- Приятель, ты нервничаешь?

- Эмм…

- Не лги мне.

- Я бы никогда не сделал этого.

- Еще одна ложь! Должна ли я напомнить тебе седьмой класс?

- Свон, когда ты уже забудешь об этом? Я был молод и наивен. Кроме того, ты не из тех, кто обижается, а твои волосы снова отросли.

- Ты считаешь, что знаешь меня?

- Конечно.

- Ты нервничаешь?

Он глубоко вздыхает. Я почти слышу в трубке телефона, как он запускает руку в свою постоянно растрепанную шевелюру.

- Немного, - наконец отвечает он.

- Придурок, - бормочу я.

- Почему это? – Он тихо смеется. От звука его смеха я улыбаюсь так широко, что становится больно. Надеюсь, он не сможет понять этого по телефону и узнать, как глупо я себя от этого чувствую. Он просто не сможет.

- Это своего рода знаменательное событие, Каллен, ведь не каждый день получаешь награду «Лучший врач».

- Да, но мой отец был в числе голосующих. Это вообще справедливо?

- О, заткнись. Ты знаешь, он там был не один. Хотя один голос тебе был гарантирован, так что смирись с этим.

- Да, мэм, - говорит он сухо. – Ты уверена ,что сможешь прийти сегодня?

- А то! Ты, одетый как озабоченный придурок плюс бесплатная выпивка. Я ни за что на свете не пропущу это!

Он снова смеется.

- Ты такая милая, Свон. Как бы я жил без тебя?

- Это же очевидно. Никак.

- Ааа… Что ты наденешь?

- Ты что, мой лучший друг - гей?

- Я твой лучший друг, минус гей.

- Хочешь, чтобы я выглядела сегодня в твоих объятиях сверх-прекрасно?

- Нет, на самом деле у меня на этот раз есть пара, - мягко говорит он.

Мое сердце замирает, и я понимаю, как девчачье легкомыслие, которое я чувствовала ранее, уходит, а глаза начинают щипать от слез.

«Дерьмо. Я думала, что покончила с этим.
Покончила с ним».

- Свон? Ты там? – Обеспокоенность в его холосе кажется мне искренней, и мне плохо от того, что я заставляю его волноваться.

Рукой я закрываю трубку и прочищаю горло.

- Да, - выдыхаю я, чувствуя, что снова способна разговаривать. – И кто счастливица?

«Сучка ! Я уже ненавижу ее!

Успокойся, Белла. Ты ведешь себя как дура.

Пошел ты, внутренний голос. Ты ничего не сделал для меня за эти двадцать лет, только тормозил!

Кое-кто излишне драматизирует…»

- Ее зовут Кейт. Мы встречаемся уже около трех месяцев. Думаю, она тебе понравится.

- О… - Это все, что я могу из себя выдавить.

Я кусаю губу и бьюсь головой о стену, надеясь, что он не станет и дальше говорить о том, какая она «прекрасная» и «удивительная», как было уже много раз.

Но он продолжает.

- Она действительно умная, - признается он, и я снова надеюсь, что у него нет сверхспособностей, позволяющих увидеть, как я закатываю глаза. – Я знаю, как ты ненавидишь меня за свидания с тупыми красотками.

Я смеюсь.

- Эдвард Каллен, лучший в мире друг, уверяет, что не встречается с безмозглыми куклами ради меня. Как мне могло так повезти?

- Заткнись. Слушай, я должен подготовиться. Мне еще нужно время, что привести волосы в менее ужасный вид.

Я хихикаю.

- Удачи.

- Спасибо. Увидимся на месте. Мама просит передать тебе, чтобы ты села за наш столик.

- Ага.

- А Элис говорит, чтобы ты надела подходящий наряд.

- Агрх...

- Увидимся, Свон.

- Увидимся, Каллен.

Ради Эдварда я готова на все. Мы лучшие друзья уже двадцать лет и всегда были не разлей вода. Последние девятнадцать лет мы видимся и зависаем вместе каждый день.

Но за последний год я видела его лишь шесть раз. Он был занят на работе здесь, в Сиэтле, а я работала в Нью-Йорке. Сегодня впервые за пять месяцев я увижу его. Нашу первую встречу за долгое время мы решили отложить до праздничного вечера в его больнице, потому что в обычный день он слишком занят. В любом случае, мы видимся не в последний раз. Когда я получила предложение о работе в Сиэтле, я решила покончить с Нью-Йорком и вернуться домой.

Первым человеком, которому я позвонила, чтобы поделиться новостями, конечно, был Эдвард. Он пришел в восторг и ни на минуту не замолкал, говоря о том, что нам нужно вместе сделать, когда я приеду. Это включало в себя: напиться в стельку, поиграть в бейсбол, затем снова напиться, заедая все это едой греческой кухни, посоревноваться в видеоиграх и еще много других развлечений для таких друзей, как мы, которыми я, почему-то, очень любила с ним заниматься. И все это в неограниченном количестве.

