Аро Бартоллини сидел в привычной ему манере: гордо выпрямив спину и невозмутимым видом. Его адвокат, сидящий бок о бок, находился в абсолютно противоположном состоянии, судорожно всем и вся названивая и тщательно изучая выдвинутые его клиенту обвинения. Бартоллини всего только ждал, изнывая от скуки, и бесновался.

Комната, куда привели его агенты, хорошо охранялась, что его не удивило. Он знал, что эти люди давненько пытались упечь его на это место. И был совершенно уверен в том, что член какого-нибудь недоноска разорвался от тех приложенных им усилий, направленных на то, чтобы притащить сюда его зад.

Неважно, совсем скоро он снова окажется на коне и отправится домой. И, Христа ради, ему предстоит закончить начатое немедля.

Чтобы отплатить за смерть Маркуса и остальных четырех верных парней из его команды, ему потребуется несколько телефонных звонков и визитов в гости. А начнет он с того некомпетентного козла, что установил охранную систему на его компьютеры и телефон. Он заплатил немалые деньги, чтобы получить лучшую защиту из лучших, и все же федералы поставили под сомнение надежность этой херни быстрее ее установки. Да, голова этого негодяя первая в его чертовом списке.

Он невозмутимо отпил еле теплого пойла, которое они тут величали кофе, и вздохнул. Если быть до конца честным, Аро нервничал из-за сложившегося положения. Разумеется, он отлично играл свою роль, ведя себя надменно и опасно тихо, даже когда эти мудилы ворвались в его дом и арестовали. Не впервой такое случалось и, без сомнений, не в последний раз тоже.

На самом деле к концу дня он жаждал отмщения.

Ванесса.

Он сжал руки в кулак, чувствуя, как от гнева все бушует внутри. Его единственная дочь так бездумно и цинично его предала. Ей неведомо значение слова «верность». Нет, но очень скоро она выучит это на своей шкуре. Бартоллини был уверен: федералы обязательно приставят к ней полицию, но он все равно доберется до нее — до нее и ее мелкого ублюдка-сына. Он расправится с ними так, как стоило поступить еще три года назад, когда узнал, что она беременна и собиралась сбежать с Блэком.

Аро любил дочь. Она его семья. Но некоторые проступки прощать нельзя, а преданность стояла для него превыше всего.

Дверь в тесной комнатке открылась, и вошел молодой мужчина, ненамного старше Ванессы. Бартоллини знал, что это федерал, но что-то в этом человеке казалось… иным. Тесно существуя рядом с правоохранительными органами всю свою жизнь, Бартоллини научился понимать людей, с которыми имеет дело. Ни один офицер, лейтенант, сержант и агент не мог вот так запросто и невозмутимо стоять перед ним. Однако этот отличался от других.

Аро взглянул на агента. У того были темные вьющиеся волосы и карие глаза, которые словно хотели прожечь дыру в Бартоллини, отчего тот еле заметно заерзал на стуле. Он стоял, глядя на него как-то слишком уж целеустремленно и высокомерно. Бартоллини лишь несколько раз сталкивался с таким взглядом. Странно, внезапно перед глазами предстал облик его отца, гордо стоящего перед ним и внушающего трепет.

— Мой клиент… — начал адвокат.

— Ваш клиент вполне в состоянии изъясняться сам, — перебил того агент, не сводя взора с Бартоллини.

Бартоллини тоже смотрел на агента, пытаясь понять, что скрывается за этой яростью. Нет, подумалось ему, это не полицейский запал. Тут что-то личное.

— Мы знакомы? — просто спросил Бартоллини, положив руки на колени.

— Нет, — гаркнул агент. — А что?

Бартоллини ухмыльнулся этой потере былого хладнокровия.
— Просто интересуюсь.

Агент провел рукой по волосам, но взгляда от Бартоллини так и не отвел. Его непрощающий и опасный взгляд проникал в самое нутро. Он жаждал крови и, судя по выражению его лица, собирался достичь желаемого. На долю секунды Аро Бартоллини разволновался.

— Вы знаете, почему тут оказались, — продолжил агент, вернув самообладание.

— Да.

