Глава 32. Безопасное место.

Казалось, будто мой номер стал моим личным чистилищем.

Одиночество, пустота и тоска по единственной девушке, которую я когда-либо любил. И которую я так сильно обидел.

И какого чёрта, я повёл себя как безмозглый идиот?

За этой мыслью последовало воспоминание её прекрасного лица, на котором отражались шок, злость и боль.

Тёмная сторона моей души насмехалась надо мной.

Миссия выполнена, ты в полной заднице.

Белла ненавидит тебя. Семья отдалилась.

Отличная работа, Каллен, ты почти стал тем, кем никогда не хотел и ненавидел больше всего.

Я прижал колени ближе к груди, пытаясь закрыть ту рану, которая открылась на груди, и зарылся лицом в футболку, которая была на Белле прошлой ночью. Я не стану им, кричал я в своей голове. Я сильнее. И намного лучше этого мудака…

С Беллой я становлюсь лучше.

Я вдохнул её запах, отчего живот скрутило от нужды быть с ней.

Она нужна мне здесь.

Она необходима мне сейчас.

Я нуждаюсь в ней всё время.

Я эгоистичный, придурошный, что будет сложно исправить.

С некоторым усилием я поднял веки и посмотрел на часы.

4:15 утра.

Неужели прошло лишь четыре часа с момента, когда все, кого я любил, начали презирать меня из-за слепой ревности и отсутствия самоконтроля?

Сделав глубокий вдох, я решил хоть немного проанализировать события прошлой ночи, свои мысли, свой страх, панику и, наконец, ярость, когда этот ублюдок протянул руки к моей Белле.

Никогда в жизни мои эмоции не поднимались на такой уровень.

Та буря необузданной ревности и злости напугала даже меня. Я хотел его убить. И убил бы. Не удивительно, что Белла так отшатнулась от меня. Я был словно дикое животное, совершенно выжившее из ума…

Мой организм был истощён от всех этих чувств. Адреналин почти исчез, когда я осознал, что творю. А сильная хватка Эммета привела меня в чувство. И, к сожалению, оправдания моему поведению не было. Природный инстинкт пещерного человека защищать то, что принадлежит мне, не был веской причиной, чтобы вести себя как безумец.

Я досадно простонал, уставившись в потолок и прижимая к груди футболку Беллы.

Лёжа в холодной постели и слушая непонятные звуки улицы, единственное, о чем я думал – о знакомом и приятном чувстве, когда Белла была рядом со мной.

Её запах. Вкус.

Я так нуждался в ней, что мне становилось больно.

И чем больше эта нужда поглощала меня, тем более явной становилась проблема. Она была нужна мне во всех возможных смыслах и способах. Моё тело тосковало по ней всё время, и не важно в каком смысле – заниматься с ней любовью или просто обнимать.

С появлением Беллы я научился жить. И я хотел наслаждаться этим… вместе с ней. Я хотел жить и быть с ней в прямом и переносном смыслах.

Но это ведь была глупая, амбициозная и сумасшедшая мечта. Мы ведь знакомы лишь четыре недели, Господи!

Четыре долгих недели искушения, препирательства и, наконец, абсолютное принятие и осознание своих желаний и нужд.

В ней. В Белле.

Но, испытывая всё это впервые, я не имел понятия, как управлять этими новыми чувствами. Они будто взорвались во мне с такой силой, на которую, как я думал, моё сердце не способно.

Да и вообще, всё происходящее было слишком сильным.

Для неё. И для меня.

Словно зависимость, от которой моему телу физически становилось больно, если она не рядом со мной.

И это очень запутывало.

К тому же, помимо всего этого, я хотел иметь с ней всё и сразу. Но мне необходимо научиться контролировать себя и свои чувства для благополучия нас обоих.

В голове возник вопрос: а что было бы, если Эммет не остановил меня? Попыталась ли это сделать Белла? И если да, причинил ли я ей боль в порыве слепой ярости? Вдруг, я бы оттолкнул её? Меня затошнило от этой мысли. Я бы предпочел сам испытывать страдания и муки, только не она.

Боже, что же я наделал…

Я сжал волосы руками и сделал глубокий вдох. Единственный верный путь уладить всё, что происходит – это поговорить с Беллой.