Очень плохо то, что он не упоминал о третьем участнике нашей компании. Бог знает, сколько раз я проходила через подобное, и как я это ненавижу. Девушки, с которыми он встречается, никогда не понимают его юмор.

Они просто не понимают его самого, и это сводит меня с ума.

Вздохнув, я подъезжаю к месту проведения торжества. Закат навевает на меня грусть. Не знаю, почему другие люди любят его, на меня он действует угнетающе. Еще один день, который не вернуть.

И еще один, а я так и не сказала Эдварду, как сильно люблю его.

А, да… Обычная ситуация. Девушка, влюбленная в своего лучшего друга.

«Давайте, осуждайте меня!»

Я не знаю, когда или как это случилось, только знаю, что однажды, когда была еще подростком, я проплакала всю ночь, пока не заснула, потому что Эдвард был на свидании с какой-то девушкой, и этой девушкой была не я.

С тех пор я поняла, что просто нездоровое количество раз смотрю на него и думаю о нем с неизменной улыбкой на губах.

И да, иногда это выглядит весьма странно.

«Можете снова меня осуждать».

Я так много раз ругала себя за это. Перед тем, как идти с ним куда-нибудь, у меня даже состоялся весьма серьезный разговор со своим отражением в зеркале.

«Не смотри на него слишком долго.

Не хихикай над всем , что он говорит. Это не круто.

Не прыгай к нему на колени, не целуй и не прикасайся к нему.

И самое важное - не позволяй ему заметить, что ты в него влюблена. Он сбежит так быстро, что ты даже не успеешь попрощаться».

Я бы не смогла без него жить. Лучше буду в качестве друга вздыхать по нему, чем потеряю его, когда он узнает о моих чувствах.

«Я неудачница».

На торжестве уже собралось много состоятельных людей, распивающих дорогое шампанское. Я решаю выпить до встречи с Эдвардом и его новой блондинистой подружкой.

Я просто уверена, что она блондинка.

Мне нужно испытать радость, даже если она вызвана алкоголем, иначе я не смогу притворно улыбаться и обниматься с его девушкой.

Я начинаю пить свою клюквенную водку, когда кто-то позади меня откашлялся.

- Я думал, что сказал тебе сесть с моей матерью, - произносит он тем голосом, который я определяю, как «убийственный». Он использует его, когда хочет напугать кого-то или заставить меня смеяться до потери пульса.

- А почему ты думаешь, что я не пойду за столик к твоей матери?

- То, как ты пьешь. Больше похоже, что ты не сможешь добраться никуда, кроме пола.

- Заткнись, - говорю я перед тем как повернуться и встретиться с ним лицом к лицу.

В этом смокинге он дьявольски красив. Его спутанные рыжеватые волосы не разочаровали и на этот раз – небрежно уложенные, словно он недавно занимался сексом, а выбритая, острая линия челюсти и зеленые глаза могут заставить любую женщину изнывать от желания.

И я не исключение. Просто хорошо умею это скрывать.

Я чертов профессионал в этом.

Но даже я не в состоянии удержать улыбку, расползающуюся по моему лицу. Так же как не могу влиять на то, как мое сердце и тело вздрагивают рядом с ним. Я обнимаю его за шею и, уткнувшись в нее носом, вдыхаю его аромат.

Да, я странная.

Он обнимает меня за талию, и я ощущаю его улыбку на своей щеке.

«Я могла бы стоять так вечность.

Кажется, это слова из песни, Свон?

Может быть…»

- Ты побрился, - бормочу я.

Он громко смеется, и его объятья становятся крепче.

- И это первое, что ты решила сказать мне после всех этих месяцев.

- О, я тоже скучала.

- Чушь.

- Забудь, - игриво произношу я, закатив глаза. Я оступаю и сажусь на барный стул. Я перестаю обнимать его, но он быстро хватает мою левую руку и сжимает ее.

Это наш способ говорить без слов.

Для меня же это способ сказать: «Я люблю тебя».

Для нас обоих это был привычный дружеский жест, до того, как я изменила его значение. Наша крепкая дружба не нуждалась в словах. Дружба - слишком слабое и поверхностное слово, что описать наши отношения.

Мы начали так делать в двенадцать лет, когда моя мама бросила меня и папу. Никогда не забуду тот день. Я громко рыдала в своей комнате, не понимая, почему мама ушла. Я не понимала, почему она нас разлюбила. Эдвард, должно быть, узнал все от своей матери, которой, возможно, сказал мой папа. Сейчас уже неважно, как он услышал об этом, я никогда не спрашивала у него.

Важно, что в ту ночь Эдвард забрался ко мне в комнату и залез ко мне в кровать. Он не сказал ни слова, а просто прижал меня к своей груди. Я проплакала всю ночь, заливая слезами его любимую футболку с Суперменом.

Но он ни разу не заикнулся об этом.

Он также ничего не сказал, когда мы проснулись утром. Просто вытер мне слезы и мягко улыбулся. Взяв мою руку в свою, он легонько сжал ее и положил к себе на грудь.
В том момент я поняла, что все будет хорошо, пока у меня есть мой лучший друг.
С тех самых пор он делал так каждый день.

