Chapter 24 / Глава 24

Farmer's Market / Сельский рынок

ЭдвардКаллен

– Эдвард? – я услышал взволнованный голос Элис, доносящийся из спальни Лиз, как только вошёл в дом.

– Да, Элис, я дома. – Быстро швырнув ключи на столик, я пошёл к комнате дочери. Навряд ли я когда–нибудь забуду то, что открылось передо мной. Элис сидела на полу, упираясь спиной в кровать Лиззи, а та забралась к ней на колени и, мёртвой хваткой вцепившись в футболку Элис, рыдала. Сестра обнимала и гладила Лиз по спине, шепча ей слова утешения на ухо. Закрыв глаза, я глубоко вздохнул, прежде чем зашел в комнату.

– Элизабет, милая? – тихо позвал я, опускаясь на колени рядом с Элис. Опустив ладонь на спину дочери, я ласково потёр её, снимая ту боль, что она носила в себе. – Всё хорошо, папа здесь. Иди ко мне, детка, – уговаривал я самым терпеливым и ласковым тоном, который только возможен, пытаясь обнять и притянуть её к себе. Но Лиз тихонько застонала и, отстранившись, сильнее прильнула к Элис; рыдания лишь усилились.

Элис посмотрела на меня поверх головы Лиззи, взглядом умоляя сделать хоть что–нибудь. У нас уже были подобные случаи в прошлом, но никогда прежде Лиз не рыдала так долго. Я продолжал тереть её спину, пока Элис шептала ей на ухо ласковые слова.

– Нет! – закричала Лиз, вздрагивая от каких–то слов Элис. Глаза сестры широко распахнулись, взгляд метался между мной и моей дочерью, она словно бы извинялась. Лиз спрыгнула с колен Элис и отвернулась.

– Он ушёл! – закричала Лиз, указывая на меня, но смотря только лишь на Элис. – Его здесь не было! – всхлипывала она, разбивая мне сердце. Меня не было рядом, когда она нуждалась во мне. Я взял её за руку, чувствуя мягкость её кожи, но дочь выдернула руку, отпрянув от меня.

– Лиззи, твой отец любит тебя, – шептала Элис, пытаясь успокоить ребёнка. Лиз кинула на меня взгляд, и то, что я увидел в её глазах, напомнило мне о дне, когда я сообщил, что её мать больше не вернётся домой. Она выглядела сломленной.

– Где ты был? – потребовала ответа она, и знаю, скажи я ей правду, всё было бы лишь хуже.

– Не имеет значения, где был, сейчас я дома, – прошептал я, надеясь, что этих слов достаточно. Её взгляд сделался тяжелее от испытываемой ненависти, и я внезапно осознал, что она выглядит гораздо старше своих девяти лет. Её рыдания возобновились, слёзы хлынули по щекам, она опустилась на пол и закрыла лицо руками. Элис и я сидели рядом, не двигаясь и боясь прикоснуться к ней, опасаясь новой вспышки. Через несколько минут рыдания переросли в тихий скулёж, и я понял, что больше не могу сдерживаться.

Я коснулся её руки, и она не оттолкнула меня. Осторожно притянув дочь к себе, я наблюдал, как она сжалась в комочек на моей груди. Элис встала и, печально посмотрев на меня, вышла из комнаты. Я сосредоточился на Лиззи, медленно кругами растирая её спину и слегка покачиваясь.

– Я скучаю по маме, – шептала Лиз, уткнувшись в мою рубашку. Так тихо, что я едва расслышал. Сжав её плечи, я смахнул волосы, прилипшие к её мокрым от слёз щекам.

– Я знаю, детка, – сказал я, целуя её в макушку. – Я знаю, – повторил я чуть мягче, чувствуя, как слёзы подступают. Я ощутил, как дочь расслабилась в моих руках, и её всхлипывания переросли в икоту.

– Пап? – тихо протянула Лиз, отстраняясь, и посмотрела на меня. Я улыбнулся, поощряя её.

– Где ты был сегодня вечером? – снова спросила она. Посмотрев ей в глаза, я понял, она знала, что я был у Беллы. Вздохнув, я печально улыбнулся.

– Ездил к Белле, чтобы проверить как Сет, – пояснил я, не считая нужным уточнять, что Сета я и не видел. Она задумчиво кивнула, затем снова уткнулась мне в грудь.