Я должен рассказать ей, что чествовал и думал в тот момент, попытаться объяснить ей, каким реальным мудаком я был. Даже если она презирает меня и никогда больше не захочет видеть, я хотя бы попытаюсь всё прояснить и поставить на свои места.

Я говорил ей, что люблю, но она даже не представляет насколько.

Отчаянно, одержимо, до боли.

Она должна знать всё.

И то, почему я поначалу боялся влюбляться в неё. И то, почему я был так полон решимости, держаться от неё подальше. И то, что влюбившись, тёмная часть моей души начала явственнее проявлять себя – и это пугало меня до чёртиков. И она должна узнать о глубине этой темноты, несмотря на то, что рискую нашими отношениями.

Я не хотел скрывать от неё то, что может навредить ей… она должна всё знать.

Она нашла силы прийти ко мне, обиженная и плачущая, а у меня не хватило мужества открыть ей дверь и посмотреть в её глаза.

Да, я недооценивал, насколько она сильна.

Я горько рассмеялся в пустой, тёмной комнате, понимая, какой я слабак.

Нет, я видел в её глазах, чувствовал, насколько велика и глубока её любовь. И очень боялся потерять это всё, боялся, что после моего признания она сбежит от меня.

Нет, нет….

Я покачал головой и снова прижал футболку. Я должен верить в неё, в её любовь и силу.

Я вынул из кармана свой телефон и включил его – на экране замигали оповещения о принятых сообщениях.

Я снова поднял глаза на часы. 4:45 утра.

Я пролистал список входящих сообщений – ни одного от Беллы, в основном все от Элис.

Эдвард, впусти её.

Я зажмурил глаза и тяжело сглотнул. Ну почему я не впустил её? Я должен был объяснить ей мотивы своих поступков. Элис как никто знала, что я всегда закрываюсь в себе и своего рода прячусь от проблем. Хотя, честно говоря, я думал, что справился с этим дерьмом после того, как рассказал Белле о своих отношениях с Джеймсом.

Но сейчас я был один, заперся у себя в номере и вёл себя как трусливая лань, которой я всегда и был.

От следующего сообщения у меня спёрло дыхание.

Ее нужно утешить, Эдвард. Выйди и поговори с ней, пожалуйста. Люблю тебя. Элис.

Утешение… как я мог кого-то успокоить, если сам с собой справиться не могу? Я снова сбился с пути и сам нуждался в Белле, чтобы вернуться на него.

А Элис уже теряла терпение.

Эдвард, вытяни свою голову из задницы и поговори с ней. Она поймет. Ты недооцениваешь её.

Да, в отличие от меня, она была права. Но неужели она поймет? Я так хотел в это верить.

Действительно? Говорила ли ей что-нибудь Элис?

Я снова сжал волосы. Нет, Эллис ничего не скажет. Она видела, как я открываюсь для Беллы. И только мне предстоит обсудить с ней все эти проблемы и всё то дерьмо, что творится в моей душе.

Я вспомнил тот день, когда выгнал Элис из своего дома, когда она пришла, чтобы попытаться помочь мне. Я тогда наговорил ей столько всякой херни, ужасной и до боли неприятной.

С тех пор, как я избавился от зависимости, я поставил себе цель получить её прощение любой ценой. Несколько раз она говорила мне, что понимала – это не я, не настоящий я был в тот период, и что она простила меня в тот момент, когда я вернулся домой. Но для меня это не было оправданием ни на йоту.

Сообщение пришло в 3: 30 – может, она ещё не спит? Сделав вдох, я напечатал ответ.

Я готов, Элис, но мне понадобится твоя помощь. Она не спит?

Телефон запиликал буквально через секунду. Слава Богу…

Всё, что угодно, Эдвард. Нет, она всё ещё не спит.

Моя девочка так и не сомкнула глаз… из-за меня. Она, наверное, на взводе, напугана и совершенно сбита с толку. Снова я поблагодарил Бога, что Элис с ней и проклял свой эгоистичный поступок.

Получив поддержку Элис, я поднялся с кровати и снял свитер, вместо которого надел серую футболку и толстовку, проверил на месте ли телефон и вышел из номера. В лобби отеля стояла тишина. Выйдя из лифта, я накинул капюшон на голову, спрятал руки в карманы и вышел на свежий прохладный воздух. Сделав глубокий вдох, я пошел вниз по улице. Если уж я собрался снова поднять всё своё дерьмо на поверхность, то лучше сделать это на нейтральной территории.

