Эдвард POV

– Нет, нет, нет, – шептал я настойчиво, пытаясь успокоить красивую девушку, которая тихо всхлипывала, говоря по телефону.

Посмотрев вверх, она покачала головой и шлепнула меня по руке, которой я пытался утереть слезы с ее щеки. Я полностью осознавал, что она плакала счастливыми слезами, пока говорила со своей мамой по телефону, но я не мог унять желание успокоить ее. Мы многое пережили за последние годы эмоционально, но с этого момента я хотел видеть только, как она улыбается и смеется, хотел наполнить ее дни довольными вздохами и, может, еще удовлетворенными и похотливыми. Нет, не «может». Определенно.

– Сейчас я понимаю, почему ты пребывала в таком странном настроении, пока была здесь, – сказала Белла матери по телефону. – Он это сделал, не так ли? – задала она риторический вопрос, стреляя в меня игривым взглядом.

Да, я это сделал. Когда Рене приезжала на Пасху, я не упустил возможности поговорить с ней, пока её дочь спала. Называйте меня старомодным, но я хотел все сделать правильно, а попросить руки Беллы у ее матери было правильным. К моему удивлению, Рене с готовностью дала мне свое благословение. Честно говоря, я думал, она будет довольно сдержанна, ведь Белла и я были вместе всего лишь пять месяцев, и едва ли три месяца мы разделяли настоящие чувства друг к другу.

Для постороннего наблюдателя могло показаться, что мы слишком спешили, но в тот момент, когда Карлайл дал мне семейное обручальное кольцо – то, которое передавали из поколения в поколение счастливые в браке женщины, я понял, что не мог больше ждать, чтобы сделать предложение Кареглазке. У меня было слишком много бессмысленных связей, слишком много чисто физических отношений с женщинами, которых я больше никогда не увижу. Оглядываясь назад, теперь я понимал, как раньше вёл себя, – будучи смертельно голоден, я питался только горстью старых крекеров. Я был «голоден» до чего-то настоящего, стоящего. Я знал, что это было у нас с Беллой, и я не хотел когда-нибудь потерять это.

И все же, несмотря на мое желание двигаться вперед, я думал, что Рене будет не так добра ко мне. К счастью, она не была слишком уж удивлена и не прочитала мне тебе-нужно-притормозить лекцию, которую я ожидал. Она даже поделилась, что заметила очень много общего между нашими отношениями и теми, которые были у неё с мужем. Рене видела, как счастливы мы были, и сказала мне, что дает свое благословение от чистого сердца. В ответ я пообещал всегда ставить желания Беллы превыше собственных, несмотря ни на что.

– Что же, а не подлец ли ты? – сказала Кареглазка со смехом, положив телефон на кофейный столик перед нами и сев мне на колени.

– Я? Подлец? Я не знаю, что ты имеешь в виду, – ответил я, прикидываясь обиженным.

– Ох, прям-таки не знаешь? Я должна была понять, почему моя мама так странно себя вела. Она была ужасно сентиментальной в ту ночь, когда я уснула в своей комнате, а вы остались одни и болтали, – сказала она, поняв, что мы хранили секрет, чтобы не испортить сюрприз с предложением.

– Как я и сказал, Кареглазка, я хотел сделать тебе сюрприз, – объяснил я, – и, конечно, мне надо было поговорить с твоей мамой. Я не думал, что было бы правильно сделать тебе предложение без ее благословения. Я просто чувствовал, что иначе не могло быть, – я нежно поцеловал ее в лоб.

– Это было очень мило с твоей стороны, – сказала она с улыбкой, – ты и правда нравишься моей маме. И она очень счастлива за нас.

Кареглазка встала с моих колен, чтобы убрать со стола – наш завтрак так и стоял, позабытый в свете нашей помолвки. Я просто сидел и смотрел, как она металась между обеденным столом и кухней, а на ее губах играла яркая улыбка. Я не смог сдержать смех, когда она немного опьянела от счастья и начала говорить сама с собой.

– Это Эдвард, – сказала Белла, не обращаясь ни к кому конкретно, – мой жених, – добавила она, указывая на меня ножом для масла, прежде чем снова исчезнуть в кухне.