— И знаете, что какими бы судейскими знакомствами ни пытались манипулировать, ничто не убережет вашу задницу от обвинений. — Агент подошел к столу и облокотился на него, наклонившись вперед. Его молодое лицо противоречило пугающему виду.

— Нам наконец-то удалось поймать вас, — ухмыльнулся он. — Вы…

— Агент Бирс, думаю, мы можем…

— Захлопнись, Уэст, — рявкнул агент на адвоката. — Пусть говорит он. — Стрельнул глазами на костюм от Армани. — Тебя вообще нахера сюда пустили, — прошипел он.

— Все имеют право на адвоката, — невозмутимо ответил адвокат.

Агент фыркнул и снова посмотрел на Бартоллини, но тот явно не был заинтересован их обменом любезностями. Нет. Гораздо сильнее его заинтриговала фамилия, которую он только что услышал.

— Вы агент Бирс, — произнес он утверждающим тоном — не вопросительным.

— Верно, — кивнув, ответил агент, спокойно и выжидающе смотря на Бартоллини.

— Бирс, — тихо повторил Бартоллини.

— Да, Бирс, — подтвердил агент. — Б, И, Р, С. Бирс. Хотите, напишу на бумаге специально для вас?

Бартоллини пялился на молодого мужчину, пока вдруг кусочки пазла не начали складываться в ровную картинку.

— Или звучит знакомо? — тихим голосом продолжил агент Бирс, отчего по спине Бартоллини поползли мурашки.

Он покачал головой, чувствуя удушающее облако понимания, и выдохнул.

— Сколько вам лет? — прищурившись, прошептал Бартоллини, остекленевшим взглядом смотря на агента.

— Тридцать два, — ответил тот, и в глазах его блеснул дьявольский огонек.

Бартоллини резко выпрямился. Быстро отклонился к спинке стула, отчего тот протестующе заскрипел. Неужели, как это возможно? Он понял, что пристально вглядывается в мужчину, пытаясь увидеть то, что седьмым чувством давно уже понял.

— Да, — приподняв брови, прошипел Бирс, видя, что Бартоллини словно херово цунами сшибает понимание. — Все верно.

Костюм от Армани нервно зашевелился.
— Я что-то упустил из виду?

— Заткнись, — громко прикрикнул Бартоллини на своего адвоката. — И выметайся нахуй.

Мужчина замер на секунду, но потом решил, что лучше не спорить с клиентом. Лишаться своих удобных пальцев на руке он никак не хотел, упаси господи, а потому вылетел из комнаты, оставляя мужчин наедине. Те продолжали глазеть друг на друга как дикие животные.

Бартоллини онемел. Блядь, он ни слова не мог из себя выдавить. Он заплатил ей, христа ради. Заплатил, чтобы она избавилась от… этого. Но ЭТО стояло напротив: ростом шести футов, тридцати двух лет от роду, со славным значком федерала, живой и жаждущий отмщения.

— Вижу, вас… это малость шокировало, — пробормотал Бирс. От Бартоллини не ускользнул сарказм, с которым были произнесены эти слова. — Но времени у нас предостаточно.

Он выдвинул стул, стоящий напротив, и плюхнулся на него, приняв пренебрежительную позу, словно ему на все в этом мире было насрать.

— И кстати, по-честному признаюсь, — с усмешкой продолжил он, — я действительно давно предвкушал это мгновение.

Бартоллини осторожно потянул за полы пиджака, пытаясь казаться спокойным, и откашлялся. Мужчины сидели в тишине несколько напряженных минут, каждый изучая противника.

— Поражен, что вы так быстро вспомнили имя, — сказал Бирс, первым нарушая молчание. — Впечатлен.

Бартоллини передернул плечами.
— Я способный. Знал, что она изменила фамилию после своего отъезда.

— Она была моей матерью, — окрысился Бирс. — И она не уезжала. Вы ее выкинули.

— Не стоит придираться к словам, — равнодушно бросил Бартоллини, наклонив голову влево. — А шлюха и в Африке шлюха.

Бирс, проглотив приманку и начхав на последствия, рванул вперед и схватил ублюдка за горло. Намотал на кулак его галстук и резко дернул на себя.

