Если это очередная уловка затащить меня в постель, мистер Каллен, — она демонстративно возвела рукой к своему бокалу, — то тебе придется постараться, одной китайской еды и вина не хватит.

Эдвард громко расхохотался, и смех его напомнил об ирисе и шерстяном свитере.
— Я прекрасно знаю, что вас нелегко соблазнить, мисс Свон, — самодовольно возразил он. — Именно потому я принес это.

Изабелла недоуменно уставилась на Эдварда, который достал небольшую черную коробочку и осторожно пододвинул к ней. Она вытаращила глаза, но он без слов ухмыльнулся, глядя на нее.
— Это тебе.

Она прочистила горло и спустя миг удивленного молчания взяла бархатную коробочку и положила себе на ладонь. Задержав дыхание и чувствуя на себе жадный взгляд Эдварда, она медленно открыла ее, увидев пару бриллиантовых сережек квадратной формы, стоимость которых наверняка равнялась зданию, в котором они сейчас находились.

Эдвард замер в неестественной для себя позе, сложив руки будто в молитве и прижав указательные пальцы к губам. Изабелла чувствовала на себе его взгляд. Он ждал, пока она в изумлении смотрела на изящное украшение в своих руках.

— Мне… мне хотелось что-нибудь тебе подарить, — запинаясь, объяснил он. — Что-то… не знаю… что продемонстрировало бы мои к тебе чувства. — Он замолчал. — Тебе… тебе они нравятся?

Его голос звучал тихо, но был полон надежды. Когда она подняла на него глаза, его лицо выражало волнение, робость и любовь одновременно. В ту же секунду она прослезилась, и его потрясающее лицо стало расплываться перед глазами. И как бы Изабелла ни пыталась, сморгнуть слезы никак не выходило.

Эдвард натянуто рассмеялся:
— Надеюсь, это слезы радости, потому что хренову квитанцию я посеял.

Изабелла тоже рассмеялась. Она не сводила взгляда с сережек, которые в ресторанном свете просто блестели и искрились.
— Это… это слезы радости, Эдвард, — вымолвила она. Медленно подняла на него взгляд и прикусила губу. — Они великолепны.

На лице Эдварда появилась радостная улыбка, а с губ сорвался вздох облегчения.
— Это ты великолепна.

Изабелла стерла слезы, чувствуя, как от его слов заливаются румянцем щеки и ползут по шее мурашки.

Эдвард хохотнул и, опустив ресницы, посмотрел на нее.
— Ты не собираешься сказать хотя бы «возможно»?

Изабелла медленно покачала головой.
— И быть такой предсказуемой?

Эдвард зафыркал и приподнял брови, приятно удивившись.
— Это похоже на мою девочку.

Изабелла повернула коробочку к нему.
— Поможешь надеть?

Длинные тонкие пальцы Эдварда уверенно сражались с тугим зажимом в форме бабочки на каждой сережке, а изо рта вырвалось немало ругательств. От нежности, с которой он вдел каждую сережку в уши Изабеллы, у нее перехватило дыхание.

— Что думаешь? — спросила она, как только он закончил и перекинул ей волосы за спину, чтобы рассмотреть получше свою работу.

Он смотрел на нее, открыв рот, как будто собирался вот-вот что-то сказать, но снова его закрывал, словно те слова, которые приходили ему на ум, и близко не подходили.

Он вздохнул.
— Думаю, что люблю тебя, — прошелестел он. — И думаю, что ты самое идеальное создание, которое я видел в своей жизни.

Плечи Изабеллы чуть заметно опустились, будто его слова оказались такими тяжелыми, что она оказалась не в силах удержать их вес. Сердце заныло от силы его любви и нужды в ней и забилось в совершенной синхронности. Сказать честно, она с радостью бы отдалась ему во власть, позволила бы ему спрятать ее, задушить. Она укрылась бы в коконе его обожания и без зазрения совести просила бы еще и еще.