К тому же, стены номера начинали сводить меня с ума.

Небо было ещё усыпано звездами, но до рассвета было недалеко. Перейдя улицу, я направился к большим изящным воротам Хайд-парка. Я взглянул на свои наручные часы и услышал, как к воротам подъехала машина. В сорока шагах от меня появился мужчина с огромной связкой ключей.

Он настороженно смотрел на меня, пока открывал ворота. Я натянуто улыбнулся и опёрся о небольшую стену, стараясь успокоить и свои нервы, и своё сердце, которое, казалось, сейчас выпрыгнет из груди.

Всё будет хорошо, это верное решение, она поймёт…может быть…

Мои молитвы были прерваны звуком приближающихся шагов. Я на миг зажмурил глаза и обернулся – по правую сторону от меня стояла Белла, руки скрещены на груди, а нижняя губа так знакомо зажата между зубами.

Я шумно вздохнул, разглядывая её. Её волосы были затянуты в небрежный хвост, а некоторые выбившиеся пряди обрамляли лицо.

И всё равно она была чертовски красива…

Боже, какой же я идиот.

На ней были надеты чёрные джинсы и коричневая толстовка раз в десять больше её самой, с надписью «Chicago 1983». Ох… эта была моя толстовка с годом и местом моего рождения. Она выглядела уставшей, встревоженной, а красные глаза и небольшая их припухлость говорили о том, что она долго плакала.

Доволен, придурок???

Мне так хотелось обнять её, поцеловать и забрать всю ту боль, что я причинил ей. Настало время поговорить, и если мои самонадеянные молитвы будут услышаны и после всего она всё ещё захочет быть со мной, я так и сделаю, и буду обнимать её и молить о прощении, пока она не остановит меня.

Я сжал кулаки в карманах, чтобы не кинуться на неё и ещё больше не напугать.

- Белла, - прошептал я, когда наши глаза встретились.

Она медленно кивнула и спрятала ручки в кармане толстовки. Я, не торопясь, оттолкнулся от стены и сделал несколько шагов к ней. – Спасибо, что пришла, - пробормотал я, смотря на свои ботинки.

- Не за что, - тихо ответила она. От звука её голоса я резко поднял голову, сердце неистово забилось в груди. Я мельком взглянул в сторону парка и снова опустил взгляд.

- Составишь мне компанию? – спросил я, ожидая её отказа и приготовившись к тому, как она начнет ругать меня и злиться на моё поведение. Я готов был ко всему. Я заслуживал её ярости.

- Хорошо, - неуверенно сказала она.

Я удивленно посмотрел на неё. Что??? Неужели она позволит мне ещё немного насладиться её обществом?

Я встал рядом с ней и кивнул в сторону входа в парк. Она пошла немного впереди меня, я не отставал ни на шаг. Парк только-только начинал просыпаться. Я ближе подошел к Белле, пытаясь подобрать правильные слова, чтобы она поняла меня сразу и без вопросов.

Я много времени провёл в этом парке и очень хотел показать Белле одно место. Мы шли нога в ногу, она не проронила ни слова, смотря себе под ноги и иногда поглядывая по сторонам. Я услышал вздох удивления, когда мы вышли на берег Серпантина. Вокруг всё ещё было тихо, лишь кое-где шум листьев и наши шаги нарушали здешнюю тишину. Я повёл её к скамейке, стоящей у самой кромки воды озера.

Мы присели – она всё ещё молчала, ожидая, когда же я начну.

Я откинулся на спинку скамейки и вздохнул – изо рта вырвался полупрозрачный дымок, который тут же исчез.

- Мне так чертовски жаль, Белла, - прошептал я, смотря на воду.

Небо немного посветлело, и рябь на воде, вызванная лёгким ветерком, стала заметнее.

- Я никогда не хотел тебя обидеть, или напугать. И никогда не хотел вести себя с тобой так, как поступил. – Я сделал глубокий вдох и мельком взглянул на неё. Она прижала колени к груди, положив на них голову, и настороженно смотрела на меня.

Я слегка улыбнулся, продолжая. – Я очень благодарен, что ты пришла, и я постараюсь объяснить тебе, почему так поступил.