— И к словам придираться не нужно, — процедил он. — Смысл в том, что твоя задница здесь и останется тут, пока ты не сдохнешь. И не сомневайся, уродливый мешок дерьма, я лично удостоверюсь, что никто не увидит тебя и не заговорит до тех пор, пока твой гниющий труп не выкатится прямо в хренову печь. Ни Ванессы, ни Бена тебе не видать!

Оказавшись носом к носу со своим сыном, Бартоллини, возможно, второй раз за всю свою жизнь действительно испугался.

Бирс отпустил козла и резко толкнул его на стул. Интересно, но сидящий перед ним мужчина внезапно стал похож на измотанного старика. Бирс пытался взять себя в руки. Он глубоко дышал, чувствуя, как сотрясается от адреналина тело. Он потерял выдержку и потом хорошенько настучит себе за это по башке, но цель выполнена.

Он пихнул руку в карман джинсов и вытащил серебряную скрепку для денег, которую хранил у себя со дня смерти матери. Он посмотрел на нее, проводя большим пальцем по гравировке высокомерного Бартоллини, и улыбнулся, с силой швырнув ее в грудь Аро, как этот урод поступил с его беспомощной матерью много лет назад

— Возвращаю, сукин сын, — прорычал Бирс, отвернувшись. — Она ни хрена не стоит.

Он взялся за ручку, рывком распахнув дверь, и вылетел из комнаты, не оглядываясь назад.

Темно и тихо.

И жарко. Я лежу на большущей кровати в гостиничном номере, а в моих объятиях самое прекрасное создание на свете.

Ее кожа нежная и разрумянившаяся, и каждый дюйм ее пахнет персиком, сексом и любовью.

Любовь.

Боже мой. Никогда еще не слышал, чтобы кто-то выражал свою любовь ко мне так, как делает это она. Никто не прижимал меня так к своему сердцу и не рисковал своей карьерой. Ни разу за всю свою жизнь я не думал, что полюблю кого-нибудь так сильно, как люблю ее.

Разбитый ужасом и душевными страданиями, я признался ей в своих чувствах, стоя в душевой, влажной от пара и слез. Это меня душило. Эмоции, которые я испытывал, убивали меня. Такого со мной раньше не бывало. Блядь, я оторопел от испуга. Бога ради, я несколько часов шатался по снегу, спрашивая себя, что это со мной такое происходит.

Знаю, вот такой уж я упертый сукин сын. Почему я был так слеп, так непроходимо туп и самонадеян? Почему отказывался признавать это поразительное чувство?

Я обхватываю ее руками и подтягиваю к себе еще ближе. Целую волосы и делаю вдох. Закрываю глаза и втягиваю этот чудесный аромат. Моя прекрасная девочка хмыкает во сне и жмется носом к моей груди.

Сердце в ответ громко ухает рядом с ее щекой.

Я принадлежу тебе, шепчет оно. Навсегда. Только, молю, не разбивай меня.

Изабелла распахнула глаза, увидев, что сквозь занавески на окнах проникают лучи дневного света. Запаниковав, она резко села и, почувствовав, как от столь резкого движения закружилась голова, схватилась за край больничной койки, на которую прилегла вздремнуть.

— Полегче, юная леди, — раздался с другого конца комнаты спокойный голос. — Аккуратнее.

Изабелла повернулась и увидела светловолосого мужчину, сидевшего на краю одного из четырех кресел, что стояли в комнате ожидания, где она провела бог знает сколько времени. Больше здесь никого не было — ее мать, видимо, отошла. Изабелла тотчас же почуяла неладное. Она медленно опустила ноги на пол.

— Кто вы? — спросила девушка, бросив взгляд на дверь, за которой находились как минимум двенадцать агентов ФБР.

— Прошу прощения, — закатив глаза и покачав головой, ответил мужчина. — Вы проснулись, а рядом сидит незнакомый вам человек. Ваша мать уехала за одеждой, чтобы вы могли переодеться, а меня попросила посидеть рядом. Агент был не против, поскольку…

— Кто вы такой? — снова спросила Изабелла, теряя и без того подорванное терпение.

Мужчина улыбнулся, и у Изабеллы перехватило дыхание. Улыбнулся так обыденно, приподняв один уголок рта — и его лицо словно озарилось светом.

— Я Карлайл Каллен, — тихо ответил он. — Отец Эдварда.