– Я, правда, испугалась, – дрожащим голоском сообщила Лиззи, я поморщился, физически ощущая её боль.

– Чего ты боишься, милая? – спросил я, воспользовавшись тем, что она дала мне возможность уточнить причину её страхов. Несколько раз она фыркнула, а затем подняла свою маленькую ручку, чтобы вытереть слёзы со щёк.

– Я боялась, что ты… – её рыдания начали возвращаться, и я прижал её поближе. – Что ты не вернёшься. Что ты не собираешься возвращаться, что останешься с Беллой и… и… – она не могла закончить, только задрожала пуще прежнего. Погладив её по волосам, я попытался прогнать её слёзы.

– Ты ведь знаешь, я всегда буду возвращаться, правильно, Лиз? Всегда. Ничто не разлучит меня с вами. И ничего, – замолчав, я сильнее обнял её, пытаясь подтолкнуть говорить дальше. Отстранившись, она посмотрела в мои глаза. Боль, что я видел в них, передалась и мне; ужасно, как один маленький ребёнок может испытывать подобные страдания и не попасть в зависимость от неё. Да нет, она–то как раз попала, идиот.

– Почему Белла постоянно рядом? Зачем ты провёл с ней все выходные? – спросила она, и я понял, что если и возможно для нас какое–то будущее с Беллой, то оно зависит от моего ответа.

– Позволь мне задать тебе вопрос? – спросил я, и она кивнула.

– Тебе нравится, что Белла приезжает к нам? – спросил я. Она отстранилась и задумалась над ответом.

– Хм… думаю, что с этим всё в порядке, – смягчилась она после нескольких минут обдумывания. Я улыбнулся, чувствуя надежду, что смогу помочь дочери преодолеть все недопонимания с Беллой.

– Но зачем тебе Белле? – встрепенулась она. – Тебе мало меня и Тони? – спросила Лиз. И крупная слеза скатилась по её щеке. Я не мог сказать, что да, их недостаточно. И Что прямо сейчас я нуждаюсь в Белле. И осознание этого убивало.

Жертвовал ли я временем, которое мог бы провести рядом с детьми, ради Беллы? Может, я слишком много уделяю ей внимания? Смогу ли я теперь прожить без неё? Я ощутил, как болезненно стянуло грудь, когда я подумал о жизни без Беллы. Она нужна мне, она заставила меня ощутить желание жить, прогнав скорбь и боль.

– Милая, то, что я с Беллой не изменит моей любви к тебе и Тони… – начал я, желая, чтобы она поняла.

– Белла – мой друг. А нам всем нужны друзья, – Лиз оглянулась, я должен помочь ей понять. – Ты была бы очень одинокой, если бы у тебя не было друзей, так? – Лиз медленно кивнула, соглашаясь.

– И я тоже, милая, – прошептал я, медленно выводя круги на её спинке.

– Почему ты не можешь дружить с дядей Джаспером и дядей Эмметом? – спросила Лиз, и я закрыл глаза, страшась ответа.

– Я дружу с Джаспером и Эммом.

– Тогда почему твоим другом должна быть ещё и Белла? Она же девочка. А девочки с мальчиками не дружат, только если они не хотят быть их подружками, – в любое другое время её простой взгляд на взаимоотношения полов мог бы рассмешить меня, но не сейчас.

– Милая, Белла и есть моя подружка, – Лиз втянула воздух сквозь плотно сжатые зубы в ответ на моё признание, и я не знаю, как она отреагирует на эту новость. После нескольких минут молчания, она медленно сползла с моих колен и забралась на кровать. Свернувшись в клубочек, посмотрела на меня полными слёз глазами.

– Значит, ты забыл о маме, – сделала она вывод, и я снова растерялся, не зная, что ответить. Но отрицательно покачал головой и придвинулся ближе к кровати, чтобы наши глаза находились на одном уровне.

– Лиз, я никогда не забуду твою маму, – сказал я, откидывая её волосы через плечо. Она с секунду смотрела на меня, словно искала ответ, а затем отвернулась и натянула одеяло до шеи.

Как мне объяснить моей маленькой девочке, что сердце может быть наполнено любовью более чем к одному человеку? Я же мог быть влюблённым в Беллу, и в то же время любить Таню?

– Я устала, – сказала она, и я понял, что могу уходить. Нет смысла и дальше вытягивать из неё слова. Она только взбеленится больше, если я загоню её в угол. Встав, я наклонился и поцеловал её влажную щёку.