Он мог ни с того ни с сего остановить меня в школьном коридоре и сжать мою руку, или перед тем как мы попрощаемся или просто так.

Я тоже начала так делать.

Просто так.

Это наш способ сказать друг другу, что, не смотря на то, что происходит в жизни и насколько все может быть плохо, мы есть друг у друга, и ничто не позволит разрушить нашу связь и нашу дружбу.

- Ты выглядишь восхитительно, Белла. – Он делает мне комплимент. Улыбка на его пухлых губах как никогда хорошо сочетается с блеском его зеленых глаз.

Я краснею, как школьница, и нервно начинаю разглаживать платье руками. Я знаю, ему нравится, когда я ношу белое. Он говорит, в нем я похожа на ангела. Конечно, я начинаю с ним спорить, говоря, что это чушь, но по его глазам я вижу, что он действительно так считает. Его глаза говорят так много…

Он не понимает, что делает со мной, когда смотрит на меня так, будто я самый важный человек на земле. А именно так он сейчас и поступает.

И так как я не знаю, как справиться с обуревающими меня эмоциями, я шучу.

- Спасибо. Да ты и сам горяч.

Он опять смеется, качая головой.

- Заткнись, Свон.

- Нет, правда. Все богатые ведьмы не могут перестать пялиться на твой зад.

- Тогда почему ты не смотришь?

- Потому что я не богатая и не старая ведьма, и я уже видела его сотни раз. Не такое уж большое дело. Он даже слегка бледноватый.

- Тогда ты можешь поцеловать его.

- Уверена, некоторые из них с радостью согласились бы. Мне можно начать составлять список? По алфавиту?

- Ты когда-нибудь затыкаешься?

- Нет.

- Я так и думал, - говорит он и игриво пихает меня в плечо.

- Как жизнь?

- Ну, знаешь...

- Больница, блондинки, семья.

- Знаешь, я не всегда встречаюсь с блондинками. И что в них плохого? Не будь такой предосудительной, Свон.

- Прости. Так она блондинка?

- Кто?

- Твоя девушка, кретин.

- А, да.

Мы оба начинаем громко смеяться, привлекая всеобщее внимание. От смущения я краснею, но его присутствие всегда действует на меня успокаивающе, поэтому я быстро прихожу в норму.

- Кейт? Так ее зовут?

- Да.

- Где ты встретил ее?

- В больнице.

- Как романтично.

- Мы отлично ладим.

- Как долго?

- Три месяца.

- И она еще не выбесила тебя?

Он снова смеется.

- Нет, это твоя работа.

В знак согласия вскидываю сжатую в кулак руку вверх. Я смеюсь над своей собственной тупостью, потому что это единственный способ избежать остановки сердца, когда я представляю его с другой женщиной.

Он мягко улыбается, заправляет прядь моих волос мне за ухо и смотрит прямо в глаза. В них я вижу что-то такое, чего не могу понять.

- Думаю, у меня проблемы, Свон, - шепчет он.

Я едва слышу его из-за громкой музыки и разговоров людей.

- Почему? - интересуюсь я.

Поначалу он не отвечает, только качает головой, смотрит в пол и нервно запускает руки в волосы.

- Ты же знаешь, что можешь рассказать мне что угодно, Каллен. Так из-за чего ты так нервничаешь?

Он вздыхает и смотрит мне прямо в глаза.

- Кажется, я влюбился.

Кажется, я слышу, как мое средце разбивается в дребезги.

Внезапно стало трудно дышать, а еще приходится сдерживать наворачивающиеся слезы.

«Он любит ее?

Дерьмо!»

Я знала, что когда-нибудь это случится. Эдвард Каллен не может оставаться одиноким вечно. Однажды он должен остепениться.

«Но уже? Так скоро?»

- Влюбился? Ээм… это очень серьезное слово. Ты уверен в этом?

Он улыбается и кивает.

- Да, уверен. Даже одна мысль об этом заставляет мое сердце битья чаще. Ты знаешь, Свон, я не очень хорош в этих романтических штучках.

Это правда. Он никогда не признавался девушке в любви.

- Каждый раз, когда я думаю о ней, я чувствую... как тело охватывает жар.

«Жар? Как при температуре?»

- И каждый раз, когда ее нет, мне плохо.

- Но ты знаком с ней всего три месяца! – говорю я, пытаясь заставить его понять, что его слова звучат глупо.

- У меня такое ощущение, что я знаю ее всю жизнь. Я знаю о ней все. Знаю ее самое грустное воспоминание, знаю, что заставляет ее смущаться, а что гордиться. Что делает ее счастливой, и что злит. Я знаю все, что только можно знать, даже самые раздражающие факты, и я все равно хочу прожить с ней всю свою жизнь.

«Ты знаешь все и обо мне, хотя и не любишь меня в этом смысле.

Что я сделала не так?

Не драматизируй, Белла».

Он говорит серьезно. Я вижу мягкость в его глазах и слышу тепло в голосе.

Эдвард Каллен влюблен.

Я проглотила комок в горле и отвернулась заказать еще выпить, чтобы он не увидел выступивших на глаза слез.