Пока я осознавал её слова, она показалась снова, в этот раз указывая на меня кухонной ухваткой.

– Вы уже встречались с Эдвардом? Мы с ним помолвлены, – объяснила Белла воображаемому человеку.

В третий раз я был почти смущен, когда она продолжила говорить, держа в руке кроссворд, который я сделал специально для нее. Почти.

– Эдвард, это твои шлюшки из прошлого. Шлюшки из прошлого, это мой Эдвард, – указала она сначала на меня, а потом на пустое место рядом со мной, – он мой жених. Я скажу это медленно, чтобы вы могли понять. Ж-е-е-е-н-и-и-и-х! Как Б-е-е-е-й-о-о-о-н-с-е (п.п. в английском слова «fiancé (жених)» и «Beyonce» созвучны). Put a ring on it? (п.п. «Подари кольцо» – другое название «Single Ladies», одной из самых известных песен Бейонсе). Да. Он так и сделал. И это делает его… правильно! – воскликнула она, кивая головой, – моим женихом.

Белла продолжила этот воображаемый диалог, дополняя его счастливым танцем, который напоминал частично танцы Снупи, частично…ну… конвульсии. И всё же она была такой милой в этот момент. И счастливой.

– Я не могу перестать говорить это, – она подарила мне широкую улыбку.

– Я заметил, – ответил я, смеясь.

– Это просто… я никогда никого так не называла, – объяснила Кареглазка, и на ее лице появилось мечтательное выражение.

– Я на это и надеялся, или тебе пришлось бы многое мне объяснить, – сказал я, подражая голосу Рики Рикардо и смотря на нее игриво.

– Хэй, я просто счастлива, – радостно вздохнула она, забираясь мне на колени.

– Эй, послушай... Я, э-м-м, знаю, что мы об этом еще не говорили, – начал я, и мой голос сразу же стал серьезным. Я попытался подбодрить себя, но не смог успокоиться, думая, как она отреагирует на мои следующие слова. – Ты не думала, когда хотела бы, чтобы мы поженились?

– На самом деле, думала, – ответила Белла, выглядя сейчас так же нервно, как и я себя чувствовал, – но потом это заставило меня нервничать, поэтому я перестала об этом думать.

– Если я скажу, что тоже нервничаю, это заставит тебя чувствовать себя лучше?

Я успокоил ее руку, которой она нервно мяла мой указательный палец, и поцеловал ее запястье.

– Да, – сказала она с длинным вздохом, смотря прямо мне в глаза, – а почему ты нервничаешь?

– Ну, я беспокоюсь, что ты можешь подумать, что мы спешим. Беспокоюсь, что я могу подумать, что я спешу, – признался я.

– Ты думаешь, что мы спешим, так?

– Мой мозг говорит «может быть», – объяснил я, указывая на свой висок, а потом – на левую часть моей груди, – но сердце говорит «нет», – добавил я, широко улыбаясь. – А что насчет тебя?

– Мозг говорит «может быть», а сердце говорит «давай завтра сбежим», – мягко рассмеялась Белла.

– Сбежим завтра, а? – переспросил я, стараясь рассмеяться вместе с ней.

Что-то в том, как мы оба ощущали эту эйфорию, просто имело смысл, несмотря на то насколько нелогичным это было. Я не знаю, было ли это полным безумием. Это просто всегда существовало между нами, с самого начала. Мы просто делали то, что чувствовалось правильно. А это чувствовалось чертовски правильно.

– Поверь мне, Эдвард, с тех пор, как я встретила тебя, мое сердце преуспело в том, чтобы убедить мой мозг просто заткнуться ко всем чертям, – призналась Кареглазка, хихикая, – и я не жалею, что позволила ему выиграть эту борьбу. Ни на секунду.

– Теперь меньше нервничаешь? – спросил я.

– Определенно, – ответила она, нежно меня целуя.

– Хорошо. Тогда у меня есть просьба. Надеюсь, ты будешь не против.

– Просто скажи, – улыбнулась Белла, почесывая щетину на моем подбородке кончиками пальцев.

– Я хочу кое-что очень особенное на мой день рождения, – сказал я с ухмылкой.

