POV Эдвард

Как только мы вошли, Белла направилась в душ, чтобы умыться и переодеться. Я хотел подняться к себе и сделать то же самое, но Рене попросила помочь ей на кухне. Я быстро подошел к раковине и помыл руки.

– Мне нужно, чтобы ты порезал вот эти овощи, – сказала она, отходя от стойки, чтобы я мог начать.

– Конечно, – ответил я, взяв нож, чтобы нарезать спаржу.

В течение нескольких минут мы работали в тишине, каждый занятый своим делом.

– Уверена, Белла говорила о Чарли, ее отце, – спустя какое-то время произнесла Рене.

– Да, сочувствую вашей утрате, – ответил я.

– Белла очень тяжело переживала. Иногда мне казалось, что для нее это было даже хуже, чем для меня. Я была рядом с ним в течение всего времени. Она была здесь, училась и увидела его только в самом конце. Думаю, вид отца, такого больного и хрупкого, действительно разбил ей сердце. Я старалась предупредить ее, но к такому невозможно подготовиться, – объяснила она.

– Белла очень часто говорит об отце. Я знаю, что она очень по нему скучает.

– Мы обе скучаем. Но Белла и Чарли были так похожи в своих взглядах на мир. Они думали одинаково. Это делало их очень близкими, они были как «закадычные друзья» (п.п. В оригинале использована идиома ‘thick as thieves’, т.е. закадычные друзья, но слово thief в прямом значении – вор), я часто так шутила из-за того, что он был копом, – Рене улыбнулась, вспоминая.

Я, кивнув, улыбнулся в ответ.

– Я не пытаюсь как-то смягчить прошлое, Эдвард. Ты кажешься действительно умным парнем. А моей детке так не хватает счастья в ее жизни. Последнее, что сейчас ей нужно, чтобы ее сердце было вновь разбито, чтобы она вновь была разочарована.

– Я понимаю. Я тоже не хочу этого для нее.

Рене обернулась и посмотрела прямо мне в глаза, выражение ее лица было очень серьезным.

– Ты любишь мою дочь?

Я чуть не выронил нож из рук.

– Извините?

– Беллу, ты любишь ее?

– Я, эм, я не знаю? – произнес я, и мои слова прозвучали как вопрос. – Мне очень жаль, я… я ведь должен знать ответ на этот вопрос, не так ли? – заикался я.

Я действительно должен был знать ответ, но я не мог ничего сказать.

– Послушай, Эдвард. Я не уверена и не знаю, что происходит, потому что Белла почти никогда не делилась со мной такими вещами. Но я должна сказать, что она еще никогда не была так счастлива с тех пор, как умер ее отец, – объяснила Рене.

– Правда? – спросил я.

Я был очень удивлен. Я думал, что наша договоренность только разочаровывала Беллу, потому как она всегда была грустной, когда бы мы ни говорили о ней.

– Каждый раз, когда мы говорим по телефону, она рассказывает, как вы куда-то ходили или просто проводили время вместе, и ее голос всегда звучит радостно. И, видя ее сейчас, я уверена в этом. Что-то делает ее счастливой, Эдвард. Что-то, что делаешь именно ты. Пожалуйста, не забирай это у нее, – сказала Рене, и выражение ее лица было очень мягким, практически грустным.

– Нет, я бы никогда… я не смогу, – ответил я, смотря вниз на свои руки.

– Ты не можешь? Что это значит? – спросила она, удивленно посмотрев на меня.

– Я не могу сделать что-то, что расстроило бы Беллу. Видеть ее в таком состоянии… я ненавижу это, – признался я.

– Тебя беспокоит, что Белла расстраивается? – спросила Рене, подняв голову.

– Конечно, да. Особенно, когда это случается из-за того, что я сказал или сделал, – произнес я, пожимая плечами.

– Звучит так, будто ты знаешь больше, чем на самом деле думаешь, Эдвард, – сказала Рене с улыбкой.