Изабелла вытаращилась на него и на одно мимолетное мгновение задумалась, уж не спит ли она. Вдруг это просто сюрреалистичный сон. Она устало потерла лицо и попыталась собраться с мыслями. Нет, она точно не спит. И светловолосый мужчина все так же сидит рядом.

— Вы папа Эдварда, — медленно произнесла она.

— Да, — с протяжным вздохом ответил Карлайл. — Вчера ночью мне позвонили агент Бирс и Гаррет. Я был в Вашингтоне по делам. Тут же примчался сюда. Приехал примерно два часа назад. Переутомившись, вы уснули. — Он посмотрел на нее так, что у Изабеллы сердце заныло. — Ваша мама сказала, что вы в больнице уже несколько часов.

Она кивнула и пожала плечами:
— Безусловно. Где же еще я могу быть?

Карлайл снова улыбнулся, но теперь его улыбка была полна грусти — может, даже раскаяния.

— Я рад. — Он вздохнул и посмотрел в пол, улыбка померкла. — Рад, что он нашел вас. Ему это было нужно. Вы, я имею в виду.

Изабелла продолжала молчать, внимательно его изучая. Эдвард крайне редко говорил про своего отца, так что теперь, познакомившись с ним лично, она поняла, этот человек ей совершенно незнаком. Когда Эдвард рассказывал про свою семью, его слова сочились злостью от одиночества и предательства.

— Я давно не общался с сыном, — тихо признался Карлайл. — Пытался созваниваться, но он… он упрямый. Как и его мать.

Изабелла сцепила руки в неудобный замок.
— Он… он не разговаривает со мной на эту тему.

Карлайл с иронией улыбнулся и приподнял брови.
— Неудивительно. Невозможно разговаривать о наших отношениях, оставаясь в рамках приличия.

Его слова изумили Изабеллу.
— Знаю только, что у вас были тяжелые времена.

— Спасибо, что так деликатно об этом упомянули, — хохотнул Карлайл. — Но думаю, мы оба знаем, что Эдвард меня ненавидит.

Изабелла была вынуждена согласиться с этим утверждением. Она посмотрела на свои руки, стараясь сбросить чувство дискомфорта, которое обступило ее со всех сторон.

— Неважно, — продолжил Карлайл. — Он мой сын.
Изабелла взглянула на него и увидела, как затуманились его глаза. Он сделал несколько глотательных движений, пытаясь подавить эмоции, и прочистил горло.

— Мне нужно быть здесь, — хриплым голосом сказал Карлайл. — На случай… просто нужно. Иначе я никогда себя не прощу.

Не успела Изабелла ответить, как дверь распахнулась и в комнату вошел доктор Блейк с привычной для него свитой. Карлайл и Изабелла резко вскочили на ноги.

— Мистер Каллен, — вежливо поздоровался врач, кивнув ему.

— Да, — прошептал Карлайл. Изабелла заметила, как резко побледнело его лицо, став почти серого цвета.

Доктор Блейк улыбнулся и перевел взгляд на Изабеллу.
— Эдварда перевели в палату. Легкие функционируют самостоятельно, поэтому мы вытащили эндотрахеальную трубку.

Изабелла почувствовала, как от радости внутри все переворачивается, голова снова закружилась. Она прижала ко рту ладошки и крепко зажмурилась, пытаясь не зареветь от радости.

— Он поправится? — осторожно спросил Карлайл.

Доктор Блейк тянул с ответом, и Изабелла снова открыла глаза.

— Очень надеюсь, что Эдвард скоро полностью поправится, — с легкой улыбкой ответил он. — Он пока получает обезболивающие и антибиотики и пробудет в таком состоянии еще пару дней. Все будет зависеть от успеха дыхательной терапии, возможно к концу недели его выпишут домой.

У Карлайла вырвался смешок, который Изабелла расценила как выражение его радости и успокоения.
— Отличные новости, доктор.

— Действие наркоза продлится до завтрашнего дня. Он пока не пришел в себя, но когда придет, будем немного сонным. Однако могу одному из вас разрешить его повидать. — Доктор Блейк посмотрел на обоих, довольный тем, что это решение предстоит принять не ему.