Я снова выдохнул, когда тревога сжала моё горло. Она медленно кивнула. Казалось, она чувствовала, что пока мне необходимо, чтобы она только слушала меня… она невероятная…

Она ближе прижала ноги к груди и внимательно смотрела меня, приготовившись к моему рассказу.

- Моя мама, - начал я, - то есть, моя биологическая мать… её убил мой отец, когда мне было шесть.

Слова так быстро вырвались из меня и настолько ошарашили, что я не услышал тихий вскрик Беллы. Так давно я не рассказывал о своей жизни до Карлайла и Эсме, что почувствовал, как на сердце стало тяжело.

Я прокашлялся и продолжил, наблюдая за появившимся белым лебедем, плывущим по воде.

- Мой отец был пьяницей ещё тем. Насколько я помню, каждый день он стабильно выпивал бутылку скотча, а затем заваливался на диван и спал. Очень редко он мог добраться до кровати. – Я скривился, вспомнив, как пытался поднять его с кафельного пола в ванной, пока мама убирала рвоту, мочу и дерьмо, в которых он лежал. – Иногда, когда скотча уже не было, а он всё ещё был в сознании, он начинал бить маму. Всегда всё начиналось по какой-то нелепой, совершенно примитивной причине, например, что она купила сахар не той марки или носки были другого цвета.

Я невесело рассмеялся, вспомнив чёртову дюжину их драк из-за того, что она купила не ту зубную пасту. – Всё начиналось с того, что он сильно толкал её, она отвечала тем же.

Я быстро взглянул на Беллу. – И ему не нравилось, когда она это делала.

Правда была в том, что он всегда был в бешенстве, когда она каким-либо способом давала отпор и пыталась постоять за себя.

- Но моя мама была сильна духом, - улыбнулся я, вспомнив мамину стойкость. – Она всегда отвечала ему, чтобы он не делал, даже когда в ход шли его кулаки, ботинки и ремень.

Я опустил взгляд, опершись на колени. Я видел её, свою маму. Зеленые глаза, как у меня, её средней длины волосы, которые струились лёгкой волной вокруг её сердцеобразного лица. Она была красивой, стройной, её смех был похож на ручей, стремительно мчащийся в поле.

Её смех… его вспоминать было тяжелее всего… он так редко звучал.

- Помню, как один раз поздно вернулся со школы, уже под вечер, - продолжил я, подняв глаза к небу. – И обнаружил её на полу кухни – она собирала обломки разбитой фарфоровой посуды. – Я прочистил горло, чувствуя, как злость поднимается к горлу.

- Она поставила перед ним не ту тарелку, и он посчитал, что лучшим способом научить её раз и навсегда, будет разбить весь её набор посуды. – Кулаки сильнее сжались в карманах, когда в мыслях возникло воспоминание об её окровавленных руках и губах, отстраненный взгляд, синяки на лице.

- Эдвард. – Я посмотрел на неё и нахмурился, увидев распухшие глаза и губы. Её лицо в форме сердца было разбито. – Мы не должны позволить ему победить нас. – Она сжала мою руку и снова прошипела.- Мы не должны позволить ему выиграть.

- Хорошо, мама, - пробормотал я.

После того, как всё было убрано, я окунул полотенце в подсоленную воду и вытер ее лицо. Сидя на её коленях, я осторожно обрабатывал её поврежденную кожу, извиняясь за каждый её «Ой» и шипение.

- Мама, - прошептал я.

- Да, мой хороший, - ответила она с вымученной улыбкой.

- Почему он так делает?

Она посмотрела на меня и погладила меня по волосам. – Потому что он не может реализовать себя другим путем, детка. – Я непонимающе посмотрел на неё. – Внутри него слишком много ненависти и злости, и единственный способ справиться с ними – это драться со всеми, кого он любит.

Я нахмурился, услышав эти слова, и совершенно запутался. Если бы он любил, он бы не обижал её. – Разве, он любит тебя?

Она опустила взгляд на свои руки, и впервые я увидел, как плачет моя мама. – По-своему, Эдвард, он любит нас обоих очень сильно.

Я замотал головой. – Я не люблю его, - твердо ответил я, сжимая в руках белое полотенце с пятнами её крови.