Я уже собирался спросить, что она имела в виду, но Белла вошла в комнату. Она тепло мне улыбнулась, когда я попытался полапать ее сквозь свитер и короткую юбку, пока ее мама не видела.

– Тебе нравится? – произнесла она одними губами, кладя руку на бедро и крутясь, пока Рене все еще стояла спиной к нам.

Я посмотрел на Беллу строгим взглядом, но все равно не смог сдержаться и подмигнул. Она рассмеялась и быстро прикрыла рот ладонями, чтобы ее мама не услышала.

Я попросил Беллу закончить с овощами, пока я схожу к себе и переоденусь для ужина.

– Поторопись, я голодна, – крикнула она.

– Да, мэм, – ответил я покорно.

Обе эти женщины были, несомненно, очень властными, и честно, мне надо было отсюда убираться, пока все мои конечности еще были при мне.

Переодеваясь, я думал о разговоре с Рене. Я удивлялся тому, что счастье Беллы было так важно для меня. Еще никогда чьи-либо чувства не стояли для меня на первом месте. У меня всегда были друзья, но ни с кем из них я не был действительно близок. Белла была самим близким другом, какой у меня когда-либо был, и мне всегда хотелось самого лучшего для нее.

Но главное – мне нравилось видеть, что она была счастлива. Мне нравилось, что это происходило благодаря мне. И я начинал волноваться, что обязательно все это похерю, что я просто не смогу все это удержать. Каждый раз, когда я пытался объяснить Белле, что я не тот человек, которого она заслуживала, она будто теряла рассудок. Она говорила, что я должен ей доверять, и я делал это. Но я не доверял себе.

Покачав головой, я постарался очистить голову от всех мыслей, спуститься вниз и насладиться в самой приятной из возможных компаний ужином в честь Дня Благодарения, которого у меня никогда не было.

– Ого, теперь здесь действительно вкусно пахнет, – сказал я, когда Белла открыла мне дверь своей квартиры.

– Спасибо, Эдвард, – сказала Рене с улыбкой, – присаживайся, все уже готово, – добавила она, указывая на свободное место за столом.

Я выдвинул для Рене и Беллы стулья, прежде чем сел сам.

– О, – сказали одновременно Белла и Рене, посмотрев сначала друг на друга, а потом – на индейку на столе.

– Все хорошо? – спросил я, не понимая их озадаченности.

– Все в порядке, – произнесла Белла тихо.

Она выглядела так, будто потерялась в грустных воспоминаниях.

– Индейку всегда разрезал Чарли, – мягко произнесла Рене, теребя платок, – я даже не знаю, как это делается, – добавила она с напряженным смешком.

– Думаю, мое медицинское образование делает меня достаточно квалифицированным специалистом в этом вопросе, – сказал я, улыбаясь. – Позволите? – спросил я, указав на индейку и взглянув на Рене.

Она кивнула, но не посмотрела на меня.

– Ты собираешься сделать ей гистерэктомию? – сострила Белла, и маленькая улыбка начала растягиваться на ее губах.

Я мог целовать ее вечно, только чтобы она и дальше продолжала дразнить меня, а в ее глазах было бы такое же счастье. Рене подняла голову и рассмеялась, прежде чем встать и пойти на кухню за ножом. Я наклонился и поцеловал мягкие и нежные губы Беллы.

– За что это было? – спросила она.

– Что-то ведь должно было закрыть тебе рот, – пробормотал я быстро, потому что Рене уже возвращалась с кухни.

Я вздрогнул, когда Белла ударила меня под столом по голени.

– Мне ассистировать Вам, доктор? – Белла снова дразнила. – Передать Вам инструменты?

– Мне нужна тишина, когда я работаю, медсестра, – подразнил я в ответ. – Тарелку, – сказал я игриво, протянув руку в ожидании.

– Да, доктор, – произнесла она с притворной серьезностью.

Я посмотрел на нее – Белла повязала свою салфетку так, что теперь она выглядела как хирургическая маска. Я покачал головой и рассмеялся.

