Эдвард снял рубашку, бросил ее на спинку стула, провел рукой по волосам и, оглядев гардеробную, вздохнул. Тихо, спокойно, пусто. С тех пор как он пулей вылетел из дома Беллы и девушка перестала приходить на примерки, прошло больше недели. Ему хотелось злиться, настаивать, чтобы она по-прежнему ежедневно являлась к нему в гримерку, но был ли смысл? В обязанности брюнетки это не входило, и на ее присутствии он настаивал исключительно ради шанса на повторный трах. И вот теперь, когда все получилось, причин, по которым Белла должна находиться рядом с актером, не было.

Пару-тройку раз Каллен высмотрел ее на съемочной площадке, но по большому счету она вернулась к старым привычкам и держалась в тени — как в тот раз, когда они работали над первым фильмом. Впрочем, даже когда брюнетка попадалась Эдварду на глаза, она вела себя так, словно его не существовало. И Каллена все устраивало, ведь было понятно, что она не станет болтать направо-налево о происшедшем или о его секретах и хлопот не доставит.

Он потер глаза, взял рубашку, в которой с утра появился на студии, надел. Пару последних дней он был словно в аду. Казалось бы, что после долгих часов, проведенных на съемочной площадке, и мощных пендалей, полученных от личного тренера, Каллену следовало уснуть мертвым сном, да и то при условии, что он сумеет добраться до кровати. Но не тут-то было. Мужчина постоянно пребывал на взводе. Наверное, ему надо выпустить пар и, слегка расслабившись, позабыть о времени, потраченном на съемки, о выматывающих тренировках и о дерзкой брюнетке, готовой препираться с кем угодно — даже с пнем.

Эдвард прыжком уселся на туалетный столик, откинулся к зеркалу и рассеянно огляделся по сторонам. Зацепился взглядом за плющ — позабытый, тот высыхал на столе — и опять занервничал. Чтобы снять напряжение, Каллен выудил из кармана телефон, прочитал сообщение, присланное Карлайлом, согласно кивнул и подтвердил встречу в десять вечера. Вот так он и оказался в знакомом баре, за знакомым столиком и в хорошо знакомой обстановке.

В ушах у Эдварда звенело от пьяных голосов и хохота. Актер допивал уже третий бокал, когда к его бедру прикоснулась рыжая девица — она сидела справа от Каллена и на протяжении последнего часа подбиралась все ближе и ближе. Останавливать ее он не собирался. Оправдываться тоже. С какой стати? Разве это против его привычек?

По лицу Карлайла — тот сидел с остекленевшими глазами и из-под набрякших век пялился на Эдварда поверх бокала с пивом — скользнула лукавая улыбка.

— Ты все-таки ее трахнул?!

— Кого? — Эдварду хотелось казаться беспечным, но у него ничего не получилось.

Карлайл загоготал:

— Черт возьми, ты отлично понимаешь, о ком я. Давай-ка, расскажи. Ты точно ее трахнул, раз возишься с этой, — Карлайл дернул головой в сторону рыжей, которая, хоть и смеялась на пару с другой девицей, тоже сидевшей за столиком, но — Эдвард был просто уверен — прислушивалась к каждому слову.

— Конечно, трахнул, — Каллен было усмехнулся, но в памяти у него всплыло случившееся тем вечером — и сердце заколотилось, а живот скрутило.

— Чувак, ни хрена себе. И молчишь. Я-то ждал, что ты станешь, ну, не знаю, менее… — Карлайл помахал в воздухе рукой, — что бы то ни было… задумчивым, что ли. Не мог даже предположить, что ты из такой породы людей. В чем дело?

— В работе, — тут же отозвался Эдвард. — Она сводит меня с ума. И молчу я, потому что когда проверял в последний раз, у меня все еще имелся член.

— Ух ты! Хватит кипятиться! Разве я предложил подрочить друг другу? Я ждал, что ты станешь самим собой.

Эдвард перевел взгляд на девушку и скользнул рукой вверх по ее ногам — к краю трусиков.

— Я уже стал самим собой. На все сто процентов.

Что-то в выражении лица Эдварда заставило Карлайла задуматься, поэтому он ограничился тем, что отсалютовал приятелю бокалом и хмыкнул:

— Как скажешь.

Оставшуюся часть ночи Эдвард старался не обращать внимание на ту часть себя, которая постоянно задавалась вопросом, чем сейчас занимается Белла, и сосредоточиться на ощущениях. На том, как отреагировал член, когда к нему прикоснулась рыжая девица. На том, как перехватило дыхание, когда она расстегнула молнию на брюках. На том, как часто-часто забилось сердце, когда рыжая, не прекращая трепаться с друзьями, принялась под столом поглаживать член, и Каллен кончил ей на руку. Тем не менее от предложения продолжить у девушки дома он отказался.

— Не-а, мне достаточно. Кстати, спасибо за это, — он с ухмылкой показал на свои колени и, оттолкнув ее руку, застегнул брюки.

— Ну ты и мудак! — Разозленная девица нашла на столе салфетку и вытерла руку.

— Так говорят, — со смешком, хотя и без юмора в голосе бросил он: ему вспомнился последний раз, когда его так называли и насколько иначе тогда подействовала эта фраза.

Вскочившая из-за столика рыжая швырнула в Каллена салфетку — отскочив от мужской груди, та упала на пол — метнула в актера испепеляющий взгляд и умчалась прочь.

