Воссоединение. Часть 1.

Эдвард Каллен POV

После моего прозрения за роялем день прошёл довольно быстро. Я старался не зацикливаться на воспоминаниях и вместо этого сосредоточиться на "здесь и сейчас". Если бы я был хорошим человеком, я бы возможно позвонил Джессике и извинился или ещё какое дерьмо, но я не стал. Да и вообще, с тех пор прошли месяцы и вполне возможно, ей не нужны были никакие грёбаные извинения от меня. Кроме того, то, что я сбил Джессике целку на своём грёбаном рояле - было на данный момент наименьшей из моих проблем. Какого хера я должен беспокоиться об этом дерьме, когда Белла всё ещё не со мной?

После завтрака я решил прогуляться. Я уверил своих родителей, что не собираюсь делать что-то глупое. Чёрт, чего они ожидали от меня? Что я отправлюсь в Ла-Пуш? Да, потому что в прошлый раз у меня всё так здорово получилось. Конечно, я им это сказал, и видимо, что-то в моём голосе и поведении заставило их понять, что я не шучу. Я никуда не собирался.

Я отправился в город, позволив себе погрузиться в мысли. Дерьмо, они казались такими запутанными, что я даже не знал, на чём остановиться. На Воробье и возможности того, что я больше никогда её не увижу? Или на Джаспере и вероятности того, что он никогда не придёт в себя? Или может, стоит остановиться на своём отце и Леа, и на некоторых частях их "плана", которые никак не складывались?

Я запустил руки в свои волосы и опустив их к шее, начал массировать её.

Чем больше я думал о папе и Леа, тем больше понимал, что есть в этом что-то не совсем правильное, хоть я и не знал, что. Неприятное сомнение, которое я физически ощущал в своём кишечнике, усиливалось, когда я думал об этом, и я понял, что ступил на какую-то опасную параноидальную территорию.

Снова и снова я прокручивал в голове тот разговор с папой и Леа, пытаясь понять, какого кусочка головоломки недостаёт. Блядь, я был уверен, что в их плане есть что-то ещё и что, скорее всего, они что-то скрывали от меня. Часть меня понимала, что их план чересчур прост - и запутан. Как они могли позволить, чтобы Белле ещё больше навредили, прежде чем вмешаться и спасти её? Блядь, где в этом логика?

Я бы солгал, сказав, что желание побежать в Ла-Пуш и проверить каждый проклятый дом не мучило меня. Мне просто необходимо вернуть Воробья и я не знал, могу ли на самом довериться папе, Леа и полицейским, ожидая, что они выполнят свою работу. Что делать, если они вмешаются в ритуал слишком поздно? Что делать, если её снова порежут слишком глубоко? Что делать, если она снова истечёт кровью?

Или ещё лучше, что делать, если они просто изменят место ритуала? Что, если полиция вообще не найдёт их?

Я не знал, что делать - кроме того, чтобы бездействовать. Я понимал, что преследовать сейчас Воробья - подобно бомбе замедленного действия. Только Бог знал, кто при этом пострадает. Я не мог так рисковать Воробьём. Я пытался найти утешение в том, что они нуждались в ней живой - они никогда не убьют её... то есть, в буквальном смысле. Они могли убить её дух и желание жить, но физически они её не убьют. Но всё же, возможность такая была. Опять же, они могли порезать её слишком сильно. Точно так же, как в прошлый раз.

Единственное, что удерживало меня и не давало бежать в Ла-Пуш - то, как горела моя задница от воспоминаний, что произошло в прошлый раз. Джаспера подстрелили, потому что я позволил говорить своему сердцу, вместо того, чтобы заставить немного поработать свой мозг. Я больше не мог действовать так импульсивно, я должен был подходить к этому с умом, и не было ничего умного в том, чтобы бежать в Ла-Пуш без какого-либо чёткого плана.

Опять же, какого хера я должен что-то планировать, если люди вокруг меня ведут нечестную игру? Тот факт, что я до сих пор не сошёл с ума, не что иное, как чудо. Хотя, разве люди знают о своем безумии? Как только вы начинаете сходить с ума, вам кажется, что вы начинаете мыслить более здраво. Так может я уже свихнулся?

Меня бы это совсем не удивило.

В полдень я отправился в больницу, так как куда ещё я мог пойти? Дом - это не вариант. Первым, кто меня встретил, когда я вышел из лифта на этаж Джаспера, был Эмметт.

— Привет, парень, – заметив меня, сказал Эмметт. Он улыбнулся мне как кошка, только что съевшая канарейку. Я зарычал про себя. Канарейка. Птица. Воробей. – Ты здесь давно?