– Белла, хватит дурачиться. Ты намного хуже, чем был Чарли в твоем возрасте, – поругала мягко Рене, все же улыбаясь.

Мы приступили к еде и насладились теми вкусностями, которые Белла и Рене готовили целый день. Белла поблагодарила меня за то, что я разделал птицу с, как она выразилась, вкусно-хирургической точностью, и я сказал ей, что обязательно процитирую ее слова в моем резюме.

– Белла, детка, ты должна произнести тост, – сказала Рене.

– Должна? – спросила ее дочь.

– Конечно, мы же делали это каждый год, – настаивала миссис Свон.

– Хорошо, – сказала Белла, улыбаясь и поворачиваясь ко мне. – Каждый из нас говорит тост, рассказывая, за что он благодарен в этом году, – объяснила она.

– За кого ты хочешь выпить в первую очередь? – спросила Рене.

– За Элис и Розали, – сказала Белла, – потому что, если бы они не были такими надоедливыми и настойчивыми, я бы никогда не переехала в собственную квартиру. И я бы не встретила тебя, Эдвард, – добавила она, смутившись.

Мы чокнулись и выпили за… меня?

– Спасибо, Кареглазка, – ответил я, наблюдая, как ее лицо превращается из счастливого в слегка застенчивое, а затем – в полное искренности и красоты.

– Так… так он называет тебя? – спросила Беллу Рене, только сейчас услышав прозвище, к которому я так привык и постоянно использовал, не думая, как это могло прозвучать для нее.

– Да… это – просто глупое прозвище, – ответила Белла, краснея.

– Оно не глупое. Я так называю тебя не чтобы подразнить, – сказал я мягким голосом.

Белла посмотрела на меня и закрыла лицо руками от смущения. Нежная улыбка появилась на ее губах. Рене наблюдала за нами с задумчивым выражением лица.

– Что такое, мам? – спросила Белла, заметив, как Рене смотрела на нас. – Ты в порядке?

– Ничего, милая, просто задумалась, – ответила та с доброй улыбкой, прежде чем сделать глоток из бокала с вином.

– Теперь твоя очередь, мама, – настояла Белла.

– Хорошо. Я хочу выпить за… дежавю. Повторение истории, – сказала Рене загадочно.

Мы с Беллой обменялись взглядами, но подняли бокалы, чтобы выпить с ней.

– За что ты благодарен, Эдвард? – спросила меня Белла.

Я подумал всего несколько мгновений, прежде чем поднять бокал и посмотреть на нее своим лучшим самодовольным взглядом.

– Я хочу выпить за… тост, – сказал я гордо.

– Тост? – повторила она, подняв бровь, когда мы втроем чокнулись и отпили из наших бокалов.

– Да, за тост.

– Тот, который ты ешь на завтрак?

– Да.

– Почему мы пьем за тост?

– Потому что ты делаешь самые лучшие тосты с яйцом мне на завтрак (п.п. Игра слов – здесь Эдвард намекает еще и на то, что Белла очень хорошо обращается с его собственными яйцами).

– Эдвард… я подарю тебе тостер на Рождество, клянусь.

– Нет, это не одно и то же. Мне нужно, чтобы мои тосты с яйцом делала именно ты.

– Хватит, вы двое, – прервала нас Рене, – давайте забудем о яйцах. Лучше бы вы поборолись за то, кто получит эту кость, – добавила она, рассмеявшись и взяв кусок индейки (п.п. В оригинале Рене берет кусок грудинки, в котором есть кость – wishbone, «wish» с английского – желание, «bone» – кость).

– Ты не хочешь загадать желание, мамочка? – спросила Белла смешным голосом, игриво хмурясь.

– Детка, у меня были годы, чтобы исполнить все мои желания. И многие из них действительно исполнились, – ответила Рене передавая кусок Белле.

Я попросил сначала дать мне посмотреть на кость.

– О, это ее грудная кость. Встречается только у птиц. Интересно, что только они имеют слившуюся ключицу, – сказал я, почесывая подбородок и с интересом рассматривая кость, которую держал в руке.