– Я люблю тебя, Лиззи, – прошептал я, прежде чем выйти. Когда дверь почти закрылась, я расслышал всхлип, разбивший мне сердце. Зайдя на кухню в мрачном расположении духа, я потянулся за спиртным к одному из шкафчиков. Достав Джек Дэниелс, я плеснул немного себе в бокал и схватил коку из холодильника. Добавив колу в стакан, покрутил его и сделал большой глоток виски.

– Знаешь, вместо того, чтобы напиваться, ты можешь сказать мне, что происходит, – раздался голос Элис со стороны двери.

– Неужели? – я снова отпил из своего стакана почти половину. – О чём? – спросил я, не особо желая разговаривать с ней, но, чёрт возьми, это Элис – она не отступит, считая, что должна решить все мои вопросы.

– Ну, например, когда ты празднуешь что–то, ты вытаскиваешь МакКалан, – задумчиво сказала она, входя и запрыгивая на стол. – Когда ты расстроен – виски – твой лучший друг, – сказала она, указывая на стакан в моей руке. Я снова выпил и вгляделся в янтарную жидкость. – Если ты спокоен – пьёшь пиво, – хихикнула сестра. – Когда ты трезвый, ты обычно отправляешься за…

– Элис, прошу тебя, – прервал я её, посмеиваясь.

– Что? – невинно спросила она. Как, чёрт возьми, она узнала, что я предпочитаю, когда трезв? Я поднял бровь, и Элис снова захихикала. – Не надо так смотреть на меня. Я видела содержимое твоего холодильника на яхте. Шампанское и красное вино? Ты явно был настроен на удачу, – дразнила она, и я не мог ни улыбнуться. Но лёгкий настрой сразу же пропал с её следующим вопросом.

– Как Лиз? – на её лице не было других эмоций, кроме беспокойства, и я вздохнул.

– Всё было нормально до тех пор, пока я не сказал, что Белла – больше чем друг, – Элис кивнула, понимая.

– В конце концов, она рано или поздно сложила бы два и два, и сама бы всё поняла. Наверное, лучше сказать ей сейчас, а не привести её к каким–то самостоятельным выводам, – я был вынужден согласиться с логикой Элис, но это не прогнало сомнения из моей головы.

– Что такое, Эдвард? – аккуратно поинтересовалась она, когда я выпил ещё один бокал. Глядя на дно пустого стакана, я пытался собраться с мыслями и высказать то, что давно беспокоило меня.

– Думаешь, я бросаю своих детей? – нерешительно спросил я.

– Что? Нет, о Боже, конечно, нет, – воскликнула она, но от этого лучше мне не стало. Элис всегда хотела сделать меня счастливым. Она всегда выбирала или чёрное, или белое, когда речь заходила о подобных вопросах, и мне было трудно слушать её.

– Просто послушай, ладно? – попросил я, снова наполняя бокал, правда, игнорируя, стоящую на столе колу. – Я чувствую, что, будучи с Беллой, я словно отбираю себя у Лиз и Энтони, – я провёл рукой по волосам.

– Чёрт, да ты же сама видела Лиз сегодня… Она нуждалась во мне, а меня не было рядом, – буркнул я, злясь на себя за то, что сделал, хоть не раз давал себе обещания не поступать так. – Я оставил их, упиваясь своим горем, когда умерла Таня. Был им нужен, но эмоционально отсутствовал. Не могу снова поступить так с ними, – вся злость на самого себя, копившаяся три года, выплеснулась наружу.

– Погоди, – Элис раздражённо вздохнула. – Во–первых, ты не можешь быть рядом с домом, на побегушках у детей весь день, – закатив глаза, я осушил бокал.

– Ты прекрасно понимаешь, о чём я, Элис, – ухмыльнулся я, но она казалась спокойной, несмотря на мой комментарий.

– Во–вторых, после смерти Тани ты был просто тенью того человека, которого я знаю и люблю. Я видела, как ты тонешь в собственном горе и не можешь справиться с ним. Да, было немало вещей, которые тебе стоило сделать иначе. Не спорю, – она встала со стола, пока произносила свою маленькую речь и теперь стояла передо мной, подбоченившись, в позе Эсме. И как она так делает? Всего один взгляд, и я чувствую себя полным идиотом из–за того, что усомнился в ней.