Изабелла похолодела. Формально родственником Эдварду приходится Карлайл. Он легко может воспользоваться кровными связями и помешать ей увидеться с Эдвардом. Она сжала руки в кулак. Пусть только попробует…
— Идите вы, Изабелла, — тихо сказал Карлайл. Изабелла оторопела от изумления.

Он взглянул на нее своими большими зелеными глазами, в которых плескалась грусть.
— Он не хочет меня видеть. — Мрачно вздохнул. — Идите к нему.

Изабелла закусила губу, пытаясь подавить вскрик благодарности к этому разбитому человеку.
— Спасибо вам, — прошептала она и пошла за доктором Блейком к двери, где к ним присоединились два охранника.

Агенты и полиция разошлись по коридору, некоторые были при оружии, некоторые при рациях. Изабелла не знала, какие эмоции стоит испытывать при виде этой картины: чувство безопасности или ужаса. Однако решила не обращать на них всех внимание и поплелась к лифту, ведущему в палату Эдварда.

Замерев рядом с доктором Блейком и дожидаясь лифта, Изабелла заметила стоящую возле двух агентов темноволосую девушку небольшого роста. Она выглядела уставшей и утомленной — точное описание состояния Изабеллы. Она скрестила на груди руки, обхватив пальцами локти, как будто пыталась сдержаться. Изабелле отлично знакомо это чувство. Несмотря на то, что слова доктора Блейка немного подбодрили ее и дали надежду, она все равно чувствовала, будто один толчок — и она развалится на миллион осколков.

Погрузившись в раздумья, Изабелла все же заметила, что девушка тоже обратила на нее внимание. И, судя по выражению ее лица, та ее узнала. Смутившись, что ее поймали на таком бессовестном разглядывании, Изабелла резко отвела глаза, но ненадолго — девушка начала движение к ней. Она шла медленно, неуверенно — словно приближаясь к смерти.

— Вы Изабелла? — робко спросила девушка, замерев в двух шагах от нее. Она все так же крепко обхватывала себя руками.

Изабелла чуть нахмурилась.
— Да, — ответила она.

Девушка чуть вытаращила глаза и облизнула губы. Изабелла поняла, что та паникует.

— Мы не знакомы, — продолжила она и громко сглотнула. — Меня зовут Ванесса Бартоллини.

Изабелла инстинктивно сделала шаг назад, только потому что от услышанного только что имени его захотелось рвать и метать все вокруг. Это имя стало причиной тому, где сейчас находился Эдвард, и тому, что он вообще, мать его, оказался в тюрьме.
— Наверное, я последний человек, с кем вы хотели бы разговаривать, — умоляюще продолжала речь Ванесса. — Но я только хотела бы выразить вам свое сожаление…

— Нет, — прошипела Изабелла. — Даже не начинайте.

Ванесса вздрогнула от ядовитого тона Изабеллы.
— Я не знала, — прошептала она. — Я бы никогда не подвергла Эдварда опасности. Клянусь вам.

Изабелла чувствовала, как гулко бьется кровь по венам. Гнев и омерзение к этой девушке зашкалили до предела. Однако в ту же секунду раздался звон, открылись двери лифта, и Изабелла стремительно шагнула в металлический ящик, сжав зубы и потирая зудящими ладошками бедра.

— Изабелла, — взмолилась Ванесса.

Оказавшись в лифте, Изабелла повернулась к ней лицом. Посмотрела на нее и с отвращением закачала головой.
— Вы правы, — отрезала она, увидев за спиной Ванессы агента Бирса, — вы последний человек, с кем я хотела бы разговаривать.

Залитое слезами лицо Ванессы — последнее, что видела Изабелла, когда закрылись двери лифта. Она сделала глубокий вдох и провела кончиками пальцев по лбу. Ее обуяли злость и печаль. Неужели Ванесса и Джейкоб настолько глупы? Изабелла знала о родственной связи между Ванессой и агентом Бирсом, но это не значит, что ту можно оправдывать. Ванесса не только жизнь Джейкоба поставила под угрозу, но и жизнь Эдварда, а именно этот поступок, по мнению Изабеллы, простить было нельзя.

