Инструкция от сестёр Мейсен – как отделаться от ловеласа за два свидания (прибегнув к сексу)

Шаг третий. Меняй план, если нужно.

 – Ты не считаешь, что немного перегибаешь палку? – уточнила я у Мэгги, внимательно изучая в зеркале своё отражение.

 Она фыркнула.

 – Ты планируешь затащить парня в койку ради того, чтобы выкинуть его из головы, и считаешь, что я захожу слишком далеко?

 Я проигнорировала её попытку оправдать те одёжки, которые она только что попыталась на меня напялить.

 – Про этот твой прикид под девизом «трахни Эсме всеми возможными способами» одно можно сказать – он смешной.

 – Он был чертовски прикольный, и тебе это отлично известно.

 – Может быть. Но... – Я указала на свои сиськи; казалось, чихни я, и они тут же вывалятся из принадлежавшего Мэгги бюстье, – я считаю, что в таком виде в приличном ресторане показываться нельзя.

 Мэгги посмотрела на меня как на ненормальную.

 – Я всё время так делаю.

 – Я знаю; в этом-то и проблема. Не уверена, что хочу создать у него впечатление, будто я – девушка определённого типа.

 Она хихикнула.

 – Если не брать в расчёт то, что ты вроде как и есть девушка определённого типа...

 Стук в дверь помешал Мэгги развить свою мысль дальше.

 – Чёрт. Он уже здесь, а я всё ещё не одета. Можешь впустить его и занять чем-нибудь пару минут?

 Мэгги закатила глаза и вышла из моей комнаты. Закрыв за ней дверь, я рванула к шкафу. Должна быть альтернатива получше, чем идти на свидание, нарядившись, как дешёвая уличная проститутка. Я остановилась на проверенном варианте – черное винтажное платье-футляр, купленное в какой-то комиссионке на Южной улице [прим. переводчика: одна из самых известных улиц Филадельфии, полная кафешек, магазинчиков и иных развлечений; расположена рядом с университетским городком]. Возможно, я чересчур разоделась, но после того, что было на мне вчера, это, наверное, даже хорошо. Я не очень понимала, с какой стати меня это вообще волнует, но не хотела, чтобы Каллен подумал, будто у меня вообще нет вкуса. Кроме того, платье расширяло мои возможности. Если план состоял в том, чтобы трахнуть его, а потом забыть, то мне нужна была одежда, в которой я чувствовала бы, что диктую свои условия.

 Я заменила бюстье Мэгги на черный бюстгальтер и прислушалась к разговору в соседней комнате. Худшее в таком дешёвом жилье – стены настолько тонкие, что отсутствует даже само понятие приватной беседы. Но сегодня это было к лучшему.

 – Привет, Карлайл. – Голос Мэгги показался мне отвратительно сладким. – Ну, надо же, ты принёс цветы.

 Какого чёрта? Как можно быть таким банальным?

 – Ничего не упускаешь, а? Эсме будет готова через несколько минут. Пожалуйста, входи, присаживайся и подожди её, но я, к сожалению, не смогу развлечь тебя. Уже опаздываю на концерт. Пока-пока.

Дерьмо. Мэгги ушла, и теперь некому было помочь мне с молнией – ну, некому, кроме Каллена. Учитывая, что смысл этого вечера был в том, чтобы трахнуть его, а затем начисто забыть, я решила воспользоваться этой возможностью. Моя внутренняя плохая девочка бурно зааплодировала, когда я надела платье; оставалось только попросить Каллена помочь мне с молнией. Я расправила плечи и взбила волосы, прежде чем выйти из своей комнаты в платье, полностью расстёгнутом на спине. Увидев прислонившегося к кухонной стойке Каллена – в джинсах и белой рубашке, с букетом восточных лилий в руках, я остановилась как вкопанная. Просто не студент-медик, а чёртов красавчик из рекламы GAP [прим. переводчика: сеть магазинов повседневной одежды, в первую очередь – джинсовой].

 Он выпрямился и протянул мне цветы.

 – Несколько необычный выбор, я знаю, но я подумал о тебе, когда их увидел.

Восточные лилии с детства были моими любимыми цветами, главным образом потому, что были в крапинках, как я – в веснушках. То, что Каллен явился с ними, было чистым совпадением.

 – Могу я спросить, почему?

 – Почему я принёс тебе цветы?

 – Я знаю, почему ты принёс мне цветы. Полагаю, это часть твоего стандартного ухажёрского набора. Я спрашивала, почему ты подумал обо мне, увидев их?