Я шмыгаю носом в надежде, что слезы высохли.

- Никогда не думала, что услышу это. Эдвард влюбился, - произношу я с поддельным весельем и фальшивой улыбкой. Мой смех звучит совсем неубедительно, поэтому я сделала большой, совсем не характерный для девушки, глоток водки.

- Да, влюбился, - утвердительно говорит он и усаживается рядом со мной.

Что ему от меня нужно? Он хочет, чтобы я скакала от радости? Чтобы я устроила вечеринку?

«Ты его лучший друг. Конечно он хочет, чтобы ты сделала это, тупица».

- Это здорово, Эдвард. Где она, кстати?

- Кто?

Я посмотрела на него, как будто это он тупица.

«Разве не о ней мы говорили последние пару секунд?»

- Кейт.

- О, да. Она сидит за столиком с моей матерью.

- Я вижу, она уже познакомилась с родителями.

- Да, моей маме она очень нравится, а Элис думает, что нашла себе подходящую партию для шоппинга.

- Она быстро влилась.

- Да.

- Так я пойду познакомлюсь с ней? Мой долг в качестве твоего друга - задать ей сотню вопросов, чтобы удостовериться, что она не психованная.

- Конечно, - говорит он, улыбаясь.

Не хочу его расстраивать. Если он действительно любит ее, то самое меньшее, что я могу сделать, это не спорить с ним и оставить все, как есть.

Я просто хочу, чтобы он был счастлив.

- Позволь мне еще выпить, и мы пойдем за столик.

- Подожди, - просит он и останавливает меня. – Перед тем, как мы присоединимся с ним, я хотел попросить тебя об одолжении.

Теперь волнуюсь я. За всю свою жизнь он не выглядел таким серьзным, как сейчас.

- Все, что угодно.

- Мне нужен твой дружеский совет, то есть самый лучший.

- По поводу чего?

Он глубоко вздыхает и кивает, будто убеждая себя рассказать мне.

- Я не знаю, как сказать женщине о своей любви, и не испортить все.

Неужели мое сердце можно разбить на еще более мелкие осколки?

Мое дыхание учащается.

- Если ты любишь ее, слова придут сами по себе.

- Я знаю, но хочу, чтобы это было идеально. В наше время слова «я люблю тебя» не много значат. Они больше не несут того смысла, который был раньше. Каждый может сказать их, при этом не имея это в виду. Эта девушка заслуживает целого мира. Только лучшего. Поэтому когда я скажу ей, как много она значит для меня, я хочу, чтобы она поверила. Чтобы она почувствовала это.

У меня не было слов. Все плохо. Внутри меня все умерло, я и не знаю, смогу ли дальше играть свою роль. Это слишком мучительно. В прошлом я много раз справлялась с этим, когда он встречался с другими девушками, но теперь, думаю, я достигла предела. Боль в груди была практически невыносима.Что я должна рассказать ему о том, как признаться другой женщине в любви, когда я так отчаянно люблю его?

- Я не знаю, Эдвард, - говорю я в стакан.

Он вздыхает.

- Тогда скажи мне, как бы ты хотела, чтобы тебе признались в чувствах.

Я качаю головой.

«Мне нужно помочь ему. Он мой лучший друг. Я не могу подвести его сейчас только потому, что у меня к нему чувства, о существовании которых он не подозревает».

Я глубоко вздыхаю, делаю глоток водки и прочищаю горло. И только после этого смотрю прямо в его глаза, надеясь, что справлюсь.

«Господи, помоги мне».

- Если ты любишь ее, ты должен сказать ей почему. Скажи, что есть такого в ней, что ты любишь. Женщины хотят, чтобы их любили такими, какие они есть. Ты сказал, что знаешь о ней все и любишь это, так скажи ей об этом. Скажи, что ты любишь, как она выглядит, когда взбешена и когда счастлива. Что ты не можешь жить без нее и ее спутанных волос по утрам. Если ты любишь ее, просто скажи ей это, и если она не поверит, она полная дура, - говорю я, отводя взгляд и делая еще один глоток водки.

Он молчит и сжимает мою руку. Я поднимаю на него глаза и вижу его улыбку.

- Спасибо, Свон.

- Обращайся.

Кейт прекрасна.

У нее самые огромные голубые глаза, которые я когда-либо видела, и Эдвард прав, она действительно умная.

Они говорят с Эдвардом на медицинские темы, которые я не понимаю, утопая в собственном горе.

Эдвард не дает мне больше пить, поэтому алкогольный туман в моей голове рассеивается, и боль в груди становится еще сильнее, чем прежде.

Я пялюсь на скатерть, надеясь, что Эдварду дадут награду, и я смогу спокойно уйти.

Элис спрашивает, в порядке ли я, и посылает мне взгляд, говорящий, что она понимает, почему я грустная. Это не помогает. Я просто киваю и продолжаю буравить скатерть, пока каким-то людям вручают награды.

- Свон? - радостно обращается ко мне Эдвард. Он садится рядом и своим глупым, очаровательным, хорошо-пахнущим «Я» делает мою жизнь еще сложней.