Моя мама сжала мои руки и повернула к себе лицом. – Он твой отец, Эдвард, и ты должен уважать его. Неважно, что он делает мне, ты должен помнить это. – Я отшатнулся от неё, кинув на пол полотенце и выбегая из кухни.

- Я никогда не буду его любить, - крикнул я, громко захлопывая дверь своей комнаты.

Над нами запели птицы, возвращая меня из прошлого.

- Тогда был последний раз, когда я видел её живой, - прошептал я, чувствуя, как жжёт глаза. – В ту ночь, когда отец вернулся домой, он так сильно побил её кулаками и ногами, что у неё порвались несколько внутренних органов. Он сломал ей несколько ребер, одно из которых проткнуло легкое, разбил челюсть и сломал руку.

Я перечислял её травмы в той же последовательности, в которой о них говорил доктор офицеру. Именно он вызвал врачей и доставил меня в больницу в ту ночь, когда её не стало.

Беспощадный… монстр…садист… - бормотал он, посмотрев на меня… в тот момент я понял, что совершенно один в этом мире.

- У неё произошло кровоизлияние в мозг. Он был слишком сильным. – Горло сжалось. – Она не смогла дать ему сдачи или убежать. – Мой голос охрип. Я закрыл глаза и сделал глубокий вдох, медленно выдохнув через рот. Открыв глаза, я взглянул на Беллу.

Я нахмурился, увидев её заплаканное лицо и следы слёз на её джинсах.

- Меньше, чем через полгода меня усыновили Карлайл с Эсме, - улыбнулся я. – А мой отец был обвинен в умышленном убийстве.

Я злорадно усмехнулся, вспомнив приговор.

Убийство в состоянии аффекта…

Аффекта? Уж этого точно не было.

- Моя мама пыталась защититься с помощью ножа, - продолжил я, - и ей удалось поранить его в плечо и бедро. Он утверждал, что это она первой напала на него, и он ударил её в целях самообороны. – Я кашлянул, стараясь скрыть сухой смех. Даже спустя столько времени, кровь всё ещё вскипала при воспоминаниях о тех событиях.

- Правда в том, Белла, что, забежав в комнату, я накрыл голову подушкой и ничего не слышал, - я закрыл лицо руками. – Если бы я поднялся, - пробормотал я. – Я бы мог быть свидетелем. Я помог бы доказать его истинную вину. – Я посмотрел на Беллу и покачал головой. – Но я был слишком напуган, чтобы увидеть результат его действий…

- Через двадцать лет его освободили, я как раз учился в колледже. – Я сжал волосы под капюшоном. – Двадцать чертовых лет, - прошептал я.

Я оскорбил её память. Он заслужил худшую кару за то, что он сделал.

- Он написал мне письмо, в котором говорил о том, что хочет узнать меня и стать тем отцом, которым, как он знал, может быть. Своим письмом он заставил меня вспомнить то, что я так отчаянно пытался забыть. Во мне существует тёмная сторона, настолько тёмная, что я не всегда могу с ней совладать. Тогда я уже общался с Джеймсом, а он знал много способов убежать от душевной боли. Мне так это было нужно, - мой голос понизился до шепота, - скрыться от всего… от всех, включая моих родных.

О том, что случилось между мной и Элис тогда, она уже знала.

Я вздохнул и снова взглянул на утреннее небо. Птицы уже вовсю пели свои песни, а шум проснувшегося Лондона слышался неподалеку. Стыд и обида, словно плащ, окутывали меня. Хотя и не так сильно, как было раньше, но всё же… Я понимал, что никогда не избавлюсь от этого груза, но, благодаря работе с психологом, я знал, что со временем эта боль немного притупится.

Но с другой стороны, в этом всём есть нечто светлое – это память о моей маме.

- Причина, по которой я рассказал тебе всё это, Белла, чтобы постараться объяснить, почему я повел себя так отвратительно сегодня вечером.

Я перекинул ногу через скамейку, чтобы быть лицом к Белле. Она не пошевелилась. Слезы уже не текли по щекам, но она внимательно смотрела на меня.

Я не мог выдержать её взгляд. Я внутренне готовился к тому, что она пошлет меня со всем моим дерьмом. Не думаю, что когда-либо смогу пережить это, но я не буду обвинять её за такое решение.