Ей нужно еще больше его — больше вокруг нее, в ней, в ее сердце. Она вдруг отчаянно возжелала каждый его дюйм рядом с ней.

У нее сбилось дыхание от того, как быстро начало нагнетаться ее желание к нему. Эдвард, почувствовав, что атмосфера накалилась, бережно обхватил ладонью ее лицо. Она прильнула к нему, оставив в центре ладони нежный неспешный поцелуй. В теле все заискрилось от прикосновения.

— Персик, — хрипло пробормотал он, — что случилось?

Пристально вглядываясь в его глаза, Изабелла просипела:
— Ты мне нужен.

Она снова поцеловала его руку, на сей раз напористее, и вдохнула опьяняющий аромат его одеколона на манжете черной толстовки. Этот запах пустил горящую стрелу в низу ее живота, поджег бензин, яростно запылавший в ее венах.

— Эдвард, ты так мне нужен, — охнула она. — Я… господи.

Ни сделав ни глотка и не откусив ни кусочка, Эдвард мигом все понял.

— Пойду оплачу счет.

Ванесса сидела в кресле-качалке из сосны, что стояло в углу бело-голубой детской, придерживая у ротика сына бутылочку с теплым молоком, из которой он сонно пил. Она неспешно поглаживала мягкие черные волосики на макушке у мальчика, который проваливался в глубокий сон, и провела кончиками пальцев по нежной румяной щечке. Искупанный и одетый в пушистый комбинезон голубого цвета, он был для нее самым дорогим и хрупким существом во всем мире. Она прикоснулась в ласковом поцелуе к его лбу и улыбнулась, когда он обхватил своими крошечными пальчиками ее пальцы.

— Я рядом, Бен, — прошептала девушка. — Я всегда буду с тобой.

С материнской заботливостью держа на руках спящего Бена, Ванесса аккуратно положила его в кроватку, подоткнув вокруг одеяльце. Она прислонилась к краю колыбели и завороженно наблюдала за его мерным дыханием. Во сне, с выпяченными вперед губками и закинутыми за голову руками, он еще больше походил на Джейкоба, и от этого сердце Ванессы каждый раз болело еще сильнее.

Уходить от Бена по ночам всегда было трудно. Повелеваясь материнскому инстинкту, ей хотелось присматривать за ним как верный страж, защищать от всяческой угрозы, от всех — и сегодняшний день не стал исключением. С недавних пор Ванессе стало казаться, что она проживает каждый день, будто увязая в зыбучем песке. Изо всех сил она старалась мириться с неусыпным контролем отца, назойливой матерью и многочисленными следопытами, которые наблюдали за ней круглосуточно.

Она все время ждала, что грянет неминуемая беда, что все начнет рушиться и разваливаться на части.

Прошло четыре часа, как она созванивалась с братом, который сообщил, что работает с Джейкобом, и Ванесса взмолилась, прося разрешения поговорить с ним, услышать его голос еще разок.

Конечно, он отказал ей. Это опасно, сказал Райли. Это представляет огромную угрозу для всех них. Разве могла она поспорить с этим? Безопасность Бена и Джейкоба — самое главное для нее. Они самые дорогие для нее люди. Они представляли собой две половинки ее сердца, и без них она стопроцентно погибнет.

Тихо выйдя из детской и направившись в свою спальню в конце коридора, Ванесса включила настольную лампу и рухнула на кровать. Как же она устала. Она падала от физической усталости, голова болела от беспокойства. Ванесса надеялась, что как только все закончится, ей больше не придется жить под отцовской крышей и опасность больше не будет ей угрожать. Райли просил набраться терпения: отца скоро посадят. Ванесса пыталась спорить с ним, ускорить процесс, но Райли умолял подумать о нависшей угрозе.