– Но Белла смогла сделать так… – она остановилась, заколебавшись – продолжать ли мысль.

– Сделать как?

– Так, что ты снова стал собой, цельным… – закончила она.

– Этого никогда не произойдёт, – сказал я без всякого намёка на ошибку.

– Ладно, ну, может быть, не цельным, но она подлатала отдельные части, – поправила себя сестра и схватила меня за руку. – Эдвард, я люблю тебя, – сказала она, и я видел её беспокойство, которое она несла в себе все три прошедших года. Притянув её к груди, я крепко обнял Элис.

– Я хочу стать лучше. Я хочу быть лучшим отцом, – прошептал я, выражая свои опасения.

– То, что ты отдалишься от Беллы, не поможет тебе, – прошептала Элис, отстраняясь и внимательно изучая моё лицо.

– Но Лиз и… – Элис прервала меня, прежде чем я смог вернуться в свой пессимистичный настрой.

– С Лиз всё будет хорошо. Белла – замечательная. В конце концов, и Лиззи признает это, – мне хотелось верить Элис, но я ощущал беспокойство, что Лиз так и не сможет принять Беллу… никогда.

– Так, а теперь расскажи, как прошёл твой «вызов на дом»? – спросила она, двигая бровями.

– Боже, Элис! Брось, а? Ты что брала уроки у Эммета, как на меня наезжать с расспросами? – она рассмеялась от души и направилась к выходу из кухни.

– Нет, если б я была Эмметом, то спросила бы: забил ли ты страйк, выбил ли бросок или выиграл кубок Большого Шлема (*)? – сказала она в промежутках между хихиканьем.

– Должен ли я узнать, что значат все эти термины в переводе на…? – спросил я, закручивая бутылку виски.

– Нет, вероятно, нет, – сказала она с очередным смешком, прежде чем уйти к себе в комнату.

– Элис? – позвал я до того, как он вышла за дверь.

– Да?

– Спасибо за всё. Я не выжил бы в эти три года без тебя, – искренне сказал я. Она улыбнулась и благодарно кивнула, прежде чем закрыть за собой дверь.

Так, придётся мне подарить ей что–нибудь безумно дорогое на свадьбу.

OoOoOoOoOoOoOoOoOoO

Белла Свон–Блек

Всю ночь я волновалась за Лиз и Эдварда – представляя, как сильно он переживает. Вначале, когда ему позвонила Элис, у меня промелькнула эгоистичная мысль, что Лиз может вести себя подобным образом для того, чтобы манипулировать ситуацией. Однако увидев выражение лица Эдварда, пока тот разговаривал с сестрой, я отбросила этот вариант.

Я не могла сердиться на Лиззи. Конечно, ей сложнее, чем любому из нас. И она старалась, я видела это. Несколько раз её слёзы были даже оправданы. Например, она была шокирована, увидев нас с Эдвардом целующихся, когда Тони и Сет потерялись, да она в ужасе была. Я глубоко вздохнула. Мне нужно что–то сделать, чтобы помочь понять ей, что я не так уж плоха. Я уже сломала голову, перебирая всевозможные варианты, но ничего путного не выходило. Зарулив на стоянку перед бейсбольным полем, я увидела жёлтый «порше» Элис. Может, она поможет и подскажет, как сломать лёд между мной и Лиз.

Выбравшись из машины, я побежала к полю. Сет был рядом с Элис на трибуне, когда я подошла и села рядом. Его лицо просветлело, а затем он снова перевёл на Элис свой влюблённый взгляд, пока она рассказывала ему что–то о бейсбольной статистике. Я посмеялась про себя, как Элис ловко обводила моего мальчика вокруг пальца. Игра вот–вот начнётся, поэтому я привлекла внимание сына, похлопав его по ноге.

– Разве ты не должен быть на скамейке игроков? – спросила я, желая задать свои вопросы без его присутствия.

– Эммм, ну, мам, тренер сказал, что я из–за своей травмы пока сижу на скамейке запасных.

– Знаю, но ты же должен поддержать команду своим присутствием. Так что, иди, – уговаривала я, надеясь, что он уйдёт раньше, прежде чем вся моя дипломатия испарится, и я превращусь в мать–диктаторшу. Он ещё раз с тоской посмотрел на Элис, затем спрыгнул со скамьи и пошёл к команде. Я наблюдала, как он придерживал руку, чтобы она не болталась, и я почувствовала себя ужасно, когда поняла, что даже не поинтересовалась его самочувствием. Долгий вздох слетел с моих губ, я уже кляла себя, на чём свет стоит.