Стоявшее вокруг неестественное молчание оглушало ее. Доктор Блейк смущенно закашлялся, но аккуратно коснулся ладонью спины Изабеллы. Он утешающе поглаживал ее между лопатками, когда двери снова открылись, и повел ее по тихому коридору в сопровождении двух охранников. В этом крыле больницы было оживленнее, чем в отделении интенсивной терапии, но удивительное дело — Изабелла заметно успокоилась. Раз оживленнее, значит за Эдвардом присматривают внимательнее. Доктор Блейк вел ее по коридору, снова остановившись возле двери, у которой стояли два офицера в форме.

— Он в полной безопасности, — пробормотал врач, увидев панику на лице Изабеллы.

Она кивнула.
— Надолго я могу остаться у него?

Доктор Блейк улыбнулся.
— Не торопитесь.

Изабелла выдавала в ответ боязливую, но полную благодарности улыбку и вошла в палату Эдварда. В углу все так же стоял кардиомонитор, но вот напугавшую ее в предыдущий раз трубку в его груди сняли. Вокруг груди был свежий бандаж, а нос и рот закрывала кислородная маска. Он спал: его дыхание было глубоким и завораживающим. Изабелла приблизилась к его кровати и с нежностью положила руку ему на сердце. Девушка улыбнулась, почувствовав, как поднимается под ее ладошкой его грудь.

Никогда еще такое простое действие как дыхание не было настолько захватывающим и прекрасным.

Она наклонилась и поцеловала его в лоб. Откинула волосы со лба и посмотрела на него.
— Я очень тобой горжусь, — прошептала она. — И люблю тебя. Безумно люблю.

Глазные яблоки задвигались под веками, когда Изабелла продолжила шептать тайные признания в любви, как вдруг одним медленным движением, всего на полсантиметра, но он открыл глаза. Взгляд их был уставший, затуманившийся, но от одного этого вида Изабелла заулыбалась сквозь слезы.

— Привет, — тихо произнесла она, водя пальцами по его лицу. — Привет.
Он утомленно посмотрел на нее, опустив ресницы, и дернул уголком губ. Изабелла схватила его за руку и сжала ее.

— Я с тобой, хороший мой, — сказала она, поцеловав его пальцы. — Я люблю тебя. — Сделала глубокий вдох. — Ты в больнице, — объяснила она. — Ты… тебя подстрелили в спину, задев легкое. Пулю вытащили, но скоро ты поправишься. — Изабелла снова поцеловала его руку и приложила ее к своей щеке. — Ты обязательно поправишься.

Она почувствовала, как Эдвард легонько тянет ее за руку, показывая на кислородную маску.

— Тебе неудобно? — спросила она, пытаясь поправить резиновые трубки у его лица. Он отрицательно покачал головой и поморщился.

— Подожди секундочку, — пробурчала Изабелла, опустив маску к подбородку, и в ту же секунду заволновалась, а правильно ли она поступила.

— Что случилось, милый? — быстро спросила она. — Болит что-то? Хочешь, чтобы я позвала медсестру?

Он снова покачал головой и показал на свой рот. Изабелла наклонилась еще ниже, пытаясь услышать слова, что он старался произнести.

— Все хорошо, — утешила она. — Все в порядке.

Он выдохнул, и лицо его исказилось гримасой боли.
— Пе… — прошептал он. — Перс…

Изабелла улыбнулась.
— Да, Эдвард. — Она провела свободной рукой по его волосам. — Твоя Персик здесь. Я всегда буду рядом.

Эдвард сглотнул и сделал паузу.
— Ты… мне снилась.

По щекам Изабеллы заструились слезы. Она крепче сжала его руку и кивнула.

— Люблю тебя, — прошелестел он, закрывая глаза. — Поцелуй.

— Всегда, — ответила Изабелла, ласково поцеловав его в теплые сухие губы.
Как же замечательно и чудесно это было.

Он протяжно выдохнул через нос, отчего у нее защекотало кожу. Изабелла ощутила, как приподнимаются уголки его губ в легкой улыбке. Он тоже это почувствовал.

Она медленно вернула маску на лицо Эдварду, приклонила голову к его плечу и продолжила шептать слова любви, пока они оба не провалились в сон.

Перевела Sensuous
Фух, все обошлось! Теперь впереди лечение и много еще чего интересного ;) Осталась одна глава и эпилог :) Очень-очень ждем вас на Форуме, приходите :)