Нет, ну разумеется, она не забывала о грозящей опасности, но все равно чувствовала, будто медленно сходит с ума. Чемодан уже был собран и спрятан под кроватью. Ванессе не раз в отчаянии хотелось схватить его и уехать. Она даже поспорила сама с собой, как быстро люди отца поймают и упекут ее, сопротивляющуюся и орущую, обратно в эту тюрьму.

Она молча прижала предплечья к лицу и горько заплакала. Она всегда плакала в одиночестве. Никто не должен видеть ее слабость. Она каждую минуту должна играть послушную верную дочь. Только в своем святилище — спальне и в глухой тишине она позволяла отчаянию завладеть ею. Оно оплетало ее грудь как змея и сдавливало так, что Ванесса начинала задыхаться. И часто это ощущение ей нравилось. Хоть оно служило ей напоминанием, что она еще жива и способна что-то чувствовать.

Спокойствие, — пожелала она себе. — Спокойствие.

Вибрация телефона, лежащего в кармане, побудила ее резко выпрямиться. Райли.
Завозившись, она все же вытащила трубку из джинсов, нажала на кнопку ответа и прижала к уху.

— Райли, — глотая слезы, выдавила она. — Райли, все хорошо?
Лоб покрылся капельками пота.
— Есть новости? Как Джейкоб? Он в порядке?

Ответом на ее хаотично заданные вопросы стало молчание, от которого замерло сердце и перевернулось все внутри. Она прижала к груди ладошку, желая, чтобы оно успокоилось.

— Боже мой, Райли, что случилось? — Она села на край кровати и выдохнула. Сильнее прижала к уху телефон. — Проклятье, я тебя не слышу, — расстроенно произнесла Ванесса. — А ты меня?

Резкий вдох разошелся эхом по линии.
— Да, — ответил тихий голос, — я тебя слышу.

Комната вокруг Ванессы внезапно как будто накренилась. Так сильно, что ей пришлось схватиться свободной рукой за простыни на кровати, чтобы от ужаса не потерять сознание. Ее сердце, которое на минуту почти остановилось, забилось так яростно и так неожиданно, что на груди задрожала футболка.
Невозможно. Или да?

Вытаращив глаза, Ванесса, чувствуя, как пересохло во рту, стала сползать вниз на пол.
— Дж…Джейкоб?

Резкий вдох.
— Несси.

Отчаянный и сдавленный звук, вырвавшийся у Ванессы, был приглушен рукой, прижатой ко рту, в попытке сохранить тишину и сдержать чувства. Крепко зажмурившись и умоляя всех возможных богов дать ей знак, что она не спит, Ванесса подтянула коленки к груди, пытаясь взять себя в руки.

— Несси, — прошептал Джейкоб, — ты слышишь?

Ванесса кивнула, но тут же сообразила, что он, безусловно, не видит ее. Она шмыгнула носом и облизала губы.
— Слышу.

— Хорошо.

Господи, она слышит в его голосе улыбку. Ванесса потянула себя за волосы.
— Это правда ты? — спросила она.

— Правда я, — быстро ответил Джейкоб. — Бирс дал мне номер.

— Я просила его, но он сказал, это слишком опасно.

— Я в курсе.

Последовало давящее молчание, обремененное колоссальным количеством вопросов, накопившихся у них друг к другу. Ванесса смотрела в стену, желая вспомнить его лицо.

— Ванесса, у нас мало времени, — тихо сказал Джейкоб. Его голос совсем не изменился: такой же глубокий, нежный и теплый.

— Джейкоб, у нас есть сын, — выпалила она. — У нас родился сын.

Девушка услышала, как он прочистил горло.
— Знаю, мне Бирс рассказал.

— Прости, Джейк, — выдавила она сквозь слезы. — Если бы я только была сильнее. Мне стоило сильнее бороться за тебя, за нас. Господи, мне ужасно жаль.
— Эй, — принялся он ее утешать. — Не надо. Не сейчас, Несс, хорошо? На это у нас еще будет время. Я просто… — Он замолчал и тихонько чертыхнулся.