– Ты хочешь, чтобы мы поженились в твой день рождения? – спросила она, смотря на меня удивлённо. Ее легкий шок превратился затем в подозрение. – Это… чтобы ты не забыл, когда у нас годовщина?

– Ха-ха. Очень смешно. Нет, не чтобы я не забыл важную дату. Но спасибо, что так веришь в меня, Кареглазка, – добавил я, пощекотав ее ребра.

Я прекратил, когда она начала визжать, извиваясь в моих руках и говоря, что это всего лишь шутка.

– Хорошо-хорошо. Тогда почему ты хочешь пожениться в свой день рождения? – нажала она.

– Потому что… – начал я, целуя по очереди ее пальчики и останавливаясь на том, на котором находилось ее обручальное кольцо, – в этот день я был рожден, и, если ты выйдешь за меня в этот день, это всегда будет напоминать о том, что именно тогда я по-настоящему начал жить, – произнес я, прежде чем взять ее лицо в руки.

– Как я могу сказать «нет», когда ты говоришь такое? – ответила Белла, закрывая глаза и упираясь лбом в мою ладонь.

– Так ты сделаешь это, милая? Выйдешь за меня в мой день рождения? – спросил я снова, желая только, чтобы она подтвердила мои слова.

– Мозг говорит, что это – безумие, но сердце говорит «определенно», – прошептала она, прежде чем глубоко меня поцеловать.

– Что? – спросил я, замечая, что Белла немного напряглась.

– Я просто подумала… два с половиной месяца – не так-то много времени. Даже если это будет небольшая церемония, предстоит много сделать за 10 недель. Я имею в виду… где мы будем жить? Наши квартиры недостаточно большие, чтобы жить там вдвоем. Полагаю, я могла бы жить здесь и хранить большую часть вещей в моей квартире, но я не смогу себе позволить помогать тебе платить за твою квартиру и все еще платить за свою, – размышляла она вслух, очевидно, пока ее мозг пытался найти наилучшее решение.

Дерьмо. Я знал, что должен был затронуть эту тему ранее.

– Черт, я даже не знаю, смогу ли сохранить за собой квартиру. У меня нет договора об аренде. Я плачу ежемесячно. Что, если хозяин захочет, чтобы я съехала? – продолжила она, и паника в ее голосе росла.

– Э-м-м... знаешь… об этом... я должен был раньше с тобой об этом поговорить, – начал я, нервно смеясь, – я, э-м-м, я… как бы… знаю хозяина. Он неплохой парень, на самом деле. Довольно объективный… ему можно доверять, знаешь, он очень понимающий, обычно, – замялся я.

Я уставился на Кареглазку и смог практически увидеть, как колесики крутились в ее голове. Ради Бога, она была очень умной женщиной, чей отец был детективом. Кроме этого, было очевидно, что она обладала шестым чувством, особенно когда я говорил путано или чего-то недоговаривал. Поэтому сейчас ей надо было только соединить частички паззла, чтобы все понять. И сказать, что я нервничал, это не сказать ничего. Она меня убьет.

– Ты знаешь хозяина? – спросила Белла, подняв бровь – ту же бровь и в том же жесте, который всегда сопровождал вопрос с уже известным для неё ответом.

– Да… ну, можно и так сказать, – продолжил я, и мой голос слегка дрожал, пока взгляд бегал между ее глазами и полом.

Я нервно улыбнулся.

– Эдвард, – начала Кареглазка, повышая голос, беря мое лицо в руки и заставляя меня посмотреть на нее, – ты случайно не хозяин нашего дома? – надавила она, буравя меня глазами.

– Э-м-м, что-то типа? – сказал я нервно.

– Типа? – повторила она. – Как ты можешь быть типа хозяином?

– Ну, сам дом принадлежит холдингу Мейсенов. Если ты посмотришь на договор, по которому платишь каждый месяц, то увидишь именно это имя, поэтому, знаешь, ну, технически он мне не принадлежит, – попытался объяснить я, едва ли веря в свои слова.

– Окей, позволь мне еще раз прояснить все, – ответила она, покачав головой, прежде чем почесать лоб. – Этим домом владеет «Мейсен Холдингс», но не ты, хотя тебе принадлежит эта компания?

– Да, – сказал я, выдыхая.