Поравнявшись с ним, я покачал головой.

— Только пришёл, – ответил я.

— Я собираюсь к Джасперу, хочешь пойти? – всё ещё улыбаясь, спросил он. Какого хера с ним происходит? Я поморщился и покачал головой. Эмметт вздохнул и закатил глаза. – Да ладно, будь мужиком, парень.

Я вскинул одну бровь.

— Быть мужиком, да? – повторил я.

— Ты знаешь, что я имею в виду, давай, пойдём, – сказал он и когда я повернул к залу ожидания, кивнул в сторону коридора. Когда он понял, что я не собираюсь идти с ним, то схватил меня за руку и практически потащил за собой по коридору.

— Блядь, что ты курил? – пробормотал я. – Откуда столько радости от посещения грёбаного трупа?

По какой-то причине это вызвало его смех и он по-дружески закинул мне руку на плечо. Мы молчали, приближаясь к палате Джаспера в конце коридора, но чем ближе подходили, тем громче и отчётливее становились смех и голоса. Когда мы остановились у двери, я понял, что звук исходит изнутри. Я в замешательстве посмотрел на Эмметта и он просто улыбнулся мне.

— Джаспер сказал, чтобы я нашёл тебя, – сказал он.

Я уставился на него.

— Он н-не спит? – тупо спросил я.

— Спорим на твою сладкую задницу, что нет, – улыбаясь ещё шире, сказал он.

Эмметт открыл дверь, и я медленно последовал за ним.

— Смотрите, кого я встретил, – сказал Эмметт, кивком указав на меня.

Взглянув на кровать, я увидел, что верхняя часть приподнята, значит, Джаспер мог сидеть.

Я не встретился с ним взглядом.

Просто не смог.

Руки Джаспера обвились вокруг его миниатюрной подружки. Её щека прижалась к его груди, глаза закрыты и широкая улыбка украсила её губы. Розали тоже там была, так же как и их родители. Эмметт подошёл к Роуз, обнял её сзади, и она склонила к нему голову. Я опасливо взглянул на родителей Джаспера и увидел, что их отец таким же образом обнял свою жену.

Три пары. И один. Я был лишним.

Я подумал, смогу ли я когда-нибудь снова обнять своего Воробья.

Глубоко вздохнув, я медленно поднял взгляд и встретился глазами с Джаспером. Он слегка улыбнулся мне, и я почти услышал его мысли. Мы поговорим обо всём позже, когда не будет свидетелей.

— Думаю, что нам с твоей мамой нужно пойти поговорить с врачами, – сказал мистер Уитлок. – Только не нервничай, сынок, хорошо?

Он посмотрел на Джаспера, но я бы сказал, что он подразумевал меня. Молчаливое предупреждение не расстраивать его сына, когда он в таком состоянии. Словно я мог навредить Джасперу больше, чем я это уже сделал.

— Когда... когда это произошло? – нахмурившись, спросил я.

— Сегодня рано утром, – ответил Джаспер, понимая, о чём я спрашиваю. – Врачи не хотели никого ко мне пускать, пока не провели небольшое обследование, – я видел, как Элис сильнее прижалась к Джасперу, и под её давлением он слегка вздрогнул. – Мы пытались дозвониться тебе на мобильный, но ты не отвечал, поэтому я попросил Эмметта, чтобы он нашёл тебя.

— Ты в порядке? – с беспокойством спросил я.

— Что я могу сказать? Пулевое ранение в живот это не то, что я бы хотел пожелать даже своему злейшему врагу, – честно ответил он. – Это охеренно больно. Походило на то, будто всё внутри меня взорвалось, – я открыл рот, чтобы извиниться, но глядя на меня, он сузил глаза. – Чувак, если ты извинишься, то я разобью тебе череп. И буду наслаждаться этим.

Почувствовав неловкость, я усмехнулся и сел на один из пустых стульев.

— Какие новости о Белле? – спросил Джаспер и я пожал плечами.

— У них есть план, и если всё пойдет, как задумано, моя девочка к полуночи будет со мной. Но... ты знаешь... я не жду никаких чудес, – тихо сказал я.

— Блядь, кто ты? – вдруг резко спросила Розали.

Все мы повернули к ней свои головы, а она впилась в меня взглядом.

— Что? – недоумевая, спросил я.