- Я люблю тебя, Белла, - прошептал я. – Люблю так сильно, что иногда не могу сдерживать эту любовь в себе.

Я прижал руку к животу. – Со мной никогда такого не случалось – такого замечательного, невероятного, Белла… но меня пугает то, что из-за этого мою тёмную сторону труднее контролировать.

Она подняла голову с колен, не отводя от меня взгляда. – Я люблю тебя, хочу и нуждаюсь в тебе, как ни в чём на свете. Иногда это осознание для меня словно гром среди ясного неба, настолько сильно, что иногда мне трудно дышать. Ты так дорога мне, Белла, что если с тобой что-то случиться… чёрт.

Я покачал головой, до боли сжимая скамейку. На секунду представив, что кто-либо может обидеть её или причинить боль.

- Я не знаю, чтобы я сделал тогда, - тихо закончил я.

Она не ответила, и моё сердце нервно сжалось в груди.

- Помнишь, что я говорил тебе до того, как мы ушли с той рэп-вечеринки?

Она посмотрела мне в глаза, а затем на мои напряжённые руки и медленно кивнула.

- Ты сказал, что будешь оберегать и защищать меня, - ответила она.

Я кивнул и мрачно усмехнулся.

- И я не особо справляюсь с этой задачей, как видишь.

- Эдвард, - выдохнула она, но я поднял руку, останавливая её.

- Боже, уже тогда я был так влюблен в тебя, Белла, - признался я, на этот раз искренне улыбнувшись. – И, когда я увидел, что Джеймс собирался сделать, - я сжал зубы. – Я хотел убить его.

Я выплюнул эти слова, они жгли мне горло, но это было правдой.

Она нервно вздохнула и немного повернулась ко мне лицом, но так и не опустила ноги.

- Я только хочу убедиться, что ты в безопасности, Белла, всё время, но я понимаю, что это… это невозможно. Но те парни… я слышал их в уборной. – Я закрыл глаза. – И то, что они говорили о тебе…

Я сделал глубокий вдох. – Я не мог позволить чему-то подобному произойти с тобой. Мои глаза словно заволокло красной пеленой, я должен был остановить их, неважно как, - я скривился, вспомнив выражение её лица, когда я отдернул лапы этого ублюдка от неё. – Но твои глаза, Белла…

Мой голос сорвался. – В них плескалась боль, и… страх… ты боялась меня. Ты смотрела на меня так… так же, как и она раньше смотрела на него… когда он… - я не смог договорить.

По щеке скатилась слеза… одна, вторая… и мне уже было наплевать на себя и на то, как жалко я выглядел в этот момент.

Я не мог дышать, я закрыл лицо руками, пытаясь успокоиться и спрятать свою слабость, пока не почувствовал, как её маленькие ручки обернулись вокруг моей шеи и прижали к её теплому телу.

Её неистовые поцелуи осушали мои щеки, а пальцы поглаживали шею

- Ты – не он, Эдвард, - прошептала она в моё ухо, и в её голосе слышались слезы.

Из моей груди вырвался какой-то отчаянный сломленный вскрик, и я обернул руки вокруг неё, прижимая ближе к себе. Она подвинулась, стараясь как можно сильнее прижаться ко мне. Она прижалась лбом к моей шее, а я зарылся в её волосы, вдыхая её аромат.

- Прости меня, малышка, - бормотал я. – Мне нужно было впустить тебя, я так виноват. Прошу, ради Бога, пожалуйста, прости меня, - молил я её, - пожалуйста, Белла, родная моя… прости, прости меня за всё… ты так нужна мне…

Она слегка отстранилась, обняла моё лицо и посмотрела на меня так, будто я сумасшедший.

- Эдвард Каллен, - прошептала она, отчего всё внутри задрожало. – Я люблю тебя так сильно…я даже не думала, что могу такое испытывать к кому-либо. Я хочу тебя во всех смыслах, - она мягко улыбнулась мне, - навсегда. И мне не за что прощать тебя, малыш… я люблю тебя.

Бог был свидетелем… и Земля всё ещё кружилась вокруг своей оси…

Я смял её губы своими, руки запустил в её волосы, держа её рядом. Она вздохнула мне в рот, её губы были мягкими и влажными от наших слез. Так чудесно было чувствовать и вкушать её. Сердце словно не помещалось в груди, а скорость дыхания была максимальной.