Я мягко снял ее с моих колен, прежде чем начать все объяснять и извиняться.

– Я знаю. Я должен был сказать тебе раньше. Но когда? Когда мы в первый раз встретились? Я не знал, что ты будешь снимать эту квартиру, пока ты не въехала. Клянусь. И как я мог представиться «хозяином», когда не делал ничего, что они обычно делали – даже аренду не брал? Я не могу представить ни одну ситуацию, в которой не звучал бы претенциозно. «Привет, я Эдвард, я владею целой кучей денег, которые мне даже не пришлось зарабатывать, поэтому я просто решил купить это здание. Ты теперь мой арендатор, даже несмотря на то что я не управляю собственноручно этим зданием». Это просто… я не знал, как начать этот разговор. Я просто не знал. Я тебе не понравился, когда мы встретились в первый раз. А скажи я, что владел компанией, которой принадлежало здание? Это не сделало бы меня лучше в твоих глазах. По крайней мере, я так думал.

– Эдвард, – начала Белла, скрещивая руки на груди и постукивая пальцами по своим бицепсам, прежде чем продолжить ругать меня, – ты должен был сказать мне правду все то время, которое брал ренту со своей девушки.

– Это риторический вопрос? Потому что технически я не должен был тебе ничего говорить, – замялся я.

Когда она уставилась на меня, я промычал «не бей меня», что больше было похоже на стон, потому что я на самом деле ее умолял.

– Боюсь, есть только один способ все решить, – сказала она мне, и выражение ее лица было решительным.

Видимо, Белла собралась задать мне трепку за то, что я говорил ей полуправду и был подонком, которому нельзя было доверять.

Она оседлала мои колени – теперь я сидел на диване, а она на мне. Внезапно она отклонилась назад, практически падая на пол. Я быстро подхватил ее под спину, но она продолжила ерзать на моих коленях, сползая на пол и утягивая меня за собой. Я пробормотал «ох», падая на руки и колени и стараясь удержать свой вес, чтобы не раздавить Беллу.

– Да пусть начнется драка! – прорычала она громко в мое ухо, прежде чем обвить ногами и руками мой торс, словно медвежья ловушка.

Только не реслинг. Снова. Она действительно знала, как меня наказать.

Она знала, как правильно тереться о меня, когда мы были полностью одеты, чтобы свести меня с ума. Она частенько так делала, пока мы не начинали заниматься сексом. На самом деле, я думал, что она забыла об этом. Видимо, нет.

– Кареглазка… пожалуйста… только не бедра, – умолял я, когда мы перевернулись и поменялись местами – теперь я был снизу.

Она обвилась вокруг меня, словно аллигатор, и к черту все, если она не была юркой и бесшумной. Прежде чем я что-либо понял, она захватила меня в «ножницы» (п.п. захват, когда голова или другая часть тела противника зажата между ногами оппонента), перекрещивая лодыжки за моей головой и сжимая бедрами мою шею. Мои руки она перекрестила и сильно сжала, удерживая за запястья.

– Ты собираешься еще когда-нибудь что-нибудь от меня утаивать, Эдвард? – потребовала она, тяжело дыша после нашей борьбы и черт-это-делает-меня-твердым обжиманий.

– Нет, никогда, – прохрипел я.

Моя трахея была сжата самым эротично-жестоким способом, о котором можно было только подумать.

– Ты обещаешь? – нажала Белла, на самом деле нажимая на меня.

Моя трахея потихоньку разваливалась под тяжестью мягких… гладких… слегка пахнущих шоколадом бедер. Мои глаза закрылись, когда я потерялся в ее пряном аромате, исходящем от обернутого вокруг меня тела. Она была невероятно горяча, когда злилась на меня, а поскольку моим мозгом сейчас управлял член, я был очень отвлечен.

Такая молочно-белая, вкусно пахнущая, красивая... Я хотел бы умереть здесь.

– Эдвард! – прикрикнула Кареглазка.

Я напряг мозги, пытаясь вспомнить, что же ее так расстроило.

– Пообещай, что больше не будешь от меня ничего скрывать. И мне не важно, насколько незначительным это может тебе показаться.

Черт. Квартира.

– Да! Я обещаю! – сказал я уверенно.