— Я сказала, блядь, кто ты? – снова сказала она и, не дожидаясь моего ответа, продолжила. – Как ты смеешь, вести себя так, словно уже потерял всякую надежду? Как ты смеешь, вести себя так, словно уже всё потеряно? Эта девушка где-то там борется за свою жизнь, если то, что я слышала, на самом деле правда... а ты уже сдался? Моего брата подстрелили из-за неё, а ты ведёшь себя так, будто он пострадал напрасно? Блядь, я в шоке, Эдвард. Иди ты в самые тёмные уголки ада!

Я не знал, что ответить на это, но это не имело значения, так как она ещё не закончила.

— Несмотря на твоё поведение в прошлом, всё это даже близко не стоит с тем, как ты ведешь себя сейчас. Похоже на то, будто ты совсем не против, если Белла появится в проклятом похоронном мешке и её отвезут в морг,– со злостью сказала она, в основном выплёвывая в меня каждое слово. Как будто эти слова были пронизаны ядом, и ей нужно было избавиться от них.

— Ладно, Роуз, – сказал Эмметт и пытаясь успокоить её, нежно провёл по рукам. – Тебе не кажется, что с него уже достаточно?

— Нет, потому что всё, что его волнует - это только он сам. Блядь, ему даже было бы всё равно, если бы моего брата убили. Всё, что его волнует - как это скажется на нём! – продолжила Розали, и казалось, не было конца её тирадам. Я вздохнул и поднялся со своего места. Я даже не стал с ней спорить, понимая, что отчасти она права. Чувствуя на себе их взгляды, я прошёл мимо них и подошёл к двери.

— Куда ты идёшь? – спросил Эмметт.

— Я здесь не нужен, – сказал я и обернувшись, чтобы посмотреть на них, постарался не обращать внимания на комок в горле.

— Чёрт, да, это так, – продолжала плевать Розали. – Ты можешь вести себя как грёбаный мученик, но никто не испытывает к тебе жалости. Носи всё в себе, ты, бессердечный сукин сын. Тебе здесь не рады. Мне жаль, что пуля не пробила твой мозг, вместо внутренностей моего брата!

— РОЗАЛИ! – все повернулись к двери и увидели мистера и миссис Уитлок. Они выглядели расстроенными, услышав то, что сказала их дочь.

— Всё нормально, – пробормотал я. – Не похоже, что она не права, – я прошёл мимо них в коридор и опустив взгляд, направился в сторону лестницы.

Мне нужен был свежий воздух. Срочно.

Когда я, наконец, вышел на улицу воздух налетел на меня как холодная кирпичная стена, но я был рад этому. Подойдя к заснеженной скамье, я сел на неё, даже не потрудившись смахнуть слой снега. Ощущение в моём кишечнике можно описать только как страх. Благодаря Розали, меня преследовал вид тела Беллы в похоронном мешке.

Я вздрогнул - но совсем не от холода.

Неподдельная боль в глазах Розали, когда она всячески обвиняла меня - будет преследовать меня вечно. Я не мог даже представить, чем всё это оказалось для неё. Да, Джаспер мой друг, но для неё он - брат. А что, если бы всё поменялось местами? И что, если бы по вине Розали подстрелили Эмметта? Разве я не отреагировал бы точно так же?

Я не мог винить её, тем более понимал, что это только моя вина.

Если бы я только держал тогда свой большой рот на замке, то ничего бы не произошло.

Чёрт, если бы у меня не начался тогда словесный понос, ничего бы не было.

Не имеет значения, как всё повернуть, всё возвращалось ко мне и к моим ошибкам.

— Эдвард?

Повернув голову, я увидел папу, идущего ко мне.

— Что ты здесь делаешь? – спросил он. – Джаспер пришёл в себя.

— Да, я знаю. Но мне там не рады, – пожав плечами, ответил я. – Но я их не виню.

Он нахмурился, остановившись в нескольких шагах от скамейки.

— Как ты? – спросил он.

— Задай мне этот вопрос завтра, потому что сейчас, блядь, я просто не знаю, – ответил я.

Он вздохнул и отвернулся, засунув руки в карманы своего пальто. Просто идеальный доктор.
Такая грёбаная шутка.

— Ты что-то недоговариваешь мне, и мне это охеренно не нравится, – со злостью выпалил я.

Он бросил на меня недовольный взгляд.

— Что ты имеешь в виду? – осторожно спросил он.

— Хочу сказать, что много грёбаных дыр в том, что ты рассказал мне, и я нихера не понимаю. Я не говорю, что ты врёшь, а только что вы с Леа что-то мне не договариваете, и я хочу знать что.

— Завтра, в это же время, город станет совсем другим, – сказал он загадочно, рассеяно осматривая стоянку.

— Блядь, и что всё это должно значить? – отрезал я.