 Он пожал плечами и просиял своей фирменной улыбкой.

 – Они красивы нестандартной красотой.

 Потребовалось всё моё умение сдерживаться, чтобы не рассмеяться ему в лицо; могли ли его намерения быть более очевидными? Несмотря на то, что я отлично понимала его игру, мама воспитала меня вежливой девочкой, которая не грубит, принимая подарок.

 – Очень мило с твоей стороны. – Я взяла у него из рук цветы и поставила в пластмассовый кувшин с водой, а затем вновь повернулась к нему. – Я готова.

 – Ничего не забыла?

 – Моя обувь у дверей, – сказала я, полагая, что он имеет в виду то, что я босиком.

 – Повернись, Эсме.

 Его голос был повелительно сексуален, и я, хоть и не была уверена, стоит ли доверять ему свой тыл, сделала то, что он просил. Через несколько секунд я почувствовала, как платье стянуло мне грудь, когда Каллен снизу вверх медленно застегнул молнию на спине. Он остановился, дойдя до застёжки бюстгальтера, собрал мои волосы и перекинул их мне через плечо.

 – Не хотелось бы, чтобы они попали в молнию, – пояснил он, и я почувствовала на шее его горячее дыхание.

 Пока он застёгивал платье, его руки нигде не задерживались дольше, чем это было необходимо. Не знаю, что удивило меня больше – то, что он не попытался меня облапать, или то, что я была этим разочарована.

 Обернувшись, я ожидала увидеть в нём самодовольство тем, что своим присутствием он заставил меня забыть о незастёгнутом платье. Вместо этого он казался почти растерянным.

 – Что такое? – спросила я. – Никогда раньше не помогал девушке надевать платье?

 Он покачал головой.

 – Нет.

 – Почему я не удивлена?

 – Я имел в виду – нет, я подумал не об этом.

 – Скажешь мне, о чём подумал?

 – Нет, – улыбаясь, ответил он.

 – Не очень-то и хотелось. – Я подошла к дверям и надела туфли. – Скорее всего, узнай я это, и мое мнение о тебе падёт ещё ниже.

 Он рассмеялся.

 – Разве это вообще возможно?

 – Скорее всего, нет, – соврала я.

 На самом деле, теперь это было возможно. Двадцать четыре часа назад дело обстояло совсем иначе. Конечно, я не собиралась давать ему знать, что моя страстная ненависть к нему начала ослабевать. Тогда я потеряла бы то небольшое преимущество, которое имела перед ним, и не могла этого допустить. Единственным способом принять тот факт, что я – «номер семь», было победить его в его же игре. А именно – выгнать его прежде, чем он успеет снять презерватив.

 Следом за мной он вышел в коридор и стоял рядом, пока я запирала квартиру. Когда я повернулась и собралась уже спуститься вниз по лестнице, он схватил меня за руку и удержал на месте.

 – Мы туда не пойдём.

 Из здания был только один выход; лестница в другом конце коридора вела на пятый этаж... и к нему в квартиру. Вот же хитрый ублюдок.

 Я вырвала у него свою руку.

 – Зачем было застёгивать платье, если ты собирался снять его с меня через четыре минуты?

 – Почему ты пришла к такому выводу?

 – Я живу здесь. И знаю, что там нет выхода из здания. Но есть твоя квартира.

 Он расхохотался.

 – То есть ты думаешь, что я, несмотря на то, что только что был с тобой, полураздетой, наедине – милые трусики, кстати – отведу тебя к себе домой, чтобы соблазнить.

Его смех очаровал меня до такой степени, что я потеряла дар речи. Грудной звук, наполненный, яркий, настоящий – смех того, кто открыто любит жизнь и наслаждается ею. Я бы назвала его прекрасным – если б он не звучал в мой адрес.

Прислонившись к стене и скрестив руки на груди, я уставилась на него. Должно быть, он прочёл в моей позе раздражение, потому что смеяться перестал, хоть и с видимым усилием.

 – Пойдем со мной. Тебе понравится, обещаю. – Он протянул руку, и я, вопреки здравому смыслу, приняла её. Он провёл меня мимо своей квартиры к двери, которая вела на крышу, где лежало одеяло для пикника, и стояла сумка-кулер. – Возможно, я использовал выражение «пойдём куда-нибудь поужинаем» слишком неопределённо, но технически мы действительно пришли «куда-нибудь». Присаживайся.