– Хороший мальчик, – похвалила она.

Я легко выдохнул, заметив, что похвала сопровождалась очень-очень эротичным движением ее бедер – она провела ими в сантиметрах от моего носа, что мой член принял за приветствие.

Моя будущая жена – как я уже решил – была демоном во плоти. В этом образе было несколько составляющих, которые пытались взять верх над моей непорочной душой – ее красивое тело, ее чарующий аромат и мой загипнотизированный член.

По правде говоря, я был дураком, если верил, что этот список заканчивался на моем члене. Самый главный соучастник в захвате меня – это моё же собственное сердце. Эта женщина могла иметь все, что хотела, делать все, что хотела, так долго, пока это делало ее счастливой. И все потому, что ее счастье заставляло биться мое сердце. Иногда оно билось даже на пределе своих возможностей только от мыслей о ней или от мысли, что я мог быть не всем, что ей было нужно. Но в лучшие времена мое сердце едва ли выдерживало вид ее улыбки, звук ее вздоха или смеха. Я любил Беллу Свон, полностью и навсегда.

Решив прекратить пытку, я запустил под Кареглазку руки, нежно снял ее с себя и положил на спину, устроившись рядом и подперев голову рукой. Я использовал свободную руку, чтобы лениво выводить круги на ее животе кончиками пальцев.

– Это на самом деле не мое здание, Кареглазка, – сказал я ей.

– Эдвард, даже не начинай снова это «техническое» дерьмо, – ответила она, закатывая глаза.

– Я не говорю о компании сейчас, – парировал я.

Она выдохнула, смеясь, и больше оттого, что ее терпение подходило к концу.

– Тогда о чем ты говоришь, доктор Каллен? – спросила она, смотря на меня скептически.

– Кареглазка, – сказал я, беря ее за руку, – здание не мое… потому что оно наше. Я имею в виду… это место полностью, до последнего кирпичика и водосточной трубы, принадлежит нам. Я не могу думать о нем по-другому. Я не могу жить здесь без тебя, и я на самом деле не хочу съезжать, – признался я.

– Это… ты удивил меня, – пробормотала Белла, качая головой. Она погладила мою щеку тыльной стороной ладони, – как я могу продолжать на тебя злиться, когда ты говоришь такие вещи?

– Ну, ты была права, что разозлилась на меня. Мне, вероятно, не стоило хранить это от тебя в секрете. Но поскольку я видел это место как наш дом уже какое-то время, полагаю, для меня было не важно, чье имя указано на документах. Прежде чем я встретил тебя, это было для меня просто здание. А сейчас… сейчас это – единственное место в мире, о котором я могу думать, когда заканчиваю смену, потому что здесь ты… что сделало это здание домом для меня.

– Эдвард, любимый, – пробормотала она, и выражение ее лица смягчилось.

Белла нежно меня поцеловала. Когда она отстранилась, я проследил пальцами контур ее губ и улыбнулся. Ее лицо было расслабленно и умиротворенно. Я предполагал, что уже был прощён за произошедшее ранее, но решил кое-что еще раз объяснить.

– Я не говорю это, чтобы оправдаться, правда, – прояснил я, – просто у нас с этим местом связано много хороших воспоминаний. У меня до этого никогда не было дома, такого, как этот – где хранятся только хорошие воспоминания.

– Можем мы создать больше? – спросила Белла, а ее глаза были большими и круглыми, как у ребенка. – Больше счастливых воспоминаний?

– Конечно. Чем больше, тем лучше, – прошептал я, прежде чем нежно ее поцеловать.

– Я люблю тебя, Эдвард Каллен, – сказала она.

– Я люблю тебя, Белла Свон. Я прощен?

– Мозг говорит «держи обиду». Сердце говорит «прости этого сладко говорящего мальчика», – ответила она, смеясь.

Я постарался, чтобы ее смех перерос в небольшие вздохи и стоны, медленно целуя ее лицо и шею. Я расстегнул каждую пуговичку на ее пижаме, снимая также и ее пижамные штаны. Я провел столько времени, сколько мог себе позволить, медленно занимаясь с ней любовью… целуя, полизывая, покусывая и лаская.