Я посмотрел на Беллу, которая, к моему удивлению, улыбалась, а не ждала момента меня подколоть.

– Он всегда такой умный? – спросила Рене, рассмеявшись.

– Да, – ответила Белла со вздохом.

Она выглядела так, будто была возбуждена, влюблена до безумия и поражена одновременно. Думаю, я что-то понял неправильно.

– Я был лучшим в классе анатомии, – ответил я, пожимая плечами.

– Я не удивлена, – ответила Белла с сарказмом, прежде чем прочистить горло, – итак, Эдвард, возьмись за второй конец, – проинструктировала она, беря кость, – и загадай желание.

Я ухватился за второй конец, и одна мысль мелькнула в моей голове.

Хочу, чтобы ты всегда была моей, Кареглазка, – в моей кровати, на моих рабочих вечеринках, смотрящей со мной глупые передачи, даже в супермаркете. Хочу, чтобы ты всегда и везде была со мной.

Я закрыл глаза на несколько секунд, а затем сильно дернул за кость. Когда я открыл глаза, то заметил коечто очень странное – кость сломалась прямо посередине, образуя две идентичных части.

– Ха, посмотрите на это, – заметила Рене с усмешкой, – оба ваших желания теперь сбудутся, – проинформировала она нас, вставая и начиная очищать тарелки.

– Потрясающе. Я выиграю в лотерею! – сказала Белла со смехом.

– Ты загадала деньги? – спросил я, разочарованный.

У меня была куча денег. И она никогда не делала меня счастливым, просто упрощала иногда жизнь.

– Эдвард, – сказала Белла, закатывая глаза, – я пошутила. И я не скажу, что загадала, поэтому даже не спрашивай, – добавила она, показывая мне язык. – Итак, перепих со сколькими девицами ты загадал? – прошептала она, ткнув меня в ребро.

– Хорошая попытка. Я тоже тебе не скажу, что загадал, – ответил я, когда мы оба встали, чтобы помочь Рене.

После того как мы немного перебрали с десертом и повалялись из-за этого на диване, я поблагодарил Рене за потрясающий ужин в честь дня Благодарения и попрощался. Белла проводила меня до двери. Я положил ладонь на ее щеку и мягко поцеловал, затем еще раз, и еще… Я целовал ее до тех пор, пока мы не поняли, что слишком завелись, а сейчас было не время и не место.

– Заглянешь к нам завтра? – спросила она.

– Конечно, – сказал я, проведя ладонью по ее щеке.

– Спокойной ночи, Эдвард, – пробормотала Белла, быстро меня целуя.

– Спокойной ночи, Кареглазка. Спасибо за ужин и за… всё.

– Всё? Прямо за… всё, что было? – спросила она с шаловливым выражением лица.

– Да. За всё.

– Не за что. И тебе спасибо. За всё, – ответила Белла, взяв меня за руку и поиграв с моими пальцами.

Она обняла меня ещё раз, прежде чем быстро спустилась по лестнице и вошла в свою квартиру.

***

Я переоделся ко сну и понял, что не проверил почту, поэтому быстро пролистал сообщения в почтовом ящике с телефона. Затем лег в кровать и потянулся, прежде чем положить блекберри на ночной столик. Я крутился, пытаясь уснуть, но все равно никак не мог окунуться в царство Морфея.

Неожиданно даже для самого себя я взял телефон и вошел в Твиттер. Когда я попытался просмотреть последние твитты Беллы, то рассмеялся про себя, потому как меня уже ждало сообщение от нее: «Этот пользователь защитил свои твитты. Вы должны отправить заявку, прежде чем подписаться на твитты данного пользователя».

Я кликнул на кнопку, которая должна была отправить Белле сообщение о том, что я хочу начать читать ее. Если я собирался шпионить за ней, то должен был сначала получить ее разрешение на это.

Я обновил мои отклики в Твиттере и увидел, что кто-то написал мне.