- Да?

- Мы должны сходить на игру «Маринерс», пока сезон не подошел к концу, - говорит он.

«Он хочет поговорить о бейсболе?»

- А, да, конечно, - борочу я. Подняв глаза, я вижу, что Кейт улыбается мне. Мне кажется, что она хочет понравиться мне из-за Эдварда, поэтому улыбаюсь ей в ответ.

- Эдвард, ты никогда не говорил мне, что любишь бейсбол, - удивляется она.

«Любит. Это его любимый вид спорта. Мы играли в него каждое лето, до тех пор, пока с нас не сходило семь потов».

- Да, я люблю его.

- Может быть, мы могли бы сходить на него вместе?

«Вот оно».

- Мне нужно в уборную, - говорю себе под нос и поднимаюсь. Я больше не могу это выносить, мне хочется уйти.

Но мне не удается сделать и шага, как отец Эдварда начинает подниматься на сцену, и я останавливаюсь, как вкопанная. Я не хочу пропустить вручение Эдварду награды. Доктор Каллен произносит душевную речь, включающую историю о том, как Эдвард в возрасте шести лет сообщил, что хочет быть врачом.

Я знаю эту историю.

Я люблю эту историю.

Я была там.

- От имени медицинского совета и персонала, я вручаю эту награду моему сыну, Эдварду Каллену. Поднимайся сюда, сынок.

Зал наполняется аплодисментами.

Я смотрю на Эдварда. Он выглядит так, будто увидел привидение - глубоко дышит и кусает большой палец.

Он всегда так делает, когда нервничает.

Я не ожидала, что он будет нервничать. Это просто награда. Не смерть.

Эдвард всегда такой замечательный и компанейский парень. Он очаровательный и остроумный, но точно не страдающий нервозностью.

- Приятель, - обращаюсь к нему я. – Иди и получи свою награду, твой отец ждет тебя. И не упади на задницу, ты опозоришь меня, а я не могу позволить этому случиться в зале, битком набитом народом.

Мои слова подействовали. Он перестает тяжело дышать, тревожные нотки уходят из его голоса, и он смеется... громко. Эдвард смотрит на меня и, часто дыша, улыбается, а я закатываю глаза от того, что теперь он драматизирует.

Он поднимается на сцену.

Я смотрю на доктора Каллена и жду, когда Эдвард подойдет к нему, и вдруг чувствую знакомое мягкое пожатие. Смотрю вниз и понимаю, что Эдвард не ушел. Вместо этого он взял мою ладонь и поцеловал костяшки моих пальцев.

- Ты мой лучший друг, Свон. Не забывай об этом, - говорит Эдвард и отпускает мою руку.

Он пожимает руки нескольким врачам и затем, наконец-то, приближается к отцу. Аплодисменты стихают, и он прочищает горло перед тем, как начать говорить в микрофон.

Эдвард несколько раз шутит по поводу жизни в больнице, и, даже несмотря на мое разбитое состояние, я смеюсь его веселости и остроумию. Также он рассказывает о том, как ему нравится быть врачом, и я еще больше понимаю, почему люблю его.

Он невероятный. Кейт такая счастливица - он так сильно ее полюбил. Могу поспорить, она замечательный человек. Нужно просто дать ей немного времени. Я счастлива за него.

Хотя не могу сказать то же самое про себя.

- Прежде чем я займу свое место, я хотел бы воспользоваться случаем и поблагодарить очень особенного человека в моей жизни, - произносит он, и я смотрю на Кейт.

Она улыбается и смотрит на Эсме и Элис так, словно знает, что он собирается сказать. Они выглядят счастливыми, как и она.

О, Господи, как болит у меня в груди.

Я поворачиваюсь обратно к Эдварду.

- Кажется, будто я знаю ее всю свою жизнь. Она действительно особенная для меня. У нас столько общего и столько отличий, но я не думаю, что смогу прожить и день без нее. Она любовь всей моей жизни, и я надеюсь…

Я не стала слушать остальное.

Это не предназначается для моих ушей. Надеюсь, Элис и Эсме не будут волноваться обо мне после того, как я встала и ушла, они должны понять.

Я кидаюсь к своему грузовику и еду домой. И плачу всю дорогу, проклиная все, что ни попадается под руку.
Ненавижу так себя чувствовать. Ненавижу это чувство, когда твое сердце разбито.

Ненавижу пустоту внутри.

Это не его вина. Он не просил меня влюбляться в него. И хоть я не хочу этого, но все равно злюсь на него.

«Он действительно за все эти годы не заметил, как много значит для меня?»

Добравшись до квартиры, я бросаю ключи куда-то в темноту, туфли раскидываю по всей комнате и, зарывшись лицом в подушку, рыдаю, потому что не знаю, что еще мне делать.

Подушка промокла от слез, и мне стало неудобно на ней лежать, но я не могу найти в себе силы беспокоиться об этом или даже пошевелиться.

Через несколько минут я успокаиваюсь и начинаю пытать себя вопросами о том, что же мне делать дальше.