– Что–то не так, Белла? – спросила Элис, любопытствуя. Я отрицательно покачала головой и посмотрела в её сторону.

– Просто интересно, как Лиз? – спросила я, наблюдая за тем, как подаёт Энтони.

– Ей лучше, – сказала Элис, прежде чем подняться и помахать Тони. – Отличная работа, чемпион! – прокричала она ему. Тони оглянулся и махнул нам. Улыбнувшись, я вернула приветствие и оглядела поле в поисках Эдварда. Он стоял, прислонившись к столику судьи, смотря в моём направлении. Заметив, что я пялюсь на него, он улыбнулся своей изогнутой полуулыбкой, от которой моё сердце растаяло.

– Она в гостях сегодня, – послышалось бормотание Элис за моей спиной.

– Хм, прости, но что ты сказала? – спросила я, отводя взгляд от Эдварда.

– Лиз, – повторила Элис с понимающей улыбкой, – она сегодня в гостях.

– Хорошо, – сказала я, чувствуя, как щёки начинают алеть от того, что Элис застукала меня за разглядыванием её брата. – Я хотела поговорить с тобой, попросить помочь найти взаимопонимания с Лиз.

– Как именно? – спросила Элис, и я возблагодарила небеса за своё везение, у Эдварда чудесная семья.

– Ну, я хочу сделать что–нибудь для Лиз, но не уверена, что именно. Что–то, что поможет понять, что я не враг ей, – сказала я, надеясь, что Элис что–нибудь подскажет. Без сомнения, она не откажет. С широкой улыбкой на лице, она кивнула.

– Может, что–нибудь, что поможет ей примириться с её потерей. Если она поймёт, что ты не пытаешься похоронить память о её матери, то станет более открытой, – сказала Элис, и я задумалась. – Дай мне время всё обдумать, посмотрим, что выйдет, – я благодарно кивнула, и мы сосредоточились на игре.

Ничего удивительного – наша команда выиграла. Подачи Джеймса и Тони были просто идеальными. Сет принимал участие в общем сборе по окончанию игры, хотя и не выходил на поле. Он дал пять Тони, и я удивилась, когда он повернулся к Джеймсу и дал и ему пять тоже. Может, Тони так влияет на Сета?

Элис извинилась, что–то бормоча о свадьбе и Розали, когда Эдвард пошёл в нашем направлении. Парни стали собирать снаряжение, шум в ушах и тяжесть в животе всё усиливались по мере приближения Эдварда. Он наклонился и коротко поцеловал меня в губы. Слишком целомудренно, но я готова подождать, пока мы не окажемся в подходящем месте в подходящее время.

– Я подумал о сельском рынке в Монтере, – сказал он, опуская руки мне на бёдра и глядя с лёгкой улыбкой. – Мы могли бы захватить парней с собой, перекусить.

– А Лиззи? – спросила я, надеясь, что он не пытается тем самым держать нас подальше друг от друга.

– Элис возьмёт её к Розали и Эммету, они там что–то насчёт свадьбы обсуждают, – успокоил он меня.

– Конечно, звучит просто замечательно, – он одарил меня одной из своих потрясающих улыбок, и я потянулась к нему, желая ощутить его губы на своих, больше не заботясь, где мы, и что вокруг.

Он обхватил моё лицо ладонями, чтобы жадно поцеловать меня. Я ощутила, как его язык скользит по моим губам, но когда приоткрыла рот, чтобы впустить его, он отстранился. Тихонько застонав от потери контакта, я прикусила губу. Он засмеялся, коротко целуя меня, давая понять, что всё будет, только позже. Ох, любитель дразнить!

– Давайте, парни! – позвал Эдвард, и мы пошли к машинам. Мы решили, что я с Сетом поеду с Эдвардом, оставив машину на парковке, а уже по возвращению в город, мы заберём её. Эдвард включил радио, пока мальчишки на заднем сиденье обсуждали игру, он держал меня за руку, наши ладони лежали на его коленях. Иногда он поднимал мою руку, чтобы поцеловать, но всегда клал обратно к себе на бедро. Я вздохнула, счастливая и довольная, что этот прекрасный человек, в которого я влюбилась, рядом. Закрыв глаза, я позволила себе помечтать, как живу с ним долго и счастливо.