Я узнал все о женской анатомии в медицинской школе и применял полученные знания на практике, занимаясь сексом с женщинами, пока не начал считать себя экспертом-самоучкой в женской сексуальности. Но, по правде говоря, не было никакого толка в этих знаниях, пока мы не стали близки с Кареглазкой. Они помогли мне показать ей с помощью моего тела то, что я не мог выразить словами. Я люблю тебя. Теперь они помогут мне извиниться перед ней.

То, как я смотрел на секс с Беллой сейчас, было еще одним примером того, как сильно я изменился за последнее время. И я никогда в жизни не был более счастлив из-за таких изменений.

***

Следующие недели прошли так быстро, что у меня не было времени, чтобы остановиться и вздохнуть полной грудью. Я взял столько смен, сколько мог вынести мой организм, чтобы не возникло проблем, когда мы отправимся в долгий отпуск – медовый месяц – в конце июня.

Обучение Беллы подходило к концу, и, казалось, ее милый носик всегда был зарыт в учебники или громко печатал что-то на ноутбуке. Из-за горы домашнего задания, которое ей надо было сдать, и подготовки к финальным экзаменам она была занятым книжным червем. Я был отчасти рад этому, потому что она не скучала, пока я проводил долгие часы в больнице.

Когда Белла не была занята учебой, она пыталась работать над нашими свадебными планами, прибегая к помощи Элис и Роуз, но я заметил, что после этих встреч она всегда была подавлена. Однако она все равно продолжала убеждать меня, что «работала над этим». Я догадался, и довольно быстро, что обычные свадебные приготовления – это противные, скверные дела, которые не были предназначены для тех из нас, кто не обладал силой духа... или Y-хромосомой.

Для меня главным было сделать Белле предложение, но я никогда серьезно не задумывался, как много всего связано с свадебными приготовлениями. Несколько моих друзей из медшколы женились за последние годы, и каждый жаловался на то, как тяжело приходилось во время приготовлений, особенно невесте, ведь жених просто должен был кивать и уверять всех, что явится вовремя. Что касается меня – я совершенно ничего не знал о свадьбах, даже несмотря на то что был приглашен на несколько церемоний. Я приходил как простой гость и уходил… зачастую с одной из подружек невесты.

Но сейчас, когда я прямо стоял в блестящих кожаных ботинках, предназначенных для жениха, свадьбы приобрели для меня совершенно другое значение. Белла, которая говорила, что никогда не была девушкой, играющей в Барби, все же хотела, по крайней мере, придерживаться основных традиций, и я не мог сказать, что был против. Мне бы тоже этого хотелось. Правда, я не беспокоился о том, какого цвета будут цветы на ресепшене, когда прибудут гости. Я старался соблюдать приличия, когда она спрашивала меня, но только чтобы не ранить ее чувства.

– Эдвард? – спросила она, смотря на меня, когда мы ели пиццу на ужин в гостиной.

Большую часть дня мы проносились с вещами между нашими квартирами, пытаясь обставить все так, чтобы Белла могла официально жить со мной.

Также мы хотели превратить спальню Беллы в комнату для гостей, чтобы Рене могла оставаться внизу, когда вернется в Бостон в скором времени. Она пробудет здесь, по крайней мере, в течение трех недель, чтобы помочь со свадьбой, и, конечно, не должна спать на диване в гостиной все это время. Ну, и что было более важным, я совершенно не хотел, чтобы Белла покидала мою постель на такой длительный срок.

– Хм? О чем ты думаешь? – ответил я, возвращая ей взгляд, поднимая бутылку пива и делая глоток.

– Губы, – вздохнула она, – я имела в виду – давай! (п.п. в английском языке слова «губы» и «давай» созвучны) – исправилась она, качая головой, чтобы отчистить ее от ненужных мыслей.

Я хотел спросить «что насчет моих губ?», даже если и знал, каким будет ее ответ. Но я просто усмехнулся и позволил ей соскользнуть с крючка… в этот раз.

– Давай обговорим наши свадебные планы, хорошо? – спросила Белла.

– Конечно, – ответил я, широко улыбаясь, но внутренне надеясь, что она не начнет бомбардировать меня миллионом вопросов, пытаясь узнать мое мнение о том и этом – у меня его просто не было, честно говоря.