Я села на одеяло настолько изящно, насколько позволила моя узкая юбка. Он налил каждому из нас по бокалу вина, а затем извлёк из кулера и поставил передо мной сырную тарелку.

 – Я понятия не имею, что ты любишь, поэтому взял всего понемногу, – сказал он, выкладывая на поднос различные сорта мяса и сыра.

 – Где ты всё это раздобыл? Это изобилие выходит за пределы того, что продают в бакалейной лавочке на углу.

 – Итальянский рынок. Бывала там когда-нибудь?

 Я молча кивнула.

– Я никогда раньше не был в южной части Филадельфии, но один из парней, с которым я живу, утверждал, что туда стоит зайти. – Он намазал один из мягких сыров на кусочек хрустящего хлеба и протянул мне. – Ты должна определить, прав ли он.

 Когда я потянулась за бутербродом, он отдёрнул свою руку.

– Никогда бы не подумала, Каллен, что ты дразнилка.

 – Я не дразню.

 Он поднёс ломтик хлеба к моему рту, и я поняла, что он хотел покормить меня сам. Я приняла еду из его рук, но как только проглотила, сострила.

 – Какой была твоя основная специализация в Принстоне? Искусство обольщения?

 Он усмехнулся.

 – Ты не так уж далека от истины. История искусств.

 – И после этого ты поступил в медицинскую школу?

 – Я прошёл все необходимые для этого спецкурсы по биологии. В колледже я не мог выбрать, в чём хочу специализироваться.

 – Медицина и искусствоведение? Немного странное сочетание.

 – Они связаны больше, чем ты думаешь. Тема моей выпускной работы была: «Роль художника на начальных этапах изучения анатомии».

 Я медленно пила вино и старалась не смотреть на его губы.

 – Если уж на то пошлó, я думаю, это выделило мою заявку на поступление в мед. школу из остальных, – продолжил он. – Ведь почти все прочие абитуриенты выбрали основной бакалавриат по естественным наукам.

 Как и я.

 Интересно, понял ли он, что только что намекнул на мою ординарность.

– Я специализировалась в биологии, – пробормотала я.

– Вот видишь. Ты всегда хотела стать врачом?

– Более или менее. Вообще-то я подумывала о том, чтобы стать концертирующей пианисткой. А потом поняла, что тогда мне суждено стоять на паперти с протянутой рукой, потому что я ненавижу выступать перед публикой.

 – Как насчёт того, чтобы стать пианисткой, концертирующей в пустых залах? – спросил он, неприкрыто забавляясь.

 – Нечего надо мной смеяться. Я понимала, что у меня ничего не получится, так что решила пойти в медицину. Ведь, чтобы добиться успеха в музыке, надо быть лучшим из лучших, а я не самая лучшая даже среди ближайших родственников. Мэгги заканчивает бакалавриат в Кёртисе [прим. переводчика: Кёртисовский институт музыки в Филадельфии – одна из самых известных консерваторий в США], её специализация – фортепиано, и по сравнению с ней я просто дилетант.

 – Кроме неё, у тебя нет братьев и сестёр?

 – Больше нет. Сколько себя помню, мы всегда вместе. Мне повезло расти под одной крышей с лучшей подругой. А что насчёт тебя? У тебя братья или сёстры есть?

 – Есть восемнадцатилетний брат, но мы с ним не очень близки.

 Он продолжал кормить меня всё то время, что мы вели этот стандартный разговор из серии «давай-получше-узнаем-друг-друга». Он был вежлив, почтителен, и я гадала, когда же он перейдёт к стандартному разговору из следующей серии – «давай-получше-трахнем-друг-друга». Между тем, его пальцы, то и дело касавшиеся моих губ, в сочетании с лёгким опьянением вызывали странное ощущение, которое, я была уверена, не даст мне ни сна, ни покоя до тех пор, пока я хорошенько – так, чтобы одного раза хватило навсегда – с ним не потрахаюсь. Проблема заключалась в том, что сейчас я испытывала от его общества столько удовольствия, что идея лихо трахнуться и тут же разбежаться теряла смысл буквально на глазах.

 Я решила не позволять себе отклоняться от плана. Неважно, какие чувства Каллен во мне вызывал. В конце концов, он просто играл свою роль, и я была настроена действовать точно так же. Я чуть придвинулась к нему, делая вид, будто не замечаю, как юбка задралась до середины бёдер.