BadKittyKillKil: Ты не можешь просто писать мне, как любой нормальный человек? Тебе обязательно читать все мои твитты и ответы? Я принимаю твою заявку, но не надейся, что я когда-либо #FF тебя. Ни за что и никогда (п.п. #FF значит #FollowFriday, тег был создан еще в 2009 году, когда пользователи Твиттера каждую пятницу рекомендовали своим читателям те профили, которые им нравятся и которые стоит читать).

Теперь я не мог отступить, поэтому ответил.

DrWhoHaHa: Спасибо, что разрешила мне быть твоим странным сталкером, живущим выше по лестнице. #FF? Лихорадочно трахаться? (п.п. В – оригинале Feverishly Fuck). Это грубо, Кареглазка. Я думал, у нас с тобой дружеский секс.

Я подождал минуту и увидел, что она мне ответила.

BadKittyKillKil: #FF = Follow Friday, это когда ты рекомендуешь другим, за кем следовать. Нет совершенно ничего общего с лихорадкой и сексом. Почему ты пишешь мне?

DrWhoHaHa: Это День Благодарения, а в Твиттере везде птицы (п.п. На логотипе Твиттера изображена поющая птица). Так что я просто должен был зайти сюда. Курлык-курлык. Хотя на самом деле я предпочитаю Лебедей. (п.п. Фамилия Беллы с английского переводится как Лебедь).

BadKittyKillKil: Ты ложишься уже? Или строишь модель из костей? (п.п. Имеется в виду – костей лебедя).

Я решил, что мои отклики в Твиттере были неподходящим местом для обсуждения этой темы, поэтому написал Белле сообщение.

«У меня есть кость, с которой ты могла бы поиграть» – Э.

«Ты атакуешь меня со всех сторон! Что если я поднимусь к тебе и просто вырублю тебя?» – ЭБ.

«Я скучаю по твоим грудям» – Э.

«Просто замечательно. Вот – (о)(о)» – ЭБ.

«Они не настоящие» – Э.

«Это лучшее, что я могу сделать. А теперь иди спать!» – ЭБ.

«Кареглазка» – Э.

«Зеленоглазый» – ЭБ. (п.п. Brown Eyes – Кареглазка, Green Eyes – Зеленоглазый).

«Эй, мне принадлежит идея с «глазными» прозвищами. И я не собираюсь делиться» – Э.

«Ты тоже мог бы быть ЭБ» – ЭБ.

«Но это ты, Кареглазка, потому что твои глаза карие» – Э.

«ЭБ – это не аббревиатура к Кареглазке (п.п. В оригинале Brown Eyes – Кареглазка – BE, и именно так Белла подписывала свои последние сообщения)» – ЭБ.

«?» – Э.

«Эдвард Беллы (п.п. Эдвард Беллы – ЭБ, в оригинале Bella’s Edward – BE)» – БЭ.

«Мне это нравится» – Э.

«Или… любитель груди (п.п. В оригинале boobie enthusiast – BE)» – Э.

«Могу я быть и тем, и тем?» – Э.

«А разве ты уже не?» – ЭБ.

«И я так думаю» – Э.

«Ты уже засыпаешь? Я уже в кровати» – ЭБ.

«Я тоже. Да, я сильно устал» – Э.

«Спокойной ночи, Прижиматель» – ЭБ.

«Спокойной ночи, Белла-Кареглазка» – Э.

Я выключил телефон и положил его на ночной столик. Я не мог стереть огромную улыбку, расплывшуюся на моих губах. Белла назвала меня своим. И, как бы странно это ни было, думаю, что я хотел бы быть ее. Я заснул, все еще желая, чтобы она сейчас лежала рядом со мной, моя рука была бы на ее груди, а нога была бы закинута на ее бедро. И сейчас я наконец понял, что никогда больше не хочу засыпать в этой постели один. Никогда.

Дорогие читатели! С нетерпением будем ждать ваши отзывы, комментарии и впечатления под главой и на форуме  http://robsten.ru/forum/96-2051-1#1420953