– Я не… – начала Белла, – я имею в виду… я не могу. Ох, к черту все! – простонала она, закрывая лицо руками.

Я был удивлен тем, как напряжена она была.

– Кареглазка, что случилось? – спросил я, думая, что она была встревожена не только свадебными планами, но и самой свадьбой.

– Эдвард… все эти вещи. Их просто слишком много, – ответила она, и паника в ее голосе была очевидной. – Нам нужно найти место, поставщика, флориста, фотографа, бармена, да и весь обслуживающий персонал в придачу. И потом нам надо выбрать посуду и украшение в центр столов… Забудь диссертацию, это – самый сложный и запутанный проект, над которым мне приходилось работать, – простонала она.

Ее разочарование отразилось в глубоких морщинах на лбу.

– Тогда не делай этого, – просто сказал я.

– Я не могу просто не делать этого, – ответила Белла, нахмурившись, – это так не работает.

– Кто сказал? – спросил я, улыбаясь ей. – Мы можем сбежать и поехать в Вегас или даже в Мексику. Это на самом деле не имеет для меня значения. Я просто хочу жениться на тебе.

– Я тоже хочу просто выйти за тебя. Но… мы не должны сбегать. Я знаю, что это наш день… и все такое, но я хочу, чтобы моя мама была рядом и моя бабушка. И я хочу, чтобы Карлайл, Эсми и Патрик тоже были частью этого важного дня.

– Что ж, хорошо. Я тоже хочу, чтобы они были рядом. Но я уверен, что они придут ради нас, а не ради салфеток и флориста.

Белла посмотрела на меня с небольшой улыбкой и тяжело вздохнула.

– Ты прав. Мне просто кажется, что ничего не идет верно. Я не могу даже найти правильное место для встречи гостей. Везде, где я смотрела, или уже зарезервировано, или это место слишком маленькое, или слишком далеко от нашего дома… Я чувствую себя Златовлаской (п.п. героиня английской версии «Сказки о трех медведях»). Я просто не могу найти правильное место.

– Ты точно не Златовласка, Кареглазка, – усмехнулся я, с благодарностью принимая от нее еще один кусок пиццы.

– Да, что ж, мне бы лучше поскорее найти правильные кашу, стул и кровать, а то не будет никакой сказочной свадьбы для меня, – проворчала она, подпирая рукой подбородок.

– Эй, и тогда мы сможем просто расписаться в мэрии. И это будет просто правильно. Даже лучше, чем просто правильно. Идеально, – сказал я ей.

– Спасибо, любимый. Ты просто принц Чарминг, – улыбнулась Белла, проводя своими стопами по моим лодыжкам.

– Знаешь, было бы неплохо позвонить моему отцу и Эсми. Я уверен, они найдут что-нибудь для нас, – предложил я, чувствуя, что сейчас было самое время, чтобы обратиться к кому-нибудь за помощью.

Очевидно, что я не мог ни с чем помочь Белле, а ей сейчас требовалась вся помощь, которую она могла получить. Она кивнула и прошептала тихое «спасибо», прежде чем поцеловать меня. Я нежно взял ее ногу, чтобы помассировать.

– К тому же Карлайл – мой шафер, и его работа – помогать мне. В давние времена он пришел бы со мной, чтобы похитить тебя в середине ночи и утащить ко мне в деревню.

– Все, что я скажу… хорошо, что давние времена давно прошли, – ответила она.

– Ты была бы не рада тому, что я украл тебя, и не осчастливила бы меня, родив мне маленькую деревню сыновей? – спросил я игриво.

– Я собираюсь осчастливить тебя, снова надрав тебе задницу, Каллен. Хватит вести себя, как неандерталец, – предупредила Белла, прежде чем ударить меня в солнечное сплетение той же ногой, которую я только что массировал.

– Видишь, вот та энергичная маленькая злючка, которую я люблю. Я женился бы на ней, не раздумывая, – сказал я, широко улыбаясь.

Она покачала головой и вытянула руку, молча прося дать ей телефон, чтобы позвонить Карлайлу. Белла гордо улыбнулась, когда увидела мой телефон. Это стало привычкой в последнее время.

– Я люблю твой телефон, – призналась она с глупой усмешкой.