 Глаза Каллена вполне предсказуемо направились прямиком к тем местам, которые только что открылись его взору. Сообразив, что я знаю, куда он смотрит, он взял кусочек сыра, притворяясь, что приглядывался именно к нему. Он поднёс его к моим губам, и я, откусив немного, обхватила губами его большой и указательный пальцы. Когда я, не спуская с него глаз, начала их посасывать, он издал тихий вздох.

 – Ты не облегчаешь мне задачу, – пробормотал он.

 Я выпустила его пальцы изо рта и обняла за шею.

 – О, я думаю, что очень тебе её облегчаю.

 Я прижалась к нему всем телом и поцеловала. Он крепко меня обнял, но губ не разомкнул. Возможно, Каллен не поклонник прелюдии. Это несколько разочаровывало, но не являлось поводом для отмены плана. В конце концов, вся суть именно в том и состоит, чтобы перестать о нём думать – и если он плох в постели, это только поможет делу. А кроме того, не то чтобы мне никогда не попадались парни, которые были плохи в постели. Собственно, я вообще не уверена, что была когда-нибудь с парнем, который был в постели хорош. Я точно знала, что мне никогда не выяснить, к какой категории относится Каллен, до тех пор, пока мы остаёмся на крыше моего дома.

 – Нам стоит вернуться внутрь. Что-то я начинаю замерзать, – соврала я. Возможно, я и правда слегка дрожала, но совсем не прохладный вечерний ветерок был тому виной.

 – Хорошо. Только дай мне минутку, чтобы всё собрать. – Он поднялся на ноги и протянул мне руку. После того, как помог мне встать, он сложил в кулер остатки еды и сунул себе под мышку одеяло. Через несколько минут мы стояли у двери в мою квартиру. Я отомкнула замок, но он задержался в коридоре.

 Указав на спину своего платья, я заметила:

 – Если мне требовалась помощь, чтобы его надеть, можно с уверенностью предположить, что она потребуется и для того, чтоб его снять.

 Он последовал за мной внутрь, поставил кулер и положил одеяло прямо у двери. Я приподняла волосы и повернулась к нему спиной.

 – Знаешь, что тебе нужно? – спросил он.

Я точно знала, что мне нужно – незамедлительная инъекция горячей мужской плоти. Но ни за какие коврижки я не собиралась сообщать ему об этом.

Он склонился ближе ко мне и провёл кончиками пальцев вдоль ключиц.

 – Жемчугá.

 – Жемчугá? – недоумевая, спросила я. В этом месте я ждала слов о том, что мне нужен хороший трах. Хотя, возможно, он только что имел в виду свою сперму на моей шее.

 – Знаешь, нитку жемчуга, которая заканчивалась бы вот здесь. – Он прикоснулся к ямочке у меня между ключицами. – Это классика, как и твоё платье.

 – Раз уж ты взялся критиковать отсутствие на мне драгоценностей, есть ли ещё какие-то изменения, которые ты внёс бы в мой наряд?

 – Ты действительно хочешь знать? – спросил он, поглаживая мои плечи.

 – Да.

 – Я хотел бы увидеть тебя на каблуках.

 – Я не ношу каблуки.

 – Для этого есть какая-то особая причина?

 – На случай, если ты не заметил – во мне пять футов десять дюймов [примерно 178 см].

 – Я это определённо заметил. И что?

 – Я и без каблуков выше большинства мужчин, вот что. По моему опыту, парни это ненавидят.

 – Возможно, не уверенные в себе. Лично я это обожаю.

 – Кто бы сомневался. Между прочим, что за странный интерес к аксессуарам? Если б я не знала, что ты трахнул шесть девчонок из нашей группы, могла бы сейчас подумать, что ты гей.

 – Ты знаешь это наверняка?

 – Ты это отрицаешь?

 Он медленно расстегнул молнию моего платья, а затем снизу вверх провёл шершавыми пальцами по обнажённой коже спины. Дойдя до шеи, он приспустил платье и коснулся кожи плеча губами. Вторая его рука надёжно покоилась на моём бедре, удерживая на месте, пока он процеловывал дорожку к уху.

 – Так что ты там говорила? – прошептал он.

 Как будто я помнила, о чём спрашивала. В тот момент я бы вряд ли вспомнила своё имя.

 – Понятия не имею, – призналась я.