— Это значит, что нужно брать во внимание всё, что происходит в этом городе.

— Хватит говорить грёбаными загадками и скажи мне, мать твою, что здесь происходит! – заорал я.
— Эдвард, здесь столько всего происходит, что я даже не знаю с какого конца начать. Всё по-прежнему расследуется, – глубоко вздохнув, ответил он. – Я не много знаю, как далеко они ушли в своём расследовании, так как я не полицейский. Поэтому знаю, что происходит, не больше чем ты.

— Ты должен мне всё рассказать, – спорил я.

— Я общался с мэром, а он в свою очередь с ФБР. Будет проводиться расследование по преступной деятельности и коррупции в полицейском управлении Форкса, – пояснил он. – Это всё что я знаю.

— Что? Коррупция? А что ты имеешь в виду под преступной деятельностью? – недоумевая, спросил я.

— Ответственные лица, такие как Хэнк Амон и Чарли Свон скрывали и уничтожали доказательства незаконной деятельности в Форксе. Всё это связано с Ла-Пуш и квилетами.

Я молча смотрел на него, пытаясь понять, о чём он говорит, но мне это не удалось.

— Когда Беллу похитили, я решил поговорить с Хэнком Амоном, и именно тогда начал что-то подозревать. Он сказал мне, что уже связался с мэром по поводу ситуации в Ла-Пуш, и что всё под контролем. Но что-то в том, как он от меня отмахнулся, заставило меня подозревать, поэтому я решил сам обратиться к мэру. И правильно сделал, так как оказалось, что он совсем ничего не знает о ситуации в Ла-Пуш. Он даже не ведал, что творится у него под носом. Он знал о похищении, но не знал о причинах или о том, что в этом замешаны люди с Ла-Пуш, – пояснил он, почёсывая шею и качая головой, словно сам не мог поверить в это.

— Значит, полиции Форкса сегодня ночью там не будет, правильно? А ты сказал, что будет. Почему ты солгал мне о своём плане? – сказал я пустым голосом. – Или это твой грёбаный способ сказать мне, что я больше никогда не увижу Беллу?

Он покачал головой.

— Наоборот, – сказал он. – Ты получишь Беллу назад, – он подошёл к скамейке, смахнул снег и сел рядом со мной. – Я не лгал тебе тогда, Эдвард, я просто... обдумывал детали. Тебя бы удивило, насколько готов к сотрудничеству народ Ла-Пуш, особенно сейчас, когда они отреагировали на новость о Белле.

Я взглянул на него.

— Что ты имеешь в виду?

— Они не садисты по своей природе, – начал он, – и все участники их ритуалов, как предполагается, должны идти на это по своей воле. Никто не должен быть принуждён к тому, чего делать не хочет. Их вера не отличается от любой другой религии. Они ищут то, что хотят все люди - любовь и счастье. Их легенды помогают им в этом. Но видимо, всё пошло совсем не так. Белла ясно дала понять, что не хочет быть частью всего этого, и это тут же пошло вразрез с тем, во что они верят.

— И что это изменит... сейчас? – с отчаянием сказал я.

— Из того, что я узнал от Леа, большинство людей даже не знали, что Белла не хотела этого делать, пока не стало известно, что её должны похитить и принудить к участию, – объяснил он. – Кроме того, оказывается, когда Леа прочитала одну из их книг более внимательно, она поняла, что в легендах говорится только об истинных квилетах, а в Белле нет ни капли индейской крови.

Вздохнув, я откинулся на скамью.

— Лазейка, – пробормотал я.

— Прости? – спросил он.

— Мы с Беллой пытались найти лазейку в этих легендах, чтобы понять, что речь идёт совсем не о ней, но так ничего и не нашли. Кажется, ответ был прямо у нас под носом... она не квилет, поэтому нет никаких причин для того, чтобы в этих легендах писалось о ней. Это имеет смысл, – вздохнув, я провёл рукой по волосам. – Легенда говорит, что дочь мудрого будет носить перья, которые не принадлежат ей, и мы подумали, это значит, что отец Беллы не шеф Свон, и что она не настоящая Свон... и её перья ей не принадлежат. А на самом деле лазейка была бы в том, если бы она на самом деле являлась дочерью шефа Свона, потому что это значит, что она на самом деле истинная Свон, – я покачал головой. – Блядь, как всё запутано.

Нахмурив брови, он взглянул на меня

— Да, об этом я тоже слышал, – признался он. – Они считают, что её биологический отец - Фил Дуайер. Я поражён, что вы по-своему пришли к такому же выводу.

— Не относись ко мне снисходительно, – пробормотал я.