– О чём думаешь, милая? – услышала я его шёпот. Открыв глаза, увидела его широкую улыбку, он переводил взгляд с меня на дорогу и обратно. Нет никаких сомнений – я любила его. Тем не менее, я пока не готова поделиться с ним своими чувствами. Он и так прошёл через многое, не хочу давить на него, раз он пока не готов. Конечно, я не сомневалась в его чувствах, там, на яхте, он дал мне понять, что испытывает ко мне, только вот вслух не всё сказал.

– Просто думаю о тебе, – ответила я. Мне не хотелось конкретизировать, но пусть знает, что он в моих мыслях. Эдвард улыбнулся шире, если это вообще возможно, и поцеловал мои пальчики.

– Всё хорошо? – спросил он, и я поняла, что он хочет выудить побольше информации. Мне, правда, не хотелось, чтобы это слышали мальчики, поэтому я наклонилась, прижимаясь губами к его уху.

– Думала о том, какой мокрой я становлюсь, просто сидя рядом с тобой, здесь. – Его дыхание сообщило мне о реакции на моё поддразнивание, и я довольно улыбнулась. Затем поцеловала его в ухо и села ровно на своём месте. Расслышав, как он тихонько зарычал, я рассмеялась и невинно посмотрела в окно. Его рука сжала мою ладонь, возвращая её к себе на бедро. Оглянувшись на мальчиков, я заметила, что они по–прежнему оживлённо обсуждали игру.

– Ты хоть понимаешь, что творишь со мной? – спросил он чуть громче, но недостаточно для того, чтобы парни услышали. Он потянул мою руку и опустил на свою твёрдую плоть, прижимая ближе, и теперь уже настала моя очередь дышать поглубже. Он застонал и убрал наши руки на прежнее место, подальше от своего напряжённого члена.

Мы въехали в центр города и быстро нашли стоянку; Эдвард помог мне выбраться из машины, но не раньше, чем успокоил своё возбуждение. Я улыбнулась, замечая, что это не совсем ему удалось. Как только мальчишки выпрыгнули из машины, Эдвард повернулся к ним.

– Хочу быть уверенным, что вы постоянно находитесь в поле нашего зрения, так что далеко не уходите, – серьёзно проинструктировал он. И парни закивали, затем побежали впереди нас. Эдвард, обняв меня, притянул ближе. Я любила это чувство защищённости, когда его рука вот так просто лежит на моём бедре, пока он ведёт меня по рынку.

Звуки джаза летели над толпой, и я улыбнулась, чувствуя волнение, исходящее от наших мальчиков. Первый раз после своего переезда я приехала сюда. Когда мы с Джейком жили здесь, я почти каждую неделю ходила на этот рынок за продуктами. За прошедшие годы он вырос вдвое, но мне нравилась эта суета, прилавки и лотки.

– Пап! А можно на Спаркиз? – взмолился Энтони, подбегая к отцу. Эдвард усмехнулся и кивнул.

– Конечно, – ответил он, и Тони поднял вверх большой палец, затем схватил Сета за здоровую руку и потащил к небольшому прилавку.

– Что за Спаркиз? – спросила я Эдварда, когда мы пошли за ребятами.

– Лучшая шипучка (прим. пер. в ориг. "Rootbeer" шипучий напиток из корнеплодов) на планете, – посмеиваясь, ответил Эдвард. Он заказал две бутылки, они оказались огромными и мы разделили их с мальчишками. Стоило напитку коснуться моего языка, и я оказалась на небесах. Я не особо любила подобные шипучки, но тут – готова поменять собственное мнение.

– Ммм… просто чудесно, – сказала я, протягивая бутылку обратно Эдварду. Он сделал большой глоток, и я замерла, любуясь, как его кадык дёрнулся вверх, когда он проглотил напиток. Он с беспокойством посмотрел на меня, видимо, чувствуя, как дрожь пробежала по моему телу.

– Ты замёрзла? – спросил он. Я покачала головой и отвернулась, не желая, чтобы он видел смесь похоти и смущения, которая, как я уверена, отразилась на моём лице. Не могу поверить, как этот мужчина влияет на моё тело. Никогда я так никого не хотела, даже Джейкоба.