 Он развернул меня лицом к себе и прижался своими губами к моим. Его руки коснулись моих волос, а язык проник мне в рот. Это был просто поцелуй – он даже не касался меня ниже шеи – но я ощущала его всем телом, от сосков до кончиков пальцев на ногах. Я не знала, как описать эти ощущения, но хотела, чтобы они не прекращались никогда. Инстинктивно я положила руки ему на задницу и притянула к себе. Всего на секунду мои бёдра соприкоснулись с его эрекцией, а затем он отстранился.

 – Я пытаюсь быть джентльменом.

 – А я пытаюсь тебя соблазнить. – Я вытащила низ его рубашки из джинсов и начала расстегивать пуговицы. – Так много ненужных усилий, тебе не кажется? Ведь если бы мы перестали притворяться, что мы не те, кто мы есть, то оба могли бы получить то, чего хотим.

 Расстегнув рубашку и сдвинув её с его плеч, я осмотрела его грудь. Сомневаюсь, что когда-нибудь видела более совершенный мужской экземпляр. Я провела пальцами по дорожке золотистых волос, исчезавшей под поясом джинсов. Не желая больше ждать, я расстегнула пряжку его ремня.

 – И чего же, по-твоему, я хочу? – спросил он.

 Я раскрыла его ширинку, просунула руку в джинсы и через ткань боксеров погладила внушительный стояк.

 – Чтобы вот это, – сказала я и сжала его пальцами, – было во мне.

 Он закрыл глаза и застонал.

 – Давай же. – Продолжая держать руку на его члене, я провела его в свою комнату. Когда мы оказались около кровати, я отпустила его на короткое время, чтобы избавиться от платья, и в этот момент он убрал член обратно в джинсы и застегнул молнию.

 – Что-то не так? – спросила я.

 – Эсме, я тебе вообще нравлюсь?

 Я не видела необходимости врать.

 – Не особенно. По крайней мере, не думаю, что нравишься. Тебе не надо волноваться о том, что я буду липнуть к тебе, если вдруг это тебя беспокоит. Я не собираюсь затевать с тобой постоянные отношения. По причинам, мне самой не вполне понятным, мне нравится идея заняться с тобой жарким, полным ненависти «гневным сексом». Признай, что это обоюдовыгодная сделка. Через двадцать минут ты сможешь засчитать себе очередную победу и начать планировать «номер восемь». А я избавлюсь от своего странного притяжения к тебе.

 Он выглядел шокированным.

 – Двадцать минут?

 – Ну, двадцать – это я, конечно, загнула. На самом деле, вероятно, ближе к десяти.

 – Ты, в самом деле, думаешь обо мне так плохо? – Он выглядел скорее изумлённым, чем обиженным.

 – Основываясь на своем опыте...

 – Нет, ты действительно думаешь, что это всё, чего я хочу?

 – А разве нет?

 Он покачал головой и обхватил моё лицо ладонями.

 – Я хочу тебя.

 – Так вот она я, пользуйся.

 – Я имею в виду – я хочу тебя всю. Хочу узнать тебя, понять тебя. А когда придёт время, хочу заняться с тобой любовью. Но сегодня я предпочёл бы просто разговаривать с тобой до тех пор, пока ты больше не сможешь держать глаза открытыми, а затем обнимать тебя, когда ты уснёшь.

 Он был достойным собеседником и неплохо выглядел. Уверена, это лучше, чем провести ночь в одиночестве.

 – При одном условии, – заявила я.

 – При каком же?

 – Ты будешь без рубашки.

 Он закатил глаза.

 – И ты утверждаешь, что это я использую женщин.

 – Это условие не обсуждается, Каллен.

 – Ладно.

 Я пошла в ванную, чтобы переодеться в ночную футболку. Когда я вернулась в комнату, он лежал в постели и ждал меня. Я легла рядом с ним, и он обнял меня.

 – Расскажи о своей семье, – попросила я, положив голову ему на грудь.

 Он немного напрягся.

 – Нечего особо рассказывать. Несколько месяцев назад мы с отцом поругались и на данный момент не разговариваем.

 – Тогда расскажи мне о Принстоне.

 – Что бы ты хотела услышать?

 – Твои самые сумасшедшие выходки, я полагаю. Все четыре года учёбы в колледже я жила дома; студенческие байки меня всё ещё развлекают.

 В конце концов, он получил то, что хотел – мы болтали до тех пор, пока я уже больше не могла держать глаза открытыми, а затем он обнимал меня, пока я спала.

______________

Перевод:  leverina  
Редакция: dolce_vikki