— Что, Джейкоб?

— Просто хочу знать, что ты в порядке, — прошептал он. — Вы оба. Скажи, что с вами хорошо обращаются.

Ванесса закрыла глаза и опустила лоб к коленям.
— Я в порядке. Мы оба.

— Для меня это самое важное, — выдохнул он. Даже сквозь телефон Ванесса почувствовала его облегчение. — Он… он красивый?

— Он идеален, — ответила она, сглотнув комок в горле. — У него темные волосы как у тебя, карие глаза. Он уже ходит. Начал ходить несколько недель назад. Он везде, за ним нужен глаз да глаз.

Джейкоб разразился тихим смехом, в котором слышались слезы, и от этого у Ванессы волосы дыбом встали. Она сделала глубокий вдох.
— Я назвала его Беном. Беном Джейкобом.

У Джейкоба все же задрожал голос:
— В честь моего… в честь… — Никак не получалось произнести эти слова. Линию заполнил звук прерывистого дыхания.

Ванесса помогла ему:
— В честь твоего деда.

— Боже, Несс, — сказал он голосом, охрипшим от слез. — Я скучаю по тебе. Мне так охеренно тебя не хватает. Я столько всего упустил.

— Я тоже скучаю по тебе, Джейкоб, — ответила она.

Ее слова вдруг прервались громким сигналом будильника на телефоне Джейкоба.

— Дерьмо, — заволновался он, — девяносто секунд прошло. Я должен вешать трубку, Ванесса. Я…

Сердце Ванессы глухо упало на пол.
— Все хорошо, — соврала она, сморщившись. У нее затряслись плечи от силы, с которой она пыталась не развалиться на части.

— Обещаю, мы скоро увидимся, — продолжил он. — Клянусь Богом, Несс, я сделаю все возможное, чтобы мы были вместе.
Несмотря на свое состояние, Ванесса улыбнулась. Такой знакомый ей Джейкоб, совсем не изменился.
— Знаю.

— Давай встретимся, — выпалил он. — Сегодня. В девять вечера. На нашем месте. — Джейкоб замолчал на короткое мгновение. — Пожалуйста, мне нужно тебя увидеть, я…

Ванессе едва удавалось дышать, но слово вырвалось раньше, чем она успела обдумать свое решение.
— Хорошо.

Джейкоб выдохнул в трубку:
— Люблю тебя.

— Джейк, я… — Но он уже отключился.

Несколько минут пялясь на экран телефона, Ванесса оглянулась, не веря до сих пор, что только что поговорила с Джейкобом, с ее второй половиной, ее родственной душой, отцом их замечательного сына. Парадокс, но это было потрясающе и печально одновременно. Ей так хотелось быть с ним рядом, знать, что он по-прежнему ее любит — и теперь, уверившись в этом, она не могла описать бушевавших в ее душе чувств.

Она бросила взгляд на часы — восемь. Через час она снова очутится в его объятиях. Остановись, — шептал ей разум, но она подавила беспокойство. С Джейкобом она не может ждать. Никогда. Их отношения с самого начала были быстрыми и страстными: с первой встречи и до первого занятия любовью они увязли быстро и крепко в этой связи.

А теперь она снова с ним встретится.

Вина и страх поползли по спине как ледяные паучки, дурное предчувствие пригвоздило ее к полу. Рискованно сейчас видеться с ним. Рискованно для всех. Что будет, если они встретятся? Что бы сказал Райли, если бы знал?

Бен.

Предчувствие медленно переросло в опустошающую безнадегу и вместе с тем — в слезы.

Схватив с кровати подушку, Ванесса приглушила ей рыдания изо всех сил, поползла по полу и свернулась калачиком. Она положила телефон возле сердца, желая, чтобы Джейкоб слышал, как оно бьется, желая сказать ему, что ее сердце бьется только ради него, и закрыла глаза.