Мы медленно прогуливались по рынку, и я прикупила кое–каких продуктов на ужин, немного соли для ванны с ароматом фрезий и лаванды. Каждый раз Эдвард вынимал бумажник, и я захлопывала его. К счастью, он не спорил. Так что это были мои маленькие победы. Но зато у меня было ощущение, что он не позволит мне расплатиться за ужин, это без вариантов, так что я не собиралась позволять ему тратиться сверх меры.

Мы почти вернулись к машине, когда Эдвард потянул меня к лотку с небольшими ёмкостями и разноцветными пластмассовыми палочками. На каждой ёмкости была этикетка. Корица, клевер, лимон, мята перечная, кислое яблоко, вишня, малина, пина колада, арбуз. Я всё ещё не понимала, что это, когда Эдвард показал на них.

– Какая тебе нравится? – спросил он, предлагая выбрать.

– А что это? – спросила я, вынимая пина коладу. Женщина за прилавком улыбнулась, затем указала на товар. Я посмотрела и прочла, что это натуральные медовые палочки местного производства

– Я их никогда раньше не пробовала, вот и не знаю, – сказала я Эдварду, а женщина взяла ножницы и отрезала кусочек от палочки, что я держала в руке.

– Попробуйте и узнаете, нравится ли вам это, – быстро предложила она. Поднеся палочку к губам, я попробовала – было сладко. И вкусно, я примерно поняла, каковы на вкус остальные.

– Мне нравится пина колада, – сказала я, и предложила попробовать её Эдварду. Он кивнул, соглашаясь, затем наклонился и прижался губами к моему уху.

– Подумай, сколько всего интересного мы можем провернуть с ними, – соблазнительно прошептал он, вызывая у меня лёгкую дрожь своими словами. В голове тут же замелькали картинки, как я рисую замысловатые узоры на его теле, а затем слизываю свои художества. Когда моя фантазия остановилась, я осмелилась посмотреть на Эдварда, выражение его лица подсказало, что он думает о том же. Я оглянулась на прилавок и выбрала несколько вариантов. Заметив, что мне понравилось, Эдвард взял по десять штук каждого из вкусов и протянул женщине свою кредитку.

Энтони разошёлся, увидев, что мы тут навыбирали и выклянчил у отца немного перед обедом. Эдвард дал по одной палочке Сету и Тони, но весьма неохотно. И я не смогла удержать хихиканья, понимая, что ему не хотелось уменьшать наш простор для игры даже на одну десятую. Эдвард снова прижал меня к себе, его ладонь скользнула в задний карман моих джинсов, и мы пошли к машине, чтобы оставить покупки.

Не помню, как прошёл обед, мои мысли полностью были обращены к медовым палочкам, но я знала, что наш вечер закончится после ужина, потому что завтра у Эдварда утреннее дежурство. Он сказал, что рассказал Лиз о наших с ним отношениях, поэтому мы оба решили, что ей следует дать время привыкнуть к этой мысли, прежде чем я в очередной раз появлюсь у них с ночёвкой. Я была несколько разочарована, но прекрасно понимала – так будет лучше.

Вернувшись в Кармил, он высадил нас на стоянке у бейсбольного поля. Эдвард распахнул для меня дверь, а Сет уже успел выскочить из машины и терпеливо ждал, пока я открою наш автомобиль. Когда сын забрался на заднее сиденье, я обернулась к Эдварду, и он взял меня за руки.

– Не хочу отпускать тебя, – прошептал он, утыкаюсь мне в шею. Обхватив его за шею, я запустила пальцы в волосы на затылке.

– Я тоже не хочу уезжать, – сказала я, оставляя мягкий поцелуй на его щеке. Он повернул голову и захватил мои губы в поцелуе, который должен поддерживать нас в течение пары дней, но он лишь сильнее разжёг тоску во мне. Когда мы оторвались друг от друга, он посмотрел в мои глаза, затем поцеловал в кончик носа.

– Я уже скучаю, – прошептал Эдвард, открывая дверь машины и помогая мне забраться внутрь. Чмокнув меня на прощанье, он захлопнул дверцу.

– Я тоже, – шепнула я, через закрытую дверь, – я тоже.

(*) Бейсбольные термины в переводе на секс:

Страйк – ничего не вышло или отказали, выбить бросок – преждевременная эякуляция, Большой шлем – четыре раза за двенадцать часов.