«Захочет ли он, чтобы я сходила с ней пообедать и узнала ее получше?

Агрх.

Он, скорее всего, будет проводить все свое время с ней.

И почему я думала, что переезд в Сиэтл был хорошей идеей?!

Потому что я садистка.

Агрх.

Могу поспорить, моя подушка сейчас вся в моем макияже, горьких слезах и соплях.

Мне действительно нужно вставать.

Может быть, посмотреть повторный показ «Офиса» или «Золотых девочек и впасть в кому от чрезмерного потребления мороженого, чтобы ничего не чувствовать?

Придет ли он и его голубоглазая Кейт проведать меня в больнице?»

После этого я снова начинаю плакать.

Потом я начинаю петь «All by Myself» Селин Дион, что не очень хорошо, когда у вас нет вокальных данных. Надеюсь, мои соседи не вызовут полицию. Моя жизнь не может стать еще хуже. Я имею в виду, они могут позвонить в полицию, потому что эта песня ужасна и вообще просто дурость. Они, наверное, обвинят меня в нарушении покоя.

Внезапно сильный стук в дверь выдергивает меня из моих глупых мыслей.

«Дерьмо! Мое пение не может быть таким ужасным! Или может?»

Я все-таки сажусь прямо, вытираю лицо тыльной стороной ладоней, как невоспитанный сорванец, и ползу... или иду к двери.

Я икаю и открываю дверь, и посередине моей икоты я понимаю, кто стоит за дверью, поэтому я подавилась и икнула одновременно.

Вышел довольно странный звук.

- Белла! – кричит он, стараясь восстановить дыхание. Эдвард выглядит так, как будто бежал всю жизнь от серийного убийцы. Постепенно к нему возвращается хладнокровие и выправка. –Это ты только что пела эту ужасную песню?

Поначалу я просто киваю, как немая, а затем мотаю головой в надежде собраться с силами.

- Эд... Эдвард, что ты здесь делаешь?

Он не отвечает, вместо этого восстанавливает дыхание и заходит в квартиру, тем самым заставляя меня отступить. Эдвард мягко хватает меня за плечи и привлекает к себе. Когда мы столкиваемся, я чувствую твердость его груди и начинаю хныкать. Его тепло окружает меня, и я ощущаю себя слабой. Меня завораживет этот момент - наши лица так близко друг к другу. Его зеленые глаза смотрят прямо в мои карие, лишая меня дыхания.

- Ты плакала, Свон?

Я не говорю ни слова, потому что знаю, что снова заплачу, и киваю.

- Глупая девочка, - мягко шепчет он и тепло улыбается мне.

Я ощущаю, как его руки медленно опускаются с моих плеч вниз по рукам, и замирают на моей талии, оставляя горящий след на коже. Я дрожу.

Он обнимает меня и крепко прижимает к себе.

Его рот находится в опасной близости от моего.

- Моя глупая девочка, - шепчет он мне в губы и без предупреждения делает то, чего я никогда от него не ожидала.

Он целует меня.

Он целует меня, и мне мерещится, что я умерла приятной смерью, если таковая вообще существует.

Его теплые и мягкие губы нежно прижимаются к моим.

Мои глаза закрыты, ноги, кажется, оторвались от пола, а сердце бешено бьется в груди, но я не чувствую этого - я тону в блаженстве.

Но против ничего не имею.

Наши губы начинают двигаться вместе, и это удивительное чувство. От нахлынувших эмоций я приоткрываю рот. Он пользуется этим, и наши языки встречаются. Я, должно быть, начинаю громко стонать... Окей, так и есть, но это неважно, пока язык Эдварда страстно ласкает мой.

Я уже была готова сломать все барьеры, когда по какой-то глупой причине мой мозг решил проснуться и подсунуть мне имя.

«Кейт».

Я отодвигаюсь. Разделившись, наши губы издают звонкий хлопок.

- Что такое, Свон? – выдыхает Эдвард.

Я ловлю себя на мысли, что мне нравится, когда он покрасневший и запыхавшийся.

«Такой лакомый кусочек…»

- Свон?

- Кейт! – кричу я ему, так как мозг, похоже, уже не может отвечать за мою речь.

Эдвард ухмыляется и качает головой.

- И что с ней? – спрашивает он и ведет себя так, будто не понимает, о чем я говорю.

- Что ты имеешь в виду, говоря «и что с ней»? Она твоя девушка! Я думала, ты любишь ее. Разве это не то, в чем ты просил меня помочь? Я дала тебе совет, который чуть не убил меня, между прочим, и теперь…

Прежде чем я смогла продолжить свою бессвязную речь, Эдвард снова прижимается к моим губам, что действует весьма эффективно – я замолкаю. Он легко целует меня и улыбается.

- Ты глупышка, Свон. Я не люблю Кейт.

- Не любишь? Каллен, я запусталась, и это сводит меня с ума. Ты сказал мне, что любишь ее. Ты попросил у меня совета о том, как рассказать ей об этом.

- Я ни разу не сказал, что люблю Кейт.

- Ты бесишь меня, Каллен!