Я медленно закончил наш стремительный поцелуй и прижался к её лбу, не отпуская и дыша ею.

- Я люблю тебя, - прошептал я и снова поцеловал её. – Господи, как же сильно и неистово…

Моя Белла, моя прекрасная девочка…

Я медленно открыл глаза, и в этот момент солнце поднялось над верхушками деревьев.
* * * *

- Всё дело в балансе, равновесие, - тихо сказала Белла, когда мы возвращались в наш номер.

Закрыв за нами дверь, я тут же взял её за руку и повёл к дивану. Она присела, а я расстегнул кофту и кинул её на кресло. Сев рядом с ней, я снова взял её руки в свои и положил их на своё колено.

- Я знаю, - ответил я. – Нужно начать с того, как контролировать всё это дерьмо во мне, Белла. – Её большой палец ласкал кожу моей руки. – Мои голова и тело реагируют на тебя раньше, чем я могу понять, что происходит и как лучше поступить, я не могу с этим постоянно справляться.

Она улыбнулась и подозрительно подняла бровь.

- Ну вот, видишь, - кивнул я ей, на что она усмехнулась, - и в данной ситуации это не помогает!

Она потянулась ко мне и нежно поцеловала в щеку.

- Я знаю, прости, - улыбнулась она, слегка покраснев. – Ты просто должен знать, что ты мне тоже нужен.

- Знаю, детка, - ответил я, скользнув пальцами по её щеке. – Но также ты должна понимать, что интенсивность всего происходящего просто взрывает мою голову.

Она слегка рассмеялась, согласно кивнув.

- Понимаю. Иногда это слишком, не так ли?

- Мммугу, - ответил я, рассматривая её. Она была здесь, со мной, и я не мог поверить, что я такой счастливчик, черт возьми.

Я притянул её к себе на колени, щекой прижавшись к её щеке. – Я так люблю тебя, Белла.

- Как и я люблю тебя, - ответила она, нежно поцеловав мою шею.

Как же приятно это звучит.

Я прикрыл глаза, наслаждаясь прикосновением её губ. Она была всем для… всем, что мне нужно и чего я хочу в этой жизни… и я хотел, чтобы все вокруг знали – мы принадлежим друг другу.

- Думаю, настало время рассказать людям, - пробормотал я.

Она медленно села прямо – её глаза ошеломлённо смотрели в мои. Я улыбнулся и заправил локон за ушко. – Я хочу, чтобы люди знали, что ты со мной, и возможно, тогда я не буду чувствовать себя так… - я пожал плечами, - словно все время сижу на пороховой бочке.

Она слегка вздрогнула, и лицо её немного погрустнело. – Ты хочешь рассказать о нас, чтобы не чувствовать себя… как на пороховой бочке? – спросила она, слегка хмуря бровки.

Я недоумённо смотрел на неё, пытаясь найти причины её грусти. И тут до меня дошло… Я сделал глубокий вдох, осознав, как она восприняла мои слова.

- Нет, Белла, - улыбнулся я, снова прижимая к себе и целуя в кончик носа. – Я хочу это сделать, потому что люблю тебя, чтобы они знали, как я горд и счастлив, что ты выбрала именно меня, и когда они будут видеть нас вместе, чтобы думали «А этот Каллен чертовский везунчик!».

Она захихикала, как я того и хотел, и подхватил её смех. – И ещё, я подумал, что перестав скрываться, я смогу совладать со своими чрезмерными эмоциями. Довольно сложно с ними жить, при этом, не имея возможности выпустить чувства наружу, когда мы на публике.

Сначала она от удивления приоткрыла рот, её глазки полезли на лоб, а затем на губах появилась озорная улыбочка «Я-же-тебе-говорила».

Я рассмеялся и впечатал её в свою грудь. – Знаю-знаю, - признался я. – Я гребанный идиот, который ни черта не понимает.

Я приподнял её за талию, от чего она взвизгнула, и поцеловал её.– Ну, вообще-то я знаю, что люблю тебя, - прошептал я напротив её губ, - и знаю, что больше никогда подобных глупостей, как прошлой ночью, я не допущу.