– Я знаю. Я удивлен, что это все еще так поднимает тебе настроение.

– То, что ты с ним сделал… растопило мое сердце, – пробормотала она, и мечтательное выражение появилось на ее лице.

– Ты уже говорила мне об этом, и не один раз, – сказал я самодовольно.

– Потому что это – правда. Я и не знала, что телефон может быть таким… классным, – призналась Белла.

– Ты же сейчас говоришь о сексе по телефону, правильно?

– Эдвард! Ты знаешь, о чем я говорю, – накинулась она, ударяя меня в плечо.

– Нет, не знаю, – соврал я.

Мое лицо ничего не выражало – так сильно я пытался не рассмеяться.

– Хватит меня дразнить!

– Ох, – воскликнул я, делая вид, что на меня только что снизошло озарение, – ты имеешь в виду тот раз, когда я посадил тебя на колени и удалил все женские номера из моих контактов? Кажется, смутно что-то припоминаю.

– Только смутно, ха?

– Да, но… но сейчас, когда я вспоминаю об этом, думаю, ты назвала бы это «Великим Изгнанием Шлюшек – 2010». Должен сказать, что тебе, видимо, доставило большое удовольствие смотреть на это.

– Так и было, не буду врать. Смотреть, как имена этих… превращаются в ничто, растворяясь на экране телефона… это всё равно, что смотреть, как жарится зефир. Жареные Шлюшки.

– Мои дни в качестве «того парня» закончены, – сказал я, становясь серьезным. – А теперь звони Карлайлу, чтобы я мог провести с тобой остаток своей жизни, – настоял я, прежде чем украсть поцелуй с ее губ.

– Это такое бремя – провести остаток своей жизни с одним привлекательным, умным, очаровательным, заботливым доктором, который испортил меня. Я никому такого не пожелала бы, особенно твоим шлюшкам, – тяжело вздохнула Белла.

– Ты, моя дорогая невеста, настоящая королева странных комплиментов. Не уверен, ты льстишь моему эго или пытаешься его уничтожить.

– Дай мне уже этот телефон, Доктор Чувствительный, – прикрикнула она игриво.

Я вытянул руку с телефоном вверх, чтобы она потянулась за ним, извиваясь на моих коленях.

– Я такой только для тебя, Кареглазка, – сказал я, смеясь и хватая ее за попку свободной рукой.

Ее соблазнительные формы, маячащие перед моими глазами, были хорошим отвлечением, поэтому я сдался, отдав ей телефон.

– Боже, я люблю твою попку, – простонал я.

– Мне тоже нравится моя задница. И скоро я собираюсь выйти за него замуж, – ответила она, качая головой и смеясь.

– Женщина, ты любишь насмехаться надо мной, не так ли? Колючка, – сказал я, демонстративно проводя рукой по ее спине и начиная нежно поглаживать ее.

– Эдвард, я звоню, – предупредила Кареглазка.

Но я не смог себя остановить, продолжая поглаживать и медленно двигаясь к ее груди. Ее глаза расширились, а щеки покраснели, когда я услышал, как ей ответил Карлайл. И снова это меня не остановило – я продолжил нежно ласкать ее грудь.

– Привет… э-м-м… Карлайл? Да, привет. Это, э-м-м, Белла… Свон… – замялась Белла, смущаясь так, будто бы Карлайл вошел сейчас в комнату.

Она скинула мою руку со своей груди и пыталась предупреждающе смотреть на меня, когда говорила с моим отцом.

Спустя сорок пять минут болтовни между мной и Беллой с одной стороны и Карлайлом и Эсми с другой, мы смогли решить, какую свадьбу мы хотели бы. Только подключив дорогих нам людей к ее планированию, мы смогли бы обо всем позаботиться. Когда мы закончили разговор, Белла выглядела счастливой и полной энтузиазма, а я смог вздохнуть с облегчением. Теперь ей не надо было так сильно беспокоиться – и это все, что имело для меня значение.

Дорогие читатели! А вот и финал - 1 часть заключительной 29 главы. С нетерпением будем ждать ваши отзывы, комментарии и впечатления под главой и на форуме  http://robsten.ru/forum/96-2051-1#1420953