- Разве это не одна из причин, почему мы любим друг друга, Белла? – шепчет он мне на ухо. Эдвард целует меня в щеку и смотрит в глаза, ожидая ответа.

Но я как остолбенела.

Я в замешательстве.

Я не знаю, что сказать.

-Ты, похоже, проглотила язык, поэтому скажу я. – Он крепче стискивает меня в своих объятьях и целует в кончик носа. – Мне нравится, как ты выглядишь, когда ты счастлива. Мне нравится, как ты смотришь на меня, особенно после нескольких дней разлуки. Ты заставляешь меня чувствовать себя гребаным королем. Я обожаю то, что могу звонить тебе и говорить о наитупейших вещах часами, а когда вешаю трубку, то хочу позвонить тебе еще раз и снова поговорить об этом.

Я улыбаюсь, потому что это, черт возьми, правда.

- И я люблю твой сарказм, и как ты называешь меня разными дурацкими прозвищами, и когда шутишь невпопад, потому что не знаешь, как еще поступить. Я люблю, что ненавижу, когда ты раскидываешь свои рубашки по всей комнате, когда остаешься у меня.
Он целует мой подбородок и прижимается своим носом к моему.

- Я люблю, как выглядят твои волосы по утрам. Хуже, чем мои, - признается он, и мы оба смеемся. – Мне нравится, что ты ничего не понимаешь в медицине и любишь художественную литературу.

Он снова целует меня.

- И самое главное, Свон, я люблю тебя. Я люблю тебя, глупая девочка. Я бы никогда не смог полюбить кого-то еще. И даже не мог допустить такой мысли. Мне жаль, что мне понадобилось столько времени, чтобы осознать это, но этот год без тебя стал для меня настоящим адом. Я плохо спал и был унылым засранцем. Элис назвала это время «синдром отсутствия Беллы». Все время, пока тебя не было, я чувствовал себя одиноким. Больше никогда не оставляй меня, Белла. Я не могу жить без тебя... как бы жалко это ни звучало.

Я опять расплакалась. Обычная женская реакция.

«Подайте на меня в суд».

- Чушь, - бормочу я, но он чувствует улыбку в моем голосе.

- Нет. Я клянусь, Свон.

- Чем клянешься?

- Эм… суперменом.

Я драматично выдыхаю и щипаю себя за бока.

- Значит, изначально все было правильно?

- Что именно?

- То, что я полюбила тебя раз и навсегда, - откровенничаю я с огромным облегчением.

Я все время корила себя за любовь к нему. Так не бывает. Прекрасный принц из моих грез действительно любит меня? Но как?… Я сплю? Может быть, это интерпретация той ужасной песни? Только Бог знает, почему он одарил меня такими ужасными голосовыми связками, и вот она я - извлекаю эти ужасные звуки из своего горла.

Своими длинными пальцами Эдвард берет меня за подбородок и приближает мое лицо к своему.

- Ты всегда любила меня?

- Разве это не было очевидно? Думаешь, я выносила период твоего увлечения рэпом потому, что ты был неверотно крут? Это был полный отстой. Бред сивой кобылы. Запрокинув голову, он в очередной раз смеется. Его смех буквально сотрясает квартиру, но, к счастью, последствием служит только эхо, отдававшееся во всех углах.

- Ты любила меня даже в течении той недели? Ты святая.

- Чертовски верно, МС Клевый… это не было даже оригинально или остроумно.

- О, заткнись, Свон, и поцелуй меня.

Он ухмыляется и без предупреждения атакует мой рот. Мы во всем разобрались, и сейчас лежим на моей кровати, обнимаемся, целуемся и стонем. Я не помню, как мы здесь оказались, но, на самом деле, мне плевать. Так приятно ощущать его вес на себе и между ног…

«Но мне предстоит увидеть еще одну часть его тела, трущуюся о мой…»

Он оставляет на моей шее такой сильный засос, что я визжу. Тогда я бью и кусаю его в плечо.

- Каллен, даже не смей, черт возьми. Я тебе не скотина, не смей ставить на мне клеймо, - накидываюсь на него я, тяжело дыша.

Слышится смех, и от этого по моему телу пробегает озноб. Он начинает посасывать кожу на моей ключице, а затем через платье и один из моих сосков.

- Дерьмо. – Вышло что-то похожее на шипение, и я цепляюсь за его волосы. – Так чертовски приятно! Не останавливайся.

- Что, если я остановлюсь? - интересуется он.

- Я надеру тебе зад.

- Как романтично.

- Ага, продолжай.

- Нет.

- Задница.

- Да, взгляни на нее. Пришло время наготы и непристойностей.

Я хихикаю, когда он отстраняется.

Он помогает мне снять платье и оставляет в одном нижнем белье, затем растегивает свою белую рубашку, а я улыбаюсь при виде его бледной кожи и тонких волосков, покрывающих его торс.

Он чертовски прекрасен.

На секунду он прекращает раздеваться, и я огорчаюсь, но затем он все-таки расслабляется и улыбается мне. Я вижу, как осматривает мое тело, но не чувствую ни смущения, ни стыда, потому что он одарил меня тем самым взглядом.