Она посмотрела на меня, пальцами массируя кожу головы. – Эдвард, можешь кое-что мне пообещать, пожалуйста?

Я кивнул, целуя её запястье. – Всё, что угодно, детка, - улыбнулся я, внимательно слушая.

- Пообещай мне, что в следующий раз, когда ты будешь напуган, расстроен или зол, ты поговоришь со мной. – Она опустила взгляд на мои губы и снова посмотрела мне в глаза. – Не думаю, что смогу ещё раз через подобное пройти.

Моё сердце разбилось, когда на её лице отразилась боль. Я, насколько возможно, нежно прикоснулся к её губам, и прижался к её лбу своим.

- Обещаю, Белла, - ответил я.

- Я знаю, что мы ещё не полностью открылись друг другу, но, - она шумно вздохнула, - прошлая ночь была ужасна.

Я рассматривал её лицо – она не казалась злой или обиженной, больше расстроенной. – Зная, что ты там один на один со своими мыслями, и то, как ты проигнорировал меня… я бы хотела быть там с тобой, обнимать тебя, сделать всё, что тебе было бы нужно. А так я чувствовала себя такой бесполезной.

Я нахмурился – какой же я дурак. Элис права – я недооцениваю её. Она беспокоилась обо мне и хотела быть рядом для меня, а я так глупо её оттолкнул. Я заверил её, что больше никогда не сделаю ничего подобного в будущем.

Я снова обнял её, гадая, какого чёрта я вообще думал. Я улыбнулся, почувствовав, как она расслабилась в моих руках. Взглянув на её макушку, я усмехнулся. – Эм… Мисс Свон, не могли бы Вы объяснить мне, почему на Вас моя кофта? – она взглянула на меня и, краснея, натянула её на колени. – Не то, чтобы я против, - добавил я. – Вообще-то, это чертовски сексуально.

- Это единственная вещь, которую я запаковала сама, - ответила она, а её щёчки покрылись удивительным розовым оттенком. – Она пахнет тобой, и я прихватила её на случай, когда тебя не будет рядом по какой-либо причине.

Я склонил голову на бок, наслаждаясь её таким милым смущением.
- Ты невероятно красива, - прошептал я. - Мне точно нужен словарь, или что-то ещё, - усмехнулся я. – Красивая не раскрывает всей сути, когда я говорю о тебе.

Она прижалась ко мне, улыбаясь. – А мне кажется, что звучит неплохо, - пробормотала она и сладко зевнула.

- Ты устала, любимая? – я погладил её волосы и поцеловал в лоб.

- Ммм, - ответила она, – но нам нужно готовиться к сегодняшним встречам с журналистами.

- Нет, нам не нужно, Джаспер идёт без меня, - ответил я. – Я всё согласовал с Джейн с помощью Элис. Ты разве не знала?

Она недоуменно взглянула на меня. – Я валяюсь в постели с температурой, и пообщаться с журналистами могу только по телефону.

Она улыбнулась, мягко целуя меня – никогда не устану чувствовать её губы на моих. Всё было настолько идеальным.

- Может, поспим, малышка? – нежно спросил я, смотря в её усталые глаза.

Она кивнула, а я, поцеловав её в щеку, поднял на руки и отнёс в кровать. Как только я осторожно опустил её, она тут же свернулась калачиком на покрывале, её волосы разметались по подушке. Она обернулась, а я не мог оторвать от неё взгляд, в который раз восхищаясь и поражаясь тем, что эта невероятная женщина моя.

- Эдвард, - пробормотала она, протягивая ко мне руку. – Ложись рядом.

Конечно, малышка, всегда…

Я скинул ботинки, вытянул из-под неё покрывало и лёг позади неё, укрывая нас им. Я аккуратно просунул руку под её шею, другой обнимая её за талию и нежно прижимая к себе. Она была такой тёплой, что я тут же почувствовал, насколько устал как физически, так и эмоционально. Я зарылся в её волосы, на что она удовлетворенно вздохнула.

- Это всё на самом деле, Белла, всё по-настоящему, - прошептал я, украдкой поцеловав её в шею.

- Я знаю, Эдвард, - тихо ответила она.

Я закрыл глаза и сразу же уплыл в мир грёз, зная, что когда я проснусь, я буду на шаг ближе к тому человеку, которым всегда хотел быть.