— Нет, я этого не делаю, но я также не думаю, что это правда. Судя по всему, как только она вернётся, нам придётся выполнить тест на отцовство. Не должно быть никакого сомнения в том, кто её родители. Она должна знать, кто её настоящий отец. Для её собственного душевного спокойствия, – сказал он.

— Ты знаешь намного больше, чем я думал, – сказал я. – Какого хрена ты раньше не признался нам в этой херне? Мы смогли бы предотвратить то, что произошло... блядь, и почему мы должны ждать, пока они не порежут её? Они уже совершили кое-что противозаконное... блядь, они похитили её, а затем стреляли в Джаспера... что ещё тебе нужно?

Он вздохнул.

— Лучшее доказательство, которое мы сможем достать, – сказал он. – И это - видеозапись.

— Пожалуйста, скажи мне, что это не то, о чём я думаю... прежде чем что-то сделать, вы собираетесь заснять эту херню? Блядь, это просто безумие! – воскликнул я.

— Знаешь, что хуже всего? Если эти люди воспользуются лазейками в законе и вернутся на улицы. Ты действительно хочешь рискнуть? Всё сводится к доказательствам, Эдвард. Так было всегда. И неважно, насколько случай может казаться убедительным, самые отвратительные преступники всё ещё могут без последствий выйти на свободу, потому что просто не хватает доказательств. Нам нужно, чтобы эти люди оказались за решёткой, а не разгуливали по улицам, – серьёзно пояснил он.

— И всё равно это хреновый способ сделать это, – пробормотал я. – А что, если она пострадает?

— Этого не случится, – успокоил он меня.

— Как ты можешь быть так в этом уверен? – спросил я.

— Потому что люди в Ла-Пуш, так же как и ты не хотят, чтобы невинному ребёнку причинили боль. С Беллой будет всё в порядке; у тебя просто должно быть немного веры.

Глядя на него, я сузил глаза.

— Как ты можешь говорить мне такое после всего дерьма, что с ней произошло? Как, блядь, ты можешь просить меня верить? – я практически выплюнул последнее слово.

Он грустно улыбнулся мне.

— А что я ещё могу сказать тебе, Эдвард? Потерять всю надежду и готовиться к худшему?

— Ты должен был с самого начала рассказать нам, что происходит. Ничего из этого не произошло бы. Это всё по твоей вине.

Вздохнув, он встал, и стряхнул с пальто снег.

— Я надеюсь, что утром ты увидишь всё по-другому.

— Даже не надейся.

Ничего не ответив, он ушёл. Я смотрел ему в спину, словно желая прочесть его мысли. Столько дерьма он всё ещё скрывал от меня, и я не понимал, почему. Блядь, чего он боялся и почему не мог сказать всё, чтобы успокоить меня? И что самое худшее, что могло случиться, если бы он был полностью честен со мной? Всё, что он сказал, являлось сплошным противоречием тому, что он говорил ранее, и я задавался вопросом, что же он от меня скрывал. Что на самом деле происходит? И что, в действительности, правда.

Если это затишье перед очередной грёбаной бурей, то клянусь Богу, я заставлю Воробья согласиться на убийство/самоубийство. Если это дерьмо продолжит накапливаться в нас, то как, блядь, можно попытаться его преодолеть? Если нет света в конце тоннеля, то какого хрена мы всё ещё боремся?

Может, я был неправ, и с самого начала была права Воробей.

Может, на самом деле, смерть являлась единственным выходом.

Или может, я мог бы просто увезти её. Мы бы взяли Вольво и просто бы уехали, пока судьба не поразила нас очередным неожиданным поворотом событий.

Я фыркнул. Да, этот план просто прекрасен, кроме совсем маленькой детали, что я не способен сидеть за рулём не трясясь от страха, словно маленькая сучка. Я едва мог сидеть в автомобиле в качестве пассажира. А в "Вольво"? Забудь об этом. Я осквернил "Вольво" точно так же, как и свой рояль.

Я застонал, ненавидя себя за то, что даже просто подумал об этом. Ни хера, я не привык отступать точно так же, как и Воробей. Она может не признаться в этом, но она боец. Если бы это было не так, её бы уже давно не было здесь Она - боец, и так было всегда. И вместе мы сможем справиться с этим дерьмом.

Мне просто жизненно необходимо вернуть её назад, и тогда всё остальное уже не будет иметь значение.

Осталось совсем немного времени, когда я должен бороться сам по себе.

Всего лишь двенадцать часов.

Тик-так, твою мать, тик-так, – пробормотал я.

Источник: http://robsten.ru/forum/19-685-123