Тем, который заставляет меня чувствовать себя самым важным человеком на свете.

Взгляд, полный любви и тепла.

- Это было для меня? – шепчу я.

- Что?

- Раньше, когда ты говорил мне, что любишь «ее», я по глазам видела, что это правда. Но ты говорил не о ней, а обо мне.

- Да, глупенькая. Я видел, как сильно тебе больно от одной мысли, что я говорю о другой девушке. Обещаю, больше никогда не заставлю тебя пережить подобное.

- Никогда?

- Никогда.

- Черт, Каллен.

- Что?

- Я чертовски люблю тебя. Я люблю тебя ,и теперь я могу сказать тебе об этом.

- Тогда зачем мы остановились? – Он нависает надо мной и оставляет на моих губах долгий поцелуй.

Его руки нежно ласкают мое тело. Его губы борятся с моими. Он медленно скользит в меня, и мы стонем друг другу в рот. Он двигается медленно, и это ощущение такое мощное, что мы даже не целуемся. Наши губы едва касаются друг друга, дыхание тяжелое, глаза прикованы друг к другу.

- Белла, - шепчет он мне в губы.

- Эдвард.

С каждым разом входя в меня все сильней, он зарывается лицом мне в шею и сжимает простыни руками. Я чувствую тяжелое дыхание на своей щеке и стоны над ухом.

Думаю, я перестала дышать. Мои руки у него на затылке, пальцы путаются в его волосах, и я не хочу, чтобы это заканчивалось.

Спустя мгновения, которые кажутся вечностью, я лежу на его груди и кончиками пальцев вожу по его коже.

- Знаешь, я всегда любила волоски на твоей груди.

- Ты имеешь в виду те пять волосков?

- Очень мужественно.

- А мне всегда нравилась твоя задница.

- Козел.

- Лучше свинья.

- И это тоже.

- Когда нам было пятнадцать, я случайно застал тебя за переодеванием. Ты довольно громко напевала The Beatles, поэтому не услышала меня, - рассказывает он. Неожиданно температура его тела поднялась – я почувствовала это щекой.

Он смущен.

- И что ты увидел? Что-нибудь хорошее или впечатляющее?

- Черт, да… На тебе были те трусики с цветочным узором, а твоя... - он останавливается.

- Нет уж! Продолжай!

- Но я все равно смог разглядеть твою задницу и тут же затвердел.

Я взвизгиваюа и шлепаю его по животу.

- Извращенец.

- Расскажи мне об этом. После этого я чувствовал себя очень виноватым. Забыть такое было сложно…

- Ты думал об этом перед тем, как заснуть?

- Свон!

- Я хочу знать!

- Да…

Я громко смеюсь, и он хлопает меня по заднице.

- А кто на самом деле Кейт?

- Я рассказываю тебе о том, как дрочу, думая о тебе, а ты хочешь поговорить о Кейт?

- Кто эта сучка?

- Успокойся, бандитка. Ее настоящее имя Розали.

- О Боже! Это Розали? Девушка, которая встречается с твоим братом?

Он усмехается и кивает.

- Ага.

- И какого черта она там делала? С тобой? И почему ее звали Кейт в тот ужасный час, когда я была вынуждена терпеть ее присутствие?

- Она подслушала мой разговор с Элис о том, как рассказать тебе о своих чувствах, а потом позволила мне использовать ее в качестве отвлекающего маневра. Я собирался повторить все, сказанное тобой, во время моей благодарственной речи и не хотел, чтобы ты узнала об этом заранее. Но посреди моего признания в вечной любви к тебе мне помахала Элис и указала на твое пустующее место. Поэтому я прервал речь и побежал за тобой.

Я прячу лицо в волосах.

- Прости, что я все испортила.

Его живот начинает дергаться, когда он хихикает.

- Это уж точно. Тебе придется искупить твою вину.

- Агрх.

- Да.

- Так Элис и твоя мама все то время знали о твоих коварных планах?

- Да. Получилось все, как в романтической комедии, но на самом деле, и они любят нас. Они бы ни за что это не пропустили.

- А я люблю их... Подожди, романтическая комедия? Я для тебя что, клоун? Ты знаешь, как я ненавижу эти фильмы.

- Ах, да. Ты серьезный человек, любящий серьезные фильмы. Канны, Санденс и тому подобное дерьмо. Весьма впечатляет.

- Агрх, ты такой дурак!

Он смеется.

- Я бы сказал еще кое-что насчет этого, но лучше не буду.

- Это потому что я леди.

- Ага.

Некоторое время мы молчим, и думаю, я начала засыпать, когда почувствовала, что он сжимает мою руку, лежащую на его груди, там, где сердце.

- Свон?

- Ммм?

- Ты мой лучший друг.

Даже в полусонном состоянии мне удается улыбнуться и сжать его руку в ответ.

Ну, вот и все. Желающих высказаться - прошу на форум. Мне будет приятно)

Источник: http://robsten.ru/forum/19-1438-1#981133