— Что все это значит?

Эдвард покачал головой и посмотрел на Карлайла, который к этому времени успел избавиться ото всех сидящих за столиком.

— Ничего. Мне пора. Еще увидимся. — Эдвард кинул на стол деньги и, не дождавшись ответа и даже не оглянувшись, направился к выходу. Все, чего ему хотелось, — избавиться от комка внутри живота — непонятной смеси вины и сожаления, но тягостное ощущение не покинуло его даже после душа и смены одежды. Он понимал, что все это из-за Беллы. Все это на ее совести.

Каллен потянулся за телефоном, однако до того как набрать номер девушки, пробежался по их переписке, и от последнего сообщения у него свело скулы. Он все еще злился из-за ее поведения. Да, он получил то, чего хотел, но что-то в происшедшем было не так. После перепихона он еще ни разу не чувствовал себя не в своей тарелке. И хотя Белла написала, что верит, было очевидно: она солгала.

Черт возьми! Он до сих пор даже не удосужился взглянуть на фотографии, о которых она говорила. Актер закрыл мессенджер и, загрузив на телефоне Google, набрал в поисковой строке свое имя; дождался обновления страницы и тут же вычислил, о какой статье упоминала Белла. Там говорилось, что он наконец-то остепенился, а в качестве подтверждения приводились фото девушки, попросившей у него автограф. Увидев фотографии и то, как они выглядели, он сразу все понял. Но разве Белла не знала, что почти все на подобных сайтах — полнейшая чушь? Да и вообще, какое ей дело? Почему ее волновало, встречается ли он с кем-то еще или нет? Разве не она со всей ясностью дала понять, что чувствует к нему и к их отношениям?

Стиснув в руке телефон, он помотал головой. Никаких гребаных отношений не было! Вообще ничего не было! Да и друзьями их не назвать! Тогда отчего он вспоминал о брюнетке? Отчего беспокоился, что она держит его за лжеца? Не то чтобы раньше ему не приходилось ей врать. Блядь, он солгал о других фотографиях.

Но суть в том, что он действительно беспокоился и по какой-то дерьмовой причине скучал по встречам и разговорам с девушкой — самоуверенной, вспыльчивой и упрямой до чертиков, что, как ни странно, ему очень нравилось. Не попытаться ли наладить общение? Может, получится стать ей другом?

— Точно, — пробормотал он и, снова открыв мессенджер, сделал то, что хотел сделать с того самого момента, как вернулся домой.

«Привет».

Было далеко за полночь. Большую часть дня Белла работала над новыми сценариями, однако идеи продолжали течь бурным потоком, словно вода из прорвавшейся плотины. Головой девушка кивала в такт музыке, ревевшей в наушниках, ручкой постукивала по блокноту, лежавшему на коленях. Сосредоточившись на последнем эскизе, она не глядя потянулась за стаканом воды и, только поставив его обратно на стол, обратила внимание на светящийся экран мобильника. Белла нахмурилась, вытащила наушники, взяла в руки телефон. Никто не писал ей так поздно с тех пор, как... Она зажмурилась: не хотела даже мысленно заканчивать фразу, но не успела — и имя зависло в воздухе, будто лезвие гильотины. Драйв ушел, и Белла вернулась на исходную позицию. Чтобы пережить прошлую неделю, брюнетке понадобилось куда больше сил, чем она была готова признать. Она боролась с чувством вины и с сожалением. Не из-за Эдварда, а из-за себя самой.

Родители учили Беллу сохранять верность себе, доверять собственным инстинктам и интуиции. Она же игнорировала каждый тревожный звоночек, который звенел у нее в голове и предупреждал, что от Эдварда Каллена давно пора валить как можно дальше. Считала себя сильнее и думала, что справится с ситуацией, что актер не повлияет на ее эмоции, за исключением разве что гнева.

Она ошиблась. Эдвард все-таки выискал способ и заморочил ей голову так, что она стала сомневаться в себе. Тем не менее у Беллы почти получилось вернуться в нормальное русло. Всю прошлую неделю она старательно держалась вдали от актера и всеми силами избегала с ним встречи: игнорировала примерку — он, как и ожидалось, за ней не послал — и появлялась на съемках, если без этого было не обойтись. И даже тогда она делала вид, что не замечает, когда он за ней шпионит. Но она замечала, ведь под его обжигающим взглядом у нее учащалось дыхание, а по коже бежали мурашки.

В попытке выяснить, что происходит, Виктория несколько раз припирала Беллу к стенке. Брюнетка не раскололась. Ей не хотелось сообщать лучшей подруге, что она сдалась и занялась с Калленом сексом. Что отнеслась к нему так, как он вел себя по отношению ко всем прочим женщинам. Что не чувствовала себя виноватой за то, что сделала, но сожалела о том, как стала чувствовать себя после случившегося. Потому что независимо от того, заслужил он это или нет, считала себя достойной большего, но в то же время, доказывая свою точку зрения, унизилась и в конце концов сама и пострадала.

Она посмотрела на экран телефон, поняла, что сообщение от Эдварда, — сердце пустилось вскачь — и разозлилась. «Привет»? Зачем он написал «Привет»? Зачем вообще написал?

Тяжело вздохнув, Белла кинула телефон обратно на стол. Сейчас больше часа ночи, и он, скорее всего, просто напился. Она больше не пешка. Урок усвоен. Эдвард Каллен вне ее лиги.

продолжение